ТОЛКОВАНИЕ МОНАСТЫРСКОГО УСТАВА И ПРАВИЛ СВЯТОГО АВГУСТИНА 6 страница

⇐ ПредыдущаяСтр 21 из 35Следующая ⇒

Приходя в монастырь, человек считал себя обязанным принести с собой то, что досталось ему от родителей. Издавна существовал обычай, согласно которому посвящающий себя Богу отдавал свое имущество монастырю. Если новоначальный этого не делал, то монастырь из деликатности не говорил ему ни слова, но сам брат знал, что перед Богом он до конца жизни остается святотатцем, ведь его имущество принадлежит Богу, а не родителям, братьям и сестрам. Приходили, однако, и совершенно нищие люди, и рабы, которым нечего было отдать. Итак, говорит святой, ты, отдавший свое богатство, не сравнивай себя с ними, не превозносись, не гордись подаренным монастырю движимым или недвижимым имуществом. Оно принадлежит Богу, и ты Ему это имущество возвращаешь. Заняв деньги, ты обязан их вернуть, они не твои – точно так же не твое и то, что досталось тебе из дома, оно принадлежит Богу.

Если мы не отдаем своей собственности монастырю, значит, наш образ мыслей мирской и плотский. Особенно это касается монахини. Если бы она не ушла в монастырь, а вышла замуж, то потребовала бы у родителей полагающееся ей приданое. И ей было бы стыдно получить мало. Значит, если монахиня не отдает своего имущества, это показывает, что она вступает в монастырь и посвящает себя Богу неискренне. Если же отдает, пусть остерегается похвальбы. Пусть помнит, что человек подвергается опасности не только слева, но и справа.

Заканчивая главу, святой вновь останавливается на теме равенства и неравенства.

Итак, все проводите жизнь в единодушии и согласии, и один в лице другого почитайте Бога, храмами Которого вы стали. (1.8)

Единодушие и согласие достигаются только через неравенство. Лишь таким образом может устоять монастырь. Одному я дам пощечину, другого приласкаю. Тебе скажу «да», а другому – «нет». Тебе дам хорошую одежду, а другому – власяницу. Тебе улыбнусь, а другого «забуду». Тебя накормлю, а другого оставлю голодным. Почему? Потому что этого требует духовная справедливость, это позволяет монаху стать духовной личностью. Так сохраняется истинное единодушие и согласие. В противном случае берет верх логика и мирской образ мыслей, которые не приводят ни к чему, кроме разделения. Доказательство? – Вся жизнь в миру. Повсюду законы: Семейный кодекс, Гражданский кодекс с нормами наследственного права. А результат? Весь мир разделен, обособлен, заключен в унылых стенах одиночества, разобщенности и несчастья. Поэтому блаженный Августин упраздняет всякое человеческое законодательство, все изобретения человеческого разума и предписывает прямо противоположное.

Счастлив тот, кого бьют по одной щеке, а он подставляет и другую, тот, у кого крадут верхнюю одежду и вместе с ней забирают рубашку, оставляя нагим. Как этого достичь? Надо, говорит святой, чтобы вы один в другом почитали Бога. Если бы к тебе пришел Бог, разве ты не исполнился бы решимости отдать Ему все? «Боже мой, – сказал бы ты, – и жизнь мою я отдаю Тебе, и сердце, и все». Так, по крайней мере, мы можем сказать, но «утверждение словесе» проявляется в нашей повседневной жизни. Отдаешь ты брату все, что у тебя есть? Почитаешь в лице ближнего Бога? Тогда ты говоришь правду, а не рассказываешь сказки. Когда же ты, как обычный человек, отстаиваешь свои права и требуешь равенства, это означает, что ты хочешь быть сам себе хозяином. Но ты – жилище Божие, потому тебе и нужно мыслить так, как учат святые отцы.

Будьте усердны к молитвесовершаемой в определенные часы и в определенное время. (2.1)

Вашей целью, вашим оружием пусть будет молитва. Вы можете достичь единодушия, если будете усердны к общей молитве, совершаемой в определенные часы. Личная молитва не заменяет общего богослужения, она его продолжает.

