ВЫДЕРЖКИ ИЗ ДНЕВНИКА АРТЕМИСА ФАУЛА Диск № 2. 3 страница
– Считаешь нас совсем дураками, эльфийка? Да мы прожжем эту гору мусора насквозь…
Сделав пару шагов вперед, Элфи увеличила громкость динамика.
– А теперь послушай меня, гоблин. Вы абсолютно тупые твари, признай этот факт и давай перейдем к решению вопроса. Если вы продолжите метать шаровые молнии, крыша и борта машины расплавятся и устроят вам такой душ, который вы до скончания жизни не забудете. Возможно, вы огнеупорны, но долго ли вы протянете в ванне из расплавленного металла?
Гоблин задумался, облизывая лишенные век глаза.
– Ты все врешь, эльфийка! Очень скоро мы проделаем дыру в этой ржавой телеге, а потом разберемся с тобой!
Гоблины возобновили атаку. Борта фургона начали выгибаться и коробиться.
– Пожалуй, не стоит волноваться, – с безопасного расстояния окликнул ее Шкряб. – Огнетушители их мигом успокоят.
– Успокоили бы, – поправила Элфи. – Если бы не были замкнуты на основную систему питания, которая в данный момент не работает.
Каждый фургон, торгующий горячей пищей, должен был соответствовать строжайшим правилам пожарной безопасности, иначе его колесам не разрешили бы даже коснуться поверхности дороги. Именно поэтому в машине были установлены пенные огнетушители, способные всего за несколько секунд заполнить салон огнестойкой пеной. Одним из преимуществ этих огнетушителей являлась способность пены затвердевать при контакте с воздухом, одним из недостатков – питание от дорожной энергетической сети. Нет питания – нет пены.
|
|
|
Элфи достала из кобуры свой “Нейтрино-2000”.
– Придется включать огнетушители вручную.
Капитан Малой опустила забрало шлема и поднялась в кабину фургона. Даже при том, что микроволокна полицейского комбинезона были предназначены поглощать избыточное тепло, она старалась двигаться как можно более осторожно. На микроволокна надейся, но сам не плошай.
Гоблины лежали на спинах и посылали молнию за молнией в металлическую крышу фургона.
– Так, ребята, а теперь закончили развлекаться! – приказала она, просовывая бластер сквозь решетку.
Трое гоблинов решили не обращать на нее внимания, но один, вероятно главарь, повернул чешуйчатую морду к решетке и возв плавящемся фургоне под прицелом офицера полиции.
– Я же сказала, сейчас все узнаешь! – рявкнула Элфи и дернула трос, срывая скобу огнетушителя.
Восемьсот килограммов огнестойкой пены вырвались наружу со скоростью более двухсот миль в час. Наверное, не стоит и говорить, что все шаровые молнии мигом погасли. Быстро твердеющая пена прижала гоблинов к полу, а их вожака так притиснуло к решетке, что Элфи могла даже прочесть татуировки на его глазных яблоках. “Низабуду” – гласила одна, “Мать радную” – завершала другая. С орфографией у гоблина были большие проблемы.
|
|
|
– Ой!.. – воскликнул гоблинский вожак скорее от удивления, чем от боли, но больше ничего сказать не успел: его пасть мигом забила пена.
– Не волнуйся, – успокоила его Элфи. – Пена пористая, так что дышать ты сможешь. К тому же она абсолютно огнестойкая. В общем, приятного аппетита.
Когда Элфи вылезла из кабины, Шкряб по-прежнему разглядывал свой сломанный ноготь. Сняв шлем, Элфи рукавом комбинезона стерла с забрала шлема черную сажу. Вообще-то сажа не должна была прилипать к забралу – может, пора обновить покрытие?
– Все в порядке? – спросил Шкряб.
– Да, капрал. Все в порядке. Но только не твоими стараниями.
– Я прикрывал тебе спину, капитан, – тут же пояснил Шкряб, приняв обиженный вид. – А вдруг на нас напали бы сзади?
У Шкряба на все была готова отговорка. Но ничего, с ним можно разобраться и потом, а сейчас нужно как можно быстрее добраться до Полис-Плаза и выяснить, с чего бы это Совет решил закрыть город.
