Глава 1594: Похороненный во времени
Глава 1591: Нефритовая табличка Шуй Дунлю
В молодости Чжисян была красавицей. Даже в старости, за сединой и морщинами можно было разглядеть красоту.
Тысяча лет унесла много воскрешенных практиков. Каждая новая утрата старого друга давалось ему всё тяжелее. Иногда он горько смеялся. Он мог запечатать Небеса, но не снять проклятье.
Проклятье Всевышнего стало пыткой для убийцы его клона. Этот человек был обречен в одиночестве наблюдать за течением времени. Как синее море превращалось в тутовые рощи. Таков был его план. Его извращенный замысел. В ослабленном состоянии Всевышний планировал поразить своего противника в самое сердце. Так у него появлялся шанс на победу!
Мэн Хао прекрасно это понимал, но не мог перестать испытывать эмоции. Не мог закрыть глаза на происходящее. Когда близился последний час Кэ Юньхая, он со слезами на глазах опустился перед постелью названного отца, словно дитя.
— Почему ты плачешь?.. — с любовью спросил Кэ Юньхай. — Мне довелось прожить несколько тысяч лет. Посчастливилось провести больше времени с тобой и Цзюсы. О чем еще просить?..
Он погладил Мэн Хао по голове, а потом медленно закрыл глаза. Его рука упала на кровать.
За эту тысячу лет многие умерли. С другой стороны, численность и сила практиков мира Горы и Моря продолжала расти. Появилось множество могучих экспертов. Когда члены старейшего поколения узнали о проклятье, они тоже отгородились от людей. Вскоре мир Горы и Моря зажил своей жизнью. Вспыхнули войны. Войны между горами и морями. Естественные законы мира не позволяли воюющим сторонам зайти слишком далеко.
|
|
|
Так прошла еще тысяча лет. Практики того самого поколения постепенно отходили в мир иной. Смерть настигла и Кшитигарбху. Чувствуя скорую кончину, он последний раз навестил Мэн Хао и Сюй Цин. Глаза древнего старика светились добротой, которую он редко показывал окружающим. Той же ночью он навеки сомкнул очи.
Следующим были дедушка Фан и Мэн, потом Фань Дун'эр. Один за другим умирали члены клана Мэн Хао и его друзья. Каждая смерть подобно ножу вонзалась в его кровоточащее сердце.
Тем временем Сюй Цин поседела, но она еще держалась. Мэн Хао давал ей свою кровь, богатую жизненной силой, но это не могло остановить старение. За годы она настолько ослабла, что уже не могла встать с постели. Несмотря на это, она смотрела на Мэн Хао с той же теплотой, что и всегда. Смотрела так, словно даже целой жизни рядом с ним ей было недостаточно. Она не чувствовала обиды. Наоборот, она была счастлива, что смогла провести с мужем последние несколько тысяч лет. Она лишь сожалела, что так и не подарила ему ребенка. Дело не в том, что она не хотела детей. Ни одна мать не желала видеть, как её дитя страдает от страшного проклятья...
|
|
|
Время превратилось в вязкую реку. Прошла еще тысяч лет. Количество усопших достигло немыслимой цифры. Множество практиков старшего поколения обратились в прах. В живых осталась небольшая горстка людей, которые участвовали в войне за мир Горы и Моря.
Шуй Дунлю продержался несколько тысяч лет, но неизбежная смерть настигла и его. Незадолго до смерти он с улыбкой вложил в руку Мэн Хао нефритовую табличку, а потом посмотрел ему в глаза. На мгновение они блеснули многовековой мудростью.
— Когда изучишь и запомнишь содержимое нефритовой таблички, уничтожь её. Не забудь... Там я изложил свои идеи и выводы... относительно способа снять проклятье!
Забрав пламя души Шуй Дунлю и поместив очередной осколок льда в гору, Мэн Хао детально изучил нефритовую табличку, а потом уничтожил её. С тех пор в его глазах появился одержимый блеск.
