Глава 2. СТРАНА ИНЫХ ИЗМЕРЕНИЙ 21 страница
Психология китайцев выражается в изощренной медленной еде. Основным пожеланием является пожелание счастья. Традиционное счастье составляют четыре благополучия. Символически эти благополучия изображают мужские фигуры, которые, слева направо, располагаются в следующем порядке: долголетие, богатство (всегда главная фигура), добродетель, гармония^ Счастье через благополучия достигается в семье, которую составляют одновременно живущие поколения кровных родственников. Китайцы хорошие торговцы, ибо логика китайского торговца следует не за поиском индивидуальной наживы и тем более не за идеалом, но за интересом семьи и клана.
В отличие от европейцев, фамильный иероглиф у китайцев предшествует имени собственному: сначала клан, потом — личность. Интерес личности — вторичен.
Тосты у китайцев всегда произносятся и за общим столом часто бывают отдельными от других присутствующих, касающимися только старшего за столом. В узком месте китайцы сразу сбиваются в толпу.
Общественное сознание китайцев конфуцианское. Конфуцианство тысячелетиями (со II в. до Р. Х.) было государственной идеологией Китая, суть которой не устремление к идеалу, а этика поведения. Религия, как вера, как ожидание чуда от создателя и вседержителя, не привилась, так как у китайцев обожествлялась земная власть. Живой человек, император, вершина бюрократии, который над всеми, а значит — с Небом, представлялся как Сын Неба, получивший "мандат правления" на земле. Традиция обожествления высших руководителей, называют ли его Сын Неба или Председатель ЦК КПК, имеет в китайском обществе глубокие корни, и роль в этом конфуцианства невозможно переоценить.
|
|
|
Земной император, владыка земли, живая икона Небесного императора, занимает уникальное место в китайском благочестии, он — центр традиции, а девиз его царствования есть веха отсчета времени в историческом самосознании китайцев. Религиозное же сознание (мира невидимого), и то по большей части лишь в отношении смерти, китайцами было заимствовано (с IV в.) в форме буддизма, где Создателя нет.
Конфуцианский канон включает в себя "Книгу перемен" ("И цзин"). Она содержит систему графических символов трех и шести элементных сочетаний "раздвоения и единого", толкования этих символов, а также комментарии выражаемых символами смыслов чередования и последовательного развития всех основных жизненных ситуаций. В жизни бывают полные "перемены", с необходимым и упорядоченным обращением полярностей, и спонтанные, произвольные, случайные изменения (трансформации). Возможное число вариантов жизненных ситуаций — 64.
|
|
|
Перемены естественны и предопределены, как суточные циклы восхода и заката солнца, месячные циклы четырех фаз луны, годовые циклы смены четырех сезонов, 12-летние и 60-летние (пять фаз) циклы китайского календаря. Цикл же всегда имеет два полюса: начало — конец, верх — низ, пик — упадок. Подъемы и упадки в обществе — такие же естественные и предопределенные состояния.
Изучая историю трех с половиной тысяч лет китайской государственности и бюрократии, специалистами были выявлены династические циклы "перемен" средней продолжительностью около 300 лет.
Если у правителя есть сомнения относительно того, что следует предпринять по какому-либо важному вопросу, он должен обратиться к своему сердцу (к моральным основам личности), посоветоваться с придворными, выслушать мнение народа и спросить непредвзятый и обезличенный совет "Канона перемен".
Состояние общества во многом зависит от личных качеств (сердца) главы бюрократической власти — правителя. И конфуцианский канон предписывает, какими качествами должен обладать правитель, а какими — подданные. / Мудрый правитель "правит при помощи своей добродетели, пребывая на своем месте неподвижно, словно Полярная звезда, вокруг которой вращаются все остальные звезды". Из этого следует, что в конфуцианском способе управления государством главное — не закон и не насилие, а добродетельный образец правителя для подданных. Управление при помощи образца достигается через воспитание преданности народа к вышестоящим. Цель воспитания — достижение человеколюбия. Цель государства — благо народа. Человеколюбие (гуманность) — главная конфуцианская добродетель, моральная основа общественно приемлемого поведения людей. Основы же морального воспитания людей закладываются в семье. И государство — это не институт для примирения противоборствующих интересов, а большая семья, где каждый должен знать свое место. Культивирование человеколюбия начинается с выработки сыновней почтительности (сяо) к старшим и братской любви к ровесникам (ди). Развитие добродетели в обществе совершается при помощи практики установленного порядка, ритуала. В рамках же установленных правил и норм личность не индивидуализируется, а существует только в связи с другими личностями (в психологии поведения у китайцев: либо строй, либо толпа). Установленный порядок, ритуал — единственно правильное средство совершенствования личности… "Тот, кто не знает ритуал, не может реализовать себя", — говорил Конфуций. Высшим критерием правильности установленного порядка выступает "долг-справедливость", а уж затем следует выгода. Если народ пренебрегает установленным правителем образцом и начинает самовольно нарушать установленный порядок, то имперская конфуцианская традиция рекомендует ужесточать критерий "долга-справедливости" в практике ритуала. Тогда установленный порядок с неизбежностью требует перемен, реформ, но перемены должны быть постепенным, а не резким разрывом с прошлым. Совершенствование и упорядочение добродетели в обществе позволяет устранить моральные претензии людей на чужие права и "управлять недеянием". При недостатке добродетели в обществе, как бы ни старалось правительство, все равно в стране будет царить хаос и насилие. Цикл добродетели должен начаться снова. Приходит новая династия.
