Связь свойств иконичности, индексивности, символичности в языке. Причины и следствия преобладания знаков-символов в языке

Знаки-иконы, знаки-индексы, знаки-символы в языке.

Знаки-диаграммы как разновидность икон

Со всевозможными знаками каждый из нас встречается в тех случаях, когда вместо одного предмета, явления, действия используется другой материальный факт, заменяющий ту или иную реалию, совокупности реалий. Действительность воспринимается не только непосредственно, но и с помощью различных знаков. Разнообразные знаки вошли в нашу жизнь глубоко и прочно (знаки этикета, дорожные знаки, вербальные знаки, денежные знаки, математические знаки, знаки-жесты, знаки предписывающие, советующие).

Семиотика – научная дисциплина, которая изучает знаки, их природу, свойства, классификации, отношения и т.д.

Основной единицей семиотики является знак. Знак – материальный факт, служащий для обобщенного наименования реалий, связанный с ними в сознании человека естественными или условными отношениями и преднамеренно используемый для обработки, накопления, передачи знаний.

Чарлз Пирс, американский философ, 1839-1914, - основатель семиотики. Он создал базовую для семиотики классификацию знаков:

1) знаки-иконы (icon), изобразительные знаки, в которых означаемое и означающее связаны меж собой по подобию;
2) знаки-индексы (index), в которых означаемое и означающее связаны меж собой по расположенности во времени и/или пространстве;
3) знаки-символы (symbol), в которых означаемое и означающее связаны меж собой в рамках некоторой конвенции, т.е. как бы по предварительной договоренности. Национальные языки - примеры таких конвенций.

Знаки-индексы

Знаки-индексы в биокоммуникации. В коммуникации животных знаки-индексы составляют подавляющее большинство. Их индексальность (симптоматичность) состоит в том, что они представляют собой внешнее проявление и слагаемое некоторого психофизиологического или соматического состояния животного. Например, собака от радости виляет хвостом; кошка, разомлев от сытости и покоя и ласкаясь к хозяину, мурлычит. Знаковость названных симптомов заключается в том, что они адресуются партнеру.

Жесты и мимика человека. В общении людей постепенно вырабатывались знаки, которых не было в мире животных. Движения тела и лица, как никакая другая группа физических движений (бег, ходьба, рубка, косьба и др.), насыщены парасемиотическими явлениями.

С точки зрения семиотики в обыденной жизни существуют три класса движений тела:

1.Движения, которые не являются знаками, — это психологически незначимые физические движения тела и физиологические процессы («почесался», «открыл глаза (проснувшись)», «разжал кулак» и т. п.).

2. Знаки-симптомы (т.е. приметы, признаки тех или иных состояний) — это психологически значимые позы, жесты, мимические движения, которые не являются условными, направленными от говорящего к его адресату: они «значат то, что значат»: «плакал», «улыбнулся», «поморщился», «надулся», «стиснул зубы», «(непроизвольно) зевнул», «забил в ладоши (от радости)», «вспотел», «дрожал», «расправил: плечи»; сюда же следует отнести внешние (звуковые и «цветовые») проявления психологически значимых состояний: «стонал», «рыдал», «стучал зубами», «покраснел», «побледнел», «мямлил», «произнес дрожащим голосом» и т. п. Жесты-симптомы имеют индексальную мотивированность, хотя люди могут об этом просто никогда не задумываться. В родной культуре для человека почти нет чисто условных жестов: он по опыту жизни, без объяснений, понимает, что такое, например, «почесать в затылке», «кусать губы» или «потирать руки»