Шло время. Даже самые стойкие постепенно сдавались под натиском проклятия. Патриарх Покровитель предпочел погрузиться в глубокий сон, из-за чего его долголетие стало практически бесконечным.
Через пару сотен лет Мэн Хао навеки оставила старшая сестра Фан Юй. Она с Сунь Хаем продержалась много лет, с болью в сердце наблюдая, как из жизни уходит целое поколение их детей. Когда не стало их последнего ребенка они взялись за руки и позволили смерти взять своё. И в жизни и в смерти они оставались мужем и женой.
|
|
|
Мэн Хао долго простоял с пламенем их душ в руках. На него нахлынула ностальгия. Сестра всегда оберегала его. Он сам не заметил, как по щекам побежали слезы. Неподалеку стояли убитые горем родители.
"Я клянусь, что верну вас всех в цикл реинкарнации", — дал мысленную клятву Мэн Хао.
С тех пор прошло еще шестьсот лет. От людей, заставших перерождение мира Горы и Моря, практически никого не осталось. Помимо Сюй Цин, Мэн Хао и его родителей еще держались Ван Юцай, Толстяк, Дун Ху и Дух Пилюли. Чу Юйянь до сих пор проснулась. Остальные стали прахом, а семена их душ покоились в ледяной горе Мэн Хао.
Даже с кровью Мэн Хао в Сюй Цин едва теплилась жизнь. Родителей Мэн Хао поддерживало их слияние с бабочкой Горы и Моря. Дун Ху до сих пор не умер благодаря чудесной жемчужине. Дух Пилюли являлся воплощением целебной пилюли, поэтому мог прожить дольше остальных.
Первым не выдержал Ван Юцай. Когда его долголетие подошло к концу, он умер, громко смеясь. Мэн Хао в грудь как будто вонзили нож. Он поместил семечко души в гору изо льда и заплакал. Но еще больнее ему было после смерти... Толстяка. Они всю жизнь были братьями, вместе начали путь культивации. Их дружба началась в незапамятные времена. Сегодня она подошла к концу. Проклятье измотало Толстяка настолько, что на смертном одре лежал худощавый старик, чьи кости обтягивала пергаментная кожа. Ему пришлось похоронить всех своих жен, сыновей и дочерей. Лёжа в постели, он хотел рассмеяться, но у него не осталось сил даже на это.
|
|
|
— Проклятье... Мэн Хао ты уж задай жару Всевышнему... ты обязан победить. Когда ты снимешь проклятье и пошлешь меня в цикл реинкарнации, пожалуйста, сохрани мне воспоминания об этой жизни...
Толстяк из последних сил набрал в легкие воздуха и издал могучий крик, а потом обмяк и навеки закрыл глаза.
За этот год на лице Мэн Хао появилось много новых морщин. В отличие от мира Горы и Моря проклятье практически не затронуло планету Безбрежных Просторов. Некоторые погибли из-за кармической связи, но их было не так много, как в родном мире Мэн Хао. У тех, кого с Мэн Хао связывала карма, рано или поздно должно было закончиться долголетие. Благодаря своей невероятной культивации их жизни еще не подошли к концу, а если им удастся достичь трансцендентности, то проклятие потеряет над ними силу.
Глава 1592: Всё осталось прежним… всё, кроме людей
Никого... никого не осталось. Мэн Хао заметно постарел. Он молча вернулся на Девятую Гору и возник у кровати Сюй Цин. Она напоминала догорающую свечу.
— Почему ты просто... меня не отпустишь?.. — шепотом спросила она.
Услышав её слегка хриплый голос, Мэн Хао вздрогнул, но ничего не ответил. Он продолжал поить её своей кровью — единственное средство, которое поддерживало в ней жизнь.
