Крестовый поход продолжительностью в восемьсот лет 27 страница
Кипу, шнуры с узелками, являлись точным эквивалентом палочек с зарубками, использовавшихся в старой европейской системе счета. Педро Сьеса де Леон, писавший свои хроники непосредственно после завоевания Перу, утверждал, что «в столице каждой провинции имелись бухгалтеры, которых они называли quipu‑camayocs, и с помощью этих узелков они вели учет дани, вносимой жителями этого района, в серебре, золоте, тканях, скоте, вплоть до древесины, и с помощью этих кипу в конце года, или десяти, или двадцати лет они предоставляли отчет чиновнику, в чьи обязанности входила проверка, настолько точный, что даже пара сандалий не могла пропасть». Подобными средствами касик Уакара‑Пора смог подсчитать все, что он передал испанцам с момента прибытия Писарро в долину, «без единого упущения… чем я был поражен». И он добавляет: «…войны, жестокости, мародерство и тирания испанцев были таковы, что, если бы эти индейцы не были настолько привычны к порядку и предусмотрительности, они все пострадали бы… Когда же [испанцы] проходили, вожди собирались вместе с хранителями кипу, и если один из них потратил больше, чем другие, те, кто отдал меньше, возмещали разницу, так что все были в равных условиях».
Эти «равные условия» являлись краеугольным камнем, на котором держалась империя инков. «Не терпели никого, кто был бы ленив или пытался прожить за счет труда других; все должны были работать. Так, в определенные дни каждый землевладелец шел на свои земли и брал в руки плуг… это делали даже сами Инки, чтобы подать пример». Это, конечно, был чисто символический ритуал, имевший целью подать пример высшим и низшим. Здоровый человек «трудился и ни в чем не нуждался; больной получал все необходимое со склада». Тем не менее «равные условия», как во всех централизованных, бюрократических или коммунистических государствах, являлись фасадом, за которым скрывалась двухкастовая система. Тот факт, что закон инков предусматривал для бюрократической элиты менее суровые наказания за его нарушение, только подчеркивает важность высшей касты для поддержания системы. В современных коммунистических терминах, они являлись членами «партии».
|
|
|
Базис государства инков составляли работники, а базовой единицей рабочей силы являлся айлью. Это сельское объединение семей, в буквальном смысле самодостаточная единица, размер которой варьировался в зависимости от характера местности. Такое деление сложилось исторически и естественно в горной стране, где каждая долина или травянистое нагорье были почти полностью изолированы от остальных. Разница состояла в том, что в империи инков изолированные сообщества связывались королевскими дорогами. Дороги эти, сооруженные в первую очередь для завоевания, превратились со временем в линии связи, делавшие возможным центральное планирование и организацию. Другим фундаментальным изменением явилось то, что государство присваивало земли айлью и перераспределяло их: часть работникам, часть государству, часть богу Солнца, причем айлью платил своего рода трудовой налог, обрабатывая землю и собирая урожай на государственных и храмовых землях. Он также обязан был мыть золото на речных россыпях и добывать серебро в горных шахтах, очищая его от примесей свинца, железа и серы путем «сжигания горы, и, когда горят комья серы, серебро падает вниз каплями».
|
|
|
Каждую осень та часть земли, которую государство давало в пользование «коммуне», перераспределялась. Каждая семейная пара получала топо (topo). Размеры топо различались в зависимости от количества ртов, которые должна была кормить семья; в среднем такой участок составлял примерно акр. Каждый здоровый работник должен был к двадцати годам жениться, в противном случае невеста для него назначалась сверху. Поскольку пурик, или работник, являлся основой общества инков, то поощрялось деторождение; для заключения брака достаточно было соединить руки и обменяться сандалиями. Трудовые отряды для обработки государственных и храмовых земель формировались на основе десятичной системы кипу; десять работников составляли полевую единицу под командой десятника, на десять таких единиц полагался старшина, на десять старшин – начальник. И так от сельской единицы к племенной, от племенной – к провинциальной, от провинциальной – к региональной и, наконец, от региональной, представлявшей одну из четвертей империи, – к самому Инке.