3. Знаки-кинемы (как явления кинесики) — это коммуникативно значимые телодвижения, жесты и мимические движения, используемые в качестве узуальных поведенческих актов: «встал (в знак приветствия или уважения)», «кивнул (в знак согласия или приветствия)», «погрозил кулаком (или указательным пальцем) в знак угрозы», «козырнул (приветствуя)», «(демонстративно) зевнул», «поцеловал руку (женщине, священнику) в знак приветствия или почтения)», «аплодировал», «расшаркался» и т. п. В отличие от непроизвольности жестов-симптомов, кинемы производятся сознательно и имеют адресата. Симптомы, по мере того, как жест утрачивает прямую причинную связь с определенным состоянием, могут становиться кинемами (т.е. более условными знаками). Однако провести границу между симптомами и кинемами иногда трудно. Некоторые «одноименные» действия могут быть и симптомом, и, кинемой — в зависимости от ситуации. Например, непроизвольная улыбка, иногда даже наедине, как бывает при воспоминании о чем-то радостном, — это симптом, но профессиональная, улыбка стюардессы — это кинема; болельщик, услышав по радио сообщение о победе своей команды, от радости захлопал в ладош — это симптом, но «вежливые» аплодисменты зрителей/ слушателей после малоинтересного выступления — это кинема.

Некоторые кинемы восходят не к биологически мотивированным жестам-симптомам, но к элементам ритуала или связаны с поверьями. Таковы жесты и позы «ударить по рукам», «вытянуться в струнку», «присесть на дорожку», «снять шляпу», «показать кукиш», «взять под козырек» и т.п.

Среди жестов-кинем также почти нет знаков-символов, т.е. полностью немотивированных знаков. Исключение составляют те движения, которые изначально были условным (но, конечно, иконическим, т.е. «с намеком»)

обозначением половых движений и органов (ср. жесты «фига», «показать язык», «делать/ показать нос», «показать большой палец»; в некоторых культурах существует жест «кольцо» (образуется большим и указательным пальцем, передает значение 'ОК\ 'о'кей') и т.п.

Знаки-индексы в естественном языке: интонация, междометия и шифтеры.

1. Интонация. Ее относят и к паралингвистическим феноменам (объединяя в один класс с жестами и мимикой), и к лингвистике (это явление просодии, часть супрасегментных средств акустико-артикуляционной организации речи). Интонация двойственна; в ней содержатся одновременно фундаментальные инвариантные черты этнического языка и вместе с тем тонкие индивидуальные, просто интимные особенности звучания речи конкретного человека, обус­ловленные всем его существом — полом, возрастом, психосоматикой вплоть до настроения и отношения к адресату и предмету речи.

Л.Р. Зиндер считал, что интонация — это наиболее характерный фонетический признак того или иного языка. В то же время исследователи онтогенеза речи установили, что ребенок в обращенной к нему речи сначала различает только интонационные модели; соответственно и усваиваются интонационные модели также в первую очередь.

В индивидуальной речи интонация является главным средством выражения чувственного содержания речи: ее «вклад» в выражение эмоций оценивают в 80 — 95 %. Дарвин писал, что человек, когда он жалуется или испытывает некоторое страдание, «почти всегда говорит на высоких нотах». В спокойном, удовлетворенном, в расслабленном состоянии общий высотный контур речи понижается. Интонация сильнее слов, и искренней, и безыскусней: это прямое, идущее из глубины организма говорящего человека, из самих легких, акустическое выражение его чувств, эмоционального отношения к предмету речи, к собеседнику, к обстановке разговора. Интонация, как мимика и жесты, является и частью, и одновременно проявлением психосоматического состояния человека; следовательно, по характеру связи формы и содержания знака интонация соответствует определению знаков-индексов (симптомов).

Художественные производные интонации дают мелодию (мотив), ритм и метр — то, что создает звучащую образную основу музыки и поэзии.

2. Междометия (как класс слов) - непроизвольные и нерасчлененные выкрики (возгласы), возникавшие в качестве звуковой реакции организма на внешние раздражения. Фонетически междометия как бы пропущены сквозь «фонологическое сито» (А.А.Реформатский) этнического языка, поэтому они не могли быть точными копиями тех звуковых реакций, которые дали им начало. Ср. междометие Тьфу! звук плевка, к которому оно восходит, или церковнославянское по происхождению междометие Увы! в качестве отображения звука плача или всхлипа. «Симптоматическая» мотивированность междометий соответствующими состояниями организма делает междометия классическим примером знаков-индексов.

