Памяти моего любимого дедушки, 48 страница
Я задвинул барабан на место и прокрутил, дождавшись щелчка у той самой последней пули. Руки тряслись крупной дрожью, и мне было сложно поднять пистолет, но моя решительность была сильнее… Я взглянул на луну и направил на неё блестящую мушку.
- Пиф… - и спустил курок. – Паф! Вот и всё! Теперь нас, быть может, найдут, я всё ж попытался.
Эхо выстрела разнеслось по окраинам на многие километры. Окровавленная рукоять пистолета блеснула в ночи лунным светом. Я заложил оружие за пояс и больше не планировал вынимать его никогда.
- Если бы я не взялся за пушку – ничего бы этого не было… - размышлял я вслух. – Меня бы взяли бандиты и дело с концом. Пускай бы что хочешь… - говорил я с темнотой и, раскрутив флягу с холодной водой, умылся.
Я не видел в ярком свете луны цвета воды, но с меня смывалась грязь. Что это – грязь позора, слабости и трусости? Или же оклеймившая меня грязь бандитских разборок?... Ох, мама… Как же ты далеко сейчас. За что это тебе, родная? А тебе, отец, за что? Как миссис Дженна сможет сказать вам, что я пропал без вести? Ох, тётушка… Какую ужасную долю оставил я всем вам. Мне-то уж что – лежи да лежи, а вам столько нервов придётся потратить из-за меня… Может, всё с самого начала было из-за меня? Не встрянь я в ту драку, и всё бы обошлось? Не перейди я дорогу преступникам, не отправься я следом за Алу… Алу. Алушечка. Радость моя. Ты солнце моё, мой самый первый и самый верный друг во всём свете! Ах, как же я мог не пойти?! Я не мог!
|
|
|
Я так много бегал и прятался, спасал свою шкуру и строил планы, что забыл о ней, о своём лучшем друге. Я ведь пошёл за тобой, но где ты сейчас? Может, Балто отправил тебя в Ном и ты лежишь сейчас в своей тёплой постели? Или ты с ним пробираешься сквозь леса и бурьяны? А может вы с дядей остановились в отеле и слушаете ласковый напев океана… Кто знает. Я понял лишь, что, походу, потерял свою цель путешествия, а новую себе не нашёл.
Эх, какой же я дурак! А Алу…
- Да светится имя Твое, - продолжал я читать молитву вслух. Наверное, она говорит правильно, эта молитва - на всё: – …будет воля Твоя… - И уж не знаю, моя ли позиция верна, или других религий. А может, правы атеисты вроде Газа, или же фаталисты вроде Алу, только вот итог у всех у нас один. Смерть…- …Ибо Твое есть Царство и сила и слава во веки… Аминь...
***
Не знаю, буду ли прощён
За ту ошибку, что свершилась.
Не знаю, буду ли польщён,
Тобой. Как часто ты мне снилась!
И в каждом сне играл твой вальс
Блестел твой взгляд, наряд и тело
Скажу тебе, сие не фальшь -
Жить без тебя мне надоело!
… Внизу была указана стрелочка, и я, последовав ей, перевернула страницу. Там было всего лишь одно четверостишие, не такого слога как раньше, но…
|
|
|
***
Время шло, но я был ещё жив. Разве что волки завыли где-то совсем недалече. Наверное, спешат поживиться свеженькой плотью. А впрочем, какая уж мне будет разница. Луна скрылась за облаками, а я так ожидал её знака. От неё или ещё от кого-то – не важно. Я верил, что сегодня я найду ответы. Только вопросов было так много, что я уже не знал, о чём думать. О маме, папе и лучших друзьях, что останутся там без меня? О Стиле и его шайке? О загадочных Розе и Того? Или же об Алу, о которой я мог бы думать денно и ночно.
И вот появился и знак. Из серых облаков на моё замерзшее тело начал опускаться снег. Да-да, самый настоящий снег! Я и сам был удивлён ему, но холодная земля не отпускала меня прикоснуться к редким снежинкам. Моё тело снаружи было холодным как лёд, а внутри и в ранах горело. Чего уж поделать. Мне остаётся только лежать и ожидать чего-то: толи объяснения столь странного знака, толи воли судьбы, толи своей кончины.