|
|
|
Для ребенка мужского пола практически не было иного пути, кроме айлью. Он рождался в нем и умирал в нем же. Гарсиласо пишет:
«Детей растили очень сурово, и не только инки, но также и простые люди. С рождения их каждое утро купали в холодной воде, затем заворачивали в пеленки… Этот обычай холодного погружения, как говорили, укрепляет ноги и руки ребенка и помогает ему легче переносить суровый горный климат. Его руки держали туго спеленутыми до четырехмесячного возраста. В самом деле, на протяжении всего первого цикла он день и ночь оставался прикрепленным к жесткой, как дерево, сетке, устроенной в сундуке с тремя только ножками, что заставляло его качаться, как колыбель. Для ухода за своим ребенком мать наклонялась к нему, даже не отвязывая его и не беря его на руки. Его кормили грудью три раза в день, утром, в полдень и вечером, и никогда в другие часы, даже если он плакал и звал мать. Женщины, независимо от социального положения, всегда сами ухаживали за своими детьми; все время, пока они ухаживали за младенцами, они воздерживались от всяких сношений со своими мужьями, а ребенок, пока его не отняли от груди, не получал никакой другой пищи, кроме материнского молока. Когда же приходило время вынимать ребенка из его колыбели, мать, чтобы ей не пришлось брать его на руки, ставила колыбель в выкопанное в земле углубление, которое было ребенку по грудь. Достигнув возраста, когда он мог ходить на четвереньках, ребенок начинал сосать грудь стоя на коленях, и ему приходилось обходить вокруг матери, чтобы добраться до другой груди, а она при этом совсем ему не помогала. При рождении младенца матери меньше заботились о себе, чем о своих детях: родив, в собственном доме или у реки, и вымыв новорожденного, они мылись сами и возвращались к работе, как будто ничего не произошло. Там не было настоящих акушерок, а те женщины, которые служили в этом качестве, больше напоминали колдуний. Такой обычай бытовал среди всех индейцев Перу, богатых или бедных, знатных или простолюдинов.
|
|
|
В период полового созревания ребенок мужского пола надевал набедренную повязку. После этого жизнь его посвящалась работе на свою семью и на государство; или армейской службе, сражениям или гарнизонам; или работе в трудовых отрядах на строительстве дорог и городов.
Благодаря высотному изменению климата работник мог выращивать урожаи самых разнообразных растений. Прибрежный хлопок дополнял обычную для Сьерры шерсть ламы в качестве сырья для изготовления одежды, а также доспехов и своего рода воинских шлемов. Основной пищей служили маис и картофель – выращивалось двадцать сортов маиса и не менее двухсот сорока сортов картофеля. Широко практиковались устройство террас и ирригация; иногда вода для полива доставлялась с расстояния в сорок миль. Дикие животные находились под охраной и служили предметом ежегодной королевской облавной охоты, в которой участвовало до тридцати тысяч воинов‑загонщиков. Хищников уничтожали, слабых животных отбраковывали и отдавали на мясо крестьянам, а на викунью и гуанако, дикую ламу, охотились ради их тонкой шерсти. И все же, несмотря на отлаженность этой патриархально‑аграрной экономики, единственным земледельческим орудием оставалась окованная медью соха; колесо если и было известно, то не использовалось. Достаточное и даже избыточное количество покорной рабочей силы, террасная система в горных районах и интенсивное хозяйство на орошаемых землях не давали стимула к развитию механизированных методов хозяйствования, так же как горная местность – их естественная среда обитания – не стимулировала изобретения каких бы то ни было форм колесного транспорта. Для обработки земли существовали пурики, крестьяне, а для перевозки грузов – ламы. Этого было достаточно. Основу этой цивилизации составляли человекочасы. И хотя пурики жили в безопасности, свободы у них было мало.
