Вера состоит в убежденности в очевидном. Вера в тело, материю, бытие
О мировоззрении митрополита Антония Сурожского
Posted on 09.02.2009 by Роман Вершилло
Роман Вершилло
В центре религиозного мировоззрения митр. Антония Сурожского лежит модернистская вера в очевидность бытия, тела, вещества. Если сопоставлять это учение с сверхъестественным Откровением Христианства, то приходится признать, что митр. Антоний исповедовал религиозный индифферентизм.
1. Истины веры постигаются не в понятиях. Христианство — не мировоззрение.
1.1. Бог непознаваем
2. Вера состоит в убежденности в очевидном. Вера в тело, материю, бытие
2.1. Подрыв веры в сверхъестественное, в Таинства, в Бога-Промыслителя
2.2. Автономность человека от Бога. Молитва как встреча с Богом «в плане бытия»
3. Учение митр. Антония о Царстве Божием на земле. Это Царство человека-творца
3.1. Установлению Царства человеческого мешает Церковь Христова
3.2. Место Церкви постепенно занимают нехристиане
4. Этическое учение. Отношение митр. Антония к абортам
Истины веры постигаются не в понятиях. Христианство — не мировоззрение
Митр. Антоний настаивает на том, что истины веры постигаются нами не в понятиях: «Нет веры, которая основана, которая обращена на мировоззрения, на понятия». [1]
Следовательно, Христианская «вера — не мировоззрение. Есть мировоззрение, которое соответствует вере, но самое существо веры это не система понятий». [2]
Вопреки слову Писания, утверждается, что Авраам не знал ничего о Боге: «Вера Авраама заключалась не в том, что он сначала получил какие-то сведения о Боге и в них уверовал, а в том, что он с самого начала, туманно, но вместе с этим с громадной силой, встретился лицом к лицу с Живым Богом. Он верил не во что-то, а в Кого-то, и в этом, может быть, и есть самое существо веры». [3]
|
|
|
При таком воззрении смешивается вера как дар Божий и вера как убежденность в Истине. Как учит св. Иоанн Златоуст: «Иная та вера, о которой апостолы говорили: «приложи нам веру» (Лк. 17:5), и иная та, по которой все мы называемся верными, не совершая чудес, а имея познание благочестия. Но и здесь нужна помощь Духа». [4]
Данное смешение необходимо митр. Антонию для унижения догматической веры, которая неоднократно им представляется как удел богословов и схоластов.
Бог непознаваем
Так как вера не в понятиях, то о Боге по-настоящему знать ничего нельзя. Мы даже не знаем, как Его Имя. Для подтверждения этого положения митр. Антоний вынужден обратиться к иудейскому учителю Маймониду:
«В XII веке еврейский писатель в Испании, Маймонид, говорил, что если мы хотим найти способ выражать Бога непосредственно, не вызывая никаких умственных представлений и поэтому не вызывая никаких предрассудков или отрицательных реакций, мы должны выделить одну музыкальную ноту, которую мы не имели бы права употреблять ни для чего другого. И эта нота должна бы звучать каждый раз, когда мы хотим сказать слово «Бог» или выразить понятие о Боге; потому что это был бы чистый символ, который в себе не несет ничего, кроме того, что он обозначает. Но даже так — это обозначение, а не самый Бог». [5]
|
|
|
Митр. Антоний настаивает на богохульном еврейском учении: «Наш опыт о Боге за пределом всякого выражения. Еврейский писатель Маймонид приводит пример, как юноша стал на молитву и воскликнул: Господи, Ты велик, Ты славен, Ты вездесущ, Ты всемогущ… — и наставник его остановил и сказал: не богохульствуй; каждый раз, когда ты прибавляешь новое прилагательное к слову Бог, ты Его делаешь все мельче и мельче, ты как бы проводишь границу вокруг Него и делаешь Его пленником нашего языка». [6]
Слова иудейского сочинителя даже по видимости не похожи на богословие Христианских святых, и прежде всего св. Дионисия Ареопагита. Да, св. Дионисий учит о непознаваемости Божества, но он учит о непостижимости Бога-Троицы, Отца и Сына и Святаго Духа. В каждой строке Святителя, в каждом слове его подразумевается Христос. Это о Христе св. Дионисий говорит как о непознаваемом Боге, как о Творце и Первоначале. Такое богословие доказывает, что Христос — Бог единосущный Отцу и Духу.
|
|
|
В книге св. Дионисия «О Божественных Именах» — собственно, в самом ее названии — содержится прямое опровержение слов Маймонида и митр. Антония. По Своему Божественному непостижимому Существу Бог неименуем, и именуется нами по Его свойствам и действиям. Это ни в коей мере Его не унижает и не ограничивает, а напротив, является прекрасным выражением благочестия. Как пишет св. Дионисий Ареопагит: «Всегда в Священном Писании всеми богопристойными божественными именами воспевается не частичное, но все, всецелое, совершенное Божество во всей Его Полноте, и все они нераздельно, неразлучно, неотделимо и целиком прилагаются ко всей полноте всецелого Божества». [60]
Нелепые же утверждения иудейского сочинителя полемически направлены против Христианства. Он силится доказать прямо противоположное Христианскому богословию, опровергнуть веру христиан во Христа как в Богочеловека. Следовательно, митр. Антоний совершает преступление против веры, когда предлагает христианам слова Маймонида в качестве «истинного учения» о Боге.