Но ничего я не мог дождаться. Я всю жизнь чего-то жду от других, ну а сам не могу добиться успеха. И вот теперь, когда я попытался… я оказался здесь совсем один. Ну да ладно, что есть то и есть. А разгадки… кому они нужны? Столько тайн сокрыто во Вселенной, так и все ли их надо разгадывать? Порой просто нужно оставить всё как есть и наслаждаться тем, что было, и что мы имеем. И предвкушать то, что, быть может, мы сможем обрести.
|
|
|
И я бросил искать ответы.
Я смотрел на серое небо… Снежинки медленно опускались на еловые лапы и моё лицо. Только небо какое-то серое, тёмное, загадочное. И не было в нём разгадок, ответа на вопрос что я сделал, кем был и что будет дальше... А… А будет ли оно для меня, это самое «дальше»?
На что мне такое будущее? А о прошлом я лишь жалею, что не сказал Алу самого главного…
***
…Я многого не досказал,
Но жить не в силах, утая.
Быть может, я и доказал?...
***
- Как… сильно я люблю тебя… - закончил я свои же строчки вслух. А теперь помолчим…
***
- Дочка? – Я аж вздрогнула.
- Папа? – обернулась я, подпрыгнув на месте от неожиданности, и отвернулась, чтобы отец не видел… не видел меня такой.
- Ты плакала, я слышал, - расколол меня он. Да, да, я ревела! Но зачем просыпаться-то, скажи мне!? – Это нормально. Я тоже очень беспокоюсь. Беспокоюсь о вас, о Дженне, о том, что творится сейчас в Номе… Об *** очень уж беспокоюсь, ведь я за него в ответе.
- Правда? – отчего-то сорвался с моих уст до боли глупый вопрос.
|
|
|
- Конечно, Алу. По-хорошему, я не должен был разрешать ему отправиться за мной. Но я подумал… *** всё своё детство пробыл в походах по лесам и горам, там, на его родине, так что опыт у него был. А я должен был спешить и идти один, чтобы не подвергать опасности тебя и его в моей компании. Но давай посмотрим иначе – вдруг со мной что-то случится? И что тогда? А для этого я старался идти так, чтобы оставить как можно больше следов для крестника. Я уверен, что он шёл по моему следу до самого Теллера, и случись со мной чего – он бы вышел на меня. Да, ты скажешь, что это не меньше подвергло бы его опасности, но, с другой стороны, могло бы спасти нас всех в случае чего. Ты ведь знаешь – *** никогда не бросит в беде. Такие как он не бросают…
- И что потом?
- А потом я нашёл тебя в Теллере и планировал отправить домой, а сам хотел подождать там ***. Но всё пошло кувырком. Зато вчера, когда я узнал, что крестничек отправился в путешествие с Газом – я успокоился. Пока он с ним – ему ничего не грозит.
- Но почему? – удивилась я.
- У Газа есть свои секреты… - задумчиво произнёс папа. - С ним *** точно будет в безопасности и пойдёт конкретно туда, куда нужно. Кроме как идти на базу Стила – им отправиться некуда. Поэтому мы и продолжили путь. Остаётся только надеяться и верить, что *** всё ещё вместе со своим другом Газом. Ох, где же ты сейчас, мой крёстный сын…
Отцовские истории и размышления увлекали меня, но я всё ещё не утёрла слёз. Я волновалась за *** всем сердцем, и от отцовского «авось» мне стало только хуже.
- Не плачь, дочка, - хотел осечь меня отец, но я его перебила:
- Ничего, всё хорошо.
- Нет, Алу. Ничего хорошего. Всё плохо, - задумчиво произнёс отец. – Всё вокруг было, есть и будет плохо, но… - папа сел напротив меня. – На то мы и здесь, чтобы сделать этот мир чуточку лучше, - показал отец жест, будто бы держал в руке щепотку соли. – Но, хм, видишь ли, - улыбнулся папа. – Порой просто лучше не замечать этой грязи вокруг, и оно, вроде бы, становится и ничего. Да и вообще есть много способов, как избавиться от этого гнетущего чувства. Выбери свой. Я вот, к примеру, всегда думаю, что всё и впрямь могло быть гораздо хуже. Всегда ведь есть куда хуже. И мне становится легче. Кто-то даёт волю эмоциям. Да, это громко, не очень для других, но не все могут сдерживать себя. Но я бы предложил тебе другой способ…
- Какой? – утёрла я слёзы.