Сюй Цин опять уснула. Мэн Хао с тяжестью на сердце недолго понаблюдал за спящей женой, а потом вышел из комнаты. Подняв голову к небу, он вновь попытался придумать способ продлить жизнь своим любимым и родным. Что-то лучше семечек души.
Триста лет спустя умер Дух Пилюли... Он превратился в посеревшую целебную пилюлю. Она стала его семечком души. Из глаз Мэн Хао потекли слёзы. На него нахлынули воспоминания о наставнике. Он осторожно положил целебную пилюлю в ледяную гору, проверил состояние Сюй Цин, а потом вернулся к поиску решения.
Двести лет спустя пришел час Дун Ху... Перед смертью он отдал жемчужину Мэн Хао и признался, что он напитывал её силой всю свою жизнь. Он готовил её для одного человека... для Мэн Хао.
Когда жемчужина зависла в воздухе из зеркала вылетел попугай. Ни попугай, ни холодец не появлялись последние несколько тысяч лет. Они видели, как Мэн Хао снедала печаль, но никак не могли помочь. Их сердца тоже постепенно одолевала грусть.
Попугай схватил жемчужину когтями и вставил в определенное место медного зеркала. Оба предмета тут же соединились воедино. Мэн Хао даже не посмотрел на яркую вспышку зеркала.
— Никого не осталось... — пробормотал он и вновь вернулся к размышлениям.
Прошло еще тысячелетие. С тех пор, как Мэн Хао получил власть над звездным небом, минуло уже семь тысяч лет. За это время он ни разу не показался на людях. Большинство забыло его имя, а те, кто помнил, начали подозревать… что Мэн Хао покинул звездное небо. Практически для всех незамеченной прошла цепочка необычных смертей, но некоторые, вроде Цзинь Юньшаня и остальных парагонов на планете Безбрежных Просторов, заметили странную закономерность.
Будучи неуверенными в причинах происходящего, они не решались озвучить свои подозрения вслух. Они сдерживали растущее честолюбие, продолжая выжидать.
На Девятой Горе Сюй Цин находилась при смерти. Даже с кровью Мэн Хао рано или поздно придет и её час. На самом деле она должна была умереть много лет назад. В этот момент Мэн Хао вспомнил о том, как патриарх Покровитель погрузился в состояние глубокого сна. У него появилась идея. Он совершил путешествие за пределы звездного неба Гор и Морей, а потом вернулся к Сюй Цин. Закрыв глаза, он долго простоял у кровати.
— Цин'эр, — тихо сказал он, — закрой глаза, засыпай... Ты скоро проснешься.
С этими словами он нежно надавил пальцем на её лоб. Она улыбнулась и закрыла глаза. Это была не смерть. Грудь Сюй Цин всё еще медленно вздымалась, пока Мэн Хао вдыхал в неё силу своей эссенции. В результате она вновь стала такой, какой была раньше. Не прошло и пары мгновений, как к ней вернулась прежняя красота.
В то же время Мэн Хао передался леденящий холод. Послышался хруст, как будто трескался лёд. Этот лёд полностью скрыл Сюй Цин, приняв форму запечатывающего гроба.
Этот метод отличался от стратегии с семенами души. В будущем он планировал вернуть их в цикл реинкарнации. Что до ледяного гроба, это лучшее, что пришло ему в голову за тысячи лет размышлений. К сожалению, для этого пришлось объединить множество естественных законов, дабы получить магию запечатывания Небес, к тому же её использование далось ему тяжело. Однако ему удалось... отделить её от проклятья!
Он использовал лёд, чтобы создать маленький мир размером с гроб. Спящий в этом гробу человек будет освобожден от эффекта проклятия. Этот способ он придумал, изучая собственную эссенцию Дао и скрытый внутри него мир. Он хотел забрать всех людей в мир внутри себя, чтобы отделить их от проклятия, но ему это не удалось. Он находился на царстве Предка, и всё же мир внутри был незавершенным.
