Международная коммунистическая партия» 5 страница
На Вашингтонской конференции потерпела крах попытка установить режим интернационализации КВЖД. Проблема Китайско-Восточной железной дороги вновь вернулась в плоскость советско-китайских отношений.
Состав милитаристских группировок в Китае постоянно менялся — создавались новые и распадались старые коалиции, что сказывалось и на составе контролируемых ими террито- рий. Неизменными оставались лишь имена: Чжан Цзолинь, У Пэйфу, Цао Кунь, Дуань Цижуй, Янь Сишань и др. Вчерашние заклятые враги становились ненадолго «верными и преданны- ми» союзниками. И так из года в год — до Сунь Ятсена, при нем и после его смерти. Подобная коллизия во многом объяснялась вековыми традициями китайцев, их неизменным отношением к войне и особенностями китайского менталитета.
Китайская военная наука всегда руководствовалась, по сути, одной доктриной, предполагавшей, что настоящий воин побеждает не воюя. Столь сдержанное отношение к войне имело свои объективные причины: даже успешные войны с со-
Китай — это больше, чем отдельное государство, это отдельная цивилизация
предельными странами не столько обогащали страну, сколько разоряли ее. Китайские императоры не имели ни ресурсов, ни, в сущности, потребности для расширения границ своей державы за счет степей на севере или горных массивов на западе. Колонизация же Юга была осуществлена в основном мирным путем.
|
|
|
Китайский стратег избегал открытого противоборства прежде всего потому, что всякая конфронтация, по его мне- нию, была непродуктивна, разрушительна для обеих сторон. Как гласит старинная китайская поговорка, «когда дерутся два тигра, воронью и шакалам будет много поживы». Китайский стратег побеждал потому, что умел уступать. Он добивался сво- ей цели, лишь следуя выпадам противника. Китайская мудрость состояла в «победе без боя». Отсюда и другая старинная ки- тайская поговорка: «Уход — лучшая стратегия». Соображения же репутации и престижа были несущественны там, где речь шла о жизни и смерти и о сохранении для себя возможности вернуться и победить.
Отчего вообще умение уступить помогало одержать верх в конфликте? Считалось, что ответ очевиден: только сжатая пружина может больно ударить. Это не совсем так. У китайской пружины всегда был ограничитель, который смягчал силу ее удара. Китайский военный теоретик и полководец Сунь-Цзы, живший в VI в. до н. э., автор древнейшего в мире трактата
«Искусство войны», рекомендовал: «Окружая неприятельскую армию, оставляйте хотя бы один проход свободным. Не на- жимайте слишком сильно на врага, уже находящегося в от- чаянном положении».
|
|
|
Тем не менее вся китайская история первой половины ХХ в. — это череда почти непрерывных войн, само ведение которых свидетельствовало о нарушении традиционно нега- тивного отношения к войнам. Вместе с тем и в этот период ис- кусство войны состояло в том, чтобы, нанося удар противнику, бить его не «до смерти» и не лишать его пути к отступлению. Следовало поступать так отнюдь не из жалости к противнику, а из чисто прагматических соображений: чтобы, во-первых, не ослабить себя в кровопролитных сражениях и не стать легкой
«добычей» в руках сегодняшних союзников и, во-вторых, иметь
Пролог
возможность использовать войска поверженного противника для дальнейших комбинаций и схваток. Чаще всего комби- наций. В этой связи милитаристы, как старые, так и новые (значительно чаще), никуда не пропадали после очередного поражения, а, «оправившись», вновь заявляли о себе в том или ином альянсе. До очередного поражения или победы, опять- таки неокончательной.
Представляется, что к складывавшейся на полях сражения Китая ситуации на протяжении первой половины ХХ в. очень подходила характеристика, данная англичанином А. Г. Смитом китайцам еще в 1904 г. Смит писал: «Китайские собаки вообще не имеют склонности преследовать волков, и когда вы видите, что собака гонится за волком, то, в конце концов, по всей веро- ятности, собака и волк разбегутся, если не в противоположные стороны, то, по крайней мере, под прямым углом».
|
|
|
В апреле — мае 1922 г. состоялась так называемая первая война между находившимися ранее в коалиции чжилийской и фэнтяньской группировками. Война завершилась победой чжилийцев во главе с У Пэйфу и Цао Кунем, пользовавшимися финансовой поддержкой США и Англии. После победы У Пэй- фу были восстановлены «старый» парламент с Ли Юаньхуном на посту президента (Сюй Шичан подал в отставку с поста президента) и «старая» конституция. В течение нескольких ме- сяцев представители У Пэйфу и Сунь Ятсена вели переговоры о возможности совместных усилий по объединению страны.
