XVI. НАПРАВЛЕНИЕ ПОИСКОВ ПРОЯСНЯЕТСЯ 41 страница
Затем он продолжал, обращаясь к Блейку:
— Держишься ты неплохо. Странно, что в твоих жилах не течет благородная кровь, ибо твои манеры не выдают в тебе человека низкого происхождения.
— Никогда не думал об этом, — сказал Блейк с широкой улыбкой на лице.
— Может, твой отец был хотя бы рыцарем? Блейк лихорадочно соображал. Будучи пока не в состоянии вразумительно объяснить необычное одеяние и архаичный язык собеседника, американец, тем не менее, был уверен в том, что человек этот говорит всерьез, и, если он не сумасшедший, следовало ухватиться за спасительную соломинку.
— Ну конечно, — подхватил Блейк. — Мой отец — масон тридцать второй степени, кавалер ордена Тамплиеров.
— Точно? Я так и знал! — воскликнул сэр Ричард.
— И я тоже знал, — сказал Блейк, видя, что его ответ произвел благоприятное впечатление на собеседника.
— Я не сомневался в этом! Я сразу догадался! — вскричал сэр Ричард. — Твой облик и манеры свидетельствуют о благородном происхождении. Зачем же ты пытался обмануть меня? Значит, ты один из бедных рыцарей ордена Христа и храма Соломона, которые охраняют путь пилигримов в Святую Землю! Так вот почему на тебе бедное платье.
Блейк растерялся. Рыцари ордена Тамплиеров ассоциировались у него с белыми колышущимися перьями, роскошными одеждами и сверкающими мечами. Он не знал, что поначалу Тамплиеры рядились в старые одежды, полученные в качестве милостыни с чужого плеча.
|
|
|
Вернулся слуга, который принес большое блюдо с холодной бараниной, хлеб и кувшин вина, затем достал из буфета два кубка и наполнил вином.
— Ваше здоровье, сэр Джеймс! — провозгласил юноша, вставая и поднимая кубок. — Выпьем за Ниммр и Долину Могил!
— Чин-чин! — ответил Блейк.
— Странная манера произносить тост, — заметил сэр Ричард. — Мне кажется, что английские обычаи претерпели большие изменения со времен Ричарда Львиное Сердце, когда мой благородный предок отправился в великий крестовый поход вместе с королем. Чин-чин! Надо же! Нужно запомнить это выражение. Я уже вижу, как со мной чокается какой-нибудь храбрый рыцарь, а я ему: чин-чин! Ну и удивится же он. Да ты ешь, сэр Джеймс. Ты наверняка голоден.
— Да, не мешало бы смазать шестеренки, — проговорил Блейк, приступая к еде.
Сэр Ричард вскинул брови и от души рассмеялся.
— Ты забавляешь меня почище менестрелей, — сказал сэр Ричард. — Как это ты выразился — «не мешало бы смазать шестеренки»? Умора! О, ты будешь небесным даром в королевском замке. Шестеренки!
Когда Блейк утолил голод, сэр Ричард велел слуге запрягать лошадей.
— Мы поедем в замок, сэр Джеймс, — пояснил он. — Отныне ты не пленник, а мой гость и друг. Прости, что не встретил тебя подобающим образом.
|
|
|
Во дворе Майкл подвел к ним горячих скакунов. Оседлав лошадей, сэр Ричард с Блейком пустились галопом по извилистой горной дороге.
Сэр Ричард держал в руке копье с великолепным вымпелом, развевающимся на ветру. Его кольчуга блестела на солнце. Блейку показалось, что он глядит на живописную иллюстрацию к историческому роману.
За поворотом Блейк увидел еще одну стену с бойницами, к которой и вела дорога, а за стеной — бастионы старинного замка.
По команде сэра Ричарда часовые открыли ворота, и всадники въехали на вал. Впереди тянулась внутренняя стена, у основания которой пролегал оборонительный ров с подъемным мостом, сообщающимся с воротами. По сигналу сэра Ричарда ворота распахнулись, и всадники оказались в большом саду, где прогуливалась компания праздных рыцарей и дам. Блейку показалось, что он попал во двор короля Артура.
— О, Ричард! — шумно приветствовали собравшиеся. — Кого ты к нам привел? Сарацина?
— Нет, не сарацина, — ответил Ричард, спешиваясь, — а честного, благородного рыцаря, который хотел бы дать обет верности королю. Кстати, где он?
— Вон там.
— Пойдем, сэр Джеймс, — позвал Ричард.