3. Шифтеры. Термин шифтер (англ. shifter 'переключатель') в 1920-х гг. ввел в теорию грамматики Отто Есперсен, чтобы подчеркнуть функциональную общность ряда грамматических категорий, способных изменять характер связи сообщения с актом речи — как бы переводить («переключать») сообщение в разные плоскости по отношению к реальности, ко времени и участникам данного речевого акта.

В свое время Ч. Пирс, указывая на возможность конвенциональности в индексах и называя такие смешанные виды знаков подиндексами, или вырожденными индексами, относил к ним личные и указательные местоимения, в том числе в относительной функции, а также окончания, которые присоединяются к «управляемым» словам, чтобы показать, «какое именно слово является управляющим».

Р.О.Якобсон относил к шифтерам глагольные категории лица, времени и наклонения, определяя их в терминах семиотики как индексные символы.

«Символизм» шифтеров связан с обычной в языках немотивированностью формальных показателей данных категорий их содержанием, а «индексальность» — с функцией указания, а также с их «реальной» (а не условной) «привязанностью» к моменту речи и к участникам речевого акта. Например, «знак "я" не может обозначать свой объект, "не находясь с ним в реальной связи": слово "я", обозначающее говорящего, реально связано с высказыванием и, следовательно, функционирует как индекс».

Если другие знаки-индексы (жесты, мимика, интонация, междометия) связаны с выражением эмоционально-чувственного состояния говорящего, то индексальная природа шифтеров обусловлена логико-коммуникативной необходимостью представить в грамматике порождаемого высказывания опорные коммуникативные «координаты» текущего речевого акта.

В исчезновении шифтеров из индивидуальной речи (в частности таких, как грамматическое лицо и время) видят четкий лингвистический симптом шизофрении (которая, с точки зрения психологии коммуникации, представляет собой утрату способности и воли к диалогу вследствие подавленности правого полушария). Щифтеры «привязывают» сообщение к текущему акту коммуникации, но именно этой связи с реальностью недостает шизофреническому сознанию.

Знаки-иконы.

Знаки-иконы в коммуникации животных. Суть иконической связи между означающим знака и его содержанием — в их подобии, когда «а — это не b, но похоже» (в отличие от индексальиой связи, где а есть частично b). В коммуникации животных подавляющее большинство составляют знаки-индексы, почти отсутствуют знаки-символы и очень немного знаков «срединного» характера - знаков-икон.

Семиотические отношения подобия, имитации, мимикрии (а не реальности) в общении животных возникают в результате процесса, который называют ритуализацией их поведения.

Иконическое (имитирующее) поведение животных отчасти напоминает состязание или игру, отчасти действительно является игрой (если затевается для забавы).

Например, в брачный период самцы-соперники вступают в едино­борство, однако у большинства видов «дуэль» ведется отнюдь не «на жизнь или смерть», не «всерьез», а как бы «до испуга» соперника или «до первой крови».

Иконичность в паралингвистике: между искренностью и игрой. В повседневном общении (не в отображении его на сцене и не в коммуникации глухонемых) в паралингвистическом сопровождении речи к иконическим знакам относятся те жесты, позы и мимические движения, в которых имитируются те или иные симптоматические (индексальные) знаки с целью создать впечатление наличия соответствующего психо­физиологического состояния (деланная улыбка, натянуто усмехнулся, притворные слезы, фальшивое бодрячество, спросил с притворным интересом, сделал удивленные глаза и т. п. Однако в подобных ситуациях было бы неверно видеть только фальшь: факт натянутой улыбки нельзя интепретировать как 'не хотел улыбнуться': скорее, человек 'хотел, но не мог улыбнуться', потому что слабая радость не могла «перевесить» преоб­ладавшего в его состоянии минора) В парасемиотических имитациях человек усиливает и подчеркивает проявления тех компонентов своего состояния, о которых он не сообщает вербально, но хотел бы, чтобы они были замечены собеседником.

В естественных языках знаков иконического (изобразительного) характера существенно больше, чем знаков-индексов (слова-звукоподражания и их дериваты; идеофоны и иконичность морфологического строения; диаграмматичность в синтаксисе; иконичность в графике).

