Сопротивление крестьян – спецпереселенцев на Макарихе
III межрайонные литературно-краеведческие чтения,
посвящённые 105-летию со дня рождения М. Д. Пузырева
__________________________________
Милитина Владимировна Клапиюк
История пересыльного лагеря раскулаченных крестьян на Макарихе. 1930 год.
Школьники нашей страны изучают программное произведение великого советского писателя М. Шолохова «Поднятая целина». 1930 год. Дон. В этом романе, где раскрывается острая классовая борьба в деревне во время коллективизации, особое внимание котлашан привлекают строки, описывающие встречу Якова Лукича Островнова и Тимофея Рваного. Лицо у Тимофея было «черно и обветренно, кожа на скулах от худобы туго натянута, глаза глубоко ввалились...
- Откуда ты?.. – спросил Яков Лукич, поражённый всем видом страшно исхудалого, неузнаваемо изменившегося Тимофея.
- Откуда не возвертаются... Из ссылки... Из Котласу.
- Неужели убёг?
- Убёг...У тебя с собой, дядя Яков, хлеба нету?.. Дай, ради Христа!
К хлебу припал он с такой голодной яростью...Рвал чёрствую, пригорелую корку зубами, раздирал мякоть скрюченными пальцами и с жадностью глотал, почти не прожёвывая...
- А папаша-то живой? Семейство как, в здравии? – продолжал Яков Лукич.
- Отец помер от воспаления нутра, мамаша с сеструшкой там». [24, 264-265]
Скупые строки. Намёк на страшные события, которые происходили в Котласе, в стране в начале 30-х годов ХХ века. «Поднятая целина» - это самое крупное художественное произведение по истории крестьянства того времени. И в нём великий мастер называет именно Котлас. Лагерь крестьян – спецпереселенцев находился на Макарихе. Сейчас об этих событиях напоминает мемориальное кладбище Макариха.
|
|
|
Мемориальный комплекс Макариха. Памятник репрессированным крестьянам
Информация о Макарихе есть в книге котласского писателя, очевидца событий, М.Д. Пузырёва «И покатился колобок». [22, 20 - 21] В качестве погонщика скота М. Пузырёв в октябре 1931 г. оказался рядом с Макарихой. Несколько дней они пасли скот, ожидая его транспортировки в Архангельск, в пойме рек Вычегды и Лименды. М. Пузырёв писал об увиденном: «Вид и судьба этих людей меня сделала больным. Я страдал ночными кошмарами. Слово «Макариха» для меня, как удар плети по спине».
История возникновения лагеря крестьян – спецпереселенцев на Макарихе и его быт
В 30-е годы ХХ века в стране проходила индустриализация. Одним из валютных источников был лес. Но в слабозаселённом Северном крае не хватало рабочих рук для заготовки леса и их нашли. В результате раскулачивания на Север хлынул мощный крестьянский поток. В 30-х годах основанием для репрессий против крестьян послужило постановление ЦИК и СНК «О мероприятиях по укреплению социалистического переустройства сельского хозяйства в районах сплошной коллективизации и по борьбе с кулачеством» от 1 февраля 1930 года. Ему предшествовала речь Сталина на Всесоюзной конференции аграрников- марксистов 27 декабря 1929 года. В ней была объявлена «ликвидация кулачества как класса». [3, с.258]
|
|
|
Особую роль в судьбе Макарихи сыграет её выгодное географическое расположение. С одной стороны – близость рек Вычегды и Двины, с другой – железная дорога. На территории рядом с кладбищем был организован пересыльный лагерь для раскулаченных крестьян. Их по железной дороге привозили на Макариху, а затем по рекам доставляли в лесную глухомань добывать «зелёное золото».
Первые крестьяне – спецпереселенцы появились на Макарихе в 1929 году. Лиходеевский Густав Викеньтьевич родился в селе Будаваня Минской области. Он вспоминает: «Осенью 1929 забрали урожай, скот. В октябре привезли в Котлас. Поселили в бывшие конюшни для солдатских лошадей».[10] Из Западной Белоруссии была раскулачена и выслана семья Червинских. Из воспоминаний Фелицы Игнатьевны Червинской (Нитецкой): «В конюшнях до того стояли кони, больные сапом. Навоз за ночь оттаивал, утром выгребали. Детей старались поднять повыше, где потеплее. От заражения ядовитыми парами умирали дети и старики». [19]
|
|
|
С февраля 1930 года через Вятку по железной дороге в Котлас стали прибывать эшелоны высланных «кулацких семей». Гужевые этапы шли через Вологду. Жительница деревни Куимиха под Котласом М. М. Цирковцева вспоминает, что спецпереселенцев многих гнали пешком от Вологды. Она «девочкой наблюдала, как доставляли спецпоселенцев. На подводах, санях – дети. Женщины и мужчины шли за подводами. У них были узлы и небольшие мешки. Узбеки, таджики. Мужчины шли в полосатых халатах и тюбитейках. А мороз был 30 градусов». [18] Старожил микрорайона Макариха М.П. Елсаков рассказывает: «Пригнали людей, одетых в халаты. Загнали всех в барак, а к утру они и замёрзли». [21] Б.А. Посельский вспоминает зиму 1930 г.: «Я жил в деревне, это 7 км от Котласа. Ведут людей колонной в четыре ряда. На конях - охрана с винтовками. Одеты были по-кавказски: в бурки, а на ногах обмотки вроде из одеяла». [13] С прибытием этапов началось строительство ссыльными примитивных бараков.