Он повел Блейка через сад. Дамы и рыцари потянулись следом, наперебой задавая вопросы и обсуждая Блейка с такой откровенностью, что американец невольно покраснел. Дамы открыто восхищались его внешностью и статью, что явно задело за живое мужчин, которые принялись критически комментировать рваную, грязную одежду пришельца и ее нелепый фасон. По правде говоря, серая рубашка Блейка, его саржевые брюки и сбитые кожаные сапоги и в самом деле разительно контрастировали с роскошной одеждой мужчин, сшитой из парчовой ткани, и их живописными беретами.
|
|
|
Наряды дам также слепили своим великолепием — изумительные накидки из блестящей ткани, головные уборы, расшитые искуснейшей вышивкой, богато отделанные лифы платьев.
В конце сада стояла группа людей, обступившая высокого человека импозантной внешности. К нему-то и направился сэр Ричард. Люди расступились, и, оказавшись перед высоким мужчиной, сэр Ричард преклонил колени.
— Ваше высочество, я привел сэра Джеймса, доблестного рыцаря ордена Тамплиеров. Милостью божьей он сумел прорваться сквозь вражескую цепь.
Король смерил Блейка пристальным взглядом, в котором сквозило недоверие.
— Ты утверждаешь, что пришел от ордена Тамплиеров царя Соломона из самого Иерусалима?
|
|
|
— Сэр Ричард не совсем верно меня понял, — ответил Блейк.
— Значит, ты не рыцарь ордена Тамплиеров?
— Рыцарь, но не из Иерусалима.
— Наверное, он из числа тех храбрых рыцарей, которые ночами охраняют дорогу пилигримов, следующих в Святую Землю, — проговорила девушка, стоявшая позади короля.
Блейк отыскал ее взглядом, и, когда их глаза встретились, девушка потупилась, однако американец успел разглядеть дивную красоту прелестного нежного личика и бесподобных глаз.
— Скорее всего, это лазутчик сарацинов, засланный к нам султаном, — резко сказал смуглый мужчина, стоявший рядом с красавицей.
Девушка подняла глаза на короля.
— Он не похож на сарацина, отец, — возразила она.
— Откуда тебе знать, как выглядит сарацин? — спросил король. — Разве ты их видела? Все рассмеялись, а девушка насупилась.
— Раз уж на то пошло, то я видела их ровно столько, сколько видел их сэр Малуд или вы, милорд, — запальчиво сказала она. — Вспомните, как сэр Малуд описывал сарацина?
Смуглый мужчина побагровел от ярости.
— Во всяком случае, английского рыцаря я могу распознать с первого взгляда, милорд, — упорствовал он. — И если этот человек английский рыцарь, тогда сэр Малуд — сарацин!
— Довольно! — прервал его король. Затем он обратился к Блейку:
— Если ты не из Иерусалима, то откуда?
— Из Нью-Йорка, — ответил американец.
— Вот-вот! — прошептал сэр Малуд девушке. — Что я говорил! Из цитадели неприятеля.
— Нью-Йорк, — повторил король. — Это в Святой Земле?
— Некогда он назывался «Новый Иерусалим», — объяснил Блейк.
— И ты пришел в Ниммр, проникнув через вражеское оцепление? Скажи мне, благородный рыцарь, много ли у них вооруженных людей? Как расставлены их силы? Далеко они от Долины Могил? Когда, по-твоему, ждать их нападения? Ну, говори же. Ты окажешь нам большую услугу.
— Я провел в лесу много дней, но не видел ни единой души, — ответил Блейк. — Никто вас не окружает.
— Что? — воскликнул король, не веря собственным ушам.
— Я же говорил! — вмешался Малуд. — Он вражеский шпион. Хочет внушить нам, что мы в безопасности с тем, чтобы войска султана смогли застать нас врасплох и занять Ниммр и долину.
— Не бывать этому! Мне кажется, ты прав, сэр Малуд, — произнес король. — Ни единой души! Так я и поверил. Тогда почему рыцари Ниммра на протяжении вот уже семи с половиной веков находятся здесь, если вокруг нет орд неверных, взявших в осаду нашу цитадель?
— Я не энциклопедия, — сказал Блейк.
— А? Что? — недоуменно спросил король.
— У него своеобразная манера выражаться, милорд, — пояснил Ричард. — Мне впервые довелось задержать человека из Англии. Но я готов отвечать за него, если ты возьмешь его к себе на службу.
