Об эмоциях у детей с недержанием мочи и кала

 

Психически и физически здоровый ребенок к 3 годам, как правило, без каких-либо затруднений научается чистоплотности, связанной с контролированием деятельности кишечни­ка и мочевого пузыря. У детей с психическими нарушениями овладение навыками опрятности иногда не происходит. Дети часто стыдятся своего недостатка и боятся признаться в нем.

На занятии психогимнастикой в моменты переживания победы над страхами, когда достоинство ребенка повышается и наступает эмоциональная раскованность, у него может по­мниться потребность поделиться своей тайной с ведущим занятие, но только когда он с ведущим будет наедине. Для таких детей назначались индивидуальные занятия. Дети с такими тайнами часто раскрывались после участия в этюде «Гроза».

Так, например, в одной из групп был мальчик Де­нис К., 6 лет, агрессив­ный, конфликтный и упря­мый , но вместе с тем и стыд­ливый. Он бывал очень на­пряжен на занятиях психо­гимнастикой, так как не ре­шался сказать, что ему надо в туалет, иногда даже мо­чился из-за этого под себя. Как-то мальчик был захва­чен игрой «Прогулка» (см. II часть «Психогимнастики»), в которой имитировался страх перед грозой, и в кон­це занятия попросил оста­вить его в зале, чтобы, когда дети уйдут, поделиться сво­им секретом. Оказалось, что мальчик сосредоточен на естественных отправлениях своего организма. «Я очень не люблю больницу (он не­давно был госпитализирован в связи с пневмонией),— го­ворил мальчик. — Когда я там был, я боялся спать днем. Если засну, то обязательно обкакаюсь. Стыдно». Необходимо было снизить остроту низкой самооценки у Дениса. Для этого мы выбрали рисование. Нарисовав после участия в этюде на музыку В. Шаинского «Чунга-Чанга» человечков, он назвал их хохотунчиками и сказал: «Папа увидит моих хохотунчиков, удивится и похва­лит меня». Высокая самооценка как рисовальщика и надежда повысить свой престиж с помощью рисования в глазах отца делали менее актуальными его переживания, связанные с . естественными отправлениями. Денис перестал быть напря­женным, стал отпрашиваться в туалет, поведение его значи­тельно улучшилось.

Миша Ч., 6 лет, после участия в этюде «Гроза» сделал рисунок, в котором отражена его проблема мокрой постели:  «Этот мальчик так испугался грома и молнии, —пояснял свой рисунок Миша, —что описался». Обычно такие темы как бы 1апретны для детей и в рисунке, и в разговорах. Когда мальчику через несколько дней было предложено повторить рисунок, он смутился и не стал его копировать.

В некоторых случаях дети были неопрятны... из-за сверх- опрятности. Так, один мальчик, Алеша, брезговал садиться на горшок и пользоваться туалетной бумагой. Ему казалось, что он может об них испачкаться. Неожиданно мальчик полностью избавился от этого симптома, и врач, лечивший его, посчитал, что это связано с направленной игрой. На первом занятии среди прочих этюдов дети разыг­рывали пантомиму «Грязная бумажка» (специально была придумана для Алеши). Алеша, когда ему последним предло­жили поднять чистую белую бумажку «из туалета», прореаги­ровал бурно: с гримаской отвращения на лице убежал. На итором занятии дети сами изготовляли «грязные бумажки» (см. II часть «Психогимнастики»). Алеша не подозревал, для чего они, с удовольствием марал и мял бумажки вместе со всеми. Затем их разбросали на полу, и каждый ребенок согласно эмоциональному содержанию этюда должен был пе­ренести эту «грязь» в урну. Когда пришла очередь Алеши, он встал на коленки и стал дуть на свою бумажку, продвигая ее к урне, но прикоснуться к своей бумажке мальчик не решился, словно бы и не он ее только что раскрашивал. На следующем занятии этюд был повторен. Алеша нагнулся, взял «грязную бумагу» кончиками двух пальцев и, отведя руку в сторону, отнес ее в урну. Больше жалоб матери на энкопрез у ребенка не было.

