Культ Митры и религиозный синкретизм 3 в.
Орфическая мифология
Античная предфилософская мифология существовала в трех разновидностях: гомеровской, гесиодовской и орфической. Если первая аристократична, а вторая демократична, то в третьей слышатся отзвуки рабского сознания.
Орфей
Начало орфизма связано с именем Орфея - олицетворения могущества искусства. Отправившись в преисподнюю за своей погибшей от змеиного укуса женой Эвридикой, Орфей укрощает своим пением под звуки кифары стража подземного царства мертвых трехголового пса Цербера, исторгает слезы у безжалостных богинь мщения Эриний и трогает сердце владычицы Аида Персефоны. Она отпускает Эвридику с условием, что Орфей до выхода из царства мертвых не оглянется на идущую за ним жену. Однако Орфей не выдержал и оглянулся. И навсегда потерял Эвридику. Позднее Орфей был растерзан жрицами бога Диониса - менадами, или вакханками. Орфей - изобретатель музыки и стихосложения - тяготел к Аполлону. Аполлон и Дионис были антиподами. Аполлон - солнечный бог - был богом аристократии. Дионис - бог демоса. Первый выражал меру. Второй - безмерность. Будучи приверженцем Аполлона, а по одной версии даже его сыном, Орфей стал жертвой Диониса, врага Аполлона.
Орфическая литература
В Древней Греции имели хождение многие приписываемые Орфею сочинения, в том числе и "орфические гимны". Почти все это погибло еще в античности.
Орфики
|
|
|
Орфики - последователи религиозного учения, основателем которого считался Орфей. Однако по иронии судьбы орфизм - культ Диониса, правда, не традиционного, а орфического. Как религия орфизм противостоял олимпийской религии и мистериям, в том числе мистериям в честь традиционного Диониса. Орфизм имел большое мировоззренческое обоснование в системе мифологического мировоззрения, в которой уже просвечивали элементы философии. Это особенно сказывается в орфическом представлении о первоначале, или о первоначалах. Поскольку орфическая литература погибла, то об орфизме мы знаем лишь понаслышке. А в этих слухах об орфиках было полно противоречий.
Начало
Уже сами древние расходились между собой в вопросе о том, что же орфики принимали за начало мира. Одни называли Ночь - Нюкту, другие - Воду, третьи - слитность Земли, Неба и Моря, четвертые - Время. Поздний античный философ Прокл (V в.) усматривал превосходство Орфея в том, что если Гесиод принял за первоначало возникшее во времени (Хаос), то Орфей нашел первоначало в самом времени. Но это, по-видимому, модернизация орфизма в духе неоплатонизма (идеалистического учения, к которму Прокл и принадлжал, и которое строилось на некоторых фактах орфизма). Наиболее вероятно, что орфики принимали за исходное состояние мироздания Воду. Как это, так и другие возможные первоначала орфиков в значительной мере демифологизированы и дезантропоморфизированы.
|
|
|
Космотеогония
Теогония орфиков более космогонична, чем теогония Гесиода. У орфиков космогонические ступени перемежаются с теогоническими. В космотеогонии орфиков можно насчитать 12 ступепей:
1) первовода;
2) некий дракон времени Геракл (не путать с героем Гераклом, сыном Зевса и Алкмены) и его спутница Адрастия;
3) Эфир, Эреб и Хаос;
4) «Яйцо»;
5) бог Фанес;
6) богиня Нюкта;
7) боги Уран, Гея и Понт;
8) Киклопы, гекатонхейры и титаны, в числе последних Крон и Рея;
9) Зевс;
10) Кора-Персефона;
11) Дионис - сын Зевса;
12) человек.
Первая и вторая ступень. Уже из этого перечисления видно, что мировоззрение орфиков - беспорядочное смешение теогонии с космогонией. Уже демифологизированное начало мироздания порождает некое чудовище Геракла. Это двуполый крылатый дракон с головами быка и льва и ликом бога между этими двумя головами. Его сопровождает Адрастия - Неотвратимая. В целом Геракл с Адрастией - образ-символ нестареющего неотвратимого времени. Отсюда и возникла неоплатоническая версия орфизма, согласно которой орфики приняли за первоначало время. Но это все-таки, по-видимому, второе начало. Адрастия расходится по всему мирозданию и связывает его воедино. Эту ступень можно считать полумифологизированной и полуантропоморфизированной.
|
|
|
Зато полностью демифологизированы третья и четвертая ступени. От дракона происходят такие вполне естественные формы вещества, как влажный эфир, беспредельный хаос и туманный эреб (мрак). В хаoce как сиянии из вращающегося в нем эфира зарождается космическое «яйцо».
Пятая, шестая, седьмая ступени. Но этим тенденции и демифологизации в орфизме исчерпываются. Из «яйца» вылупляется Фанес. Фанес, т. е. "сияющий" - некий златокрылый, двуполый, самооплодотворяющийся, многоименный бог. Он содержит в себе зачатии всех миров, богов, существ и вещей. Прежде всего Фанес порождает свою противоположность - Нюкту-ночь, а от нее - Урана-небо, Гею-землю, Понт-море. Таковы пятая (Фанес), шестая (Нюкта) и седьмая (Уран, Гея и Понт) ступени орфической космотеогонии.