В храме никто пусть не делает ничего неподобающего ему и несообразного с самим его названием. (2.2)

Храм – это место, где обитает Сам Бог. Следовательно, монах не должен изменять назначения храма: делать его местом отдыха, развлечения, разговоров, решения своих проблем. Он идет туда, чтобы встретить живущего там Бога и достичь обожения. Цель его прихода в храм даже не молитва сама по себе. Молитва – это средство общения. До пришествия Христова люди представляли себе храм как жилище не только богов, но и тех, кто обоготворен. Многие цари и мудрецы провозглашались богами, и в их честь в языческих храмах воздвигали статуи, желая показать, что храм оправдывает свое предназначение. В Ветхом Завете скиния, а позднее храм Соломонов были местом, где жили сыны израилевы. Несколько помещений на территории храма отводилось для священников и дев. Это показывает, что храм – дом Церкви. С одной стороны, я в нем ищу встречи с Богом, с другой – сам стремлюсь стать богом, хочу почувствовать, что здесь мой дом. Куда бы мы ни ходили, мы возвращаемся к себе домой. Итак, помни, что храм составляет все твое бытие, всю сущность, в нем твоя личность обретает целостность. Здесь ты царствуешь во веки веков.

Когда молитесь Богу псалмами и гимнами, старайтесь, чтобы произносимое устами входило в ваше сердце. (2.3)

В наше время такая молитва – большая редкость, особенно среди греков. Грек, да и всякий современный человек, чье внимание устремлено на внешнее, привык проводить жизнь в активной деятельности, всем

интересоваться. Личность человека настолько разделена, что он одно говорит, другое слышит, а третье у него на сердце: смотришь на него и не знаешь, о чем он думает. Но мы напряжем свое внимание, так чтобы произносимое устами входило в сердце, наполняя его умилением. Поем мы, например: «Господи, воззвах к Тебе…» – пусть же и сердце взывает: «Слава Тебе, Боже!» – прославляя Господа. Все зависит от воли человека, его устремления. Проверьте себя, когда пойдете в церковь. В вашем сердце должно быть то, что произносят уста или слышит ухо. Часто ли вы об этом вспоминаете? Нечасто. Посмотрите на животных: они понимают, что значит для них пастбище. А мы, когда идем в церковь, думаем ли о том, что должны быть непосредственными участниками богослужения?

Пойте только то, о чем прочли, что это должно петь, а чего не написано петь, того не пойте. (2.4)

Здесь мы видим прообраз богослужебного Типикона. Блаженный Августин жил в те времена, когда священные тексты, даже текст литургии, еще до конца не сформировались. Каждый епископ и священник мог совершать свою собственную анафору, произносить свои собственные прошения на ектении. Существовали разнообразные литургии и последования. Каждый выбирал то, что хотел. «Нет, – говорит святой, – так не будет порядка, но начнут вкрадываться еретические мнения, появятся расколы. Если вы хотите сохранить единство монастыря, полюбите устав. Это не значит, что вы должны стать формалистами: буква убивает человека. Будьте людьми духа. Однако храните устав, потому что это фундамент монастырской жизни».

В основе своей церковный устав всегда был единым. Но при этом уставы каждого отдельного братства имели и по сей день имеют свои отличительные особенности, показывающие, что у каждой общины свое дыхание и история, тот или иной интеллектуальный, духовный и социальный уровень монахов. В каждой монашеской общине, как правило, собираются люди сходного душевного склада, подобные друг другу психологически. По лицу монаха можно понять, из какого он монастыря. А лицо и вообще внешность человека непосредственно связаны с душой. Облик монаха и его душевное устроение неким образом создают представление у окружающих не только о нем самом, но и о характере братства и об уставе его монастыря. Пусть же никто из братии не дерзает менять этот устав, иначе братство поколеблется. Видите, сколько усилий нужно приложить для создания настоящей монашеской атмосферы?

