Заметка от автора: У Се Ляня очень серьёзный фетиш на всё, что связано с воинским искусством. А цветочных оборотней, что подслушивали за стенкой, натуралы выжгли под корень.

Потеря невинности может привести к потере магической силы, но не боевых навыков. Боевая мощь и магическая сила, хоть и могут взаимоподдерживаться, по сути своей понятия разные. Кроме того, только Се Лянь, избрав такой путь самосовершенствования, вырыл себе яму, когда XXX жизнь наносит урон магическим силам; вот некоторые небожители поступили умнее — специально избрали путь, когда чем больше XXX, тем они сильнее; хотя, у большинства, конечно, XXX активность совершенно никак не связана с уровнем магических сил.

 

В объятиях нежных сладострастной муки блюсти невинность тела божества. Часть вторая

 

 

Слова принца заставили юного воина, который стоял к нему спиной, мгновенно задеревенеть. Юноша медленно развернулся, но так и не осмелился подойти. В сложившейся ситуации нельзя было допустить и секунды промедления, поэтому, видя его колебания, Се Лянь ощутил горячую вспышку волнения в сердце. С трудом сдерживая тревогу, он воскликнул:

— Не бойся, я ничего тебе не сделаю. Подойди же, скорее!

Юноша наконец сдвинулся с места. Но, подбежав к принцу, вновь резко остановился в паре чи от него. Се Лянь неслышно вздохнул и протянул ему руку:

— …Помоги мне подняться. Уведи меня отсюда.

Когда юноша с крайней осторожностью взялся за его руку, Се Лянь, будто умирающий, что наконец нашёл опору, мгновенно ощутил, как силы его покинули, и буквально упал, повиснув на юноше.

Принц полностью находился во власти аромата Нежных объятий, температура его тела взлетела вверх, он весь уже пылал жаром. Но ладони юноши оказались такими же обжигающими, как у самого принца, и ещё немного дрожали.

Се Лянь повис на нём совсем ненадолго, немного скопил силы, сделал глубокий вдох и с трудом выпрямился. Он не хотел заставлять кто-то меньше и слабее себя изо всех сил тащить его на спине и сделал несколько медленных шагов сам, юноша только слегка поддерживал его. Но тут внезапно раздался голос цветочного оборотня:

— Ну нет, Ваше Высочество наследный принц, не покидайте же нас! «Он» ждёт вас там, на тропе, и если вы уйдёте, то встретите «Его».

«Его»?

Се Лянь спросил:

— Кто этот «Он»?

Упомянув о «Нём», цветочные оборотни, кажется, сами немного перепугались. Поколебавшись в безмолвии, они прошелестели:

— «Он» — это «Он».

Цветы потёрлись друг о друга бутонами, повторяя:

— «Он» — это «Он». Тот, кто привёл нас сюда.

Несмотря на их категорическое нежелание называть ни имени, ни личности того, о ком говорили, в мозгу Се Ляня тут же возникла маска, наполовину смеющаяся, наполовину плачущая.

— Вы хотите сказать, что если я сейчас уйду, тот человек, что закопал вас здесь, убьёт меня по дороге; но если я останусь, то он не придёт за мной, верно?

Оборотни остались весьма довольны и захихикали, кивая головками цветов. В душе Се Ляня ни с того ни с сего мгновенно разгорелось пламя.

Кто-то решил не убивать его, а вместо этого заточить в таком месте, в подобных обстоятельствах, о которых даже постыдно завести разговор — это глупая шутка или что?! Да лучше бы его сразу вызвали на смертельный поединок!

Немного успокоившись, он подавил раздражение внутри. Видимо, противник вовсе не собирался побеждать его в битве лицом к лицу, а намеревался лишь нанести урон магическим силам принца, снизить уровень его мощи, заставить растерять последователей.

Нельзя слепо верить словам оборотней. Но, если подумать, окажись их речи ложью, принц не мог гарантировать, что ему с юношей удастся уйти в целости и сохранности, даже если Се Лянь позволит юноше поддерживать или нести себя на спине. Ведь стоит противнику на пути их следования разбросать ещё несколько женщин, и принц со своим спутником попадут в ещё более неловкое и затруднительное положение.

Немного взвесив ситуацию, Се Лянь с жаром выдохнул, закрыл глаза и произнёс:

— Отведи меня в пещеру.

Юноша повиновался — провёл принца через поляну, усыпанную трупами, и оказался вместе с ним у входа в пещеру. Се Лянь прошептал:

— Стой.

Рядовой остановился. Се Лянь, с трудом поднимая дрожащую руку, спросил:

— Где твой меч?

Левой рукой поддерживая принца, юноша правой поднял клинок. Се Лянь вытянул руку и закатал рукав, обнажив предплечье, в прозрачном свете луны напоминающее холодный нефрит сорта «Бараний жир»¹.

 

¹ Сорт белого нефрита высшего качества.

 

Юноша на миг перестал дышать, но Се Лянь не заметил этого, только прошептал:

— Уколи меня клинком.

Рука юноши с зажатым в ней мечом мгновенно упала. Се Лянь добавил:

— Не нужно бояться, просто коли и всё, да поглубже. Я должен поставить магический барьер, но сейчас у меня нет при себе иных артефактов, придётся пролить кровь, иначе никак.

Но юный воин воскликнул:

— Ваше Высочество, прошу, возьмите мою кровь! — он тут же вскинул руку и порезал её о меч, совершенно не щадя сил.

Се Лянь попытался остановить:

— Не нужно! Твоя кровь… — но не успел, из глубокого длинного пореза, который уже появился на руке юноши, неудержимо хлынула кровь.

Тогда Се Лянь вздохнул:

— Ай… ты… ладно.

Кровь принца обладала способностью благословлять, разве можно сравнивать столь бесценное сокровище с кровью простого смертного? Однако, видя искренний порыв юного воина, Се Лянь не позволил себе сказать прямо, что его жест абсолютно бесполезен. Только произнёс:

— Большое спасибо тебе. Но всё же придётся взять немного и моей крови, в качестве вспомогательного элемента.

Далее Се Лянь сам взял меч. Но поскольку его руки дрожали, пришлось несколько раз нанести удар, прежде чем клинок попал ровно в середину предплечья. Тёмно-алая кровь божества стекла вниз по белоснежной коже. Принц каплями провёл две дуги у входа в пещеру, будто бы поставил два заслона. Можно сказать, это был жест непозволительных растрат драгоценного дара. Се Лянь также для вида примешал немного крови юноши, а когда закончил, ощутил ещё более сильное головокружение.

— Идём внутрь…

В пещере царила непроглядная темнота. Юноша достал из-за пазухи бумажный факел², поджёг при помощи огнива, и вокруг стало намного светлее.

 

² Свёрнутая в плотную трубку и подожжённая грубая бумага в древности служила средством освещения.

 

Лицо юноши пряталось за плотно намотанными бинтами, а вот плачевное состояние Се Ляня обнажилось бесповоротно. С него катил холодный пот, волосы чуть растрепались, в уголке рта сочилась кровь, губы распухли и раскраснелись. Это осталась рана с того раза, когда принц осенил драгоценный меч благословением, прокусив губу. Свет огня больно резанул Се Ляню по глазам, а от волны тепла ему стало ещё хуже. Принц немедленно попросил:

— Не зажигай огонь. Погаси.

Юноша сразу же бросил бумажный факел на землю и затоптал. Пещера вновь погрузилась во тьму. Се Лянь, которого он завёл внутрь пещеры, сел прямо на землю в позу для медитации успокоения сердца. Спустя некоторое время принц медленно произнёс:

— Теперь у меня будет для тебя задание. Сможешь выполнить?

— …

Юноша припал на одно колено и ответил ему:

— Десять тысяч смертей не остановят меня³!

 

³ Фраза, означающая готовность идти на смертельный риск ради выполнения долга.

 

Се Лянь, сдерживая дыхание, которое всё учащалось, с трудом сохранял спокойствие.

— Перед входом в пещеру я установил защитные барьеры. Всего их два. Первый не позволит тварям снаружи ворваться внутрь; второй не даст людям изнутри выбраться наружу.

Беззвучно отдышавшись, принц продолжал:

— Между двумя барьерами есть пространство. Ровно для одного человека. Ты должен находиться там. Охранять вход. Что бы ты ни услышал снаружи, не выходи; и точно так же, не важно, что будет происходить со мной внутри, ты ни в коем случае не должен сюда входить.

Юноша на мгновение оторопел:

— Ваше Высочество, вы останетесь здесь один?

Се Лянь ответил:

— Да. Не знаю, что я способен натворить… В общем, что бы ни произошло, тебе нельзя заходить.

В подобной ситуации вернуться в город уже не представлялось возможным. Что до подмоги, Ци Жун, должно быть, всё ещё в пути, мчится, спотыкаясь на каждом шагу. Только чтобы добраться до столицы, ему понадобится бежать очень долго, а пока он приведёт солдат на помощь, вообще неизвестно сколько пройдёт времени. Придётся очертить себе территорию, чтобы удерживать позиции и придумать способ избавиться от действия аромата нежности. Голос принца сделался мрачным:

— Если цветочные оборотни дадут плоды, мощь их чар соблазнения достигнет предела. Боюсь, они вот-вот созреют…

Внезапно благоухание в воздухе усилилось, прервав речи принца. Нежная сладострастная аура заполнила всё вокруг, оборотни кокетливо захихикали, вне себя от удовольствия, и наперебой заголосили:

— Мои корни! Мои корни затвердели!

— Плоды созрели!

Едва услышав волну благоухания, Се Лянь ощутил, как участилось сердцебиение, а кровь ударила прямо в голову. Принц стиснул зубы:

— Скорее ступай! Ни в коем случае не вдыхай цветочный аромат. Если они приблизятся, не пугайся. Ни одна тварь не сможет переступить через кровавую линию. Но пока ты находишься внутри защитного поля, можешь атаковать их мечом, убивать и ранить.

Юный воин бросил взгляд наружу и уверенно кивнул. Подхватив меч, он выбежал прочь, остановившись ровно между двумя кровавыми линиями на пороге пещеры. А там, среди множества мёртвых тел, теснящиеся друг к другу цветочные заросли выглядели ещё ярче и прекраснее. И теперь вся эта цветочная поляна едва заметно шевелилась, будто бы корни под ними вот-вот вырвутся из земли. Вскоре это действительно случилось, кое-что показалось наружу… и это была голова женщины!

«Женщина» высунула голову из-под земли, вдохнула свежий воздух на поверхности и, словно упиваясь удовольствием, сощурила глаза до маленьких щёлок. Следом из земли показалась половина покатого плеча, а за ним и целая рука.

Плоды Нежных объятий созревали под землей, на корнях. И полностью созревшие, они принимали всевозможные формы женского тела.

Настал момент, когда плоды цветов созрели, и теперь бесчисленные совершенно голые женские тела выбирались из земли. Они срывали ярко-красные цветы, растущие на макушке, омывались лунным светом и всласть разминали конечности. Ранее благоухание исходило лишь от маленьких цветков, теперь же аромат источали эти обольстительницы. Они похлопали себя по фигуристым телам, стряхивая землю, поправили длинные волосы и направились к входу в пещеру, кокетливо посмеиваясь:

— Ваше Высочество наследный принц, мы идём к вам!

Пещера тоже заполнилась густым благоуханием, так что стало трудно дышать. Се Лянь сидел в медитации с закрытыми глазами, про себя повторяя «Дао дэ цзин». Однако особенного действия это не возымело, оборотни без тени стеснения сыпали бесстыжими словечками, что плавной и вкрадчивой речью⁴ шелестели снаружи. Всё какие-то «сокровище», да «золотце», да «гэгэ», да «диди»⁵…

 

⁴ Досл. — пение иволги и щебетание ласточки.

⁵ Диди — младший братик, в противопоставление гэгэ.

 

Сплошным бормочущим потоком они сильнее раздражали сердце Се Ляня, поэтому ему пришлось начать читать вслух:

— Пять цветов притупляют зрение. Пять звуков притупляют слух. Пять вкусовых ощущений притупляют вкус. Быстрая езда и охота волнуют сердце. Драгоценные вещи заставляют человека совершать преступления⁶… Покой побеждает ходьбу, холод побеждает жару. Спокойствие создаёт порядок в мире⁷… Добрым людям я делаю добро и недобрым также делаю добро⁸…

 

⁶ Оригинальная дословная цитата из «Дао дэ цзин», здесь и далее перевод Ян Синшуня.

⁷ Цитата из «Дао дэ цзин», намеренно изменённая автором. Оригинальная цитата звучит так: «Ходьба побеждает холод, покой побеждает жару. Спокойствие создает порядок в мире».

⁸ Законченная цитата из «Дао дэ цзин»: «Добрым я делаю добро и недобрым также делаю добро. Таким образом и воспитывается добродетель». Все цитаты взяты из разных стихов.

 

Принц даже не обратил внимания, что совершенно сбился во время чтения священного текста, который обыкновенно мог декламировать без запинки. Оборотни снаружи захлопали в ладоши и рассмеялись:

— Наш милый принц, наше милое золотце, мой дорогой Его Высочество, голубчик, ты ведь не монах, какие могут быть священные тексты, ах… ой!

Послышался звонкий крик. Кажется, это юный воин, не проронив ни звука, с ожесточением пустил в ход оружие. Ураган колющих и рубящих выпадов заставил оборотней обратиться в бегство с криками:

— Оборотней убивают!

Кто-то, отбежав подальше, забранился:

— Ах ты, подлый, проклятый сорванец! Мелкий монстр, срыватель цветов⁹! Совсем не умеешь бережно относиться к женщинам¹⁰!

 

⁹ Обр. в знач. — насильник.

¹⁰ Досл. — заботиться о благоухании и ценить яшму.

 

— До смерти напугал! До смерти! Совсем мальчишка, а уже такой безжалостный! Страшно подумать, что будет, когда он вырастет!

Группа цветочных оборотней, будто изнывая от голода или жажды, пыталась проникнуть в пещеру, однако ничего не вышло. Вначале они не заметили магического барьера и решили, что причиной тому человек, который стоит у них на пути. Посоветовавшись друг с другом, оборотни собрались неподалёку и заговорили с юношей:

— Юный гэгэ, ну зачем же ты стоишь на пути и не даёшь нам пройти? Мы ведь ничего плохого делать не собираемся, просто хотим немного поразвлечься с Его Высочеством наследным принцем!

— Будь умницей, маленький генерал, не мешай нам сделать с Его Высочеством кое-что приятное!

— А этот диди такой свирепый, парень довольно интересный! Жаль только, что ещё мал, слишком уж зелёный. Наверное, он понятия не имеет, что значит «кое-что приятное»!

Пока оборотни сбились в кучу и принялись хихикать да подшучивать, Се Лянь чуть приоткрыл глаза, увидев в проходе пещеры темнеющие очертания. Там стоял юноша, обеими руками сжимающий меч, и казалось, он не отступит, даже если погибнет. Как вдруг одна из обольстительниц произнесла:

— Слушай, юный гэгэ, ну не стой ты там как несмышлёныш, о чём ты думаешь? Может быть, отойдём со мной в сторонку, повеселимся немного, а? Какие тебе нравятся? Такие как я тебе по нраву?

Юный воин по-прежнему не издавал ни звука. Чертовки решили — чтобы пройти в пещеру, должно быть, непременно нужно устранить помеху в лице парнишки. Поэтому стали прикладывать к этому всевозможные усилия. Поднялся гомон:

— А как тебе я?

— А обо мне что скажешь? Посмотри, я красавица?

— Взгляни на меня, нравится?

Вот только если вначале их речи звучали насмешливо, то затем превратились в обиженные, а под конец оборотни и вовсе стали браниться. Ведь юноша, неизменно от начала до конца, не удостаивал их и малой толикой внимания, пока они стояли далеко, а если подходили ближе — рубил мечом. Се Лянь знал, что Нежные объятия, пока сидели в земле, могли на своё усмотрение изменить свой облик, поэтому хотел предупредить об этом юношу, но, на беду, по какой-то причине не посмел. С огромным трудом подавляя волны мучительного жара, принц произнёс:

— Не смотри на них…

Борьба с горячей кровью, бьющей в голову, уже вымотала принца, отобрав все силы. Поэтому фраза прозвучала крайне тихим шёпотом. Однако юный воин услышал Се Ляня мгновенно и тут же громко отозвался:

— Слушаюсь! Ваше Высочество, с вами… с вами всё в порядке?

Се Лянь ответил:

— Не стоит беспокоиться за меня. Если тебе приходится тяжело, завяжи глаза, рот и нос…

Юноша не успел ничего ответить, как вдруг послышался хохот одной из обольстительниц:

— Я всё поняла! Дружок, я думаю, что тебе более всего по нраву… придётся такое, верно?

Судя по всему, из земли вырвался ещё один плод Нежных объятий. И в тот же миг снаружи пещеры воцарилась мёртвая тишина. А юный воин, кажется, перестал дышать.

В следующую секунду волна смеха оборотней, достигающая небес, едва не опрокинула Се Ляня на земь.

Они хлопали в ладоши и кричали:

— Ого! Вот это ход, караул! Караул!

— Мать моя! Как ты до этого додумалась? Непревзойдённо, ха-ха-ха-ха-ха-ха-ха… Скорее, смотрите! Паренёк-то остолбенел весь! Уверена почти наверняка, что всё так и есть!

— Так и есть, ошибки быть не может! А я было решила, что этот мелкий демон чёрств как камень! Вот уж не думала, что просто недооценила его! Такой маленький, а смельчак не по годам!

— Признаю поражение, признаю! Ну как, дружочек, нравится такая благоухающая¹¹ картина? Что же ты, скорее подходи поразвлечься!

 

¹¹ Перен. — обольстительный, любовный, эротический.

 

— За этой деревней трактира больше не будет¹²! Если сейчас откажешься, то впредь и не надейся, за восемьсот лет ни разу не попробуешь! Или, может… мы тебе поможем? Ведь прямо сейчас… хи-хи-хи-хи…

 

¹² Обр. в знач. — последний шанс, другого раза может не представиться.

 

Юный воин окончательно взъярился, в его голосе послышалась ледяная угроза:

— Да вы… смерти… ищете!

В ту секунду Се Лянь в пещере находился почти на пределе.

Перед глазами всё плыло, в ушах звучал лишь неясный шум, усидеть на месте принц больше не смог — всем телом он подался, падая, вперёд. Хорошо хоть ещё хватило сил выставить руки, чтобы не удариться о землю. Но от резкого падения его челюсть на секунду разжалась, и неясно, будто сквозь пелену, с его губ сорвался нестерпимо мучительный стон.

 

 

В объятиях нежных сладострастной муки блюсти невинность тела божества. Часть третья

 

 

Едва этот звук вырвался наружу, Се Лянь быстро закрыл рот рукой.

Юный воин рывком развернулся:

— Ваше Высочество?..

Се Лянь одной рукой опирался о землю, другой крепко зажимал себе рот. Дыхание принца сбивалось, плечи подёргивались. Только слыша звуки и глядя на его фигуру со спины, можно было решить, что он плачет, глотая слёзы.

За всю жизнь Се Ляню, не важно — до вознесения или после, ещё никогда не приходилось переживать столь мучительные моменты. Даже мучительнее, чем самые суровые тренировки в монастыре Хуанцзи. Рука, на которой принц держался, обессилела, и он упал набок. Лёжа на земле, сквозь туманную дымку принц увидел, что юноша, кажется, собирается войти в пещеру, поэтому крикнул:

— Не подходи! Я же сказал, что бы ты ни услышал, не подходи!!!

Юноша застыл. Се Лянь с огромным трудом перевернулся лицом к сводам пещеры, насилу выровнял дыхание. Волны жара накатывали одна за другой, прокатываясь по всем конечностям и косточкам. Оборотни, слыша, как принц ворочается с боку на бок, как пылает в нём огонь, захлопали в ладоши и рассмеялись, перебивая друг друга:

— Милое наше Высочество, чего же ради такие страдания? Сегодня ты, боясь потерять последователей, отказываешься от наслаждения; а завтра не осмелишься сделать ещё что-то, и снова из страха потерять последователей. Какой же из тебя небожитель? Разве ты таким образом не становишься преступником под пытками, что связан по рукам и ногам этими твоими последователями?! Таким божеством можно и не становиться. Как ни крути, всё растеряется в итоге. Почему бы не подумать о собственном удовольствии? Последователи приходят и уходят, к чему заботиться о них?!

На висках Се Ляня проявилось несколько бледно-голубых вен, он немного потерял контроль над эмоциями и гневно выкрикнул:

— Замолчите!!!

Оборотни, разумеется, не страшились принца в такой момент и вновь насмешливо обратились к юному воину:

— Диди, скажи, мы ведь всё верно говорим? Ха-ха-ха-ха…

— Хи-хи-хи… А каково тебе там стоять? Не тягостно ли?

Холодный пот уже катился с принца, намочив его целиком. Раздражение в душе Се Ляня достигло предела, он яростно разорвал одежду на своей груди, стремясь ощутить хоть лёгкое дуновение прохлады. Но лишь услышав звук рвущейся ткани, принц опомнился: откуда у него в руках вдруг взялись силы? Это мимолётное ощущение исчезло в мгновение ока, но стоило принцу внимательно оценить своё состояние, он обнаружил — всё верно, онемение прошло, силы постепенно возвращались, только сердце Се Ляня, напротив, тяжело осело.

Тех, кто оказался в плену Нежных объятий, вначале ожидало онемение и истома по всему телу, а после — раздражительность и вспыльчивость. Теперь онемение отступало, и очень скоро наступит приступ буйства. Конечно, принц намеренно установил на входе в пещеру два барьера, второй из которых предназначался как раз для того, чтобы задержать его самого, когда он потеряет разум и попытается вырваться наружу. Но если принц придёт в бешенство, неизвестно, сможет ли барьер его сдержать. В короткие секунды чистого сознания, путь к которым был нелёгок, не теряя времени, мысли Се Ляня закружились со скоростью молний, размышляя о способах противостояния чарам.

Внезапно он подумал вот о чём: действие Нежных объятий обычно протекает очень быстро. Можно сказать, стоит только крови ударить в голову, и жертва теряет над собой контроль. Почему же принц продержался так долго? Неужели, кроме того, что он обладал достаточной способностью преодолеть тревожащие мысли, не имелось каких-либо иных причин?

Подумав об этом, Се Лянь сделал глубокий вдох, чуть повернул голову и обратился к юноше, чья фигура виднелась у входа в пещеру, желая войти, но при этом не решаясь:

— Ты… входи.

Юный воин, услышав зов, кажется, в тот же миг захотел бежать к принцу со всех ног, но сделав пару шагов, будто вспомнил недавний гневный крик Се Ляня «Что бы ты ни услышал, не входи», и вновь засомневался, стоит ли ему идти туда. Се Лянь, столь скоро отказавшись от прежних слов, уже успел пожалеть о них и добавил:

— Входи, остальное пока не важно.

