К какой войне готовился СССР?
Перед решающей схваткой
Советская экономика на рубеже 30-х — 40-х гг.
В конце 30-х — начале 40-х гг. на экономическом развитии СССР ощутимо сказалось несомненное приближение войны. Коммунистическое руководство на протяжении всех 20-х — 30-х гг. внушало гражданам, что Советский Союз находится в положении осажденной крепости, которой угрожает нападение империалистов. Но с конца 30-х гг. опасность войны перестала быть пропагандистским штампом, помогающим мобилизовать население на трудовые подвиги и лишения, и стала грозной реальностью.
ИЗ резолюции xviii съезда вкп(б) (март 1939 г.)
«Гигантский рост промышленности и всего народного хозяйства в третьей пятилетке[1] и необходимость его дальнейшего бесперебойного подъема… особенно в условиях нарастания агрессивных сил империализма во внешнем окружении СССР, требуют создания крупных государственных резервов, прежде всего, по топливу, электроэнергии и некоторым оборонным производствам, а также по развитию транспорта…»
Особое внимание в третьей пятилетке уделялось развитию восточных территорий страны, удаленных от угрожаемых границ: Поволжья, Урала, Сибири, Казахстана. Здесь развернулось строительство заводов-дублеров, которые должны были выпускать ту же продукцию, что и предприятия, расположенные в европейской части страны. К началу войны в восточных районах страны производилось 36% угля, 29% чугуна, 32% стали, 86% никелевых руд, 93% свинца. Однако предприятия обрабатывающей промышленности по-прежнему возводились, главным образом, в традиционных индустриальных центрах. Накануне войны в восточных районах выпускали лишь 19% военной продукции.
|
|
|
Третью пятилетку нередко именовали «пятилеткой химии и специальных сталей». Особое внимание в эти годы было уделено развитию стратегически важных отраслей: черной и цветной металлургии, машиностроения, химической промышленности. В Поволжье строились нефтяные промыслы — создавался «второй Баку». Расходы на военные нужды (по официальным данным) увеличились с 23 млрд. руб. в 1938 г. до 56 млрд. в 1940 г., составив треть государственного бюджета. В 1941 г. доля военных расходов увеличилась до 40% бюджета. Производство военных отраслей росло втрое быстрее, чем промышленность в целом.
Экономика по-прежнему развивалась экстенсивно, но приток рабочих рук из деревни, в которой уже завершилась коллективизация, заметно снизился. Это побудило советское руководство повысить нагрузку работников. В июне 1940 г. был принят Указ Верховного Совета СССР «О переходе на восьмичасовой рабочий день, на семидневную неделю и о запрещении самовольного ухода рабочих и служащих с предприятий и учреждений». Под предлогом роста военной угрозы этот указ увеличил на 1 час продолжительность рабочего дня и уменьшил количество выходных с 1/6 до 1/7 календарных дней[2]. Одновременно указ прикрепил рабочих и служащих к месту работы, поставив увольнение в зависимость от согласия администрации. Наконец, была резко ужесточена ответственность за прогулы и опоздания. Опоздание на работу более чем на 15 минут рассматривалось как саботаж и каралось по статье 58–14, как правило, пятью годами заключения в лагере. Указ позволил снизить потери рабочего времени, но не привел к заметному росту производства.
|
|
|
Перевооружение армии
В 30-х гг. вся страна была убеждена в непобедимости Красной армии. Однако уже события в Испании заставили многих военных и государственных деятелей усомниться в верности бравурных песенных строк «от тайги до британских морей Красная Армия всех сильней!» Оказалось, например, что советские самолеты проигрывают немецким в скорости и вооружении. Еще большие сомнения в боеспособности Красной Армии, потерявшей к тому времени в мясорубке репрессий почти весь командный состав, породила финская война.
