Страж ворот № 1. (Владислав Третьяк) Трехкратный чемпион зимних Олимпийских игр (1972, Саппоро; 1976, Инсбрук; 1984, Сараево)
Владислав Третьяк родился 25 апреля 1952 года в селе Орудьево Дмитровского района Московской области в семье военного – его отец, Александр Дмитриевич, был военным летчиком, командиром полка в Чкаловской дивизии особого назначения. А мама, Вера Петровна, работала учителем физкультуры, а также играла в хоккей с мячом на первенстве Москвы в составе женской команды. Отец был нрава крутого, но именно он пристрастил своих сыновей к спорту. Вспоминает Владислав:
«Дома у нас было как в армии. Отец большой спорт не любил, но физкультуру уважал. Мог приехать домой в 9 вечера и скомандовать: «Всем на лыжи!» И даже если мы с братом были уже на полпути к постели – хватали лыжи и выбегали на мороз. Когда другие мальчишки, особенно в каникулы, целыми днями бегали и гоняли на велосипеде, мы и думать не могли отвертеться от папиного распорядка. И у меня, и у брата было специально составленное отцовской рукой расписание, где он четко обозначал, кто и сколько работы должен выполнить…
Суровое отцовское воспитание иногда меня сильно обижало, но сейчас я думаю, что, не впитай я с его подачи трудолюбие, не видать бы мне и большого хоккея…»
Не меньшее влияние на детей оказывала и их мама, которая, в отличие от отца, очень любила большой спорт и старалась передать эту любовь и своим детям. По примеру старшего брата Владислав пробовал заниматься плаванием, затем увлекся прыжками в воду. Каждое воскресенье он вместе с родителями ходил на каток в ЦПКиО имени Горького.
|
|
|
В хоккейную секцию ДЮСШ ЦСКА на Ленинградском проспекте Третьяк записался в 11‑летнем возрасте благодаря все той же маме. У нее в классе было два мальчика из этой же ДЮСШ, и однажды Владислав увидел на них форму ЦСКА. Она настолько ему понравилась, что вечером он заявил своим родителям: «Я хочу такую же!» На что те рассмеялись: дескать, очередное увлечение. Но Владислав думал иначе. Далее послушаем его собственный рассказ:
«На мое счастье, утром следующего дня в детской спортивной школе ЦСКА проходил набор юных хоккеистов. Спозаранку я с тремя приятелями пришел на Ленинградский проспект. Что там творилось! Кажется, все московские мальчишки в это утро решили стать хоккеистами. Они приехали на каток с родителями, бабушками, старшими братьями – это было прямо вавилонское столпотворение… Держась поближе к своему соседу по парте Валерке Крохмалеву, я протиснулся во Дворец спорта. Мне казалось, что если кого‑нибудь из нас и примут, то этим счастливчиком окажется именно Валерка. Я только накануне решил стать хоккеистом, а мой приятель уже давно видел себя в доспехах ЦСКА.
Экзаменовали нас строго, хотя особой выдумкой испытания, скажем прямо, не отличались. Тренеры выпустили на лед такого же, как мы, мальчишку в хоккейной форме и объявили: «Он занимается в ЦСКА один год. Кто его догонит, тот выдержал экзамен». По свистку юный армеец Саша Волчков (впоследствии игрок сборной страны) что есть сил помчался на коньках, мы за ним. Потом он испытал наше умение кататься задним ходом. Вот где мне пригодились наши воскресные семейные походы в Парк культуры и отдыха на каток – там я научился владеть коньками.
|
|
|
Экзамен кончился. Из всех претендентов четверых, в том числе и меня, попросили отойти в сторону. Я был убежден, что мы и есть неудачники. Оказалось, наоборот. Меня приняли в прославленный клуб! Я был счастлив…»
Отметим, что этого счастья долгое время не разделял отец Владислава, который считал, что хоккеист похож… на дворника с метлой (он не любил ни хоккей, ни футбол, даже матчи по телевизору никогда не смотрел – демонстративно уходил в другую комнату). Александр Дмитриевич периодически пытался отговорить сына от занятий хоккеем, но тот его не слушал. Как показали дальнейшие события, правильно делал.
Первое время Третьяк играл на позиции нападающего, причем в обычной спортивной одежде, поскольку формы для него не хватило. Его это очень смущало, ведь он‑то и в секцию поступил именно из‑за нее. Тогда он пошел на хитрость. В то время в команде не было вратаря, а форма вратарская была. И вот однажды Третьяк подошел к тренеру Виталию Георгиевичу Ерфилову и заявил, что если ему дадут настоящую форму, то он встанет в ворота. Тренера это удивило, поскольку быть вратарем никто из его воспитанников большим желание не горел – все хотели быть нападающими или защитниками, забивать голы. А тут парень сам попросился. Как было отказать? Так Третьяк стал вратарем. Наш герой вспоминает:
|
|
|
«В 12 лет я впервые получил серьезную травму. Шайба угодила мне в голову. Я не заревел только потому, что боялся: увидят слезы – выгонят из команды. К тому времени хоккей для меня был уже не просто очередным увлечением. Я полюбил эту игру так беззаветно и пылко, как может любить только мальчишка. На следующий день после травмы меня словно подменили. На тренировке я думал только о том, как бы увернуться от шайбы. Я забыл все, чему успел научиться. И опять надо было начинать сначала… Снова была борьба с самим собой…»
Летом 1967 года в команде мастеров ЦСКА было два вратаря: Виктор Толмачев и Николай Толстиков. Однако Толмачев вел себя строптиво, и старшему тренеру Анатолию Тарасову потребовался еще один вратарь, который мог бы иногда заменять Толстикова, который подменял бы строптивца. Сам тренер вспоминал об этом следующим образом:
|
|
|
«На тренировке Толмачев не выполнил распоряжения тренера Бориса Павловича Кулагина и, разговаривая с ним в присутствии всего коллектива, бросил такую фразу: «Я – основной вратарь… Уйду, еще пожалеете…»
Это обидело ребят, и они сказали Виктору, что и играть‑то с ним больше не хотят. Они предложили отчислить Виктора из команды. И только после того, как Толмачев, поняв, видно, что ведет себя нечестно, не по‑товарищески, попросил у всех прощения, было решено ограничиться удалением Толмачева на полтора месяца, до конца сезона.
Однако спустя некоторое время нам все же пришлось расстаться с Виктором. Толмачев так и не сделал нужных выводов из прежней истории. Он был основным вратарем команды. Но даже для него мы не стали делать исключения…»
Итак, Третьяк был приглашен в основной состав ЦСКА. Было ему в ту пору 15 лет! А помог Тарасову в этом выборе другой армейский тренер из ДЮСШ Виталий Ерфилов. Виталий вспоминает:
«В ЦСКА как‑то встретил Тарасова. Спрашивает:
– А кого вы, молодой человек, подготовили для команды мастеров?
– Два года назад, Анатолий Владимирович, – отвечаю, – я рекомендовал Лутченко. Но вы на тренерском совете натолкали мне по максимуму: в десятку защитников, мол, не попадает, и вообще кого это я предлагаю?! Сегодня Лутченко – один из ведущих, так что вам рекомендовать… И все же осмелюсь – проверьте Третьяка.
«А что в нем особенного?» – интересуется. Перечисляю: трудолюбие, талант, преданность делу, характер, творчество, умение читать игру, предвидеть действия соперника. Бог дал ему все, чтобы стать классным вратарем. Мохнатые брови Тарасова сошлись на переносице: «Такой оценки я от тебя никогда не слышал. Пусть мальчик приходит на занятия мастеров»…»
Так Третьяк стал тренироваться со взрослыми мастерами, причем так старался, что даже сам удивлялся своей прыти – бросался за каждой, даже самой безнадежной шайбой. Его кумиром в ту пору был нападающий армейцев Евгений Мишаков, поэтому он стал так же, как и он… косолапить. Так длилось до июля. А потом ЦСКА уехал на юг, но Третьяка с собой не взяли. Он вернулся в юношескую команду, которая в том году стала чемпионом Москвы. А в Новосибирске Третьяк впервые получил приз лучшего вратаря.
В 1968 году Третьяк в составе молодежной сборной во второй раз отправился на чемпионат мира в Гармиш‑Партенкирхене. Но если год назад он был вторым вратарем и команда тогда заняла «позорное» 2‑е место, то в этот раз наш герой стал главным стражем наших ворот и сборная СССР завоевала золото. Именно после этого чемпионата Тарасов вернул Третьяка во взрослую команду. Причем сказал ему открытым текстом: «Я сделаю тебя лучшим вратарем». «Лучшим в стране?» – спросил Третьяк. «В мире! Запомни это раз и навсегда», – ответил тренер. И ведь действительно сделал!