Юноша, отбросив сомнения, ворвался в пещеру.

Своды пещеры были узкими и длинными, внутри царило тепло и влажность, да ещё темнота — вытяни руку, и не увидишь пальцев. Только полагаясь на сбивчивое дыхание, которое Се Лянь усилием воли старался сделать как можно тише, юноша на ощупь добрался до него и остановился ровно перед принцем. Се Лянь повелел:

— Положи меч… на землю. Рядом со мной, недалеко.

Юный воин отозвался:

— Слушаюсь!

Затем добровольно выдал своё единственное оружие, которым мог защищаться, положив его так, чтобы Се Лянь мог дотянуться рукой. Принц продолжил:

— Прошу, помоги мне подняться.

Юноша припал на колени рядом с ним и протянул обе руки, чтобы поднять Се Ляня. К его неожиданности, стоило ему приступить, как кончики пальцев коснулись не ткани одежд, а разогретой кожи.

Юноша немедленно отдёрнул руки. Се Лянь же, которого внезапно обожгло горящими пальцами, тут же вспомнил, что в порыве смятения и мучения, пока барахтался на земле, он разорвал на себе верхнее одеяние. В обычной ситуации в том, чтобы мужчине обнажиться по пояс, не было ничего постыдного, однако в сложившихся обстоятельствах… это выглядело весьма неловко. Но заострять внимание на неловкости ситуации не стоило, а лучше делать то, что нужно сделать, и тогда неловкость пройдёт. Возможно, и юноша всё понимал, поэтому, не дожидаясь пока Се Лянь заговорит, снова протянул руки, быстро приподнял принца за обнажённые плечи, усадил и тут же отпустил. Се Лянь прислонился к стене пещеры, прижался к прохладному камню спиной, и ему немного полегчало. Ощутив, что юноша отступил на два шага, принц поспешно остановил:

— Подожди, не уходи!

Что бы принц ни приказал, юный воин исполнял неукоснительно — он тут же застыл на месте. Се Лянь произнёс:

— Срежь небольшую прядь моих волос. Мне нужно кое-что сделать.

Юноша утвердительно отозвался и протянул руку. Вот только во тьме трудно было что-то разглядеть, а длинные волосы Се Ляня сплошным водопадом спадали тому за спину, поэтому юному воину не удалось сразу на ощупь отыскать нужное. Вместо этого он неосторожно дотронулся до груди Се Ляня, мышцы которой были гладкими и упругими, а кожа покрылась тонкой испариной, поэтому скользила от прикосновения. Се Ляню и раньше с трудом удавалось сдерживать эмоции, а когда юноша прикоснулся к нему вот так, совсем не к месту, грудь мгновенно будто бы пронзило разрядом молнии, онемение вновь охватило всё тело, и принц издал тихий-тихий стон.

В то же мгновение двое в пещере буквально окаменели.

Тем временем цветочные оборотни снаружи навострили уши и подползли ближе, чтобы подслушивать, разве могло случившееся ускользнуть от их внимания? Послышалось хихиканье:

— Ого, что это там творится внутри?!

— Умираю со стыда!

— Не могу больше слушать!

Слушая, как они осмеивают потуги принца держать себя в руках, Се Лянь стиснул зубы и прошипел:

— Ах, вы!..

Услышав по голосу, что принц рассержен, юный воин второпях убрал руку и не осмелился протянуть снова. Се Лянь, конечно, скрипел зубами не из-за него. В глазах принца этот рядовой был всего лишь ребёнком. Подумав, что, наверное, обидел юношу, Се Лянь смягчился:

— Не пугайся, продолжай. Не обращай на них внимания.

Тот хрипло отозвался:

— Слушаюсь.

Но, кажется, душу его всё же охватило крайнее волнение, и юноша очень долго не мог дотронуться до нужного места. А тронув и обнаружив, что вновь ошибся, тут же отдёргивал руку. В конце концов пришлось ему в смятении проскользить руками по груди Се Ляня, от чего того охватила такая истома, что стало нестерпимо тяжело это выносить. Принц всей душой желал бы сейчас с силой удариться головой о стену позади, чтобы потерять сознание. Наконец юноша нащупал дрожащий кадык Се Ляня, потянулся дальше и поймал прядь волос. Он схватился за тоненькую прядку, крайне осторожно срезал её мечом и тут же рапортовал:

— Ваше Высочество, готово!

К тому моменту к Се Ляню снова вернулись силы, он даже смог поднять руку. Принц обратился к юноше:

— Дай мне руку.

Юноша протянул ладонь. Се Лянь забрал у него тонкую прядь и кое-как наспех завязал узелком на пальце юного воина. Тот некоторое время не мог пошевелиться, затем дрожащим голосом спросил:

— Ваше Высочество, это?..

Се Лянь со вздохом сказал:

— Скоро наступит вторая стадия действия благоухания цветочных оборотней. Я позаимствую твой меч, и если вдруг кто-то захочет тебя ранить, подними вот эту руку перед собой, так ты сможешь защититься. А теперь… скорее уходи.

Спустя долгое время юноша всё же покинул пещеру. Цветочные оборотни заголосили:

— Вышел?!

— Ну наконец-то!

— Оставил нас снаружи, а сам проник внутрь. Дружок, ты поступил совершенно бессовестно!

Тем временем Се Лянь ощущал, как всё больше сил приливает в конечности. Он сделал глубокий вдох, правой рукой схватился за оставленный юношей плохонький меч, успокоим мысли и дух, поднял оружие и резанул себя по левому предплечью.

Тем самым он будто разрубил пелену тумана перед собой, чувства немного прояснились.

Всё именно так, как он предполагал!

Из раны на предплечье стремительно хлынула свежая кровь, а Се Лянь тем временем будто ухватился в душе за спасительную нить, когда казалось, что всё пропало.

Благоухание Нежных объятий делало человека беспокойным и вспыльчивым, пробуждало желания, крепко спящие в глубине души. И чем сильнее эти желания подавляются человеком, тем яростнее они вырвутся наружу, стоит ему вдохнуть аромат цветов. Ну а Се Лянь всегда подавлял внутри, помимо «чувственной жажды», ещё и «жажду убийства».

И его «жажду убийства» нельзя было утолить уничтожением нечисти. Поскольку различных тварей он и ранее умертвил немало, ни о каком подавлении желаний не может идти и речи. Объектом «убийства» непременно должен быть человек. Или же божество. Лишь таким образом появляется ощущение «нарушения запрета». Перед тем как войти в пещеру, Се Лянь для установления барьера порезал сам себя, и стоило ему увидеть кровь, это немного ослабило действие аромата Нежных объятий. Поскольку самоубийство — это тоже убийство, причинение вреда себе — это тоже проливание крови.

Говоря на чистоту, и «чувственная жажда», и «жажда убийства» — это всё проявления крайне агрессивной страсти, Се Ляню даже приходилось слышать от кого-то мнение, что изначально оба — суть одно. Таким образом, если взять данное утверждение за основу, можно найти способ замещения и тем самым пережить это тяжкое испытание.

Убедившись в своей правоте, Се Лянь без тени промедления снова резанул себя по предплечью. И каждый порез возвращал ему ещё немного ясности сознания. Вот только в момент, когда сердце принца охватила радость, неизвестно — были ли причиной тому чары Нежных объятий, во власти которых он всё ещё находился, но в ту секунду, когда его «жажда убийства» получила удовлетворение, из нутра Се Ляня внезапно хлынуло бушующее удовольствие.

Волна удовлетворения захлестнула истомой и дурманом каждый цунь, каждый уголок тела принца, от макушки до кончиков пальцев на ногах, с лёгкостью сметая на своём пути все барьеры, которые принц так долго и с таким трудом возводил. И когда Се Лянь наконец осознал это, тихий стон уже вырвался из его груди.

Если не знать наверняка, что в пещере он один, Се Лянь ни за что не осмелился бы поверить, что этот звук издал он сам. От испуга принц вздрогнул и широко распахнул глаза, подумав: «Но ведь способ явно действенный, как же так?»

Снова бросив взгляд на меч, он внезапно вспомнил, что юный воин этим самым оружием срезал стебли цветов и даже убивал уже принявших человеческую форму оборотней. И лезвие меча давно запачкалось соком Нежных объятий. Когда принц с его помощью поранил себя, ища избавления, в первый удар он вложил только пятую часть силы, но чтобы достичь того же эффекта облегчения страданий во второй раз, пришлось ударить уже с третьей частью силы. Разве это не самое настоящее утоление жажды отравленным вином¹?!

 

¹ Обр. в знач. — предпринимать временные меры, которые только усугубят ситуацию.

 

Всё-таки Се Лянь разгорячился до головокружения, иначе он давным-давно заметил бы эту деталь. Принц ругал сам себя в душе, но в сложившейся ситуации ему оставалось только оторвать левый рукав одеяния и с остервенением протереть меч, затем оторвать точно так же правый рукав и запихать себе в рот, крепко сжав в зубах, изо всех сил стараясь держать себя в руках.

За сжатыми губами и стиснутыми зубами стоны через силу сделались прерывистыми. Но только пещера сама по себе порождала эхо, и любые тихие звуки здесь многократно наслаивались друг на друга, усиливались и выносились наружу. К тому же, юный воин, послушав указания принца, завязал глаза и теперь полагался лишь на слух, который по той же причине стал намного чувствительнее. Как он мог не почувствовать сие странное явление? Не в силах сдержаться, он с дрожью в голосе позвал:

— Ваше Высочество?

Оказаться в подобном неловком положении поистине стало для принца позором всей жизни. Се Лянь даже представить не мог, что с ним будет, если кто-то увидит его таким. Даже несмотря на полнейшую темноту пещеры, всё равно вынести подобное невозможно. Принц закричал:

— Не входи!!!

Однако из-за того, что он всё ещё крепко сжимал во рту тряпицу, крик его превратился в невнятное мычание, которое вызывало крайнюю жалость. Юноша, услышав, заволновался ещё сильнее.

 

 

В объятиях нежных сладострастной муки блюсти невинность тела божества. Часть четвёртая

 

Се Лянь уже изранил левую руку так, что с неё ручьями стекала кровь, и всё же его действия характеризовались лишь «нанесением ран», но не «убийством», поэтому истинная жажда всё никак не получала окончательного удовлетворения. Принц уже не мог удержать кляп во рту, свёрнутая ткань выпала, а руки его тем не менее орудовали всё с большей ожесточённостью — следующий удар пришёлся в левую ногу, и притом довольно глубоко. Услышав отчётливый звук разрезаемой плоти, юный воин не выдержал и решительно бросился к принцу. Звук приближающихся шагов заставил Се Ляня в испуге попятиться вглубь пещеры, и даже когда принц упёрся спиной в стену, продолжал изо всех сил съёживаться, будто от этого зависела его жизнь.

— Нет, нет, нет! Не подходи, не надо, нет…

Второй кровавый барьер был установлен Се Лянем именно для того, чтобы сдерживать его самого, но не юношу, чтобы тот в случае чего мог отступить в безопасное место. Но сейчас действие аромата нежности уже вошло во вторую стадию, и стоит только юноше подойти, неужели Се Лянь позволит ему снова убежать из пещеры? Наверняка просто прикончит его на месте. Принц ужасно боялся, что в какой-то момент потеряет контроль и убьёт это дитя, пришлось прятаться от того подальше. Услышав в голосе Се Ляня просочившийся наружу панический страх, юный воин потрясённо застыл:

— Ваше Высочество…

Желание зверски замучить и убить кого-нибудь бурлило в крови Се Ляня. Дрожащей рукой он поднял плохонький меч, а в душе его зазвучал повторяющийся собственный голос: «Я не умру, я не умру, я не умру!!!»

В следующий миг, приняв мгновенное решение, принц развернул меч остриём на себя.

Юный воин увидел, как во тьме тускло скользнул холодный блеск. Раздался крик:

— Ваше Высочество!!!

Но Се Лянь уже пустил оружие в ход — проткнул свой живот, намертво пригвоздив себя к земле!

Пронзительная боль взрывом охватила внутренности и распространилась по всему телу, без остатка сметая на своём пути разгорячённый порыв. Се Лянь широко распахнул глаза и застыл, обеими руками сжимая рукоять меча. С лёгким кашлем из угла его губ потекла струйка крови, даже дыхание на какой-то момент застыло. Юный воин, ошеломлённый случившимся, со стуком грохнулся на колени перед принцем.

В тот же миг снаружи раздался нестихающий визг:

— Кто это?!

Тонкие нежные голоса цветочных оборотней, обернувшись криком, резанули слух, но кто-то заорал ещё оглушительнее, чем они, перекрывая все их завывания:

— Что за чертовщина?!!

Услышав этот гневный рёв, Се Лянь опять сделал резкий вдох.

Фэн Синь!

В ответ послышался другой, чуть приглушённый голос:

— Нежные объятия. Если не хочешь попасться под действие их чар, скорее закрой лицо.

Голос, разумеется, принадлежал Му Цину, который уже принял все необходимые меры. Фэн Синь, закрывая нос и рот, кажется, увидел кое-что ещё. Далее последовал его приглушённый крик, полный гнева:

— Это… Его Высочество? Его Высочество?! Твою мать! Твою ж мать!!! Что здесь вообще происходит?!

Му Цин тоже удивлённо ахнул:

— Форменное безобразие, это же просто никуда не годится! — впрочем, тон Му Цина не ощущался настолько рассерженным, как у Фэн Синя, а больше походил на то, будто он услышал рассказанную кем-то грубую неуместную шутку.

Се Лянь, лёжа в пещере, не понимал, о чём они говорят, но примерно догадался, что их вывел из себя вид обнажённых женских тел оборотней, который задевал их собственную нравственность. Фэн Синь, рассыпаясь в ругательствах, заорал:

— Скорее сожжём их! Нельзя, чтобы кто-то увидел!

Следом послышался звук извергающегося огня и горящей травы, и в этом полыхающем пламени визг и брань оборотней постепенно стихли. Му Цин произнёс:

— Выжигай всё как следует, в аромате этих чертовок содержится яд. Если они оставят семена и прорастут, превратятся в крупные неприятности.

Се Лянь, собравшись с силами, попытался подать звук, но получилось лишь тихо кашлянуть. Однако двое снаружи немедленно услышали и ворвались в пещеру с криком:

— Ваше Высочество, ты здесь?

Се Лянь:

— …Я здесь…

Принц изо всех сил старался выровнять дыхание, но всё же не мог скрыть, что дышит намного слабее обычного. Двое снаружи немедленно направились к нему. Их немного задержала кровавая линия на входе, но поскольку они прекрасно знали, какие барьеры обычно ставит Се Лянь, то и снять один из таких не составило труда. Фэн Синь зажёг Пламя-на-ладони, прошёл несколько шагов, но ещё не добравшись до конца пещеры, вдруг спросил:

— Кто здесь?

Му Цин тоже насторожился:

— В пещере есть кто-то ещё?

Се Лянь ответил:

— Всё в порядке. Это рядовой солдат.

Лишь его слова заставить двоих вздохнуть спокойно и продолжить продвигаться дальше. Яркое пламя озарило всю пещеру, окрасив своды тёплым оранжевым цветом. Се Лянь лежал на земле, его длинные волосы расстилались вокруг, верхнее одеяние окончательно соскользнуло с плеч, а в животе торчал длинный меч, пригвоздивший его к полу.

От такой картины оба юноши перепугались не на шутку. Фэн Синь склонился над принцем:

— Кто это сделал?!

Се Лянь ответил:

— Я сам.

Му Цина ответ озадачил:

— Что это значит?

Се Лянь покачал головой:

— Не спрашивайте. Иного выхода не оставалось, пришлось прибегнуть к такому шагу. Скорее высвободите меня.

Му Цин подошёл, с хмурым видом вынул меч и бросил рядом. Клинок громко звякнул о землю, а юный воин тут же его подобрал. Фэн Синь помог Се Ляню подняться, накинул на него верхнее одеяние, и лишь теперь Се Лянь смог поведать им в общих чертах, как прошла эта потрясающая ночь в компании Нежных объятий.

— Вы прибыли быстрее, чем я ожидал. А где Ци Жун?

Фэн Синь ответил:

— Ци Жуна государь запер во дворце. Он постоянно шатался снаружи, разгуливая по улице с кичливым видом, поэтому его оказалось так легко выследить и изловить. Однако малец понял, что по возвращении нужно первым делом отыскать нас, значит, кое-что всё же разумеет.

Стало быть, как бы Ци Жун ни ненавидел двоих подчинённых Се Ляня, ему тем не менее известно, насколько они сильны. Юноши вначале решили, что один из них останется защищать город, но Ци Жун орал благим матом и гневно вопил, да ещё принёс им драгоценный меч, который Се Лянь благословил собственной кровью, тем самым зародив в них подозрения, что истинная опасность превосходит ожидания и что лучше отправиться вместе. Горбатый склон оказался окружён такой тяжёлой демонической Ци, что им даже не пришлось тратить время на поиски, очень скоро юноши прибыли сюда.

Поскольку Се Лянь обладает телом вознесшегося божества, обыкновенным клинком серьёзно поранить его совершенно невозможно, и от такой раны он бы точно не умер. Но всё же за двадцать лет он ещё ни разу не проигрывал в настоящем бою или же смертельном поединке — подобное тяжёлое ранение принц получил впервые. Для восстановления неизбежно требовалось какое-то время, поэтому Фэн Синь посадил принца себе на спину и вознамерился вернуться в императорский дворец. От живота расходились волны незнакомой ранее боли, Се Лянь то и дело хмурился, но всё же старался превозмогать эти ощущения. Он спросил:

— По пути сюда вы ничего не встретили?

Му Цин ответил:

— Нет.

Се Лянь, втянув воздух, произнёс:

— Будьте осторожны, объявилось нечеловеческое создание…

Он хотел было рассказать о человеке в белых одеждах и маске, что плачет и смеётся, но ощутил, что на самом деле слишком обессилел и морально утомился, чтобы делать это сейчас. Краем глаза принц уловил юного воина, который шёл за ними следом, прижимая к груди окровавленный меч. Успокоившись, он закрыл глаза, чтобы скопить силы, и тяжело провалился в сон.

С тех самых пор как Се Лянь сам попросил о нисхождении в мир смертных, уже почти целый месяц он не смыкал глаз. Каждодневно накапливающаяся усталость навалилась на него вся скопом, и в итоге принц проспал беспробудно три дня. Через три дня он резко пробудился и обнаружил, что лежит на кровати в комнате с великолепным потолком, а значит, в императорском дворце. Принц разом сел на кровати и позвал:

— Фэн Синь!

Фэн Синь на улице тренировался в стрельбе из лука. Услышав зов, юноша вошёл и поприветствовал:

— Ваше Высочество!

Рана на животе Се Ляня давно затянулась, он тут же встал с кровати и спросил:

— Я ведь долго провалялся, да? Что-нибудь случилось за это время?

Фэн Синь ответил:

— Не волнуйся. Всего лишь несколько дней, за это время вражеская армия не нападала на нас. А если бы напала, разве мы не разбудили бы тебя? Вернись на кровать, ты опять не надел обувь.

Только теперь Се Лянь успокоился и уселся обратно на кровать. Помолчав немного, он спросил:

— А где Му Цин?

Му Цин тоже вошёл в комнату, неся в руках приготовленные для Се Ляня одеяния.

— Здесь.

Он принялся прислуживать принцу, помогая одеться, а Фэн Синь тем временем заговорил:

— Однако, несмотря на отсутствие сражений, мы кое-что всё-таки обнаружили.

Се Лянь спросил:

— Что именно?

Ему ответил Му Цин:

— Помнишь, мы говорили о подозрительном прогрессе войска Юнань? Ещё сомневались, нет ли у них поддержки со стороны? Когда мы осматривали горбатый склон, обнаружили несколько человек. Одежды на них были местные, но вот говор весьма странный, не похоже на людей Сяньлэ. Я арестовал их и выяснил, что противника в самом деле тайно поддерживают другие государства, незаметно поставляя им провиант и амуницию.

В противном случае огромное множество людей Юнани не смогли бы продержаться до сегодняшнего дня, теснясь среди диких гор и питаясь подножным кормом и корой с деревьев!

Фэн Синь ругнулся:

— Мать их, всё притворялись добрыми друзьями, а в такой сложный для нас час мутят воду. Просто мечтают, чтобы мятеж в Сяньлэ разгорелся как можно сильнее!

Государство Сяньлэ занимало обширные территории, богатые немалыми природными ресурсами. Здесь в изобилии добывали золото и драгоценные камни, на что приграничные государства уже много лет точили зуб. Се Лянь давно предполагал, что подобное может случиться. Он покачал опущенной головой, но вспомнил кое о чём другом, и спросил:

— А тот мальчишка?

Фэн Синь переспросил:

— Который? Рядовой? В тот день мы торопились скорее отнести тебя к советнику, никто не обратил внимания на паренька. Наверное, он вернулся в свой отряд.

Когда Му Цин одел Се Ляня, тот опустил руки и с прямой спиной сел на кровать, произнося:

— Мальчик отлично сражается, я думаю, из него можно сделать прекрасного воина, владеющего саблей. Под присмотром хорошего наставника он непременно поразит всех, когда вырастет. Му Цин, не забудь потом отыскать мальчишку и распорядиться о его дальнейшей судьбе. Можно подтянуть его повыше.

Вполне в характере Се Ляня было, увидев у кого-то хорошую технику боя, сразу проникнуться симпатией к этому человеку. Принц непременно желал приблизить таких людей к себе, чтобы наблюдать за ними каждый день, находя в этом истинное наслаждение. Такое случалось не в первый раз, но всё же впервые подобной оценки удостоился совсем ещё ребёнок. Когда Му Цин услышал фразы «из него можно сделать прекрасного воина, владеющего саблей», «непременно поразит всех, когда вырастет» и тому подобные похвалы, выражение его лица необъяснимо изменилось, он завязал волосы Се Ляня новой лентой, скомкал в руках ту, что снял, отвернулся и бросил её куда-то в сторону. Фэн Синь же произнёс:

— На вид ребёнку не больше пятнадцати, он ещё слишком мал, не находишь? К каким обязанностям его можно подтянуть?

Му Цин тоже бесстрастно отозвался:

— Подобный жест совсем не к месту. Не соответствует армейскому порядку.

Се Лянь ответил:

— Даже божество может снизойти в мир смертных, к чему соблюдать все эти бесконечные правила в армии? — затем восхищённо добавил: — Видели бы вы боевую стойку, с которой тот парнишка сражался с бину, исключительная красота!