- Можно и побаловать себя иногда, - подмигнул мне папа. – А ты у нас очень любишь тайны и приключения.
- И что же ты мне предлагаешь? – не понимала я.
- А ты знаешь, куда мы идём?
- Н-н-нет, - замялась я. – На мельницу какую-то. Или плотину, не помню.
- А откуда я знаю все окрестности как свои пять пальцев, не догадываешься?
Я промолчала.
- Пришло время тебе узнать, кто твои бабушка и дедушка.
***
Мне было больно. Настолько больно, что меньшая боль становилась приятной. Жаль она отступала не на долго. Чтобы отвлечься я искусал свои губы в кровь. Вкус железа крови был приятен и успокаивал. И когда это я стал таким кровожадным? Ладонь моя, пробитая проклятым суком, горела огнём. Её дергало, она полыхала, и мне казалось, что у меня поднялась температура. Меня всего трясло, но я не мог справиться со своей болезнью, такой жуткой и многогранной.
Я видел только торчащие вверх ели и серое небо, с которого сыпалась снежная труха облаков. Сыпалась и укрывала меня, кажется теперь, навсегда… Видимо, это и есть мой путь. И путь этот ведёт к небу. И я иду.
P . S .
Меня везли несколько дней. Путь сперва на лодке, а затем на крошечном корабле был скушен, и я развлекал себя, наблюдая за теми самыми "преступниками", от которых Алу и её команда носились по всему Ному. А чего, спрашивается, носились... Люди как люди. Так же дышат, говорят и ходят. Так же усердно выполняют свою работу и даже стараются. Правда, дедовщина у них здесь какая-то что ли, а может, и вовсе своя иерархия - не знаю. Знаю только, что дядька в зелёном балахоне и с седой бородой тут всем заправляет, а его все слушаются. Три человека и грозный высокий пёс всегда при оружии. Они за порядком следят и держатся поодаль от остальных, и им все всегда прислуживают. Кроме них тут было много народу, но ещё больше коробок с рыбой, припасами и чем-то подозрительно звенящим... Думаю, это не моё дело. Тем более я себе нашёл одно, небольшое, но полезное занятие - я помогал перегружать эти самые ящики на корабль везде, где мы останавливались. А останавливались мы часто. Разве что удивительно - только в маленьких деревеньках, порою даже уходя по рекам вглубь материка. На то корабль и был маленьким, метров двадцать в длину, не более.
Вот так и проходило моё "пленение". Хех, наверное, *** думает: «И где же там Газ?»… Да-а-а, наивный. Как он сам там, интересно? Хотя, наверное, это уже не важно. Он жив и, скорее всего, здоров, а о большем не стоило просить… Да и судить его, наверное, тоже не стоит. Он лихой и вечно готовый, он верит своим друзьям всем сердцем. Разве что в том его слабость и глупость. Мне-то он тоже верил, хотя… Я ведь его и не обманывал толком. Просто было то, чего я не рассказал...
Про то, как в том самом переулке, погнавшись за лидером напавших на Алу, я встретил своего настоящего отца... Он бежал быстрее меня - молодого и самого быстрого в Номе. Я уступал, разве что, самому Балто в скорости, а тут… такое...
Он уходил по переулкам. Поворот за поворотом, раз за разом, но я не выпускал его коричневого плаща из виду. Только вот силы покинули меня, и я сдался. Мысль о том, что Андрею может понадобиться помощь в драке, окончательно меня остановила. Нужно было спешить назад, и я, затормозив, опёрся на стену дома и взглянул вслед убегавшему преступнику. И тогда он обернулся, и я узнал его... Это был мой отец. Папа. Родной. И он тоже узнал меня, может, мне просто казалось, но я увидел это в его глазах. Его чёрная шерсть с белой грудью, гордый профиль и коричневый плащ вполне делали его преступником, но тогда, в ту ночь мне показалось, что в его взгляде я увидел ту самую искру, что я запомнил с детства. Лучи доброты, что всегда исходили от отца, промелькнули в моих воспоминаниях, и у меня закололо сердце...
- П…папа? – только и смог промолвить я, удивлённо таращась на высокого красавца в плаще. – Отец?
Он лишь подмигнул, улыбнувшись, и убежал, ничего не сказав мне, а я должен был вернуться... Должен был, но не мог, как и не мог догнать то, за чем я гнался всю свою жизнь... Оно было так близко и так далеко. Настоящая, родная семья...