Поскольку речь зашла о богослужебном уставе, скажем еще несколько слов. В конце Божественной литургии, при чтении благодарственных молитв по святом причащении, должны, конечно же, присутствовать те, кто причастились, но могут оставаться и те, кто не причащался. Подлинно духовному человеку невозможно, придя в церковь, не верить, не чувствовать, что он причащается Христу – как через молитву, которую он творит, так и через участие в том, что читается, поется и совершается. Невидимый Святой Дух Своим присутствием наполняет все. Возможно ли, чтобы Он не наполнил и нас? Следовательно, все мы «прияхом Духа Небесного» и все «видехом свет истинный», так что и тому, кто не причащался, хорошо было бы возблагодарить Господа, остаться послушать молитвы. Причастившийся же тем более не должен уходить, кроме случаев, когда есть особая причина и особое благословение.

* * *

Святой Августин сказал нам о богослужении и теперь приступает к рассмотрению очень важных сторон монашеской жизни – поста и воздержания, в которых выражается несение креста. Монах не распоряжается ничем, он может лишь избрать смерть, взять свой крест во имя Христово. Это единственное, что Бог оставляет на волю человека.

Покоряйте плоть постом и воздержанием в пище и питии, насколько позволяет ваше здоровье. Кто не может поститься, не должен хотя бы есть вне трапезы, кроме случаев болезни. (3.1)

Блаженный Августин, как свидетельствуют его устав и правила, был одного духа со всеми отцами Восточной Церкви, устроителями монастырей. Говоря о посте, святой обращается к общему преданию Церкви, но в то же время он имеет в виду свой личный жизненный опыт. Он противостоял плоти всем своим существом, прибегая ко всем средствам воздержания. Призыв «покоряйте плоть» вполне естественно звучит из уст святого, в жизни которого было столько бурь и борений. Для обращения к Богу ему нужно было поистине укротить плоть. И как только он осознал такую необходимость, ему это удалось, благодаря посту и воздержанию в пище и питии.

Под постом блаженный Августин подразумевает посты, установленные Церковью. Но для монаха недостаточно одних установленных постов, он должен всегда подвизаться в воздержании от пищи и пития, насколько позволяет ему здоровье. Так, с одной стороны, есть правила Церкви, оберегающие единство Тела Христова, а с другой – индивидуальность каждого человека, делающая его неповторимым. Различия между людьми столь велики, сколь велико расстояние между вершиной горы и дном моря. Особенностям характеров, здоровья, условий жизни нет числа. Поэтому, соблюдая общеустановленные посты, каждый из нас сверх того должен найти свою меру воздержания. Эту меру всякий христианин определяет соответственно своему здоровью, а монах руководствуется еще и мнением игумена.

Итак, соблюдения канонического поста недостаточно. Это всего лишь некое мерило, вспышка света, искра, освещающая для нас опыт и дух Церкви, показывающая нам, что чем более преуспевает христианин, тем более желает воздерживаться и жить подобно ангелам; чем больше стяжевает Духа Святого, тем больше хочет жить по правилам духовной жизни.

У слова «воздержание» нет множественного числа, воздержание одно. Однако в зависимости от рассуждения игумена и усердия подвижника, вполне понимающего, что он делает, воздержание может возрастать, становиться все более строгим. Воздержание без понимания его смысла всегда губительно, человек тогда находится в опасности уподобиться демону. А смысл воздержания таков: я выражаю свой плач и боль о том, что я все еще не просто грешник, но грешник нераскаянный, и прошу у Бога покаяния как дара. Если без Бога я не могу ни пожелать, ни сделать чего‑либо, то тем более – жить духовной жизнью. Я не могу обманом присвоить себе Духа Святого и заявить, что сейчас я каюсь.