– Думаю, нам следует вернуться в штаб-квартиру, – предложил Шкряб. – Если на нас действительно напали вершки, парни из разведывательного отдела наверняка захотят побеседовать со мной. Ну, ты же знаешь, я один остался на ногах после того столкновения с Дворецки…
|
|
|
– Думаю, это мне следует вернуться в штаб-квартиру, – перебила его Элфи. – А ты подежуришь здесь и присмотришь за подозреваемыми, пока не включат питание. Справишься? Или этот твой сломанный ноготь полностью вывел тебя из строя?
Мокрые от пота рыжеватые волосы Элфи воинственно торчали во все стороны, а круглые карие глаза как будто подначивали: “Попробуй только возразить мне, капрал”.
– Конечно, Элфи… капитан. Можешь на меня положиться. Все под контролем.
“Что-то я сомневаюсь”, – подумала Элфи и побежала в сторону Полис-Плаза.
В городе царил хаос. Все жители вывалили на улицы и в полном изумлении таращились на застывшие машины и отключившиеся приборы. Для некоторых представителей волшебного народца (тех, что помоложе) отключение мобильных телефонов стало невосполнимой утратой. Они сидели на тротуарах и тихонько плакали.
Штаб-квартира полиции привлекала любопытных, как лампа – мотыльков. Это здание осталось одним из немногих освещенных домов в городе. Больницы и машины “скорой помощи” были оборудованы аварийными источниками питания, но из правительственных зданий снабжалась энергией только штаб-квартира Легиона.
|
|
|
Элфи с трудом пробилась сквозь толпу в вестибюль. Очередь, выстроившаяся в отдел по контактам с общественностью, спускалась по лестнице и даже выходила на улицу. Сегодня всех интересовал только один вопрос: что случилось с энергией?
Тот же самый вопрос был готов сорваться с губ Элфи, вбежавшей в комнату для оперативных совещаний, но капитан вовремя прикусила язык. В зале уже собрались все капитаны Легиона, также тут присутствовали трое майоров, отвечающих за три основных подразделения полиции, и все семеро членов городского Совета.
– А-а-а! – воскликнул председатель Совета Кахартес– Вот и наша капитан Малой. Только вас и ждем.
– Я использовала гражданскую машину, не оборудованную аварийным питанием, поэтому… – начала объяснять Элфи.
Кахартес поправил форменную остроконечную шляпу.
– Сейчас не время для извинений, капитан. Господин Жеребкинс наотрез отказался начинать брифинг без вас.
Элфи заняла место за столом капитанов рядом с Трубой Келпом.
– Шкряб в порядке? – тихонько спросил он.
– Повредил палец. Труба закатил глаза:
– Значит, следует ждать очередную жалобу…
Кентавр Жеребкинс вошел в комнату, прижимая к груди стопку компьютерных дисков. Жеребкинс был техническим гением Легиона, и только благодаря его техническим усовершенствованиям вершкам до сих пор не удалось обнаружить подземное убежище волшебного народца. Но, похоже, что-то изменилось.
Кентавр привычным движением установил диски в рабочую систему и открыл несколько окон на плазменных экранах, развешанных по всей комнате. Экраны отобразили замысловатые алгоритмы и всевозможные волновые спектры.
Жеребкинс громко откашлялся.
– Итак, вы, наверное, все уже поняли, – возвестил кентавр. – Именно поэтому я и посоветовал председателю Кахартесу объявить чрезвычайное положение.
Майор Крут яростно затянулся незажженной грибной сигарой.
– Жеребкинс, я скорее всего выражу общее мнение, если скажу, что вижу только какие-то черточки и закорючки. Ты, конечно, очень умная лошадь и чудесно разбираешься в этой абракадабре, но, пожалуйста, объясни все нам, дуракам, на простом гномьем языке.
Жеребкинс устало вздохнул:
– Хорошо. Если говорить просто. Совсем просто. Нас засекли. Я доходчиво объяснил?
Судя по тому, что в комнате воцарилась зловещая тишина, объяснить доходчивее было сложно. Словечко “засекли” использовалось в военно-морском флоте со стародавних времен, когда наиболее эффективным средством обнаружения считался гидролокатор. “Засечь” – увидеть на экране цель. Кто-то из вершков прознал о существовании волшебного народца.