Вспоминает Владислав Третьяк: «На занятиях десятки шайб почти одновременно летели в мои ворота, и все шайбы я старался отбить. Все! Я играл в матчах едва ли не каждый день: вчера за юношескую команду, сегодня за молодежную, завтра за взрослую. А стоило пропустить хоть один гол, как Тарасов на следующий день строго вопрошал: «Что случилось?» Если виноват был я – а вратарь почти всегда «виноват», – то неминуемо следовало наказание: все уходили домой, а я делал, скажем, пятьсот выпадов или сто кувырков через голову. Я мог бы их и не делать – никто этого не видел, все тренеры тоже уходили домой. Но мне и в голову не приходило сделать хоть на один выпад или кувырок меньше. Я верил Тарасову, верил каждому его слову. Наказание ждало меня и за пропущенные шайбы на тренировке. Смысл, я надеюсь, ясен: мой тренер хотел, чтобы я не был безразличен к пропущенным голам, чтобы каждую шайбу в сетке я воспринимал как чрезвычайное происшествие…»
В сезоне 1968/1969 Третьяк провел в регулярном чемпионате СССР всего 3 игры (заменяя основного вратаря Николая Толстикова) и пропустил 2 шайбы. Однако эти выходы ему не зачлись – золотые медали он тогда (а ЦСКА стал чемпионом) не получил. Это произойдет спустя год.
В августе 1969 года ЦСКА отправился в товарищеское турне по Швеции, взяв с собой и Третьяка. И там, в небольшом городке Вестерос, он участвовал в учебно‑тренировочном сборе шведских вратарей (там было восемь лучших голкиперов Швеции, в том числе и знаменитый Лейф Холмквист – вратарь клуба АИК (Стокгольм) и национальной сборной. Именно он подарил Третьяку свою майку, которую тот стал считать своим талисманом (износил ее буквально до дыр – мать замучилась зашивать).
Именно после поездки в Швецию Тарасов стал все больше доверять место в воротах Третьяку. Это случилось сразу после возвращения на родину, на турнире на приз газеты «Советский спорт». Третьяка поставили на игру с челябинским «Трактором», и он пропустил всего 2 шайбы (армейцы одержали верх 3:2), а затем и с чемпионом страны московским «Спартаком». Армейцы и в этом матче победили, причем с разрывом в пять шайб. После этого всем стало ясно – Третьяк будет вторым вратарем в ЦСКА в регулярном сезоне 1969/1970. А тут подоспело и приглашение в национальную сборную страны, где одним из тренеров был все тот же Анатолий Тарасов.
Отметим, что летом 1969 года Третьяк закончил десятилетку и поступил на заочное отделение Института физкультуры, то есть играл и учился. Было нелегко. По его же словам, после тренировок уставал, случалось так, что книжки из рук валились. Но пересиливал себя: черный кофе, холодный душ – и за учебники…
В те годы ведущими вратарями сборной СССР были Виктор Коноваленко («Торпедо», Горький) и Виктор Зингер («Спартак», Москва), третьим вратарем – Владимир Шеповалов из ленинградского СКА. Однако осенью 1969 года, когда Третьяка пригласили в сборную, Коноваленко был болен, поэтому в воротах в основном стоял Зингер. Но на Приз «Известий» в декабре 1969 года тренеры сборной взяли Шеповалова и Третьяка. Тогда же Тарасов дал интервью одной из газет, где так отозвался о герое нашего рассказа:
«Во‑первых, Третьяк мне нравится своей старательностью и фанатичной преданностью хоккею. Трудолюбием. Незаурядными данными. Владик умеет анализировать свои действия, делает верные выводы, а его игра в высшей степени осмысленна. Отличие его манеры игры заключается в его подходе к решению тактических задач. Владислав смело и широко маневрирует, все свои действия совершает обдуманно. Однако сможет ли он стать выдающимся вратарем, зависит от него самого. Парню 17 лет. Ему надо сейчас повзрослеть. Тогда Владику будет легче решать все психологические и спортивные проблемы. Тогда он правильнее распорядится своей славой. Лично я полагаю, что он сможет это сделать. Я верю в Третьяка».
На первую игру нашей сборной с командой ГДР 1 декабря 1969 года тренеры выпустили Шеповалова. Наши ребята буквально с трудом вырвали победу – 4:3. А вот во втором матче, со сборной Финляндии, место в воротах занял Третьяк. И пропустил всего лишь 1 шайбу (наши победили 5:1).
В третьем матче, против сборной Канады, в воротах сначала стоял Шеповалов, а на 31‑й минуте его сменил Третьяк. Игра закончилась ничейным результатом – 2:2. А в четверой игре, против сборной ЧССР, Третьяк вышел на поле за 9 минут до конца встречи, когда судьба матча была почти решена (наши победили 8:2). А в последнем матче, со шведами, Третьяк отстоял всю игру и пропустил всего 2 шайбы (6:2 в нашу пользу). Сборная СССР завоевала почетный приз. А спустя неделю вылетела в турне по Канаде. Отправился туда и Третьяк, причем в качестве вратаря № 1. Так, из пяти игр он стоял в воротах «от звонка до звонка» в четырех, а Шеповалов только в одной. Отметим, что игра с участием Шеповалова закончилась нашим поражением от сборной Канады – 3:4. Однако и у Третьяка не все было гладко – с ним команда проиграла две игры (1:5 и 2:3) и две выиграла (5:3 и 9:3). Таким образом, в том турне наш герой пропустил 14 шайб. Скажем прямо, не самый лучший показатель. Хотя определенную долю претензий стоит высказать и в адрес наших защитников, которые не всегда справлялись со своими обязанностями. А иногда и вовсе играли провально. Поэтому судить очень строго 17‑летнего голкипера было бы неправильно.
В марте сборная СССР отправилась еще в одно турне – по Скандинавии (Швеция, Финляндия), чтобы «обкатать» состав в преддверии очередного чемпионата мира и Европы, который должен был пройти спустя месяц в Стокгольме. В этой поездке ворота нашей сборной защищали Виктор Коноваленко и Владислав Третьяк. Вот результаты: 1) СССР – Швеция – Коноваленко (9:2 в нашу пользу), 2) СССР – Швеция – Третьяк (2:2), 3) СССР – Финляндия – Третьяк (3:1), 4) СССР – Финляндия – Коноваленко (7:3). В итоге Коноваленко пропустил 5 шайб, Третьяк – 3. Молодость победила зрелость.
В середине апреля начался мировой турнир. На нем наша сборная сыграла десять матчей, из которых девять выиграла и один проиграла (шведам – 2:4). Кстати, в проигранном матче в воротах стоял сначала Коноваленко, который на 26‑й минуте получил травму (шведский игрок коньками рассек ему лицо), и вместо него встал Третьяк. Счет на табло был 2:1 в пользу хозяев. В итоге Третьяк пропустил еще 2 шайбы.
Вспоминает Третьяк: «На следующий день после игры со шведами все газеты писали, что русский вратарь Коноваленко должен надолго забыть о хоккее. «Сделано 14 рентгеновских снимков. Они показывают: у Коноваленко серьезно повреждена переносица, кроме того, он получил тяжелые травмы головы. Один из лучших игроков сборной СССР прикован к постели».
Пока обыватель переваривал эту информацию, Виктор… уже тренировался на льду «Юханесхофа». Вечером сборная вышла на свой очередной матч – с финнами, и Коноваленко занял привычное место в воротах. Правда, в третьем периоде его заменил я, но на табло к тому времени уже, кажется, значилось 10:0 в нашу пользу. Изумлению шведов не было предела. Еще через день газеты сообщили: «Персонал больницы потрясен мужеством русского вратаря»…»
Итак, на том чемпионате Третьяка ставили в ворота против слабых соперников, а Коноваленко выставлялся против сильных. Поэтому общий результат по пропущенным шайбам был такой: Коноваленко – 8 игр, 7 пропущенных шайб, Третьяк – 6 игр, 4 пропущенные шайбы. Золото турнира взяли наши хоккеисты.