Восьмая и девятая ступени сходны с соответствующими частями теогонии Гесиода. Уран и Гея рождают трех Киклопов, трех Гекатонхейров и (этого, правда, у Гесиода нет) трех мойр (у Гесиода мойры - дочери Фемиды). Стыдясь своих детей, Уран удерживает их в Гее-земле. Титанов пока еще нет. Их Гея рождает в знак протеста против насилия Урана. Крон свергает своего отца Урана, пожирает своих детей. Рея спасает Зевса. Зевс вступает в брак с Герой. Все это здесь, как и у Гесиода. Но на этом сходство кончается. Далее Зевс вступает в связь со своей матерью Реей, отождествленной орфиками с Деметрой, а затем со своей дочерью от своей матери. Эту дочь зовут Кopa, она же Персефона. Кора-Персефона рождает Диониса-Загрея. Подстрекаемые ревнивой женой Зевса Герой титаны пожирают Диониса-Загрея. Загрей - эпитет Диониса "первого" как сына Зевса и Персефоны, растерзанного титанами сразу же после его рождения. Зевс испепеляет титанов. Афина приносит Зевсу подобранное ею сердце Диониса, которое титаны не успели пожрать. Поглотив сердце своего сына, Зевс снова производит Диониса от Семелы. Это второй Дионис. Из титанодионисийского пепла Зевс творит человека. Так орфическая теогония прямо перерастает в антропогонию. В орфизме человек - не побочный продукт теогонии, а прямой ее результат, цель всего космического процесса.
|
|
|
Антропология орфиков
Человек двойствен. В нем два начала: низшее - телесное, титаническое, и высшее - духовное, дионисийское. В орфизме дионисизм аполлонизирован. Если у Гомера земная жизнь предпочтительнее загробной, то у орфиков наоборот. Жизнь - страдание. Душа в теле неполноценна. Тело - гробница и темница души. Цель жизни - освобождение души от тела. Это нелегко, так как душа обречена переселяться из тела в тело - так называемый метемпсихоз (реинкарнация).
Метемпсихоз - древнеиндийская сансара. Избавлению от проклятия бесконечных возрождений служили очистительные обряды орфиков, сам их образ жизни в общине. Освободившись от колеса перерождений, метемпсихоза, душа благочестивого орфика достигает «острова блаженных», где она живет беззаботно и счастливо, не испытывая ни физических, ни душевных мук. Орфики не убивали живых существ. Они были вегетарианцами. Существует мнение, что в орфизме индийская мифология оказала значительное влияние на греческую. В мифе о Дионисе Дионис прошел из Эллады через Сирию в Индию и обратно через Фракию в Элладу. Прозвище Диониса - Вакх - необъяснимо из греческого языка. Место воспитания Диониса - Ниса - помещалось то в Египет, то в Индию. Название одежды Диониса - бассара - не греческого происхождения. Однако если такое влияние и было, то оно весьма древнее. Ведь имя Диониса прочитано на табличке из Пилоса, которая датируется вторым тысячелетием до н. э. Но существует и другое мнение, согласно которому прямого влияния индийской мифологии на греческую не было, а их некоторое сходство объясняется общими для них протоиндоевропейскими корнями.
Джованни Реале (известный специалист в античной философии) выделяет вот такое ядро:
а) В человеке временно пребывает божественное начало, некий демон (душа), оказавшийся в теле по причине изначального греха.
б) Этот демон не только предсуществует телу, но и не погибает вместе с телом. Он осуждён к реинкарнациям в последующих телах, и через серию рождений должен искупить изначальный грех.
в) «Орфическая жизнь» со своими путями и практиками есть жизнь уединённая и имеет целью положить конец циклу реинкарнаций и освободить душу от тела.
г) Для очистившегося (посвящённого в орфические мистерии) в ином мире обещана награда, для непосвящённых — наказание.
Социальные корни орфизма
Английский ученый Дж. Томсон высказал гипотезу о проявлении в орфизме рабского сознания. Тело раба - собственность рабовладельца, источник мук и унижений для раба. Душа раба рабовладельца не интересует, да она им у раба и не признается. Ведь рабство основано на голом принуждении без всяких попыток убеждения. Поэтому раб невольно связывает свое "я" со своей душой. Это его единственное достояние - непринятая миром его человеческая сущность. Будучи бессильным освободиться реально, раб связывает свое освобождение с освобождением своей души от привязывающего его к рабовладельцу тела. Отсюда весь орфический образ жизни, отсюда орфическое решение основного вопроса мировоззрения.