1939–1941 гг. стали временем ускоренной разработки новой техники и перевооружения армии. Усилиями советских авиаконструкторов С.В. Ильюшина, С.А. Лавочкина, В. Горбунова и М. Гудкова, А.И. Микояна[3] и М.И. Гуревича, В.М. Петлякова, А.Н. Туполева, А.С. Яковлева были созданы новые истребители ЛаГГ-3, МиГ-3, Як-1, бомбардировщики Ил-4, Пе-2 и Пе-8, штурмовик Ил-2. По своим летным характеристикам эти самолеты превосходили немецкие аналоги. Так, ЯК-1 имел скорость 580 км/час, а МиГ-3 — даже 640 км/час при дальности полета соответственно 850 и 1250 км, в то время как основной истребитель германских ВВС Ме-109Е — 570 км/час при дальности 660 км. Фронтовой бомбардировщик Пе-2 не только поднимал на 100 кг бомб больше немецкого Юнкерса-88, но и превосходил его в скорости на 85 км/час, правда при заметно меньшей дальности полета. Штурмовик Ил-2, ставший самым массовым боевым самолетом Второй Мировой войны, вообще не имел зарубежных аналогов. Это был настоящий «летающий танк». Имевший надежную броневую защиту и обладавший мощным вооружением, он успешно использовался против наземных целей, прежде всего против танков. Немцы называли эту машину «летающей смертью». Однако выпуск самолетов новых типов развернулся лишь незадолго перед войной. Так, в 1940 г. было построено лишь 84 истребителя новых типов и 2 бомбардировщика Пе-2. Серийное производство началось лишь в 1941 г. К началу войны было выпущено 1946 новых истребителей, 458 Пе-2 и 249 Ил-2. В общей сложности из 17,7 тыс. построенных за 1939–1941 гг. самолетов лишь 2,7 тыс. были новых конструкций. На 22 июня 1941 г. даже в приграничных военных округах новые боевые самолеты составляли всего 22%.
|
|
|
|
|
|
В канун войны началось и строительство новых танков. В 1940 г. были построены первые 115 средних танков Т-34 конструкции М. Кошкина, Н. Кучеренко и А. Морозова и 243 тяжелых танка КВ («Клим Ворошилов») конструкции Ж. Котина. В первой половине 1941 г. их выпуск составил соответственно 1110 и 396. Т-34 был впоследствии признан лучшим танком Второй Мировой войны.
Новая бронетанковая техника пробивала себе дорогу непросто. По общему количеству танков СССР далеко обогнал другие страны, в том числе и Германию, но долгое время в соответствии с наступательной военной доктриной предпочтение отдавалось быстроходным легким танкам.
Незадолго до гитлеровского нападения на СССР были разработаны реактивные минометы БМ-13, ставшие впоследствии известными под названием «Катюша». Однако их боевые испытания прошли уже во время войны.
На перевооружении армии отрицательно сказывались общие представления о том, какой будет приближающаяся война. В 30-х гг. в СССР господствовала доктрина войны «на чужой территории, малой кровью». В соответствии с ней высшее военное руководство уделяло первостепенное внимание наступательным видам вооружения и недооценивало оборонительные. Так, несмотря на возражения наркома вооружений Б.Л. Ванникова, была снята с вооружения 45-миллиметровая противотанковая пушка, прекратился выпуск противотанковых ружей, затормозилось производство станковых и ручных пулеметов, автоматов. В наркомате обороны считали, что использование автоматического оружия ведет к слишком большому расходу боеприпасов и не позволяет применять штыковую атаку (к тогдашним короткоствольным автоматам нельзя было примкнуть штык). В результате Красная армия встретила войну, вооруженная в основном трехлинейной винтовкой образца 1891/1930 года.
Заместитель наркома обороны маршал Г.И. Кулик требовал от минеров сосредоточить внимание на производстве не мин, а средств разминирования. Он рассуждал: «Мины — мощная штука, но это средство для слабых, для тех, кто обороняется. А мы — сильные». Отдел заграждения и минирования по его словам, надо было бы «в соответствии с нашей военной доктриной, назвать отделом разграждения и разминирования». «Тогда,— говорил он,— вы бы и думали иначе. А то затвердили: оборона, оборона… Хватит!»
