Тексты для редакторского анализа и правки
Задание 1
1. Приведённые письмо обращено к одному из начинающих поэтов, приславших Н. Гумилёву стихи для оценки и возможной публикации. Можно ли сказать, что Н. Гумилёв объективно подошёл к оценке стихотворения?
2. Можно ли назвать такой способ преподнесения критического разбора приемлемым? Ответ обоснуйте.
Письмо Н.С. Гумилёва А.А. Архангельскому
Петербург, 20 сентября 1910
Милостивый Государь
Исполняя Вашу просьбу, пишу Вам о Ваших стихах. По моему мнению, они несколько ходульны по мысли, не оригинальны по построению, эпитеты в них случайны, выраженья и образы неточны. От всех этих недостатков, конечно, легко отделаться, серьёзно работая над собой и изучая других поэтов, лучше всего классиков, – но пока Вы не совершили этой работы, выступленье Ваше в печать было бы опасно прежде всего для Вас самих как для начинающего поэта. При сем я посылаю Вам Ваше стихотворение с детальными примечаньями, которые должны пояснить Вам мою мысль.
В надежде на Ваши будущие успехи
Н. Гумилёв
Он стал над землёй и горами[1]
И глянул в бездонную высь.
И Солнце, сжигая лучами,[2]
Ему прошептало – Молись! –
Он ринулся в бездну немую,[3]
Где змеи в изгибах свились,[4]
И слышал Он просьбу глухую,
Тревожную просьбу – Молись! –
И крикнул Он голосом диким[5] –
Зачем же мы жить родились?[6]
Чтоб только молиться безликим?[7]
– Да! Только молиться. Молись!
|
|
|
По построению стихотворенье напоминает Бальмонта: «Я спросил у свободного ветра» и Тютчева «Восток бледнел…».
Задание 2
1. Сравните два отзыва на роман З. Прилепина «Обитель» (А. Кузьменков «Туфта, гражданин начальничек...» // Урал. 2014. №7.; А. Кошелев «И это – лучший русский роман? О, Боже» // Литературная Россия. 2015. №21). Можно ли назвать их образцами редакторского анализа?
2. Что отличает редакторский анализ от критического разбора?
3. Насколько были объективны авторы статьей в оценке данного романа?
Задание 3
Найдите ошибки. Предложите варианты исправления.
1. Одежда, кроссовки, книги, журналы, диски – всё это лежало, стояло и висело везде, куда ни кинешь взгляд.
2. Паук громко щёлкнул челюстями. [из фэнтезийного романа]
3. Опираясь на данные археологических раскопок, многие древние оптические приборы были найдены именно в Древней Греции и Риме.
4. Он взошёл на престол рано. Его отец умер в своей постели при загадочных обстоятельствах, когда мальчику не было и двадцати лет от роду.
5. Узкие и высокие, словно бойницы, окна были закрыты пыльными стёклами, потемневшие от времени стены покрывала растрескавшаяся лепнина.
6. Эмоции лились через край, словно переполненный водою фонтан.
|
|
|
7. Разухабистая горная тропа тянулась вверх, но на её подъём ушло около полутора часа.
8. Над ребятнёй возвышалась няня – очень худая, неприятная женщина с колючим взглядом маленьких бегающих глазок.
9. Он подошёл и уселся в кресло, небрежно облокотившись на поручни.
10. Лицо его побагровело, глаза превратились в обидные щёлочки.
11. На появление Василисы никто особенно не отреагировал, только Норт ехидно прищурился, заметив её подпухшее лицо. [P.S.: девочка плакала]
12. На широких окнах – белоснежные занавески, вышитые огромными золотыми лилиями, в углу белый резной шкаф с книгами.
13. Глаза его потемнели, а лицо будто сковало каменной маской.
14. Стены из камня были покрыты дорогими ткаными гобеленами и картинами в огромных золотых рамах, пол под ногами переливался разноцветной узорной мозаикой.
15. Мрачный коридор неожиданно закончился изящной витиеватой лестницей, ведущей высоко вверх.
16. Волосы девушек шли по голове ровными и густыми рядами косичек, зелёными змейками спускаясь по плечам и полностью исчезая в чёрной воде.
17. За ними, как горох из стручка, посыпалась целая стайка девочек со сложенными на груди ладонями и опущенными глазами, как будто они все собирались молиться. Девочки выстроились шеренгой, не меняя позиции рук.
|
|
|
18. Через маленькое окошко пробивались длинные зеленовато-серые тени.
19. В ту же минуту Василиса, пытавшаяся подойти к мальчишке поближе, чтобы отвесить ему хорошую затрещину, поскользнулась на трухлявом участке коры и, нелепо взмахнув руками, сорвалась вниз.
20. – Перевозчик Ярк, – напыщенно сказал мальчишка, лихо заворачивая шляпу на одно ухо.
