Международная коммунистическая партия» 13 страница
Но рамки экономического освоения Маньчжурии и Монго- лии были явно тесны и недостаточны для документа. Поэтому впервые в «Меморандуме Танака» были сформулированы стра- тегические задачи, стоявшие перед страной, которые, однако, не были сведены в один раздел, а были рассеяны по тексту до- кумента. Были обозначены и основные противники империи. Так, в разделе «Позитивная политика в Маньчжурии и Монголии» отмечалось, что «…Япония не сможет устранить затруднения в Восточной Азии, если не будет проводить по- литику «крови и железа». При этом признавалось, что, проводя
 |
Советская военная разведка в Китае (1922 г. — март 1927 г.).
подобную политику, Япония неизбежно окажется лицом к лицу с Америкой, которая «натравливает» на нее Китай, «…осущест- вляя политику борьбы с ядом при помощи яда». Получение же контроля над Китаем неизбежно требовало «…сокрушить Соединенные Штаты, то есть поступить с ними так, как мы поступили в Русско-японской войне».
Планы, излагаемые в «Меморандуме», были грандиозны- ми — сначала создание азиатской континентальной империи, а затем обеспечение мирового господства: «Но для того, чтобы завоевать Китай, мы должны сначала завоевать Маньчжурию и Монголию. Для того, чтобы завоевать мир, мы должны сна- чала завоевать Китай. Если мы сумеем завоевать Китай, все остальные азиатские страны, Индия, а также страны Южных морей будут нас бояться и капитулируют перед нами. Мир тогда поймет, что Восточная Азия наша, и не осмелится оспа- ривать наши права».
|
|
|
Этапы агрессии Японии после захвата контроля над Маньчжурией и Монголией выглядели следующим образом:
«Овладев всеми ресурсами Китая, мы перейдем к завоеванию Индии, стран Южных морей, а затем к завоеванию Малой Азии, Центральной Азии и, наконец, Европы». Район Маньчжурии и Монголии предполагалось рассматривать «…как базу для проникновения в Китай под предлогом использования нашей торговли».
В «Меморандуме» указывалось, что экспансию следует проводить под предлогом угрозы со стороны России: «Под предлогом того, что красная Россия готовится к продвижению на юг, мы прежде всего должны усилить наше постепенное продвижение в районы Северной Маньчжурии, захватить таким путем богатейшие ресурсы этого района страны, не допустить на юге продвижения Китая на север, а на севере не допустить продвижения красной России на юг».
Хотя с севера Стране восходящего солнца никто не угрожал, война с Советским Союзом в этом документе пред- ставлялась неизбежной: «Продвижение нашей страны в бли- жайшем будущем в район Северной Маньчжурии приведет к неминуемому конфликту с красной Россией. В этом случае нам вновь придется сыграть ту же роль, какую мы играли в Русско- японской войне. Китайско-Восточная железная дорога станет
|
|
|
Глава 1
нашей точно так же, как стала нашей Южно-Маньчжурская, и мы захватим Гирин, как тогда захватили Дайрен (японское название г. Далянь, бывшее русское название — Дальний. — Авт.). В программу нашего национального развития входит, по-видимому, необходимость вновь скрестить мечи с Россией на полях Южной Маньчжурии. Пока этот подводный риф не будет взорван, мы не сможем пойти быстро вперед по пути проникновения в Маньчжурию и Монголию».
«Меморандум» определил двух основных противников на пути Японии к мировому господству: Соединенные Штаты и Советский Союз. Подготовка к войне с Советской Россией была переведена в практическую плоскость уже с сентября 1931 г. Од- нако воевать одновременно с этими двумя державами Япония не могла. В конце 1941 г. Япония после долгих и мучительных колебаний и подготовки к войне с каждым из этих государств повернула свою военную машину против Америки.
«Меморандум Танака» был секретным. Однако в 1929 г., спустя два года после его представления императору, «Мемо- рандум» попал в руки китайских журналистов и был опубли- кован. Японское правительство отрицало подлинность текста
|
|
|
«Меморандума», но все последующее развитие событий под- тверждало его достоверность.
1.5. Первые шаги военной разведки в Китайской Республике
До вхождения Дальневосточной Республики (6 апреля 1920 г. — 15 ноября 1922 г.) в состав РСФСР разведка в Китае, Монголии и Японии осуществлялась независимыми друг от друга структурами: Разведуправлением штаба помощника главкома по Сибири (начальник Разведуправления по Сиби- ри — С. Г. Вележев103, помощник начальника РУ — Б. Н. Мель- ников), Разведуправлением штаба Народной революционной армии ДВР (начальник Разведуправления — М. А. Петровский) и Управлением политической инспекции НРА (начальник управления — К. Г. Эзеретис). Такое организационное много- образие не могло положительно сказываться на результатах разведывательной работы.
| |
Советская военная разведка в Китае (1922 г. — март 1927 г.).