Вспоминает Ф.А. Селиванов: «Жили на хуторе Гусев в Оренбуржской области. В феврале 1930 г. всё забрали, объявили, чтобы на завтра были готовы...Привезли в Котлас...послали на Макариху. Там уже стояло два барака. Мы начали строить бараки. Семнадцать дней был на Макарихе и строил бараки. Потом погрузили на подводу и повезли в Устюг». [14] Б.А. Посельский вспоминал: «Места не хватало. Была трудгужповинность. Есть груз, запрягай, вези в Уфтюгу». [13] Как видим, Макариха была совершенно не готова принять такую массу людей. Инструктор НКЗ СССР Снетков в середине апреля 1930 года отчитывался о размещении и устройстве кулаков в Северном крае: «...к половине апреля всего в Северный край прибыло 75 тысяч кулацких семейств, примерно 375 тысяч человек. Размещены в городах, при железнодорожной полосе, во временных бараках и только незначительная часть отправлена к месту поселения. Северный край ещё до сих пор не подготовлен к размещению кулаков». [2, c. 228-229]
|
|
|
Как строились шалаши? Вспоминает Ф.А. Селиванов: «Стропила почти до земли, сверху матица, затем обрешётка, и лапами ели, сосны покрывали. Сверху насыпали песок. Пола не было. По углам - печки-железки, они топились дежурными беспрерывно. Нары были по обе стороны в три этажа. На нарах, что на тебе есть, то и стелили. Длина – 15 метров, ширина – 6 метров». [14]
В феврале-марте на севере стояли ещё сильные морозы. Температура в бараках не поднималась выше четырёх градусов. Жуткая картина существования на Макарихе запечатлена в письме в Москву, председателю ВЦИК М.И. Калинину: «Сотни две бараков раскинулись недалеко от железной дороги среди жалкого сосняка. В лагере уже поселены десятки тысяч людей всех возрастов, и каждый день прибывают всё новые и новые эшелоны. В каждом бараке ютится двести с лишним душ. Теснота ужасная: днём толкотня в проходе между нарами, ночью люди лежат на нарах вплотную друг к другу, как сельди в бочке, многим на нарах не хватает места, и они сидят на земляном полу. Три железные печи не в состоянии отопить эти бараки, тем более, что сильный недостаток топлива». [5, с.209-210] В1931 году на Макариху попал «чудесный доктор» Лука, в миру В. Ф. Войно-Ясенецкий. Архиепископ, хирург, психолог, богослов. В своей «Автобиографии» Святитель Лука Крымский пишет: «По приезде в Котлас нас поместили за три версты от него, на песчаный берег Двины, в лагерь, получивший название «Макариха», состоявший из двухсот бараков ,в которых целыми семьями жили раскулаченные крестьяне очень многих губерний. Двускатные дощатые крыши бараков начинались прямо от песчаной земли. В них было два ряда нар и срединный проход. Во время дождей через гнилые крыши лились в бараки потоки воды». [9, c.71] Р.А.Ханталин приводит отрывок из документов комиссии о положении спецпереселенцев: «…На окраине Котласа есть селение Макариха. Там - лагерь. В нём скопилось более десятка тысяч человек. За полтора месяца – 1600 трупов. Люди мрут как мухи. Хоронят без гробов – нет досок, нет гвоздей».[27, с. 74 - 75]
По применяемым нормам питания вновь прибывшие были обречены на вымирание. Из «Справки о нормах для членов семейств спецпереселенцев»: мука – 300граммов, крупа – 30 граммов, рыба – 75 граммов, сахар – 12 граммов. [7, с.230-231] Но и этот мизерный паёк не соблюдался. Из письма переселенца из барака № 62: «Хлеб выдаётся с опозданием на 5 дней. Такой мизерный паёк, и то несвоевременно» [6, с.208] Обитатели барака № 47 на Макарихе писали в Москву: «Хлеба не хватает, дают 300 граммов, кипятка нет совсем». [ 4] Переселенец с Макарихи писал Калинину: «...уже не хватает хлеба. Варят во дворе в мороз и ветер...Единственный колодец не может снабдить водой весь лагерь, для этого используется ручей, вода в котором бывает порой так загрязнена, что чай, сваренный из неё, отдаёт мылом и грязным бельём». [5, с.210] Спецпереселенка из Минской области Шевченко (Таразевич) Мария Игнатьевна вспоминала: «Давали суп и хлеб один раз в день. Суп выдавали в тазиках...Все вещи, что были, променяли на еду». [16]