Но стоило ему заговорить о бину, как странная фигура в белом вновь промелькнула перед глазами. Фэн Синь произнёс:

— Ваше Высочество, откуда на горбатом склоне взялись эти чертовки, Нежные объятия? Раньше там никогда о них и не слышали.

Се Лянь поднялся.

— Об этом я хотел поведать вам ещё тогда.

Наконец выдался момент, и принц рассказал им о человеке в маске, что плачет и смеётся. Троица тихо обсудила случившееся между собой, и в итоге все сошлись на том, что поступать опрометчиво не стоит, и лучшее решение — доложить о происшествии чертогам Верхних Небес. Поэтому Се Лянь вышел за порог и поспешил сначала увидеться с государем и государыней, а затем поднялся на гору Тайцан, в храм Шэньу.

Раньше Се Лянь наверняка сразу вернулся бы в столицу бессмертных, чтобы лично рассказать обо всём Цзюнь У. Однако ситуация изменилась, он по собственной воле покинул столицу бессмертных, всё равно что отдал от неё ключи. И теперь, если захочет вернуться, не сможет открыть дверь, к тому же ушёл он тогда чересчур скоропалительно. Из-за акустики в храме Шэньу, когда все голоса становились звонче и громче, принцу было неловко обращаться к Цзюнь У напрямую, поэтому он только со всем почтением попросил монахов зажечь несколько самых больших благовоний, передал весть, поклонившись божественному изваянию Владыки Шэньу, и решил для себя, что когда у Владыки появится свободное время, тот его услышит. Однако для Цзюнь У каждодневно поджигали если не десять, то восемь тысяч благовоний, обращения к нему копились бесчисленным множеством, среди которых хватало и самых уважаемых последователей. Когда сообщение принца будет услышано, зависит поистине от воли судьбы. Однако принц не смел надолго отлучаться от мирских дел и сразу же вернулся на поле боя, продолжая защищать город.

Возможно, из-за огромных затрат сил в первом сражении, а также из-за того, что Фэн Синь и Му Цин постоянно старались незаметно обрубать каналы внешней поддержки войска противника, армия Юнань сменила тактику — перестала всё время стремительно атаковать. За последние месяцы вспыхнуло лишь несколько мелкомасштабных сражений, поражения в которых не несли больших потерь. По сравнению с первой битвой они просто-напросто выглядели мелкими и незначительными. Странная фигура в белом больше не появлялась, и потому напряжённая обстановка в императорской столице Сяньлэ постепенно пошла на спад. И Се Ляню выпала редкая возможность покинуть передовую и пройтись по городу, облегчить душевное состояние.

Он перешёл через каменный мостик, тронул рукой висящие ветви ивы, поглядел на резвящихся в воде под мостом ослепительно-красных карпов, что проплывали, виляя хвостами, и даже позавидовал этим рыбкам. Немного постояв в задумчивости, принц вдруг почувствовал, что кто-то сзади наблюдает за ним. Обернувшись, он никого не увидел, что показалось ему весьма странным. Впрочем, не ощутив ни смертельной угрозы, ни злонамерения, Се Лянь решил не обращать внимания.

Спустившись с моста, он направился дальше по улице Шэньу. Все без исключения встречные прохожие отвешивали ему поклоны и произносили приветственное «Ваше Высочество наследный принц», кто-то — взволнованно, кто-то — с почтением, кто-то — радостно. Се Лянь каждому отвечал улыбкой и кивком. Пройдя ещё немного, он снова почувствовал за спиной следящий за ним взгляд.

На этот раз принц всерьёз задумался. Резко развернувшись, он поймал преследователя с поличным — приметил, как за ивой мелькнул чей-то силуэт, высунувшийся наполовину. Се Лянь подошёл к дереву и протянул руку, чтобы схватить наблюдателя. Но обнаружил прячущегося за ивой юношу с повязками на лице. Принц невольно замер и произнёс:

— Ты…?

Юноша с замотанной бинтами головой закрыл лицо руками крест-накрест, только через заплатанные рукава выглядывал чёрный как ночь глаз. Парнишка бесцветным голосом проговорил:

— Ваше… Ваше Высочество наследный принц… Я не специально.

Се Лянь указал на него пальцем:

— Это ведь ты той ночью…

Стоило только это произнести, принц тут же вспомнил, что случилось несколько месяцев назад и как плачевно он выглядел тогда. В голове вихрем закружились картины произошедшего, Се Ляня бросило в краску. Ощутив лёгкую неловкость, он поспешно кашлянул и продолжил:

— Так значит, это ты. Я всё время хотел отыскать тебя, но навалилось так много дел, что я позабыл. Кхм. Ты ведь рядовой армии? Что ты делаешь в городе?

Юноша остолбенел и тихо произнёс:

— Я больше не служу там.

Се Ляню это показалось странным:

— А? Почему?　

Юноша удивился ещё сильнее принца:

— Меня… выгнали. Ваше Высочество, вам… вам ничего не известно?!

Се Лянь, не понимая, произнёс:

— О чём?

Ясно ведь, что принц давным-давно говорил Му Цину, что это дитя — многообещающий талант, что о его судьбе следует позаботиться, подтянуть его повыше. Как же вышло, что после его особого повеления паренька, напротив, выгнали из рядов армии???

Юноша, похоже, чем-то взволновался, даже обрадовался — он тут же опустил руки и воскликнул:

— Ваше Высочество, так вы ничего не знали! А я думал… я думал…

Чем дальше, тем более странным всё это казалось Се Ляню:

— Давай-ка, расскажи мне всё по порядку. Почему тебя выгнали? Кто тебя выгнал? Почему ты считал, что мне об этом известно? И ещё, о чём ты думал?

Юноша сделал к нему шаг, но не успел и рта раскрыть — прямо в тот же миг на улице Шэньу послышался визг, исполненный ужаса:

— Ааа!!!

Се Лянь рывком обернулся на крик и увидел, как в их сторону бежит человек, чуть не падая и закрывая руками лицо.

 

Заметка от автора: У Се Ляня очень серьёзный фетиш на всё, что связано с воинским искусством. А цветочных оборотней, что подслушивали за стенкой, натуралы выжгли под корень.

 

Поветрие ликов зародилось в земле Безмрачного леса. Часть первая

 

 

Кричал мужчина высокого роста и крепкого сложения. Будто умалишённый, он мчался по улице, сбивая на своём пути прохожих, которые поголовно возмущались:

— Что творится?!

— Думаешь, в такой жаркий день бег поможет охладить пыл?..

— Вот уж правда, впервые вижу, чтобы кто-то вышел из дома, лица¹ не прихватив.

 

¹ Обр. в знач. — совесть, стыд, честь.

 

Ещё пара подобных возгласов, и прохожие рассмеялись, но не стали по-настоящему сердиться. Кто бы мог подумать, что мужчина ринется напролом и врежется головой прямо в большую разукрашенную повозку на высоких колёсах, запряжённую лошадьми, да так, что кровь брызнет во все стороны!

Бедняга повалился наземь лицом к небу, и в тот же миг прохожие, которые только что подшучивали над ним, заверещали от ужаса. Хозяин повозки тоже немало испугался. Он вытянул шею и заголосил:

— Кто там врезался? Кто там?

Всё произошло так неожиданно, что Се Лянь не мог не направиться быстрым шагом к месту происшествия, оставив пока того юношу. Подойдя ближе, принц спросил:

— Что случилось?

Мужчина, сильно ударившись о повозку, кажется, потерял сознание, растрепавшиеся волосы закрыли его лицо. Толпа зевак осторожно окружила пострадавшего. Но Се Лянь ещё не успел приблизиться, как мужчина вдруг вскочил снова и разразился протяжными истошными воплями:

— Я больше не вынесу! Убейте, убейте! Кто-нибудь, скорее убейте меня!!! Быстрее!

Несколько рослых мужчин из толпы, не в силах больше смотреть, заявили:

— С какого двора выбежал этот сумасшедший? Видно, плохо заперли ворота. Схватим его и утащим обратно, давайте… — мужчины вознамерились было подойти и скрутить крикуна, но вдруг, стоило им разглядеть лицо безумца, они тоже громко завопили и отшатнулись:

— Что это за чудище?!!

Обезумевший мужчина, напротив, бросился к ним с неистовым криком:

— Скорее убейте меня!!!

Как раз к этому моменту к ним подоспел Се Лянь. Перепуганные до смерти мужчины, увидев Его Высочество наследного принца, будто увидели в нём избавление — тут же рванули к нему за спину. Се Лянь без лишних раздумий подсечкой сбил обезумевшего с ног, тот сделал в воздухе сальто и опрокинулся в тёплую грязь лицом. Люди, указывая на него, принялись восклицать:

— Ваше Высочество наследный принц! Этот человек… этот человек… У него… у него!!!

Договаривать не требовалось, Се Лянь и сам увидел — у этого человека оказалось два лица!

Если точнее — одно лицо, на котором выросло ещё одно. Это, второе, теснилось прямо на половине щеки безумца, размером с ладонь взрослого человека. Сам мужчина был молод, но второе лицо будто принадлежало сморщенному старику, до крайности безобразному!

Се Лянь застыл в ужасе, в мыслях повторялась лишь фраза:

Что это за чудище?!

Он немедля схватил меч с пояса и вынул из ножен чудесный клинок, который когда-то подарил ему Император Шэньу — Хунцзин, Красное Зеркало. С той самой встречи со странной персоной в белых одеяниях принц повсюду стал носить при себе этот меч, чтобы быть готовым в случае необходимости применить его, и возможно, тогда же ему удастся увидеть истинное лицо той твари. И вот меч как раз пригодился. Длинное лезвие покинуло ножны, сверкнув сиянием ярче снега. Однако когда принц вгляделся в лезвие, в нём отразился нисколько не изменившийся облик. Всё такой же мужчина, всё такая же жуткая картина с двумя лицами. Другими словами, безумец вовсе не являлся ничем из существующих видов нечисти — он был человеком!

Но разве на свете существуют люди, выглядящие подобным образом? Если он таким уродился, как же ему удавалось скрывать это так много лет от жителей столицы? Се Лянь пребывал в полнейшем замешательстве, как вдруг кто-то рядом в страхе пробормотал:

— Как… как вышло, что он стал таким?

Се Лянь, услышав, вернул Хунцзин в ножны, развернулся и спросил:

— Ты знаешь этого человека? Раньше он так не выглядел?

Ему ответили сразу несколько голосов:

— Знаем. Мы трудились с ним вместе. Конечно же, он не был таким, у него никогда… на лице… не росло ничего подобного!!!

Очень скоро зеваки вокруг стали прибавляться, почти перекрыв всю улицу. Се Лянь с серьёзным сосредоточенным лицом набрал воздуха и громко объявил:

— Господа, не нужно подходить сюда. Всё в порядке, расходитесь!

Уже знакомый юноша в бинтах принялся помогать ему, прося людей отойти подальше, но Се Лянь совершенно не замечал этого. Он второпях отправлял Фэн Синю и Му Цину весть по сети духовного общения:

— Быстрее приходите на столичную улицу Шэньу!

Опустив руку от виска, он заметил, как рядом мнётся ещё один человек, явно мучимый сомнениями. Се Лянь первым шагнул к нему и спросил:

— Ты хочешь что-то сказать, верно?

Увидев, что вопрос ему задал сам принц, мужчина наконец набрался смелости и ответил:

— Ваше Высочество, есть одна вещь… не знаю, стоит ли мне о ней говорить…

У Се Ляня не было времени ждать соблюдения любезностей, он коротко и ясно бросил:

— Говори прямо!

Мужчина ответил:

— Пару дней назад у меня на груди появилось несколько углублений, три больших, два маленьких. Ни зуда, ни боли от них не ощущалось, даже приятно, если немного их почесать. Я не обратил особого внимания, но вот увидел этого братца, и в душе немного… зародились сомнения, ха-ха. — Он, посмеиваясь, распахнул одеяние и оголил грудь: — Взгляните, со мной ведь… всё в порядке?

Стоило ему обнажить грудь, кругом воцарилась мёртвая тишина. Какие ещё «несколько углублений»? На груди мужчины отчётливо проявились выступающие органы чувств, в которых явно угадывались расплывчатые черты женского лица!

Мужчина, опустив голову, и сам пришёл в ужас:

— Как же так?! Раньше ведь явно не было так… так…

Так, будто оно живое? Так, словно это точная копия настоящего? Какое описание ни подбери, всё одно — истинный ужас!

У людей вокруг от страха волосы зашевелились на голове, а мужчина невольно схватился за полы одежд Се Ляня и громко закричал:

— Ваше Высочество, спасите меня!

Как раз к тому времени Фэн Синь и Му Цин, получив известие, подоспели сюда с городской стены. При виде развернувшейся сцены оба нахмурились, Фэн Синь прогремел:

— Поди прочь! Что за шум ты тут поднимаешь?

Се Ляню некогда было объяснять им, он похлопал мужчину по плечу и, пытаясь утешить, произнёс:

— Всё в порядке. Пока успокойся.

Голос принца звучал мягко и уверенно, серьёзно и без спешки. Мужчина решил — тот прекрасно знает, что делать, и ещё сильнее уверился в том, что справиться с подобным пустяком для Его Высочества наследного принца — что перевернуть ладонь, проще простого, поэтому успокоился. Только вот сам Се Лянь разволновался не на шутку.

Оказывается, эти «лица» вырастают постепенно! И заболевший — если пока что называть подобное явление болезнью — был не один. Таким образом, следует ли из этого, что в действительности таких людей ещё больше?

Он немедленно объяснил ситуацию в общих чертах Фэн Синю и Му Цину, затем добавил:

— Доставьте весть во дворец, отдайте приказ опросить жителей города. Возможно, у кого-то ещё проявился на теле подобный недуг. Нельзя упустить ни одного случая!

Весть оказалась настолько пугающей, что государь, получив её, придал происшествию огромное значение — отправил немало людей для поиска и проверки. Подручные сработали на редкость эффективно. Той же ночью, далеко за полночь, выяснилось: во всей столице Сяньлэ тех, у кого на теле отчётливо проявились человеческие лица, оказалось пятеро. Кто-то из них уже увидел на своём теле странный нарост, но не придал значения, кто-то и вовсе не замечал, поскольку «лик» вырос в месте, где его трудно обнаружить самому, и к тому же не болел и не зудел. Помимо пятерых, обнаружилось ещё чуть меньше двадцати человек, на телах которых только начали проявляться небольшие впадины и выпуклости, напоминающие ещё не сформировавшийся «лик».

Когда пострадавших в количестве чуть больше двадцати, большинство среди которых составляли женщины и молодые парни, собрали вместе и привели к Се Ляню, людей охватило беспокойство. Они старались поддерживать друг друга и время от времени утешать парой слов. Се Лянь, отдававший приказы подчинённым, заметил эту деталь, которая показалась ему немного подозрительной:

— Вы знакомы между собой?

Служащий, который всю ночь бегал по поручениям, связанным с этими людьми, глянул в книгу для записей и ответил:

— Ваше Высочество, многие из них проживают на окраине столицы, недалеко друг от друга. Возможно, обычно они общались как соседи.

Многие из них проживают в одном месте? Му Цин удивлённо произнёс:

— У группы людей, проживающих недалеко друг от друга, на теле выросли человеческие лица? Неужели эта дрянь заразна???

Се Лянь догадался об этом быстрее, просто не высказал так же быстро, как Му Цин. Принц немедля приказал:

— Всем отойти! Разгоните зевак, никому не позволять шататься поблизости. Нужно найти место, чтобы изолировать этих людей от остальных!

«Странная хворь, которой можно заразиться». Стоило этим словам просочиться, и они подействовали эффективнее, чем отряды солдат и любые способы разгона толпы. Да и не только зеваки разбежались! Даже большая часть домов на той улице опустела. Се Лянь приказал прибывшим ранее и слушающим его приказаний дворцовым служащим и воинам облачиться в полное обмундирование, принять необходимые защитные меры, и вместе с ними повёл двадцатерых заболевших на окраину столицы, в место, где проживало большинство из них.

Неподалёку от этого района рос довольно обширный лес, именуемый Безмрачным. Чиновники приняли решение обустроить здесь огороженную территорию, чтобы временно расположить «заболевших». Но едва процессия оказалась в лесу, пока другие разбивали лагерь, Се Ляня посетило неясное беспокойство, которое усиливалось по мере продвижения дальше. Фэн Синь и Му Цин, конечно, тоже кое-что поняли. Фэн Синь спросил первым:

— Ваше Высочество, а не здесь ли Лан Ин…

Се Лянь, заведя руки за спину, мрачно сдвинул брови и ответил:

— Да. Именно здесь.

Ведь именно в Безмрачном лесу Лан Ин собственными руками вырыл яму, в которой похоронил труп своего сына!

Стоило троице это осознать, они обеспокоенно переглянулись друг с другом. Пока сказать наверняка не мог никто из них, но всё же кое-какие догадки посетили каждого. Именно поэтому юноши, не сговариваясь, принялись искать вокруг то самое место, где Лан Ин тогда выкопал могилу. Но с тех пор прошло уже несколько месяцев, к тому же растительности в Безмрачном лесу росло немало. Как тут вспомнить, под каким конкретно деревом закопан труп?

Внезапно до них донёсся зловонный запах, который даже не поддавался описанию.

Зловоние походило на то, что исходит от разлагающегося трупа, только от него ещё сильнее перехватывало дыхание: стоило кому-то сделать лишь вдох, и казалось, что он сейчас повалится на землю без сознания. Остальные тоже почувствовали и бросились прочь, зажимая нос и руками разгоняя воздух:

— Что там так воняет?

— Что это такое?! Воняет ещё противнее, чем десятилетний маринад в чане для засолки…

Се Лянь побежал вперёд, на жуткий запах, который, чего и следовало ожидать, привёл его прямо к знакомому кривому дереву. У корней земля чуть вздымалась, формируя небольшой ровный холмик. Воины похватались за мечи и собрались вокруг принца, чтобы защитить Его Высочество, но Се Лянь сделал знак рукой, не давая им подойти, и серьёзным тоном произнёс:

— Осторожно. Простым смертным не приближаться.

Фэн Синь, не принадлежащий к числу простых смертных, раздобыл где-то по пути лопату, подошёл к холмику, пару раз копнул — и холмик превратился в ямку. Зловоние становилось всё сильнее, а юноша орудовал лопатой с большей осторожностью. Ещё несколько движений, и из-под земли показался краешек чего-то чёрного, и, кажется, это что-то шевелилось.

Юноша прекратил копать, воины же напряглись, будто готовясь ко встрече с врагом. Как вдруг земля вздыбилась, и из ямы показалось распухшее, вздувшееся огромное туловище, которое предстало перед светом факелов в руках людей.

Запах разложения в момент стал невыносимым, многих тут же громко стошнило. Даже у Се Ляня резко сузились зрачки.

«Это» уже совершенно нельзя было охарактеризовать словом «человек». Что угодно походило на человека больше, чем оно. Сейчас никто не смог бы разглядеть, что этот труп, которому почти подходило описание «громадный», когда-то принадлежал худощавому и ослабшему маленькому ребёнку!

К горлу подступила тошнота, Се Лянь отвернулся, глядя в сторону. Фэн Синь и Му Цин также пребывали в потрясении, у них вырвалось:

— Что это за тварь?!

— Это какое-то проклятие или просто разложившийся труп???

Не имеет значения, что это, Се Лянь уже понял, как нужно поступить. Он приказал:

— Всем разойтись! Чем дальше, тем лучше! Нужно сжечь эту тварь без остатка!

Он тут же вскинул руку, с которой вырвался столб бушующего пламени. Отблески огня взметнулись к небесам, заклубился густой дым, и прямо в этот момент издали с городских стен раздался надрывный плач горна, заставляя любого, кто его слышал, бежать на тревожный зов.

Троица одновременно направила взгляд в направлении горна, сигнала о наступлении вражеской армии. Фэн Синь выругался:

— Мать их, непременно нужно было напасть именно сейчас!

Му Цин с помрачневшим лицом, озарённым переменчивыми отблесками пламени, произнёс:

— Возможно, они выбрали момент специально?

Се Лянь решительно приказал:

— Му Цин, остаёшься здесь, разберись со всем. Фэн Синь, идём со мной. Сначала отбросим их от стен. Ни в коем случае нельзя дать им понять, что что-то не так!

В ночи двое торопливым шагом вышли за городские стены и поспешно дали отпор врагу.

Битва застигла их врасплох, и всё же они победили; но, несмотря на очередную победу, ни один житель Сяньлэ, включая Се Ляня, не ощущал ни капли радости триумфа.

Внезапный «странный недуг» в народе прозвали «поветрием ликов». И теперь в столице Сяньлэ весть о нём распространялась со скоростью грома, так что люди не успевали уши затыкать, бурлила и клокотала повсюду, привнося тревогу в сердца жителей.

Государь обдумывал запретить распространение слухов, но первый же заболевший пробежал по главной улице на глазах у бесчисленного множества свидетелей, поэтому с самого начала не вышло держать людей в неведении. Кроме того, поветрие ликов распространялось и возникало с поразительной скоростью, и всего за какие-то шесть дней признаки недуга обнаружились ещё у более чем пятидесяти человек.

Вместе с тем участились и нападения армии Юнань. Зажатый со всех сторон, Се Лянь почти не имел возможности вырваться в Юнань, чтобы ниспослать дожди — все магические силы и энергия, которые принц раньше тратил на это, теперь в основном растрачивались в изолированной территории императорской столицы.

В прохладном Безмрачном лесу теснились большим скопом установленные палатки и хижины, Се Лянь прохаживался среди живущих здесь заболевших. Вначале в изоляции поселили всего чуть больше двадцати человек, но по мере распространения поветрия их число достигло почти целой сотни и продолжало расти. Каждый день Се Лянь приходил сюда, едва появлялась свободная минута, и пытался при помощи магической силы избавить людей от жуткого недуга. Но излечиться от него окончательно не выходило, а люди ведь надеялись именно на это. Се Лянь ходил между палатками, когда лежащий на земле молодой парень неожиданно схватил его за полу одеяния:

— Ваше Высочество, я ведь не умру, да?

Се Лянь хотел ответить, но тут почувствовал, что лицо парня ему знакомо. Присмотревшись, он узнал в нём того самого прохожего, что подарил принцу свой зонт, когда тот бродил по столице в дождливый день, едва узнав о недостатке воды в Сяньлэ.

Принц вспомнил тот день, тот дождь и тот зонт, и его сердце сразу потеплело. Присев рядом с парнем, он мягко похлопал его по руке и честно ответил:

— Я непременно сделаю для этого всё, что в моих силах.

Его слова будто подарили парню надежду, в глазах сверкнула радость, он принялся повторять: «Хорошо, хорошо», — и снова лёг на землю. Если вглядеться в горящие глаза всех этих людей, становилось понятно, что они всецело верят — у принца получится выполнить обещание. Поэтому, каждый раз глядя им в глаза, Се Лянь чувствовал себя виноватым перед ними и желал поскорее отыскать решение.