|
|
|
|
|
|
Совершенное общество — общество, где личность достигает реализации человеколюбия, семейные отношения урегулированы добродетелью, хаос в государстве упорядочен ритуалом, преступность отсутствует, насилие не нужно, царит спокойствие и умиротворение. Краткое определение этой доктрины самим Конфуцием таково:
"Пусть правитель будет правителем, министр — министром, отец — отцом, сын — сыном".
В XIX веке идеи западного либерализма, с одной стороны, и коммунизма, призрак которого бродил по Европе, с другой, застигли китайское общество в период полного упадка: расстройства государства Цинской династии, падения добродетели в обществе, национального унижения технической отсталостью и бессилия бюрократии противостоять вторжению Запада и России в Китай. На пять поколений китайцев выпала участь эпохи, названная Кан Ювэем в духе конфуцианской традиции эпохой "Установления хаоса" (от поражения Китая в первой "опиумной войне" и Тайпинского восстания 1851–1864 гг. до начала реформ Дэн Сяопина в 1978 году, то есть практически 127 лет).
Разрушение, прежде всего англичанами, денежной системы Китая, построенной на серебре, через его отток за опиум за границу. Последовавший развал хозяйства. Безуспешные попытки защитить суверенитет в ходе двух "опиумных войн" (1840-42 и 1856–1860), "боксерское восстание" и иностранная оккупация Пекина в 1900-01 гг. подорвали конфуцианскую преданность подданных к порядку бюрократической власти. Активные из числа китайского чиновничества и интеллигенции, а за ними и окуренные опиумом полуголодные и полураздетые крестьяне и городские "кули", восприняли идущие с Запада абстрактные, противоречащие конфуцианской этике, идеи свободы и равенства как теоретическое обоснование права на зависть к богатству и почестям, ее оправдание. Восприняли эти абстрактные идеи с китайским равнодушием к различиям их буржуазного или коммунистического смысла. Из идей же Великой французской революции единственно идея братства полностью соответствует конфуцианской этике, ибо кровный брат может быть либо старшим, либо младшим.
В 1912 году активные смели трехсотлетнюю Цинскую династию и ее бюрократию. Последовали либеральные реформы, которые лишь окончательно выбили бюрократическую вертикаль власти Центра, привели к распаду страны и сепаратизму провинций, стимулировали индивидуализм, еще более поколебали добродетель и человечность вышестоящих, вселили безжалостность, обогатили активных, но никак не решили проблему голода для полумиллиардной массы. На этом фоне моральный авторитет коммунистов в обществе, соединивших марксизм с конфуцианской традицией неприятия индивидуализма, возрастал. Коммунистические идеи справедливости и конфуцианское "благо народа" аккумулировались в удаленных сельских и горных "освобожденных районах" Китая.
На плечах Красной Армии, в 1945 году освободившей северо-восток Китая от японцев и их марионетки Маньчжоу-го, с помощью трофейного оружия, полученного от русских, к власти в 1949 году пришли китайские коммунисты. Либералы китайской республики отступили на остров Тайвань.
Мао Цзэдун объединил страну и, как было заявлено. "возродил дух китайского величия". Он объявил приоритет общественных ценностей над личными. Установил "антиимпериалистическую и антифеодальную диктатуру народа" (практически КПК). Восстановил центральную бюрократическую вертикаль "начальники — подчиненные". Ввел иерархию 25 разрядов "кадровых работников". Жестоко подавил соперников и стал основателем новой "красной" династии под условным девизом своего царствования: "Освобождение и возрождение".