М.И. Шевченко вспоминала: «Туалета не было». [16] Анонимный автор писал с Макарихи Калинину: «...стирать не в чем, людей заедают паразиты... Днём, когда пригревает солнце и начинает оттаивать вокруг лагеря, поднимается смрад от скопившихся нечистот...Уже начинаются заболевания заразными болезнями – тифом и дифтерией, от последнего были уже смертные случаи. К весне всё это грозит эпидемией». [5, c.210] Обитатели барака № 47 на Макарихе писали в Москву: «Бараки все обвалены дерьмом, народ мрёт». [ 4] Грязь, вшивость, голод способствовали распространению инфекционных заболеваний. Лука Крымский писал в «Автобиографии», что его перевели с Макарихи в котласскую больницу как хирурга. «Перед самым моим переводом в Котлас в Макарихе вспыхнула эпидемия сыпного тифа. Жители Котласа мне рассказали, что год тому назад в Макарихе тоже свирепствовали сыпной и другие тифы, и эпидемии чуть ли не всех детских заразных болезней. В это страшное время на Макарихе каждый день вырывали большую яму и в конце дня в ней зарывали около 70 трупов». [ 9, с.72] Современный житель Макарихи Яков Васильевич Кононов вспоминает по рассказам своих родителей: «Нашу семью выслали из Белоруссии. Всего семь человек: мать, отец и пятеро детей от 2 до 12 лет. Дети заболели скарлатиной. Похоронили всех пятерых за одну неделю».[23]
Установить количество людей, погибших на Макарихе, практически невозможно. Не всегда вёлся учёт при раскулачивании и высылке. Например, «в документах архивого фонда Турковской районной особой комиссии по раскулачиванию за 1930-1941 годы списка членов семьи раскулаченного Топоркова Игната Михайловича не имеется»- такой ответ получил А. И. Топорков о семье своего отца из Государственного архива Саратовской области. [1] Порою только устные воспоминания родствнников позволяют установить факт гибели людей на Макарихе. В семье Крейдер, немцев-спецпереселенцев из Поволжья, вспоминают о смерти в шалаше на Макарихе грудного младенца Александра. [22] Станишевский В. Н. на свой запрос в ЗАГС города Котласа получил ответ: «Регистрация смерти ваших братьев Станишевских по городскому отделу за 1930 год не значится». [8]
Сопротивление крестьян – спецпереселенцев на Макарихе
Котласский писатель М.Д. Пузырёв в книге «И покатился колобок» делится своими детскими воспоминаниями о Макарихе: «Холод и голод делали свою работу, выкашивая синюшных деток и не щадя стариков и остальных. Охрана у них была минимальная: комендатура и распорядитель. Да и кто пойдёт в бега от своих детей?» [26, с.21] По воспоминаниям Марии Игнатьевны Шевченко: «В Котлас не пускали. Проволоки не было, но постовые стояли». [16] Из воспоминаний Фёдора Андреевича Селиванова следует, что это были люди из числа самих спецпереселенцев. На вооружении имели только палки, поэтому их так и называли – «палочники». Среди них попадались знакомые, земляки, с ними можно было договориться. Когда А.Ф. Селиванов узнал, что его родителей отправляют со складов зернохранилища в Котласе в Устюг, он бежал к ним с Макарихи с помощью «палочника» – земляка. [14] Агафья Павловна Маслова, спецпереселенка из Гомельской области Белоруссии, прибыла в Котлас с семьёй в конце марта. Ей было 18 лет. А.П. Маслова вспоминала: «Лагерной охраны не было. Управлял всем комендант НКВД. Ему помогал отряд «палочников», которые следили за порядком в бараках, участвовали в поисках беглецов, доносили на всех и про всё. На выходе в город стоял пост «палочников». На дороге стояли скрытые посты. Побег почти невозможен: лесом – погибнешь, на дорогах – посты, железной дорогой – жёсткая проверка документов». [12] Мать и сестра двенадцати лет померли на Макарихе. Сама Агафья Павловна и отец попали в леса Яренского района. А две старшие сестры с мужьями бежали на родину, в Белоруссию. «Денег нет, документов нет. Шли пешком с большой опаской. Шли примерно месяц. В родную деревню Белый Бор не пошли. Семьи сменили фамилии. Поселились отдельно в маленькие глухие деревеньки. Обе семьи срубили небольшие домики у самого леса. Жили очень бедно, всего боялись. С людьми общались осторожно», - вспоминала А.П. Маслова. [12] После смерти Сталина сёстры установили с ней связь.