В узкотерминологическом смысле, звукоподражания — это грам­матический класс неизменяемых слов, служащих для имитации звуков, издаваемых людьми и животными (ха-ха-ха, мяу, ку-ка-реку), предметами (тик-так 'звук часов', пиф-паф 'звук выстрела', тра-тта-та 'звук барабана'), а также звуков, имеющих место в неживой природе (и вдруг гром.: бабах)).

В широком смысле, звукоподражания - разнообразные слова (иногда части слов), у которых план выражения (их звуковая оболочка) так или иначе мотивирован звуками, связанными с тем, что обозначает тот или иной знак.

Звукоподражание присутствует в названиях большинства действий, включающих звуковые проявления: дребезжать, греметь, громыхать, капать, кашлять, плевать, прыскать, пыхтеть, скрипеть, сопеть, стучать, топать, трещать, храпеть, хрипеть, шаркать и т.п. К древнейшим звукоподражаниям, относящимся к индоевропейской и праславянской эпохам, восходят глаголы речи: говорить, молвить, кликать, волхвовать, колдовать, ворчать, врать, кричать, роптать, вопить, лепетать, мямлить, гнусавить, шептать нем. sрrесhеп, англ. sреак (из sреаk 'шуметь') и многие другие. Не исключен звукоподражательный характер глаголов шутить, баяти, корити. Звукоподражания остаются продуктивным источником для глаголов речи, в том числе в случаях использования «нечеловеческих» звукоподражаний применительно к человеку: шипеть, мурлыкать, брехать. Звукоподражания в лексике метаязыка разнообразны и фонетически точны.

У множества звукоподражательных глаголов, и особенно у про­изводных от них слов, звукоподражательная мотивация стерлась, ее уже не чувствуют говорящие. Ср.: глагол, колокол, перепел, вар­вар, немцы (от немой — подражание звукам, которые издает- не­мой человек), отпрыск (от прыскать — заимствование из немец­кого шприц и др.).

В современных языках удельный вес звукоподражательных слов во всем лексическом запасе бесконеч­но мал, а по отношению к наиболее употребительной лексике (допустим, к 20 тыс. самых частых слов), по-видимому, не превы­шает 2%.

Идеофоны и иконичность в морфологии. Выделяют особый, отчасти грамматический класс изобразительных слов — идеофоны. Кроме звукоподражаний к идеофонам относят слова, в которых звучание подражает не собственно звуку называемого явления, а его образу, как бы символизируя звучанием его размер, форму, цвет, интенсивность проявления какого-то качества или признака. Языковую «технику» идеофонов можно представить на примере способа образования старославянского имперфекта (времени, с помощью которого изображались длительные, продолжительные действия). Имперфект отличался от аориста (краткое, «точечное» прошедшее время) «длинным» (возникшим из повтора гласных) суффиксом: ср. пары (в 3-м л. ед. ч.) аориста и имперфекта: ходи — хождааше, несе - несЬаше.

Как известно, универсальное (по языкам мира) отличие форм множественного числа от форм единственного состоит в том, что формы множественного числа всегда «длиннее» (содержат больше если не морфем, то звуков), чем формы единственного. Это, конечно, иконическая черта в формообразовании. В разных языках семантическая градация трех степеней сравнения манифестируется иконически: компаратив всегда «длиннее» исходной формы положительной степени и «короче» формы превосходной степени.

Диаграмматические знаки и иконичность в синтаксисе. В кругу иконических знаков Ч.Пирс выделил два подкласса: образы и диаграммы.:В знаках-образах имеется то или иное внешнее подобие между звучанием и значением .

Диаграмматические знаки-иконы более условны, чем знаки-образы, они передают отношения между частями означаемого (последовательность во времени, иерархия, взаиморасположение в пространстве и др.). Диаграмматический характер присущ порядку слов (естественно, в тех языках, где он свободный), порядку расположения придаточных предложений. Например, порядок перечисления авторов в некотором обзоре соответствует или хронологии их жизни и трудов, или относительной значимости их достижений, или алфавиту их фамилий. Фраза Отдал в чистку галстук и костюм менее вероятна, чем фраза с «естественным» порядком слов: Отдал в чистку костюм и галстук. Когда строится высказывание со многими соподчиненными (зависимыми от сказуемого) членами предложения, то ближе к сказуемому будут те из них, которые называют более важные для говорящего вещи.