В результате к началу войны армия не имела и половины минимального количества инженерных мин, необходимых войскам при успешном развитии военных действий.
Отрицательно сказывалось на перевооружении армии зачастую столь же некомпетентное, сколь и безапелляционное, вмешательство Сталина. Б.Л. Ванников рассказывает о том, как принималось решение о замене 76-миллиметровой танковой пушки новой 107-миллиметровой. Это требовало реконструкции всех орудийных цехов. Нарком попытался возразить. Но, пишет он, «к концу моих объяснений в кабинет вошел А.А. Жданов. Сталин обратился к нему и сказал: «Вот Ванников не хочет делать 107-мм пушки для ваших ленинградских танков. А эти пушки очень хорошие, я их знаю по Гражданской войне» … Сталин говорил о полевой пушке времен I Мировой войны: она, кроме калибра по диаметру, ничего общего не могла иметь с пушкой, которую нужно было создать для современных танков и современных условий боя. Вскользь брошенная Сталиным фраза обычно решала дело. Так вышло и на этот раз».
В 1939–1941 гг. Красная армия перешла на кадровую систему[4]. Призывной возраст был снижен с 21 года до 19 лет. Срок военной службы увеличился с двух до трех лет. Численность армии возросла к 1941 г. почти в три раза: с 1,9 млн. чел. до 5,4 млн. чел. Но уровень подготовки военнослужащих оставлял желать лучшего, прежде всего из-за нехватки квалифицированных командных кадров, уничтоженных в ходе репрессий 1937–1939 гг. Из 225 командиров полков, собранных летом 1940 г. на сборы, военной академии не закончил ни один, военные училища — 25, а у остальных 200 военное образование исчерпывалось краткосрочными курсами младших лейтенантов.
В 1941 гг. репрессии в Красной армии возобновились. Так, погибли в застенках начальник ПВО Г.М. Штерн, руководители ВВС П. Рычагов и Я.М. Смушкевич, командующий Прибалтийским военным округом А.Д. Локтионов[5], подверглись аресту (позднее были освобождены) нарком вооружений Б.Л. Ванников, зам. наркома обороны К.А. Мерецков и другие.
Крайне недостаточной, как показала война, была подготовка летчиков, механиков-водителей танков, которые из-за экономии горючего получали много меньший, чем немцы, опыт управления боевыми машинами.
К началу войны Красная армия значительно превосходила германский вермахт в количественном отношении: по численности личного состава, танков, самолетов, орудий. Но ошибочные решения, принятые высшим военно-политическим руководством СССР, во многих случаях свели это превосходство на нет, обрекая тем самым армию и страну на тяжелейшие испытания 1941 г.
Обустройство новой границы
Аннексия Западной Украины, Западной Белоруссии, Прибалтики, Бессарабии и Буковины позволила Советскому Союзу отодвинуть границу далеко на Запад. Но это не только не укрепило оборону страны, но и неожиданно послужило причиной серьезнейших поражений в 1941 г. Сталин единолично принял решение построить непосредственно вдоль новой границы линию укреплений и использовать на новом строительстве элементы старых оборонительных сооружений. Тогдашний начальник Генштаба Б.М. Шапошников предлагал не разрушать старые укрепления, превосходившие по своей мощности линию Маннергейма, а строительство новых вести силами войск внутренних военных округов, выдвинув их в образовавшееся «предполье». Но Сталин не прислушался к этому предложению, заявив, что война начнется не ранее чем через два-три года, а за это время новые укрепления в любом случае будут построены. Летом 1940 г., в ответ на просьбу военных выделить средства для поддержания оставленных рубежей старой границы в элементарном порядке, Сталин приказал полностью разрушить прежние укрепления, вывезти все бронированные детали на новое строительство, а остатки сооружений отдать колхозам под силосные ямы.