Совершив обход, Се Лянь нашёл укромное место, чтобы присесть. Му Цин развёл костёр, и принц уселся у огня, погрузившись в глубокие раздумья. Вдалеке несколько служащих по мелким поручениям шли, унося носилки, и тихо переговаривались, не зная, что каждое их слово доносится до ушей Се Ляня:

— Это какая уже по счёту?

— Четвёртая или пятая, около того.

Но на носилках лежал вовсе не умерший в Безмрачном лесу больной. На самом деле, от поветрия ликов очень сложно было скончаться. Но именно это и страшно. Ведь не умереть — означало всю жизнь носить на себе подобные наросты. Одна мысль об этом могла заставить человека потерять смелость жить дальше. Особенно когда речь шла о молодых девушках, которые очень переживали за свою внешность. Если в таком важном месте как лицо вырастало что-то подобное, в конце концов они всё же избирали смерть.

Кто-то вздохнул:

— Эх! Когда же всё это закончится, а?

Другой ответил:

— С нами Его Высочество наследный принц, мы не проиграем войну, не беспокойся.

Первый говорящий, немного жалуясь, ответил:

— Я вовсе не волнуюсь, что мы можем проиграть. Но в таком положении, чего будет стоить одна лишь победа? Простым людям всё равно живётся тяжко, эх… ладно, ладно. Я не хочу жаловаться. Считай, что я ничего не говорил, я ничего не говорил.

Если бы Фэн Синь услышал это, наверняка тут же бросился бы бранить его. Но Му Цин только посмотрел на Се Ляня и продолжил раздувать огонь, не сказав ни слова. Только когда те люди окончательно скрылись из виду, юноша бесцветно произнёс:

— Поистине взгляд простолюдина. Только и знают, что винить всех и вся. Или что же, хотят, чтобы Бог Войны нёс ответственность за всё на свете?

Се Лянь же лишь покачал головой. Ведь определённая доля истины присутствовала в словах того человека. Принц являлся Богом Войны, и пока он на стороне какой-либо армии, ей не грозят поражения. Однако в сложившейся ситуации… чего стоит одна лишь победа? Ведь армия для того и создана, чтобы защищать простой народ, а простые люди как раз в это время страдают от внезапного нашествия поветрия ликов. И всё их военное преимущество таким образом превращается в повод для смеха!

Как вдруг пламя костра покачнулось, и рядом с принцем сел кто-то ещё. Вернулся Фэн Синь. Се Лянь тут же спросил:

— Ну что?

Фэн Синь покачал головой:

— Тот же результат, каким увенчались поиски в прошлый раз, когда ты ходил сам. На горбатом склоне нет ни следа Лан Ина, и никаких странных существ в белых одеяниях. Не знаю, где они попрятались. Невозможно выяснить, их ли это рук дело. И ещё, их люди чувствуют себя поистине прекрасно, ни один не заразился поветрием ликов.

Му Цин пошевелил костёр и заметил:

— Столица и горбатый склон расположены совсем близко друг к другу. Не может быть, чтобы совсем никто не заразился. Совершенно очевидно, что это именно они всё подстроили.

Многие в душе думали именно так. И на это существовали определённые основания. Но даже если они будут твёрдо убеждены, что руку к их бедам приложили люди Юнани, или, точнее, Лан Ин, повода призвать его к ответу нет — спрятан слишком глубоко, не достать.

Юноши подозревали, что поветрие ликов стало распространяться из-за проклятия, источником которого стал труп сына Лан Ина. Но если это проклятие, сработано поистине на славу — не осталось ни единого следа, ни единой нити, за которую они могли бы уцепиться, чтобы добраться до главного. Как же им убедиться в своих догадках? Никак. Кто знает, а вдруг это поветрие ликов — всего лишь абсолютно новая хворь, которая зародилась сама по себе в природе? Се Лянь мог наверняка определить, что из себя представляет поветрие ликов, только если схватить подозреваемого.

Он также поспешил поделиться своими домыслами с чертогами Верхних Небес, отправив весть. Однако, как уже говорилось, Се Лянь спустился в мир смертных, нарушив запрет, и теперь настали другие времена. Раньше он мог при желании пойти прямо во дворец Шэньу и громко донести всё, что хотел сказать, в уши Цзюнь У, и дело с концом. Но сейчас приходилось действовать в соответствии с регламентом. Надо заметить, что так называемый регламент… Если повезёт, да ещё щедро доложишь сверху добродетелей, то весть дойдёт до небесных чиновников; а если удача отвернётся, могут отправить доклад таким запутанным и сложным путём, что процесс растянется до бесконечности. А когда этот путь завершится, решать вопрос отправят какого-нибудь чиновника. Но ведь Се Лянь и сам являлся небесным чином, и в чертогах Верхних Небес не существовало никого, кроме Цзюнь У, кто мог бы сравниться с ним по уровню магических сил. Тот, кого пошлют решать проблему, весьма вероятно, едва ли сможет сделать больше, чем сам принц. Но на Цзюнь У лежит слишком тяжёлая ответственность, как говорят в миру, у него десятки тысяч повседневных дел. Не может быть, чтобы сам Владыка спустился ему помогать. Поэтому доклад нёс лишь символическую функцию, но особой надежды на него не было.

Впрочем, сейчас Се Лянь размышлял вовсе не об этом. Принц произнёс:

— Если предположить, что Юнань использовали это проклятие, чтобы нанести поражение столице, самым эффективным ходом было бы ударить по армии. Ведь если войско погибнет, это ведь будет означать, что город пал, верно? Но фактически поветрие ликов не затронуло войско.

Не то чтобы среди заболевших не оказалось солдат, но всё же в соотношении с остальными они занимали крайне малую долю, не более трёх-четырёх человек, и когда их отправили в изоляцию, ситуация вернулась под контроль, дальнейшего распространения не случилось. Фэн Синь, который всегда говорил то, что думал, предположил:

— Возможно, они посчитали, что даже уничтожение армии не принесёт победы. Ведь пока ты здесь, им не выиграть войну. И потому просто решили бороться не с солдатами, а напрямую с простым людом.

Услышав его рассуждения, Му Цин коротко посмеялся. Фэн Синь бросил:

— Что смешного?

Му Цин ответил:

— Ничего. Ты всегда выдвигаешь очень разумные предположения, я не стану спорить.

Фэн Синь более всего терпеть не мог, когда Му Цин вот так смеялся над ним в душе, а на словах строил из себя саму вежливость. Он просто перестал обращать на того внимание и добавил:

— Если это действительно их рук дело, на подобную подлость даже смотреть тошно. Если кишка не тонка, пусть бы показывали свою силу на поле боя, к чему эти нечестивые ухищрения, несущие вред невинным людям?

Се Лянь был совершенно с ним согласен. Принц со вздохом произнёс:

— В последнее время я всё размышляю, как же, в конце концов, распространяется поветрие. Ведь сначала нужно понять способ заражения, после чего будет легче остановить процесс.

Фэн Синь ответил:

— Разве не очевидно? Они жили рядом, много общались друг с другом, пили одну воду, вместе ели, спали и тому подобное, так и заразились.

Се Лянь потёр точку между бровей.

— С виду всё так и выглядит, верно. Но, если взять в пример войско, ведь солдаты тоже вместе пьют, едят и спят, даже больше проводят времени рядом и живут ближе, чем простые люди. Но почему же среди солдат заразившихся так мало?

Му Цин нахмурился:

— Ты хочешь сказать, что в одинаковых условиях разные по природе люди могут заразиться, а могут и не заразиться? Вопрос в том, какие люди могут противостоять заражению поветрием ликов, так?

Се Лянь поднял на него взгляд.

— Му Цин меня понимает. Всё именно так. Если мы найдём ответ, то получим и способ прекратить распространение поветрия.

Му Цин кивнул.

— Хорошо. Тогда посмотрим с другой стороны. Какие люди наиболее вероятно могут заразиться поветрием ликов? Каких людей больше всего в Безмрачном лесу?

Се Лянь за несколько дней множество раз обошёл весь район изоляции Безмрачного леса, мог ответить на этот вопрос даже с закрытыми глазами, поэтому немедленно сказал:

— Женщин, детей, юношей, стариков и молодых мужчин не очень крепкого телосложения.

Фэн Синь с сомнением произнёс:

— Может, они заражаются потому, что слишком слабые физически? Стоит ли просить государя отдать приказ всем жителям столицы приступить к постоянным тренировкам?

— …

— …

Се Лянь и Му Цин вместе посмотрели на него, будто не зная, что на это сказать. Но спустя недолгое молчание сам Фэн Синь произнёс:

— Нет, всё не так.

 

Заметка от автора: труп сына Лан Ина выглядел примерно как раздутое тело мертвеца… Картина тошнотворная, поэтому я не стану описывать подробно, представьте сами.

 

 

Поветрие ликов зародилось в земле Безмрачного леса. Часть вторая

 

Вполне очевидно, что именно было не так. Ведь самый первый заболевший поветрием ликов человек, который пробежал по улице Шэньу, как раз являлся крепко сложенным сильным мужчиной. Версия неизбежно теряла всяческие основания.

Чем же всё-таки отличаются заболевшие солдаты от здоровых? Се Лянь обдумывал множество вариантов, проверял множество возможностей. Если учитывать все аспекты, между больными и здоровыми не существовало каких-либо заметных различий. Среди тех, кто подхватил поветрие, встречались люди самых разных обличий, телосложений, даже статусов и характеров, никак не получалось выделить определённую закономерность. Может быть, заразишься ты или нет, в действительности исключительно вопрос везения?

Се Лянь, обращаясь сам к себе, произнёс:

— Что же такое сделали солдаты, что окончательно остановило распространение поветрия ликов среди них? Или же, скажем иначе, какое действие простой люд выполняет редко, а воины — часто…

На этом слове принц внезапно широко округлил глаза, его лицо мгновенно побелело. Услышав, как резко оборвалась его речь, Фэн Синь спросил:

— Что с тобой, Ваше Высочество? Тебя посетила какая-то мысль?

Се Ляня действительно посетила кое-какая мысль. Вполне разумная, но в то же время страшная догадка.

Он немедленно поднялся на ноги, повторяя:

— Нет! Нет, нет, должно быть, дело не в этом. Этого не может быть.

Фэн Синь и Му Цин тоже в момент подскочили.

— Чего именно?

Се Лянь закрыл лоб рукой и прошёлся из стороны в сторону, затем поднял руки, обращаясь к юношам:

— Подождите меня здесь, у меня… есть одно нелепое предположение. Скорее всего, ошибочное, но я должен проверить.

Му Цин:

— Да что за предположение, в конце концов? Как ты собрался его проверять? Может, мы приведём тебе кого-нибудь, на нём проверишь?

Се Лянь немедля возразил:

— Нет, нельзя проверять на живом человеке. Что если я не прав, что тогда?

Лучше будет сказать наоборот — принц надеялся, что он не прав, и лучше всего, если он совершенно, в корне ошибается.

Му Цин нахмурился:

— Ваше Высочество, если хочешь узнать, верна ли твоя догадка, ты должен проверить её на живом человеке. Это наилучший способ, нет никакого смысла сейчас так переживать.

Фэн Синь тоже нахмурился, но обратился к Му Цину:

— Ты не видишь, что его что-то тревожит? В такой момент не говорил бы ему подобных слов.

Му Цин развернулся:

— Интересно, а что я такого сказал? Разве мои слова — не правда? В подобной ситуации какой прок в колебаниях и раздумьях?

Фэн Синь с неприязнью в голосе возразил:

— Ты здесь всё будешь мерить, исходя из того, есть от этого прок или нет? Это живые люди, не хочешь поразмыслить хоть немного? Тебе не кажется, что ты ведёшь себя слишком хладнокровно?

— Хладнокровно? Может, ты хотел назвать меня холоднокровным?

Се Лянь уже давно потерял прежнее терпение, с которым ранее мягко улаживал конфликты между этими двоими, поэтому оборвал:

— Вы двое, из-за одной фразы начинаете ссориться! Как это называется?! Стойте здесь полчаса, в течение этого времени никому не сходить с места. Правила прежние.

— …

— …

Едва услышав фразу «правила прежние», Фэн Синь и Му Цин слегка переменились в лице. Се Лянь махнул рукой:

— Небеса даруют благословение. Начали.

Спустя какое-то время Фэн Синь сквозь сжатые зубы прошипел:

— …Счастливая звезда с высоты сияет.

Му Цин, тоже сквозь зубы, продолжил:

— …Согласно написанному, точно воспроизводить текст¹.

 

¹ Юноши играют в игру «Цепочка слов», схожую с игрой «В города», но специфика китайского языка позволяет вместо городов играть во «фразеологизмы». Каждый следующий игрок должен назвать фразеологизм, чэнъюй, который начинается на тот же иероглиф, на который закончился предыдущий. В данном случае это иероглифы 福 из слов «благословение» и «счастливая звезда» и 照 из слов «сияет» и «согласно».

 

Фэн Синю оказалось трудно продолжить:

— Текст… текст…

Пока он с трудом раздумывал, как продолжить игру, Се Лянь развернулся и исчез в Безмрачном лесу, чтобы отыскать троих заболевших солдат и кое о чём расспросить.

Упомянутые прежние правила представляли собой способ, выдуманный Се Лянем, чтобы отвлечь их внимание. Фэн Синь и Му Цин то и дело бросались друг в друга колкостями, поднимая небольшие, но и не очень приятные ссоры. Вначале Се Лянь заставлял их полчаса стоять молча, не разрешал разговаривать друг с другом, до тех пор, пока оба не успокоятся. Но толку от такого наказания было мало, поэтому впоследствии принц решил заменить молчание игрой в Цепочку слов, где предметом игры выступали крылатые выражения, а также существовал момент соревновательности. Таким образом юноши ломали голову над тем, какое выражение подставить следующим, чтобы победить, а на ссоры в мыслях не оставалось места. Обнаружив такой замечательный способ, Се Лянь ощутил, что мир вокруг него сделался намного спокойнее, чем остался весьма доволен. И теперь, когда он снова заставил их сыграть по прежним правилам, это тоже помогло хоть немного разрядить обстановку.

Однако воцарившееся спокойствие долго не продлилось, спустя полчаса Се Лянь вернулся, при этом выглядел крайне удручённо. Он повелел:

— Приведите мне всех воинов, которые служили в одном отряде с заболевшими, питались и спали под одной крышей. Мне нужно кое-что у них спросить.

Юноши уже по нескольку раз застревали в процессе игры, выигрывал то один, то другой, и когда наконец необходимость продолжать игру отпала, оба вздохнули с облегчением. Му Цин ответил:

— Можно. Но если собирать доказательства только таким способом, нельзя гарантировать, что результат будет абсолютно верным.

Фэн Синь немедля развернулся и отправился исполнять приказ, но Се Лянь позвал его:

— Постой! Уже глубокая ночь. Если пойти сейчас, наделаем слишком много шума, а нам лучше не привлекать внимания, не собирать всех разом. Мой вопрос не должен просочиться ни полусловом, иначе мы не сможем держать всех в неведении.

Фэн Синь обернулся:

— И что тогда делать? Тайно приводить их по одному, чтобы ты мог опросить каждого лично?

— Только это и остаётся. Завтра приведёте ко мне по одному каждого, кто близко общался с заболевшими солдатами. Нельзя допустить, чтобы они узнали о допросах соратников. И не забудьте приказать им, чтобы ни в коем случае не распространялись об этом, иначе… — Он сделал вдох, затем тяжело выдохнул и добавил: — Ладно. Лучше сразу пригрозить им, чем жёстче, тем лучше. Можете сказать, что если не сохранят тайну, будут казнены без суда.

Му Цин спросил:

— Если приводить всех по одному, до каких пор придётся их опрашивать?

— Не важно, до каких пор, а опросить всех необходимо. Чем больше опросим, тем твёрже убедимся. В этом деле… я непременно должен знать наверняка, ни в коем случае нельзя допустить ошибки.

Так, на следующий день Се Лянь, сидя в специально отведённой для этого комнате в башне на городской стене, лично опросил больше трёх сотен солдат.

На заданный вопрос все допрошенные дали один ответ. И с каждым таким ответом Се Лянь становился мрачнее. Когда все солдаты ушли, Фэн Синь и Му Цин явились в комнату, увидев Се Ляня сидящим за столом. Подперев лоб ладонью, принц молчал. Лишь спустя долгое время он обратился к ним, медленно проговаривая слова:

— Оставайтесь охранять ворота. Я должен наведаться на гору Тайцан.

Фэн Синь осторожно спросил:

— Ваше Высочество, ты что-нибудь выспросил? Так что же, всё-таки, это проклятие или?..

Се Лянь кивнул:

— Выспросил. Это проклятие.

Му Цин сделался серьёзным:

— Ты твёрдо убеждён?

— Вне всяких сомнений. Я также узнал, какой человек может подвергнуться ему, а какой не может.

Но, несмотря на его слова, выражение лица принца нисколько не окрасилось радостью от разгаданной загадки. Фэн Синь и Му Цин сразу поняли, что здесь всё не так просто. Но раз Се Лянь больше ничего им не говорил, они, будучи подчинёнными, разумеется, не могли выспрашивать слишком многое, лишь сердца обоих наполнились тяжестью.

Гора Тайцан, монастырь Хуанцзи, самый высокий пик, храм Шэньу. В воздухе покачивались клубы ароматного дыма. Советник воскуривал благовония и подносил на алтарь, когда Се Лянь вошёл в главный зал и с порога обратился к нему:

— Советник, мне нужно увидеться с Владыкой.

Закончив подношение, советник обернулся:

— Ваше Высочество, врата Небесных чертогов уже не откроются по твоему велению.

Се Лянь ответил:

— Я знаю. Но сейчас мне стало известно, что на государство Сяньлэ нахлынула волна коварного проклятия, и это не природное явление, к нему приложило руку нечеловеческое существо. Прошу вас оказать мне помощь и пригласить Владыку снизойти в ваше тело в качестве проводника, чтобы я мог передать эту весть ему напрямую. Возможно, он узнает, что явилось источником всего произошедшего, и возможно, найдёт способ это изменить.

С тех пор как принц вернулся в мир смертных, он приходил в храм Шэньу с докладом трижды. Однако в первые два раза и не надеялся на получение поддержки, просто исполнял формальности, согласно общепринятым правилам. Только в этот раз он действительно хотел попросить о помощи. Советник, сидя на своём стуле, ответил:

— Дело не в том, что я не хочу помочь тебе, Ваше Высочество, а в том, что нет такой необходимости. Пускай даже я помогу тебе, и Владыка спустится сюда, займёт моё тело и поговорит с тобой, полученный ответ лишь повергнет тебя в разочарование, и всё.

Се Лянь слегка переменился в лице:

— Вам что-то известно, так? Вам известно, что за тварь являет собой то существо в белых одеяниях и наполовину смеющейся, наполовину плачущей маске?

— Ваше Высочество, вы помните, что я вам когда-то говорил? Судьбы всех существ под небом, хорошие и плохие, предопределены заранее.

Се Лянь удивлённо замер, потеряв дар речи. Советник продолжил:

— Изначально смерть множества жителей Юнани уже была предопределена. Однако ты перенёс воду из других регионов и ниспослал им дожди, давая сил ещё на один вздох, но всё же окончательно спасти людей от засухи не вышло, как не вышло и дать им другое будущее в другом месте. Поэтому сейчас они, в армии Юнань на горбатом склоне, сами борются за своё будущее. Изначально правление Сяньлэ уже медленно приходило к упадку, но ты лично спустился в мир смертных и собственными силами кардинально изменил ситуацию, подарив столице сил на ещё один вздох. При этом ты не пошёл на решительное уничтожение армии Юнань и мятежного народа, не выдрал сорняк с корнем, напротив — позволил им существовать до сего дня, чтобы они, будто выводок тараканов, становились сильнее с каждой битвой. — Советник полюбопытствовал: — Ваше Высочество, могу ли я спросить, чего вы добиваетесь? Неужели вы ждёте, что обе стороны осознают свои ошибки, решат измениться и зажить по новому, в мире и согласии, снова став единым государством?

Се Лянь неожиданно для себя самого устыдился в душе. Однако вскоре это чувство вновь обернулось растерянностью, принц подумал: «Как странно. Всё, что я делал — пытался ли спасти или защитить людей, я делал только потому, что эти люди ни в чём не повинны и не заслуживают смерти, что бы ни совершали. Совершенно ясно, что каждый мой поступок — это выбор, который я делал путём тяжких размышлений и внутренней борьбы, но почему в устах других всё это звучит так смехотворно? Почему звучит так, будто в любом деле меня ждал провал, настолько я… неудачлив?»

Но стоило в его голове появиться этому слову, как принц тут же вычеркнул его густым мазком туши. Советник продолжал:

— Будучи божеством с небес, ты вмешиваешься в дела мира смертных. То, что было предначертано государству Сяньлэ, ты перевернул с ног на голову, привёл в полнейшую сумятицу. Чтобы восстановить равновесие, природа может породить иное создание, которое вернёт всё происходящее в колею, с которой ты свернул. Я не знаю, что это за создание, но могу быть уверенным, что оно появилось из-за тебя.

— …

Се Ляня покачнулся на месте. Советник продолжил:

— Также я могу утверждать, что Император Шэньу, встретившись с тобой, наверняка скажет тебе то же самое. Поскольку именно по этой причине он тогда не разрешил тебе спуститься. Но мне кажется, даже если бы он поговорил с тобой в тот раз, ты бы всё равно спустился. Таковы все молодые люди, никого не слушают, и пока сами не споткнутся, не верят, что ещё не научились ходить.

Се Лянь, не в силах поверить в услышанное, произнёс:

— Вы хотите сказать, что причина возникновения поветрия ликов — это я сам? Выходит, согласно так называемому предопределению, то, что творит эта не то плачущая, не то смеющаяся тварь — я всё это заслужил? Поэтому чертоги Верхних Небес даже не станут вмешиваться?

— Ты можешь выразиться так, а можешь как-то иначе. Всё-таки, если размышлять подобным образом, можно обвинить и твоих царственных родителей. Ведь если бы они не родили тебя, ты бы не вознёсся, а затем не спустился бы в мир смертных. По той же аналогии можно обвинить все поколения ваших предков Сяньлэ. Поэтому, рассуждать о том, кто же стал причиной — бессмысленно. Что до твоего последнего вопроса, да, не станут. Поскольку гибель государства Сяньлэ изначально неминуема. И если ты нарушил ход игры и разбросал все фигуры по доске, в таком случае, непременно появится ещё одна рука, которая вернёт разбросанные тобой фишки на место.