Элементы философии в орфизме
Это прежде всего нарастание элементов демифологизации в орфической генетической картине мира. В некоторых версиях орфизма Гея и Уран как земля и небо возникают непосредственно из космического первояйца. В орфизме зарождается монопантеизм (тогда как для мифологии как таковой характерен полипантеизм - те или иные боги отождествляются с теми или другими частями природы, мироздания) - По некоторому мнению, орфизм стал прообразом более поздних монотеистических религий, в частности, христианства, поскольку ознаменовал собой переход от многобожия к поклонению Единому Богу. Орфический Зевс объемлет все мироздание и вмещает его в себе. Отсюда, казалось бы, недалеко и до философии, однако, орфизм сам по себе в философию не превращается. Он продолжает существовать и после возникновения философии как элемент парафилософии (тексты, вытесненные из философии из-за сомнительности, инаковости)). Он не идет далее монопантеизма.
Этот монопантеизм, или монозевсизм, отразился и в художественно-мифологическом мировоззрении как составной части античной парафилософии - в древнегреческих трагедиях. У Эсхила в "Гелиадах" сказано: "Зевс есть эфир, и небо - Зевс, и Зевс - земля. Зевс - все на свете". Естественно предположить, что такой полизевсизм Эсхила - результат влияния орфиков.
Культ Диониса в своей первоначальной форме был варварским и во многих отношениях отталкивающим. Однако не в этом первоначальном виде он оказал влияние на философов, а в одухотворенной форме, приписываемой Орфею, в аскетической форме, ставящей на место физического духовное опьянение.
Орфей - неясная, но интересная фигура. Одни утверждают, что он был реальной личностью, другие считают его богом или воображаемым героем.
Чем бы ни было учение самого Орфея (если он существовал), учение орфиков хорошо известно. Они верили в переселение душ; они учили, что в будущем душу ожидает либо вечное, либо временное страдание от пыток в зависимости от их образа жизни здесь, на земле. Они стремились к "очищению", отчасти путем церемонии очищения, отчасти путем избегания осквернения. Наиболее правоверные из орфиков воздерживались от животной пищи, исключение составляли только ритуалы (когда пища принималась сакраментально). Они считали, что человек - отчасти земное, а отчасти небесное существо; благодаря чистой жизни небесная часть возрастает, а земная часть убывает. В конце концов человек может стать единым целым с Вакхом и называться "Вакх". У орфиков существовала разработанная теология, согласно которой Вакх был рожден дважды: первый раз от своей матери Семелы, а второй - из бедра своего отца Зевса.
Существует много форм дионисийского мифа. В одном из мифов Дионис является сыном Зевса и Персефоны; будучи еще мальчиком, он был разорван на куски Титанами, которые сожрали всю его плоть, за исключением лишь сердца. Одни говорят, что сердце было отдано Зевсом Семеле, другие - что сам Зевс проглотил его. Во всяком случае, это привело к вторичному рождению Диониса. Разрывание дикого животного и пожирание его сырого мяса вакханками рассматривалось как воспроизведение того, что сделали Титаны с самим Дионисом, и животное, в известном смысле, выступало как воплощение бога. Титаны были земного рождения, но после того, как они съели бога, они стали обладателями божественной искры. Так же и человек - отчасти земное, отчасти небесное существо, и вакхические ритуалы способствуют приближению его к полной божественности.
В гробницах были найдены орфические таблички, содержащие поучения душе умершего относительно того, как найти ей дорогу в потусторонний мир и что говорить, для того чтобы доказать, что она достойна спасения. Эти таблички разбиты и неполны.
Источник, из которого душа не должна пить, - это Лета, приносящая забвение; другой источник - Мнемосина, память. В потустороннем мире душа, если она жаждет спасения, не должна ничего забывать. Напротив, она должна приобрести память, превосходящую естественную.
Орфики были аскетической сектой, вино для них - только символ, как позднее причастие для христиан. Искомое ими опьянение - это "энтузиазм". Они думали, что таким путем приобретают мистическое знание, недостижимое обычными средствами. В греческую философию этот мистический элемент принес Пифагор, такой же реформатор орфизма, каким был Орфей по отношению к религии Диониса.
Некоторые явно вакхические элементы сохранились всюду, где орфизм имел влияние. Одним из таких элементов был феминизм - его много у Пифагора, а у Платона элемент феминизма привел даже к требованию полного политического равноправия для женщин. «Женский пол, - говорит Пифагор, - по своей природе более благочестив». Другой вакхический элемент состоит в уважении к сильной страсти. Греческая трагедия выросла из ритуалов Диониса. Особенно Еврипид чтил двух главных богов орфизма: Диониса и Эроса.
По традиции считается, что грекам свойственна восхитительная безмятежность, позволявшая им с олимпийским спокойствием созерцать страсть со стороны, подходя к ней с эстетической точки зрения. Но это весьма односторонний взгляд. Это верно, быть может, относительно Гомера, Софокла и Аристотеля, но это в высшей степени неверно применительно к тем грекам, которые прямо или косвенно были затронуты вакхическим или орфическим влиянием.