Крут первым обрел дар речи:
– Засекли? И кто же нас засек? Жеребкинс пожал плечами:
– Не знаю. Сигнал длился всего несколько секунд. Характеристики, как и источник сигнала, определить не удалось.
– Что им стало известно?
– Достаточно много. Все относящееся к Северной Европе. Места расположения терминалов, охранных датчиков, камер слежения. Более того, враг умудрился скачать с наших устройств всю записанную ими информацию.
Положение было поистине катастрофическим. Всего за несколько секунд неведомый враг каким-то образом заполучил все данные, связанные с пребыванием волшебного народца в Северной Европе.
– Это были вершки или инопланетяне? – спросила Элфи.
Жеребкинс ткнул пальцем в цифровое изображение луча.
– Точно сказать не могу. Если это были вершки, значит, они разработали нечто совершенно новое. Насколько я знаю, никто из верхних жителей не обладал такими технологиями и не занимался их разработкой. Устройство читало нас как открытую книгу, сквозь мои коды безопасности враг прошел так, словно их не было вовсе.
Кахартес снял остроконечную форменную шляпу и вытер лоб. В такой ситуации не до официоза.
– И чем все это грозит волшебному народцу?
– Трудно сказать. Есть два варианта развития событий: благоприятный и неблагоприятный. Наш таинственный гость может узнать все о нашей цивилизации, когда ему заблагорассудится, и поступить с ней так, как ему заблагорассудится.
– А при благоприятном развитии событий?
Жеребкинс глубоко вздохнул.
– Председатель, я описал именно благоприятный вариант.
Майор Крут вызвал Элфи в свой кабинет. В помещении страшно воняло сигарами, несмотря на встроенный в письменный стол очиститель воздуха. Жеребкинс уже был здесь, и его пальцы быстро бегали по клавиатуре компьютера майора.
– Луч исходил из Лондона, – сказал кентавр. – И то нам сильно повезло. Мы знаем это только благодаря тому, что я в тот момент случайно посмотрел на монитор. – Кентавр отошел от клавиатуры и покачал головой. – Невероятно. Какая-то гибридная технология. Почти в точности повторяет наши ионные системы, за исключением пары-другой незначительных деталей.
– Меня сейчас не волнует, как это было сделано, – перебил его Крут. – Меня больше интересует, кто за всем этим стоит.
– Что от меня требуется, сэр? – спросила Элфи.
Крут встал из-за стола и подошел к выведенной на плазменный экран карте Лондона.
– Ты должна взять все необходимое для спецоперации оборудование и подняться на поверхность. Там ты затаишься и будешь ждать. Если нас снова попытаются засечь, я хочу, чтобы наверху был наготове надежный офицер Легиона. Мы не можем записать сигнал, но его направление мы легко проследим. Как только луч снова появится на наших экранах, мы сообщим тебе координаты и план действий.
Элфи кивнула:
– Когда ожидается очередной экспресс? “Экспрессом” офицеры Легиона иногда называли выбросы магмы, на волнах которой они взлетали к поверхности Земли в титановых капсулах. А подобные полеты, в которых почти все зависело от интуиции и мастерства пилота, назывались “прокатиться на экспрессе”.
– Не повезло, к сожалению, – ответил Жеребкинс. – В ближайшие два дня экспрессов не будет. Придется лететь на шаттле.
– А как же чрезвычайное положение?
– Я возобновил подачу энергии к шахте под Стоунхенджем, и спутниковая сеть тоже работает. Ничего не попишешь, придется рискнуть. Ты обязана попасть на поверхность. От этого зависит будущее нашей цивилизации. Кстати, будь постоянно на связи.
Элфи ощутила на плечах знакомый груз ответственности. Последнее время “будущее нашей цивилизации” поминалось все чаще и чаще.
Глава 3
ИГРЫ СО ЛЬДОМ
“Ле Плавник”, Найтсбридж .
Звуковая волна от взрыва гранаты Дворецки вынесла дверь на кухню и разбросала кухонную утварь из нержавеющей стали, как палую листву. Аквариум разбился, каменные плиты пола залило водой, засыпало битым стеклом и удивленными омарами, которые сейчас копошились среди мусора, высоко подняв клешни.
Связанные и промокшие, но тем не менее живые служащие ресторана лежали на полу. Дворецки не стал их развязывать. В данный момент ему только истерик не хватало. Ничего страшного, пусть полежат, пока он не устранит все возможные источники опасности.