— Ты хочешь служить мне? — спросил король. Блейк покосился на сэра Малуда и внутренне поежился. Затем посмотрел на девушку и встретился с ней взглядом.
«Была не была!» — решил про себя американец.
IX. ВОЗВРАЩЕНИЕ УЛАЛЫ
Лев Нума был голоден. Целых три дня и три ночи он провел на охоте, но добыча как назло убегала от него, поэтому хищник сделался нервным и раздражительным. Вдруг он пригнулся к земле. Поднятые уши, дрожащие ноздри, медленно шевелящийся кончик хвоста — все указывало на то, что Нума учуял чье-то присутствие.
Все три дня пути Зейд непрестанно думал об Атейе и благодарил судьбу, до сих пор благоволившую к нему. Его лошадь неторопливо шагала по лесной тропе, и Зейд не погонял животное, ибо дорога предстояла долгая.
А между тем в нескольких шагах от него в засаде притаился лев.
Однако приближение человека почуял не один Нума, а и другое существо, схоронившееся в укрытии, но об этом Нума не знал.
Лошадь неспешно двигалась по тропе и прошла бы в метре от Нумы, но лев не стал дожидаться и бросился навстречу со страшным рычанием. Лошадь в ужасе вздыбилась, скинув Зейда, и понеслась прочь, оставив хозяина на звериной тропе. Человек увидел перед собой рычащую звериную морду с оскаленными клыками, а в следующий миг с не меньшим ужасом — обнаженного гиганта, спрыгнувшего с дерева на спину кошки. Бронзовая рука обхватила шею хищника и рывком швырнула на землю. Разъяренный Нума стал кататься по траве, тщетно пытаясь вырваться из тисков гиганта. Взмахнув свободной рукой, человек вонзил в тело хищника нож, потом еще и еще. Раненый лев взревел от боли. В ответ раздалось свирепое рычание, от которого у Зейда в жилах застыла кровь, ибо бедуин понял, что оно исходит из горла человека-зверя.
Наконец Нума затих. Гигант поднялся с видом победителя, поставил ногу на труп поверженного льва и, воздев лицо к небу, издал жуткий победный клич обезьяны-самца.
Узнав своего спасителя, Зейд снова пришел в ужас. Человек-обезьяна повернулся к нему.
— Ты из лагеря Ибн Яда, — сказал Тарзан.
— Я всего лишь простой человек, — сказал Зейд, — и следовал за шейхом, но ничего плохого не совершал. Шейх джунглей не должен гневаться на Зейда из-за того, что он ходит по твоей земле. Пощади мою бедную жизнь, умоляю тебя, и аллах благословит тебя.
— Я вовсе не намерен покарать тебя, бедуин, — ответил Тарзан. — Это Ибн Яд виноват в том зле, что он творит на моей территории, больше никто. И далеко путь держишь?
— Далеко, да будет благословен аллах! Дотуда еще много дней пути.
— Где твои спутники? — поинтересовался человек-обезьяна.
— Со мной никого нет.
— Ты один?
— Да, во имя аллаха! Тарзан нахмурился.
— Берегись, бедуин, если ты вздумал обмануть Тарзана, — сказал он жестким голосом.
— Ради аллаха! Я правду говорю! Один я.
И Зейд поведал Тарзану свою историю. Тарзан призадумался.
— Любовь Атейи велика, — заговорил он наконец, — как и ее доверие к тебе. Я тебе верю и помогу. Одному тебе идти нельзя. Я доведу тебя до ближайшей деревни, там вождь даст вооруженного проводника, и тот доставит тебя в следующую деревню. Таким образом от деревни к деревне тебя проведут до Судана.
— Аллах да будет твоим защитником! — воскликнул благодарный Зейд.
Затем Тарзан повел его в ближайшую деревню, что находилась в двух дневных переходах к югу. По дороге речь снова зашла об Ибн Яде.
— Скажи мне, что побудило Ибн Яда явиться сюда? — спросил Тарзан. — Он ведь пришел не только за слоновой костью. Или я ошибаюсь?
— О, аллах, не ошибаешься, шейх Тарзан, — признался Зейд. — Ибн Яд ищет сокровище, а не слоновую кость.
— Сокровище? Какое сокровище?
— В районе Эль-Хабата находится город сокровищ Ниммр, — пояснил Зейд. — Ибн Яду рассказал об этом сахарский мудрец. Сокровища Ниммра столь велики, что и тысяча верблюдов не сможет увезти даже и десятой их части. Оно состоит из золота, драгоценностей и… женщины.
— Женщины?