Взглянув на Сюй Цин в ледяном гробу, он отправился в другое место Девятой Горы. На всём белом свете из всех, кого он любил, в живых остались только родители. Узнав про ледяную печать, отец с матерью ненадолго замолчали. Наконец они переглянулись и покачали головой.
Они не хотели такой жизни, предпочтя вместе дожить до самого конца. После стольких лет, после всего пережитого, смерть не казалась им чем-то ужасным. На их глазах Мэн Хао достиг абсолютной вершины. Они не испытывали сожалений.
Мэн Хао попытался переубедить их. В итоге отец жестко его оборвал. Мэн Хао замолчал. Он понимал, родители приняли окончательное решение. Последующие годы он старался как можно больше провести времени с родителями в мире Горы и Моря. Еще через тысячу лет он со слезами наблюдал, как родители превратились в бабочку Горы и Моря, а потом начали медленно исчезать.
Перед их исчезновением глаза Мэн Хао сверкнули. Магический пасс, и тут же из него вырвалась сила эссенции Дао. Округу затопил холод, послышался хруст. В мгновение ока всё было запечатано во льду. Замерзшая бабочка Горы и Моря уменьшалась, пока не поместилась в гроб, который осторожно поднял Мэн Хао.
На самом деле родители отказались, потому что не хотели, чтобы он тратил силу эссенции. Они боялись, что в попытке им помочь он ранит себя. Это была причина их отказа. Родители пожертвовали собой ради сына. Но Мэн Хао был готов на всё ради отца с матерью, ради двух самых дорогих людей на свете. Таково было его решение.
Он положил гроб с бабочкой Горы и Моря рядом с Сюй Цин. В двух ледяных гробах лежали люди, с которыми он не мог расстаться. Он просидел в полной тишине рядом с ними тысячу лет в компании горечи, меланхолии и давящего одиночества.
К этому моменту он уже десять тысяч лет правил звездным небом. Наконец он поместил защитные печати на семена и два гроба, а потом взглянул на мир Горы и Моря.
— Я наблюдаю как синее море превращается в тутовые рощи, — пробормотал он. — Всё осталось прежним… всё, кроме людей…[1]
Глава 1593: Одиночество
Прошел год, тысяча, две, три, пять тысяч лет.
За последние десять тысяч лет люди ни разу не видели Мэн Хао. Сменяющиеся поколения практиков никогда не знали его, а знавшие его старики давно уже стали прахом. Ныне практически никто не слышал имени Мэн Хао.
За десять тысяч лет умерли не только старые практики мира Горы и Моря. Смерти случались и в других частях звездного неба, например, в школе Безбрежных Просторов. Правда там проклятье подействовало не так сильно.
В нынешние времена немногие знали о существовании у звездного неба Гор и Морей собственной воли. Забылись истории о великом сражении Мэн Хао со Всевышним десять тысяч лет назад. Лишь небольшая горстка людей еще помнила об этом, большинство из них были парагонами. Благодаря слабой кармической связи с Мэн Хао и высокой культивации проклятие не так сильно на них подействовало.
Несколько тысяч лет спустя долголетие Мань подошло к концу. Мэн Хао забрал и запечатал её душу в ледяной горе. В ней хранились воспоминания всей жизни Мэн Хао. Все те, кого он любил, все, с кем его связывали теплые воспоминания, покоились в горе изо льда. Она была его слабым местом.
Большую часть времени он предавался воспоминаниям у подножья горы. Изредка он навещал мир Горы и Моря. Но каждый раз мир казался ему всё более чуждым, незнакомым. Он уже практически не ощущал себя частью этого мира.
Хоть он сам этого не замечал, в нём медленно что-то нарастало, некое чувство, которое емко описывало всего одно слово. Одиночество. И оно становилось сильнее. Самый могущественный человек во всём звездном небе, и всё же на него всё сильнее давило одиночество. Он не старел, но чувствовал давящую усталость. Старело не его тело, а сердце. И он никак не мог это изменить.