Потерпевший поражение Чжан Цзолинь издал деклара- цию о независимости Трех Восточных Провинций, в которой, в частности, отмечалось: «1. Три провинции — Маньчжурия, Внутренняя и Внешняя Монголия не могут быть признанными составляющими часть Китайской Республики…»
Тем временем 16 июня 1922 г. Чэнь Цзюнмин совершил переворот. Чэнь не поддерживал суньятсеновскую идею Север- ного похода и объединения страны под властью Гоминьдана военным путем; более того, он считал поход на Север Китая авантюрой.
|
|
|
Сунь Ятсен вынужден был покинуть провинцию Гуандун. Поселившись вновь на территории французской концессии в Шанхае, доктор Сунь попытался извлечь уроки из своих прош-
Китай — это больше, чем отдельное государство, это отдельная цивилизация
лых поражений. Прежде всего он решил стать независимым от милитаристов и для этого завершить создание хорошо организованной партии, опирающейся на собственную пар- тийную армию и поддержку народных масс. Но все это были долгосрочные перспективы, а пока приходилось заниматься поисками союзников для борьбы с Чэнь Цзюнмином среди тех же милитаристов.
Глава 1
Советская военная разведка в Китае (1922 г. — март 1927 г.).
«Когда лучник промахивается,
он должен искать причину в себе».
(Конфуций)
«XIII. Использование шпионов.
1. Мобилизация ста тысяч человек и отправка на боль- шие расстояния предполагает серьезный убыток населения и опустошение казны государства. Ежедневное содержание такого войска достигает тысячи унций серебра.
Возникает потрясение дома и вдали от дома: люди па- дают от голода на больших дорогах.
Затрудняется работа примерно семисот тысяч се- мей.
2. Враждебные армии могут годами противостоять одна другой с неутолимым желанием победы, вопрос о ко- торой решится в один-единственный день. Поэтому оста- ваться в неведении относительно истинного положения вещей на вражеской стороне только из-за того, что жаль потратить сотню унций на награды и жалованье [следова- ло бы, наверное, добавить — «шпионам», хотя это, возможно, повлияло бы на возвышенный стиль фразы. — Комментарий переводчика Лайонела Джайлса], было бы в высшей степени неразумно и бесчеловечно. Поступающий таким образом не может руководить людьми, его помощь государю со- мнительна, и вряд ли он сможет достичь победы в ратном деле».
Сунь-Цзы. Искусство войны
Советская военная разведка в Китае (1922 г. — март 1927 г.).
Международная коммунистическая партия»
Коминтерн в это время был «штабом мировой револю- ции», интернациональной «партией гражданской войны», вдохновителем коммунистических организаций в десятках стран мира, однако не в последнюю очередь он служил ин- струментом внешней политики СССР. Практика Коминтерна на всем протяжении его существования (1919–1943) являлась неотъемлемой частью дипломатической, военной и разведы- вательной деятельности Советского государства.
Однако при оценке деятельности Коминтерна, всегда крайне негативно характеризовавшейся на Западе, следует различать «желаемое» и «действительное», пропаганду и реаль- ность. По агитационно-пропагандистским, идеологическим соображениям Коминтерн часто преувеличивал масштаб своих планов революционного преобразования планеты и со- ответствующих действий. По тем же самым соображениям (но исходя из совершенно других интересов) западные средства массовой информации всячески раздували и распространяли плакатный образ Коминтерна как международного центра подрывной деятельности, мирового терроризма и шпион- ского подполья.
В реальности же Коминтерн был одним из орудий борьбы с международной изоляцией, экономической и морально- психологической блокадой со стороны превосходящих сил мирового капитализма. Поэтому даже те или иные наступа- тельные действия Коминтерна были не столько попыткой действительно свергнуть власть капитала в том или ином уголке земного шара, сколько контрударом, вылазкой защит- ников осажденной крепости с целью сорвать, предотвратить, ослабить возможный штурм. И «осаждавшие» знали это. Но их страшили сам факт существования СССР и возможность международного объединения противников капитализма. Исходя из этого, очевидно, и следует оценивать как сам Ком- интерн, так и его противников.