— Да, женщины такой потрясающей красоты, что она одна способна сделать Ибн Яда несметно богатым. Ты, конечно слыхал о Ниммре?
— Галла что-то говорили о нем, — сказал Тарзан. — Но мне всегда казалось, что это не более чем очередная их легенда. И Ибн Яд пустился в долгий опасный путь, положившись лишь на слово мудреца?
— Что может быть вернее слов сахарского мудреца? Тарзан из племени обезьян пожал плечами. Из разговора с Зейдом человек-обезьяна также узнал, что в лагерь Ибн Яда забрел некто белый, но из описания бедуина так и не понял, о ком идет речь — о Блейке или о Стимболе.
* * *
Между тем как Тарзан с Зейдом двигались на юг, а Ибн Яд медленно следовал на север к Эль-Хабату, Фахд сговорился не только со Стимболом, но и с Толлогом.
Раб-галла Фекхуан терпеливо выжидал своего освобождения от рабства.
— Ты родом из этих мест, верный Фекхуан, — заговорила с ним как-то Атейя. — Как ты считаешь, удастся ли Зейду добраться до Эль-Гуада?
— О, аллах, нет! — ответил негр. — Я уверен, что его давно нет в живых.
У девушки вырвалось глухое рыдание.
— Фекхуан плачет вместе с тобой, Атейя, — продолжал негр, — потому что Зейд благородный человек. Напрасно аллах не пощадил твоего возлюбленного и не покарал виновного.
— О чем ты, Фекхуан? — забеспокоилась Атейя. — Тебе известно, кто стрелял в моего отца? Скажи, кто это был.
— Как стреляли, я не видел, — ответил негр, — но видел кое-что незадолго до выстрела.
— Да? Что именно?
— Видел, как Фахд украдкой вошел в палатку Зейда и вышел с его аркебузой. Это я видел.
— Так я и знала! — вскричала девушка.
— Но Ибн Яд не поверит, если ты скажешь ему об этом.
— Знаю, но зато теперь мне известна правда. И я найду способ пролить кровь Фахда за кровь Зейда! — с горечью произнесла Атейя.
В течение многих дней шел Ибн Яд вдоль гор, за которыми, по его подсчетам, располагался легендарный город Ниммр, но, сколько бы ни искал, никак не мог обнаружить ни прохода между скалами, ни тропинки, которая привела бы в долину.
— Туземцы наверняка глядят сейчас на нас и потешаются! — вырвалось как-то у раздраженного шейха.
— Они смелые воины, — напомнил ему Толлог, — а мы проникли в глубь их владений. Если их разозлить, то они нападут на нас, и тогда нам несдобровать.
— Мы — бедуины! — высокомерно возразил Ибн Яд. — У нас карабины. Что нам их копья и примитивные стрелы? К тому же мы постараемся избежать схватки. Прежде всего попытаемся завоевать их доверие. Прикинемся друзьями, задурим им головы, и они непременно выдадут нам тайну сокровищ.
Шейх обратился к могучему негру.
— Фекхуан! Ты говорил, что отчетливо помнишь свое детство, которое провел в отцовском доме, и что не раз слышал местные предания о Ниммре. Поэтому ступай и разыщи своих людей. Подружись с ними и скажи, что великий шейх Ибн Яд идет как друг с подарками для вождя. Пусти слух, что он хочет посетить город Ниммр и щедро вознаградит того, кто вызовется провести его туда.
— Как прикажешь, — ответил Фекхуан, затрепетав при мысли о долгожданной свободе. — Когда я должен идти?
— Вечером соберешься, а пойдешь на рассвете, — распорядился шейх.
Итак, утром следующего дня раб-галла Фекхуан покинул лагерь Ибн Яда, шейха клана Эль-Гуад, и отправился на поиски деревни своих соплеменников.
Около полудня он вышел на дорогу, имевшую вид проселочной, и медленно двинулся по ней на запад, размышляя о том, как рассеять подозрения местных жителей, вызванное его внезапным появлением. Впрочем, он прекрасно знал, что шансов добраться туда у него почти не было.
Вдруг откуда ни возьмись перед ним возникли трое могучих воинов галла. Фекхуан с улыбкой развел руки, показывая, что не имеет враждебных намерений.
— Что ты делаешь в стране галла? — спросил воин.
— Ищу дом своего отца, — ответил Фекхуан.
— Дом твоего отца? Как бы не так! — сердито сказал воин. — Ты разбойник и грабитель.
— Нет, — сказал Фекхуан. — Я из галла.