29 апреля 1970 года завершился чемпионат СССР по хоккею. Чемпионами стали столичные армейцы, и среди них был и Владислав Третьяк. В этом турнире он был первым вратарем ЦСКА (второй – Николай Толстиков) и сыграл 34 игры, пропустив в свои ворота 76 голов. Толстиков пропустил 45 голов в 10 матчах.
В декабре в Москве прошел традиционный турнир на Приз газеты «Известия». Наша сборная сыграла четыре матча, три выиграла и один проиграла. Вратарская статистика выглядела так: Коноваленко – 2 игры (в том числе и со сборной ЧССР), 3 пропущенные шайбы; Третьяк – 2 игры, 4 пропущенные шайбы.
Сразу после этого турнира наша сборная отправилась в турне по Чехословакии и Финляндии. Было сыграно четыре матча, где Третьяк отстоял всего лишь одну игру – с ЧССР – и пропустил 5 шайб (наши ответили лишь двумя). После этого поражения нашего героя посадили на скамейку и выпустили лишь однажды, да и то за 9 минут до конца игры – в матче с теми же чехословаками, где мы взяли убедительный реванш 6:0. Два оставшихся матча отстоял Коноваленко.
В марте 1971 года сборная СССР совершила еще одно турне – по той же Скандинавии (Швеция, Финляндия), чтобы наиграть состав перед очередным чемпионатом мира и Европы в Швейцарии. Третьяка в эту поездку не взяли, туда поехали два Виктора – Коноваленко и Зингер.
Однако на мировой турнир вместо Зингера поехал Третьяк. Наши опять взяли золото, а Третьяк отстоял 5 матчей и пропустил 6 шайб (Коноваленко провел 7 игр, пропустил 18 шайб).
В конце апреля закончился чемпионат СССР по хоккею. ЦСКА снова стал чемпионом. Третьяк отстоял в воротах все 40 матчей и пропустил 81 шайбу. Его напарник Николай Толстиков выходил на замену в нескольких играх и пропустил 14 шайб.
В сентябре сборная СССР сыграла два товарищеских матча в Дюссельдорфе с командой ФРГ. В обоих выиграла (9:4 и 14:1). В первой игре наши ворота защищал Третьяк, во второй – Зингер. А в декабре был Приз «Известий», куда Зингера опять не взяла – в воротах стояли Коноваленко и Третьяк. В этот раз наши приз из своих рук не упустили – выиграли турнир, хотя и с трудом (у трех команд было по 4 очка, но у наших оказалась лучшая разница забитых и пропущенных шайб), Третьяк на этом Призе был ведущим вратарем – отстоял 3 игры, в то время как Коноваленко 2. Третьяк пропустил 3 шайбы, а его напарник на одну больше. Все это ясно указывало на то, что Третьяк не только в ЦСКА, но и в сборной выходит на первые роли, вытесняя конкурентов.
Впрочем, вместо взрослого Коноваленко (в марте 1972 года ему исполнилось 34 года) в воротах сборной в тот период появился еще один молодой вратарь – Александр Пашков из столичного «Динамо», которому шел 28‑й год. Именно он вместе с Третьяком отправился в январе 1972 года в турне по Скандинавии (Финляндия, Швеция). Наши ребята сыграли четыре матча – в трех победили и один проиграли (шведам – 3:4). Причем в проигранном матче на воротах стоял Пашков (они с Третьяком играли в очередь). В итоге Третьяк в том турне пропустил 5 шайб, Пашков – 6.
В феврале 1972 года в японском городе Саппоро прошли зимние Олимпийские игры. Третьяк поехал туда в роли ведущего вратаря, Пашков – второго. Поэтому наш герой из пяти матчей провел четыре, а Пашков всего один – против поляков (9:3). Сборная СССР выиграла эту Олимпиаду, а Третьяк показал прекрасный результат – пропустил всего 10 шайб. Например, вратарь сборной США, занявшей 2‑е место, в пяти матчах пропустил 15 шайб. Впрочем, там и защитники были иного уровня, чем в нашей сборной.
Кстати, некоторые специалисты, оценивая игру Третьяка, частенько сетуют на то, что он, конечно, очень талантлив, но все‑таки значительную помощь ему оказывали не просто защитники, а лучшие защитники страны, собранные в ЦСКА и сборной СССР. Дескать, не будь их, слава Третьяка как вратаря № 1 могла бы померкнуть. И часто они противопоставляют ему другого вратаря – Виктора Коноваленко, который всю жизнь простоял в воротах горьковского «Торпедо», где защитные линии были на порядок ниже, чем в ЦСКА.
Мировой турнир 1972 года сборная СССР проиграла, отдав пальму первенства хозяевам – спортсменам из Чехословакии. Третьяк отстоял львиную долю матчей – 8 из 10. Пропустил 15 шайб (Шеповалов «прозевал» 2 шайбы).
16 мая завершился всесоюзный чемпионат по хоккею. И снова чемпионом стал ЦСКА. Третьяк отстоял 30 матчей, пропустил 78 шайб, его партнер Толстиков отстоял 5 матчей и пропустил 16 шайб.
Тем временем приближалось время первой Суперсерии встреч между советскими и канадскими профессиональными хоккеистами. Договоренность об этом была достигнута на мировом первенстве в Праге, а сами встречи намечалось провести в сентябре. Однако у Третьяка на первом месте не эти игры, а его собственная… женитьба. В роли невесты выступала его ровесница, девушка по имени Татьяна Митякова, которая в ту пору училась в педагогическом институте. Вспоминает Владислав:
«В любовь я тогда не верил, думал, что она осталась только в романах. Как‑то к маме пришла подруга и рассказала, что есть в Монино очень хорошая девушка, папа у нее военный, летчик, Герой Советского Союза, и не хочу ли я с ней познакомиться. Я как‑то не придал этому разговору значения, но взял телефончик, позвонил и поздравил девушку с днем рождения и… забыл об этом. Прошло некоторое время, и вдруг знакомые сетуют, что вот, мол, как жалко, что такая девушка и за другого замуж выходит. А Татьяне уже кто‑то другой предложение сделал. Меня это завело: «Как это у меня «соперник» появился?» Позвонил ей и предложил встретиться.
5 июля после тренировки поехал на Ярославский вокзал ее встречать – она в педагогический институт ехала. Ждал ее 45 минут! Она всегда опаздывает. Таксисты все допытывались: «Кого ждешь?» Отвечал, что с девушкой хочу познакомиться, а они дружно замечали, что я с ума сошел. Но я ждал. Наконец вышла девушка, блондинка, симпатичная. Она села в мою машину, я на нее посмотрел и сказал себе мысленно, что она будет моей женой. Через пять дней сделал ей предложение и получил… отказ. Татьяна считала, что мы мало знакомы. Я уехал на сборы на юг и вернулся только через три недели. 25 августа состоялась наша свадьба…»
А вот что вспоминает Татьяна: «Я вообще была далека от спорта, а когда мы познакомилась, даже не значала, что Третьяк – вратарь ЦСКА и сборной. И в лицо его не знала. Поехала на первое свидание просто из женского любопытства. Думаю: буду потом своим ученикам рассказывать, что со спортивной знаменитостью познакомилась, – я тогда в пединституте училась…»
Именно в те дни, когда Третьяк сделал предложение Татьяне, в Москве находились представители НХЛ – тренер Джон Маккеллан и главный инспектор клуба «Торонто Мэйпл Лифс» Боб Дэвидсон, которые внимательно наблюдали за тренировками советской хоккейной сборной перед играми Суперсерии‑72. Эти тренировки усыпили их бдительность, поскольку советские хоккеисты на них представляли из себя жалкое зрелище. Например, Третьяк в двусторонней игре сборной СССР с ЦСКА умудрился пропустить 9 (!) шайб, а его товарищи по команде то и дело спотыкались о собственные коньки. Знали бы канадцы, что это не что иное, как хитрость русских тренеров и игроков: они специально пускали пыль в глаза заокеанским наблюдателям. А Третьяк пропущенные шайбы впоследствии объяснит тем, что в тот день на льду думал только об одном – о предстоящей вскорости свадьбе.
Свадьба состоялась в пятницу, 25 августа. То есть с момента предложения руки и сердца, которое сделал наш герой своей невесте, прошло чуть больше месяца. Как мы помним, поначалу невеста это предложение отвергла. Но затем, видимо слегка поразмыслив и посовешавшись кое с кем, свое отношение к замужеству изменила. И когда в начале августа Третьяк вернулся в Москву со сборов и вновь поднял тему женитьбы, девушка дала свое согласие. В ЗАГСе, учитывая постоянную загруженность жениха в спорте, пошли навстречу молодым и назначили свадьбу на конец августа. После свадьбы Третьяк всего лишь сутки пробыл с молодой женой, а затем отправился со сборной СССР в Канаду, где должна была пройти первая часть Суперсерии (четыре матча).