Новая оборонительная линия возводилась прямо на границе, хотя военные предлагали строить ее в 25–50 км от границы, с тем, чтобы скрыть укрепленный район и развертывание войск от противника. Но и здесь восторжествовал принцип «ни одного вершка своей земли не отдадим никому», звучный политически, но абсолютно бессмысленный с военной точки зрения.
Когда началась война, новая линия еще не была возведена, но старая оказалась полностью разрушена, и отступающие войска не смогли опереться на нее. К тому же с переносом границы на запад туда были перемещены военные склады, которые сразу же попали в руки немцев.
Доктрина «войны на чужой территории» серьезно затруднила и организацию сопротивления на оккупированной территории. В середине 30-х гг. в приграничных районах были подготовлены на случай вражеского вторжения партизанские базы, сформированы кадры будущих партизанских отрядов. Но наступательная концепция делала эти базы ненужными, более того — подозрительными, тем более что руководил их созданием «враг народа» И.Э. Якир. В результате буквально накануне войны заблаговременно подготовленные партизанские базы были ликвидированы, а причастные к их созданию репрессированы.
К какой войне готовился СССР?
Вопрос о том, насколько готов был СССР к войне, уже почти полвека вызывает острейшие споры. В первые послевоенные годы на обсуждение этой темы было наложено строжайшее табу, но после смерти Сталина, в годы оттепели историки и мемуаристы во весь голос заговорили о многочисленных промахах и ошибках, приведших к катастрофе июня 1941 года. Это касалось не только слома старой границы и безответственного пренебрежения многими видами оборонительного оружия. Стало известно, что Сталин и советское командование неоднократно получали предупреждения разведчиков (в частности, резидента в Японии Р. Зорге) о том, что Германия собирается напасть на СССР в июне 1941 г. Однако все эти сообщения были проигнорированы. Начальник Главного разведывательного управления (ГРУ) Красной армии Ф.И. Голиков, стремясь угодить Сталину, характеризовал донесения разведчиков как результат вражеской дезинформации. Сталин не поверил и предупреждениям английского премьера У. Черчилля, сообщавшего по дипломатическим каналам, что Германия готовится к нападению. Недоверие к сообщениям англичан можно понять: Англии, которая оставалась единственным противником Германии после того, как в апреле-мае 1940 г. гитлеровцы стремительно захватили Данию, Норвегию, Голландию, Бельгию и в течение полутора месяцев (10 мая — 22 июня) разгромили и заставили капитулировать Францию, было выгодно рассорить Москву и Берлин. Но Сталин не поверил и предупреждению германского посла в Москве графа Шуленбурга. Посол, осознав, что безумные авантюры Гитлера ведут Германию к гибели, незадолго до начала войны предупредил Сталина о том, что в ближайшее время Гитлер нанесет удар по СССР. Шуленбург шел на огромный риск, но его усилия пропали втуне. Сталин и на сей раз заподозрил дезинформацию, направленную на то, чтобы добиться от СССР уступок в пользу Германии.
В канун войны Сталин делал все, чтобы не дать Гитлеру малейшего повода для нападения на СССР. Германские летчики, неоднократно вторгавшиеся в воздушное пространство СССР, принуждались к посадке на советских аэродромах, но затем их отпускали, предупредительно заправив баки самолетов. Когда командование Киевского военного округа, встревоженное сообщениями о концентрации германских войск вдоль границ СССР, решило привести части в боевую готовность, из Москвы пришел приказ немедленно отменить это распоряжение.
Маршал А.М. Василевский, начальник Генштаба периода Великой Отечественной войны, говорил писателю К.М. Симонову, что Сталин пытался «всеми правдами и неправдами оттянуть войну», потому что знал, что армия к войне не готова. Маршал Г.К. Жуков также утверждал в беседе с военными историками, что Сталин, зная, насколько обезглавлена Красная армия, боялся гитлеровского вторжения и потому стремился не раздражать Гитлера. С другой стороны, по словам Жукова, весной 1940 г. «Сталин считал, что Германия, ввязавшись в войну с Англией и Францией, не будет иметь возможности скоро ее закончить… Начать поход против Советского Союза, не закончив войны на Западе, Гитлер и его окружение не рискнут, не такие они дураки, говорил Сталин, чтобы вести войну на два фронта».