Се Лянь глубоко вдохнул, не желая спорить с советником о том, неминуема ли гибель государства Сяньлэ. Закрыв глаза на пару мгновений, принц спросил:

— Тогда, прошу, ответьте, советник, если я прямо сейчас исчезну, исчезнет ли это создание вместе со мной?

— Боюсь, что нет. Легко пригласить божество, но трудно проводить². Различная нечисть с этой стороны ничем не отличается.

 

² Обычно выражение употребляется применимо к гостю, который долго не уходит.

 

Се Лянь кивнул и сухо ответил:

— Хорошо. Благодарю за наставление, советник.

Принц понимал, что дальнейшие разговоры ни к чему не приведут и полагаться ему придётся только на себя. Поклонившись советнику, он произнёс «разрешите откланяться» и направился к выходу. Советник за его спиной окликнул:

— Ваше Высочество, какую тропу ты изберёшь для дальнейшего пути?

Се Лянь, опустив голову, ответил:

— Если моё исчезновение сейчас ничем не поможет, в таком случае, я буду сражаться с ним до конца, это единственный путь. — Помолчав, он вновь вскинул голову и произнёс, чеканя слова: — Мне всё равно, что это — «ещё одна рука» или какое-то иное создание. Но люди, которых я защищаю, ни за что не станут его пешками.

 

***

 

Через две недели Лан Ин снова повёл войско Юнань в атаку.

Пройдя сквозь бесчисленные поражения в больших и мелких сражениях, которые длились несколько месяцев, теперешние солдаты Юнань наконец могли назваться настоящим войском. Они больше не были простыми разбойниками, что нападают из кустов, они стали настоящей армией, и к тому же обладающей немалыми силами!

И в этот раз Се Лянь снова встретился на поле боя с Лан Ином, который, как им казалось, просто сквозь землю провалился. Принц долго ждал этой встречи — он пролетел к мятежнику прямо через толпу солдат, поднял меч и бросился в атаку с криком:

— Где тот человек в белом одеянии?

Лан Ин отбил его удар, ничего не ответив, только решительно атаковал в ответ. Се Лянь шаг за шагом заставлял его отступать, говоря:

— Ты знаешь, о ком я говорю. Моё терпение имеет границы!

Неожиданно Лан Ин посмотрел на него в упор:

— Ваше Высочество наследный принц, ты разве не обещал, что над землями Юнани прольются дожди?

Вопрос стал для Се Ляня полной неожиданностью, его сердце пропустило удар, он открыл рот и запнулся:

— Я…

Он действительно обещал Лан Ину, что в Юнани будут идти дожди. Однако в последние дни заразившихся поветрием ликов в столице стало в несколько раз больше, и теперь их число приближалось к пяти сотням. Все эти люди теснились в Безмрачном лесу, и вскоре одной изолированной территории явно будет недостаточно. Чиновники начали обсуждать возможность её перенесения в более обширное и отдалённое место. Большая часть магических сил Се Ляня уходила на то, чтобы помочь людям приостановить распространение недуга, поэтому он не мог отправиться в Юнань проливать дожди. Ну а раз шляпа Повелителя Дождя больше ему не пригождалась, принцу стало неловко удерживать у себя такой важный артефакт, с помощью которого другой небожитель и поддерживал свою власть. Иных вариантов совершенно не оставалось, пришлось отправить Фэн Синя с визитом в государство Юйши, чтобы с благодарностями вернуть шляпу Повелителя Дождя хозяйке.

Се Лянь, делая выпад, гневно воскликнул:

— Да, те дожди были ниспосланы мной, но разве тебе самому в душе не ясно, почему они прекратились?!

Чем сильнее гневался принц, тем спокойнее становился Лан Ин:

— Это меня не касается. Я знаю лишь, что даже если бы не появилось этого поветрия ликов, твоих магических сил не хватило бы надолго; точно так же, даже с твоими дождями, люди в Юнани не протянули бы слишком долго. Всё это — напрасный труд. Ваше Высочество, с чего ты решил, что тебе под силу любое дело, за которое ты возьмёшься? Чем доверить тебе свою жизнь, лучше я изберу доверить её самому себе.

Неизвестно, какая именно фраза уколола Се Ляня так сильно, что в нём поднялась жажда убийства.

Лезвие его меча едва заметно провернулось, левая ладонь сжалась, в душе раздался крик: «Убей этого человека! Всего лишь жалкий мятежник из Юнани, нечего его бояться!»

С самой первой их встречи принц впервые по-настоящему с твёрдой решимостью вознамерился убить Лан Ина. Однако к вящему удивлению, стоило принцу нанести удар, направленный прямо в грудь противника, как Лан Ин изверг изо рта поток крови, но сердце его осталось невредимым — клинок отчего-то дрогнул и прошёл мимо.

Когда Се Лянь ощутил эту мимолётную вибрацию, он отшатнулся на несколько шагов, не в силах поверить:

— Ты?!

Как никому другому, Се Ляню было известно, что именно заставило дрогнуть клинок.

Среди простых смертных существовали люди с незаурядными способностями, к примеру, правители, поразительные таланты или благородные воины, и стоило таким людям столкнуться с опасностью, в самый критический момент всё их существо само по себе рождало особую защитную ауру, которая оберегала их, никому не позволяя нанести им серьёзный вред. В основном такие люди обладали потенциалом к вознесению. И Лан Ин, какой-то простолюдин из захолустья, оказался обладателем такого же защитного ореола духовной силы, и вдобавок, крайне редкого типа — то была аура правителя!

Се Лянь, не смея задумываться, что же это означает, внезапно ощутил холод в груди — это клинок Лан Ина нанёс удар и проткнул его насквозь.

В той битве не удалось определить, какая из сторон победила, а какая проиграла.

Нападавшая сторона Юнань, как и ранее, понесла немалые потери, но и на стороне столицы Сяньлэ ситуация сложилась не лучше. Для кого-то подобный исход можно назвать хоть пирровой³, но победой, но для Се Ляня это, несомненно, стало самым настоящим поражением.

 

³ От лат. Victoria pyrrhica — победа, доставшаяся слишком высокой ценой; победа, равносильная поражению.

Это стало его первой неудачей. Кроме того, пускай Лан Ин так и не одолел Се Ляня и в итоге покинул поле боя с тяжёлыми ранами, всё же очень многие лицезрели картину, когда мятежник проткнул принца мечом. Се Лянь примерно догадывался, сколькие солдаты и генералы его войска теперь в тайне обсуждали: «Его Высочество — Бог Войны, как его могли пронзить мечом? Разве мы не армия небесного божества? Почему же в этот раз не одержали безоговорочной победы, как раньше?» Но сейчас принцу было вовсе не до мелких пересудов, поскольку Му Цин принёс ему весть о том, что сегодня в Безмрачный лес доставили ещё больше сотни заболевших поветрием ликов.

Всего-то один день — и сразу больше сотни!

Сейчас самая первая партия людей, подхвативших поветрие, находилась уже на крайне тяжёлой стадии недуга. По всему телу не осталось живого места, приходилось заматывать их толстыми бинтами, в противном случае один взгляд на них повергал в ужас. Но даже сквозь бинты смутно различались выпирающие наросты на теле.

Се Лянь оббежал кругом весь лагерь, пытаясь помочь больным, и когда с огромным трудом закончил обход, Фэн Синь тут же отвёл его в сторону и тихо спросил:

— Ваше Высочество, что произошло сегодня на поле боя? Как вышло, что этот невежда тебя проткнул? И после ты ведь несколько раз попал по нему, почему не убил?

Се Лянь не хотел говорить ему, что Лан Ина защищает ореол ауры правителя, который не под силу пробить даже небожителю, поэтому лишь горько и беспомощно усмехнулся. Разве принц не хотел его убить? Но теперь это поистине стало недостижимым. Магические силы, что содержались в его атаках, целиком разбивались об ауру правителя, не причиняя вреда Лан Ину. Заметив данную деталь, принц тут же сменил тактику, решив одолеть противника материальным оружием, даже вступил с ним в рукопашный бой. Но Лан Ин оказался мускулистым и толстокожим бойцом, способным снести даже самые сильные удары!

Как вдруг, пока Фэн Синь и Се Лянь стояли в стороне, издалека послышался вопль:

— Ваше Высочество, спасите меня!

Се Лянь как раз принял из рук Фэн Синя миску воды и только успел отпить, как выплюнул всё обратно, едва заслышав крик. Принц бросился на вопль, даже не отдышавшись. Кричал юноша, что отдал ему свой зонт. И поскольку Се Лянь относился к тому с особенной теплотой, зов о помощи прозвучал особенно горестно. В самом начале лик вырос на колене юноши, и благодаря магическим силам Се Ляня, распространение болезни держалось под контролем, так что и теперь на теле юноши лики росли только на левой ноге. Сейчас юноша, как безумный, брыкался, что есть сил дрыгая поражённой ногой. Се Лянь прижал его к земле, чтобы не отбрыкивался сильно, и попытался успокоить:

— Не двигайся! Я здесь!

Юноша в полнейшем ужасе схватился за принца и закричал:

— Ваше Высочество! Ваше Высочество, спасите меня! Мне показалось, что нога стала чесаться, как будто её щекочут травинкой, потом я… опустил взгляд, чтобы посмотреть… и увидел, что они… они открывают рты, они шевелятся, шевелятся! Они едят траву!!! Они живые!!!

Се Ляня мгновенно пробрало морозом по коже. Он взглянул сам и в самом деле увидел, что на левой ноге юноши, полностью покрытой парой десятков наростов, сразу несколько ликов держат во рту травинки, а некоторые даже с жадностью пережёвывают!

Другие заболевшие принялись кричать, поднялась паника, и только благодаря Фэн Синю, Му Цину и остальным воинам удалось с трудом подавить волнения, не допустив бунта. Се Лянь, одной рукой прижимая юношу к земле, спросил человека неподалёку:

— Он ещё может двигать этой ногой?

Все те, кто ухаживал за больными в Безмрачном лесу, носили полное обмундирование, плотно закутываясь в плащи и заматываясь бинтами, так что лица рассмотреть было невозможно. Трудящийся рядом человек, судя по голосу — юноша, ответил:

— Не может, Ваше Высочество! Его нога уже пришла в негодность. Не известно, что там такое выросло внутри, но конечность потяжелела, будто свинцом налилась, он даже волочить её не сможет. К тому же, недуг всё время наползает выше, скоро он перекинется с ноги до самой поясницы.

Се Лянь уже применил все возможные спасательные меры, однако болезнь на теле юноши, можно считать, всё-таки бесповоротно захватила ногу, и конечность утратила чувствительность как у нормального человека. Тут к принцу подошёл один из лекарей, который тихо произнёс:

— Ваше Высочество, на мой взгляд, в данном случае единственный ещё не опробованный способ — это отрезать конечность, на которой выросли лики, и посмотреть, можно ли таким образом остановить распространение…

Се Лянь тоже подумал, что остался только такой способ, поэтому сказал:

— В таком случае, отрезайте!

Юноша второпях взмолился:

— Не надо! — Его охватил страх, что ногу в самом деле отнимут, но всё же юноша не решился обнимать свою изуродованную конечность, только с переполняющей болью в голосе закричал: — Моя нога ещё не пришла в негодность! Может быть, я ещё поправлюсь… Ваше Высочество! У вас… разве у вас нет иного способа помочь мне?

Се Лянь уже не хотел отвечать ни «я сделаю всё, что в моих силах», ни «я буду стараться», ни тому подобных фраз. Перед глазами принца замелькали тени, он ответил:

— Прости. У меня его нет.

Невероятно, но Его Высочество наследный принц произнёс эти слова. Подобное случилось впервые, и все, кто стал свидетелем, ощутили крайнюю степень потрясения. Кто-то даже на месте не выдержал и принялся кричать:

— Нет? Ты — Его Высочество! Ты же божество! Как такое может случиться, что у тебя нет иного способа? Сколько дней мы уже тут ждём, что ты придумаешь способ? Что значит — у тебя его нет?!

Тот, кто это выкрикнул, тут же был кем-то одёрнут и больше не шумел, однако приструнили крикуна вовсе не Фэн Синь и Му Цин. Му Цин, кажется, посчитал фразу Се Ляня слишком откровенной, настолько, что теперь успокоить людей не выйдет, как ни пытайся, поэтому юноша хмуро стоял в молчании. Фэн Синь же чуть поодаль криками осаживал нескольких выпрыгивающих особенно высоко заболевших. Се Лянь, чрезмерно загруженный каждодневными происшествиями, теперь никогда не убирал меч в ножны, обнажённый клинок так и висел у принца на поясе. Но стоило лезвию чуть приблизиться к поражённой ноге юноши, и один из «ликов», как видно, почуяв холодную угрожающую Ци меча, внезапно прекратил жевать, разинул рот и пронзительно заверещал.

Эта штука ещё и зашлась пронзительным криком!!!

Звук вышел слабым и тонким, но, вне всяких сомнений, исходил от ноги. Юноша закричал гораздо громче и едва не потерял сознание от страха. Крепче схватившись за Се Ляня, он принялся повторять:

— Ваше Высочество, спасите меня! Спасите меня!

В тот же миг на его бедре, ближе всего к поясу, едва заметно стали проявляться три небольших углубления. Лекарь испуганно вскрикнул:

— Ваше Высочество! Недуг распространяется, распространяется! Поветрие сейчас переберётся с ноги на всё тело!

Сколько бы магических сил ни истратил, Се Лянь в конце концов не смог исцелить юношу от недуга. Скоро жуткое поветрие перекинется на всё его тело, и тогда уже ничем нельзя будет помочь, неужели остаётся опустить руки и смириться?　

Се Лянь стиснул зубы:

— Ответь мне. Только одно слово. Эта нога. Нужна тебе или нет? Как поведёт себя хворь, если отнять ногу, я тоже не могу сказать наверняка. Если готов с ней расстаться, кивни, и дело будет сделано немедленно; если не готов, то не кивай, и мы пока подождём!

Юноша тяжело дышал, от испуга его глаза опустели, будто он был близок к потере рассудка. Он вроде бы кивнул, но в то же время и покачал головой. Тем временем лики на его ноге принялись один за другим верещать, будто бы приветствуя вновь примкнувшего к ним «сотоварища», явно выражая радость. Из маленьких ртов слышался писк и тявканье, а внутри можно было разглядеть дрожащие красные язычки. Невозможно представить, что же творится сейчас внутри ноги этого юноши, в жилище для каких тварей она превратилась.

Ждать больше нельзя! Се Лянь повернулся к лекарю:

— Режьте.

Но лекарь вдруг замахал руками:

— Ваше Высочество, простите недостойного! Я не могу быть уверен, что всё пройдёт успешно, такое место… я не осмелюсь оперировать! Что если, даже отняв конечность, мы ему не поможем… Всё же не стоит так рисковать!

Отругав сам себя за то, что от нечего делать вышел с предложением и едва не нарвался на выполнение столь жуткого поручения, лекарь вспомнил, что инициатива наказуема, потому снова скрылся в толпе и больше голоса не подавал. Юноша тем временем всё причитал:

— Ваше Высочество, спасите! Ваше Высочество, спасите!

А у Се Ляня в голове всё опустело, тогда как в сердце непрерывно зазвучал голос, полный отчаяния: «Кто же придёт спасти меня самого?!..»

Кругом поднялся разноголосый галдёж, и что только не выкрикивали люди. Маленькие сморщенные лики внизу тоже звонко визжали, в какой-то момент Се Ляню даже показалось, что он увидел настоящий ад.

Он будто своими глазами смотрел на этот ад, и в то же время ничего не видел. Обливаясь холодным потом, принц широко раскрыл глаза, занёс руку…

Удар клинок обрушил занесённый, кровь алая потоком пролилась.

 

 

Поветрие ликов зародилось в земле Безмрачного леса. Часть третья

 

 

— Аааааа!..

Юноша находился в полуобморочном состоянии, но стоило Се Ляню отрубить ему ногу, сразу пришёл в себя и зашёлся воплями:

— Моя нога! Моя нога!

Се Лянь стоял на коленях в луже крови, его белые одеяния запачкались кровавыми брызгами. Изо всех сил прижимая юношу к земле, он воскликнул:

— Всё в порядке! Лекари, остановите ему кровь!

Несколько лекарей спешно бросились помогать. Му Цин, не в силах больше смотреть, бросил:

— Только не теряй сознание, — и тут же склонился над юношей, доставая бутылёк со снадобьем. Наружу просочился лёгкий дымок, потоки крови постепенно остановились, Се Лянь тем временем тоже вливал в рану юноши божественное сияние.

Что касается отрубленной конечности, одиноко брошенной в стороне, она вдруг сама по себе поджалась — оказалось, поражённая нога способна двигаться, будто живое существо, даже отдельно от тела. Се Лянь вскинул руку, разгорелось пламя, и нога в языках пылающего огня обернулась кучкой чёрной золы. Юноша в ужасе заорал:

— Моя нога!

Се Лянь осмотрел его в районе поясницы, но не увидел признаков поветрия ликов, поэтому глаза принца сверкнули, а лицо радостно просияло:

— Вот и всё, недуг остановлен. Поветрие больше не распространяется!

Юноша лишь после этих слов перестал рыдать и распахнул глаза шире:

— Правда? Оно правда отступило?

Послышались потрясённые вздохи толпы, начался переполох. Поколебавшись с минуту, кто-то воскликнул:

— Ваше Высочество, прошу вас, помогите и мне исцелиться!

Но в ответ вдали раздался громкий голос юноши:

— Не стоит действовать сгоряча! Ещё точно не известно, а что если недуг через время вернётся снова, что тогда?

Это напоминание помогло и Се Ляню сохранить спокойствие, принц согласился:

— Верно. Пока ещё нельзя утверждать, нужно какое-то время понаблюдать.

Кто-то в ужасе воскликнул:

— Сколько же ещё придётся наблюдать… ждать больше нельзя, если ещё протянуть… ещё протянуть, и эта дрянь переползёт на моё лицо!

Кто-то решил — была не была:

— Я готов пойти на этот риск!

И вскоре Безмрачный лес заполонили крики нескольких сотен человек:

— Ваше Высочество, умоляем, избавьте нас от страданий!

Люди один за другим принялись падать на колени вокруг Се Ляня, но принц, пусть и оказался в весьма затруднительном положении, всё же не решился на необдуманные действия.

— Прошу всех подняться. Если по прошествии времени недуг этого человека не возвратится снова, я непременно сделаю всё возможное, чтобы вас исцелить…

С огромным трудом успокоив толпу, надавав немереное количество обещаний и определив юношу с отрубленной ногой в другое место, где он сможет спокойно восстанавливаться, Се Лянь сел под деревом. Му Цин огляделся по сторонам и, только убедившись, что никого вокруг нет, тихо обратился к принцу:

— Как тебе пришло в голову вот так запросто взять и отрубить ему ногу? В подобных вещах ты не можешь принимать решения, даже если человек умолял тебя об этом снова и снова. Что если, даже отрезав ногу, ты ему не помог? Тогда ненавидеть он станет именно тебя.

Сердце Се Ляня до сих пор колотилось как бешеное. Закрыв лицо ладонью, он хриплым голосом ответил:

— Та ситуация не терпела промедлений, он мне не отвечал, лекарь тоже не решался действовать, я ведь не мог просто смотреть, как недуг распространяется дальше. Кто-то должен был принять окончательное решение и сказать, что нужно делать. Я просто…

Даже на лице Фэн Синя, что случалось крайне редко, читалось печальное выражение:

— Ваше Высочество, я думаю, тебе лучше отдохнуть. Ты в самом деле выглядишь не очень хорошо, а мы пока поможем тебе всё здесь уладить.

Се Лянь тоже чувствовал, что не выдерживает нагрузки. Он не спеша кивнул:

— Хорошо. Тогда я немного отдохну здесь и скоро вернусь в лагерь. Нельзя уходить слишком далеко.

Как раз в тот момент в лесу послышался чей-то плач и крики, Фэн Синь и Му Цин отправились узнать, что стряслось, а Се Лянь, посидев немного в растерянности, лёг прямо на землю.

Раньше, если никто не установил для него полог, пропитанный ароматом трав, и не поставил кровать, инкрустированную слоновой костью, принц ни за что на свете не стал бы ложиться прямо в грязь, посреди дикой глуши. Но сейчас у него в самом деле не оставалось никаких сил на то, чтобы маяться с этим бесполезным хламом. Он даже не стал стряхивать с одежды пыль и стирать кровавые следы — чумазый с головы до ног, уронил голову на землю и уснул.

Неизвестно, сколько времени прошло, когда принц сквозь сон услышал, что его зовёт Фэн Синь. Се Лянь рывком пробудился и тут же вскочил на ноги, ощутив, как с него что-то соскользнуло. Принц опустил взгляд и увидел старенькое заплатанное одеяло. Кто-то накрыл его, пока он спал. Се Лянь размял точку между бровей и сказал подошедшему Фэн Синю:

— Мне это без надобности, отнеси в лагерь к заболевшим.

Фэн Синя его слова удивили:

— А? Ты о чём? Об этом одеяле? Это не я его принёс. Я только что подошёл.

Се Лянь повернулся:

— Му Цин?

Му Цин ответил:

— И не я. Наверное, кто-то из твоих последователей, живущих в изоляции, принёс его тебе.

Се Лянь огляделся по сторонам, но не заметил ни тени того, на кого можно было бы обратить внимание. Покачав головой, принц подумал: «Я даже не почувствовал, что кто-то подобрался близко. Моё состояние поистине оставляет желать лучшего». Аккуратно свернув одеяло и положив на землю, он поднялся:

— Идём.

Он ушёл с беспокойством в душе. И очень скоро то, о чём он так беспокоился, случилось.

Прошло всего два дня, и когда Се Лянь снова явился в Безмрачный лес, лекари сообщили ему: ночью чуть больше десятка заболевших поветрием ликов, не вняв предупреждению, незаметно покинули свои лежанки, и кто-то из них попытался выжечь лики огнём, кто-то — срезать с кожи ножом. Большинство, не обладая достаточными умениями, потеряли слишком много крови, но лежали тихо, закутавшись в свои одеяла, не смели шуметь, боялись, что кто-то заметит. Так и умерли, не издав и звука.

Се Лянь, только вернувшись с поля боя, услышал эту скорбную весть. Стоя среди нескольких сотен человек, глядя на окровавленных, стонущих от боли людей, он наконец вышел из себя:

— Почему вы не послушались? Я же сказал, что пока ещё не известно, можно ли таким способом окончательно избавиться от недуга! Кто просил вас поступать так опрометчиво?

Он впервые столь сильно разгневался перед лицом такого количества своих последователей. Люди опустили головы и не произносили ни звука, будто цикады зимой. Се Лянь в душе по-настоящему рассердился, поэтому не сдержался от того, чтобы наговорить им лишнего. Слово за слово, и тут внезапно кто-то воскликнул:

— Ваше Высочество наследный принц, вы неуязвимы для сотни болезней, и это ведь мы страдаем от недуга, а не вы. Конечно же, вы говорите, что мы поступили опрометчиво. Но ведь хворь стала слишком серьёзной, только поэтому мы решились на подобный шаг. Что нам ещё оставалось делать?