Первая встреча состоялась в Монреале 2 сентября и всем хорошо известна. Хваленые канадские профессионалы, которые накануне игр уверяли всех, что они выиграют у русских все восемь матчей, были разбиты в пух и прах – 7:3. Причем поначалу вся наша команда (и Третьяк в том числе) так переволновалась, что за 6 минут пропустили 2 шайбы (первую канадцы вообще забили на 20‑й секунде игры – это сделал Фил Эспозито). Но к 12‑й минуте волнение у наших улеглось, и вот уже Егений Зимин отквитал одну шайбу. А спустя 6 минут Владимир Петров и вовсе восстановил равновесие. К тому моменту Третьяк уже справился со своим волнением и отражал все броски профессионалов. «Зевнул» он лишь однажды – на 49‑й минуте, когда шайбу забросил Бобби Кларк. Счет стал 4:3 в нашу пользу. Но больше Третьяк не расслаблялся и голов в свои ворота не пропускал. Зато канадский голкипер Кен Драйден пропустил еще три «плюхи». Короче, канадцы в тот день были разгромлены.
И все же итог той Суперсерии оказался не в нашу пользу: мы выиграли 3 матча, а канадцы 4 (одна игра закончилась вничью). Третьяк стоял во всех матчах (запасными были Александр Пашков и Александр Сидельников, но они ни разу не понадобились) и пропустил 31 шайбу (а Кен Драйден на одну больше). То есть по шайбам перевес был в нашу пользу – 32:31.
Третьяк произвел на канадцев поистине неизгладимое впечатление – они никогда не видели, чтобы вратарь ставил ноги углом. Вот как он сам об этом вспоминает:
«В канадском самолете стюард как‑то подходит: «А правда, что в СССР решили сделать вратаря, как робота? И вам в детстве сломали ноги, чтобы вы вот так садились?» А я действительно первый вратарь, который ставил ноги углом.
Мне Тарасов запрещал садиться, а я все равно садился…»
Короче, канадцы уже тогда давали Третьяку (а также Валерию Харламову и Александру Якушеву) 1 миллион долларов, чтобы он приехал играть в НХЛ. Однако отпускать его никто не собирался. Лишнее свидетельство того, что советское государство в ту пору своими звездами предпочитало не торговать.
Сразу после Суперсерии Третьяк отправился со сборной СССР в короткое турне по Финляндии. Однако из двух матчей сыграл только 20 минут в первом, после чего уступил место своему сменщику – Александру Сидельникову из «Крыльев Советов». Тот отстоял хорошо – пропустил всего лишь 2 шайбы. Что стало поводом к тому, чтобы доверить ему ворота и на Призе «Известий» в декабре. Правда, сделано это было дважды, да и то в играх со слабыми соперниками. Так, в матче со сборной Польши Сидельников отстоял всю игру (наши выиграли 5:1), а в игре с финнами его выпустили в середине 2‑го периода, когда счет был 9:0 в нашу пользу (окончательный итог – 11:3).
Остальные три игры в воротах стоял Третьяк. Наши их выиграли, а герой нашего рассказа пропустил 6 шайб. Главный приз достался советской сборной.
В самом конце марта в Москве начался 40‑й чемпионат мира и Европы по хоккею. Наши ребята выступили выше всяческих похвал – выиграли все 10 матчей и стали чемпионами. При этом забили 100 шайб, а пропустили всего лишь 18. Из последних на долю Третьяка выпало 14 (он отстоял 7 игр), на долю Сидельникова – 4 (отстоял 3 игры). Однако, как ни странно, Третьяк не был назван лучшим вратарем, а также не был включен в символическую сборную мира.
30 апреля 1973 года завершился чемпионат СССР по хоккею. Чемпионом вновь стал ЦСКА, в воротах которого стоял Третьяк. Он отстоял 30 матчей и пропустил 80 шайб. Еще 29 шайб пропустил его сменщик.
А спустя почти три недели Третьяк стал отцом – у них с Татьяной родился сын Дмитрий. Третьяк тогда был в Москве, поэтому и отвез жену в роддом сам, и домой привез с новорожденным тоже он.
В сентябре начался очередной чемпионат СССР по хоккею, который Третьяк начал вполне уверенно, а в ноябре он уже стоял в воротах сборной СССР, которая отправилась в турне по Финляндии и ГДР в преддверии Приза «Известий». В том турне было сыграно четыре матча, в которых наш герой стоял в двух и пропустил 5 шайб.
На Призе «Известий» четыре игры наши ворота защищал Третьяк, причем делал это надежно – пропустил всего 4 шайбы.
Вообще, если в воротах стоял Третьяк, то наши хоккеисты были спокойны за свои ворота и играли гораздо лучше, чем если в воротах стоял другой голкипер. Например, когда в марте 1974 года наша сборная отправилась в товарищеское турне по Чехословакии и Финляндии, то в первом матче ворота защищал Сидельников. И наши его проиграли 5:7. Но когда во второй игре с теми же противниками в «рамку» встал Третьяк, то победа была уже за нами – 4:3.
Впрочем, бывало разное. В последней игре с финнами поначалу стоял Сидельников, однако к середине 2‑го периода позволил хозяевам сократить разрыв до 4:3 (после первого периода наши вели 2:1). Тогда в ворота встал Третьяк, но в 3‑м периоде наши так и не сумели больше забить, а вот Третьяк 1 шайбу пропустил. В итоге ничья 4:4.
В середине марта завершился чемпионат СССР по хоккею. Чемпионом в тот раз стала команда «Крылья Советов», а ЦСКА завоевал серебро. Отметим, что в воротах «Крылышек» стоял Александр Сидельников – сменщик Третьяка в сборной. Так вот этот сменщик пропустил всего 87 шайб, а Третьяк в 27 играх – 94 шайбы (его сменщик Николай Адонин в 7 матчах пропустил еще 27 шайб).
В начале апреля 1974 года в Хельсинки начался очередной чемпионат мира и Европы. Наша сборная снова завоевала золото, а Третьяк показал отменный результат: отстоял 8 матчей и пропустил 12 шайб. В итоге Третьяк впервые был назван лучшим вратарем турнира.
В сентябре‑октябре 1974 года состоялась вторая Суперсерия игр между сборными СССР и Канады. Эту серию из 8 игр наши хоккеисты выиграли: 4 победы, 1 поражение и 2 ничьи. Третьяк стоял в 7 матчах и пропустил 25 шайб (Сидельников защищал наши ворота в последней игре, где наши победили 3:2).
Вспоминает Владислав Третьяк: «Мы вышли на третий матч в своем обычном сильнейшем составе… Во втором периоде Уолтон так сильно бросил шайбу мне в живот, что я скривился от боли. К горлу подступила тошнота. Сел на лед. Голова кружится. А игра идет! И Хендерсон рвется к воротам. Держись! В перерыве наш доктор дал мне какие‑то пилюли, чтобы боль унять. Счет к третьему периоду был 7:2 в пользу нашей сборной. Ну, думаю, раз игра сделана, значит, теперь в ворота поставят Сидельникова. Но нет, вышло опять мне… Десять минут промучился, ни одной шайбы не пропустил. Потом подъехал к нашей скамейке – там доктор уже нашатырь приготовил. Понюхал я ватку, посмотрел украдкой на тренеров: может, теперь заменят? Нет, мне доигрывать. А самочувствие у меня совсем скверное. Вот‑вот потеряю сознание. В той последней двадцатиминутке я пропустил сразу три шайбы…»
В ноябре‑декабре был Приз «Известий», где наша сборная снова была сильнейшей – выиграла 7 матчей подряд, а игру со сборной ЧССР свела вничью 3:3. Но последнюю, девятую, игру наши ребята сборной Чехословакии уступили – 3:4. В воротах нашей сборной в этих матчах стояли Третьяк (6 игр), Сидельников (1 игра и 1 раз выходил на замену), Владимир Шеповалов (1,5 игры). Почему 1,5? Дело в том, что в первой игре с чехословаками в ворота встал Шеповалов, но играл неуверенно: если в 1‑м периоде пропустил всего 1 шайбу (2:1), то во 2‑м позволил сопернику поразить свои ворота дважды. Поэтому на 33‑й минуте его заменили Третьяком. Тот отстоял «насухо», а наши сумели‑таки забить одну шайбу и свести игру к ничейному результату.