21. Корни деревьев устилал густой уплотнённый мох, стремившийся заползти даже на дорогу.
22. Луна, развалившись на полнеба, осторожно запускала через окошко белые мерцающие нити, будто бы стремилась опутать маленькую комнату диковинной серебрящейся паутиной.
23. Кажется, я пропустила свой шанс.
24. Василиса не удержалась и даже глаза протёрла от изумления.
25. Впереди показалась завеса ивовых веток, плотно сомкнутых между собою.
26. Баба Зоя, открыв ей дверь, по-детски бурно обрадовалась, щёки у неё на лице стали похожи на тугие яблочки.
27. Баба Зоя засмеялась, даже яблочки щёк на довольном лице запрыгали.
28. Феи были одеты в длинные платья с пышными юбками, а на головах у них возвышались узкие шляпы, похожие на колпаки.
|
|
|
29. – Но главное вот что: принимая этот кинжал, ты выбираешь непростую судьбу… ты приобретаешь величайшую задачу.
30. Она отвернулась, подхватила свои мокрые волосы и выжала их в сторону.
31. – Королева не может так сделать! – горячо сказал Фэш. – Или она совсем глупа?
32. Диана отрицательно покачала головой, указывая на то, что королева отнюдь не глупа.
33. – Тогда советую никому не рассказывать о своих догадках… Иначе я за твою жизнь не дам и старой свечи.
34. Ручка кинжала была простая, из тёмного полированного дерева.
35. На поиски ушло десяток неестественно долгих минут.
36. Мы потрошили тушки и прятали разделанные куры в морозильник.
37. На рынке стояло семь тысяч праворуких машин.
38. Матери и на захудалый мобильник денег было не скопить.
39. На корточках кавказским полукругом сидели молчаливые усачи с мрачными лицами в пиджаках.
40. Намедни Федьку-кухаря за таракана в каше тыкнул в лягву ножом до крови.
41. Кому-то показалось бы сложно говорить по-английски, думать по-русски и при этом читать на латыни, но, к счастью, Света была полиграфом.
42. Рядом с малиной на грядке росли огурцы.
43. Меч на поясе не такой, как у всех, а узкий и короткий, каких в лесном краю не делали. Массивный, широкий северицкий сечень Гаду был тяжел.
44. Этот перевод был сделан рукой Валерия Брюсова.
45. Книга была толщиной в четыре пальца, сложенных пополам.
46. Рабочий указал на работавшую внизу группу рабочих.
47. Лора застала отца за просмотром телепередач.
48. На фронтоне Дворца бракосочетания висел красивый постер, на котором молодой мужчина в чёрном фраке надевал на палец девушки кольцо.
49. Порывшись в кухонных шкафах, Элиз просияла: «Продуктов, конечно, нет, зато дом обставлен ме-белью».
50. Гость проснулся от выстрела в живот.
51. Её одолевали вопросы. Они вылетали из Дуньки, как фонтанные брызги из ненароком прорвавшегося поливочного шланга.
52. Бой был в разгаре, сверху падали большие ломти огня.
53. Жора бросился врассыпную.
54. По очкам мальчика задумчиво скатилась капля дождя. Он поморгал ими и повернул к дому.
55. Современное книгопечатание родилось вместе с Гуттенбергом в середине XV века.
56. В кромешной тьме девушке начало казаться, будто мрак можно сжать руками и придать ему форму. Церлин склонила голову на колени и сжалась в комок. К чему теперь бороться с дремотой, которая наливает тело свинцовой тяжестью? Сознание девушки ещё бодрствовало, но веки опустились. Церлин, как привыкла с самого детства, начала мысленно любоваться узорами на внутренней стороне век.
57. К счастью, пуля не задела жизненно опасных органов.
58. Он хлопнул лошадь по плечу и встал.
59. В числе квартир этого дома была её однокурсница.
60. Они открыли фонд помощи погибшим во время войны.
61. Хэлли с чувством потыкалась в крабовый салат и съела тарелку с фруктами.
62. Быстро сняв полосатые штаны пижамы, она натянула джинсы из портфеля.
63. Их косметическая фирма поставила себе целью обеспечить всех женщин тушами.
64. Внутренне кипя, она сварила кофе.
65. Температура воды оказалась на удивление низкой – около пятидесяти градусов мороза.
66. В углу лежало несколько рулонов пергамента.
67. Ей хотелось умереть, но вместо этого она уснула.
68. Банкет состоится в восемь. Предварительная выпивка в семь тридцать.
69. Наверх вела длинная винтовочная лестница.
70. Наш вид Homo sapiens отличается развитием лобной части мозга. Пользуясь этим чудесным органом, человечество за последние 40 тысяч лет завоевало весь земной шар, увеличило свою численность более чем в 5 тысяч раз.