Казалось, годы бежали всё быстрее и быстрее. Мэн Хао уже давно чувствовал, будто они проносятся мимо него. Ему ничего не оставалось, как просто наблюдать. Он видел всё живое в звездном небе, как сменялись поколения, как талантливые практики покрывали себя славой, как некоторых называли настоящими монстрами, как могущественные эксперты делали себе имя.
Мир Горы и Моря процветал. Практически не осталось тех, кто носил в себе проклятье. Без памяти о Мэн Хао кармическая связь истончилась. Долголетие многих из них было частично ограничено, с другой стороны, скорость культивации была во много раз выше благодаря драгоценному сокровищу — миру Горы и Моря.
На Девяти Горах и Морях в основу естественных законов легли заговоры лиги Заклинателей Демонов. Им было намного проще достичь царства Дао. За десять тысяч лет этот мир породил множество выдающихся практиков. Они создали техники культивации, уникальные для их поколения, а также великое множество божественных способностей.
Тысячи лет практики мира Горы и Моря считались сильнейшими во всем звездном небе Гор и Морей. Со временем в их сердца закралось честолюбие. Сложно сказать, когда началась их военная кампания, но их войска порабощали одну форму жизни за другой.
Мэн Хао всё это видел. Видел войны. Иногда он неспешно брёл по полю боя, наблюдая за умирающими практиками и их врагами. Кровь текла рекой, воздух пронизывал запах крови и смерти. Он всё это видел, но не помогал ни одной, ни другой стороне. Этот путь выбрали люди мира Горы и Моря. Он не хотел вмешиваться. Даже он не знал, чем всё это закончится.
В ходе военных действий и множества ожесточенных сражений практики мира Горы и Моря становились сильнее. Мэн Хао ничего из этого не заботило. Дорогих ему людей давно уже не стало. Средь Неба и Земли он остался один.
Когда Мэн Хао вернулся в мир Горы и Моря, он выглядел как старик. Никто не почувствовал его присутствия, даже новое поколение парагонов этого мира.
Он направлялся на планету Южные Небеса, в секту Пурпурной Судьбы. Во всём звездном небе практически не осталось тех, чья судьба тревожила Мэн Хао. Одним был слабеющий патриарх Покровитель. Другая находилась в секте Пурпурной Судьбы. Девушка, которая отказывалась просыпаться. От одной мысли о Чу Юйянь Мэн Хао становился печальнее обычного.
Небо планеты Южные Небеса затянули черные тучи. Пошел снег. Государства смертных накрыло снежное одеяло. На одном из императорских трактов сквозь ночь спешил экипаж, запряженный четверкой лошадей. Внутри молодой ученый читал книгу в неярком свете масляной лампы. Паря в небе среди снежинок, Мэн Хао заметил далеко внизу этот экипаж. Это напомнило ему, о том, как одной далекой зимней ночью его на заснеженном тракте подобрал похожий экипаж. Вздохнув, он двинулся в секту Пурпурной Судьбы.
Ныне она считалась самой знаменитой и многочисленной сектой планеты Южные Небеса. В секте стояла гора, которую все называли святой землей. На вершине находилась впадина. За много веков в это запретное место не удалось попасть ни одному человеку из секты Пурпурной Судьбы. В секте существовало непреложное правило: никому не дозволялось туда входить. Ученики гадали, что могло скрываться внутри. В секте гуляло немало легенд об этой горе. Некоторые были красивыми и поэтичными историями, другие рассказывали, что там могло находиться нечто зловещее.
Окружавший это место ореол тайны будоражил людские умы. Из поколения в поколение практики несли стражу вокруг горы, хотя никто не знал, что именно они охраняли. Им было известно только одно: никому не дозволялось подниматься на вершину. Даже если бы кто-то нарушил этот запрет, то смельчак не смог бы подняться до вершины. С высоты птичьего полета пространство вокруг горы покрывала рябь.