Иногда недержание кала возникает у детей из-за чрезмер­ной строгости и требовательности родителей. У ребенка, ис­пытывающего страх перед родителями, затормаживается акт дефекации, что может послужить причиной чрезмерного рас­тяжения прямой кишки, следствием чего являются запоры. '')то в свою очередь может вести к временной утрате способ­ности чувствовать позывы к дефекации.

В процессе психогимнастики почти никогда не употребля­лись игрушки, но однажды для снятия и как бы обесценива­ния симптома недержания кала в глазах четырехлетней Нади и на протяжении нескольких занятий разыгрывалась ку­кольная драматизация.  

Каждый ребенок получал по малюсенькой куколке, кото­рая была завернута в пеленочку, слегка запачканную коричневой краской. Обсуждался с детьми вопрос: можно ли нака­зывать таких малюток, которые еще не умеют проситься на горшок? Все дети сказали, что нельзя, и с необычной тепло­той и вниманием купали своих куколок в ванночке с водой. Девочка, страдающая недержанием кала, сказала, что все рав­но будет бить и ругать куколку за то, что та запачкала пеленку. На следующем занятии куколки подросли (были даны другие), но они опять были неопрятны, однако дети снова их простили, опять купали и надевали на них вес чистое. Наде досталась куколка с необмаранной простынкой. Девочка победно всех оглядела и была в приподнятом настро­ении до конца занятия. С каждым новым занятием куклы подрастали, становились постепенно опрятными, дети испол­няли с ними обычные для психогимнастики этюды.

У Нади постепенно смягчилось поведение, она стала прощать свою куколку и в тех случаях, когда та была неопрятной: так внушающе на девочку подействовали высказывания и действия с куклами ее друзей по группе. Девочка перестала по отношению к кукле воспроизводить поведение своей мате­ри.

С целью снятия напряжения у детей каждое занятие закан­чивалось тем, что под нежную колыбельную музыку они качали, а затем и укладывали спать своих чистых и опрятных куколок. После прощания с куклами дети сами ложились на маты, расслаблялись и отдыхали под спокойные колыбельные напевы. Когда куклы доросли до возраста самих детей, дети сделали куклам внушение, что теперь они навсегда стали опрятными. Вместе со своей куклой стала опрятной и Надя.

Но хотелось бы отметить, что иногда полезнее изменить отношение к ребенку, чем заниматься психогимнастикой. Не­которые врачи при лечении энуреза у детей вызывали на прием не детей- энуретиков, а только их матерей, которых обучали приемам саморасслабления. Когда матери овладевали аутотренингом и с его помощью снимали у себя психическое напряжение, то одновременно с их успокоением у детей наблюдалось значительное улучшение или даже выздоровление.

 

Ревность, зависть, жадность

 

Ревность, зависть, жадность —это социально окрашенные формы гнева. Ребенок в возрасте 2 — 3 лет уже способен испытывать муки ревности, которые могут ранить его на всю жизнь. Чаще всего так происходит при появлении в семье новорожденного. Старший ребенок внутренне протестует, рев­нует, досадует, возмущается. Зависть к малышу и желание быть на его месте не осознаются им, он не понимает и того, что посредством особенностей своего поведения хотел бы этого добиться.

Занятия психогимнастикой посещала Аля Г., 6 лет, которая сразу же выделилась полным отсутствием чувства дистанции, поведением задаваки и выскочки, изменчивостью настроения, обидчивостью и возбудимостью, хорошим интел­лектом и неустойчивостью внимания, сочетанием чувства пре­восходства с тревогой за принятие собственной особы други­ми детьми. У нее недавно появился в семье маленький братик Илюша. Девочка открыто и демонстративно ревновала его к матери, устраивая дома шумные истерики.

Пожалуй, ни для одного ребенка не было придумано так много этюдов и игр, как для Али. Это и «Мышка- воображуля», и «Чуня-задавака», и многие другие, в которых были обнажены такие чувства, как зависть и досада, и такие чер­точки характера, как самоуверенность и обидчивость.