Сомнений не было – это был мой отец. Только он мог мне так подмигнуть, только в него я лучший бегун среди молодежи, и… только в это я сильно хотел верить. Может, это всё был обман моего зрения? Может, преступник воспользовался моей слабостью? А слабость – она ведь так быстро оборачивается против тебя, и вот уже мчится в обратную сторону, чтобы вцепиться к тебе в глотку... Только вот когда в последний раз пришли Поли и Пётр мои сомнения отпали. После той их записки мне всё стало ясно – я должен уйти из Нома к своей настоящей семье. К родному отцу. На долго ли, навсегда ли? Хм, не важно.
Поэтому, мой дорогой ***, ты ничего и не поймёшь. Мой план реализовал себя лучше некуда. Тебе нужно было найти Алу, мне – мою семью. И я не хотел мешать тебе, как не желал подставлять под удар своего отца. И тебя тоже, ***. Я не желал, чтобы тебе причинили какую-то боль, душевную ли иль физическую, но и не хотел, чтобы ты лез за мной так далеко, чтобы не навредить моей семье. Но всё случилось как всегда – Алу ты не нашёл, за мною ты поплёлся, и вот теперь я только и делаю, что слушаю, как о твоих подвигах и побегах рассказывает кто-то по рации нашему капитану. Жаль, что ты отправился дальше. Кто знает, чего можно ждать от… этой истории.
***
Газ так и хотел сказать «от отца», но не мог. Уже не мог. Его чувства проснулись к отцу, и всё, чего хотел сейчас юноша – увидеть родителя, того самого, которого он так смутно помнил из детства, и который вернулся. Он даже не знал, правильно ли он поступил или нет. Быть может, он зря отдал себя в лапы бандитам, и они сейчас отвезут его к главарю какой-нибудь банды головорезов… Но это всё было глупостью, самонакруткой. А Газ совсем не любил себя накручивать. Он не хотел опускаться в этом до уровня ***, который только и делал, что сутками копался в себе, а потом сходил с ума. «Как бы он там не свихнулся, один-то», - всё думал о нём Газ, и радовался, что он не такой. Газ всё делал с расчетом. Он знал, что его не обидят, знал, что преступники понимают, кто его отец, и поэтому сдался сам, добровольно, столкнув *** в обрыв в надежде, что тот повернёт домой от отчаяния и будет ждать возвращения своего дядюшки. Но *** так не поступил, и в том Газ не видел своей вины. Ему просто не была нужна та преданность, с которой человек пошёл вслед за другом, к Газу на выручку. Газ просто шёл к своей цели и добивался её, а то, что *** поменял свои приоритеты, он считал его персональной проблемой, которую человек должен был сам для себя решить. В конце концов, что мог сделать Газ теперь со стороны? Только лишь наблюдать да подслушивать краем уха разговоры из любопытства. А больше ему ничего и не было нужно в пути, кроме главной, конечной цели. И ждать её приходилось прилично…
Путь его занял несколько дней. Даже на корабле плыть было далеко, а ещё тянули время частые остановки. И всё-таки однажды ночью корабль остановился и причалил. Газ только было задремал в своей каюте, но стук в железные двери разорвал тишину.
И Газ понимал - с минуты на минуту его ждёт воссоединение с семьёй…
***
- Пойдём, покажем тебя боссу - вот сюрприз буде-е-ет, - произнёс кто-то из людей, что плыли вместе со мной на борту. Его голос был противен донельзя, но мне куда более понравилось, что из дверного просвета пропала страшная рожа нежданного гостя. А с нею исчез и сон, которого как не бывало.
Бодро одевшись и собрав свои вещи, я выскочил на палубу и увидел, что корабль находится в каком-то большом гроте. Его границы были скудно освещены настенными фонарями, что тянулись от одного к другому как светодиоды гирлянды. Но меня ждали на берегу, а точнее на скалистом широком помосте, что пещерой уходил куда-то вглубь скалы, под которой мы оказались. Всё вокруг, даже слабый плеск от воды, разливалось десятикратной мощностью эха, поэтому преступники старались говорить совсем мало. Только лишь какой-то мужчина улыбнулся мне и позвал за собой. По имени.