Орфик не более "безмятежен", чем прежний поклонник Вакха. Для орфика жизнь в этом мире является страданием и скукой. Мы привязаны к колесу, которое, вращаясь, образует бесконечные циклы рождения и смерти. Наша истинная жизнь - на звездах, но мы прикованы к земле. Только путем очищения, самоотречения и аскетической жизни можем мы избежать этого круговорота и достигнуть, наконец, экстаза единения с Богом (очищение и самоотречение – это и есть их обряды: вакханалии, которые сами по себе мятежны и страстны; Эзотерический характер учения сближал орфизм с элевсинскими мистериями (культ Персефоны)).
Мифология Великой матери
Богиня-мать — главное женское божество во многих мифологиях мира. Поклонение образу женщины-матери как верховному божеству восходит ещё к эпохе Палеолита. Популярность образа и культа, основанного на нём, в древности, обусловлена восприятием образа женщины-матери как производящей, дающей жизнь силы природы, без которой невозможны продолжение рода, и, как следствие, существование племени. Позднее, в эпоху неолита, открытие посевного земледелия ещё в большей степени укрепило власть и популярность образа, уже как матери-кормилицы. Часто Богиня-мать соотносится с землей, она является полнейшим воплощением женского творческого начала. Как и богини более поздних религий, чей образ восходит к доисторическому образу Богини-матери, она в разных культурах ассоциируется также с пещерами (которые воспринимаются как лоно богини), водной стихией, растительностью, астральными объектами, что указывает на универсальный характер культа этого божества. Мать дарует жизнь, поэтому самый важнейший её атрибут — плодовитость. Но в древнейшей мифологии Богиня-мать не только даровала жизнь, но и отбирала. Отсюда зачастую она и богиня подземного царства.
Богиня-Мать не имеет равновеликого себе супруга, она может порождать его, брать в мужья и затем губить (древнегреческие Гея и Уран, пеласгические (т.е. народа, населявшего Грецию до Микенской цивилизации) Эвринома и Офион). Другой вариант — она проглатывает своё дитя и беременеет от этого (египетская Нут).
В более поздний период, когда в религии ведущее место заняли боги, а не богини, культ Богини-Матери зачастую приобретает оргиастический характер. Но в глубинах догомеровской истории в эпоху матриархата, а затем в эллинистическо-римский период, когда происходит возрождение архаики, культ богини-матери имел огромное значение.
Несостыковочка:
Деметра Элевсинская, мать Коры, владычица таинств – кем была она с точки зрения той религии природы, которая, если не совпадала вполне с древнегреческой религией, то, во всяком случае, составляла значительную ее часть?
А если отождествлять Мать-Землю с Реей, матерью и Деметры, и Аида, и самого Зевса – как это делали многие, – то ведь и Рея выступала в мифе отдельно, как примирительница в споре своих детей. Земледельческий же характер культа заставлял видеть в Деметре богиню хлебопашества, т.е. той человеческой деятельности, которая насиловала Мать-Землю, заставляя ее против своей воли служить человеку своими дарами.
На деле греческая религия переросла старинную религию природы, почему Деметра и оставила далеко за собой тот символический образ, с которым она некогда была тождественна; но все же он и впредь оставался ей родственным. Деметра сознавалась, как богиня, если не обязательно тождественная с Матерью-Землею, то, во всяком случае, родственная и, поэтому, тяготеющая к слиянию с нею. (В Риме соответственно также почиталась Церера). Даже символический образ Матери-Земли не един, он существует в мифах, в культах в двух, так сказать, ипостасях: как Мать и как Земля.
Культ конкретно богини-матери принадлежит к самым запутанным проблемам древнегреческой религии. С одной стороны, мы должны различать чисто греческую богиню-Мать; ее нам представляет уже доисторическая критская культура II, если не III тысячелетия: это – женская фигура на вершине горы с копьем в руке, по обе ее стороны стоят львы, вблизи – символы критского Зевса, перед ней – адорант в экстатической позе.
Богиня-мать была главным божеством минойского Крита. Это была Богиня плодородия. Она повелевала не только растительным миром, но и вообще всей природой и всеми обитателями этого мира. На критских фресках Богиня-Мать изображалась на вершине горы, в то время как царь, который хотя и имел божественное происхождение, изображался внизу, у подножия этой горы. Часто он изображался распростёртым на земле. В отличие от критских мужских божеств Богиня-Мать (богиня плодородия) не требовала человеческих жертвоприношений. Ей подносили в жертву змей и голубей, символы мудрости и женственности.