Покаяние – это дар Божий, но его исходной точкой является наша воля. «Покайтесь» означает: сокрушите самих себя, свою плоть, дух, душу, чтобы привлечь Божественную благодать. Только если будет сокрушена индивидуальность человека – не уникальность творения Божия, но противодействующая Богу воля, – только тогда можно прийти к покаянию. Я все время усиливаю свое воздержание и умножаю слезы, чтобы показать Богу, насколько я черств и нераскаян. А если я этого не делаю, тогда мой голос не поднимается выше потолка моей комнаты, тогда я ничего не достигаю. Нечестивый, стоит ему только понять, что он грешник, может тотчас получить помощь от Бога, и его молитва взойдет на небо. Но молитва благочестивого, который еще не осознал ужасающую черствость своего сердца и свою исключительную нераскаянность, не поднимется выше земли. Даже если все святые прострут руки к небу, они не смогут вознести на небеса молитву этого человека, не смогут ему помочь.

Мерило воздержания – рассуждение, принимающее в расчет здоровье человека. Даже такой строгий подвижник, как отец Ефрем Катунакский, когда видел, что послушник не в силах исполнять работу, советовал ему подкреплять себя пищей. Он не предлагал такому брату поститься или делать поклоны. И причина этого очевидна. Когда работа как служение ближним перестает занимать должное место в нашей жизни, тогда в душу входит чувство обособленности, лишающее нас ощущения Божия присутствия. Служение очень важно, без него я не могу быть членом общежития. Моя деятельность на каком‑либо поприще должна быть видной для всех, чтобы братья могли на меня рассчитывать и были готовы целовать мне руки за успешные труды. Следовательно, если я могу успешно, с полной отдачей трудиться на послушании и при этом упражняться в подвиге молчания, значит, избранная мной мера поста и воздержания мне подходит.

Наше стремление подчинить себе плоть не означает, что она наш враг. Плоть принадлежит нам, она часть нас самих, однако она не должна господствовать над нашей волей. Наоборот, плоть должна подчиняться воле, так чтобы мы могли приказывать своему духу и душе что хотим. Надо только учитывать свои физические возможности. Кто‑то может питаться один раз в день, другому нужно есть дважды. Неспособность строго подвизаться не означает, что нельзя подвизаться вовсе. Таким образом, подчинение плоти заключается в том, что мы подчиняем плоть нашей воле, делаем ее орудием Святого Духа.

Мера воздержания зависит также от места, времени, среды, климата, от состояния, в котором мы находимся. Каждый святой отец определял для своей паствы, как ей питаться. Святитель Афанасий Великий жил в довольно жарком климате и потому советовал христианам употреблять немного масла, что было необходимо в условиях той местности. В другой местности не требуется даже масла. Недопустимо, однако, желая воздерживаться, одновременно употреблять напитки, которые дают телу крепость. Кроме того, мы не должны руководствоваться своим эгоизмом. Чем более человек пренебрегает покаянием, чем в более бедственном состоянии себя видит, тем более великие принимает решения, тем строже начинает воздерживаться и поститься всякий раз, когда хочет изменить свою жизнь. В подвиге он никогда не руководствуется рассуждением. Не желающий каяться хочет всегда поститься или бдеть целую ночь. Ему надо сразу все. Поэтому блаженный Августин и настаивает на том, чтобы мерилом для тебя было хотя бы твое здоровье. Воздерживайся в такой степени, чтобы ты мог участвовать в жизни братства, исполнять свое послушание и правило.

Но не будем забывать, что слово «плоть» означает и плотское мудрование, образ мыслей душевного человека. Воздержание и пост ослабляют мятежные порывы человеческой души, и тогда человек может подчиняться воле Святого Духа. Возникающие у нас помыслы, например несогласие с каким‑то решением монастыря, желание, чтобы о нас заботились, давали хорошую пищу и одежду, – все это исходит прежде всего от плоти. То же можно сказать и о гордости. Однако та гордость, при которой человек высокомерен или склонен всех поучать – уже не плотская, а бесовская. Если, например, я не могу попросить у брата прощения и жду, когда он сам скажет мне: «Прости», то у меня бесовский образ мыслей, потому что я не только не смиряюсь, но откровенно и добровольно противодействую Святому Духу: ни во что не ставлю законы, данные Христом Церкви, заповедь новую. В сущности, я не признаю того, что мир есть пространство Церкви, а мы – члены ее Тела.