Много лет назад один из сильнейших парагонов мира Горы и Моря пришел к выводу, что там покоилось какое-то древнее сокровище. Он собрал огромную армию и попытался взять гору штурмом. Но даже ему не хватило сил подняться дальше середины склона. С тех пор гору из святой земли переименовали в запретную территорию. Во всем мире Горы и Моря не существовало более загадочного места.
Возникнув у подножья горы, Мэн Хао поднял глаза к её вершине. Это был не первый его визит сюда. После того как его оставила Сюй Цин и все остальные, он вновь пришел навестить её. Сегодня он уже третий раз оказался у подножья этой горы. Его неспешный подъем не могла ни увидеть, ни почувствовать ни одна живая душа. Шаг за шагом он медленно взбирался к вершине горы.
Глава 1594: Похороненный во времени
На вершине горы ничего не изменилось. Отрезанная от внешнего мира, прекрасная, словно сошла с полотна руки маститого художника. Добравшись до самой вершины, Мэн Хао увидел гроб вдалеке... пустой гроб! Пустым он видел его не в первый раз. После того как Сюй Цин навеки сомкнула глаза, он посетил гору, но обнаружил гроб пустым.
Чу Юйянь исчезла. Даже Мэн Хао понятия не имел, куда она пропала. Сделав это открытие, он долго простоял у гроба. В его сердце так же пусто, как и в ложе Чу Юйянь. Она не могла сама бесследно исчезнуть. С невероятной культивацией Мэн Хао, владыка звездного неба, не мог не обнаружить её. Сколько бы он ни искал — ничего. Она как сквозь землю провалилась. Предположительно Чу Юйянь неведомым образом исчезла, когда он создавал ледяные гробы своей эссенцией Дао. Будучи предельно сконцентрированным на задаче, он не обращал внимания на то, что творилось в мире. Должно быть, в это время с Чу Юйянь что-то произошло.
Правда это объяснение выглядело слегка надуманным, он просто не мог пропустить нечто подобное. Если только... Чу Юйянь не ушла по своей воле. Если только... некто не забрал её с собой. Это точно не мог быть Всевышний, путь в звездное небо ему был закрыт. Должно быть, этим неизвестным был кто-то другой. Причем этот кто-то должен обладать равной с Мэн Хао культивацией или немного уступать ему в силе.
Исчезновение не прошло совсем бесследно. Эти следы были практически неразличимыми, но Мэн Хао был владыкой звездного неба и могущественным экспертом царства Предка. Если он хотел о чем-то узнать, то только человек с более высокой культивацией мог скрыть от него желаемое и не оставить ни единой зацепки.
Из оставленных следов Мэн Хао установил одно: кто бы ни забрал Чу Юйянь, он не желал ей зла. Прорицание показало, что неизвестный убедил Чу Юйянь уйти с ним добровольно. Эта встреча стала для неё настоящим подарком судьбы. Его не покидало чувство, что в будущем они еще встретятся. Поэтому он решил оставить поиски, но не стал снимать печать с горы.
Спустившись во впадину, он заглянул в пустой гроб и устало вздохнул. Он словно слышал мягкий девичий голос.
— Наставник, пообещайте когда-нибудь рассказать окончание этой истории.
Мэн Хао еще никогда не чувствовал себя таким опустошенным. Когда Сюй Цин навеки уснула, она забрала с собой его сердце, а исчезнувшая Чу Юйянь, казалось, унесла с собой его волю.
Шло время. Мэн Хао постарел еще сильнее. В его взгляде сквозило бесконечное одиночество. В конце концов он ушел. Мэн Хао шел по горам и морям созданного им мира, наконец, остановившись у Девятого Моря, он посмотрел вниз. Оно наполовину высохло. Между ним и Гуидин Три-Ливень существовала кармическая связь, поэтому её не обошло стороной проклятье. Как и патриарх Покровитель она решила погрузиться в глубокий сон, чтобы продлить собственную жизнь.
