Метатекст, принципы его организации

ФОРМЫ ЛИТЕРАТУРНОЙ ИГРЫ У Б. АКУНИНА

Под литературной игрой в общем смысле мы разумеем нарочитое, самоценное нарушение литературных норм и канонов, приводящее к усложнению структуры текста и обогащению его новыми обертонами.

Редко кто из современных писателей с таким изяществом и умением ведёт в своих текстах литературную игру, как Борис Акунин. Она далеко не всегда осуществляется на поверхности повествования, придаёт ему многослойность и свидетельствует о неполноте сложившегося в критике мнения об этом писателе как о бульварном, коммерческом и легковесном. Сам он любит говорить о том, что его тексты — как японские лаковые миниатюры в 15 слоёв: необязательно видеть их, но глубина чувствуется. «Змея проглотила свой хвост, литература и жизнь окончательно перепутались друг с другом» («Кладбищенские истории»), — вот, в общей формуле, суть и правило его игр. «Игроносен» всякий логический слом; у Акунина в этом числе — и зазоры между эпохами, культурными и социальными ареалами.

Литературная игра Бориса Акунина ведется на разных уровнях текста, в структуре метатекста и с интертекстом.

Примеры игры в рамках текста

Языковой уровень

• С японским языком (как мы помним, Акунин — учёный-японист) — Фандорин упрекает слугу-японца: «думаешь только о своей харе» («хара» по-японски — живот, брюхо); нежное название главы «Сердце мамуси» из «Алмазной Колесницы» основано также на омонимии («мамуси» — японская змея-гадюка, о ней в главе и идет речь).

Сюжетно-композиционная структура текста

• С сюжетными схемами: двойное, зеркальное развитие исходных сюжетных предпосылок — «Инь и Ян», хотя в обоих случаях («белая» и «чёрная» версии) преступников находит всё тот же Э. П. Фандорин, бесстрашный и безупречный.

• Композиционное строение трёх романов цикла «Приключения магистра» организует повествование по двум параллельным временным пластам; событиям XXI века сополагаются века XVII, XVIII и XIX. Появившийся 20 мая 2009 года четвёртый роман этого цикла, "Сокол и ласточка", сохранив общий структурный принцип «двоепластия», не перешагнул в 20-й век, как того можно было бы ожидать. Акунин вновь возвращает своих персонажей и читателей в век 17-й, в самое его начало.

• Игра с завершениями текстов. В финале «Коронации» англичанин мистер Фрейби, отвечая по разговорнику на вопрос о судьбе взошедшего на трон Николая II, предрекает крах дому Романовых — тем самым провозглашая и окончание фандоринского цикла:

«И с непоколебимой уверенностью произнес, тщательно выговаривая каждое слово:

— Последний — из — Романов».

Характерология

• Игра с собственным образом/именем/псевдонимом, внутритекстовые автопортреты: последняя глава в «Алмазной колеснице» носит название «Настоящий акунин» («плохой, злой человек» — яп.), «И вдруг настоящий русский! Лысый, с бородкой — совсем как тот, другой, что пришёл на могилу сто лет назад с алой розой в руке» («Кладбищенские истории»), упоминание своей настоящей фамилии в романе «Пиковый валет»: «Барышни щебетали, без стеснения обсуждая детали его туалета, а одна, премиленькая грузинская княжна Софико Чхартишвили, даже назвала Тюльпанова «хорошеньким арапчиком»».

• Образ резонёра мистера Фрейби из романа «Коронация» — тоже встроенный в текст литературный автопортрет его создателя, причем выполненный в современной манере. Будучи набрано на компьютерной клавиатуре в русской раскладке, англоязычное имя «Freyby» превращается в «Акунин».

Игры с культурными приметами эпох, прежде всего советской

«— Значит, Влад и есть тот самый Седой, — горько усмехнулся Фандорин, вспомнив душевную широту чудесного флибустьера. — Почему «Седой»? Он же молод.

— Потому что Соловьёв, — непонятно ответил Шурик» («Алтын-толобас»).

«Клавка: Вон ты какой! А, пропадай все пропадом. Была я дурой, так дурой и проживу. Зато с кайфом! Хрен с ним, с бартером. Вези, Вовчик, в твоё Отрадное! А хочешь ко мне, на улицу Десятилетия Октября? Ближе ехать.

Томский (мечтательно): Десятилетие октября! Какое поэтичное, декадентское сочетание! Видно, октябрь был какой-нибудь особенно памятный?

Клавка (ласково): Эх ты, посёлок городского типа. Чему тебя только в школе учили» («Зеркало Сен-Жермена»).

Игра в акронимы

Названия глав романа «Ф. М.» состоят из слов на «ф» и «м» (напомним, роман тематически перекликается с «Преступлением и наказанием» Ф. М. Достоевского), вот некоторые: Форс-мажор, Фигли-мигли, Фата-моргана, FM, Фа-минор, Фальшивая монета, Фукаи мори, Фокусник-манипулятор.

Интертекст

• С именами литературных героев, с литературным контекстом вообще: «Эраст Петрович блаженно улыбнулся и пропел: «Он был титулярный советник, она генеральская до-очь, он робко в любви объясни-ился, она прогнала его про-очь» (роман «Азазель», где Эраст Фандорин женится на Лизе Эверт-Колокольцевой; имена взяты из карамзинской «Бедной Лизы». Титулы из романса П.Вейнберга и А.Даргомыжского подходят также идеально).

• С сюжетами мировой литературы — пьесы «Чайка» и «Гамлет», игра с «Преступлением и наказанием» в романе «Ф. М.».

Метатекст, принципы его организации

Три цикла детективных романов объединены каждый каким-либо одним героем: в «большом фандоринском» главный герой — Эраст Петрович Фандорин, в цикле «Приключения магистра» — его потомок, сэр Николас Фандорин, в «Провинциальном детективе» — рясофорная инокиня Пелагия. Литературный проект «Жанры» включил в себя три романа, лишённые собственных названий и именуемые по жанровой принадлежности: «Фантастика», «Шпионский роман» и «Детская книга».

Каждый же из названных выше циклов выстраивается согласно своему литературному принципу. «Большой фандоринский» — по жанровому. Здесь встречаются такие изысканные определения каждого детективного романа, как герметичный, конспирологический, шпионский, великосветский, декадентский, политический, диккенсианский детективы.

Три романа цикла «Приключения магистра», как мы уже видели, — по принципу композиционному.

Каким же видится нам принцип, скрепляющий три романа «пелагианского» цикла? Это — принцип также жанровый, но не стремление перебрать «по горизонтали» все возможные жанровые формы детективного романа, как в «большом фандоринском», но вертикальный взлет, исчерпывающий повествовательные и философические возможности жанра детективного романа и пристыковывающий его к роману идей, чисто философскому. Это происходит в «Пелагии и красном петухе» — романе, изначально задуманном как заключительный, последний роман цикла.

Дата добавления: 2020-12-22; просмотров: 41; Мы поможем в написании вашей работы!

Поделиться с друзьями:

12 Следующая ⇒

Мы поможем в написании ваших работ!