Часть четвёртая: КРИК НА ДЬЯВОЛА 8 страница
Я всегда думал, что возраст и успех помогли мне преодолеть застенчивость и низкую самооценку, которые развились во мне из-за постоянной смены домов и школ, когда я был ребёнком, но на самом деле я абсолютно не изменился. Я просто утопил эти чувства в героине и алкоголе. Как человек, я действительно никогда не знал, как действовать и вести себя в этом Мире. Я всё ещё был ребенком, который не знал, как играть в нормальные игры со своими кузенами. Пока я взрослел, я просто ставил себя в ситуации, в которых я мог держать всё под контролем. Меня не интересовали желания и стремления других людей в их среде, где я не имел никакого влияния. Но теперь, ступив на порог своего собственного дома, я едва ли мог его покинуть. Мы с Николь тратили на наркотики в среднем от пятисот до тысячи долларов в день. Мы буквально ходили по сумкам с героином, мешкам с кокаином, чемоданам с амфетамином "Крисал", не говоря уже о таблетках, которые нам удавалось достать.
Сначала это была большая вечеринка. Иззи Страдлин (Izzy Stradlin) лежал, свернувшись калачиком, перед камином, порно-звезды лежали в отключке в гостиной, а Бритт Экланд (Britt Ekland - шведская актриса), спотыкаясь, выползала из ванной. Однажды ночью заглянули две девочки и сказали, что они с парнем по имени Эксл (Axl), который был в группе под названием "Guns N' Roses", он хотел войти, но был слишком застенчив, чтобы постучаться и спросить разрешения.
|
|
|
"Я думаю, я слышал о нем", сказал я им. "Я знаю его гитариста, кажется".
"Так он может войти?" спросили они.
"Нет, но вы можете", сказал я им. И они вошли.
Поскольку я всё больше и больше накачивался кокаином, у меня развилась паранойя, и скоро я едва ли мог позволить войти в дом кому попало. Николь и я день и ночь сидели голые. Все мои вены были исколоты, и я исследовал своё тело на предмет свежего места: на ногах, на ступнях, на руках, на шее и, наконец, когда все вены иссякли, на члене. Когда я не кололся, я патрулировал свой дом в поисках злоумышленников. Я начал видеть людей в деревьях, слышать полицейских на крыше, снаружи мне мерещились вертолеты с отрядами морской пехоты, прибывшими захватить меня. У меня был пистолет "Магнум", и я постоянно охотился на людей в чуланах, под кроватью и в стиральной машине, потому что я был уверен, что кто-то скрывается в моем доме. Я так часто звонил в компанию по безопасности "West-Tech", которая обслуживала мой дом, что у них в офисе было указание, которое предупреждало патрульных отвечать на мои вызовы с предосторожностью, потому что я наставлял заряженный пистолет на многих из их сотрудников.
На сцене я выступал перед десятками тысяч людей; теперь же я был один. Я довёл себя до нечеловеческого состояния, проводя целые недели, сидя в своём чулане с иглой, гитарой и заряженным пистолетом. И никто из группы не заглянул ко мне, никто не позвонил, никто не пришёл, чтобы спасти меня. На самом деле я не могу обвинять их. В конце концов, Винс был в тюрьме в течение трех недель, и ни одна мысль о том, чтобы позвонить или проведать его, даже не промелькнула у меня в голове.
|
|
|
Глава девятая
В И Н С
"ДАЛЬНЕЙШИЕ ЗАБАВНЫЕ ИСТОРИИ, ПО ПОВОДУ КОТОРЫХ ВДУМЧИВЫЙ ЧИТАТЕЛЬ МОГ БЫ ЗАДАТЬСЯ ВОПРОСОМ, КАК БОГИ СЕКСУАЛЬНОЙ ФОРТУНЫ ПОЗВОЛЯЮТ ВИНСУ УЛЫБАТЬСЯ ДАЖЕ ПРИ САМЫХ ЗАТРУДНИТЕЛЬНЫХ ОБСТОЯТЕЛЬСТВАХ"
Спустя две недели после тура "Theatre of Pain", я аккуратно положил мой новенький золотой, инкрустированный бриллиантами, "Rolex" за двенадцать тысяч долларов в свой ящичек, взял такси до ближайшего полицейского участка и передал себя в руки правосудия. Я хотел быстрее покончить с этим. Они отвезли меня в тихую тюрьму в Торрэнсе (Torrance), где я должен был отбывать мои тридцать дней.