В 1919 г., в момент провозглашении советских республик в Венгрии, Баварии, Словакии, В. И. Ленин говорил, что Комму-
Глава 1
нистический интернационал с самого начала стал «…совпадать в известной мере с Союзом Советских Социалистических Республик». В Уставе Коминтерна, принятом на его втором конгрессе в Москве (19 июля — 7 августа 1920 г.), содержалось определение цели Коминтерна: «Борьба всеми средствами, также и с оружием в руках, за низвержение международной буржуазии и создание Международной советской республики как переходной ступени к полному уничтожению государства». Единственным средством освобождения человечества от капи- тализма, от эксплуатации и угнетения масс Коминтерн считал диктатуру пролетариата, а советскую власть — «…исторически данной формой этой диктатуры пролетариата». В уставе было записано, что Коминтерн «…обязуется всеми силами поддержи- вать каждую советскую республику, где бы она ни создавалась». В 1928 г. в документах Коминтерна было зафиксировано, что он является «единой и централизованной международной пар- тией пролетариата», а его программа — «программой борьбы за мировую пролетарскую диктатуру, программой борьбы за мировой коммунизм». В 1938 г. советская энциклопедия назва- ла Коминтерн «…единственной мировой коммунистической партией», которая «…борется за создание Всемирного Союза Советских Социалистических Республик».
Однако на Востоке в деятельности Коминтерна неизбеж- но возникало противоречие: интернационализм, пропове- дуемый «пролетарской Меккой», столкнулся с поднимавшим голову национализмом. Коминтерн повсюду раздвигал рам- ки национальных движений, но все его попытки поставить национально-освободительную борьбу под главенство проле- тариата, «советизируя» одну страну за другой, терпели неудачу. И тем не менее деятельность Коминтерна явилась одним из факторов изменения соотношения сил между Европой и Ази- ей. Она способствовала распаду колониальных империй, и в этом, как и в усилении позиций СССР, а не в пропаганде миро- вой революции заключается основное международное исто- рическое значение Коммунистического интернационала.
Конечно, теоретически Коминтерн должен был быть равноправным объединением компартий. Более того, исходя из установки на победу пролетарской революции на Западе, изначально предполагалось, что западные компартии будут
Советская военная разведка в Китае (1922 г. — март 1927 г.).
играть в нем ведущую роль. Однако этого не произошло, пре- жде всего из-за предательства социал-демократов, а также вследствие малочисленности и ограниченного влияния этих партий. Им было не до руководящей роли в мировой револю- ции, так как они вынуждены были бороться в первую очередь за выживание в тяжелых условиях политической изоляции и жестоких преследований, которые если и удавалось преодо- левать, то в основном благодаря международной солидарности единомышленников и материальной помощи извне. Источ- ником и того, и другого могла быть только революционная Россия (с 1922 г. — СССР), самим ходом событий выдвинутая на доминирующую позицию в Коминтерне.
Это привело к тому, что компартии страдали не только от собственных «детских болезней» (левого экстремизма, сектант- ства, доктринерства), но и от ошибок руководства большеви- ков, которые зачастую неадекватно оценивали политическую реальность за пределами России (да и внутри ее) и стремились искусственно подогнать ее под свои политические лекала.
Связь революции и войны в мировоззрении большевиков имела органический характер. В 1916 г. в статье «Военная программа пролетарской революции» В. И. Ленин высказал тезис о том, что «…не может в настоящее время быть большой войны, которая рано или поздно не развернулась бы в войну мировую, и... не может быть большой революции, которая бы не задела всего мира... развиваясь в мировую революцию». Этот ленинский тезис оставался мировоззренческим кредо и стратегической установкой советского руководства на про- тяжении всех лет существования Коминтерна.
Сложность такого явления, как Коминтерн, состояла в том, что, с одной стороны, Коммунистический интернационал вы- ражал стремление большевиков раздвинуть территориальные пределы своей власти, а с другой — колоссально ослабленная революционной разрухой Россия сама превращалась в объ- ект передела, и программа мировой революции объективно работала на то, чтобы не допустить «растаскивания России по кускам».
Учреждение Коминтерна состоялось на I конгрессе в Мос- кве 2–6 марта 1919 г., но фактически, как говорил В. И. Ленин,
«III Интернационал... создался в 1918 г... во время войны». На
Глава 1
территории России находились сотни тысяч военнопленных германской, австро-венгерской и турецкой армий. Были также рабочие-отходники — из Турции, Ирана, Кореи и Китая. Всего в 1917–1920 гг. на территории России находилось не менее миллиона граждан из сопредельных стран Востока.