Гея (мать-земля) представлялась древним грекам единственной надёжной опорой в Мироздании, порождающей жизнь во всех её проявлениях и в то же время хранящей извечную мудрость природы. Она давала верные советы Рее и Зевсу. Гея считалась прародительницей всех богов, гигантов и титанов. Наиболее интересна для нас идея связи Геи-Земли с велениями судьбы, а также представление о ней как о хранительнице древней мудрости. Гера почиталась, прежде всего, как хранительница семейного очага, покровительница законных браков. Она уже в юности умела примирять супругов. Так, она прекратила ссоры между Океаном и Тефидой. По мнению А. А. Тахо-Годи, «знаменитая любовная сцена Геры и Зевса на одной из вершин Иды (Гаргар) среди благоухающих цветов и трав есть несомненный аналог древнего крито-микенского "священного брака" Геры и Зевса, который торжественно справлялся в городах Греции, напоминая о величии матриархального женского божества». Трудно сказать, был ли культ Геры проявлением былого матриархата, однако он очень ясно показывал высокое положение женщины в греческом обществе. В Риме аналогом Геры являлась Богиня Юнона, супруга Юпитера и царица богов, которая считалась покровительницей каждой женщины. Если у каждого мужчины был свой личный Гений, то у каждой женщины — своя Юнона. Более древний аналог римской Юноны в Риме – Матер Матута. Ее почитали точно так же.
Артемида. Культ Артемиды греки заимствовали с Востока и почитали её как покровительницу охоты, олицетворение плодородия и материнства. Артемиде-охотнице приносили в жертву жертвенные животные: кабана, оленя, козла и козу. В Аттике (в Бравроне) жрицы Артемиды надевали в ритуальном танце медвежьи шкуры и назывались медведицами. Святилища Артемиды часто находились вблизи источников и болот (почитание Артемиды Лимнатис — «болотной»), символизируя плодородие растительного божества. В Спарте почитали Артемиду-Ортию, давая ей эпитеты: «кедровая», «навораживающая добрые плоды». На своей родине, в Малой Азии, Артемида выступала главным образом как Богиня плодородия, покровительница растительного мира. В знаменитом Эфесском храме почиталось изображение Артемиды-«многогрудой». В этом образе она близка к Кибеле, пессинунтской Великой Матери богов. Считалось, что Артемида покровительствует материнству. Через свою помощницу (прежде ипостась) Илифию Артемида помогала роженицам. Поэтому её называли «помощницей», «спасительницей». В благодарность за удачные роды женщины приносили в Эфесский храм Артемиды богатые подношения. Выздоровевшие от болезней, спасшиеся при кораблекрушении посвящали ей благодарственные надписи.
Венера, как и Диана, сначала не была главной римской богиней. Она была богиней весны, садов и цветов и разделяла эти обязанности с Флорой. Но постепенно Венера стала выдвигаться на первый план, чему способствовала вера римлян в то, что Венера была матерью троянского героя Энея. С прибытием Энея в Италию римляне связывали начало своей истории. Поэтому Венеру начали рассматривать как прародительницу римского народа. Римляне воспринимали Венеру как движущую силу взаимного тяготения мужчины и женщины и рождения новой жизни. Эта Богиня щедро раздавала свои дары и поэтому была Богиней «дарящей» и «соединяющей». Естественно, что она присутствовала при заключении брака и хранила уже заключённые союзы, соединяя мужчину и женщину в лоне семьи. Когда Рим погряз в разврате и женщины позабыли стыд, римляне возвели храм Венеры, которая и восстановила старые добрые нравы. Венера выступала главной посредницей между миром людей и сонмом богов. Её иногда считали прародительницей не только римского народа, но и всей Вселенной. Она помогала Риму одерживать победы и называлась также Венерой Победоносной. Символом её была голубка.
Рея — титанида в древнегреческой мифологии, мать олимпийских богов. Рея была матерью богов Титанов, и богиней женского изобилия, материнства, и поколения. Как великая Мать, она представляла «поток» ежемесячной крови, воды рождения, и молоко.
В период поздней античности Рея отождествлялась с фригийской Великой матерью богов и получила имя Реи-Кибелы. Они были и изображены как пышные женщины, обычно нося корону на голове, и со львами. От греческой богини-Матери мы должны отличать пришедшую из Малой Азии, чтимую в Греции и греками под тем же именем. В самом чистом, но именно азиатско-чистом виде, ее культ правился в Пессинунте, в той области анатолийской Фригии, которая в III в. была занята пришлыми галльскими племенами. Эта азиатско-греческая Мать, называемая иногда, подобно своему пессинунтскому первообразу, Кибелой, представлялась всепревосходящей по своему могуществу богиней, как и подобало той, которая родила Зевса.
Кибела - первоначально была фригийской богиней, олицетворением матери-природы, почитавшаяся и в большей части областей Малой Азии, главное божество фригийского пантеона, прародительница всего сущего. Через посредство греческих колоний в Малой Азии культ Кибелы рано проник и в Грецию, где она была отождествлена с критской матерью Зевса, Реей, и обыкновенно называлась «великой матерью богов». Главные атрибуты Кибелы— золотая колесница, запряжённая львами, и корона в виде зубчатой башни. Кибела выступала как дарительница плодородия, владычествующая над горами, лесами и зверями.