Сказать, что я не волновался, - значит соврать. Я очень беспокоился и даже не смог запомнить пути, по которому я шёл по коридорам бесконечных пещер, ведомый одним из бандитов… ну, то есть людей моего отца.
И вот я на месте. Передо мною деревянная толстая дверь. Выдыхаю, стучу…
- Войдите! – приказывают изнутри, и я повинуюсь, гордый своим призванием и радостный первым указаниям, что я услышал из уст моего отца, а голос его я узнал бы из тысячи. Это по праву был он! Воспоминаний из детства не сотрёшь… эх, найти бы ещё мою маму…
Я отворил дверь. Передо мной сидел тот самый высокий и мускулистый, быстрый и красивый, чёрно-белый пёс, который, сидя в очках за столом, перебирал там какую-то документальную гадость. Вот он – глава группировки, целой ОПГ, а по совместительству… Стил посмотрел на меня и застыл на месте от удивления. И я, скинув рюкзак на пол, радостно произнёс:
- Ну, здравствуй, пап!
©Бородавкин Илья Алексеевич, 2011.
18.10.
Путь в чистые небеса
Книга третья
Пролог
Я думал, что мы с отцом будем сидеть и разговаривать до самого рассвета, наслаждаясь каждой минутой после долгих лет расставания. Но папа уделил мне не больше часа. Он бросил все свои бумаги и посвятил меня в курс последних дел, как будто бы мы с ним не виделись всего неделю. Почти ничего обо мне, почти ничего о нём и совсем ничего о маме. Я даже не знал, жива ли она. Но папа был так спокоен и сдержан, что у меня шел мороз по коже. Может, всё дело в том, что мой отец - глава преступной группировки? Или я просто не мог привыкнуть, что нахожусь рядом с ним, будто бы он уже совсем чужой… В общем, точно не знаю почему, но я робел задавать вопросы. Куда проще мне было на них отвечать и слушать те редкие и умные вещи, что говорил отец.
А потом он рассказал мне правду. Всю правду о тех приключениях, в которые я и мои друзья окунулись с головой, и моя жизнь перевернулась. За час разговора у меня обрушилось больше стереотипов, чем за весь подростковый возраст. С фразы: «Ну, раз уж ты с нами, то слушай», - у меня открылись глаза на события, начавшиеся в Номе больше месяца назад. Это был совершенно иной взгляд на ситуацию, который расставил все точки над «i». Отец прошелся по верхам этой запутанной и мрачной истории, но этого было достаточно, чтобы, будто мой друг ***, полночи провести в раздумьях, не сомкнув глаз.
Я видел, что отец очень хотел поговорить со мной по-другому, но он просто не был готов к нашей встрече. Он нервно курил, выдыхая дым в чёрное окно, буквально вдолбленное в стену пещеры, и во мраке ему отвечал шум морского прибоя. Только в его ответах не было решений и подсказок, и, видимо, поэтому папа отправил меня на ночлег. Отцу нужно было подумать и решить, как быть дальше и что завтра делать, а мне - осознать происходящее и разложить всё по полочкам. На это у нас была целая ночь в холодной, но уютной пещере, которую каждый провёл в своей комнатушке наедине только с мыслями, что еще долго не давали уснуть.
***
Утром меня разбудил стук в дверь. Тяжело поднявшись с кровати, я нащупал фонарик, и маленькая комнатушка наполнилась холодным белым светом. Меня немного знобило, но я всё же подошел к двери и увидел перед собой очередного незнакомца.
- Вставай, отец вызывает, - вяло произнес он и ушел в небытие.
Я взглянул на часы. Шесть утра. На улице, небось, уже рассвело, не то что в моей комнатушке-пещерке, в которой поместились только моя кровать и маленький столик, на который я вывалил вчера часть своих вещей из рюкзака. Впрочем, пускай всё так и валяется. Кому всё это надо? Теперь уже точно не мне.
Я отправился в отцовский «кабинет». В него лился свет через то самое маленькое оконце в скалистой стене, но папы в комнате не было. Он находился на балконе, дверь на который была распахнута настежь. Я вышел к отцу, и глазам моим предстал чудесный пейзаж… ***, наверное, любовался бы им минут десять, ну а я смотрел только на папу.
Дата добавления: 2020-04-08; просмотров: 91; Мы поможем в написании вашей работы! |
Мы поможем в написании ваших работ!