Мой сокамерник сидел за то, что воровал спортивные автомобили, и мы оба были на хорошем счету за хорошее поведение, это подразумевало, что в наши обязанности входило приносить еду другим заключенным, убирать тюремные камеры и мыть машины полицейских. Взамен мы получали привилегии: не только телевизор и посетители, но и то, что по выходным охрана приносила нам гамбургеры и 6-ти баночную упаковку пива. Я только что провёл почти год в туре, пытаясь оставаться трезвым в угоду судьям, а теперь, когда я был в тюрьме, охрана поощряла меня выпивкой. Хотя сержант ночной смены ненавидел меня до глубины души, все остальные желали получить автографы и фотографии. Во многих отношениях клиника, чувство вины, газетные заголовки и безалкогольный тур были намного хуже, чем тюрьма.
|
|
|
Однажды днем одна белокурая фанатка, которая узнала, в какой тюрьме я был, зашла меня проведать. Она была одета в "Дэйзи Дьюкс" ("Daisy Dukes" - очень короткие шорты, сделанные из обрезанных джинсов) и лайкровый топик, завязанный узлом спереди, и дежуривший сержант сказал, что я на час могу взять её в свою камеру. Я вёл её по коридору, наблюдая за тем, как у всех заключенных текли слюнки, когда мы проходили мимо них. Я привёл её в свою камеру, закрыл дверь и трахнул её на моей койке. В глазах моего соседа по камере я не мог сделать ничего более подлого.
|
|
|
За день до того, как я начал отбывать свой приговор, Бэс и я переехали в дом за 1,5 миллиона долларов в Нортридже (Northridge) с нашей дочерью Элизабет (Elizabeth), которой было два с половиной года. В течение первой недели Бэс навещала меня в тюрьме каждый день. Затем она вдруг перестала приходить. На самом деле меня это не сильно обеспокоило: я не любил её, и наши отношения давно катились по наклонной.
Через девятнадцать дней начальник тюрьмы освободил меня за хорошее поведение. Так как я никак не мог связаться с Бэс, я попросил моего приятеля забрать меня от ворот тюрьмы. Мы добрались до Нортриджа, но я не мог вспомнить, где находится наш дом. После часа поиска мы, наконец, наткнулись на него. Я подошёл к двери и позвонил в звонок. Дома никого не было. Я обошёл вокруг и заглянул в окна, но все занавески были опущены. Возможно, мы ошиблись домом.
Я обошёл дом сзади и убедился, что бассейн и двор были мне знакомы. Поэтому я решил проникнуть внутрь. Там была стеклянная дверь, я разбил одно из стекол около ручки, просунул руку и открыл дверь, молясь, чтобы тут же не оказаться снова в тюрьме за взлом и проникновение в чужое жилище. Я вошёл внутрь и осмотрелся. Это был мой дом, но что-то было не так: вся мебель исчезла. Бэс забрала всё, даже формочки для льда из морозильника. Всё, что она оставила, были мой "Rolex" и мой "Camaro Z28". Единственная проблема состояла в том, что она прихватила с собой ключи от него.
Я позвонил родителям Бэс, её бабушке и дедушке и её друзьям, и все они утверждали, что не получали от неё никаких известий. Я не хотел с ней разговаивать: мне всего лишь были нужны развод, ключи от моей тачки и какая-нибудь возможность поддерживать связь с моей дочерью. Я не видел Бэс почти десять лет к тому моменту, когда она появилась на концерте во Флориде (Florida) со своим мужем и новыми детьми, которых она вела за руку. Наша дочь Элизабет, со временем, переехала в Нэшвилл (Nashville), чтобы попробовать стать кантри-певицей.