71. Рон повернул голову в сторону пирога. «Ты мой друг, Гарри!» – сказал он и вонзил в него вилку.
72. Две женщины объединили содержимое своих тощих кошельков, чтобы приобрести антикварный магазин в исторической части города.
73. На полу «Дырявого кота» остались лежать несколько трупов людей, с некоторыми она не познакомилась.
74. Мой скромный экипаж подъехал тоже, я вышел и поднялся по лестнице, покрытой ковром. Избавившись с помощью ливрейных лакеев от верхнего платья, я дошёл до площадки, где стоял блестящий лакей, докладывающий о прибытии гостей.
75. Он сел на кровать и быстрым смелым движением обхватил её руками.
76. В каюте стояли две двухъярусные кровати, стол с четырьмя стульями, два шкафа, три иллюминатора, телевизор и одна ванная комната.
77. Дилиров честно всем врал уже много лет.
78. Все улицы были украшены лозунгами, флагами и членами правительства.
79. – Вы когда-нибудь видели этого юношу здесь в последние дни?
80. Селеста огляделась, но не поймала его взгляда.
81. На завтрак была яичница в колбасе.
82. Он был выше всех парней. Одет и подстрижен опрятно. Не толстый, а какой-то сбитый весь. Заметила, что у него необычный затылок… с двумя макушками. И волосы не торчат во все стороны, как у многих мальчишек, а лежат красивыми волнами.
83. Такого героя надо отлить в граните!
Задание 4
Тексты для редакторского анализа и правки
1. Охарактеризуйте каждое произведение со стороны:
Ø авторского замысла и полноты его раскрытия
Ø психологической убедительности
Ø наличия достаточной для раскрытия замысла системы персонажей и полноты изображения их характеров
Ø логической и фактической достоверности
Ø композиционной стройности
Ø информационно ёмкого и выразительного заглавия
Ø точности выражения мыслей
Ø верности отсылок к другим произведения (если такие имеются)
Ø стилистического богатства
2. Достаточен ли объём текста для раскрытия авторского замысла? Правильно ли выбран жанр произведения и стиль повествования?
3. Сформулируйте для автора аргументированные рекомендации по исправлению текста.
Текст 1
Атлант
Под ясным, вечно голубым небом отбрасывала чёрную густую тень пологая скала. На её вершине возвышался могучий мужской силуэт. Жуткое напряжение сливало его с массивом, делая каменным изваянием. На широких плечах он держал небо. Свод нещадно давил на них, царапал шею, рвал спину, с каждым мигом становясь всё тяжелее. Мышцы трещали, кровь кипела, вены раздулись, зубы скрипели от натуги. Атлант подпирал небесный свод длинными рельефными руками, его ноги от неизмеримой тяжести погрузились по голень в камень, горящие огнём глаза со страстной надеждой всматривались в далекий горизонт…
В предрассветном тумане, сквозь мутную, горячую пелену пота в глазах мне почудилось движение. Я присмотрелся и вскоре различил молодую девушку, собиравшую у подножья горы яркие цветы в букет. Меня она не замечала, но когда тень скалы нависла над ней, посмотрела на заслонившую солнце ненавистную вершину, и там она увидела меня. Миг она стояла не двигаясь, потом, забыв о цветах, быстро взбежала наверх.
Девушка смотрела на меня широко раскрытыми глазами.
— Кто ты? И почему здесь? — прошептала она в удивлении.
— Я сын земли с каплей крови неба, душой — Человек, — просипел я сквозь зубы. — Почему здесь? Да потому, что кто-то должен.
Капли пота заслоняли весь мир, я встряхнул головой.
Девушка поспешно вынула из кармана шёлковый платочек и аккуратно вытерла с моего лица капли. Зрение очистилось, и я увидел перед собой девушку с удивительно пронзительными, сияющими, словно звёзды в ночи, глазами.
— Брось небо, Титан! Зачем тебе это? — сказала она.
Бросить? Острая боль пронзила сердце, ледяная пелена окутала на миг все тело, во рту пересохло. Я прохрипел: «Если я брошу, то не быть больше на земле жизни».
В её глазах я видел сострадание, она спросила: «Сколько же ты хочешь его держать?»
Некоторое время я молчал, приходя в себя, но ответил твёрдо и разборчиво: «Не ведаю, на сколько хватит меня, знаю одно, придет время и найдется человек, который подставит небу плечи рядом с моими».
В ее глазах заблестели алмазы слез.
— Опомнись! Никто не придёт! Ты стоишь здесь, другие живут свои жизни… даже не подозревая о тебе!