Говорящий не обвинял принца в открытую, однако тон его прозвучал весьма двусмысленно. Стоило Се Ляню услышать его слова, и кровь немного ударила в голову:

— Что ты сказал?

Но высказавшийся сразу спрятался в толпе, не отыскать. Фэн Синь находился слишком далеко, поэтому не слышал, а услышав, тут же принялся бы браниться. Му Цин же, разглядев, что настрой у людей не слишком благоприятный, предусмотрительно решил не усугублять положение. Видя, что Се Лянь не отвечает на замечание, кто-то ещё из толпы произнёс:

— Ваше Высочество, если вы не в состоянии нас спасти, нам приходится самим себя спасать. Не волнуйтесь, так мы не потратим ваших божественных снадобий и магических сил.

Только что Се Ляню в голову ударила горячая кровь, а теперь его будто окунули в ледяную полынью, принц подумал: «Что это за разговоры?.. Неужели я пекусь о каких-то снадобьях или магических силах? Ясно ведь, что я запрещаю им отсекать конечности только из страха, что способ не подействует. Почему они говорят так, будто бы я только языком трепать горазд? Да, я не могу испытать на себе их страдания от недуга, но если бы я искренне не хотел их спасти, зачем тогда мне было отказываться от прекрасной должности небесного чиновника и спускаться, страдая по своей же вине???»

За всю жизнь принца никогда не попрекали подобными словами, и сам он никогда не испытывал подобной обиды. В душе роились тысячи слов, но высказать не получалось ни единой фразы. Се Лянь знал — его последователи постепенно потеряли терпение потому, что он не смог отыскать способ излечить их от поветрия ликов. Страдания, которые испытывали эти простые люди, было в сто раз труднее вынести, чем те неприятности, что приходилось претерпевать ему самому. Оставалось только с силой сжать кулаки до звонкого хруста. Постояв в молчании, принц внезапно нанёс удар по ближайшему дереву.

Дерево с треском переломилось, люди подскочили от испуга, шепотки прекратились. На звук примчался Фэн Синь, который только сейчас почувствовал, что произошло неладное:

— Ваше Высочество!

Се Лянь вложил в удар злость от обиды и постепенно начал успокаиваться. К его неожиданности, посреди мёртвой тишины кто-то вновь заговорил:

— Ваше Высочество наследный принц, вам ни к чему так сильно гневаться. Мы ведь все здесь пострадавшие, все — ваши последователи. Мы ни в чём перед вами не виноваты.

Стоило фразе прозвучать, и многие тихо стали соглашаться. И хотя люди переговаривались шёпотом, все пять чувств Се Ляня обладали достаточной остротой, чтобы услышать каждое слово чётко и ясно. Люди тихонько бормотали:

— Наконец-то кто-то решился высказать правду, я вот всё время молчал, боясь говорить…

— Но ведь всегда считалось, что Его Высочество наследный принц — добрый и ласковый, разве нет?.. Как же так, получается, вот каков он на самом деле?..

Оказавшись посреди бушующего прилива людских голосов, Се Лянь невольно отступил на шаг. За двадцать лет он ни разу не испытал страха перед лицом врага, будучи вечно бесстрашным, но именно в эту секунду его сердце охватила эмоция, отдалённо похожая на страх. Внезапно вновь раздался чей-то шёпот:

— С подобной божественной силой шёл бы к врагу выплёскивать гнев, тогда бы и нам пришлось меньше страдать!

Услышав эту фразу, принц не смог больше оставаться здесь.

Ему ли не знать, что теперь он совершенно не похож на того Бога Войны на постаменте, что в одной руке держит меч, в другой — цветок, и одаривает всех мягкой улыбкой?!

Се Лянь развернулся и ринулся прочь без оглядки. Словно от чего-то спасаясь, он выбежал из Безмрачного леса. Фэн Синь и Му Цин за его спиной крикнули:

— Ваше Высочество! Куда ты направился?!

В толпе начались беспорядки — кажется, какой-то младший помощник лекарей ни с того ни с сего накинулся на заболевших с кулаками, что повлекло за собой массовую драку. Впрочем, Фэн Синю и Му Цину некогда было разнимать катающихся по земле людей. Они приказали солдатам разобраться здесь, а сами поспешили за Се Лянем.

Принц помчался в направлении горбатого склона, одним шагом преодолевая несколько чжанов, и вскоре оказался на том густо заросшем холме. С налитыми кровью глазами Се Лянь остановился посреди леса и выкрикнул:

— Выходи!!!

Фэн Синь:

— Ваше Высочество! Зачем ты примчался сюда?!

Се Лянь закричал, вскинув голову вверх:

— Я знаю, что ты здесь, выкатывайся!!!

Му Цин:

— Если бы его можно было призвать, только крикнув, нам не пришлось бы…

Юноша не договорил, внезапно осекшись. Поскольку троица внезапно услышала за спинами скрип. Рывком обернувшись, они увидели того, кто сидел на лозе, протянутой от дерева к дереву, и смотрел на них сверху вниз. И если это не причудливое существо в белых одеяниях и маске, что слева плачет, а справа — смеётся, то кто же?

Он и впрямь явился, стоило только крикнуть!

Се Лянь, едва увидев эту картину, словно лишился разума. Он налетел на противника, со злостью в голосе взревев:

— Я убью тебя!!!

Существо увернулась от атаки, широкие белые рукава затрепетали, будто крылья бабочек в танце невероятной красоты. Фэн Синь и Му Цин удивлённо вздохнули — намереваясь броситься вперёд, чтобы оказать принцу поддержку, они внезапно заметили кое-какую странность, от которой их движения застыли, а на лицах отразилось потрясение. Се Лянь же, чьё сердце охватило пламя гнева, ничего не почувствовал и лишь выхватил из ножен длинный меч. Фэн Синь закричал ему:

— Ваше Высочество! Ты не видишь? Он…

Но Се Лянь уже одной рукой схватил противника за горло, а другой подставил остриё меча к его груди. Существо в белых одеяниях оказалось под контролем принца, но почему-то вдруг рассмеялось.

Смех его звучал чисто и мягко, словно смеялся юноша, и Се Ляню этот смех показался очень знакомым, похожим на чей-то, но только в пылу гнева принц не мог сразу вспомнить, на чей же именно, лишь в душе промелькнуло и тут же исчезло сомнение. Вскоре существо со вздохом произнесло:

— Се Лянь, Се Лянь. Как бы ты ни сопротивлялся, всё бесполезно. Твоё поражение предрешено, государство Сяньлэ скоро сгинет!

Се Лянь, разгневанный до предела, отвесил ему пощёчину:

— Кем ты себя возомнил? Я не давал тебе слова, так что закрой свой рот!

Для принца подобное поистине считалось невообразимо грубым поведением. Противник от удара свесил голову в сторону, но снова повернулся и спросил:

— Ты правда желаешь, чтобы я закрыл рот? Ладно, ладно. Вот только, на самом деле, существует ещё один способ, который может превратить ваше поражение в победу, вопрос лишь в том, захочешь ли ты пойти на это.

Если бы не последняя фраза, принц даже не стал бы его слушать. Но когда противник её произнёс, Се Ляню показалось, что он, возможно, говорит правду. Способ действительно был, но за него придётся заплатить слишком тяжёлую цену. Сделав резкий выдох, принц с угрозой в голосе произнёс:

— Какой способ? Если чего-то от меня хочешь, говори прямо, поменьше пустой болтовни!

Существо в белом одеянии ответило:

— Я скажу тебе, только подойди поближе.

Се Лянь:

— Хорошо.

Фэн Синь воскликнул:

— Ваше Высочество! Ты же не собираешься…

Но принц, вопреки предостережению, одним ударом пронзив сердце существа насквозь, наклонился и произнёс:

— Говори.

Существо очень-очень тихо что-то сказало принцу на ухо, так что юноши не могли расслышать. Се Лянь же слушал, и чем дальше, тем сильнее округлялись его глаза. Наконец принц не выдержал и отвесил ещё одну пощёчину с криком:

— Я не просил тебя говорить мне это! Мне нужен способ решения! Способ!

— Я же сказал, это и есть способ. Вопрос лишь в том, захочешь ли ты пойти на это.

Лицо Се Ляня исказилось:

— … Чего ты от меня, в конце концов, хочешь? Кто ты, в конце концов, такой?

Существо в белом захихикало:

— Кто я такой? Не желаешь сорвать с меня маску и взглянуть?

Се Лянь давно собирался это сделать и теперь одним движением сдёрнул полу-смеющуюся, полу-плачущую маску с лица незнакомца. И в следующее мгновение всем телом застыл, будто окаменев.

Из-под маски ему улыбалось белоснежное и прекрасное юное лицо, чьи глаза ярко сверкали, а уголки губ чуть приподнимались — выражение это сияло безграничной мягкостью и почтительной скромностью.

Это было его собственное лицо!

 

 

Золочёная статуя недюжинной силой удерживает небеса от падения

 

Се Лянь в неудержимой ярости выдернул меч из груди противника и приготовился вонзить снова, когда вдруг заметил, что на клинке не осталось ни капли крови. Его мысли моментально прояснились, поворот лезвия — и меч одним ударом снёс голову юноше в белых одеяниях. Сделать это оказалось проще простого, но когда голова отделилась от тела, обе части быстро сморщились, превратившись в распластанный плоский кожаный мешок.

Это тело оказалось пустым сосудом!

Уже второй раз принц сталкивался с фальшивой оболочкой этой твари, истинное воплощение так ни разу и не явило себя. И хотя подобное не выходило за рамки ожидаемого, негодование Се Ляня достигло предела — длинный меч всё вонзался и вонзался в обмякшие на земле голову и тело оболочки. И даже когда острая Ци меча искромсала кожаный мешок в мелкие клочки, злоба не угасла. Фэн Синь, не в силах больше смотреть, удержал принца:

— Ваше Высочество! Это же просто пустой сосуд.

Но выглядел этот сосуд в точности так же, как Се Лянь в юности. Поэтому казалось, будто бы принц с особой жестокостью беспощадно расправился с самим собой, картина в известной степени малоприятная глазу. Се Лянь тяжело отдышался, выронил меч и уселся на землю со словами:

— Я знаю! Но ведь он посмел нацепить мой облик!

Сей факт по-настоящему разгневал принца. Двое присели с ним рядом, через пару мгновений молчания Фэн Синь всё же спросил:

— Ваше Высочество, ну как, полегчало? Не принимай всю ту ерунду, что это существо тебе наговорило, за чистую монету. Он просто решил подшутить над тобой, и всё.

Однако Се Лянь возразил:

— Нет. То, что он сказал, вовсе не шутка. Только…

Фэн Синь поразился:

— Он в самом деле рассказал тебе, как снять проклятие?!

Се Лянь запустил правую руку в волосы.

— Он не рассказал мне способ, как избавиться от поветрия ликов. Он рассказал… как его наслать!

Юношей потрясли его слова:

— Наслать?

Се Лянь кивнул, огляделся по сторонам и подумал, что на горбатом склоне оставаться всё же не стоит, решив покинуть это место. Он сейчас не желал ни видеть, как украдкой смотрят на него солдаты, ни слышать недовольства и причитания тех, кого поразило поветрие ликов. Поэтому Се Лянь вернулся в императорский дворец, в пустующие много лет покои наследного принца.

Закрыв дверь, Се Лянь наконец не без труда вернул себе душевное равновесие, сел и безрадостно произнёс:

— «Лики», которые вырастают на теле людей — это умершие души жителей Юнани. Часть из них погибла на поле брани, но в основном это те, кто умер из-за засухи.

Му Цин не слишком удивился:

— Так вот почему людей Юнани поветрие не тронуло. Разумеется, свои не станут вредить своим же.

Фэн Синь хмуро произнёс:

— Но ведь тех, кто погиб во время засухи, убили вовсе не жители столицы, даже если в них осталась затаённая злоба, они не должны были выплёскивать её на нас!

Се Лянь вздохнул:

— На словах всё именно так, но вам ведь известно, что после смерти душа человека некоторое время пребывает в состоянии хаоса.

Определённый отрезок времени после смерти душа человека похожа на новорождённого ребёнка, бестолкового и невежественного, в полузабытьи и полуосознанности, который не знает, кто он, где он находится и что ему делать. Срок этот может быть длинным и коротким, зависит полностью от самого человека и его удачи. И состояние это называется «период хаоса».

В подобной ситуации родные или любимые люди могут направлять умершие души или оказывать на них влияние. Народный обычай призыва души умершего на седьмой день¹ и подобные поверья основываются именно на этом факте.

 

¹ В древности люди полагали, что душа человека после смерти не рассеивается в течение некоторого времени, и потому её ещё можно призвать в тело. В современном Китае также существуют схожие обычаи, различающиеся по направленности и результату, например, призыв души ребёнка, который пережил сильный испуг, а также приглашение души умершего родственника на седьмой день после смерти на прощальную трапезу.

 

Се Лянь продолжил:

— Он… рассказал мне, что солдаты армии Юнань испытывают сильнейшую злобу и агрессию по отношению к столице. При этом у многих из них во время засухи погибли родители, жёны и дети. Умершим душам некуда больше деваться, они попадают под влияние эмоций своих родных. И он, используя обострённые эмоции тех солдат, внушил умершим душам враждебность по отношению к жителям императорской столицы Сяньлэ, вынудил их обосноваться на теле живых людей, выпивая из них жизненные соки. Поскольку пока души находились в состоянии хаоса, им многократно навязывалась одна мысль: если бы не было этих людей, вы бы смогли выжить.

Фэн Синь изумился:

— Что это за дурная мысль? Как можно решать, кому жить, а кому умереть???

Се Лянь, закрыв ладонью лоб, произнёс:

— Ранее Лан Ин, без всякого злого умысла, похоронил тело своего сына в земле императорской столицы. Это и стало вступлением, которым существо воспользовалось, чтобы наслать проклятие. Я потребовал от него объяснения, как избавиться от поветрия, а он столько всего наговорил, только чтобы рассказать мне способ его создания. Как это понимать?

Знание техники сотворения проклятия вовсе не даёт способа его снятия. Фэн Синь забранился:

— Да он просто издевается над тобой. Что за ерунда, мать его?!

Му Цин, однако, заметил:

— Он не издевается над тобой. Он действительно уже дал тебе способ.

Се Лянь поднял голову, Фэн Синь развернулся, оба спросили:

— Какой способ?

Му Цин:

— Способ решения! — Его глаза сверкнули, будто бы он докопался до какой-то тайны: — Проклятие сработало на душах людей Юнани, поскольку они испытывают ненависть к людям Сяньлэ. Но разве на стороне Сяньлэ нет такой же ненависти к людям Юнани?

Се Лянь чуть расширил глаза, его дыхание на миг застыло. Му Цин продолжил:

— Раз он поделился с тобой способом сотворения проклятия, в таком случае, ты можешь воспользоваться им, чтобы взять око за око, зуб за зуб. Наслать поветрие ликов, которое будет распространяться только на людей Юнани! Подумай, ведь чтобы проклятие начало действовать, необходимо, чтобы его поддерживали живые люди. А если они сами заразятся поветрием, у них не останется сил ни на что другое, а может, в итоге и людей не останется вовсе, и тогда поветрие исчезнет само по себе!

Се Лянь даже не задумался ни о чём подобном, поэтому, слушая уверенные речи Му Цина, даже немного оторопел. Спустя несколько мгновений у него вырвалось:

— Этого делать ни в коем случае нельзя!

Му Цин:

— Почему нельзя? Не забывай, что первыми проклятие наслали они.

Се Лянь внезапно поднялся:

— Нельзя значит нельзя. И ещё кое-что, ты ошибся вот в чём. Солдатам армии Юнань совершенно точно будет очень непросто заразиться поветрием ликов, так же как и солдатам Сяньлэ. Не спрашивай меня, почему, я…

Му Цин молниеносно парировал:

— Тогда пускай заболеют только простые люди, это тоже хорошо! У них нет такого количества рабочих рук, они не смогут провести такие же масштабные меры против заражения, как в императорской столице. Стоит только поветрию ликов вспыхнуть среди них, недуг наверняка распространится гораздо быстрее, у них не останется сил на ответные действия! Также мы можем пригрозить солдатам безопасностью мирных жителей за их спиной, чтобы они сняли проклятие и сдались! Они просто не смогут тянуть время дольше столицы!

Се Лянь немедля отрезал:

— Значит, тем более нельзя! Не забывай, как мы называли их, когда они сделали своей мишенью невинных жителей столицы? Подлецами. Но если мы поступим так же, как и они, разве не превратимся сами в подлецов, которых бранили? Чем мы будем отличаться от них?

Взбудораженное выражение спало с лица Му Цина:

— Ваше Высочество, а ты не забывай, кто ценой своей смерти завлёк тебя в лапы Нежных объятий. Как раз те самые «невинные», о которых ты говоришь.

Напоминание заставило Се Ляня поколебаться несколько мгновений.

Откровенно говоря, не задуматься об этом было просто невозможно. Но в конце концов принц всё же ответил:

— Да, такие люди в самом деле существуют. Но лишь потому, что они всегда выбегают вперёд всех, что они более всех подвержены горячему фанатизму, только они и попадаются вам на глаза. Но в действительности гораздо больше простых людей совершенно ничего не смыслят. Если почаще будешь наведываться на горбатый склон посмотреть на них, то увидишь, что многие даже не понимают, для чего нужно воевать. Идут туда, где дают пищу, просто стремятся выжить, и всё. Му Цин, ты сейчас просишь меня ради спасения одних невинных людей убить других невинных людей. Я… — он вздохнул, — я всё же придумаю что-нибудь другое.

Тон Му Цина чуть похолодел, в нём послышалась насмешка:

— С какой стати мне наведываться на горбатый склон и переживать о том, как живут простые люди вражеской стороны? Ладно, забудь. Ваше Высочество, ты всегда думаешь о других людях, но только другие о тебе не думают никогда. Ты не чувствуешь себя обычным простофилей?

Сердце Се Ляня тоскливо сжалось, он опустил голову, не говоря ни слова. Только в памяти возникла вся покрытая человеческими лицами и способная шевелиться даже после отсечения нога. После долгих размышлений принц покачал головой:

— Предположим, что я подумаю не о других людях, а только о нас самих. Проклятие — это обоюдоострый клинок, который ранит и владельца, и противника. Чтобы наслать проклятие на других, живой человек должен исполниться ненависти, а души умерших простолюдинов не найдут покоя в посмертии. Они достаточно настрадались при жизни, а после смерти им ещё и придётся превратиться в подобных чудищ… Ты же видел ногу того человека, эти «лики», что влачат своё жалкое существование на чужом теле… Неужели им намного лучше, нежели самим пострадавшим? И когда-нибудь проклятие обернётся против наславшего его, хорошего конца ему не видать.

Снова и снова слушая возражения, Му Цин вскоре тоже потерял терпение:

— Покуда они не увидят хорошего конца, с твоей стороны людям его не видать и подавно! Третьего пути тебе не дано, и второго стакана воды ты не найдёшь, очнись уже, Ваше Высочество! У тебя нет больше времени.

Се Лянь почувствовал, как к голове прилил жар, закрыл глаза и произнёс:

— … Пока не говори ничего, дай мне подумать.

— …

Му Цин наконец не выдержал и принялся бранить его:

— Ну что ты за человек такой… То ты терзался муками поиска решения, а когда его положили прямо перед тобой, отказываешься принять. Ну что ты за человек… Может, хватит уже? Строишь из себя невесть что, от одного взгляда тошно. Поистине на твоих последователей свалилось невезение, которое и за восемь жизней кровью не искупить!

Фэн Синь молча слушал их перепалку, не пытаясь вмешаться, поскольку не мог предложить никакой хорошей идеи. Но тут внезапно замахнулся и отвесил пощёчину с криком:

— Может, это тебе уже хватит?!

Му Цин от удара отшатнулся на пару шагов, Се Лянь поразился:

— Фэн Синь?

Фэн Синь бросил ему:

— Ваше Высочество, не останавливай меня! — Затем снова обратился к Му Цину: — Чего ты взъелся? Ну-ка, скажи, от чего тебе может быть тошно? Я уже долго тебя терпел, но сегодня терпеть не собираюсь. Я, мать вашу, поистине не выношу таких как ты. Ты же его помощник, и если бы Его Высочество не протянул тебе руку, ещё не известно, где бы ты сейчас голодал и скитался. Так почему ты всё время делаешь вид, будто ты самый умный? Будто ты больше всех понимаешь и вообще сильнее его? Если ты и впрямь такой способный, почему же Его Высочество вознёсся, а ты — нет?

Му Цин:

— Я!..

Се Лянь потянул Фен Синя за руку:

— Полно, Фэн Синь. Му Цин тоже обеспокоен ситуацией…

Фэн Синь оборвал:

— Да какое к чёрту беспокойство! Ваше Высочество, я тебе так скажу, он просто-напросто всё время ищет возможности прочитать тебе нотации, не упускает ни единого шанса показать, что он лучше тебя. Потому что в душе действительно считает, что он гораздо более способный, чем ты! Что-то я раньше не видел, чтобы этот безразличный ко всему человек так сильно любил государство Сяньлэ. А теперь, стало быть, обеспокоился?

Затем он снова развернулся к Му Цину:

— Думаешь, я не вижу, что в душе ты считаешь принца дураком? Твои вечные язвительные усмешки и то, как ты незаметно закатываешь глаза, я терпел. Что в чертогах Верхних Небес ты никогда не стоишь на положенном месте, я тоже терпел. Любишь себя показать? Что ж, хорошо, всё равно это уже не первый раз, показывай, мешать никто не будет. Всё равно ты своими ничтожными попытками чашу весов не перевернёшь, небо останется на месте. Раз Его Высочество с тобой не спорит, то и мне лень препираться. Но раз ты уже настолько обнаглел, не вини меня в том, что церемониться с тобой не стану! Слушай внимательно: если тебе нравятся столь подлые методы, меня это не удивляет, но Его Высочество — есть Его Высочество, и что бы он ни делал, будь добр, отнесись с уважением, поменьше распоряжайся и указывай! И почаще, мать твою, вспоминай, кто ты такой!

Пока Фэн Синь говорил, Се Лянь несколько раз пытался его остановить, но, возможно, по той причине, что юноша слишком долго держал невысказанную брань в себе, все попытки принца провалились, Фэн Синь выложил всё, что думал. С каждой фразой лицо Му Цина становилось белее на тон, и если вначале он ещё хотел броситься в драку, в конце концов остался безмолвен, только озлобленным взглядом неотрывно смотрел на Фэн Синя. Се Лянь в гневе вмешался:

— Всё высказал? Может, мне стоит пинками прогнать вас обоих прочь с Небес?