Что касается меня, после года принудительной трезвости, тюрьмы, психотерапии и раскаяния, пришло время со всей ответственностью немного позабавиться. Я привёз в дом нескольких приятелей и, вместо того, чтобы купить мебель, мы соорудили яму с грязью для женской борьбы рядом с бассейном. Я пригласил всех наркодилеров, которых я знал, чтобы они зависали в моём доме, потому что везде, где были наркотики, были девочки. На одну из моих вечеринок зашла кучка парней в костюмах, которых я не знал. Когда они уходили, один из них вручил мне кусок кокаина размером, наверное, с мяч для гольфа, приложил руку к своей шляпе и сказал, словно он был Крестным отцом или кем-то в этом роде, "Спасибо за ваше гостеприимство". После этого он стал бывать в моем доме каждую ночь. Его звали Уити (Whitey), торговец наркотиками, который, наверное, съедал больше кокса, чем продавал. Гость дома, который никогда не уходил. Он провёл какое-то время в Нью-Мексико (New Mexico) и довольно скоро начал приводить своих тамошних приятелей, особенно, бандитски выглядящего, добродушного, давно не мывшегося мужика по имени Рэнди Кастэлло (Randy Castillo). Одни ночи заканчивались большим количеством девочек в нижнем белье и Уити, Рэнди и другими избранными друзьями в плавках; в другие ночи я привозил дюжину девочек из клуба "Тропикана" ("Tropicana"), чтобы они боролись голыми для меня и моих приятелей. Я ужасно хотел забыть о прошлом годе, перестать быть Винсом Нейлом и стать кем-нибудь ещё, например, Хью Хефнером (Hugh Hefner - основатель и владелец журнала "Playboy").
Глава десятая
Т О М М И
"ВОСПОМИНАНИЕ О ГЛУПОЙ ВЫХОДКЕ ЗАКАНЧИВАЕТСЯ ОЦЕНКОЙ ПЕРЕМЕН В ХАРАКТЕРАХ И ТЕМПЕРАМЕНТЕ НАШИХ ГЕРОЕВ, ПОКА ОНИ ПРОДОЛЖАЮТ СВОИ ДОБЛЕСТНЫЕ ИСКАНИЯ"
Никки, наш охранник Фрэд Сондерс (Fred Saunders) и я два дня бухали, нюхали кокс и "собирали грибы". Мы были где-то в Техасе (Texas). Окно было открыто, и ветер колыхал занавески в комнате. Вдруг до нас донёсся звук. Чухачухчухчух Чухачухчухчух. Прикинь, чувак, мимо проходил поезд. Никки посмотрел на меня. Я посмотрел на Никки. Нам даже не нужно было ничего говорить: мы находились в том фантастическом состоянии, когда наши мозги работали в полной синхронности.
"Бежим", сказали мы друг другу, но не вслух, а телепатически.
Фрэд тоже прочёл наши мысли и заорал, "Нет, нет, нет!" Но мы уже выскочили, оставив его стоять в облаке пыли. Мы промчались через прихожую в лифт, изо всех сил стараясь поволновать Фрэда, потому что он никогда бы не допустил этого. Мы рванули через вестибюль, а затем через длинную, наманикюренную лужайку перед отелем. Мы бежали так быстро, как только могли, пока не почувствовали, что наши легкие вот-вот взорвутся. Фрэд бежал в паре сотен ярдов позади нас, вопя, "Нет, вы, засранцы! Нет!"
Но мы продолжали бежать, пока не увидели впереди поезд, с пыхтением удалявшийся от нас по рельсам, быстрый, как сука. Я сделал рывок и поравнялся с ним.
"Давай, Никки! Давай!" вопил я. Он задыхаясь, всё ещё бежал сзади.
Я схватился за маленькую металлическую ручку позади одного из вагонов, и поезд, дёрнув, оторвал меня от земли. Я поставил ноги на ступеньку в днище вагона и вскарабкался на неё.
Никки почти догнал. "Давай, чувак. Поднажми!" кричал я. Он нырком уцепился руками за ступеньку, на которой я стоял. Теперь поезд тащил его по земле, его тело извивалось, а ноги волочились по грязи. Я схватил его за руку и вытянул наверх.
"О, Боже, чувак! Это - лучшее, что может быть!" проорали мы оба телепатически. "Мы в самый раз успели на наш первый долбаный поезд!"
Но затем, когда мы увидели Фрэда и гостиницу, исчезавших вдалеке, волнение постепенно начало охватывать нас. Мы не имели понятия, где, чёрт возьми, мы находимся, куда мы едем, и у нас не было с собой никаких денег. Поезд набирал скорость, пыхтя и двигаясь всё быстрее и быстрее. Мы испуганно посмотрели друг на друга. Нам придётся слезать отсюда. Поезд, казалось, не имел ни малейшего намерения останавливаться в ближайшее время. Мы не могли себе этого позволить: на следующий день было намечено шоу.
"Ладно. Давай. Раз, два, три", подумал каждый из нас. И на "три" мы оба спрыгнули на землю, кувыркаясь по камням, оставлявшим ушибы, рубцы и ссадины по всему телу. Мы побрели по рельсам домой и добрались, наконец, до отеля, когда солнце уже взошло.