Я натужно улыбнулся. В моем голосе прорезалась злость, но мгновенно затихла: «Было время, когда я тоже... жил как все… всласть, идя на поводу у каждого из своих желаний, но однажды ночью я проснулся в холодном поту. Меня озарило, что вовсе не я управляю своей жизнью, а похоти: страх, злоба, вечное веселье, зависть. Они просили власти, денег, силы, развлечений, и я добивался. Полжизни я потратил на одного себя, и в одну ночь я понял всё… и повзрослев больше не хочу быть рабом своих страстей, словно какой дикий зверь. Теперь я знаю, что человек — это тот, кто думает не об одном себе...»
— Но как же твоя жизнь, твоя свобода?! — перебила она.
— Тот, кто может за принятые решения взять ответственность и воплотить их во благо других, — вот в чём заключается истинная свобода человека. Свобода выбора своей судьбы. Я выбрал… и знаю, что скоро придет время, когда поймет каждый, — ответил я.
Я дышал громко и натужно: ноша отбирала все мои силы. Девушка окинула меня печальным взглядом.
— Но почему же именно твоя судьба должна быть столь мучительной?
Сглотнув, я ответил хриплым, обрывающимся голосом: «У сильного путь тяжелее, у слабого — легче. Этот — мой».
В ее глазах появился отчаянный огонёк. Девушка сцепила губы и, развернувшись, ни слова не сказав, ушла в туман. Я долго провожал её быстро удалявшийся силуэт.
Прошло время, не знаю сколько. Все мысли затуманила тяжесть неба. Я поставил колено на камень, согнул спину — все тело заныло, захотело выпрямиться, бросить. Я почувствовал, как разгибаюсь, но неимоверным усилием воли подавил слабость. Раскрыв глаза, я увидел, как ко мне степенно поднимается старец. Прямая седая борода аккуратно свисала до пояса, на мудром лице глубокие круги морщин подчеркивали глубокую старость, белые глаза обращены ко мне. Он подошел, проговорил твёрдым, совсем не старческим голосом: «В нашей деревне все говорят о тебе… Я пришел спасти тебя».
Я насторожился, проговорил осторожно: «Спасибо, отец. Чем ты можешь мне помочь?»
Он всеведуще улыбнулся: «Я спасу тебя от заблуждения и покажу тебе, что твои суждения о свободе ложны. Свобода — в нас, говоришь? Ты стоишь здесь, не способный даже пошевелиться! Вокруг тебя зовёт жизнь! Ты же скован и не можешь протянуть к ней руку! Ты немощен, свобода — в противоположном! Свобода… Она — в возможности получать желаемое! Брось небо и идём за мной!»
Обычно при встрече со старшим ждёшь мудрости, понимания. Но это справедливо, только если старший пережил то, что переживаешь ты. Разочарование захлестнуло меня чёрной пеленой. «Твоя свобода — для слабых, старик! Она не достойна человека!» — рыкнул я.
Старик ткнул в мою грудь тростью, лицо его исказилось.
— Да что, ты можешь знать?.. Малец будет говорить мне! Я на опыте жизни знаю, что надо брать от жизни всё, пока позволяет возраст! Что с того, коли я сейчас столько хочу! Я хочу денег, женщин, славы!.. Но уже не могу получить от этого полного наслаждения, ибо стар. О боги, мое время прошло! Я несчастен… и ты хочешь мучаться так же!.. А?!
От злости его слова заплетались, речь путалась, но не прекращалась. Он унижал меня, но я не чувствовал к нему злобы, ибо видел в этом побитом жизнью старике… ребёнка? Дьявол! Ведь было время, когда и я так думал…
Мне стало невыносимо грустно и больно. Почему я должен говорить старику то, что должно быть ясно ребёнку? Голос мой стал грозен, зазвучал громче и яснее:
«Не хочешь быть несчастным? Так научись контролировать свои желания. Свобода, настоящая свобода — во власти над собой! Сдерживай скотские желания, и ты будешь воистину свободен! Не навязывай мне свой выбор! Как жить, выберет каждый сам. Каждый вправе решать, жить ли по совести или оставаться зверем, как ты!»
Я всматривался в него. Вдруг меня словно ударила молния: проживший жизнь старец не понимает меня, но в глазах его — страх! Он чувствует… Да, чувствует мою правоту. Во мне прорезалась жалость: «Не каждый может взять на свои плечи настоящую свободу. Но мир меняется».
Взгляд старца потух. Он, не отрывая уязвленного взгляда, попятился назад, потом развернулся и, при каждом шаге глубоко втыкая в землю трость, быстро засеменил в туман. Но даже за ним я чувствовал, как в старике страх перерастает в бурлящую злость.