Зашевелилась застрявшая в тонкой перегородке старушка. Телохранитель внимательно посмотрел на нее, однако, судя по упершимся в кончик носа глазам, старушку сейчас ничего не интересовало. И все же на всякий случай Дворецки вытащил из ее безвольной руки пистолет и опустил себе в карман. Осторожность никогда не помешает – он не раз убеждался в справедливости этой поговорки. Если бы мадам Ко, наставница Дворецки, увидела сегодня своего любимого ученика, прости-прощай его выпускная татуировка.
На кухне все было чисто, но что-то по-прежнему беспокоило верного слугу. Внутри Дворецки как будто скрежетали друг о друга два сломанных конца кости – это давал знать о себе инстинкт настоящего солдата, о чем-то предостерегающий. И снова Дворецки вспомнил мадам Ко, своего сэнсэя: “Основной функцией телохранителя является защита патрона. Патрона нельзя застрелить, когда вы заслоняете его своим телом”. Мадам Ко всегда называла работодателей патронами. Он – патрон, вы – телохранитель, и этим сказано все.
Дворецки задумался, почему именно сейчас ему в голову пришла эта мысль. Почему именно она – из сотен других, вбитых в его голову мадам Ко? Ответ был очевиден. Он нарушил главное правило телохранителя, оставив своего патрона без защиты. Второе правило всех телохранителей (“нельзя допускать развития эмоциональной привязанности к патрону”) тоже не очень-то им соблюдалось. Дворецки слишком сильно привязался к Артемису, и это начинало сказываться на его способности правильно оценивать ситуацию.
Он представил перед собой мадам Ко, так похожую (если не считать комбинезона цвета хаки) на миллионы других японских домохозяек. Но сколько из этих домохозяек могли нанести удар ребром ладони столь стремительно, что воздух аж свистел? “Стыдись, Дворецки. Ты позоришь свою профессию, свое имя. С твоими талантами тебе лучше было пойти в сапожники. Твой патрон уже нейтрализован”.
Дворецки двигался как во сне. Воздух словно сковывал его движения, мешал бежать. Выбитая дверь, ведущая в зал, была так далеко… Слишком поздно он понял, что именно не давало ему покоя. Арно Олван был профессионалом. Возможно, тщеславным, что в среде телохранителей считалось одним из главных грехов, но тем не менее профессионалом. А профессионалы, если существует хоть малейшая опасность перестрелки, всегда вставляют в уши затычки.
Ноги скользили по каменным плитам, и Дворецки, наклонившись вперед, что было сил вжимал в пол резиновые подошвы ботинок. Его уши уловили доносившиеся из зала колебания воздуха. Разговор. Артемис с кем-то говорит. Наверняка с Арно Олваном. А значит, он, Дворецки, уже опоздал.
Телохранитель вылетел из кухни со скоростью, которой не постыдился бы и олимпийский чемпион. Мозг, сияв изображение с сетчатки глаза, сразу начал подсчитывать шансы. Олван уже нажимал на курок. Этому невозможно было помешать. Оставался только один выход. И Дворецки, не колеблясь ни доли секунды, прыгнул.
В правой руке Олван держал пистолет с глушителем.
– Сначала ты, – сказал он. – Потом громила.
Арно Олван взвел пистолет, прицелился и выстрелил.
Дворецки появился словно ниоткуда, казалось, он заполнил собой весь зал, встав на пути пули. Если бы выстрел был произведен с большего расстояния, пуленепробиваемый жилет из кевлара выдержал бы удар, однако при выстреле в упор покрытая тефлоном пуля прошла сквозь жилет, как раскаленная кочерга сквозь снег, и вонзилась в тело Дворецки ровно на сантиметр ниже сердца. Тем не менее рана была смертельной. И на этот раз не было рядом капитана Малой, которая могла бы спасти Дворецки своей целительной магией.
Инерция, усиленная ударом пули, бросила Дворецки на Артемиса и прижала мальчика к тележке для десерта. Из-под громадного телохранителя торчал только мокасин “Армани”, принадлежавший Артемису.