В игре «Сердитая Маша» было отражено отношение Али к брату. Аля выбрала себе роль маленького брата, которому по сценарию было около трех лег. В момент, когда маленький брат чуть было не попал под машину, Аля, изображая это, закричала и отказалась продолжить игру. При повторении этого сюжета другими детьми Аля им очень мешала: стала громко рыдать. После занятия, успокоившись, девочка сказа­ла матери: «Я не знала, что так будет плохо братику из-за сестры». Возможно, впервые на этом занятии у Али прореза­лась способность к эмпатии.

На следующем занятии детям было предложено изменить в игре поведение Маши на положительное. Але не понравилось, что первой не она будет участвовать в игре. Чтобы досадить играющим, девочка достала букварь и стала громко его чи­тать. Когда пришла ее очередь участвовать в игре, она выбрала себе роль старшей сестры и стала очень зло отбирать игрушки у маленького брата, а затем по-настоящему стала его бить. Мальчик, исполнявший роль брата, даже расплакался.

На третьем занятии дети играли в игру «Два ревнивца», в которой было показано в гротескной форме поведение Али дома. Была проведена и беседа с детьми на тему «Кого можно назвать ревнивым и завистливым», после чего дети участвова­ли в этюде, изображающем теплые семейные отношения («Любящие родители»).

На четвертом занятии Аля рассказала несколько домашних ситуаций, из которых следовало, что ее брата Илюшу больно наказывают за то, что он бьет ручками бабушку и маму по лицу. Девочке было объяснено, что Илюша не злой, а просто еще несмышленыш. Аля тут же предложила поиграть в «не­смышленого Илюшу». Все дети дружно захотели взять роль малыша. Аля же решила исполнить роль самой себя. На протяжении всей игры она была нарочито хорошей, сходила на консультацию к воспитателю (его роль исполнял настоя­щий воспитатель), который в форме совета сделал внушение, корригирующее поведение девочки дома. После игры девочка была в хорошем настроении, пообещала сказать матери, что Илюшу бить нельзя. С этого времени Аля перестала устраи­вать дома ревнивые скандалы, стала интересоваться братом, теперь она играет с ним, по-своему заботится о нем. Не последнюю роль в перемене отношения Али к брату сыграли повышенная внушаемость и живость ее воображения.

Дети 5 — 6 лет часто в игровой ситуации не переносят воспроизведения переживаний, связанных с завистью и доса­дой. В этюде «Досада» играющие обычно отказывались от роли неудачливого рыбака, даже если знали, что при повторении будут изображать чувство превосходства у удачливого. Согла­шались воспроизвести зависть и досаду с самого начала толь­ко дети с высоким интеллектом и с артистической жилкой, но и они обычно не удерживались и завершали этюд каким-нибудь мстительным действием, не предусмотренным в этю­де. Дети 6 —7-летнего возраста, страдающие выраженной за­держкой психического развития, часто забывали о сути этю­да, увлекшись манипуляциями с не существующими реально объектами. Некоторые из них демонстрировали удивитель­ную жадность. Такие дети, например, не желали делиться с другими сластями, существующими лишь в их представлении (этюд «Вкусные конфеты»). Один 5-летний мальчик (этюд Добрый мальчик») вместо того, чтобы протянуть свою воображаемую варежку замерзшей девочке, начал делать вид, что разгребает в разных местах зала снег, чтобы найти ее варежку, лишь бы не делиться с нею своей.

Все этюды и игры, в которых эмоционально оцениваются личные качества взрослого или ребенка (хитрый, жадный, злой, честный, добрый и др.) и определяются отношения к ним (хороший, плохой, любимый и т. д.), представлены во II части «Психогимнастики». Многие ситуации из них могут быть  использованы для эмоционального осознания ребенком самого себя.

Нравственные чувства- это высшая ступень развития эмо­циональной сферы. Возможно, что прямо или косвенно все фундаментальные эмоции играют некоторую роль в развитии и совести и морали. Высшая форма морального поведе­ния - это радость от заботы и помощи другим. Довольно часто у старших дошкольников при проигрывании этюдов и игр. демонстрирующих заботу и помощь другим, возникает радость от сознания, «какой я хороший», «как я хорошо наступил». В некоторых случаях уже возможно помочь ребенку сделать переакцентировку его радости на новую установку «Я радуюсь потому, что теперь у него, у всех все хорошо».