К этому времени в Маньчжурии де-факто существовали управления российских уполномоченных НКИД, выполняв- ших консульские функции в Харбине и ряде населенных пунктов Маньчжурии. Наряду с этими дипломатическими представительствами РСФСР действовали различные учреж- дения КВЖД и другие многочисленные российские пред- ставительства: «Центрсоюз» (Центральный союз торговых предприятий РСФСР), «Сибкрайсоюз» (Сибирский краевой союз кооперативов РСФСР), отделение «Нефтесиндиката» и ряд других организаций, которые использовались в том числе и как «крышевые» прикрытия для разведки.
|
|
|
В качестве представителя «Центросоюза» в начале 1921 г. в Харбин под фамилией Соколов был направлен Яков Гри- горьевич Минскер104 (Минский), начавший сотрудничать с разведкой в декабре 1920 г. Он был командирован в полосу от- чуждения КВЖД для обеспечения и руководства всей агентур- ной работой в данном районе и назначался «…ответственным руководителем центральной резидентуры Маньчжурии при Управлении политической инспекции Народной револю- ционной армии». Минскер наделялся «…самыми широкими полномочиями вплоть до применения высших мер наказа- ния к сотрудникам... управления, замеченных в действиях явно контрреволюционных и дискредитирующих власть Р. С. Ф. С. Р. и Р. К. П. (б)». Знакомый, по его словам, с местной обстановкой, Минскер категорически выступал против того, чтобы деятельность резидентуры увязывалась с партийной работой, справедливо полагая, что в противном случае «…наша организация неизбежно будет провалена».
Ему предлагалось в самый наикратчайший срок и самым энергичным образом усилить деятельность имевшейся аген- туры по обнаружению группировки японских, китайских и белогвардейских войск в районе Китайско-Восточной, Южно- Маньчжурской и Уссурийской железных дорог, обратив особое внимание на переброску по этим дорогам.
Внезапно в середине апреля 1921 г. Минскер по требо- ванию Дальбюро ЦК РКП(б) был в срочном порядке осво- божден от возложенных на него обязанностей и отозван из Маньчжурии. За столь короткое время добиться каких-либо положительных результатов по линии разведки Минскеру не
Глава 1
удалось, однако уже тогда руководство отмечало чрезмерное увлечение им разведкой политической в ущерб военной.
21 марта 1922 г. в Читу на имя начальника Разведупра НРА Петровского пришла телеграмма из Москвы следующего содержания: «Сообщите Янсону, что Рустам-Бек подчинен Виленскому и последний является нашим представителем. Пайкес уже по службе с ним связан».
Я. Д. Янсон в 1921–1922 гг. являлся членом Дальбюро ЦК РКП(б), министром иностранных дел Дальневосточной Рес- публики, а А. К. Пайкес — главой первой дипломатической миссии РСФСР, прибывшей в Пекин 12 декабря 1921 г.
А «Рустам-Беком», о котором все знали и которого пере- давали из рук в руки, был Борис Леонидович Тагеев105, зани- мавший официально должность советника при дипломати- ческой миссии ДВР в Пекине. Неофициально же он являлся сотрудником Разведывательного управления Штаба РККА. Под псевдонимом «Рустам-Бек» Тагеев опубликовал большое ко- личество публицистических трудов на русском и английском языках, в том числе об Афганистане, о Русско-японской войне, о русской армии и российском воздушном флоте.
Уже в конце ХIХ в. он сотрудничал с русской военной разведкой и под видом купца и паломника с помощью контра- бандистов проник в Афганистан, где провел рекогносцировку отдельных районов страны и собрал материал по афганской армии и оборонительным сооружениям Кабула.
В качестве военного корреспондента в чине прапорщика он участвовал в Русско-японской войне и был награжден офи- церским Георгиевским крестом. Затем были плен в Японии, жизнь в Харбине и переезд во Францию, далее — английская служба (в чине подполковника волонтерских войск) в качест- ве военного обозревателя «Дейли экспресс» в годы Первой мировой войны и, наконец, должность военного эксперта российской миссии Л. К. Мартенса106, которая вела переговоры об установлении политических и экономических отношений с Америкой в 1920 г. Уже тогда Б. Л. Тагеев был привлечен к со- трудничеству с военной разведкой, теперь уже советской. Он был на редкость авантюрной и необыкновенной личностью. В связи с отъездом Б. Л. Тагеева в Китай в европейской печати появилось сообщение, что в Поднебесную он едет якобы как
| |
Советская военная разведка в Китае (1922 г. — март 1927 г.).