Однако так же верно это и по отношению к элите. У орехоне (большеухих) в жилах текла королевская кровь; они рождались, жили и умирали в пределах личного айлью Инки. Их жизнь тем не менее очень отличалась от жизни крестьян. Орехоне получали хорошее образование – математика, религия, язык и инкский вариант истории; курс заканчивался серьезным экзаменом. Чтобы выделить этих людей среди остального населения страны, их уши прокалывали и отверстия постепенно расширяли до такой степени, чтобы в них вставлялись золотые или украшенные драгоценностями ушные вставки, указывавшие на их положение. Существовал и еще один класс администраторов – курака, ставший необходимым в связи со стремительным ростом империи. Политика Инки состояла в том, что управление новообретенными территориями осуществлялось с помощью существующей административной машины – разумеется, под контролем и после надлежащей идеологической обработки местного правящего класса. Способный мужчина мог достичь привилегированного положения кураки, и это все. Но женщина могла пойти дальше. В период полового созревания девочки участвовали в церемонии причесывания волос, и если девочка была особенно красива или демонстрировала выдающиеся способности в прядении и прочих женских искусствах, ее могли направить в школу в Куско или в одну из провинциальных столиц. Тогда у нее появлялся шанс выйти замуж за представителя знати или стать одной из «дочерей Солнца», королевской наложницей, ведущей уединенную жизнь и подчиняющейся распоряжениям только самого Инки.
Положение женщины в целом очень подробно рассмотрено Гарсиласо в его «Королевских комментариях». Девы Солнца представляли собой элиту, избранных женщин королевской крови. В Куско они жили в «монастыре поблизости, но не в пределах храма Солнца». Их отбирали за красоту и высокое происхождение, и не должно было быть сомнений в их девственности. Всего их насчитывалось около полутора тысяч. По достижении зрелости они становились «мамакунами», и прислуживали им около пятисот девственниц. «Вся столовая утварь в их монастыре, так же как в храме Солнца, была золотой либо серебряной. Им также полагался сад из драгоценных металлов, такой же, как в храме». Если одна из дев настолько сбивалась с истинного пути, что нарушала обет целомудрия и ее ловили на этом, закон требовал, чтобы «она была похоронена заживо, а ее сообщник повешен; он сам, его жена, его дети, его слуги и все его близкие родственники; а чтобы наказание было полным, его лам также следовало убить, его поля уничтожить, его дом сровнять с землей, а всю эту местность так забросать камнями, чтобы там уже ничто не смогло расти». В качестве основного времяпрепровождения девы Солнца пряли и ткали одеяния для Инки и его Койи, а также ткани, предлагавшиеся Солнцу во время жертвоприношения. Провинциальные «монастыри» (в настоящее время в Пачакамасе возле Лимы можно увидеть реконструкцию одного такого «монастыря») организовывались по тому же типу, что и подобные заведения в Куско, однако поскольку здесь жили девы не королевской крови, сотканные ими полотна Инка мог распределять среди тех, к кому хотел проявить благосклонность. Более того, как пишет Гарсиласо, эти девы становились наложницами Инки, и, «когда Инка хотел обладать той или иной из этих женщин, он вызывал ее, и ее привозили к нему, где бы он ни находился… Те, кто хотя бы раз вступил в отношения с королем, не могли уже вернуться в монастырь. Их привозили в королевский дворец, где они служили горничными или фрейлинами королевы до того дня, когда их отправляли назад в родные провинции, щедро одарив землей и другими благами… В каждом монастыре имелся управляющий, который должен был принадлежать к классу инков и которому служили многочисленные другие помощники. Столовая утварь в этих монастырях также была из золота и серебра. Фактически можно утверждать, что весь драгоценный металл, добывавшийся в королевских шахтах, служил только одной цели – украшению храмов, монастырей и королевских дворцов… Другие женщины королевской крови жили во дворце и соблюдали обет целомудрия, не добавляя к нему, однако, обета уединенной жизни… Их называли «оккло» и обращались с ними с большим уважением. И целомудрие их также не было притворным… Замужние женщины в основном посвящали себя заботе о своих домах; они умели прясть и ткать шерсть или хлопок в зависимости от того, жили ли они в холодной или жаркой местности. Однако шили они мало, ибо в этом почти не было необходимости; индейская одежда, как мужская, так и женская, обычно ткалась одним куском нужной длины и ширины… Все мужчины и все женщины вместе работали в поле».