Расчет Сталина на затяжную войну на Западе не оправдался. Все страны, с которыми Германия воевала на континенте, развалились, словно карточные домики. Только англичане, отгороженные от Германии Ла-Маншем, продолжали упорно вести битву в воздухе.
Весной 1941 г. Германия оккупировала Югославию. После этого немецкие части стали подтягиваться к границам СССР. Гитлер уверял Сталина, что немецкие войска сосредотачиваются в восточных границах Польши для того, чтобы «избавить их от ударов английской авиации». По словам Жукова, Сталин поверил этой версии, будучи убежден, что Гитлер готовится к вторжению в Англию.
Из сообщения ТАСС от 14 июня 1941 г.:
«В английской и вообще в иностранной прессе стали муссироваться слухи о «близости войны между СССР и Германией». По этим слухам: 1) Германия будто бы предъявила СССР претензии территориального и экономического характера и теперь идут переговоры между Германией и СССР о заключении нового, более тесного соглашения между ними; 2) СССР будто бы отклонил эти претензии, в связи с чем Германия стала сосредоточивать свои войска у границ СССР с целью нападения на СССР; 3) Советский Союз, в свою очередь, стал будто бы усиленно готовиться к войне с Германией и сосредоточивает войска у границ последней. …
ТАСС заявляет, что: 1) Германия не предъявляла СССР никаких претензий и не предлагает какого-либо нового, более тесного соглашения, ввиду чего и переговоры на этот предмет не могли иметь места; 2) по данным СССР, Германия также неуклонно соблюдает условия советско-германского пакта, как и Советский Союз, ввиду чего, по мнению советских кругов, слухи о намерении Германии порвать пакт и предпринять нападение на СССР лишены всякой почвы, а происходящая в последнее время переброска войск, освободившихся от операций на Балканах, в восточные и северо-восточные районы Германии, связана, надо полагать, с другими мотивами, не имеющими касательства к советско-германским отношениям; 3) СССР, как это вытекает из его мирной политики, соблюдал и намерен соблюдать условия советско-германского пакта о ненападении, ввиду слухи о том, что СССР готовится к войне с Германией, являются лживыми и провокационными; 4) проводимые сейчас летние сборы запасных Красной Армии и предстоящие маневры имеют своей целью не что иное, как обучение запасных и проверку работы железнодорожного аппарата, осуществляемые, как известно, каждый год, ввиду чего изображать эти мероприятия Красной Армии как враждебные Германии, по меньшей мере нелепо».
Это заявление самым негативным образом повлияло на готовность армии к войне. Во многих частях возобновили отмененные было отпуска офицерам.
Итак, недостаточную подготовку СССР к отпору вражескому вторжению советские историки объясняли внезапностью гитлеровского нападения (но ведь именно руководители страны не сумели его предвидеть!), а также тем, что Сталин либо необъяснимым образом поверил Гитлеру, либо боялся войны и, уговаривая себя, что в ближайшее время ее не будет, отвергал любые свидетельства, разрушавшие это приятное заблуждение.
Однако в 90-е гг. появилась и принципиально иная версия событий. Историки обратили внимание на то, что СССР оказался не готов к оборонительной войне, но судя по всему, деятельно готовился к войне наступательной. Об этом говорит не только наступательный характер советской военной доктрины, но и ряд конкретных обстоятельств весны 1941 г. Основная часть войск Белорусского военного округа была сосредоточена в Белостокском выступе, где они были бесполезны в оборонительных целях, но могли быть легко нацелены на Варшаву. 5 мая 1941 г. на банкете по случаю выпуска слушателей военных академий Сталин заявил: «Теперь когда мы нашу армию реконструировали, насытили техникой для современного боя, когда мы стали сильны — теперь надо переходить к наступлению… От обороны перейти к военной политике наступательных действий». Речь Сталина имела очевидную антигерманскую направленность. За выступлением Сталина последовала переориентация советской пропаганды на идеологическую подготовку именно наступательной войны.