Идеи радикального коммунизма, пройдя испытания крайностью добродетели в форме полной уравниловки, гарантированной "железной чашки риса" для каждого, вторым красным императором Дэн Сяопином были переведены в умеренную фазу с восстановлением семейных ценностей и иерархии "старшие — младшие". Жесткость была снята. Добродетель упорядочена. Хаос преодолен. Провозглашен новый, объединяющий нацию, девиз царствования: "Модернизация и наращивание" (четыре модернизации и учетверение валового продукта). Традиционные координаты китайского общества были восстановлены. Начавшаяся при Мао фаза подъема продолжилась в форме "социализма с китайской спецификой". Эпоха "Установления хаоса" закончилась. Начался следующий цикл добродетели (пять поколений), именуемый "Малое процветание" или "Сяокан" (зажиточность и спокойствие) — конфуцианский символ, избранный самим Дэн Сяопином на XXI век для рыночного социализма с китайской спецификой.
Бесспорным показателем роста добродетели в китайском обществе является увеличение китайской семьи, то есть рост численности населения. И здесь примечательно, что за предыдущие периоды "малого процветания" и "великого единения" (десять поколений: 1641–1851 гг.) население Китая учетверилось, выросло со 100 до 400 миллионов человек. В разгар хаоса население Китая не росло, а иногда и значительно сокращалось. Резкие сокращения населения страны происходили в конце царствований династий Хань (III в.), Суй (VI в.), Тан (IX в.), Сун (XII в.), Юань (XIV в.).
В нынешней фазе подъема за два поколения население Китая удвоилось, рванув, ориентировочно, уже за 1200 миллионов человек (по переписи 1953 года население КНР составляло 590 млн. чел.), и продолжает расти.
В фазе подъема находятся и отделенные от материка островные части китайского общества, Тайвань и Гонконг. Развитие они получили тогда, когда идеи демократии там были соединены с конфуцианской традицией (в политическом устройстве Тайваня действует Экзаменационный юань, отвечающий за зачисление на службу всех должностных лиц, образцом конфуцианского поведения было правление Цзян Цзинго, и День рождения Конфуция, 28 сентября, на Тайване государственный праздник).
А в Сингапуре, государстве китайских эмигрантов, на мой взгляд, сейчас построено образцовое конфуцианское общество. Уличной преступности нет; курить, сорить, распивать, жевать резинку, обращать внимание на женщин и многие другие проявления индивидуальности в общественных местах и просто на улицах запрещены;
достигнута редкая для Азии чистота, аккуратность и высокий жизненный уровень для всех.
Применительно к современным китайским миллионерам в Гонконге и Сингапуре трактовать конфуцианскую доктрину можно так: "Только кули может стать миллионером. Только кули может быть кули. Только очень богатый человек может позволить себе жить, как богатый".
Мы являемся свидетелями бурного роста уровня индустриализации, коммерциализации и информатизации китайского общества, которые идут одновременно с восстановлением и утверждением в сознании народа национальной системы духовных ценностей, основанной на добродетели. Императоры, правившие с помощью жестокости и усмирявшие хаос грубым насилием, имели в китайской истории короткую жизнь в одно — два поколения. Возврат к добродетели как системе координат позволяет предполагать, что китайское общество вступило в период стабильности и процветания.
И если специалисты по династическим циклам не ошибаются, то впереди у "красной" Китайской империи еще, как минимум, десять поколений (200–250 лет) — до следующей "перемены долголетия".
Искусство побеждать
"Какой маневр нужен России, чтобы быстрее выбраться из ямы системного кризиса"? Ответ я дам сразу. Начинать необходимо с экономики, и правительство было бы конгениальным, если бы решительно перевело весь внешний долг во внутренний, а весь экспорт с расчетов на доллары в расчеты на рубли!
И маневр долгами, и контрудар в экспорте возможны вследствие того непреложного факта, что и в условиях самого свободного "рынка без границ" печатание бумажных денег и государственных ценных бумаг есть исключительно плановая и осуществляемая командным способом главная финансовая функция и монополия государства. Дело, стало быть, не за кабинетной макроэкономической ученостью, а за искусством побеждать: дело за "новым Кутузовым", только в сфере экономики.
Начнем с долгов. Внешние долги давят власть грузом обязательств по расчетам с зарубежными кредиторами в их же иностранной валюте. Бюджетных средств для этого едва хватает на погашение лишь волнами набегающих процентов по кредитам, набранным предшественниками. Девятый вал выплат по процентам, как пугают люди сведущие, набежит уже совсем скоро, в 2003 году. А валюту надо еще как-то накопить через налоги и сборы с экспорта энергоносителей и сырья, продавая газ и мазут приоритетно и скопом за рубеж в ущерб потребностям собственного населения и отечественных товаропроизводителей.
Внутренний же государственный долг перед своими физическими и юридическими лицами вообще не давит, так как погашается своими "деревянными" деньгами, которые нужно всего лишь с точным расчетом напечатать.
У нынешних чемпионов мира в экономическом соревновании — Соединенных Штатов Америки, при федеральном бюджете порядка 1 триллион 700 миллиардов своих зеленых бумажных денег с портретами, внутренний государственный долг составляет порядка 5 триллионов. И при этом ни правительство, ни население отнюдь не стонут под гнетом вроде бы огромного невыплаченного долга.