Дозволялась проституция, но женщины эти «жили в сельской местности в жалких, крытых камышом хижинах, каждая отдельно, и им запрещалось входить в города и деревни, чтобы ни одна добродетельная женщина ни при каких условиях не могла встретиться с ними».
Разделение между простолюдинами и знатью было абсолютным, с ростом империи пропасть между ними только расширялась, а необходимость в жестком подчинении становилась более настоятельной. Орехоне и курака обладали монополией на высокие административные и религиозные посты. Они не платили налогов и жили в роскоши, в прекрасных домах, ели с золота и серебра, одевались в тонкие ткани и имели по нескольку жен. Платили они за все это полным подчинением Инке. Приходя к нему, они переодевались в более скромные одежды и взваливали на плечи груз, символизирующий подчинение. Этим ритуалом подтверждалась лояльность правящего класса. Именно среди этого класса набиралась постоянная армия, личные телохранители Инки. Эта армия могла насчитывать около десяти тысяч человек и в случае войны служила ядром для формирования гораздо более многочисленных местных сил. Зависимость империи в подобных случаях от местного ополчения оказалась одной из ее слабостей перед лицом испанцев. Постоянная армия могла продержаться без посторонней помощи лишь ограниченное время, обычно не более двадцати дней. Такая жесткая централизация оказалась неэффективной перед лицом вторжения извне, но внутри самой этой андской цивилизации ее главенство было полным, и эта власть и могущество символизированы в таких грандиозных сооружениях, как шоссейные дороги инков, их фантастические висячие города, подобные Мачу‑Пикчу, и огромные крепостные комплексы, такие, как Саксауаман в Куско. Инкская система земледелия производила продукты в достатке для всех и достаточное количество излишков, чтобы прокормить огромное количество людей, занятых строительством или войной.
Хотя многие общественные работы в империи инков преследовали отчасти религиозные и церемониальные цели, религия никогда не обладала здесь таким абсолютным приоритетом, как в империи ацтеков. Пленников иногда приносили в жертву, так же как и детей, предложенных для жертвы своими родителями, однако события эти обычно были связаны с каким‑либо кризисом, например засухой и отсутствием дождя. Обычно в жертву приносили ламу или альпака, при этом сердце животного вырывали и преподносили богам. Но по большей части достаточно было предложить богам мясо и возжечь свечу в виде шарика шерсти, плавающего в масле или жире.
Простые ритуалы здешних индейцев не изменились за последние четыреста лет; они просто присоединились к римско‑католическим, так что и сегодня можно увидеть у ног какой‑либо статуи приношение и индейскую семью со свечами в руках перед ней на коленях. А в высокогорной Сьерре христианская модификация старых домашних божеств вносится в церковь под аккомпанемент седой древности ручного барабана, тростниковой флейты и двенадцатифутовой бамбуковой трубы. Во время карнавала, после дождей, скрашивая чичей убожество своей жизни, индейцы втыкают в землю высокие ветви ив и эвкалиптов, украшают их бумажными лентами и под звуки музыки и фейерверков танцуют вокруг них. Место, выбираемое для такого танца вокруг «майского дерева», иногда оказывается весьма странным. В Кахамарке, например, танцуют на могилах своих предков, на холме, известном под названием Некрополь Отуско, где на обнаженных скалах повсюду видны маленькие, похожие на окошки склепы.