Введение культа Кибелы в Риме (204 год до н. э.) совпало с концом Второй Пунической войны, когда Рим активно продвигался на восток (было связано с тесным влиянием колоний в Малой Азии). Торжественно был перевезен особым посольством древний символ культа богини, темноцветный камень (вероятно, метеорит), из её храма в Пессинунте. В порту Остия Богиню встречали все женщины, и когда статуя Богини «нисходила» на берег, её должны были нести девы к храму Победы на Дворцовом Холме. С тех пор культ богини, под именем «великой матери» (Mater magna), сделался государственным; им заведовала особая коллегия жрецов. Самим римлянам сначала было запрещено принимать участие в обрядах культа Кибелы; распространяться между ними он начал лишь во времена Империи. Особенно много народу привлекали искупительные жертвы Кибеле: тавроболии и криоболии (посвящение в культ путём орошения бычьей или бараньей кровью). Для этого периода характерно слияние Кибелы и Опс, римской богини посевов и жатвы. Наибольшую пышность празднества в честь богини обрели в эпоху империи. Именно тогда в эпоху особого развития религиозного синкретизма Кибела становится покровительницей благосостояния городов и вообще всего государства.
Античное искусство представляло Кибелу в виде богато одетой матроны, с башенной короной на голове; в одной руке у неё тимпан (что-то типа барабана/бубна), в другой иногда колосья или скипетр; она сидит на троне, окружённом львами, или в колеснице, запряженной львами; иногда представлена и верхом на льве.
Мифология древних этрусков
Спорность и невыясненность этногенеза этрусков препятствует определению обстоятельств и времени формирования мифологии народа. Истоки этруской мифологии уходят в область эгейско-анатолийского мира, откуда, согласно господствовавшему в древности мнению (впервые у Геродота I 94), прибыли предки этрусков — тиррены и пеласги. Восточными чертами этруской мифологии являются наличие в ней представлений о сакральном характере царской власти, религиозные атрибуты — двойной топор, трон и др., сложная космогоническая система, во многом близкая космогонии Египта и Вавилонии. В ходе соприкосновения этрусков с греческими колонистами в Италии и на прилегающих островах происходило отождествление древнейших этруских богов с олимпийскими богами, заимствование этрусками греческих мифов и их переосмысление в духе собственной религиозной и политической идеологии.
Вселенная представлялась этрускам в виде трёхступенчатого храма, в котором верхняя ступень соответствовала небу, средняя — земной поверхности, нижняя — подземному царству. Воображаемый параллелизм между этими тремя структурами позволял по расположению светил в верхней-видимой предсказывать судьбу человеческого рода, народа и каждого индивидуума. Нижняя — невидимая и недоступная живому человеку структура считалась обиталищем подземных богов и демонов, царством мёртвых. В представлениях этрусков средняя и нижняя структуры соединялись ходами в виде разломов в земной коре, по которым спускались души мёртвых. Подобия таких разломов в виде ямы сооружались в каждом этруском городе для принесения жертв подземным богам и душам предков. Наряду с представлением о делении мира по вертикали существовало представление о горизонтальном делении на четыре стороны света; при этом в западную часть помещали злых богов и демонов, в восточную — добрых.
Этрусский пантеон включает множество богов, в большинстве случаев известных лишь по именам и месту, занимаемому каждым из них на модели гадательной печени из Пьяченцы.
В отличие от греческой мифологии, этруская мифология, как правило, не имела мифов о браках богов и их родстве. Объединение богов в триады и двоицы, где оно зафиксировано в источниках, обосновывалось их местом в религиозной иерархии. К древнейшим религиозным представлениям эгейско-анатолийского мира восходит этруская концепция богов, передающих свою волю с помощью молний. К их числу относился Тин, отождествлявшийся с греческим Зевсом и римским Юпитером. Как бог неба, бог-громовержец Тин повелевал тремя пучками молний. Первым из них он мог предостерегать людей, вторым — пользовался, лишь посоветовавшись с двенадцатью другими богами, третьим — самым страшным — карал, лишь получив согласие избранных богов. Таким образом, Тин, в отличие от Зевса, первоначально мыслился не царём богов, а лишь главой их совета, представляемого по образцу совета глав этруских государств.
Богиня Туран, имя которой означало «подательница», считалась владычицей всего живого и отождествлялась с Афродитой.
Греческой Гере и римской Юноне соответствовала богиня Уни, почитавшаяся во многих городах как покровительница царской власти.
Вместе с Тином и Уни в основанном этрусками в кон. 6 в. до н.э. Капитолийском храме в Риме почиталась Менрва (римская Минерва), покровительница ремёсел и ремесленников. Эти три божества составили этрусскую триаду, которой соответствовала римская триада: Юпитер, Юнона, Минерва.
Бог Аплу, отождествлявшийся с греческим Аполлоном, первоначально воспринимался этрусками как бог, охраняющий людей, их стада и посевы.
Бог Турмс, соответствующий греческому Гермесу, считался божеством преисподней, проводником душ умерших.
Греческому богу Гефесту — хозяину подземного огня и кузнецу, соответствует этрусский Сефланс. Он участник сцены, изображающей наказание Уни по приказу Тина. В городе Популонии Сефланс почитался под именем Велханс (отсюда римский Вулкан).