«Кто не может поститься, не должен хотя бы есть вне трапезы, кроме случаев болезни». Хотя ты не можешь, говорит святой, поститься, ты должен есть только ту пищу, которую подают на трапезе. Желание иной пищи ведет человека к своеволию и своенравию. Впрочем, игумен может разрешить готовить на трапезу одно блюдо для больных, другое – для постящихся и третье – для всех остальных.

Если ты болен, можешь есть и вне трапезы. Конечно, больной – это не тот, кто просто чувствует слабость или легкую боль в желудке. Речь идет о том, кто прикован к постели или о том, кто не переносит какой‑то пищи. Например, у брата аллергия на яйца, и, если он съест на общей трапезе яйцо, то может умереть. Такому нужно есть что‑то другое, отдельно от прочих братьев. Иначе говоря, игумен, который лично общается с монахом и хорошо его знает, может оказывать ему снисхождение. В женском монастыре это определяет главным образом игумения. От игумении зависит все происходящее в обители, именно она – движущая сила, ось монашеской общины.

Конечно, большинство болезней происходят от потери душевного мира, бывают следствием уныния, многословия, осуждения, гордости, упрямого своеволия, навязчивых желаний. Но поскольку монах не сразу понимает, что причина болезни – в его душе, то мы соглашаемся с его убеждением в том, что он болен. Мы даем ему еду, какую он хочет, до тех пор пока его дух не воспрянет и брат не посмотрит на себя трезво; а тогда через пять минут исчезнут и слабость и болезнь.

Некоторые утверждают, что и пост может привести к болезни, но это неверно. Падший человек по самой своей природе, истерзанной страданиями, мучается, отчего болезнь и поражает все члены его тела. Бессилие поднять свой крест, противление, изнеженность, пристрастие к еде – вот что вызывает болезнь, а не пост. Церковный пост сообразован с физиологией человека и никогда не делает его больным, не вредит желудку; те, кто утверждают обратное, ищут отговорки.

Во время трапезы слушайте положенное чтение, не прерывая его и не возражая. (3.2)

На святогорской трапезе, проходящей по определенному чину, никто не прерывает чтеца и не оспаривает читаемое. Помысел, однако, может оспаривать. Впрочем, греческий менталитет таков, что у нас даже и этого не бывает, так как обычно ум где‑то витает и после трапезы мы не помним ни единой фразы из прочитанного. Во всяком случае, здесь блаженный Августин показывает нам еще один способ смирить себя: не позволять себе вмешиваться в чтение и высказывать свои личные мнения. Ты только слушай, говорит он, и соглашайся с читаемым. Останови на время работу своей мысли, чтобы помехи не искажали голос святого отца, творения которого читают.

Пусть не только уста получают пищу, но и уши жаждут слова Божия.

Замечательное наставление. Как известно, трапеза считается частью богослужебной жизни. Богослужение – это наше совместное пред стояние пред Богом, и трапеза не может быть отделена от этого предстояния.

Если немощнымпривыкшим в прежней жизни к иным условиям, предлагается особая пища, это не должно возмущать остальных или казаться несправедливым тем, кто приучен к суровому образу жизни и потому более крепок. (3.3)

Настоящее правило вновь дает повод удивляться рассудительности святого, его человечности и любви к своим чадам. Блаженный Августин заботится о питании каждого брата, учитывая его характер и предыдущую жизнь. Монах, конечно же, пытается справиться со своим прошлым, старается преодолеть его, не думать о себе, чтобы переступить порог вечности, при этом игумен, как отец, и монастырь, как братство, принимают монаха таким, каков он есть. Только тогда возможна настоящая общежительная жизнь. А иначе киновии превратится в казарму, и уже будет трудно постичь богочеловеческую природу нашей жизни.

Дата добавления: 2021-01-21; просмотров: 56; Мы поможем в написании вашей работы!

Поделиться с друзьями:

⇐ Предыдущая 16 17 18 19 202122 23 24 25 Следующая ⇒

Мы поможем в написании ваших работ!