А в марте в сборной СССР появился новый второй голкипер – Виктор Криволапов из «Спартака». Он дебютировал во время товарищеской игры со сборной ФРГ 9 марта, выйдя на замену Третьяку на 41‑й минуте (наши тогда уже вели 8:1). В итоге Криволапов пропустил всего лишь 1 шайбу (итог – 10:2). После этого его взяли на заключительный этап Приза «Известий», который проходил в том же марте в Праге. Однако наши сыграли плохо – уже в первом же матче уступили сборной ЧССР с разгромным счетом 1:6. Причем в воротах у нас стоял Третьяк. Он же занял место в «рамке» и во второй игре, где мы снова уступили – 2:4. Короче, наш герой тогда находился не в лучшей форме. Поэтому в игре против шведов тренеры выставили Криволапова. Наши победили 7:4. А в следующем матче со шведами в воротах снова встал Третьяк, но мы «скатали» игру вничью – 3:3. В итоге Приз «Известий» в тот раз достался сборной ЧССР.
В апреле на чемпионате мира и Европы в Мюнхене и Дюссельдорфе наши ребята сумели реабилитироваться – стали чемпионами. Они выиграли все 10 матчей, а Третьяк пропустил 18 шайб (его сменщик Криволапов сыграл 3 матча и пропустил 5 шайб). Лучшим вратарем турнира был назван чехословак Иржи Холечек, а Третьяк вошел в символическую сборную мира.
В конце мая закончился чемпионат СССР по хоккею. ЦСКА тогда сумел вернуть себе чемпионское звание. Третьяк сыграл 35 матчей и впервые пропустил больше 100 шайб – 104 шайбы. Его сменщик Николай Алдонин отстоял один матч целиком и несколько раз выходил на замену – пропустил 18 шайб.
В ноябре в сборную СССР вернулся Александр Сидельников (вместо Виктора Криволапова) и отправился с Третьяком в Прагу, где наша команда провела две игры с хоккеистами из Чехословакии. В одном матче в воротах у нас стоял Третьяк (5:3 в нашу пользу), во втором – Сидельников (4:1). А в декабре в Москве прошел Приз «Известий», где наши ребята стали сильнейшими – выиграли все 3 матча. Третьяк стоял в двух играх: против финнов (6:2) и спортсменов из Чехословакии (3:2). Сидельникова тренеры поставили лишь однажды – против шведов, и то сменили его на 51‑й минуте, поскольку Александр «поплыл» и позволил противнику сравнять счет. Но как только место в нашей «рамке» занял Третьяк, советская сборная почувствовала привычную уверенность и переломила ход матча – 5:3.
В конце декабря ЦСКА отправился в свое первое турне по Канаде и США, чтобы встретиться с клубами НХЛ. На этот раз советские команды сыграли по четыре матча против сильнейших клубов НХЛ, причем обе серии сложились в нашу пользу. Например, ЦСКА выиграл 2 матча, потерпел 1 поражение и 1 матч сыграл вничью. Третьяк стоял во всех четырех матчах и пропустил 12 шайб. А Сидельников в своих четырех матчах против канадцев (3 победы и 1 поражение) пропустил 19 шайб.
На зимние Олимпийские игры в Инсбруке вторым вратарем взяли Сидельникова, которого поставили в ворота в первой же игре – со сборной Австрии. Наши их раскатали «под орех» со счетом 16:3. В следующей игре – против сборной США – место в воротах занял уже Третьяк (6:3). А Сидельников вышел в третьей – против поляков (16:1). На этом его выступление на данной Олимпиаде закончилось – в трех оставшихся играх «рамку» защищал Третьяк, причем очень здорово. От сборной ФРГ он пропустил 3 шайбы (7:3), от Финляндии – 2 (7:2), от ЧССР – 3 (4:3). Общий итог: Третьяк – 11 пропущенных шайб в 4 матчах, Сидельников – 4 шайбы в 2 матчах. Олимпийским чемпионом, естественно, стала сборная СССР.
23 марта 1976 года завершился чемпионат Советского Союза по хоккею. Впервые после семилетнего перерыва чемпионом стала моя любимая команда – московский «Спартак» под руководством Николая Карпова. Вот я радовался: ходил по школьным коридорам и кричал речевку: «В Союзе не еще пока команды лучше «Спартака». ЦСКА был вторым. Третьяк отстоял в 33 матчах и пропустил 100 шайб (в играх против «Спартака» он пропустил тогда 19 шайб). Его сменщик Николай Алдонин целиком отстоял 3 матча (и несколько раз выходил на замену) и пропустил 16 шайб.
А 8 апреля в Катовице начался очередной чемпионат мира и Европы, где советская сборная вступила в полосу поражений. А началось все в день открытия турнира, когда наши ребята неожиданно проиграли хозяевам турнира – полякам со счетом 4:6. Причем, как и раньше, в воротах против этой сборной с первых же минут стоял второй вратарь – Сидельников. Но уже в начале второго периода, когда счет был 2:0 в пользу поляков, Сидельникова сменил Третьяк. Но это не помогло – наша сборная была не похожа на саму себя. Говорю это как очевидец – я был в шоке от того, как играла наша непобедимая команда, у которой почти ничего не получалось. А польские хоккеисты творили настоящие чудеса (в том числе и их вратарь Анджей Ткач). Это поражение стало предвестником последующих – против сборных ЧССР (2:3) и Швеции (3:4). Как итог – советская сборная заняла 2‑е место, пропустив вперед себя сборную ЧССР. Лучшим вратарем турнира стал их же вратарь Иржи Голечек (он вошел и в символическую сборную мира). Что касается наших вратарей, то их статистические показатели выглядели так: Третьяк – 10 игр, 19 пропущенных шайб, Сидельников – 1 игра, 4 пропущенные шайбы.
Вспоминает Владислав Третьяк: «Анализируя причины этой огорчительной неудачи, я пришел к следующему выводу: сборная в том виде, в каком она прибыла на чемпионат, не могла рассчитывать на успешное выступление. Все логично. Тренреры сделали основной акцент на подготовке к зимней Олимпиаде‑76. Борьба в Инсбруке отняла у всех нас слишком много сил. Мы стали олимпийскими чемпионами, но какой ценой! Ребята были измотаны и морально, и физически. Многие вернулись из Австрии с тяжелыми травмами. Уже в Катовице, едва начался турнир, сборная получила еще ряд серьезных «пробоин»: из‑за травм команда потеряла Шалимова и Мальцева. Кроме того, в ее составе не было Петрова (его не взяли из‑за строптивого характера. – Ф. Р. ).
Мне кажется, в Катовице следовало везти молодежный состав: братьев Голиковых, Балдериса (Александр Голиков и Хельмут Балдерис в Катовице выступали. – Ф. Р. ), перспективных защитников… Игроков, которые год спустя все равно вошли в состав сборной. Не хочу сказать, что молодежь обязательно победила бы в Польше, но, наверное, она сыграла бы не хуже. А проверку прошла бы – лучше не придумаешь…»
Эту проверку наша молодежь прошла осенью 1976 года на первом Кубке Канады. Именно туда тренер Виктор Тихонов взял экспериментальную сборную, в которой не было ряда ведущих игроков (Михайлова, Петрова, Харламова, Якушева) – их заменили молодые игроки Александр Скворцов, Владимир Ковин (оба – «Торпедо», Горький) и Валерий Белоусов («Трактор», Челябинск). Однако и там нашу сборную ждало разочарование – лишь 3‑е место. Третьяк сыграл во всех 5 матчах и пропустил 14 шайб (после игры со шведами (3:3) нашего героя назвали лучшим игроком встречи и вручили приз – сделал это легендарный вратарь Жак Плант). А настоящую сенсацию на том турнире произвел вратарь сборной ЧССР Владимир Дзурилла, которому накануне Кубка исполнилось 34 года. Он творил настоящие чудеса, которые позволили его команде занять 2‑е место.
В декабре на Призе «Известий» в воротах сборной СССР стояли Третьяк (3 игры) и Сидельников (1 игра). Наш герой пропустил 8 шайб (больше всего шайб – 4 – влетело в его ворота в игре против канадского клуба из ВХА «Виннипег Джетс»), Сидельников – 3 (в игре против финнов, где мы победили 8:3). Тот турнир наши ребята выиграли, как и год назад.