Лицо Фэн Синя пылало ярко-красным, с первого взгляда становилось ясно, что ему в голову ударила горячая кровь. С высоко поднятой головой он ответил:

— Прогоняй, если хочешь. Мне плевать. Что хорошего в должности небесного чиновника?! Да если бы Его Высочество не выбрал меня помощником, мне она и даром не нужна. Но я, даже сверзившись с Небес и став простым смертным, останусь твоим непоколебимо преданным слугой. Одно слово, и я первым ринусь в бой, больше всего мне ненавистны неблагодарные предатели! Но вот сомневаюсь я, что он, потеряв возможность искупаться в лучах твоего величия и стать небесным чином, всё так же с радостью последует за тобой. Мне думается, он и словом добрым о тебе не обмолвится. Я всё сказал!

Му Цин, который стоял молча, поджав губы, терпел очень долго и наконец тоже не выдержал, забранившись в ответ:

— Какие, мать твою, лучи величия! А ты умеешь выставить себя в хорошем свете²! Да что ты вообще понимаешь?!

 

² Досл. — озолотить своё лицо.

 

Се Лянь вышел из себя:

— А ну, заткнитесь оба!!! Закройте рты!!!

И юноши нехотя закрыли рты. Ссора вышла на удивление крупной, тут никакая Цепочка слов не поможет. Се Лянь, с большим трудом утихомирив собственный гнев, хмуро, будто у него разболелась голова, подытожил:

— … В общем говоря, проклятие насылать никак нельзя.

Му Цин холодно усмехнулся, но всё же ответил:

— Хм. Последнее слово за тобой.

Фэн Синь отозвался коротко и ясно:

— Мы послушаем тебя.

На лице Му Цина вновь отразилось спокойное безразличие:

— Но какими бы ни были последствия, Вашему Высочеству наверняка придётся столкнуться с ними лично.

Фэн Синь негодующе фыркнул, но промолчал. Се Лянь в ответ произнёс:

— Разумеется. Я уже подумал…

Но только принц это сказал, все трое ощутили сильнейший толчок, который заставил их покачнуться. Се Лянь потрясённо воскликнул:

— Что случилось?

Фэн Синь сообразил первым:

— Земля содрогнулась!

А стоит земле содрогнуться, непременно погибнут люди. Се Лянь выкрикнул:

— Спасайте людей!

Неожиданно, когда троица бросилась к выходу, из-под кровати принца торопливо выкатился человек, который протянул к нему руки с криком:

— Мой брат! Мой брат, не оставь меня!!! Возьми меня с собой!

Увидев его, Се Лянь поразился ещё сильнее:

— Ци Жун, что ты делаешь в моих покоях?!

Но разве он мог понять все странности Ци Жуна, когда тот целыми днями слонялся повсюду в поисках хоть чего-то, связанного с Се Лянем? Неизвестно, сколько юноша прятался там, подслушивая, тише воды, ниже травы. Но сложившееся опасное положение не позволяло тратить время на расспросы, Се Лянь схватил Ци Жуна и бросился прочь. Выбежав из своих покоев, он бросил Ци Жуна на открытом месте. Во дворце уже царил полный хаос — бесчисленные его обитатели выбегали из роскошных покоев и залов, истошно вопя. Се Лянь повысил голос:

— Кто-нибудь поранился?! Никого не завалило?!

К превеликому счастью, совсем скоро содрогание земли прекратилось. Расспросив людей, принц убедился, что, похоже, никто не пострадал. Но всё же его сердце было не на месте. И вдруг снова раздался пронзительный вопль, люди указали на небо за его спиной. Се Лянь рывком обернулся, его зрачки резко сузились. В самом центре территории императорского дворца стояла грандиозная и великолепная пагода, которая прямо в эту секунду медленно клонилась набок.

Небесная пагода вот-вот упадёт!

Полностью Небесная пагода именовалась «Пагодой небесного божества». Возведённая несколько сотен лет назад, она являлась одним из символов императорского дворца Сяньлэ, а также самым высоким строением в столице. Расположенная в самом центре императорского дворца и всего города, пагода считалась достопримечательностью. Если она упадёт, раненым и погибшим не будет числа. И обитатели дворца, и люди на улицах за его пределами, как оголтелые бросились врассыпную, испуганные пуще прежнего. Се Лянь же сразу сложил правой рукой несколько магических пассов и воскликнул, обращаясь в направлении горы Тайцан:

— Сюда!

Пагода тем временем непрерывно наклонялась, и когда наклон достиг одной трети, люди внезапно ощутили новое содрогание.

Вибрация снова шла от земли, однако отличалась от землетрясения — толчки поступали один за другим, в собственном ритме, к тому же раз за разом ускорялись и приближались. Когда пагода накренилась ещё сильнее, все наконец поняли — толчки оказались шагами.

Окружённая ореолом золотых лучей, огромная золотая статуя более пяти чжанов в высоту, сжимая в одной руке меч, в другой держа цветок, широким шагом стремительно направлялась в сторону императорского дворца!

Кто-то изумлённо воскликнул:

— Это же статуя наследного принца из дворца Сяньлэ в монастыре Хуанцзи!

И действительно, всё больше людей узнавало статую:

— И правда! Именно та золотая статуя! Смотрите, она спустилась сюда с горы Тайцан!

Каждым шагом золотое изваяние преодолевало несколько чжанов, но при этом никого не раздавило. С гулким грохотом статуя влетела за ворота императорского дворца и одним движением подхватила накренившуюся Небесную пагоду, остановив падение.

Сверкающая в лучах заката статуя, переливаясь золотым блеском, подняла обе руки и в одиночку невероятным усилием удержало грандиозное строение от разрушения. Чудесная картина потрясла воображение, люди внизу вытаращили глаза и пораскрывали рты, вне себя от удивления. Се Лянь же медленно опустил руки, поднял голову и посмотрел на божественное изваяние. Принц увидел исполненные в золоте прекрасные и спокойные черты лица и на короткий миг ощутил, как затуманилось сердце мимолётной растерянностью.

 

Не забуду вовек, никогда не забуду

 

То была первая статуя, которую для него возвели последователи, самая величественная и прекрасная среди остальных.　

Прежде такого «себя», Се Лянь воспринимал вполне сдержанно, не видел никаких разногласий. Но сейчас огромная, сверкающая золотым светом статуя показалась ему беспримерно чужой, принц не удержался от мысли: «Это правда я?»

Тем временем Фэн Синь и Му Цин разделились и принялись искать людей, которых могло завалить, но никого пока не обнаружили. Растерянность в душе Се Ляня исчезла сразу, как только появилась. Видя, что люди постепенно успокаиваются, он и сам вздохнул спокойно.

Но выдохнуть до конца было не суждено — внезапно на него обрушилась такая сила, что сердце Се Ляня в тот же миг натянулось струной.

Всё-таки Небесная пагода оказалась слишком высокой, слишком тяжёлой.

Само изваяние, кажется, тоже ощутило тяжесть — руки статуи слегка дрогнули, ноги просели вниз, громадное золочёное тело от давящей сверху нагрузки немного склонилось. Только улыбка осталась неизменной. Се Лянь мгновенно среагировал — сложил ещё магическую печать. Но сердце принца лишь похолодело — золотая статуя не только не поднялась, но ещё более согнулась в поясе, так что создавалось впечатление, будто ещё немного — и она не выдержит.

Руки Се Ляня следом охватила дрожь. Раньше ему никогда не приходилось испытывать ничего подобного. В его представлении, если он собирался сломить гору, то гора должна была рухнуть, едва заслышав его голос; стоило ему топнуть ногой, и в том месте, которое он намеревался сотрясти, земля ходила ходуном. Принц никогда не испытывал на себе того, что называют «желаемое не по силам».

Се Ляню не оставалось ничего иного, кроме как, стиснув зубы, самому взяться за дело. Усевшись у подножия громадной золотой статуи, он резкими движениями снова сложил печати, повелевающие изваянием. На этот раз статуя вновь поднялась, резко вскинула голову и наконец выпрямила накренившуюся Небесную пагоду!

Несмотря на то, что тяжкую ношу удалось вынести, всё же и спина, и даже сердце Се Ляня обливались холодным потом. Впрочем, люди внутри и снаружи дворца, не зная, какую невысказанную тяжесть пришлось перенести принцу, один за другим попадали на колени перед чудесной статуей. Послышались возгласы:

— Когда государство столкнулось с бедой, Его Высочество наследный принц явил свою божественную силу!

— Ваше Высочество, умоляю, вы непременно должны спасти нас!

— Спасите простой люд! Защитите свой народ!

Се Лянь заскрипел зубам и с трудом проговорил:

— Прошу всех подняться, отойдите, отойдите подальше, не нужно грудиться здесь, я… — Как вдруг принц заметил, что ему не хватает дыхания. Его голос потонул среди нахлынувшего моря громких возгласов, и чем громче он пытался говорить, тем сильнее чувствовал собственную беспомощность.

Се Лянь сделал глубокий вдох, приготовившись громко крикнуть, но тут его за лодыжку схватила чья-то рука. Опустив голову, принц увидел Ци Жуна и торопливо проговорил:

— Ци Жун, скорее скажи всем, чтобы не толпились здесь! Осторожнее, она может рухнуть!

Слова сами сорвались с губ, однако, стоило Се Ляню осознать, что это сказал он сам, его внезапно бросило в дрожь.

Прежний Се Лянь не допустил бы и подобной мысли, не говоря уже о словах. Даже если небо и впрямь начало падать, он бы исполнился веры, что сможет выстоять. Но теперешний Се Лянь обнаружил ужасную вещь: он больше не верил.

Не только люди больше не верили в него, но даже он сам не находил в себе смелости в себя поверить!

Ци Жун же наивно возразил:

— Как она может рухнуть, ты ведь держишь её!

Сердце Се Ляня снова дрогнуло, стоило принцу услышать эту фразу. Ци Жун совершенно не обратил внимания на слегка побледневшее лицо брата, его глаза сверкнули недобрым, алчущим огнём:

— Мой брат, позволь я помогу тебе.

Се Лянь оторопел:

— Ты поможешь мне? Как ты мне поможешь?

Ци Жун, нисколько не задумываясь, ответил:

— Ты же сказал, что знаешь, как создать поветрие ликов? Расскажи мне этот способ, я помогу тебе наслать проклятие на людей Юнани. Я помогу тебе убить их!

…Он в самом деле услышал весь их разговор, пока прятался под кроватью!　

Се Лянь рассердился до бессилия:

— Ты… ты просто бредишь! Ты понимаешь, что такое проклятие?

Ци Жун однако заявил, как ни в чём не бывало:

— Понимаю! Это же просто проклятие, что такого? Мой брат, расскажи мне, у меня талант к проклятиям, я часто проклинал своего отца, и даже думаю, что он умер именно от моих проклятий, ты…

— …

Се Лянь не мог больше его слушать:

— Уходи.

Ци Жун поспешно воскликнул:

— Нет! Нет! Хорошо, можешь не говорить мне, как наслать проклятие, ладно. Тогда скажи мне… как, в конце концов, избежать самого поветрия ликов?

Сердце Се Ляня повисло в воздухе, Ци Жун добавил:

— Тебе ведь это известно, да? Ты ведь знаешь, почему солдаты не могут заразиться, разве нет? Мой брат, так почему же, расскажи мне, хорошо?

В тот момент вокруг собралось немало обитателей дворца, неизвестно сколько ушей услышали Ци Жуна, и Се Лянь, ужасно опасаясь, каких бед наделает разглашённая тайна, немедленно замолчал. Но кто-то в самом деле не стерпел, поднял взгляд на принца и спросил:

— Ваше Высочество наследный принц! Это правда?

— Вы правда знаете, как излечиться от поветрия ликов?!

— Почему же вы не расскажете нам?

Глаза этих людей загорелись таким же блеском, как и у Ци Жуна. Се Лянь плотно сомкнул губы и сквозь тонкую щель меж зубов выдавил:

— Нет! Я не знаю!

В толпе поднялось незначительно волнение, но до серьёзного не разрослось. К тому времени вернулся Фэн Синь, который издалека увидел разлёгшегося у ног Се Ляня Ци Жуна и тут же воскликнул:

— Что такое, в чём дело?!

Се Лянь немедля повелел:

— Фэн Синь, уведи его прочь!

Фэн Синь сразу принялся выполнять приказ, но Ци Жун схватился за принца ещё крепче и с горячностью воскликнул:

— Мой брат, ты должен разбить людишек Юнани, прогнать их прочь, ведь верно? Ты защитишь нас, обязательно защитишь! Ведь так?

Спроси он то же самое несколько месяцев назад, и Се Лянь бы, возможно, исполнившись энтузиазма, громко заявил: «Я буду вас защищать!» Теперь же принц не решился. Ци Жун пребывал в крайней степени волнения, и Се Лянь, глядя на него, ощутил лёгкую растерянность. Ведь он прекрасно знал, что Ци Жун вовсе не из тех, кто беспокоится о судьбе своего государства, своего народа. Даже когда над государством нависла угроза гибели, самое большее, он должен был испытывать страх, почему же юноша так взволнован? Поразмыслив, принц вдруг вспомнил одну деталь. Отец Ци Жуна, кажется, тоже был выходцем из Юнани.

Се Лянь не отвечал, и голос Ци Жуна вдруг зазвучал с надрывом:

— Мой царственный брат! Ты же не можешь вот так просто бездействовать! Неужели нам и дальше придётся терпеть унижения от них? Неужели… неужели мы совсем ничего не можем сделать?!

Стоило этим вопросам прозвучать, душу Се Ляня охватило горестное чувство. Поскольку он осознал, что Ци Жун прав — перед лицом сложившейся ситуации, он правда… совсем ничего не может сделать!

Фэн Синь произнёс:

— Я попрошу государя снова запереть его.

Он увёл Ци Жуна прочь, но тот всё сопротивлялся, пытаясь вырваться, и громко кричал:

— Ты непременно должен выстоять! Ты не можешь пасть!

Не можешь пасть!

Се Лянь тоже понимал, что не может пасть. Даже если всех простолюдинов поблизости уведут подальше, Небесная пагода не должна рухнуть. Если она падёт, не только столетняя достопримечательность императорской столицы в одночасье обернётся руинами, но и главный отрезок улицы Шэньу, и множество домов жителей столицы раздавит до основания. Кроме того, внутри пагоды хранились за семью замками оставленные бесчисленными поколениями предков редкие сокровища и древние свитки, которым насчитывались сотни лет. Их невозможно переместить все разом. Если пагода упадёт, всё это сгинет в небытие. И дух столицы государства Сяньлэ, который хранит Небесная пагода, будет уничтожен окончательно.

Но магические силы принца, подобно источнику воды в Юнани, день ото дня начали иссякать. Чтобы грандиозная золотая статуя выстояла, принц пока не мог покинуть дворец. Пришлось поручить охрану города Фэн Синю и Му Цину, а самому обосноваться на одном месте и погрузиться в медитацию. Но поскольку золотое изваяние пяти чжанов в высоту являлось божественной статуей монастыря Хуанцзи на горе Тайцан, призвав его сюда, Се Лянь лишил своих последователей в монастыре объекта поклонения. Поэтому люди пчелиным роем слетелись к дворцу, вознося молитвы прямо под открытым небом. Конечно, обычно посторонним запрещалось проникать на территорию императорского дворца. Но, во-первых, из-за землетрясения обрушился участок стены, и теперь преграды не существовало. Во-вторых, сейчас в императорской столице царил совершеннейший беспорядок, людей нигде не хватало. И, в-третьих, из страха, что люди начнут гневаться и волнения возобновятся, не впустить их не представлялось возможным.

Се Лянь сидел на одном месте, а государь и государыня каждый день приходили навестить его. Несколько суток прошло как в бреду, принц пытался всеми усилиями удержать Небесную пагоду и в то же время скопить сил, чтобы появилась возможность вырваться отсюда хоть ненадолго. Государю приходилось не легче, уже вся его голова покрылась сединой, и зрелый мужчина в самом расцвете лет выглядел так, будто уже прожил за полсотни. При встрече отец и сын не обменивались ни единым словом, и всё же теперь между ними стало гораздо больше согласия.

Государыня, на глазах которой Се Лянь рос, всегда видела любимого сына только в образе утончённого юноши или же прекрасного небожителя. Теперь же ей приходилось наблюдать, как он несёт тяжкий груз, сидя на своём посту, претерпевая холодные ветра, лучи безжалостного солнца и проливные дожди, да ещё никому не позволяя подходить слишком близко, чтобы заслонить его от погоды. Сердце государыни сжималось от печали и горечи, поэтому она сама вышла под жаркое солнце, чтобы закрыть принца зонтом. Но простояла она совсем немного — Се Лянь, боясь, что матушка утомится, произнёс:

— Матушка, идите к себе, мне ничего не нужно. Вам лучше не подходить близко и никого не посылать из слуг, я опасаюсь…

Но своих опасений принц в итоге так и не решился высказать вслух. Государыня, стоя спиной к собравшимся здесь же верующим, долго молчала, но всё же не смогла сдержать эмоций и заплакала:

— Сын мой, тебе пришлось так нелегко. За… за что же тебе такие мучения!

Чтобы скрыть увядание, государыня наносила косметику толстым слоем. Но слёзы смыли румяна и пудру, поэтому стало заметно, что она — тоже всего лишь женщина, юность которой никогда не возвратится. Она очень переживала за сына, роняя слёзы, но всё же не решалась заплакать слишком громко, боясь, как бы этого не увидел простой люд за её спиной. Государь поддержал жену за плечи. Се Лянь же потрясённо смотрел на матушку.

Когда кому-то на пути встречаются страдания, в первую очередь он всегда думает о своём самом любимом человеке. И для Се Ляня таким человеком, вне всяких сомнений, являлась его матушка. Возможно, это совсем ничем бы не помогло, но пережив несколько мучительных дней, когда каждая секунда резала ножом, сейчас принц правда очень захотел вернуться в детство, когда ему было десять, броситься в объятия матери и вдоволь наплакаться.

Но только до сего дня все свои дороги принц выбрал сам. Родители тоже находились в весьма затруднительном положении, и сейчас на Се Ляня с неугасаемой надеждой смотрело столько пар глаз, что он просто не мог выказать ни тени слабости. Если даже он не выдержит этой ноши, кому же тогда это под силу?

Поэтому Се Лянь покривил душой:

— Матушка, не волнуйтесь, со мной всё в порядке. Вашему сыну нисколько не тяжело.

Только он сам мог знать, тяжело ли ему приходится.

Государь и государыня, поддерживаемые несколькими дворцовыми служанками, удалились, каждый шаг оглядываясь на принца. Се Лянь вновь остался один под палящими лучами и утомлённо закрыл глаза. Неизвестно, сколько прошло времени, когда он вновь приподнял веки. Небеса уже окрасились вечерней мглой, разбавленной последними лучами заходящего солнца. Народ у постамента разошёлся, молящихся почти не осталось.

Но принц, опустив взгляд, увидел чуть поодаль от себя маленький одинокий цветок.

Се Лянь не был уверен, когда именно там появился этот цветок, но протянул руку и осторожно поднял его.

Маленький-маленький цветок с тонким нежным стеблем, светло-зелёной чашечкой и белоснежными лепестками, на которых, будто слёзы, застыли капли росы, выглядел очень жалобно. Его лёгкий, неприметный, но свежий аромат показался принцу смутно знакомым.

Он, поддавшись порыву, сжал цветок в ладони и положил за пазуху, возле сердца.

Внезапно до принца донёсся резкий запах крови, перекрывающий последнюю нотку нежного цветочного благоухания. Се Лянь поднял взгляд, и перед глазами потемнело — кто-то набросился прямо на него с воплем:

— Почему?! Почему?!

Потрясённый Се Лянь оттолкнул человека одним взмахом рукава, и, с трудом придя в себя, воскликнул:

— Кто это?!

Напавший, которого принц отбросил прочь, несколько раз перекатился по земле. Се Лянь всё ещё удерживал золотую статую на месте, поэтому не смел подняться, не смел покинуть пост, чтобы подойти и рассмотреть, но сразу же узнал этого человека, поскольку у того осталась лишь одна нога… Тот самый юноша, что подарил принцу зонт и которого принц собственными руками лишил конечности!

Несчастный весь был залит кровью, но всё же он на окровавленных ладонях смог подняться с земли на четвереньки и подползти к принцу, оставляя за собой пугающий кровавый след. Увидев, с каким трудом юноша передвигается, Се Лянь оторопел:

— Ты… что ты здесь делаешь? Ты ведь должен быть под присмотром лекарей в Бемрачном лесу!

Юноша не ответил, только пополз ближе на руках и единственной ноге, отчего картина создавалась весьма жуткая. Се Лянь воскликнул:

— Ты…!

Юноша же резко закатал штанину на оставшейся правой ноге и закричал:

— Почему?!

Приглядевшись, принц с ужасом обнаружил, что на правой ноге юноши морщится человеческое лицо!

То, чего Се Лянь опасался больше всего, всё-таки произошло. Если бы он сейчас не сидел, то наверняка не смог бы остаться на ногах. Юноша, колотя рукой по земле, взревел:

— Почему ты отрезал мне ногу?! Недуг всё равно вернулся! А я лишился ноги! Почему?! Верни мне мою ногу! Верни мне мою ногу!

Перед глазами Се Ляня встало улыбающееся лицо этого юноши в тот день, когда он вручил принцу свой зонт. Теперь же бедняга будто совсем потерял разум. Сравнение вышло настолько удручающим, что в голове Се Ляня всё перемешалось, воцарилась полная неразбериха, голос принца дрогнул:

— Я…

Только спустя долгое время он наконец отреагировал:

— Я… Я сейчас помогу тебе!

Принц сразу же применил магическую силу, чтобы подавить вредоносную Ци поветрия. Внезапно неподалёку послышались стенания, к принцу кинулись ещё несколько человек с плачем:

— Ваше Высочество, спасите меня! Ваше Высочество, спасите!

— Ваше Высочество, посмотрите на моё лицо, я срезал половину кожи, но почему до сих пор не излечился, почему? Что же нужно сделать, чтобы избавиться от недуга?

— Ваше Высочество, посмотрите на меня, посмотрите, во что я превратился!

Кровавые картины одна за другой бросались ему в глаза, будто насильно заставляя смотреть. Се Лянь уставился в пустоту прямо перед собой и беспорядочно замахал руками, повторяя:

— Не смотрю, я не смотрю, я не хочу смотреть!

Оказывается, когда сразу у нескольких пострадавших от поветрия проявилось повторное распространение недуга, в Безмрачном лесу всё-таки вспыхнули крупные недовольства толпы. Прорвавшись через заслон охранявших их солдат и лекарей, все они прибежали сюда, на поиски принца!