Знаки-диаграммы существуют не только в языке. Все виды диаграмм и графиков - это иконические знаки. Пирс относил к иконам алгебраические формулы и уравнения: «Каждое алгебраическое уравнение есть икона постольку, поскольку оно посредством алгебраических знаков (которые сами по себе не являются иконическими знаками) показывает отношения между данными величинами».

Звуковая изобразительность в индивидуальной речи. Большинство людей, читающих детям сказку Л.Толстого «Три медведя», переходя от рассказа о большом медведе (Первая чашка, очень большая, была Михаилы Ивановичева) к рассказу о среднем и маленьком (третья синенькая чашечка была Мишуткина), почти непроизвольно и незаметно для себя изменяют высоту голоса: о большом говорят низким тоном, о маленьком — высоким.

Таким образом в звучании отображается размер предмета, т. е. имеет место подражание не звуку (связанному с предметом), а его пространственному образу (в данном случае размеру). Изобразительной может быть также длительность произнесения, ср. [долго] и [до-о-о-лго]; [далеко] и [далеко-о-о]; в речи учителя физкультуры: Тя-я-я-янемся, девочки, тя-я-янемся! и ряд других акустических свойств звучания (напряженность, расслабленность, придыхательность).

Звуковые жесты. Это замены одного звука другим (артикуляционно близким) для большей выразительности. А. А. Реформатский писал о типичном звуковом жесте в русской речи: говорящие, на пике экспрессии, иногда заменяют [г] взрывное на [у] фрикативное (в речи студентов, на­пример, в шутливом укоре Ну, ты и [уусь], в электричке женщина выговаривает мужа: Другой бы во все глаза глядел бы на свою ненаглядную, а ты!у-у!унида! (Четырежды прозвучавшее в ее речи [г] взрывное не позволяет видеть в [у] фрикативном диалектное влияние.)

Озвончение глухого заднеязычного [к] в звонкий [г] в слове салага (первоначально 'молодой неопытный матрос') из салака ('мелкая морская промысловая рыба'), по-видимому, также не что иное, как звуковой жест. Противоположная мена (в речевом узусе одной школьно-дворовой компании): звонкий [в] на глухой [ф] и одновременно узкий [е] на более широкий [э] — Прифэт! 'Привет!'. Не исключено, что развитие англ. smog 'смог' из smoke'дым' также сопровождалось звуковым жестом.

Иконичность в графике. Добуквенное письмо (пиктография и иероглифика) — это системы идеографических знаков, сопоставимых по содержанию со словом: иероглиф передает понятие (или представление). Исторически иероглифы восходят к схематическим изображениям своего содержания, т.е. имеют иконическое происхождение. В отличие от иероглифов, буквенная запись слова репрезентирует фонемный или (в немногих языках) слоговой состав слов; алфавиты являются кодами символической (конвенциональной) природы.

В большинстве культурных традиций иероглифику сменило алфавитное (буквенно-фонемное) письмо. Впрочем, в истории большинства народов, собственно говоря, не было смены систем письма: молодые культуры (молодые в сравнении с китайской или древнеегипетской традицией) сразу усваивали письмо в его более поздней и совершенной (или удобной) модели — в виде алфавитов. Однако в письменностях, использующих алфавитное письмо в ходе истории развились разнообразные иконические приемы выражения некоторых значений. Например, пробелы между словами. До изобретения книгопечатания в рукописном тексте не делались пробелы между словами; внутри фонетических синтагм отдельность слов, границы между ними, скорее всего, и не замечались.

Абзацы, абзацные отступы. Этот наборно-графический прием, позволяющий увидеть относительно самостоятельные части текста, также пришел из типографской практики.