До тура "Theatre of Pain" мы никогда бы его не отпустили. Мы позволили бы этому поезду, если бы он мог, увезти нас на край Света. Мы никогда ни о чем подобном. Мы думали об этом только когда: (A) было уже слишком поздно или (Б) кто-то уже пострадал.
Но после несчастного случая с Винсом всё уже было не так, как раньше. Что-то изменилось. Конечно, мы всё ещё веселились, сходили с ума, напивались вдрызг, и совали свои члены куда попало. Но все изменилось: вечеринки вели к зависимости, зависимость вела к паранойе, а паранойя вела ко всяким идиотским ошибкам с чудовищными последствиями. Даже траханье не было прежним: траханье вело к браку, брак вёл к разводу, развод вёл к алиментам, алименты вели к нищете. Всё изменилось после несчастного случая: мы осознали свою собственную смертность - и как человеки, и как группа.
Часть шестая: "ДЕВУШКИ, ДЕВУШКИ, ДЕВУШКИ"
Глава первая
T O М М И
"ВОСПОМИНАНИЯ О ТОМ, КАК ВОЗВЫШЕННАЯ ЛЮБОВЬ ОБЕРНУЛАСЬ ПОМОЛВКОЙ, В НЕМАЛОЙ СТЕПЕНИ БЛАГОДАРЯ ДРАМАТИЧЕСКОМУ АКТЁРСКОМУ ТАЛАНТУ И ДРЕВНЕЙ ХИТРОСТИ - ЗАСТАВИТЬ СВОЕГО ВОЗДЫХАТЕЛЯ ЖДАТЬ, ЖДАТЬ И ЕЩЁ РАЗ ЖДАТЬ"
"Привет", сказал я.
"Привет", ответила она.
"Рад познакомиться".
"Ну, пока".
"Пока".
Примерно так это было, чувак. Это всё, чёрт побери, что мы сказали друг другу. Это было коротко, неуклюже и это, ядрёный корень, изменило мою жизнь. Это было в клубе "Форум" ("Forum Club"), там проходил концерт "REO Speedwagon", девчонку звали Хизэр Локлир (Heather Locklear), а парень, который нас познакомил, был мой бухгалтер Чак Шапиро (Chuck Shapiro). Чак взял меня на это шоу, т.к. он был ещё и бухгалтером "REO Speedwagon", он знал Хизэр, потому что его брат был её дантистом. Подобные вещи так и происходят - миллион случайных событий выстраивается в одну цепочку. Некоторые называют это удачей, но я верю в судьбу. Я вынужден был поверить. Ведь я совершил миллион ошибок с этой тёлкой, и она всё ещё продолжала со мной встречаться.
Я вспомнил о ней через неделю, когда смотрел телевизор и увидел эпизод телесериала "Династии" с Хизэр. Я тут же позвонил Чаку и попросил его узнать её телефон. Он позвонил своему брату-дантисту и, как настоящий друг, достал мне его.
На следующий день я глубоко вздохнул, забросил ноги на диван и позвонил ей. Беседа получилась такой же неуклюжей, как и в первый раз. На заднем плане без звука работал телевизор, и пока мы вели неловкую светскую беседу, я увидел, как на экране появилось её лицо в сериале "The Fall Guy". Я посчитал, что это знак свыше, и что нам уготовано судьбой - быть вместе.
"Эй, включи телевизор", сказал я ей. "Тебя показывают по четвёртому каналу".
Она щелкнула кнопкой на своём телике. "Хм. Вообще-то, это Хизер Томас", уведомила она меня (Heather Thomas - актриса, которая внешне действительно чем-то напоминает Хизэр Локлир).
Мне в тот же момент захотелось повесить трубку, взять пистолет и отстрелить себе грёбаную башку. Бог так превосходно для меня всё устроил, а я как всегда всё испортил.
Она сжалилась надо мной и, так или иначе, предложила встретиться в эту же пятницу вечером. Я никогда прежде не встречался ни с кем похожим на Хизэр. Она была не из тех цыпочек, которую можно было затащить в мой фургон, как Бульвинкля, или с кем можно было заняться групповым сексом в джакузи, как с Хани. Она была настоящая женщина, послушная девочка и она была более знаменита, чем я - это три вещи, которые прежде никогда не были мне доступны.