Но это было не последнее радостное событие того декабря 1976 года. Именно тогда он во второй раз стал отцом – у них с Татьяной родилась дочь Ирина. 19 марта 1977 года завершился чемпионат СССР по хоккею. ЦСКА сумел вернуть себе чемпионский титул, отобрав его у «Спартака» (тот выступил весьма неудачно, откатившись на 6‑е место). Третьяк сыграл в 35 матчах и пропустил 98 шайб. Его сменщик Николай Алдонин сыграл один матч целиком и несколько раз выходил на замену. Пропустил 15 шайб.
А в апреле Третьяк в составе сборной отправился на чемпионат мира и Европы в Вену, но там добиться золотых медалей уже не удалось: второй год подряд советская команда их упустила, причем на этот раз их ожидало позорное 3‑е место. Лучшим вратарем турнира был назван швед Хегюста (его команда взяла серебро). Что касается Третьяка, то он сыграл на турнире 9 матчей и пропустил 17 шайб (больше всего ему набросали шведы, выигравшие 5:1). У Сидельникова было 4 игры и 7 пропущенных шайб.
Рассказывает Владислав Третьяк: «После чемпионата, уже в Москве, мне довелось услышать мнение одного психолога по поводу наших неудач в Вене. Оно не было неожиданным, подтвердило мои собственные мысли.
– Вы разучились проигрывать, – сказал психолог. – Уступая в счете, вы начинаете паниковать и забываете свою игру. Каждый лихорадочно делает то, что он считает нужным. Каждый вроде бы лезет из кожи вон и тратит все силы, но на льду нет команды, нет сплоченного коллектива. Преимущество в матчах со шведами было на вашей стороне, а победу праздновали соперники. Это же абсурд! Думаю, что и тренеры не были способны разумно руководить игроками в тяжелые моменты. Вместо того чтобы сплотить сборную, они занялись поисками виновных…»
После этого провала на тренерском мостике сборной СССР произошла рокировка – главным тренером был назначен Виктор Тихонов (вторым тренером стал В. Юрзинов, который до этого был третьим тренером). Этот тандем опробовал себя в сентябре в играх 1‑го розыгрыша на Приз газеты «Руде право» в Праге (Чехословакия), где наша сборная выступила относительно неудачно. Почему относительно? Мы заняли там 1‑е место, однако опередили чехословаков только из‑за лучшей разницы в забитых и пропущенных шайбах (у обеих команд было по 6 очков). Третьяк сыграл 3 матча и пропустил 9 шайб. Вторым вратарем в сборной был 22‑летний Владимир Мышкин из «Крыльев Советов», который отстоял 2 игры (с «Цинциннати Стингерс») и пропустил 3 шайбы.
Однако спустя три месяца чехословаки сумели взять реванш – на Призе «Известий», где стали победителями. В матче против нашей сборной они победили с разгромным счетом 8:3. По словам Третьяка:
«Я получил от чехов восемь шайб – это было тяжко. Я был великолепно готов, но первая залетела после рикошета, вторая – тоже нелепая, и я «поплыл». Это был кошмар. Вот тут тренер должен был меня заменить, но мне пришлось испить чашу позора до дна. А через день испытания продолжились. Как только я встал в ворота и прижал пустяшную шайбу ко льду, зал разразился издевательскими овацими. Я понял, как короток путь от любви до ненависти…»
Вспоминает Владислав Третьяк: «В 1978 году мы играли в Праге на чемпионате мира. Первую игру со сборной ЧССР мы проиграли – 4:6, чехи заранее золотые медали себе повесили. В последнем матче надо было побеждать чехов с разницей в две шайбы. Почти невозможно. Но мы выигрываем 3:1. Мне потом рассказывали, что во время этого матча в московских аэропортах были задержаны вылеты нескольких рейсов: все пассажиры столпились у телевизоров, и никакие объявления, призывы, уговоры не могли заставить их пройти на посадку. Нашу игру смотрел и Брежнев, который в эти дни был в Германии. Возвращается он в Москву, на Политбюро: «С победой, товарищи!» Все удивились: «С какой?» «Вчера наши выиграли, они заслуживают орденов Ленина, «Знака Почета» и Дружбы народов». Как сказал, так и дали, ничего лишнего. И впервые в истории за чемпионат мира сразу двое получили орден Ленина – я и Михайлов…»
«Когда на турнире Приз «Известий» мы играли с канадцами, в перерыве после первого периода в раздевалку влетает наш спортивный министр Сергей Павлов. Вид у него очень взволнованный. «Комсорг, парторг и капитан, коньки живо снять и наверх – в правительственную ложу. Будете Леонида Ильича с днем рождения поздравлять». Васильев, Макаров и я послушно последовали за начальством и ступили на ковер брежневских апартаментов. Ильич там был вместе с Черненко. Павлов перед ними вытянулся: «Вот, Леонид Ильич, наши славные хоккеисты хотят вас сердечно поздравить с днем рождения». Мы вручили генсеку сувенир и клюшку с автографами игроков, пообещали, что непременно выиграем этот матч. «А почему это у вас фамилии на свитерах по‑английски написаны? – поинтересовался, прощаясь, вождь. И пошутил: – Вы же не англичане». Объяснять, что таковы правила международных турниров, никто не рискнул. Более того, завтра на наших формах все фамилии были изображены по‑русски…»
В феврале 1979 года в Канаде состоялся турнир Кубок вызова, в котором соревновались две сборные – СССР и Канады, сыгравшие между собой три матча. В двух победили наши, в одном хозяева турнира. Третьяк отстоял в двух первых встречах и пропустил 8 шайб. Но в последней игре в наши ворота встал Владимир Мышкин, а Третьяку тренеры дали отдохнуть. Тогда многим показалось, что молодой вратарь (ему тогда было 23 года) не сможет справиться с волнением и подведет. А вышло, что это был самый звездный матч этого талантливого голкипера. Он творил настоящие чудеса! В итоге в наши ворота не влетела ни одна шайба, а в канадских оказалось целых 6 (в первом 2, в третьем – 4). Феерия! Поэтому именно Мышкина тренеры сборной взяли на чемпионат мира и Европы, который проходил в апреле 1979 года в Москве. Там наши ребята снова взяли золото, обогнав чехословаков на 5 очков (12 очков против 7). Третьяк провел на турнире 7 матчей и пропустил 12 шайб. Мышкин отстоял в двух играх и прозевал 2 «бабочки». В итоге Третьяк стал лучшим вратарем турнира, а также вошел в символическую сборную мира.
Отметим, что в сезоне 1970/1971 Третьяк уже играл 40 матчей, но тогда за его спиной красный фонарь зажигался 81 раз. А здесь он пропустил на 30 шайб больше. Почему? Во‑первых, и возраст был уже не тот (молодая прыть от него постепенно уходила), да и хоккей изменился – стал более скоростным.
Тем временем в феврале 1980 года подоспела зимняя Олимпиада в Лейк‑Плэсиде (США). Но ее наша хоккейная сборная выиграть не сумела, уступив хозяевам – студентам из сборной США – 3:4. Третьяк на том турнире провел 5 игр и пропустил 9 шайб. Мышкин отстоял в 4 матчах и «зевнул» 8 раз.
Вспоминает Третьяк: «В самом конце первого периода нам забили шайбу, которую можно назвать роковой. Она случилась… за секунду до конца периода. Счет стал 2:2. В итоге меня заменили Мышкиным, заявив под горячую руку, что я подвел команду. Столько лет был незаменим, а тут «подвел»…
Конечно, я сыграл не лучшим образом, однако кто может сказать, что это было следствием моей безответственности, безволия! Я оказался не в самой боевой форме, но ведь это может случиться с каждым спортсменом (и с кем не случалось!). Быть все время в форме – это как балансировать на лезвии бритвы. Тогда, в Лейк‑Плэсиде, в силу каких‑то причин сберечь это состояние я не сумел. И вот меня сняли с игры. Теперь я наблюдал за всем происходившим со скамейки запасных. Впервые за много лет судьба золотых медалей совсем не зависела от меня…»
Чуть позже многие специалисты признают, что та замена Третьяка на Мышкина была ошибкой наших тренеров, что их подвели нервы. Ведь когда в воротах стоял Третьяк, это всегда вселяло в наших ребят уверенность. А тут эту уверенность у них отняли. И тем самым перечеркнули последние надежды на то, что им удастся собраться и дать бой поймавшим кураж американским студентам. Короче, наши тренеры тоже внесли свою лепту в тот олимпийский провал. Однако послушаем самого Тихонова:
«Я, к сожалению, послушал тех, кто советовал мне после ошибки Владислава Третьяка на последней минуте первого периода заменить его на Владимира Мышкина. Потом я извинился перед Владиславом».