журналист англоязычной прессы. Во время пребывания в Пекине за его подписью выходило по три статьи в неделю в английской газете «The Peking Daily News».
Владимир Дмитриевич Виленский-Сибиряков, о котором сообщалось в телеграмме и которому должен был подчинять- ся Тагеев, по рекомендации Разведывательного управления в марте 1922 г. был направлен в Китай советником в миссию Пайкеса.
Виленский с первых же дней зарекомендовал себя талант- ливым дипломатом, что особенно бросалось в глаза на фоне безынициативного и пассивного Пайкеса. 11 мая 1922 г. в письме в НКИД Виленский изложил свой взгляд на развитие советско-китайских отношений, там же, в частности, говори- лось о необходимости поиска и использования новых лиц в своих интересах. И таким новым лицом, по мнению Вилен- ского, являлся У Пэйфу, который должен был «…стать не только предметом нашего изучения, но и математической точкой приложения нашей активной политики в Китае».
Работа «Рустам-Бека» под началом Виленского продолжа- лась недолго. Уже в конце апреля 1922 г. он был вызван в Читу под предлогом получения «крупных сумм на предприятие». За это короткое время им было направлено в Разведывательное управление 20 донесений. Из Читы «Рустам-Бек» проследовал в Москву, где и был арестован 19 июля 1922 г., причем под ордером на арест стояла подпись члена ВЧК Ягоды. Из след- ственного дела вытекало, что его арестовали по подозрению в шпионаже в пользу Франции. Речь шла о банальном доносе.
Содержался Б. Л. Тагеев в Бутырской тюрьме, отсюда он направил письмо не руководству военной разведки, а Л. К. Мар- тенсу. «Вы знаете меня, знаете мою преданность Советской России и моему правительству. Мне не приходится распрост- раняться на эту тему Вам, моему поручителю. В Китае я создал себе имя и всеми силами защищал интересы Советской России, что доказывают мои статьи в местной английской печати, которые широко перепечатывались как в китайской, так и в ан- глийской, и американской прессе. Я прибыл по вызову Центра для обсуждения некоторых вопросов. Мне было выражено при первом же моем предварительном докладе удовольствие моей деятельностью. Я нисколько не сетую на мой арест, понимая
Глава 1
прекрасно, что, раз был донос (и хотя бы даже ложный), в этом необходимо разобраться. Но зачем же меня так долго держат в тюрьме?» — аппелировал «Рустам-Бек» к старому соратнику Ленина, бывшему одно время его, Тагеева, руководителем и не только — судя по всему, их связывали близкие дружеские отно- шения. Через месяц Б. Л. Тагеев был освобожден из тюрьмы, но в Пекин уже не вернулся, и отношения его с Разведывательным управлением прервались. Временно.
Кроме «Рустам-Бека» Виленскому был передан на связь и пекинский резидент «Богданов» — Андрей Гусев107. Шифро- переписка с ним шла через миссию Пайкеса — телеграммы адресовались на имя советника миссии Виленского, он же, за своей подписью, отправлял телеграммы в Центр.
С начала лета 1922 г. Разведуправление Штаба НРА ДВР в Чите возглавил А. Рандмер, служивший до этого в должнос- ти начальника Разведывательного управления Западного фронта. По оценке Рандмера, принятая им «…агентурная сеть находилась в стадии разложения, людей было много, расходы довольно большие, но результат совершенно ничтожный». Такая неприглядная ситуация, как считал Рандмер, явля- лась следствием отсутствия руководящего центра. Им было установлено, «…что некоторые резидентуры в продолжении нескольких месяцев не получали никаких указаний и зада- ний, кроме денег и некоторых неясных организационных разъяснений, очень часто противоречащих одно другому» (следует оговориться, что любой новый начальник, вступая в должность, обязательно негативно оценивал работу своего предшественника, что далеко не всегда соответствовало дейст- вительности). С целью исправления сложившейся ситуации Рандмер вызвал резидентов в Разведуправление для знакомства и инструктажа, а также уволил «довольно большой процент сексотов как несоответствующих».
В лучшую сторону выделялась деятельность пекинской агентуры Гусева, получаемые сведения от которой, по оценке Рандмера, заслуживали доверия и ценности. В июне 1922 г. Гусев сообщил о предложении, исходившем от группы воен- ных радикалов, для организации совместной борьбы в Маньч- журии против Чжан Цзолиня, ставленника Японии, «…путем внутреннего переворота у него в тылу».
| |
Советская военная разведка в Китае (1922 г. — март 1927 г.).