Перед встречей я чертовски нервничал. Я в течение нескольких часов прихорашивался перед зеркалом, выдавливая прыщи, расчесывая волосы, беспокоясь о воротничке моей рубашки, обильно поливая одеколоном все стратегически важные места своего тела и тщательно маскируя все свои татуировки. Я приехал раньше намеченного времени к дому, где она жила со своей сестрой и болтался снаружи, пока не пробило ровно семь часов. Я чувствовал себя, как дрессированная обезьяна, одетая в накрахмаленную, застёгнутую на все пуговицы, белоснежную рубашку и черные штаны. Невероятно волнуясь, я позвонил в дверной звонок, и дверь открыла девочка, которая как две капли воды была похожа на Хизэр. Я не знал, что сказать, потому что я не был уверен, была ли это Хизэр или её сестра. Я застенчиво помахал ей, вошёл внутрь, и стал ждать какого-нибудь знака, который помог бы мне её как-то идентифицировать. Затем наверху лестницы я увидел белое платье. Теперь это точно была Хизэр. Она спускалась медленно и молча, как в фильме "Унесённых ветром".
Она выглядела такой сексапильной, что я хотел подбежать к ней, схватить и сорвать с неё одежду. "Ты выглядишь великолепно", сказал я ей, осторожно беря её за руку. Её сестра внимательно наблюдала за мной, и я чувствовал, что она оценивает меня, определяя, гожусь ли я для Хизэр или я просто клоун.
Мы сходили в итальянский ресторан, затем посмотрели какую-то глупую скучную комедию, потому что я был уверен, что во время свидания так поступают все нормальные люди. Тем вечером мы говорили обо всём. Она встречалась со многими озабоченными богатыми парнями и дрянными актёришками, тип Скотта Бэйо (Scott Baio). Но она никогда не встречалась с рокером. Я бы сказал, что переломным моментом стало то, когда она попросила меня показать свои татуировки. Она была хорошей девочкой, которая грезила о плохом мальчике, и я знал, что даже мой накрахмаленный воротничок и одеколон "Drakkar Noir" не могли скрыть того факта, что я и был тем самым плохим мальчиком.
Мы вернулись к ней домой и выпили шампанского, но я по-прежнему боялся сделать лишнее движение. Я не хотел, чтобы она подумала, что я в первую же ночь останусь или начну приставать к известной актрисе. К тому времени, когда я уехал той ночью, мы уже построили миллион планов вместе.
Постепенно мы всё чаще стали проводить время вдвоём - ходили в рестораны, в кино, на вечеринки. В конце концов, я начал проводить ночи в её доме. Но она не сдавалась, чувак. Я подпаивал её и по-разному пытался приставать к ней на протяжении нескольких недель, но она не велась до конца. Это было совершенно другое, чего я никогда прежде не испытывал, и из-за этого мы сблизились и фактически стали друзьями. У неё была живая натура, хорошее чувство юмора и, также как и я, она любила всяческие шалости. Она осыпала меня цветами, и я научился любить их. Я считаю, что на парня, который говорит, что он не любит цветы, нельзя положиться как на мужчину.
Спустя полтора месяца я был уже настолько обработан, что не мог больше терпеть. Наконец, мы трахнулись, она заставила меня ждать так долго, что я смаковал каждую секунду, хотя, как вы понимаете, это длилось всего лишь несколько секунд. Но мы делали это снова и снова той ночью до тех пор, пока не поверили, что мы действительно влюблены друг в друга, потому что, когда вы с кем-то, кого вы не любите, обычно, хватает одного раза.
На следующее утро я болтался возле её бассейна в своих боксёрских трусах, когда к ней заехал её отец. Хизэр была в панике: возможно, она и прославилась, играя на телевидении сексуально агрессивную, властную сучку, но в реальной жизни она была такой жеманницей. Она так волновалась, что её папа, который был деканом Инженерного Факультета Лос-Анджелекого Калифорнийского Университета (UCLA School of Engineering), не одобрит, если увидит все мои татуировки. Я накрылся полотенцами. Но даже при том, что чернила кое-где всё-таки проглядывали, её папа, казалось, не возражал.
После того, как мы трахнулись, наши отношения взлетели на совершенно новый уровень. Однажды, мы смотрели по телевизору соревнования по мотокроссу, и я сказал ей, что хотел бы это попробовать. На следующий день около моего дома стоял кроссовый мотоцикл. Никто - будь то мужчина или женщина - никогда прежде не проявлял ко мне подобной щедрости. Мы постепенно поняли, что мы хотим быть вместе надолго, возможно, даже навсегда.
Дата добавления: 2019-11-25; просмотров: 159; Мы поможем в написании вашей работы! |
Мы поможем в написании ваших работ!