То же — у призеров экономического роста, китайцев. Стимулируя бумажными народными юанями внутренний спрос и кредитуя "стройки пятилетки", они довели внутренний государственный долг чуть ли не до 20 % от валового внутреннего же продукта. А простой народ при этом живет все лучше и лучше.
Российское же правительство гордится тем, что внутренний долг невелик — при валовом внутреннем продукте примерно в 200 миллиардов долларов США он составляет всего лишь порядка 20 миллиардов долларов и перекрывается валютным запасом Центробанка. При этом исчисление идет в чужих американских денежных знаках. Народ же этому обстоятельству почему-то не рад, ибо на его жизни красивое сальдо Центробанка никак не сказывается. Внешний же долг давит гирей примерно в 150 миллиардов и на правительство, и на обделенный в угоду экспорту теплом и горючкой народ.
Бремя можно было бы облегчить переводом внешнего долларового долга во внутренний рублевый, но как это сделать? Светлые умы наверняка могли бы придумать разные оригинальные способы. Ответ есть и в отечественной старообрядческой практике соединения благочестия с богатством. А именно: нужно увеличить масштаб оценки выгоды бизнеса с краткосрочных сиюминутных сделок до гарантированного дохода следующего поколения. То есть расчет делать минимум на 20 лет, имея в виду наперво обеспеченность детей на Родине и собственный уход из-под страха потерять доставшуюся невесть как собственность, риска внезапных перемен законодательства и вынужденного бегства за границу.
Не абстрактная национальная идея, от ума греющая чувство, но только достойная цель мобилизует колеблющуюся волю, заставляет принимать решения исходя из перспективы, оправдывает усилия и жертвы на преодоление трудностей. Несомненные успехи 20 лет китайских реформ определяются именно величием целей, поставленных в 1978 году, и четкостью задач, рассчитанных на 40 лет — два поколения.
В приложении к российскому правительству сказанное означает, что от идеи рухнувшей 17 августа 1998 года пирамиды государственных краткосрочных обязательств, привлекавших деньги в казну быстрыми баснословными процентами, следует перейти к идее долгосрочных государственных обязательств на сумму государственного долга. Обязательств сроком на 20 лет (одно поколение) под приличные 10–15 % годовых, но зато на 100 % гарантированных стоимостью находящихся у государства активов (прежде всего в топливно-энергетическом комплексе, производстве промышленного сырья, транспорте и связи).
Иными словами, вместо дальнейших суетных торгов по приватизации все еще значительного государственного имущества правительство может напечатать красивые бумажки с гербовой печатью и подписью — т. е. долгосрочные обязательства рассчитаться за деньги, взятые в долг у своих граждан сторицей, но потом.
По этим ценным бумагам правительство брало бы на себя и только перед гражданами России обязательство 20 лет аккуратно и каждый год выплачивать проценты деньгами, которые оно само же и напечатает, но зато через 20 лет передать в полную собственность владельцев этих бумажек реальные стоимости в форме долей собственности в еще принадлежащих государству предприятиях, извлекающих доход из реальных естественных ресурсов, которыми природа не обделила Россию.
Но будут ли такие государственные долгосрочные обязательства покупать и на какие средства, ведь мгновенная спекуляция на них не просматривается, доходность по вложенному капиталу не велика, и есть весьма большой риск, что государство в лице следующих сменяемых властей от обязательств предшественников просто откажется.
Тут нужно вспомнить о русском хозяине. Если государство определит, что права по долгосрочным обязательствам только наследуются и только через 20 лет, и допустит владельца, купившего у него долгосрочные обязательства, до управления хозяйственной деятельностью с тем государственным имуществом и на земле, которые оно имеет, но от управления которым в условиях либерального рынка самоустранилось, то хозяин придет — и не только потому, что ему претит бесхозяйственность. То есть, если размер государственной собственности, управление которой сможет взять на себя потенциальный хозяин, будет определяться номиналом купленных долгосрочных обязательств, а все льготы госсобственности по налогам, сборам, земле, а главное, стабильности статуса на 20 лет останутся, то частный хозяин придет именно за льготами, процентами по бумагам и стабильностью.
Именно долгосрочность и стабильность будут основой для расчета выгоды. А выгода будет мотивировать возврат сбежавших капиталов на Родину. Так как на покупку государственных долгосрочных обязательств потребуются деньги из свободных средств, а свободные средства у разбогатевших соотечественников есть, но сейчас вынужденно гуляют по иностранным банкам, кредитуя иностранное благополучие.
Дата добавления: 2020-11-29; просмотров: 93; Мы поможем в написании вашей работы! |
Мы поможем в написании ваших работ!