 

СЛОВЕСНЫЙ ЯЗЫК ЧУВСТВ

 

Филогенетически более древним способом выражения чувств являются выразительные движения.

Словесный язык чувств — это слова, обозначающие явле­ния эмоциональной жизни. Он формируется по тем же зако­нам, что и язык в целом. Способность детей говорить об эмоциях еще мало изучена.

По мнению сторонников так называемой «наивной теории эмоций», в 18-20 месяцев ребенок начинает использовать слова, обозначающие эмоции. Развитие у ребенка способности говорить об эмоциях свидетельствует, об овладении не просто соответствующими терминами, но и способами межличностного взаимодействия.

Г. Пик и Д. Эгли (1982) подчеркивают, что способность к точному и гибкому оформлению своих эмоциональных переживаний формируется на ранних стадиях онтогенеза в процессе общения с родителями, отсутствие или недостаточность такового ведет к недоразвитию «эффекторных схем « и к необходимости проведения специальной коррекционной работы со стороны воспитателя. Они же отметили феномен , состоящий в том, что у больных с различными эмоциональными проблемами отмечается бедность словаря, относящегося к эмоциональной жизни , при отсутствии какой-либо другой специфики их общего словарного запаса.

Значение называний эмоций в Психогимнастике заключается в эмоциональном осознании ребенком себя. Известно, например, что ребенок уже в 5 месяцев может испытать чувство гордости, ребенок вряд ли скажет : « Я горд » , хотя его поза и выражение лица будут свидетельствовать об этом.

Само собой, разумеется, что ребенок или подросток, говорящий на хорошем, богатом языке , лучше мыслит, у него появляется больше оттенков для словесного обозначения чувств, он тоньше понимает себя , свои переживания, эмоции у него становятся более дифференцированными.

Т. М. Титаренко (1980) считает, что резервы повышения действительности нравственных представлений ребенка лежат в эмоциональной насыщенности содержания оценочных суждений взрослых, в использовании ими оценок – предвосхищений и других форм эмоциональных отношений, соответствующих уровню нравственного развития дошкольника.

У всех детей, которым рекомендуются занятия, желательно проверить качество словарного запаса, относящегося к эмоциональной жизни. С каждым ребенком надо беседовать отдельно от других детей.

Сначала проверяется, может ли ребенок различать основные чувства ( интерес, удивление, удовольствие, стыд, страх, злоба , радость, горе). Это можно сделать с помощью следующего диалога:

- Если лежат две книги, одна с картинками, а другая без картинок, ты какую возьмешь?

- С картинками.

- Почему?

- Она интереснее.

Детей можно спрашивать, при каких обстоятельствах появляется та или иная эмоция. ( Например : Когда человек удивляется?» ) Можно рассказать ситуацию и спросить « Что переживает человек, попавший в нее?»

 ( Например, что почувствует мальчик, когда ему подарят игрушечную железную дорогу?»)

Затем у ребенка следует проверить словарный запас, обозначающий качества характера.

Некоторые дети уже в 5- летнем возрасте способны ответить на соответствующие вопросы и даже сделать обобщение ( «Смелый человек – это тот, кто ничего не боится», «Эгоист- это тот, кто любит только себя»). Вместе с тем есть дети, которые и в 6- и 7- летнем возрасте могут иметь неправильные представления о значениях тех самых оценочных слов

(« Смелый человек – это тот , кто всех бьёт», « Эгоист- это тот, кто работает в ГАИ»).

Проанализировав ответы детей, легче составить план занятий с ними, выбрав из II части « Психогимнастики» именно те, которые могут прояснить отдельные нечеткие представления детей , тесно связанные с пониманием эмоций и эмоциональным осознанием себя.

 

---

Дата добавления: 2020-01-07; просмотров: 313; Мы поможем в написании вашей работы!

Поделиться с друзьями:

---

---

Мы поможем в написании ваших работ!