Большевистская пропаганда в этой среде, ставшей первым полем деятельности Коммунистического интернационала, явилась одной из «…важнейших страниц в деятельности Рос- сийской коммунистической партии». Разъехавшись впослед- ствии по своим странам, бывшие военнопленные, по словам В. И. Ленина, «…добились того, что бациллы большевизма полностью подчинили эти страны своей власти».
Создание III Интернационала означало готовность начать революцию в любой стране, которая окажется следующим за Россией слабым звеном — в смысле истощения военными действиями или нового статуса в послевоенном мире.
В. И. Ленин и Л. Д. Троцкий приурочили созыв I конгресса к работе Парижской мирной конференции, итогом которой стало подписание 28 июня 1919 г. Версальского мирного до- говора. Коминтерн с первых дней существования объявил себя организацией «анти-Версаль». Тем самым он приобретал чер- ты, которые никакой коммунистической теорией не предусма- тривались. «Вся система версальской политики, — писал член Исполкома Коминтерна К. Б. Радек, — базировалась на унич- тожении не только Советской России, но и на уничтожении России как великой державы» (курсив Радека. — Авт.). Лозунг строительства всемирного «здания советского строя» начинал, таким образом, служить решению иной исторической зада- чи — отстоять единство территории России в переплетении двух войн, мировой и гражданской, защитив «осажденную крепость» площадью 22 млн квадратных километров.
Основным стратегическим расчетом российских больше- виков при захвате власти в Петрограде 25 октября (7 ноября) 1917 г. была ставка на то, что в условиях всемирного военного катаклизма им удастся развязать революцию на Западе. Эта идея доминировала на I конгрессе Коминтерна. «Победа ком- мунизма в Германии, — говорил первый председатель Комин- терна Г. Е. Зиновьев29, — совершенно неизбежна... И притом — уже в ближайшие месяцы, может быть, даже недели... Через год
Советская военная разведка в Китае (1922 г. — март 1927 г.).
вся Европа будет коммунистической». В соответствии с этим провозглашалось, что «…освобождение колоний мыслимо только с освобождением рабочего класса метрополий». Но схема продвижения революции от европейских метрополий к азиатским колониям и полуколониям рухнула в том же, 1919 г., когда и была выдвинута. На смену ей пришла «азиатская ориентация».
Решение конкретного вопроса, что целесообразнее — раз- вернуться «лицом к Западу» или «лицом к Востоку», зависело от международной конъюнктуры и убежденности большевиков в том, что послевоенный период международных отношений есть период междувоенный. «Последняя война, — отмечалось в документах Коминтерна в 1921 г., — была... европейским пре- дисловием к действительно мировой войне», неизбежность которой вытекала из коминтерновской концепции двух осей мировой политики. Одной «осью борьбы» (противоречий пос- левоенного передела мира) представляли в 20-е гг. отношения в треугольнике США — Англия — Япония. «Группировка сил международной революции (Российская Советская Федера- ция и III Интернационал) составляла «вторую ось мировой политики».
Деятельность Коминтерна строилась по обеим осям борьбы и зависела от их взаимного смещения. «Мировая война, — отмечал К. Б. Радек, — окончилась победой Северо- Американских Соединенных Штатов (так назывались США в России и отдельных официальных советских документах до начала 1940-х гг. — Авт.) в мировом масштабе, торжеством Англии в Европе и Японии — в Восточной Азии», при этом
«…Англия оказывает противодействие гегемонии Соединен- ных Штатов», а «Франция... оспаривает гегемонию Велико- британии». Существенным для мировой политики считались взаимоотношения именно этих стран. «Кроме Советской Рос- сии, — подчеркивал К. Б. Радек, — только они являются субъек- тами мировой политики. Все остальные лишь ее объекты».
Страны Востока как объекты мировой политики служили колониальным «тылом» западных держав и давали перво- классный «горючий материал», использование которого рас- ширяло плацдарм революции и соответственно укрепляло международное положение СССР. Отсюда необходимость
Глава 1
Дата добавления: 2021-01-21; просмотров: 46; Мы поможем в написании вашей работы! |
Мы поможем в написании ваших работ!