Присутствие едва ощутимых эманаций Гуидин Три-Ливень подействовало на Мэн Хао успокаивающе. Он вернулся на Девятую Гору к гробнице изо льда, где покоились все его воспоминания. Он сел в позу лотоса рядом с ледяными гробами, где лежали родители и Сюй Цин. Его глаза сияли одержимостью. Даже спустя столько лет он не придумал, как снять проклятье Всевышнего.
Недавно у него появилась идея. Безумная идея.
"Существует девять заговоров заклинания демонов, интересно, есть ли десятый?!"
Шли годы. Тысяча лет, две, три...
После схватки со Всевышним прошло двадцать тысяч лет. За такой внушительный срок многих из тех, кого он знал в школе Безбрежных Просторов, уже не стало. Проще найти перо феникса или рог цилиня, чем человека в звездном небе, кто бы помнил Мэн Хао. Оставшиеся в живых являлись древнейшими эксцентриками.
Последние десять тысяч лет мир Горы и Моря вёл свою экспансию. С растущей силой пришел и разлад. Девять Гор стали отдельными фракциями, которые постоянно боролись между собой. До фактического раскола дело не дошло только потому, что Девять Гор и Морей просто не могли быть разъединены. Разумеется, неприятие по отношению к другим горам и морям прочно укоренилось в сердцах людей мира.
Между девятью горами и морями были воздвигнуты барьеры. Налаженные в прошлом связи были забыты, теперь каждая гора стала обособленным миром. Пройти на другую можно было только с боем.
Их экспансия в звездное небо не была единым усилием. С множеством покоренных форм жизни мир Горы и Моря стал похож на свою прошлую версию, которая правила тремя тысячами нижних миров. Более того, нынешние практики уже превзошли достижения своих предков. Под их контролем находились десятки тысяч форм жизни.
В звездном небе существовала еще одна сила. Первые десять тысяч лет школа Безбрежных Просторов занимала выжидающую позицию, но в следующие десять тысяч лет у них началась масштабная экспансия.
В прошлом школа Безбрежных Просторов считалась самой могущественной организацией в мире. Последние десять тысяч лет они пользовались своей силой для расширения границ. Их армии шли через звездное небо, сметая всё на своём пути. Школа ничуть не уступала миру Горы и Моря. В итоге звездное небо было поделено на две части.
Ожидаемо между двумя гегемонами начались трения. Маленькие стычки перерастали в более серьезные конфликты, пока две силы не стали несовместимы как лёд и пламя.
Появлялось всё больше могущественных экспертов. Практики из родного дома Мэн Хао в полной мере могли пользоваться сокровищем — самим миром. На место умерших экспертов старшего поколения пришли новые люди. Но их долголетие в некоторой степени урезала кармическая связь. Могущественных экспертов было очень много, но их время было ограничено.
Школа Безбрежных Просторов находилась в похожей ситуации. Сильнейшие корифеи старшего поколения были либо мертвы, либо медитировали в уединении. У школы не было ценного сокровища — мира Горы и Моря — с другой стороны, их лучшие эксперты могли жить дольше. В результате ни одна из сторон не имела явного преимущества.
В эпоху длиной в двадцать тысяч лет родилось заметно больше парагонов, чем в прошлые эры. Не считая тайных резервов, обе армии имели в своем распоряжении более двухсот парагонов с 9 эссенциями. Разгоралось всё больше конфликтов. Наконец их противостояние перешло в полномасштабную войну.
Мэн Хао ничего из этого не интересовало. Забытый всем миром, он медитировал в уединении. Те немногие, кто помнил о нём, считали, что он давно покинул звездное небо. Всё-таки последний раз он появлялся на людях много тысячелетий назад. Истории и легенды о нём давно уже были похоронены в глубинах прошлого.
Дата добавления: 2020-01-07; просмотров: 78; Мы поможем в написании вашей работы! |
Мы поможем в написании ваших работ!