Отметим, что уже после первого пропущенного гола комментаторы ABC отметили, что у Третьяка была не очень хорошая форма на турнире. По итогам соревнований у него оказался самый низкий процент отраженных бросков среди вратарей шести лучших команд турнира – 84 % (42 из 50 бросков).
В сентябре сборная СССР проводила товарищеское турне по Финляндии, Швеции и Чехословакии, где провела семь матчей со сборными этих стран. Наши выиграли шесть матчей и один сгоняли вничью. Третьяк отстоял в четырех играх и пропустил 6 шайб, Мышкин – в 3 матчах пропустил 7 шайб.
В декабре был Приз «Известий», где из четырех встреч Третьяк отстоял в большинстве – в трех. В первой игре, с финнами, он отстоял «всухую» – счет был 10:0 в нашу пользу. Однако во второй игре, против сборной ЧССР, тренеры решили выпустить Мышкина. Но не потому, что не доверяли Третьяку – с чехословаками у нас на турнире было две встречи, поэтому Третьяка решили приберечь на последнюю. А ту первую игру, где стоял Мышкин, наши проиграли 4:5.
В третьей игре, со шведами, в воротах снова появился Третьяк и сборная СССР победила 2:0. А в последний день турнира, 21 декабря 1980 года, во Дворце спорта в Лужниках состоялась решающая встреча СССР – ЧССР. В ворота встал Третьяк. И наши «раскатали» чехословаков со счетом 6:2.
Таким образом, Третьяк на том турнире пропустил в трех матчах всего 2 шайбы, а в двух играх отстоял «насухо». Короче, порох в пороховницах у него еще был.
Кстати, сразу после «Известий» наша сборная отправилась в товарищеское турне по Голландии, где провела со сборной этой страны четыре матча. Третьяк стоял в трех из них и опять сыграл «насухо» – не пропустил ни одной шайбы (11:0, 7:0, 8:0). А вот Мышкин один раз вышел на замену (в первой игре, тоже не пропустил), а вторую игру отстоял «от звонка до звонка» и пропустил 2 «плюхи» (10:2).
В 1980 году, когда ЦСКА играл календарную игру чемпионата СССР в Горьком, Третьяк получил травму. Причем не в матче, а, что называется, на ровном месте. Выходя из автобуса, который привез армейцев к Дворцу спорта, Третьяк правой ногой резко шагнул вниз и вдруг почувствовал резкую боль в ступне. Оказалось, что нога со всего маха угодила… в яму. Играть в тот день он не смог. А когда сделали рентгеновский снимок, он показал перелом. И это за два месяца до очередного мирового чемпионата. Наш герой, естественно, огорчился, зато его жена обрадовалась – хоть в таком виде, но муж целый месяц будет сидеть дома. Но она рано радовалась. Третьяку скучно было сидеть дома, поэтому он каждый день заказывал из клуба «Скорую помощь» и ездил в ЦСКА, где в гимнастическом зале специально для него установили хоккейные ворота. Он садился на табурет, брал ловушку, а его партнер Виктор Кулькин швырял по воротам ракеткой теннисные мячи. Так они тренировались – ежедневно по часу‑полтора. Кроме того, дома у Третьяка установили гребной тренажер, и он работал на нем с механическими веслами по нескольку часов. Короче, полноценным отдыхом тот месяц назвать было трудно. В итоге на чемпионат мира и Европы в Стокгольме в апреле 1981 года в качестве вратарей отправились Третьяк и Мышкин. И первая же игра там оказалась против той же Голландии. В воротах у нас стоял Третьяк. И вот здесь голландцы его все‑таки «размочили» – забили одну шайбу. Хотя общий счет был не в их пользу – 1:10.
В итоге сборная СССР оказалась лучшей на турнире, а Третьяк, который чуть больше двух месяцев назад ходил с загипсованной ногой, был назван лучшим вратарем. Наш герой отстоял в семи матчах и пропустил 13 шайб.
17 мая завершился чемпионат СССР по хоккею. Чемпионом стал ЦСКА, а Третьяк, сыграв всего в 18 матчах (из‑за травмы), пропустил 32 шайбы. Его сменщик Александр Тыжных отыграл 26 матчей и пропустил 66 шайб.
В августе в Праге состоялся очередной турнир на Приз «Руде право». Победили опять наши, выиграв все четыре матча. Третьяк отстоял в трех и пропустил всего 4 шайбы.
А в конце того же августа сборная СССР отправилась за океан – на 2‑й розыгрыш Кубка Канады. Спустя несколько дней из Москвы прилетело трагическое известие – в Москве в автомобильной катастрофе погиб Валерий Харламов. Один из друзей Владислава Третьяка – они вместе начинали играть в ЦСКА в середине 60‑х. Вспоминает Третьяк:
«Мы начинали с Валерой еще в юношеской команде – он и там был ярче всех. Его талант, как говорят, от бога. Сколько раз я с восхищением наблюдал за тем, как легко он обводит соперников. Харламову удавалось буквально все: и скоростной маневр, и хитроумный пас, и меткий удар. И все это будто играючи – легко, изящно…»
Тот Кубок Канады наша сборная выиграла, посвятив эту победу памяти Валерия Харламова.
Вспоминает Третьяк: «В 1981 году мы играли на Кубок Канады. Финальный матч, у нас шикарная команда. Побеждаем канадцев 8:1. Объявляют – лучшему нападающему – перстень в 10 тысяч долларов, с бриллиантами. А я лучший игрок турнира, ну, думаю, что же дадут? Блин, какие‑то часы. Фирма «Картье», президент вручает. Я расстроенный. Ну, думаю, Гретцки – перстень, а иностранца можно и обидеть, ерунду дарят. Кто‑то из наших ребят в раздевалке сказал, что часы стоят 12 тысяч долларов, но не поверил и только в аэропорту убедился – там в магазине такие же на витрине были выставлены…
Уже дома, в Москве, меня встретила во дворе старушка соседка.
– Ой, сынок, да ты ведь Третьяк?
– Да, бабуля.
– Дай я тебя поцелую. Я ведь, когда вы играли с этими супостатами, телевизор крестила. А когда вы их одолели, даже заплакала. Это же надо, наш советский гимн где пели!..»
Чемпионат мира и Европы 1983 года проходил в Дортмунде, Дюссельдорфе и Мюнхене. Вратарями туда поехали все те же Третьяк и Мышкин. Наши чемпионат снова выиграли. Третьяк провел 7 игр и пропустил всего 4 шайбы, Мышкин – 3 игры и 6 шаб. Герой нашего рассказа был не только назван лучшим вратарем турнира, но и вошел в символическую сборную, которая выглядела так: вратарь – В. Третьяк (СССР); защитники – В. Фетисов, А. Касатонов (оба – СССР); нападающие – С. Макаров, И. Ларионов, В. Крутов (все – СССР).
Это был последний чемпионат мира и Европы с участием Владислава Третьяка. Однако впереди была еще зимняя Олимпиада.
В феврале в Сараево прошли 14‑е зимние Олимпийские игры. Это была третья Олимпиада для героя нашего рассказа. Отметим, что из тех, с кем он когда‑то впервые участвовал в таких соревнования (его первой Олимпиадой были игры в Саппоро в 1972 году), в сборной СССР никого больше не осталось. Должен был поехать Александр Мальцев, но его в последний момент решили «открепить» по сугубо личным мотивам. Именно поэтому Третьяк был знаменосцем советской олимпийской делегации.
На той Олимпиаде наши были лучше всех и реабилитировались за провал 1980 года в Лейк‑Плэсиде. Третьяк провел 6 игр и пропустил 4 шайбы.
После Олимпиады Третьяку от Министерства обороны дали ордер на новую трехкомнатную квартиру. Причем поначалу планировалась четырехкомнатная (в ЦК КПСС и в Моссовете были согласны), однако против выступило Министерство обороны: дескать, майор (а у Третьяка тогда было это звание) не может жить в четырехкомнатной – не дорос.