Дыхание Дворецки стало прерывистым, зрение затуманилось, однако верный слуга еще жил. Его мозговые функции быстро угасали, и только одна-единственная мысль преследовала умирающего Дворецки: во что бы то ни стало защитить патрона.
Арно Олван удивленно вздохнул, и Дворецки, ориентируясь на звук, вскинул свой пистолет и шесть раз подряд нажал на курок. Ствол задергался, посылая пули во все стороны, – если бы Дворецки мог видеть, то сгорел бы на месте от стыда за такой непрофессионализм. Впрочем, одна из пуль почти попала в цель – чиркнула по виску Олвана. Олван покачнулся, словно его ударили громадным молотом, и, потеряв сознание, присоединился к остальным членам своей команды, то есть рухнул на пол.
Стараясь не обращать внимания на страшную боль, что пульсировала в груди и разрывала все внутренности, Дворецки прислушался. Вроде бы тихо, лишь омары продолжали копошиться на каменных плитах, постукивая своими клешнями. И если бы одному из омаров взбрело в голову напасть, Артемису пришлось бы обороняться самостоятельно.
Ну а он, Дворецки, больше ничего сделать не мог, так что либо Артемис сейчас в безопасности, либо… Так или иначе, Дворецки был не в состоянии и дальше выполнять условия своего контракта. Как ни странно, осознав это, он сразу успокоился. Груз ответственности свалился с его плеч. Теперь Дворецки принадлежал себе, и только себе, пусть даже жить ему оставалось всего несколько секунд. В любом случае Артемис приходился ему не просто патроном, он был частью его жизни. Его единственным настоящим другом. Мадам Ко вряд ли одобрила бы эти мысли Дворецки, но сейчас даже она не в силах была что-либо изменить. Приближалась смерть.
Артемис ненавидел десерт. А сейчас он оказался погребенным под слоем эклеров, творожных тортов и пирожных со взбитыми сливками. Костюм был безвозвратно испорчен. Конечно, такие мысли приходили в голову Артемиса только потому, что он старался не думать о том, что произошло. Впрочем, трудно было не замечать лежащего на тебе двухсотфунтового тела.
К счастью для Артемиса, удар бросил его на вторую полку тележки, тогда как Дворецки обрушился на верхнюю полку, где было выставлено мороженое. Падение Артемиса существенно смягчило шварцвальдское печенье, однако врачу показаться все же стоило. Кстати, и Дворецки тоже не помешало бы обследоваться, хотя слуга обладал телосложением тролля.
Артемис попробовал выбраться из-под тяжеленного тела Дворецки, с отвращением ощущая, как под руками лопаются пирожные, стреляя во все стороны мерзкими кремовыми струйками.
– Честное слово, Дворецки, – проворчал Артемис. – Отныне я буду более осторожен в выборе деловых партнеров. Не проходит и дня, чтобы мы не стали жертвами чьего-нибудь заговора.
Увидев на полу ресторана бесчувственного Арно Олвана, Артемис немного успокоился.
– Ну что ж, еще один злодей наказан, – усмехнулся он. – Отличный выстрел, Дворецки, как всегда впрочем. Кстати, вот еще что: я решил на все будущие деловые встречи надевать пуленепробиваемый жилет. Это несколько облегчит твою работу, верно?
И тут Артемис увидел рубашку Дворецки. Это зрелище выбило весь воздух из груди мальчика, как будто его ударили здоровенной невидимой кувалдой. Из дыры в рубашке телохранителя сочилась густая кровь
– Дворецки, ты ранен! В тебя попала пуля. А как же кевлар?
Телохранитель не ответил. Впрочем, этого и не требовалось. Артемис разбирался в науке не хуже большинства ядерных физиков. Честно говоря, под псевдонимом Эмц Квадратт он частенько выступал в Интернете с лекциями. Очевидно, скорость пули была столь велика, что жилет не выдержал. А может, пуля вдобавок была покрыта тефлоном, что увеличивало ее убойную силу.
Какая-то часть Артемиса хотела броситься к Дворецки, обнять его и разрыдаться, как над умирающим братом. Однако Артемис подавил в себе этот порыв. Слезами горю не поможешь, сейчас нужно было что-то придумать, причем как можно быстрее.
Дата добавления: 2018-02-15; просмотров: 329; Мы поможем в написании вашей работы! |
Мы поможем в написании ваших работ!