Судя по множеству изображений на зеркалах, геммах, монетах, видное место занимал бог Нефунс. У него характерные атрибуты морского божества — трезубец, якорь.
Среди этрусских божеств растительности и плодородия наиболее популярен был Фуфлунс, соответствующий Дионису-Вакху в греческой мифологии и Сильвану в римской. Культ Фуфлунса носил оргиастический характер и был в Италии более древним, чем почитание Диониса-Вакха.
Сакральное объединение государств с центром в Вольсиниях обусловило выделение главного божества этого города Вольтумна (римляне именовали его Вертумном). Иногда его изображали злокозненным чудовищем, иногда в качестве божества растительности неопределённого пола, иногда в виде воина. Эти облики, возможно, отражали стадии трансформации локального хтонического божества в «главного бога Этрурии».
К числу богов «небесной долины» этруски относили Сатре, полагая, что он, как и Тин, может поражать молниями. С богом Сатре было связано космогоническое учение и представление о золотом веке — грядущей эпохе изобилия, всеобщего равенства (что соответствует представлению о римском Сатурне).
Богом италийского происхождения был Марис (римский Марс). В одной из своих функций он был покровителем растительности, в другой — войны.
Из италийской мифологии этрусками был воспринят Майус — хтоническое божество растительности.
Этруски почитали бога Селванса, впоследствии воспринятого римлянами под именем Сильван.
Владыками подземного царства были Аита и Ферсифай (соответствующие греческим богам Аиду и Персефоне). Вполне вероятно, что некоторые имена этрусских женских божеств были первоначально эпитетами великой богини-матери, указывающими на определённые её функции — мудрость, искусство и др.
Наряду с культом богов у этрусков существовал культ злых и добрых демонов. Их изображения сохранились на зеркалах и фресках погребальных склепов. Звериные черты в иконографии демонов позволяют предполагать в них первоначально священных животных, оттеснённых на задний план по мере выделения антропоморфных богов. Демоны нередко изображались в качестве спутников и слуг богов. Демон смерти Хару (Харун) больше, чем родственный ему греческий перевозчик душ умерших Харон, сохранил черты самостоятельного божества. На более ранних памятниках Хару — зловещий и молчаливый свидетель смертных мук, затем вестник смерти и, наконец, под влиянием греческой мифологии — проводник душ в подземном царстве, узурпировавший эту роль у Турмса (греческого Гермеса).
Много общего имел с Хару Тухулка, в облике которого соединены человеческие и звериные черты. Хару и Тухулка часто изображаются вместе как свидетели или исполнители воли богов преисподней.
Из культа божественного множества демонов-лазов (римские лары) выделилось демоническое существо Лаза. Это юная обнажённая женщина с крыльями за спиной. На зеркалах и урнах она изображалась участницей сцен любовного содержания. Её атрибутами были зеркало, таблички с грифелем, цветы. Значение встречающихся в надписях эпитетов Лазы: Еван, Альпан, Млакус — остаётся невыясненным. По аналогии с римскими ларами можно предполагать, что лазы были добрыми божествами, покровителями дома и домашнего очага. Демоническим множеством были маны (римские маны) — добрые и злые демоны. К демонам загробного мира относилась Ванф.
Этрусское изобразительное искусство сохранило многие мифы, известные из греческой мифологии. Этрусские художники отдавали предпочтение сюжетам, связанным с жертвоприношениями, кровавыми схватками. Фрески этрусских гробниц зачастую представляют собой изображения замкнутых циклов сцен смерти, путешествия в загробное царство и суда над душами умерших.
Культ Митры и религиозный синкретизм 3 в.
Кризис религиозной системы Рима начался еще в период перехода от Республики к Империи. Римское миропонимание не столько разрушалось, сколько менялось, пытаясь найти опору в новых, ранее для себя неведомых, понятиях. Если раньше общение с богами подразумевало некую абстрактность, выраженную фразой римского права «Я даю, чтобы ты дал», то теперь римляне искали не столько убежища и взаимоотдачи, сколько помощи и спасения, понимания того, что есть высшая сила, способная защитить, оказать содействие. В начале императорского периода среди римских граждан широко распространился скепсис в отношении традиционной религии. Интерес исповедовать ее пропал в среде не только интеллигенции, но и простого народа. Римская религия оказалась не в состоянии охватить новые территории, не поддававшиеся духовной унификации. Создание многонационального государства было связано с распространением различных культов по всей империи, и мозаика религиозных течений вела к синкретизму – объединению разнородных начал в религии без создания единого, внутренне логичного и гармоничного учения, поскольку основой механического единства являлось только государство, то есть светская власть.