Тогда же ему предлагали уехать играть в Канаду, встать на драфт. Он мечтал играть в клубе «Монреаль канадиенс» и был вполне к этому готов, поскольку считал, что у себя на родине уже всего добился: 13 раз был чемпионом СССР, дважды выигрывал Кубок СССР (1969, 1973), 3 раза – Олимпийские игры, 10 раз – чемпионаты мира и 9 раз – Европы. В нем еще были силы лет на пять полноценной игры, но играть хотелось именно в Канаде. Однако его не отпустили, хотя канадцы предлагали советским властям хорошие деньги – миллион долларов.
Между тем в апреле 1984 года Третьяк в составе сборной СССР участвовал в Кубке Швеции. Тот турнир наши ребята проиграли, заняв 2‑е место после чехословаков. Третьяк провел 2 игры и пропустил 8 шайб. Причем только от чехословаков их было целых 7 штук. Это было крайне неудачное выступление и сборной, и Третьяка. Хотя в чемпионате СССР ЦСКА в том же апреле в очередной раз взял золотые медали. Правда, на долю Третьяка досталось 22 матча, он пропустил 40 шайб.
На этой ноте Третьяк и пришел к решению повесить коньки на гвоздь. Вот что он вспоминал об этом:
«Я ушел, потому что психологически надорвался. Ничего интересного не было. Четыре Олимпиады. Я десятикратный чемпион мира. Я сказал Тихонову, что, если я буду жить дома, а не на сборах, я поиграю. Он говорит: «У нас дисциплина, никаких исключений».
16 лет в маленькой комнате в Архангельском жить – ни семьи, ни детей – очень сложно. Мы завидовали простым людям.
Мы были искусственно созданы и выращены, только чтобы играть в хоккей. Я еще такой дисциплинированный – не убегал никогда. И в 32 года устал. Если бы я поехал в НХЛ, где щадящий режим, я бы поиграл…»
Когда стало известно, что Третьяк завершил игровую карьеру, тренер сборной Канады 80‑х годов Дэйв Кинг отозвался об этом следующим образом:
«Я видел хороших вратарей. Видел отличных. Но не видел голкипера, кроме вашего Третьяка, который был бы в форме всегда. Любой другой при настолько надежной обороне, какой обладали русские, «поплыл» бы… Владислав всегда был готов к контратаке. Хоть, случалось, по 7–8 минут по вашим воротам бросков не делали. После чего Третьяк отражал три броска подряд, с добиванием. Это казалось невероятным. Второго такого голкипера нет».
Прощальный матч Владислава Третьяка состоялся 22 декабря 1984 года. А потом была многолетняя тренерская работа. Так, в 1984–1986 годах Третьяк был сотрудником международного отдела ЦСКА, с 1986 года – заместителем начальника отдела спортивных игр. Во второй половине 80‑х годов впервые стал депутатом Моссовета. Впрочем, тогда не все гладко было в его служебной карьере.
Вспоминает Третьяк: «Обо мне вспоминали иногда, когда что‑то было плохо. Предлагали баллотироваться на пост президента Федерации хоккея, когда там был полный раздрай. Предлагали стать президентом команды ЦСКА, когда она раскололась надвое. А серьезной работы никто не давал. Правда, как‑то министр спорта Граммов увидел меня где‑то в коридоре и так, походя, обронил: «Третьяк, сделай нам хоккейную школу, нам надо валюту зарабатывать». Что он имел в виду, я так и не понял.
Да, еще один раз, в 1988‑м, Тихонов позвал меня потренировать вратарей сборной. Я десять дней на сборах проработал, а на Олимпиаду поехал с вратарями Александр Пашков. Я против него ничего не имею, но такого отношения к себе простить не могу. Мне даже спасибо не сказали, когда стали чемпионами…»
После развала СССР Третьяк работал в крупной канадской компании Bombardier – рекламировал в России их снегоходы. В 1998 году основал некоммерческую спортивную организацию под названием Фонд «Международная спортивная академия Владислава Третьяка».
В начале 1990‑х Третьяк принял предложение стать тренером вратарей клуба НХЛ «Чикаго Блэкхоукс». Поработав в межсезонье с Эдом Бельфором, Третьяк сделал из него хорошего голкипера – в конце сезона 1990/1991 Бельфор получил приз Везина Трофи, а в сезоне 1992/1993 удостоился своего второго приза.
В 1998 и 2002 годах Третьяк входил в тренерский штаб сборной России, выигравшей серебряные (Нагано) и бронзовые (Солт‑Лейк‑Сити) медали зимних Олимпийских игр. Был в составе тренерского штаба сборной на Кубке мира 2004.
В 2000 году по предложению президента России Владимира Путина Третьяк вошел в Президентский совет по физической культуре и спорту. В декабре 2003 года его избрали депутатом Государственной думы IV созыва от избирательного округа № 158 (Саратовский округ, Саратовская область). Третьяк возглавил комитет Госдумы по физической культуре, спорту и делам молодежи.
Переизбран депутатом Государственной думы V созыва от партии «Единая Россия». Являлся первым заместителем председателя комитета Государственной думы по физической культуре, спорту и делам молодежи. В декабре 2011 года стал депутатом Государственной думы VI созыва от «Единой России», входит в состав думской фракции этой партии.
С апреля 2006 года Третьяк является президентом Федерации хоккея России. Во многом при нем началось возрождение нашего хоккея, который вновь стал громко заявлять о себе на международной арене. Например, свое первое золото на чемпионате мира сборная России завоевала в 1993 году. После чего 15 лет не могла повторить этот результат, оставаясь середняком. И только с 2007 года началось наше возвращение на мировой пьедестал: в том году мы заняли 3‑е место, а в 2008 и 2009 годах звоевали золотые медали мирового первенства. Потом было серебро Олимпиады‑2010, золото мирового первенства в 2012‑м.
Что касается личной жизни Третьяка, то и там все в порядке. Они с женой вырастили двух детей – сына Дмитрия и дочь Ирину. Есть у Третьяков и внуки – мальчик и две девочки.
Внук Максим (сын Дмитрия) родился 22 октября 1996 года и играет вратарем в ХК ЦСКА. А в 2010 году Максим попал в сборную Москвы, что само по себе является серьезной заявкой. Вот что говорит Владислав:
«Я Максима летом тренирую в своем лагере. Готовлю, подсказываю, мы с ним обсуждаем игры, разбираем ошибки, но я ему сказал: «По жизни ты сам должен пробиваться. Я тебе помогать не буду». Если Максим пробьется, то только за счет своего труда. В хоккей по блату не играют, я так считаю…»
Кстати, сам Дмитрий Третьяк к хоккею равнодушен. Впрочем, как и к другим видам спорта. Почему? Вот как об этом размышляет его отец:
«Помню, когда приходил домой и спрашивал сына: «Где твой папа?» – он вел меня к телевизору или к моей фотографии. Почему он не любит хоккей? Может быть, в раннем детстве ему не хватало отцовского внимания и он невзлюбил то, что мешало нам чаще бывать вместе? И хотя Дима по нашему родительскому настоянию все же занимается баскетболом, особого интереса к этой игре я, к сожалению, у него не замечаю…»
Между тем интересно проследить отношения супругов Третьяков по их интервью в разные годы. Например, в ноябре 2001 года, давая интервью «Комсомольской правде», Татьяна Третьяк заявили следующее:
«Я провела в одиночестве всю свою замужнюю жизнь. Одиночество – мое кредо. Даже когда муж ушел из большого спорта, он так и не вернулся в семью. Его пригласили в Америку учить мальчишек. Так что теперь он две недели живет там, две – здесь… числится. Дома его не застать. А я? Я делаю ремонт в квартире…»
А вот что Татьяна сказала в апреле 2012 года (Третьяк тогда справлял свое 60‑летие) в интервью другой газете – «Московский комсомолец»:
«Я очень благодарна судьбе за то, что она мне подарила такого спутника в жизни. Я за ним как за каменной стеной. Потому что, знаете, он – настоящий мужчина, сильный и мужественный и в то же время ласковый и нежный. Кажется, у него нет отрицательных качеств. Может, конечно, побурчать, но это редко бывает… Для меня он – самый лучший человек на земле. В этом году у нас будет рубиновая свадьба, а я даже не заметила…
Думаю, наши дети тоже нами гордятся – они всегда так тепло о нас отзываются. У нас очень хорошие дети выросли!.. И муж был для них всегда положительным примером, образцом правильного поведения. Они его уважали, всегда спрашивали: «А как папа на это посмотрит?» Старались ему подражать во всем и не огорчать лишний раз…»
Дата добавления: 2021-01-21; просмотров: 55; Мы поможем в написании вашей работы! |
Мы поможем в написании ваших работ!