Большие (прописные) буквы. Выступающие над строкой буквы делают слово более заметным для глаза. Большие буквы ставятся преимущественно в особенных словах — в именах собственных.

Структурирование текста (разбивка на разделы, главы и т.п.). Это диаграмматическое средство облегчает восприятие композиции некоторого целого.

Графические средства выделения частей текста — курсив, подчеркивание, полужирный или иной особый шрифт, набор в разрядку или более крупным кеглем и т. п.

Некоторые более частные графические приемы. Ср. редупликация как показатель множественного числа: №№ ('номера'), гг. ('годы' или 'господа'), ии. ('испытумые' или 'информанты') сс.('страницы') и т.п.

Знаки-символы

Знаки-символы, т.е. условные знаки, которым не свойственна природная мотивированность означающего означаемым, отсутствуют в коммуникации животных. Но у человека условные знаки имеются. Примеры культурных конвенций в данной области семиотического континуума: 1) этикетное обнажение головы (а также редуцированные формы этого жеста — приподнять шляпу, дотронуться до головного убора, «взять под козырек», слегка (до уровня головы) приподнять руку и др.); 2) вставание, поцелуй в знак приветствия; 3) аплодисменты и свист;

В семиотике поведения (в одежде, еде), в этикете условными знаками (немотивированными для современного сознания) являются: 1) застолья в праздники и после похорон; 2) предписанный вид одежды (в придворном этикете, дипломатическом протоколе и т. п.); 3) обязательные виды кушаний на некоторых праздниках (куличи, пасха, крашеные яйца и др.), свадьбах, поминках; 4) обычай чокаться бокалами с вином в праздничном застолье и запрет этого жеста на поминках;

В естественном языке знаки-символы составляют подавляющее большинство. Два других типа элементарных знаков (индексы и иконические знаки) в масштабе всего языка немногочисленны; это своего рода периферия языковой семиотики с нетипичными для языка взаимоотношениями означающего и означаемого.

В семиотике искусств, образную основу которых составляют иконические знаки, появление элементов символических, т. е. условных, связано, с одной стороны, с естественными границами в возможностях человека отобразить мир («подражание» бизону ни в рисунке, ни в скульптуре, ни в танце не могло быть «полным»), а с другой стороны, с формированием разнообразных сознательных, нередко предписанных условностей художественного отображения мира. Например, в древнеегипетских рельефах в течение многих веков мужские фигуры изображались в условных позах (анатомически невозможных): голова и ноги в профиль, а торс развернутым; в одном изображении, таким об­разом, совмещались два ракурса (две проекции), что обогащало изображение. Если в рельефе изображалось несколько фигур, то обычно они были представлены в разном масштабе.

Во многих искусственных знаковых системах, таких как физико-математическая символика, химические символы, музыкальная и шахматная нотация, искусственные языки программирова­ния и др., знаки-символы преобладают. В других искусственных семиотиках с преобладанием иконических знаков знаки-символы составляют «символическое меньшинство». В частности, в географических картах (а это образец иконической семиотики) используется множество знаков неизобразительных (т. е. немотивированных): линии параллелей и меридианов, цвета в качестве различителен государств, этнографических территорий, климатических зон и т.п., обозначения большинства полезных ископаемых (алюминий, никель, вольфрам, ртуть, уран, полиметаллы и многие другие); обозначения разных видов промышленности и сельского хозяйства и т.п.

 

Вариант 2

23. Знаки-иконы, знаки-индексы и знаки-символы в языке. Знаки-диаграммы как разновидность икон.

В семиотике знак, как материальный объект, которому при определенных условиях (образующих знаковую ситуацию) соответствует определенное значение, имеет три основные характеристики: 1) материальная оболочка; 2) обозначаемый объект; 3) правила интерпретации, устанавливаемые человеком; и может быть языковым и неязыковым. На сегодняшний день общепризнанной является классификация знаков, предложенная Ч. Пирсом. Он выделяет три группы знаков: иконические знаки, знаки-индексы и знаки-символы.