Ночь и день бились в бесконечной схватке, снова и снова возвращаясь, каждый раз находя силы для нового сражения. Даже умирающее солнце завораживало своей неистовой красотой, обещая вернуться. По ночам на небе сиял победитель месяц, а утром солнце снова восходило в своей полной красе и силе, слепя, сияя столь чисто, что казалось, нет на свете человека, способного выдержать его пронзительный взгляд. День и ночь, каждый раз умирая, появлялись вновь. Также бились в моей голове мысли, тело молило о пощаде, но я находил новые силы, уговаривал держаться, порой умолял. Битва становилась все тяжелей. Всё чаще какие-то зеваки приходили посмотреть на меня вначале издали, потом все ближе. Со временем я перестал замечать их: тяжесть забирала все мои силы. Но однажды я увидел движущуюся ко мне разноцветную толпу. Мужчины жутко суетились, разодетые в пёстрые тряпки. Женщины, весёлые и беспечные, несли еду и кувшины. В кольце людей была белая карета, жутко бьющая в глаза яркими каменьями. Процессия остановилась и начала расступаться. Вперед вышли двое свирепых воинов с длинными алебардами, за ними не спеша подъехала карета. Из толпы выделился пёстрый и усатый, весь в перьях солдат и начал зачитывать звания, владения и заслуги своего покровителя, по-видимому, сейчас находящегося в карете. Я невольно улыбнулся: в заслугах не было ничего выше драк за насест. Я представил его себе и не ошибся: из кареты вышел маленький тучный человечек. Он отличался от остальных лишь пышностью платья, окаймлённого золотом и драгоценными каменьями, и неимоверной горой живота. На его голове отливала солнцем корона. Вслед из яркой кареты выбежал тот старец, что приходил ко мне, стал торопясь нашептывать властелину что-то на ухо. За прошедшее время он постарел ещё больше. Король, лениво, но милостиво улыбаясь, степенно наклонял голову, выслушивал, потом обратил на меня свои полузакрытые глазки. Голос его был высок и нытлив: «Наше величество приехали посмотреть на тебя, Атлант. До нас дошли слухи, что ты именуешь себя свободным».
Глазки закрылись, толстые розовые щеки заколыхались: он залился смехом. Его тут же подхватила вся его многочисленная свита. Я молчал. Кровь била в виски.
Он затих, вслед затихла и толпа. Он скептически посмотрел на меня, потом проговорил с иронией в голосе: «Не верим, что ты выбрал судьбу сам! Тебя прокляли боги, либо заставили люди. Мы так и повелели записать в летописях. Смотри! Мы тоже стали королём по наследству. Разве мы могли что-то изменить или выбрать, когда нас для этого воспитали?..» Он снова захихикал.
Я разжал зубы — из горла вырвался стон. Приступ внезапной боли ударил в грудь, тело пошатнулось, ноги начали подгибаться. Небо всколыхнулось, но рассудок вернулся ко мне и я удержался. Небо зашаталось на моих плечах, быстро успокаиваясь. Все вокруг замолкли в испуге, следили за мной. Тяжело отдышавшись, я прохрипел, с огромным трудом разжимая зубы: «Не верь… Твоё воспитание должно помочь в выборе пути, но само решение зависит только от тебя самого. Сколько можно повторять! Это и есть свобода! Ты сам отнял её у себя!» Новый приступ боли охватил меня. Я замолчал. На смену боли пришла ярость, она придала мне сил. Мой голос окреп и разлетелся громом над людьми: «Конечно, всегда проще свалить решение на кого-то — предков, мудрецов! Тогда ведь не делаешь ошибок, кажешься таким умным! Просто убежать от ответственности! Да и быть рабом чужих мыслей всегда проще, чем решать, что делать самому. А если при том живешь в незнании, то и совесть не проснётся».
Злая улыбка сама проступила на моих губах. Тяжесть свода с новой силой надавила на мои плечи, я прошептал задыхаясь: «Я знаю, что придёт время, когда всё изменится».
Властелин закрыл голову руками, стража учтиво заслонила его алебардами. Из-за их спин король прокричал в испуге: «Всё, что ты говоришь, — ложь! Свобода — во власти над другими! Они, они исполняют все мои желания! Всё, что я хочу!»
Лицо моё стало страшным от гнева. Я процедил: «Ползи отсюда, червь, и запомни: настоящая свобода — это забота о других! Они все и есть ты! Или ты не понимаешь, что будет, если каждый из них станет гнаться, как и ты, за властью над другими? Тогда миром будет править одна сила. Будет мир волков! Я не волк, я человек и потому здесь. Не отвлекай меня, червь!»
Злость затмила слабость, и я, сжав зубы, выпрямил спину, потом ноги. Небо грозно затрещало, толпа поспешно убралась. Никто не пробовал покуситься на мою жизнь, ибо никому не хотелось занять моего места.
Больше этого властелина я не встречал, но слышал от приходивших взглянуть на меня сплетни, что тот король бросил трон и ищет в пещерах истины.