Императоры нуждались в религии для духовного объединения разрозненных областей, проведенного на основе культа гения императора. Гений был божеством, сопутствовавшим и покровительствовавшим мужчинам (в противоположность покровительнице женщин Юноне), символом которого являлась змея. Гении имелись у семьи, города и государства, был гений римского народа, поэтому выдвижение гения римского императора не было из ряда вон выходящим. В руках правителя как представителя божественных сил сосредоточивалась государственная власть, он и его гений являлись символом новой империи, олицетворением римской государственности. Для провинциалов исповедание культа гения императора было проявлением лояльности по отношению к римской администрации, поэтому культ не выражал глубоких религиозных чувств населения и часто отправлялся формально. Строительство храмов, посвященных гению императора, учреждение жреческих коллегий, ведавших культом, многочисленные жертвы, угощения и представления в честь гения не создавали религиозного учения, объединившего народы империи.
В среде интеллигенции, духовной элиты, на первый план вместо религии выдвинулись концепции философской направленности, в частности стоицизм . В Риме его видными последователями являлись Сенека и император династии Антонинов Марк Аврелий (161–180), написавший философский трактат «К самому себе».
Стоицизм стал уделом избранных «аристократов духа» и не был широко распространен. Сенека поставил вопрос о религии и нравственности не традиционным для того времени образом: не во что верить, а как жить . Как должен поступать человек в крайних, тяжелых ситуациях? Сенека высказывал идеи, близкие христианским.
Философ считал, что настоящая жизнь человеческого духа начинается после смерти, поэтому тело – лишь темница души. Существует некий надмирный Разум, и люди являются частью сотворенного им космоса, поэтому в них заложена частица божественного. Высшее предназначение человека – соединиться с божеством через познание. Каждый ради внутреннего усовершенствования должен поставить себя над бренным телом и научиться его умерщвлять через строгий пост, ношение грубой одежды, то есть в условиях, не привычных для аристократов. Человека портит не богатство, а стремление им обладать, алчность – установка души, а не хорошее материальное положение.
Люди стали очень восприимчивы к учениям, связанным с нравственностью. На первый план выдвигалась идея морального обоснования человеческой жизни, поэтому новые религии находили отклик в сердцах многих. Одно из таких учений предлагал последователь новопифагорейской мистики Аполлоний Тианский (ум. в начале II в.). Сложно говорить о влиянии Евангелий на Аполлония, но важно другое – идея необходимости нравственного очищения была в ранней римской империи близка многим, хотя и воплощалась по-разному.
Религия приобрела синкретичность еще при династии Северов, т.е. в начале 3 века. Восток оставался центром религиозного влияния (культы Исиды и Серапсиса еще в 3 веке были популярны; культ Беллоны в конце 2 века). При Александре Севере была самая большая синкретичность и веротерпимость, уважались как служители Исиды, так и ранние христиане.
Вхождение разных культов на территорию РИ было связано как с вхождением разных провинций, так и с легионами, чей этнический состав был таким же разнообразным. С приходом к власти императора Аврелиана (270-275 гг.) он проводит религиозную реформу, где во главе ставит культ Непобедимого Солнца, но в это же время проникает и культ Митры из Малой Азии еще в 1 в. до н.э. Распространению митраизма способствовали иранские диаспоры, маги-халдеи, киликийские пираты и армия, где служили выходцы из восточных провинций. Бог верности и закона упоминался еще в проповеди Зороастра, но посвященные ему мистерии широко распространились лишь в римское время. По преданию, Митра убил быка, воплощавшего первоначальное зло. Митраизм, как и учение Аполлония, имел внешнее сходство с христианством, поскольку в нем содержалось повествование о земном рождении, вознесении и искупительной жертве Митры за человечество, а также о воскресении и бессмертии души. Митра был тесно связан с солнцем, являлся хранителем договора и союза, побеждающим зло, дарующим вечную жизнь через пролитую на жертвенном алтаре кровь. Императоры время от времени оказывали митраизму покровительство, ведь сам по себе культ легко приспосабливался к римскому мировоззрению и ценностям, что положительно отличало его от христианства. Ни сам культ Митры, ни мистерии в его честь не запрещались властью, приверженцы не подвергались гонениям, что способствовало его популярности. Чем больше возрастала роль армии в империи, тем больше культ Митры был популярен, особенно у императоров. Митра – гарант правопорядка и справедливости. Благодаря ему в мире обеспечивался порядок вещей: смена времен года, рост растений, созревание плодов. В отличие от римских богов, Митра – отзывчивый бог. Но основная его функция – борьба с силами тьмы, уничтожение злого начала. Митра обещает не только жизнь после смерти, но и чистую обновленную землю. В Митре и в солярном культе императоры могли видеть идеологическую опору в борьбе с христианством, предоставив в качестве равноценной замены бога-спасителя.
В 1-3 вв идет формирование и развитие христианства на территории РИ, процесс которого завершился окончательно в 4 в. В первую половину 3 века формируется христианская церковь, собираются первые соборы епископов, оформляется обрядность и литургия. Христиане ведут борьбу с язычниками, но все же сохраняют силу. К началу 4 века
Дата добавления: 2021-06-02; просмотров: 119; Мы поможем в написании вашей работы! |
Мы поможем в написании ваших работ!