Вода несомненно являлась частью религиозного церемониала инков – что едва ли удивительно, если иметь в виду, что жили они в мире бурных рек, водопадов и источников, где из земли, из подземных резервуаров этого вулканического ландшафта, тут и там вырывается пузырящаяся минеральная вода. Тамбо‑Мачай около Куско – убежище, построенное вокруг горного источника, скорее всего имевшее религиозное назначение. В скалах у необычной обсерватории рядом с крепостью Саксауаман устроены загадочные стоки, и похожие стоки в Руми‑Тиане над Кахамаркой и в центральной водной точке, фонтане, в Мачу‑Пикчу позволяют предположить, что обожествление воды составляло часть религиозных церемоний инков.
Их боги не были столь многочисленны, как боги ацтеков, но, как и ацтеки, инки поклонялись естественным явлениям мира, в котором жили. Исключение составляет Виракоча, Высшее Существо, Создатель. Громадный религиозный комплекс в двадцати милях вниз по побережью от Лимы до сих пор носит имя более древнего божества, Пачакамака, которого инки приравняли к собственному Виракоче. Включив этого бога в свою мифологию, инки тем не менее сочли необходимым возвести над храмом Пачакамака еще более грандиозную пирамиду. Этот храм Солнца, смотрящий на восток на зеленую долину Лурина и на запад на Тихий океан, является самым крупным религиозным сооружением в Перу. Он превосходит по размеру даже огромную крепость‑пирамиду в Парамонге, высоко поднимающуюся над тростниковой зеленью долины реки Фортелеса в двухстах милях к северу. Частично восстановленная, эта пирамида в настоящее время царит над руинами храма Пачакамака, над всем этим фантастическим глинобитным комплексом.
Считается, что происхождение божества инков, Виракочи, связано с одноименным Инкой – восьмым по счету, которого почитали как пророка. Это он, по преданию, предсказал прибытие испанцев, и, согласно Гарсиласо, именно поэтому индейцы называли испанцев виракочами, так же как ацтеки называли пришельцев теуле. «В империи никогда не было никакого другого признанного божества, нежели Солнце, и Пачакамак, Невидимый Бог». Это явное упрощение. Солнце являлось естественным богом индейцев, поскольку именно от Солнца зависел их урожай. Луна была женой Солнца. Вторым по значению являлся Гром, бог войны и погоды. Земля, Море, даже некоторые созвездия также являлись объектами поклонения. Боги завоеванных племен также включались в пантеон, а в дополнение к официальному жречеству всегда существовали просто мудрые люди, некоторые из них пользовались всеобщим уважением.
Пачакамака, «невидимого бога», Сьеса де Леон всегда упоминает как Тики‑Виракочу, и его комментарии по поводу этого Верховного Существа представляют особый интерес, поскольку легендарное происхождение его Тики– Виракочи аналогично происхождению ацтекского Кецалькоатля: «Еще до того, как инки стали править в своих королевствах или просто стали известны там, эти индейцы рассказывали историю, которая намного превосходит все остальное, что они рассказывают. Они утверждают, что был долгий период, когда они не видели солнца…» Но однажды оно появилось вновь из озера Титикака, и вскоре после этого «из районов юга пришел и явился им белый человек, мощного сложения, чей вид и личность внушали великое уважение и почтение». Поскольку мог он творить чудеса, «превращая холмы в равнины и равнины в горы и исторгая источники из голой скалы», они назвали его «Творцом Всех Вещей, их Началом, Отцом Солнца… Они говорят, что во многих местах он учил людей, как им следует жить, и говорил с ними мягко и с любовью, призывая их быть праведными и не делать друг другу зла или несчастья, но любить друг друга и относиться ко всем с милосердием». Сьеса де Леон рассказывает и о другом похожем человеке, который с помощью слов излечивал больных и возвращал зрение слепым. Когда в деревне Кача жители угрожали побить его камнями, он опустился на колени, воздел руки к небу, и в небе зажглось пламя; это было извержение вулкана; обожженные камни стали «такими легкими, что даже большой камень можно было поднять как пробку». Покинув Качу, он направился к побережью, где, «расстелив свой плащ, он ушел по волнам и больше никогда не появлялся».
Дата добавления: 2021-01-21; просмотров: 35; Мы поможем в написании вашей работы! |
Мы поможем в написании ваших работ!