Знаки-индексы (указатели)- не изображают предмет, но являются следствием предмета, его частью. Между знаком и предметом-причинно-следственная связь. Для индекса характерна реальная смежность знака и объекта (к примеру, дым над костром рассматривается как знак костра (например, стрелка - дорожный указатель)). Здесь знак реально является частью действительности, как и сам объект.

Иконические знаки - это знаки, подобные объекту. Примером могут служить рисунок, фотография, звукоподражание, пиктограммы, сурдоперевод, язык жестов, повтор корней, сюсюканье, имперфект-длительность действия в прошлом. Здесь, как и в последующем случае, знака уже нет в изображаемой действительности, это чисто искусственное образование, отделенное от изображаемого объекта. Знаки-иконы-сильно мотивированные знаки, похожи на предметы. В свою очередь в них выделяются образы (означающее представляет простые качества означаемого) и диаграммы (знаки-диаграммы, в которых отношения составных частей означающей стороны аналогичны отношениям составляющих означаемой стороны)

Знак-символ вообще не имеет обоснованной связи между формой и содержанием, она условна. Мы ее принимаем как данность, обучаясь системе данного языка. Примерами знаков-символов могут служить слова естественного языка. (+звезды на погонах, местоимения), диахроническая мотивированность-словообразование (человеконенавистник), семантическ.-(клешня).

Связь свойств иконичности, индексивности, символичности в языке. Причины и следствия преобладания знаков-символов в языке

Существует значительное число классификаций знаков, основанных на различиях формы, содержания, связи формы с содержанием и других параметров. До настоящего времени сохраняет свое значение классическое (введенное Ч.С.Пирсом) разбиение знаков на три группы: иконы, индексы и символы. Эта классификация основана на типологии соотношения формы и содержания. Так, иконами (или иконическими знаками) называются знаки, чьи форма и содержание сходны качественно или структурно. Например, батальное полотно или план сражения являются знаками-иконами, если считать их содержанием само сражение. Индексами (или индексальными знаками) называются знаки, чьи форма и содержание смежны в пространстве или во времени. Следы на песке, позволяющие предположить о том, что ранее в этом месте кто-то прошел, дым, предполагающий наличие огня, симптомы болезни, предполагающие саму болезнь, – все это индексальные знаки. По-видимому, точнее было бы говорить не о смежности формы и содержания, как это принято традиционно, а о наличии между ними определенных причинно-следственных связей. Наконец, символами (или символическими знаками) называются знаки, для которых связь между формой и содержанием устанавливается произвольно, по соглашению, касающемуся именно данного знака. Для иконических и индексальных знаков форма позволяет догадаться о содержании знака даже не знакомому с ним адресату. Что же касается символических знаков, то их форма сама по себе, т.е. вне специального договора, не дает никакого представления о содержании. Ф. де Соссюр говорил в этом случае о немотивированности выбора означающего или отсутствии естественной связи между означаемым и означающим. Например, знак сложения «+» никак не связан с самой этой арифметической операцией: ни сходством, ни смежностью, ни причинно-следственными связями. Их связь произвольна в том смысле, что определяется особым соглашением, или конвенцией, обусловливающей использование соответствующего значка для передачи данного смысла.

Среди языковых знаков подавляющее большинство относится к символам. Это и позволило Ф. де Соссюру говорить о произвольности языкового знака. Между означающими русского, английского и немецкого языков стол, table и Tisch мало общего, хотя все они обозначают одно и то же: 'стол'. Произвольность означает, однако, не свободу выбора формы знака вообще, так как в рамках одной знаковой системы этот выбор ограничен: например, по-английски соответствующий смысл выражается словом table и никаким другим. Произвольна сама связь между означаемым и означающим, устанавливаемая и определяемая языковой конвенцией, а не какими-то естественными причинами.

Преобладание в естественных языках знаков-символов означа­ет, что в целом языковой знак имеет конвенциональную природу. Конвенциональное отношение к знаку и в филогенезе, и в онто­генезе — это черта зрелого, взрослого языкового сознания. Наблюдения над детской речью, а также памятники и реликты дологического, мифопоэтического сознания подводят к мысли, что исторически первое отношение человека к языковому знаку было неконвенциональным. Название воспринималось не как условное обозначение предмета, а как его необходимая часть, поэтому верили, что, например, произнесение ритуального имени может вызвать присутствие того, кто им назван, а ошибиться в словесном ритуале — это обидеть, прогневать высшие силы или навредить им.'