Летели годы. То жуткий зной мучил меня, то адский холод. Я снова опустился на колени. Грудь почти касалась ног. Уставшее, разодранное в кровь тело вздрагивало. Моё дыхание превратилось в хрип. В глазах полопались сосуды, затмили красными реками весь мир. В голове били молоты, словно Гефест по гигантской наковальне. Я чувствовал, что мои силы на исходе.
Сквозь звон в ушах я услышал тихий голос. Он донесся словно из другого мира: «Атлант, я пришел к тебе!..»
Страх заполонил мою душу: снова кто-то пришел, чтобы обрушить небо? Я махнул головой — зрение прочистилось. Передо мной стоял высокого роста юноша. В его голубых глазах горел огонь. Грохот в ушах начал замолкать, я задышал чаще. Хрип отчаяния вместо голоса вырвался из моей груди.
— Не трогай! Я свободен! Моя свобода в выборе собственной судьбы! — молил я. — Я не должен держать небо, но я так хочу и поэтому каждый миг борюсь с желанием бросить всё и жить как все! Просто жить, не думая ни о чём… Но я борюсь с собой каждый миг, и до сих пор, как видишь, я побеждал. В этом мое счастье!.. Не отнимай!
По моей щеке пробежала солёная слеза. Он улыбнулся.
— Время, которого ты ждал, настало.
Он подошёл и присев подставил небу плечи рядом с моими. Его лицо перекосилось мукой. Поддерживая меня, он выпрямил ноги. Я, не отпуская небо, встал вместе с ним. Небо перестало нещадно давить на плечи, силы возвращались. В моей истерзанной груди растекалось тепло, на глазах заблестели слезы радости, а на губы легла счастливая улыбка.
Текст 2
Голуби, которых он съел
“Я слышу детский смех, раздающийся с улицы. Этот смех исходит от детей, они счастливы. Два ребенка играют, на их лицах улыбки. Неважно, что в мире так много зла, ведь у друга есть друг и что может быть лучше, чем просто радоваться всему, что движется.
Сверху над ними летают птицы. Разного вида, но вместе. Они летают, потом купаются в лужах, отбирают друг у друга крошки хлеба, но им тоже хорошо.
Над птицами голубое небо, на котором находятся облака, разной формы. Например, одна может показаться слоном, другая жирафом, третья радугой. Можно долго сидеть и гадать, на что похоже каждое облако и это может занять разом много времени.
Целыми днями я нахожусь за столом с чашкой чая и наблюдаю, как безмятежно и весело проводят время эти маленькие мы. Вот только жалко, что я так весело не проводил детство. Так как еще в детстве у меня появилась агорофобия и на протяжении многих лет я не могу выйти на улицу. У меня появился страх после одного случая в детстве, изменивший всю мою жизнь”.
Он — это был худой, невысокого роста мужчина 42 лет со своими комплексами и проблемами, а также со своим страхом, с которым он постоянно боролся. Его звали Степан. И единственная его цель была в том, чтобы победить страх и увидеть все те чудеса, которые видели дети.
“В далеком детстве ко мне подошли уличные дети в оборванной одежде и со злой искрой в глазах. В их руках были два мертвых, обожженных голубя. Тогда я и испытал тот ужас, ведь меня заставляли съесть этих птиц. Маленький ребенок стоял с дрожью во всем теле, от осознания настоящего зла. Ребята же стояли и смотрели на меня с улыбками на лице и злым смехом. Мне становилось плохо, голова кружилась, в глазах темнело, слышался только злой смех ребят. Не помню, как я тогда добрался до дома, ведь тела я тогда даже не чувствовал. Мне было жалко голубей так, что слезы сами наворачивались. Я увидел настоящую, человеческую злобу.
После того дня мне стало страшно выходить из квартиры. Как только я приближался к двери, я слышал тот злобный смех. В первые дни страх был не такой сильный, но с каждым последующим днем он становился все больше и больше, пока не дошло это до того, как я даже смотреть боялся в окно. Каждый год моя ненависть к себе только увеличивалась из-за того, что я маме не мог помочь ни в чем. Начиная с денег, заканчивая покупками продуктов”.
И вот в один день Степа созрел для борьбы со своим страхом. Это было для него важным решением, потому что он понимал, что если что-то не начнет делать, то никто уже не сможет ему помочь.
Его мать звали Наталья. Она хороший человек. Раньше она думала, мечтала, как однажды её сынок вырастет и сделает великое дело, но после того дня она каждый день начинает все больше переставать в это верить, и начинает просто работать, чтобы она и сынок могли прожить еще немного, хотя бы год. Работает она уборщицей в торговом центре, находящийся рядом с их домом, там же раньше и работал отец Степана, охранником, пока не умер.
Его отца звали Валера, год за годом ему становилось наплевать на мир, и он жил просто для того, чтобы в один день умереть. Его жизнь давно уже потеряла краски, еще после смерти своей матери. Валера был безэмоциональным и зажатым в себе человеком, он хранил все в себе, избегал людей, общения и в один день помер от сердечного приступа.