— Если бы ты был галла, то говорил бы на нашем языке без ошибок.
— Это оттого, что меня похитили ребенком, и я прожил среди бедуинов, общаясь только на их языке.
— Как тебя зовут?
— Бедуины называют Фекхуаном, но мое настоящее имя Улала.
— Как, по-твоему, он говорит правду? — обратился негр к своему товарищу. — В детстве у меня был брат, которого звали Улала.
— А где он сейчас? — спросил другой воин.
— Не знаю. Может, его сожрал Симба, или же похитили люди пустыни. Кто знает.
— Допустим, он не лжет, — сказал другой воин. — Может, он и есть твой брат? Спроси у него, как зовут его отца.
Тот спросил.
— Налини, — ответил Фекхуан. При этом имени воины галла вздрогнули от изумления. Затем первый воин снова обратился к Фекхуану.
— А брат у тебя был? — спросил он.
— Да, — ответил Фекхуан.
— Как его имя?
— Табо, — ответил Фекхуан, не колеблясь ни секунды.
Воин подскочил к Фекхуану с радостными криками.
— Улала! Брат! Я — Табо! Помнишь меня, Улала?
— Табо! — воскликнул Фекхуан. — Нет, ни за что не узнал бы тебя. Когда меня похитили, ты был младенцем, а сейчас здоровенный воин. Что с отцом и матерью? Они живы?
— Живы. У них все хорошо, Улала, — ответил Табо. — Сегодня они в деревне вождя. Там большое собрание, поскольку в наших краях объявились люди пустыни. Ты пришел с ними?
— Да, я их раб, — ответил Фекхуан. — О них-то я и собирался поговорить с вождем.
Оживленно беседуя, Улала и Табо направились к деревне, а двое воинов побежали вперед сообщить родителям Улалы, что их без вести пропавший сын наконец-то вернулся.
На краю деревни Фекхуана встречала большая толпа. В первом ряду стояли отец и мать. После приветствий и после того, как каждый из присутствующих собственноручно потрогал воскресшего, Табо повел Фекхуана к вождю Батандо.
— Зачем явились люди пустыни? — спросил вождь. — За новыми рабами?
— Люди пустыни всегда найдут себе рабов, но Ибн Яд пришел не за ними, а за сокровищем.
— Э? За каким сокровищем?
— Шейх прослышал о городе сокровищ Ниммр, — ответил Фекхуан. — Он ищет дорогу туда и прислал меня за проводником, чтобы тот провел его в город. Он посулил подарки и богатое вознаграждение, если отыщет сокровище Ниммра.
— Он не обманет? — спросил Батандо.
— Обещаниям жителей пустыни верить не следует.
— А он не станет искать богатства и рабов на земле галла, если не найдет сокровищ Ниммра? — спросил Батандо. — А то мы живо спровадим его назад.
И Батандо лукаво сощурил глаза.
X. СЭР ДЖЕЙМС
По пути в деревню, где человек-обезьяна собирался нанять проводника для бедуина, у путников было достаточно времени поговорить о многих вещах. Доверившись Тарзану, Зейд решил открыться ему до конца.
— Всемогущий шейх джунглей, — начал Зейд. — Атейю, девушку, которую я люблю, домогается Фахд. Она находится в постоянной опасности. У меня пока не хватает духа вернуться в лагерь Ибн Яда, но позже, когда его гнев поутихнет, я собираюсь предстать перед ним и убедить в своей невиновности.
— А до тех пор? — спросил Тарзан. — Что думаешь делать?
— Мне хотелось бы остаться в деревне и дождаться Ибн Яда, который будет идти этим маршрутом в Эль-Гуад. Это единственный шанс еще раз повидаться с Атейей.
— Ты прав, — проговорил Тарзан. — Можешь оставаться в деревне в течение шести месяцев.
— Да благословит тебя аллах! — воскликнул Зейд.
Придя в деревню, Тарзан попросил вождя приютить Зейда до появления Ибн Яда.
Затем человек-обезьяна покинул деревню и направился на север, так как беспокоился о белом человеке, попавшем к арабам. Тарзану не верилось, что это мог быть Стимбол, ибо он спровадил пожилого американца на восточное побережье, а шейх шел в ином направлении. Вероятнее всего, речь шла о молодом Блейке. Так или иначе, человек-обезьяна не мог допустить, чтобы белый оставался в плену у бедуинов.
Дата добавления: 2021-04-07; просмотров: 84; Мы поможем в написании вашей работы! |
Мы поможем в написании ваших работ!