В наши дни неконвенциональное отношение к знаку можно наблюдать у дошкольников. Оно выражается, например, в неразличении слов и предметов: ребенок может считать поезд длинным словом, слон — большим, слово бабочка — коротким, а слово дождь — мокрым. Дети только на десятом году жизни осознают, что связь между именем и предметом произвольна, условна. До этого они убеждены, что названия предметов объясняются их свойствами.

Внутри 3 классов знаков разные знаки могут различаться по степени знаковости, т.е. условности. Например, мимика и интонация (это, как и междометие, знаки-индексы) в большей степени зависимы от состояния человека, чаще выражают это состояние, чем междометие. У междометий степень условности выше, чем у паралингвистических средств общения. В кругу иконических знаков фотоснимок более иконичен, чем карандашный портрет, а реалистический портрет более иконичен, чем кубистическое изображение. Преобладание условности в форме по отношению к содержанию знака делает его знаком-символом.

Оппозиция знаков-индексов, знаков-икон, знаков-символов носит градуальный характер по степени знаковости (т.е. условности, конвенциональности): это градация от знаков с относительно невысокой степенью условности (индексов), к более условным знакам (иконам), от них к символам.

В основе разделения знаков на иконические знаки, индексы и символы лежит не наличие или отсутствие подобия или смежности между означаемым и означающим, привычный характер связи между составляющими, а лишь преобладание одного из этих факторов.

Символы увеличиваются числом. Они развиваются из других знаков, в особенности иконических, или смешанных знаков.

Знаки-индексы и знаки-символы составляют полярную противоположность с точки зрения своих возможностей обозначить конкретное и абстрактное, общее и единичное. Индексы привязаны к конкретному и единичному, символ не может указать на какую-либо конкретную вещь. Символы дают нам средство мыслить о мыслях, они позволяют нам создавать абстракции, вести счет. Символы – подоснова нашего разума.

Говоря о разной роли в познании 3 типов знаков, Пирс указал на их связь с разными временными планами: индексам соответствует план актуального настоящего, иконическим знакам – прошлое, символам – будущее.

Бытие иконического знака принадлежит прошлому опыту. Он существует только как образ в памяти. Индекс существует в настоящем опыте. Бытие символа состоит в том реальном факте, что нечто определенно будет воспринято. Ценность символа в том, что он служит для придания рациональности мысли и поведению и позволяет нам предсказывать будущее.

В коммуникации животных имеет место единственный хронотоп – «здесь и сейчас», и это соответствует подавляющему преобладанию в языках животных знаков-индексов.

В искусствах преобладают знаки иконического характера, и этому соответствует обращенность произведений искусств в прошлое, т.е. в пережитое (человечески интересное, волнующее, поучительное) – в то, о чем художник рассказывает не ради «вмешательства в ход событий», а ради волнения и катарсиса.

В естественных (этнических) языках преобладают знаки-символы, и это соответствует, с одной стороны, регулятивно-побудительной и планирующей функциям языка, с другой – тесной связи языка\ речи с мышлением и познанием.

В рекламе используется все виды знаков, однако рекламные технологи советуют видеть разные коммуникативные возможности икон, индексов, символов.

Иконы и индексы очень легки в восприятии. Они быстро создают в сознании потребителя определенный образ, позволяя соотнести его с референтом без особого умственного усилия. Символические знаки сложнее для интерпритации, зато они создают устойчивые ассоциации между видимым и читаемым, слышимым в рекламном тексте и ценностными представлениями людей и мотивами их поведения. Поэтому символы способны приписывать рекламируемым товарам вымышленные, «кажущиеся» черты.

 

---

Дата добавления: 2020-11-15; просмотров: 2232; Мы поможем в написании вашей работы!

Поделиться с друзьями:

---

---

Мы поможем в написании ваших работ!