В настоящее время многие исследователи считают, что, если бы Гитлер не вторгся в СССР, Сталин раньше или позже сам напал бы на Германию, поскольку он, как и фюрер, преследовал имперские цели, правда, оправдывавшиеся не заботой о «жизненном пространстве», а стремлением к торжеству социализма во всем мире. К тому же отношения между двумя тоталитарными державами начали ухудшаться уже в 1940 г., после советской оккупации Буковины. Но встречающиеся иногда утверждения о том, что это должно было произойти в июле 1941 г., весьма спорно. Ведь, хотя Сталин и утверждал, выступая перед выпускниками военных академий, что Красная армия уже стала современной армией, на деле перевооружение советских войск должно было завершиться не ранее 1942 г., о чем вождь, конечно, знал.
Исследователи продолжают спорить о том, почему Красная армия не сумела с самого начала войны дать достойный отпор врагу, в какой мере это было вызвано падением уровня руководства войсками, в какой — необъяснимой верой Сталина в пакт с Гитлером, и в какой — подготовкой СССР к наступательной войне вместо оборонительной. Едва ли наука в скором времени сможет окончательно ответить на эти вопросы.
Очевидно лишь, что сотрудничество с Германией в разделе Европы, позволившее Сталину аннексировать чужие территории, не помогло ему повести войну так, как планировалось — «на чужой территории, малой кровью». Отказавшись от нелегкого поиска союза с Западом, пойдя на сговор с фашистским фюрером и позволив ему беспрепятственно захватить почти всю Европу, Сталин поставил и свою страну на грань гибели.
Страшную цену пришлось заплатить нашему народу за избавление от этой опасности.
ВОПРОСЫ И ЗАДАНИЯ
1. В чем состояли и чем были вызваны особенности экономического развития СССР в третьей пятилетке?
2. Считаете ли вы оправданными меры по укреплению трудовой дисциплины, предпринятые советским руководством в 1940 г., в канун войны? Аргументируйте свое мнение.
3. Охарактеризуйте мероприятия по оснащению Красной Армии новой боевой техникой, осуществленные в 1940–1941 гг.
4. Почему советская военная доктрина исходила из перспектив войны «малой кровью на чужой территории»?
5. Как вы объясняете решение пренебречь мощными укреплениями старой границы и строить новые оборонительные рубежи прямо по новой государственной границе?
6. Как объяснить, что Сталин, никогда не доверявший никому, в том числе даже самым близким соратникам, доверился Гитлеру?
7. Чем вы объясняете неподготовленность СССР к вражескому вторжению в июне 1941 г.?
[1] Третья пятилетка была намечена на 1938–1942 гг. С началом Великой Отечественной войны ее выполнение было прервано.
[2] До 1940 г. в СССР не было постоянного выходного дня. Выходной следовал за каждыми пятью рабочими днями, смещаясь, таким образом, по дням недели. По-видимому, это было сделано из антирелигиозных соображений: ведь у христиан выходным днем считается воскресенье, у иудеев — суббота, а у мусульман — пятница.
[3] Артем Иванович Микоян — родной брат члена сталинского Политбюро Анастаса Микояна.
[4] Ранее большинство дивизий Красной Армии формировались на милиционно-территориальной основе. Постоянно службу несли лишь командиры подразделений и водители боевых машин, а большинство личного состава появлялись в части лишь во время военных сборов. Уровень подготовки таких частей был недостаточен.
[5] Все они и еще 16 высокопоставленных командиров были расстреляны 28 октября 1941 г., в разгар битвы под Москвой.
Дата добавления: 2021-06-02; просмотров: 154; Мы поможем в написании вашей работы! |
Мы поможем в написании ваших работ!