|
|
|
Для митр. Антония истину о Боге знать нельзя: «Евангелие определяет истину не в порядке чего-то, а Кого-то; Христос говорит: Я — Истина (Ин. 14:6). И этим Он совершенно уничтожает для нас возможность считать, будто что бы то ни было, что можно выразить словами или образами, может называться конечной или полной истиной, ибо полная истина — личная, никогда не вещественна». [7]
Митр. Антоний считает, что православные лгут, когда говорят, что исповедуют истину. Они, якобы, могут знать ее только приблизительно: «Когда мы, православные люди, говорим, что у нас вся истина, мы говорим какую-то неправду, в конечном итоге. Христос — Истина; Бог — истина; то, что о Нем можно сказать — приближение к Истине: может быть, хорошее, может быть — относительное». [8]
Как мы видим, митр. Антоний везде оговаривает: «нельзя знать всю истину». Чтобы оценить софистический характер такой оговорки, предлагаем ответить на вопрос: исповедание Христа Богом — это полная истина, или частичная? Это истина, или всего лишь приближение?
Частичная истина не заслуживает и самого такого названия: это догадка, мнение, предположение, но никак не истина. Поэтому митр. Антоний спокойно констатирует, что Церковь «не в силах передать ни что такое Бог, ни что такое пути Его». [9]
После таких заявлений бессмысленно было бы обсуждать собственно догматические взгляды митр. Антония. Как всякий адогматист, он может исповедовать любые взгляды, про себя соображая, что все это лишь относительная истина.
Вера состоит в убежденности в очевидном. Вера в тело, материю, бытие
Для митр. Антония вера следует за опытом, а не предшествует ему. Поверить можно только в то, что уже ощутил: «Вера должна непременно, неизбежно быть основана на каком-то опыте… Это область веры: мгновение, когда человек открывает, что ушло видение, а уверенность вся еще тут». [10] В отличие от веры христианской, от веры Авраама, который пошел, не зная, куда идет (Евр. 11:8), здесь вера состоит в том, чтобы идти туда, где уже побывал.
Митр. Антоний находит точку опоры в том, что очевидно: теле, материи, веществе. Он говорит прямо: «Христианство — это материализм».
Ход его рассуждений таков: «Если этот материальный мир оказался способным вместить Самого Бога, если какая-то частица, физическая частица этого мира могла соединиться с Самим Богом и в этом не сгореть, не быть разрушенной, а остаться неприкосновенной, — то, действительно, и материя разверзается в наших глазах в совершенно небывалые масштабы. Почему я и говорю, что христианство — единственный материализм, который придает предельное значение материи, а также и истории человека, через Воплощение Бога вдруг получающего вечное измерение, Божественное измерение, трансцендентальное измерение: не в будущем, а вот сейчас, потому что Бог среди этой истории — и человек делается каким-то удивительно большим». [11]
О Тайне Боговоплощения митр. Антоний многократно повторяет одно и то же: «Вещество, наша плоть, наша кровь, кость наша, все вещество наше способно быть Бого-носным, соединиться с Божеством и остаться собой — и явиться нам в славе, величии, которого мы не видим, но которое видит Бог, ради которого Он нас сотворил и все сотворил». [12]
Однако такая «вера» есть отрицание религиозной веры, отрицание Божественного, сверхъестественного, чудесного. Если материальный мир был «способен» соединиться с Богом, то в Боговоплощении нет никакого чуда и никакой Тайны.
Неверным следует признать и утверждение о соединении «физической частицы» с Божеством. Св. Григорий Богослов подробно объясняет:
«Поскольку же Бог несоединим с плотью, а душа и ум суть нечто посредствующее, потому что сожительствуют плоти, и потому что — образ Божий, то Божие естество, соединяясь с сродным Себе, через это сродное вступило в общение с дебелостью плоти. Таким образом и Обожившее, и Обоженное — единый Бог». [13]
И далее: «Ум [Бог] соединяется с умом, как с ближайшим и более сродным, а потом уже с плотью при посредстве ума между Божеством и дебелостью». [14]
Отметим, во-первых, что св. Григорий опровергает учение митр. Антония, говоря, что Бог несоединим с плотью. С другой стороны, митр. Антоний проповедует вовсе не ересь, а выходит за пределы религиозного воззрения. Как следует из его слов, он подразумевает вещество и материю не в философском или богословском смысле, а в физическом — как непосредственно данное в ощущении.
Дата добавления: 2018-02-15; просмотров: 478; Мы поможем в написании вашей работы! |
Мы поможем в написании ваших работ!