“Я сижу в своем уголке, и смотрю на стенку, представляя, как бегу по разным улицам наслаждаясь каждым моментом жизни: Погодой, Болтовнёй птиц и Смехом радостных детей, играющих в игры. Я представлял нормальную жизнь, без комплексов и без страхов, просто наслаждаясь всем, как ребенок. Сейчас же я считаю себя слепым. Потому что и слепые не видят, и я не могу увидеть мир, не выходя из квартиры. Это странно, ведь слепые посчитали бы меня сумасшедшим, ведь у меня-то все есть, зрение, все цело и нормально, просто единственное, наверное, уже во мне не нормально это — сам я. Я должен разобраться со всем в своей голове, чтобы победить страх. Я помню тот день. Помню меня мальчишкой, в синий рубашке. Помню его взгляд на всю эту картину, как он убегал с ужасом. Помню, как я не мог понять эту человеческую злость. Как будто я сам не человек и не знаю её. Мне было стыдно за людей. Стыдно за то, что они делают. Может, если бы я смог выйти бы на улицу, то, возможно, стал бы таким же, как и они, может, это и сделало меня мной. Я много думаю о жизни, думаю, какими выросли те мальчишки? Не стыдно ли за то, что они делали? И помнят ли они это? Мне часто становится грустно не из-за чего, я просто хочу победить страх и быть нормальным, но, бывает, противоречу себе. Но в такие моменты я и начинаю что-то делать. Я начинаю вставать с места, закрывать глаза, затыкать уши, и делать просто шаг вперед к двери. Мелькают картинки тех голубей, в ушах звенит этот злой смех, тогда я просто отдаляюсь, стараюсь представить, что я где-то совсем в другом месте, где нет зла и все прекрасно. Я делаю шаг вперёд, побеждая все, что было плохого в моей голове. Я вспоминаю смех детей. Ту красоту, которую вижу, вспоминаю, что ради меня мама горбатится, не покладая рук, а я даже не могу ничего делать, я просто сижу в комнате”.
У него лихорадка, но ему не плохо, Степа просто начинает понимать, что потихоньку побеждает свой страх и движется к цели. Он хочет пробежаться по парку, лечь на газон и просто смотреть на небо наслаждаться облаками. Сделать просто счастливым себя. Он хочет вернуть себе жизнь.
“Я слишком много хочу, мне так кажется, и я начинаю больше волноваться, я хочу успеть многое за свою жизнь, но мне кажется, я столько пропустил. Как ко мне будут относиться люди? Не произойдет ли такое, как в детстве?”
Эти вопросы часто мучали Степу, он задумывался, примет ли его общество, таким, какой он есть. И что он будет делать, если нет? Но это были только мелочи. В голове Степы столько вопросов, он как ребенок, который резко стал расти. И мама начала это замечать, но ничего не делала, просто смотрела и улыбалась, кажется, её малыш вырос.
Тот случай многое изменил в жизни Степы, он как будто резко остановился в теле того мальчика, который испытал в себе страх. Ему тыкали в лицо этих мертвых голубей, но он ничего не мог сделать. Он просто смотрел и плакал, пока ноги сами не унесли его далеко от этого мира в свою комнатку, в свое королевство в четырех углах.
“Я делаю успехи, мне так кажется, я вижу, что мне становится не так страшно делать шаг все ближе и ближе к двери, но открыть я её еще не способен. Но мне кажется, в скором времени я смогу это сделать. Недавно я видел фильм про Париж. Я просто закрываю глаза и иду по нему. Вижу эти улицы, которые были в фильме, все здороваются со мной. Я вижу мир, который долгое время не видел. Я обещаю когда-нибудь, что побываю там по-настоящему. Я не тороплюсь, делаю шаги спокойно, стараюсь насладиться каждой минутой этой маленькой жизни. Вижу Эйфелевую башню, бегу к ней. Стараюсь поймать всю эту красоту и больше никогда не отпустить, чтоб она со мной была до самой кончины. Я бы её и маме показал и всем. Но потом я понимаю, что это только моё воображение. Поэтому это меня делает сильнее, оно мотивирует меня шагать дальше и бороться. Ведь кто, если не я, решу, что делать со своей жизнью? Мама? Мама и так уже много сделала для меня, пора и мне что-то начать уже делать.
Я делаю еще шаг. Говоря себе: “Это было прошлое, надо двигаться дальше, ты не ребенок, ты взрослый мужчина, так сделай же взрослый поступок!”