Вместе с подругой бежала Мальцева Антонина Карповна, уроженка Минской области, 1913 года рождения. Пристроились недалеко от Котласа, на Удиме, там не требовали документы. Возвращаться домой или в Котлас побоялись, могли поймать без документов.[11] М.И. Шевченко также бежала с подругой, скрывалась рядом с Макарихой, в деревне Устье. «Хозяева Рогачёвы приняли нас. На работу взяли, документов не спросили».[16] Старожил улицы Устье А.В. Паломодов рассказывает, что, несмотря на запрет, семьи деревни Устье помогали по мере сил спецпереселенцам, а кто-то даже предоставлял жильё. [24] Я.В. Кононов, со слов родителей, вспоминает, что бежал его двоюродный брат. [23] Таких воспоминаний много. Но мы отметили, что это были в основном молодые люди. Люди постарше, с детьми обычно не бежали. В семье Барановских, спецпереселенцев из Гомельской области, был трёхлетний сын Иван. Дочь умерла на Макарихе. Семья с ребёнком на руках далеко уйти не могла. Бежали в посёлок Лименда, сейчас микрорайон Котласа. И.А. Барановский рассказывает: «Родителей оформили на работу на лесозавод № 46. Разрешили построить из досок и опилок засыпной домик. Тепло. Руководство завода родителей уважало. Иногда органы делали внезапные проверки, особенно ночью. Знавшие об этом сообщали, и тогда родители прятались». [20]
Новая информация о Макарихе в воспоминаниях А.И.Торопова. Его семья была выслана из Саратовской области. Александр Игнатьевич вспоминает: «На Макарихе была вышка». С неё наблюдали за лагерем. Далее он сообщал, что телеграмму из 40 слов Калинину о бедственном положении ссыльных на Макарихе составил Иванов Аркадий, он был помощником коменданта». [15] Крестьяне сами обращались к Сталину, Ворошилову, Калинину. Благодаря письмам и телеграммам в апреле 1930 года была создана комиссия для проверки положения кулаков в Северном крае. Она установила, что «незаслуженно раскулачены и направлены в Северный край 300 тысяч человек. Было разрешено отправить к родственникам на родину детей, но из неправильно раскулаченных отпущены были лишь единицы. Положение спецпереселенцев в крае почти не улучшилось, проверка не помогла». [27,с.78]
Из письма обитателя барака № 62: «Мы все невинные, ждём окончательного рассмотрения дела по нашим заявлениям, чтобы виновные понесли известное наказание, а невиновные были отпущены и не принимали бы дальнейшего страдания. Комиссия по рассмотрению работала у нас всего лишь 5 дней, и многие, а возможно, и большая часть заявлений осталась нерассмотренной. А комиссия выехала и пока больше не работает. Граждане, чувствуя себя невиновными, остались очень обиженными».[ 6, с.209]
Крестьянам Макарихи, которых комиссия признала неправильно высланными, домой вернуться не разрешили, но и дальше на поселение не послали. Им разрешили остаться в Котласе. Недалеко от пересыльного лагеря были построены новые бараки, в которых поселились оправданные. Это место называли «красные бараки».[23] Так на Макарихе остались семьи Кононовых, Козловых из Белоруссии. Их дети и сейчас живут в этом микрорайоне Котласа.
Ещё одну форму борьбы нам удалось установить по источникам. На Макарихе в марте 1930 года произошло восстание. Шишило Михаил Фроментьевич вспоминал: «Наш эшелон был 613. Перед нами из Белоруссии был 611 эшелон. Он прибыл в марте. Они подняли бунт на Макарихе, но их быстро успокоили». [17] Свидетелем этого восстания стал Ф.А. Селиванов, который в это время строил бараки на Макарихе. «Привезли много белоруссов. Голод. Через несколько дней белоруссы подняли бунт. Нас, кто работал, согнали в угол, загородили конвоем. А там до вечера крик, плач. Там арестовывали и погнали куда-то».[ 14]
Анализ собранной информации по истории Макарихи начала 30 –х годов ХХ века позволяет сделать вывод, что побег, совершённый Тимофеем Рваным, персонажем из романа «Поднятая целина» - являлся самой распространённой формой борьбы на Макарихе.
.
Дата добавления: 2020-11-15; просмотров: 105; Мы поможем в написании вашей работы! |
Мы поможем в написании ваших работ!