Условия группы сводились к получению от СССР 30 тыс. винтовок и по 1000 патронов на каждую, пулеметов и друго- го оружия и военного снаряжения. Центр был категоричен:
«Предложение отвергаем решительно. Сделайте распоряже- ние, чтобы были прекращены переговоры».
После получения отрицательного ответа Гусев направился из Пекина в Читу в разведотдел штаба НРА и назад больше не вернулся из-за возникших к нему претензий со стороны ру- ководства. Его резидентура, по словам Рандмера, «осталась в печальном положении»; поэтому срочно требовался человек
«для объединения оставленных им работников».
Существенную помощь в организации разведки штабу НРА ДВР представлял Павел Дмитриевич Яковлев108 (псевдоним
«Дунин Лаврентий Михайлович»), в прошлом известный эсер и бывший иркутский губернатор при Колчаке (губернский комиссар в Иркутске). Оказавшегося в эмиграции Яковлева в начале 1922 г. привлек к сотрудничеству с военной разведкой Яков Минскер, который был обязан бывшему губернатору жизнью. Схваченного в январе 1919 г. в Иркутске колчаковской контрразведкой Минскера Яковлев приказал перевести из иркутской тюрьмы, где его ждала неминуемая смерть, во Вла- дивосток, подальше от колчаковцев. Яковлев в своей расписке, данной им харбинской резидентуре, брал на себя обязательст- во «…точно и беспрекословно доставлять сведения по вопро- сам иностранной политики России». Харбинский резидент характеризовал его как безусловно искреннего сотрудника, который работал «не за деньги». Вместе с тем он отмечал, что Яковлев «…сильно расконспирирован и потерял авторитет среди своих кругов как сочувствующий коммунистам».
Связи Яковлева работали в армии правителей Приморья, генерала Дитерихса и братьев Меркуловых. Добытые ими све- дения были использованы при подготовке боевых операций Народно-революционной армии под Волочаевкой, при осво- бождении Хабаровска от войск белых и японцев. Именно при его участии Разведуправлением были созданы резидентуры в Харбине и Пекине. Приступил Яковлев и к формированию боевой дружины с целью ликвадации атамана Семенова, одна- ко эта инициатива по какой-то причине не была поддержана в штабе НРА Дальневосточной Республики.
Глава 1
В апреле 1922 г. Сибирское бюро и Сибирский ревком удовлетворили просьбу Яковлева о возвращении на родину. В августе он был вызван в Читу, где был назначен заместителем начальника Разведуправления Штаба НРА ДРВ. Одновременно Яковлев руководил военным научным обществом по обобще- нию опыта войны и изучению театра военных действий на Дальнем Востоке. Бывший эсер был даже избран руководите- лем Политпросвета 5-й армии.
В начале августа 1922 г. в Пекин для проведения перегово- ров об установлении дипломатических отношений прибыл А. А. Иоффе, назначенный представителем РСФСР в Китае, которого китайская сторона согласилась принять только
«полуофициальным представителем правительства РСФСР в Пекине». Возглавляемая Иоффе миссия (за которой сохра- нялись все способы сношения с Москвой — использование курьеров и шифровальной переписки) была сформирована по типу полпредства и состояла из 14 человек.
Находившиеся в Пекине сотрудники миссии Пайкеса были отозваны в Москву; отзыв коснулся и успевшего зареко- мендовать себя с лучшей стороны Виленского, который ни к разведывательной, ни к дипломатической работе больше не возвращался, а посвятил себя журналистике. Им был написан ряд публицистических работ, посвященных Дальнему Востоку, в том числе «За Великой китайской стеной», «Сунь Ятсен — отец китайской революции», «Японский империализм», «Советская Россия у берегов Тихого океана». К сожалению, его судьба, как и многих других, сложилась трагично.
В состав вновь прибывшей миссии Иоффе входил во- енный эксперт А. И. Геккер. Накануне прибытия дипломати- ческой миссии в Пекин заместитель начальника Разведы- вательного управления Я. К. Берзин отправил телеграмму начальнику Разведывательного управления Штаба НРА Рандмеру: «27 июля выезжает вместе Иоффе Пекин Геккер качестве негласного военного атташе. Свяжите его аппаратом Гусева и окажите ему помощь... людьми, если потребуется. Суммы Гусева передайте Геккеру. Копии материалов Геккер будет посылать Вам».
Именно Геккер должен был стать тем человеком, которому предстояло объединить «оставленных работников» Гусева.
Дата добавления: 2021-01-21; просмотров: 45; Мы поможем в написании вашей работы! |
Мы поможем в написании ваших работ!