Время идет, а Степа все ближе и ближе приближается к двери. Он становится мудрее. Старается привыкнуть к особенностям поведения людей, чтобы не выделяться. Он много лет сидит в своей комнате. Сколько лет он пытался побороть себя, и просто выбежать из своей квартиры! Но он был слишком слаб, чтобы бороться с ним. Сейчас же он достаточно силен, и, я думаю, у старины Степы все получится. Этот малый давно уже не ребенок, прошлое — это прошлое, а будущее — это будущее. Так жить нельзя, остановиться на каком-то времени, нет Степа, иди, продолжай бороться и все у тебя получится! Жизнь — это не клетка, ты не должен оставаться только в квартире. Мир прекрасен. Путешествуй по нему. Делай все, что только душа желает, мир и создан для того, чтобы наслаждаться им.
“Я не съел голубей. Меня заставляли, но я их не съел. Мне угрожали, что изобьют, но я не сделал то, что они хотели. За что же я себя винил? За то, что не спас этих птиц? Я не знаю, я запутался. Я каждый раз пытаюсь отдалиться от этой темы и жить только будущим, но сам же потом к ней возвращаюсь, потому что мне кажется, я в ней что-то ещё не закончил. Я всегда не понимал себя. Ни в каких словах, ни в чем. Просто гадал: как идут у меня мысли? Я внушал всегда, что все проблемы содержатся в голове, и так это и есть. Но зачем я ставлю себе какие-то рамки? Зачем я говорю себе, что завтра я сделаю один шаг, а завтра еще один. Нет, я чувствую, что уже эти рамки не нужны, я готов выйти”.
Он делает череду шагов, возвращаясь к мысли, точно готов ли он? И точно сегодня? Нет, хватит мыслей, хватит обещаний! Он решается выйти из квартиры. Он чувствует, что из-за этого изменится вся его жизнь, но он этого не боится. И готов ко всему. Степа открывает ручку двери и выбегает из комнаты на улицу, прикрывая глаза рукой.
“ Я чувствую ветерок, звуки птиц. Я на улице. Мне страшно открыть глаза, что там будет? Я чувствую такую неизвестность, но одновременно и любопытство. Смотреть с окна — это одно, а на улице находится это совсем другое. Прекрати, надо сделать последний шаг, не бросай дело, не закончив.
Давай Степа, открой глаза! — Произношу это себе в голове. Заставляя себя сделать последний шаг. Ветер дует мне в лицо. Я чувствую, что все получится. Открываю глаза и вижу осень. Моя первая осень. Мне кажется, я уже в другой вселенной. Тут все так по-другому. Мир другой. Но он мне нравится намного больше. Мне просто нравится идти по листьям и слушать, как они шуршат. Что будет дальше?- Мысленно задаю себе вопрос, волнующий теперь. Не знаю, но мне кажется, это уже и неважно, здесь куча возможностей. И теперь я, наконец-то чувствую то, о чем все говорят — о свободе”.
Текст 3
Звезда полей
«Звезда полей, звезда полей над отчим домом
И матери моей печальная рука…» –
Осколок песни той вчера за тихим Доном
Из чуждых уст настиг меня издалека.
И воцарился мир, забвенью не подвластный.
И воцарилась даль – во славу ржи и льна…
Нам не нужны слова в любви настолько ясной,
Что ясно только то, что жизнь у нас одна.
Звезда полей, звезда! Как искорка на сини!
Она зайдёт? Тогда зайти звезде моей.
Мне нужен чёрный хлеб, как белый снег пустыне,
Мне нужен белый хлеб для женщины твоей.
Подруга, мать, земля, ты тленью не подвластна.
Не плачь, что я молчу: взрастила, так прости.
Нам не нужны слова, когда настолько ясно
Всё, что друг другу мы должны произнести.
Текст 4
Любовь
Утешь меня. Скажи мне: всё неправда.
И я поверю. Я хочу поверить.
Я
должен
верить
через не могу.
На отдалённом синем берегу
Моей реки, зовущейся Непрядва,
На камушке сидишь ты. Злая челядь –
На противоположном берегу.
Утешь меня. Скажи мне: всё, что было,
Случайность, наважденье, не закон.
И я влюблённо, а не через силу
Тебе отвечу русским языком.
Утешь меня. Чтоб впредь не попрекали.
Ведь я силён. Ещё сильней – со зла.
…И я погибну на реке Каяле,
Чтоб ты, как Русь, как девочка, жила.
[1] земля и горы в данном случае одно и то же.
[2] сжигая кого? Кроме того, на высотах холоднее, чем в низинах.
[3] «немая бездна» – банальна. Вся строчка напыщенна.
[4] Какие змеи? Почему? Как можно свиваться в изгибах?
[5] Дикий голос – заезженный романтизм.
[6] «Жить родились» – плеоназм.
[7] Великое-Безликое – у Бальмонта. Вряд ли безликих несколько, ведь тогда бы они имели «лик», как различье.
Дата добавления: 2020-04-08; просмотров: 201; Мы поможем в написании вашей работы! |
Мы поможем в написании ваших работ!