Но раз они выбежали с изолированной территории, то если как можно скорее не подавить недуг у этих людей, может случиться, что поветрие начнёт распространяться ещё быстрее. Се Лянь закрыл глаза и с огромным усилием привёл в движение магические силы, чтобы помочь им подавить поветрие, временно облегчить боль. Но стоило ему закончить с ними, как тут же нахлынуло ещё больше страждущих:

— Ваше Высочество, и мне! Помогите и мне тоже!

С дюжину пострадавших окружили принца, и Се Лянь смутно ощутил, как покачнулась золотая статуя над ним. В душе его зародились опасения:

— Подождите, подождите! Я…

Кто-то не выдержал:

— Невозможно больше ждать, я не хочу больше ждать, я ждал слишком долго!

— Ваше Высочество, почему вы вылечили его, а меня — нет?

Постепенно настрой окружающих принца голосов изменился:

— Почему после твоего лечения у него лики исчезли, а у меня всё осталось как прежде? Ты же божество, разве нет? Почему же ты так несправедлив?! Я хочу справедливости!

Се Лянь попытался поспорить:

— Нет, здесь нет никакой несправедливости, дело не во мне, у вас разные стадии недуга…

— Тогда уж либо не помогай вовсе, либо помогай до конца, что толку, если ты взялся и тут же бросил? Разве тебе выбирать?

Се Лянь ощутил, что ему немного не хватает воздуха:

— Я вовсе не бросил, просто… нужно ещё подождать…

— Тебе ведь известно, как излечить недуг?

Се Лянь открыл рот:

— Я…

— А раз ты знаешь, то почему не скажешь нам?!

Се Лянь схватился за голову:

— Я не знаю!

— Ты лжёшь! Я слышал, другие говорили, что ты всё знаешь! Я вижу тебя насквозь, ты не желаешь нам говорить, потому что хочешь постоянно слышать наши мольбы, хочешь обманом заполучить наши молитвы и подношения! Обманщик, ты просто обманщик!

— Как же всё-таки исцелиться, говори же скорее! Что же ты не говоришь!!!

Лицо Се Ляня побелело, взгляд опустел, бесчисленные руки принялись толкать и тянуть его из стороны в сторону, кто-то даже со злостью схватил принца за горло. Картина вышла поистине комичной — он ведь являлся небесным божеством, но сейчас у него в глубине души зазвучал слабый крик:

Спасите!..

Кажется, кто-то пытался оттащить от него эти руки, а может быть и нет — принц не понимал. Он знал лишь одно: эти люди, покрытые кровавыми шрамами на всё лицо и лишившиеся конечностей, вот-вот разорвут его на мелкие кусочки, будто собираясь сожрать. Неизвестно, сколько это продолжалось, но тут издалека послышался звук горна, подобный плачу демонов. Люди вокруг, занятые лишь стенаниями и попытками разорвать принца на части, не обратили на горн никакого внимания, и только Се Ляня прошило внезапной дрожью. Потому что он знал — это сигнал победы войска Юнань!

Принц больше не смог усидеть. Или же больше не смог держаться. Подавшись вперёд, он бухнулся на колени. И в тот же миг золотая статуя над ним, которую он огромными усилиями удерживал несколько дней, в точности повторив его движения, будто лишившаяся жизни, с грохотом обрушилась.

Следом за оглушительным грохотом разрушения тяжело осела и грандиозная Небесная пагода — вместе с золотой статуей она обернулась грудой обломков!

Золотая статуя сама по себе не могла разбиться. Но поскольку Се Лянь влил в изваяние слишком много магических сил в надежде удержать Небесную пагоду, оно давно сделалось крайне хрупким. Заболевшие, что сбежали из Безмрачного леса, кто успел скрыться, кто погиб, кто сильно пострадал. Люд обезумевшим потоком бежал из императорского дворца, по улицам, кто-то пытался укрыться от падающих обломков Небесной пагоды, кто-то — от внушающих неописуемый ужас носителей поветрия ликов. Се Лянь, схватившись руками за голову, шатаясь и падая, бежал к главным воротам столицы.

На башне начался пожар, чёрный дым клубами поднимался в небо. Се Лянь бросился наверх, по пути сталкиваясь с отступающими солдатами, которые явно пережили жестокое поражение. Но, оказавшись на башне, он также не знал, что ему делать, только, будто в забытьи, с лицом, залитым неизвестно когда покатившимися по щекам слезами и покрытым чёрной пылью, посмотрел вниз. Все расплывалось перед глазами, землю устилали трупы. И лишь белая фигура посреди поля брани, с развевающимися на ветру широкими рукавами, оставалась невыносимо чёткой. Теперь он выглядел не как юноша, но как молодой мужчина. Обернувшись, он посмотрел издали на принца, беззаботно помахал рукой и, кажется, вознамерился неторопливо уйти прочь.

Се Лянь, срывая голос, закричал:

— Не смей уйти!!!

Оба прошлых раза существо посылало вместо себя фальшивые оболочки, но теперь Се Лянь чувствовал — на этот раз воплощение истинное! Поэтому, нисколько не задумываясь, перемахнул через городскую стену, подлетел в воздух и спрыгнул вниз.

За всю жизнь Се Лянь совершил бесчисленное множество прыжков с неимоверной высоты. И благодаря недюжинной магической силе, а также поразительно отточенным навыкам воинского искусства, каждый раз ему удавалось мягко приземлиться в целости и сохранности, каждый раз он испытывал гордость и удовлетворение, каждый раз являл собой эталон появления на сцене небожителя, как его описывают в волшебных легендах. Но сейчас Се Лянь больше не был легендой.

Коснувшись земли, принц не смог удержать равновесие, он упал, свалившись набок, и тут же ощутил, как острая боль переползает с ноги на всё тело.

При падении он сломал ногу.

 

***

 

В общем-то в переломе не было ничего страшного, очень скоро нога заживёт. Но только с того дня Се Лянь будто бы превратился в совершенно другого человека.

Он словно потерял душу и больше не излучал прежней грозной божественной мощи. За первым поражением последовало второе, третье… Он не желал пускать в ход меч, не желал выходить на поле битвы. Но поскольку никто не мог выйти вперёд и заменить его, приходилось упорствовать и идти сражаться. Впрочем, в бою принц нисколько не проявлял небрежности или безразличия, он в самом деле прилагал все усилия, но по какой-то неизвестной причине, несмотря на то, что фактический принц только достиг совершеннолетия¹, меч его уже начал дрожать, будто в руке у глубокого старца на закате жизни.

 

¹В древнем Китае совершеннолетним считался юноша, достигший двадцати лет.

 

Сердце принца охватывала дрожь от страха, но при этом он сам не мог сказать, кто или что конкретно заставляет его испытывать страх. В конце концов, даже всегда относившиеся к принцу с исключительным почтением солдаты и военные командиры постепенно потеряли терпение.

Се Лянь знал, что в народе начало ходить немало подобных разговоров: какой же это Бог Войны, ведь совершенно очевидно, что это злой дух поветрия, приносящий несчастья!

Но принц ничего не мог на это возразить. Лишь потому, что сам начал сомневаться: неужели он действительно превратился в злой дух поветрия, приносящий несчастья?

Но если бы беда ограничилась лишь этим. Самое страшное, что настоящая смертельная катастрофа для государства Сяньлэ, поветрие ликов, окончательно вышла из-под контроля.

Пятьсот человек, тысяча, две, три… в итоге Се Лянь больше не решался спрашивать, сколько человек заразилось сегодня.

И вот, будто бы оглашая ему последний приговор, в один из дней врата Небесных чертогов наконец открылись для Се Ляня. Он получил послание: Ваше Высочество наследный принц, пришла пора вернуться в чертоги Верхних Небес.

Что ждало его по возвращении, понятно и без слов. Даже Фэн Синь и Му Цин, что случалось нечасто, начали немного нервничать. Се Ляня же заботило другое. Он обратился к двоим подчинённым:

— Напоследок я бы хотел наведаться ещё в одно место.

Фэн Синь спросил:

— Куда?

Се Лянь ответил:

— В монастырь Хуанцзи.

Помолчав пару мгновений, Фэн Синь произнёс:

— Не ходи.

Но Се Лянь уже направился прочь, не обращая внимания ни на что. Фэн Синь позвал:

— Ваше Высочество! — но удержать его не смог, поэтому им с Му Цином пришлось направиться следом.

Троица пешком поднялась на гору.

Монастырь Хуанцзи. Здесь возвысился над землёй первый божественный храм Се Ляня, а также была установлена его первая божественная статуя. Однако по приказу советника три тысячи учеников уже давно были отосланы с горы по другим монастырям, и сейчас монастырь Хуанцзи остался совершенно пуст.

Оказавшись на середине пути наверх, Се Лянь бросил взгляд вниз. И увидел огни, расцветающие по всей столице ярким пламенем и озаряющие даже звёздное небо — поистине прекрасное зрелище. Фэн Синь однако пришёл в неописуемую ярость и выругался:

— Горстка безумцев!

Се Лянь пристально смотрел на огни, Фэн Синь снова сказал ему:

— Не смотри! На что там смотреть?!

За последние дни Фэн Синь ругал Се Ляня бессчётное множество раз: тебе что, настолько сильно хочется себя изводить? Но на самом деле Се Лянь и сам не знал, чего ему хочется. Он знал одно — если какой-то из его храмов или монастырей сжигали или разрушали, он не мог держать себя в руках — непременно должен был пойти и посмотреть своими глазами. Он просто молча смотрел, остановить их он не мог, просто стоял на месте с широко открытыми глазами. На что там было смотреть? Он и сам не знал.

Сейчас и на Пике наследного принца занялось пламя. Фэн Синь был потрясён до глубины души:

— Они даже монастырь Хуанцзи не обошли стороной?! Им что, разрыли могилы предков² или…

 

²В древности считалось, что фэншуй на могилах предков влияет на судьбы всех поколений потомков, поэтому разрытые могилы предков являлись крайне неблагоприятным знамением, а виновник содеянного зарождал в потомках лютую ненависть и становился предметом вражды.

 

Юноша замолчал, не договорив. Потому что он вспомнил, какие страшные мучения выпали на долю людей государства Сяньлэ, которые не ограничивались такой глупостью как «разрытая могила предков».

Однако пламя наверху не разгорелось слишком сильно — очень скоро оно погасло, как будто кто-то его потушил. На сей раз Фэн Синь испытал удивление. Поскольку за последнее время люди только находили в себе смелость разжигать пожары, но никто не решался тушить. Если кто-то начинал уговаривать их остановиться или даже пытался не позволить толпе озлобленных людей поджигать и рушить храмы, его приравнивали к самому «духу поветрия», Се Ляню, и забивали до смерти. Исходя из этих причин, троица уже давно не решалась являться перед простыми смертными, скрывая материальные сущности от людских глаз.

На пути к вершине троица заслышала звуки драки, а достигнув Пика наследного принца, увидела, что дворец Сяньлэ уже почти разрушен, остался только остов главного зала да четыре стены, изваяние божества давно исчезло с огромного божественного постамента. А у полуразрушенного входа в главный зал грудится разношёрстная группа людей, которые явно дерутся, при этом громко выкрикивая:

— Ах ты, сучий ублюдок! Мелкий проклятый демон! Мать твою, ты что здесь, жёнушку чести лишил? Для тебя эта развалюха — самое дорогое, что есть в жизни?!

Се Лянь с первого взгляда понял, что эти люди пришли рушить его храм не из чувства ненависти, они просто кучка бродяг, которые только и страшатся, что в мире воцарится покой. Либо они пришли грабить, пользуясь пожаром³, либо просто искали забавы, вот и решили сжечь храм. Впрочем, в сложившемся положении принцу уже было всё равно, кто именно приходил рушить его храмы.

 

³Обр. в знач. — извлечь выгоду из чужой беды.

 

Внезапно посреди беспорядочной заварухи ночной воздух пронзил юный голос, полный лютой злобы:

— Проваливайте!!!

Если прислушаться получше, становилось ясно, что это не драка, а избиение. К тому же толпа избивает юношу не старше пятнадцати, почти что ребёнка, но тот не выказывает и признака слабости, при этом нисколько не уступает им. Тем не менее, поскольку ему пришлось драться одному против всех, лицо юноши уже залила кровь и покрыли синяки, за ранами уже не разглядеть его облика. Фэн Синь поразился:

— Вот это малец, наверняка станет славным воином, когда подрастёт!

Как вдруг один из мужчин поднял с земли булыжник и с недобрым блеском в глазах вознамерился запустить им в голову юноше. Се Лянь, увидев это, взмахнул рукой, и камень полетел в лицо мужчине — послышался вопль, из носа недоброжелателя хлынула потоком кровь. Юноша на миг застыл, затем обернулся и снова занёс кулаки, раздавая тумаки в безумном порыве. В драке юноша оказался страшен — в конце концов толпа взрослых мужчин в испуге бросилась бежать, на бегу тыча в него пальцами и осыпая пустыми угрозами:

— Мать твою! Погоди у меня! Погоди, я приведу ещё людей разобраться с тобой!

Юноша холодно усмехнулся в ответ:

— Посмеете снова явиться, и я заберу ваши собачьи жизни!!!

Мужчины, окончательно перепуганные, побежали ещё быстрее. Юноша осыпал их бранью, затем бросился к остаткам уже затушенного пламени неподалёку и со злостью затоптал их, уничтожив до последней искры. Только потом он вошёл в храм, поднял с земли лист бумаги, осторожно разровнял, повесил над постаментом, затем уселся на землю рядом и погрузился в свои мысли.

Се Лянь вошёл в храм и плавно опустился на постамент, заметив, что юноша повесил перед собой рисунок, черты которого, изображённые незрелой техникой, выдавали руку человека, никогда не обучавшегося рисованию. Но каждый мазок тем не менее был выполнен с явным старанием. Картина походила на изображение «Наследного принца под маской бога». Видимо, он нарисовал его вместо божественной статуи, которую Се Лянь тогда призвал. Фэн Синь похвалил:

— Нарисовано весьма неплохо!

За столько дней Фэн Синю наконец-таки удалось увидеть одного человека, который всё ещё защищал Се Ляня, и в тот момент от волнения он едва не бросился помогать тому в драке. Разумеется, теперь он воспринимал юношу весьма положительно, что бы тот ни сделал. Му Цин, в отличие от Фэн Синя, опустил взгляд, его глаза сверкнули, будто бы в памяти что-то воскресло, но всё же он остался молчалив. Се Лянь протянул руку и легонько прикоснулся к рисунку.

Прикосновение вышло вовсе не таким заметным, подобно дуновению свежего ветра, не более. Но юноша вдруг оторвал голову от коленей, его израненное лицо даже просветлело на миг:

— Это ты?

Фэн Синь изумился:

— И почему паренёк такой шустрый?

Му Цин произнёс:

— Уходим.

Се Лянь мягко кивнул и уже развернулся, чтобы уйти, но юноша ринулся к краю постамента, его дыхание даже сбилось немного:

— Я знаю, что это ты! Ваше Высочество, не уходи, я хочу тебе сказать!

Троица тут же застыла. Юноша, кажется, ужасно волновался, он крепко сжал кулаки:

— Пускай… твои храмы сожжены, но… не нужно печалиться. Впредь я построю для тебя ещё больше, величественнее, роскошнее, таких, с которыми ничьи храмы не сравнятся. Никто с тобой не сравнится. Я непременно это сделаю!

— …

Троица молчала, не в силах подобрать слова.

Юноша выглядел плачевно: в драных лохмотьях, с ног до головы покрытый грязью, с окровавленным распухшим лицом. Но при этом говорил он столь вдохновленно и решительно, что становилось и смешно, и горько, слушателей посетили крайне противоречивые переживания. Будто бы боясь, что его слова не достигнут ушей принца, юноша сложил ладони у рта и закричал, обращаясь к картине над постаментом:

— Ваше Высочество! Ты слышишь? В моём сердце ты — божество! Ты — единственное божество, ты — истинное божество! Ты слышишь?!

Он так надрывно кричал, что вся гора Тайцан отозвалась эхом:

Ты слышишь?!

Се Лянь вдруг громко рассмеялся. Столь внезапно, что Фэн Синь и Му Цин едва не подскочили от испуга. Се Лянь же смеялся и качал головой — разумеется, юноша не мог этого услышать, но всё же будто бы что-то почувствовал, глаза его заблестели, и он принялся оглядываться по сторонам. Как вдруг капля ледяной воды коснулась щеки юноши. Он резко распахнул глаза, и на мгновение в них отразился белоснежный силуэт. Но когда он моргнул, отражение исчезло.

Фэн Синь, осознав, что Се Лянь на миг явил своё воплощение, произнёс:

— Ваше Высочество, ты только что…

Се Лянь рассеянно ответил:

— Только что? Ох, мне уже недостаёт магических сил, только что я просто в какой-то момент не смог их контролировать.

Юноша выпрямился и протёр глаза, словно старательно пытался удержать тот силуэт, что появился на мгновение и сразу исчез. Се Лянь же закрыл глаза и, спустя долгое время, сказал:

— Забудь.

Ответ наконец прозвучал, но оказался таким… Взгляд юноши вначале просветлел, уголки губ потянулись вверх, но потом он замер, изгиб на губах вновь вытянулся в прямую:

— Что?.. Что забыть?

Се Лянь вздохнул и снова мягко произнёс:

— Забудь.

Юноша застыл в молчании. Се Лянь же проговорил, обращаясь больше к самому себе:

— Полно. Всё равно очень скоро никто не вспомнит обо мне.

После этой фразы юноша широко раскрыл глаза, по щеке беззвучно скатилась дорожка слёз, оставляя за собой бледный след. Юноша нервно сглотнул и проговорил:

— Я…

Фэн Синь, кажется, не мог выносить этого:

— Ваше Высочество, довольно. Ты опять нарушил правила.

Се Лянь ответил ему:

— Да, я замолкаю. Всё равно я уже нарушил столько правил, пара фраз ничего не изменит.

Эти слова он уже не позволил услышать юноше. Троица спустилась с постамента и направилась к выходу из полуразрушенного зала. Ночной ветер ударил в лицо, Се Лянь покачал головой.

Он всё ещё был небожителем и, по правде говоря, не мог ощутить «холода». Но в эту минуту он почувствовал настоящий, пробирающий до костей мороз.　

Неожиданно до них донеслось тихое бормотание юноши, которого они оставили в храме:

— Я не забуду.

Он совершенно точно не мог видеть Се Ляня и его спутников, однако, безошибочно определив направление, бросился к выходу и закричал, обращаясь к их спинам:

— Я не забуду!

Трое обернулись и увидели, как горят в темноте глаза мальчишки — ярко, будто смотрят в самое сердце. Его лицо, покрытое ранами, излучало одновременно и гнев, и печаль, и радость, и безумие.

Сквозь хлынувшие слёзы он повторил:

— Я не забуду.

Я никогда тебя не забуду!!!

 

Конец второго тома.

 

Заметка от автора:

Наконец-то дописана эта сцена… Полуразрушенный храм, божество, которое вот-вот ожидает забвение, и его ещё совсем юный последователь. Это была первая картина новеллы, которая возникла в моём воображении, и первый толчок, который заставил меня начать её писать. Да, именно такой я человек, который ради короткого отрывка придумает историю на целую книгу… и пока будет писать, помрёт на*** от усталости…

Читатели, кто дошёл со мной до этого момента, вам пришлось нелегко, я вам очень благодарна, мои лучи поддержки вам. Но и мне… ещё труднее писать (фэйспалм), эта книга просто вытягивает все соки.

Ну вот, второй том окончен, в третьем томе мы возвращаемся в настоящее время, на прямую временную линию.

 

 

Оглавление

 

Роковой прыжок¹ на улицэ Шэньу. Часть первая. 6

Роковой прыжок на улице Шэньу. Часть вторая. 18

Утерянная коралловая бусина. Негаданно-нежданно красный взгляд к себе он приковал. Часть первая. 26

Утерянная коралловая бусина. Негаданно-нежданно красный взгляд к себе он приковал. Часть вторая. 35

Утерянная коралловая бусина. Негаданно-нежданно красный взгляд к себе он приковал. Часть третья. 45

Утерянная коралловая бусина. Негаданно-нежданно красный взгляд к себе он приковал. Часть четвёртая. 52

Утерянная коралловая бусина. Негаданно-нежданно красный взгляд к себе он приковал. Часть пятая. 59

Утерянная коралловая бусина. Негаданно-нежданно красный взгляд к себе он приковал. Часть шестая. 65

Человек, поднимаясь наверх, остаётся человеком. Человек, опускаясь вниз, остаётся человеком. Часть первая. 74

Человек, поднимаясь наверх, остаётся человеком. Человек, опускаясь вниз, остаётся человеком. Часть вторая. 82

Человек, поднимаясь наверх, остаётся человеком. Человек, опускаясь вниз, остаётся человеком. Часть третья. 92

Невежда, что покусился на деньги бессмертных, встретит принца. 99

Падение золотой статуи. Невежда хоронит несчастное дитя. 109

Боги на небесах не вмешиваются в дела мира людей. 118

Средь суеты мирской тебя я встречу, среди дождя цветок я отыщу. Часть первая 126

Средь суеты мирской тебя я встречу, среди дождя цветок я отыщу. Часть вторая 134

Когда дождя не допроситься, позаимствуй шляпу Повелителя Дождя. 141

Закрывая городские ворота, отрезать жителям Юнани нить надежды. Часть первая 150

Закрывая городские ворота, отрезать жителям Юнани нить надежды. Часть вторая 158

Мятеж в государстве Сяньлэ. Наследный принц возвращается в мир людей 166

Усмирение Юнани. Наследный принц выходит на поле боя. 177

Ловушка на горбатом склоне. Принц попадает в гнездо демонов 185

В объятиях нежных сладострастной муки блюсти невинность тела божества. Часть первая 196

В объятиях нежных сладострастной муки блюсти невинность тела божества. Часть вторая 205

В объятиях нежных сладострастной муки блюсти невинность тела божества. Часть третья 214

В объятиях нежных сладострастной муки блюсти невинность тела божества. Часть четвёртая 221

Поветрие ликов зародилось в земле Безмрачного леса. Часть первая 230

Поветрие ликов зародилось в земле Безмрачного леса. Часть вторая 242

Поветрие ликов зародилось в земле Безмрачного леса. Часть третья 256

Золочёная статуя недюжинной силой удерживает небеса от падения 264

Не забуду вовек, никогда не забуду. 274

 

 

 

 

 

 

 

---

Дата добавления: 2021-07-19; просмотров: 1647; Мы поможем в написании вашей работы!

Поделиться с друзьями:

---

---

Мы поможем в написании ваших работ!