ТЕРАПЕВТИЧЕСКОЕ ВМЕШАТЕЛЬСТВО.

⇐ ПредыдущаяСтр 2 из 2

Типичный супружеский терапевт приглашает супругов совместно и говорит им, что хочет, чтобы они высказались, исправили возникшие недоразумения, выразили свои чувства и добились некоторого понимания своих трудностей. Однако простое объяснение этой процедуры супружеской паре не обязательно означает, что терапевтическое изменение производится посредством самовыражения, исправления недоразумений или понимания трудностей. Объяснение пациенту того, что вызовет изменение, не следует смешивать с тем, что действительно приведет к изменению.

Аргумент, что основным фактором изменения являются проницательность и самопонимание, недостаточно обоснован. Некоторые пары испытывают изменения, просто следуя указаниям и не проявляя понимания. Другие пары проявляют значительное понимание, в частности, понимание своей подсознательной мотивации и воздействия прошлого на их нынешнее поведение, но при этом продолжают свое мучительное поведение. Что более важно, понимание и самовыражение нельзя отделить от воздействия терапевтического контекста, в котором они проявляются. Сдвиги в отношениях с терапевтом могут вызвать изменение, которое кажется изменением в понимании. Например, жена может «открыть», что она не хочет признавать авторитет мужа у себя дома вследствие дурного поведения в прошлом ее отца. Однако, когда она делает это открытие в терапевтическом контексте, она излагает эту идею терапевту и, тем самым, принимает его авторитет в этом вопросе. Если после этого происходит изменение, то это может объясняться не ее самопониманием, а тем, что она признала терапевта в качестве авторитета, тогда как раньше никогда не соглашалась на такие отношения ни с кем.

влияние третьего лица.

Когда муж и жена приходят к супружескому терапевту, изменения в их отношениях могут произойти попросту вследствие существования терапевтического треугольника. У партнеров по браку могут быть различные мотивы для начала терапии, в том числе решимость доказать, что другая сторона во всем виновата. Часто оказывается, что в супружеских отношениях надо изменить способы, которыми супруги пытаются использовать третьих лиц. Большинство супружеских пар ухитряется использовать друг против друга свою родню, близких друзей или детей. Супружеский терапевт, справедливо обращающийся с каждым супругом, относится к нему иначе, чем все другие. Он не позволяет ему спровоцировать себя на осуждение другого брачного партнера, и тем самым обезоруживает супружескую пару, предупреждая многие из их обычных маневров. (В действительности, уже по причине своей оплаты терапевт иначе связан с супругами, чем могут быть связаны члены семьи).

Уже одно присутствие терапевта в качестве беспристрастного участника требует от супругов иначе вести себя по отношению друг к другу. Каждый из супругов должен реагировать не только на своего партнера, но на терапевта и партнера вместе. Например, муж, реагирующий на свою жену молчаливой отрешенностью, обнаруживает, что ему трудно продолжать этот маневр в терапевтической обстановке. В этих условиях жена, обычно бессильная из-за его молчания, может обсуждать это молчание с терапевтом, доказывая свою правоту. При этом муж должен изменить свою тактику, общаясь с обоими. Многие маневры, обычно используемые супругом, чтобы спровоцировать партнера, теряют свою эффективность в применении к двум людям сразу, особенно, если третье лицо нелегко поддается провокации.

Хотя супружеский терапевт не может оставаться «объективным» по отношению к паре, так как быстро становится участником взаимодействия, он может сначала принять сторону одного из супругов, а потом другого, и таким образом оставаться беспристрастным. Некоторым терапевтам кажется удобным говорить, что они не становятся на сторону одного из борющихся супругов, а только «отражают» то, что они выражают. Такой аргумент предполагает значительную наивность. Если терапевт, выслушав жалобы жены, обращается к мужу и говорит: «Что вы об этом думаете?», то он не может сделать это классическое высказывание, не придавая своему вопросу в некотором смысле указательное направление. Терапевт не может делать нейтральных комментариев; его голос, его способ выражения, контекст или самый выбор для вопроса определенного предмета вводит ситуацию в определенное направление. Если терапевт работает директивно, то он вступает сначала в «коалицию» с одним из партнеров, а потом с другим; в этом виде терапии существенно, что «коалиция» все время меняется и определяется по-новому. Жена, втянувшая мужа в супружескую терапию, вскоре обнаруживает, что терапевт не присоединяется к ней в осуждении этого человека, а втянутый в терапию муж с некоторым облегчением замечает, что внимание привлекается и к тому, какие трудности представляет его жена.

Еще один результат присутствия терапевта – это изменение в отношениях, вызванное тем, что каждый из супругов имеет возможность наблюдать, как терапевт обращается с другим. Например, муж, обращавший мало внимания на протесты своей жены, должен сидеть и наблюдать, как авторитетная личность обращается с ней симметричным образом, внимательно выслушивая то, что она говорит, и поощряя ее сказать больше. В таких обстоятельствах не только ставится под вопрос коалиция, но перед супругом возникает новый образец отношений. Подобным же образом терапевт может не позволить жене или мужу обращаться с ним таким образом, как он обычно провоцирует своего брачного партнера. Например, терапевт, комментируя способ обращения с ним, может установить образец реакции на такие провокации.

Тот факт, что супруги ставят себя, каждый в отдельности и вместе, в дополнительные отношения к супружескому терапевту, обращаясь к его услугам, глубоко воздействует на их трудности, помогая им в установлении дополнительных отношений друг с другом. Когда терапевт сотрудничает с ними в таких отношениях, управляя ими, как это делает большинство супружеских терапевтов, то он задает именно этот тип отношений. Хотя такой терапевт не обязательно действует явно авторитарным образом, что в действительности может быть неразумно или невозможно, за исключением особых обстоятельств, он готов выслушивать клиентов, исследовать их проблемы и давать им указания в качестве эксперта, каким он и должен быть. Чтобы супружеская пара уважала его, он должен быть авторитетной личностью, хотя и не столь властной, чтобы пара обратилась против него. Их признание авторитетной личности, и тем самым принятие дополнительных отношений, становится частью процесса выработки типов их отношений друг с другом.

определение правил.

Супружеский терапевт не только вмешивается в брак уже своим присутствием, но активно вмешивается в него, переименовывая или переопределяя виды деятельности этих двух людей по отношению друг к другу. В начале терапии его комментарии и указания имеют более снисходительный характер, поскольку он поощряет супругов высказываться в контексте, в котором они могут быть беспристрастно выслушаны. При этом обвинения и протесты поощряются, чтобы выявить как можно больше. Один из способов поощрить более свободную дискуссию состоит в том, что комната консультации объявляется особым местом, «ничейной землей», где действуют правила, отличные от обычных. В этом особом месте уместно затрагивать вопросы, прежде беспокоившие их, но не обсуждавшиеся. Хотя такое обозначение терапевтической ситуации кажется мягкой формой указания, супруги часто принимают представление, что в этой комнате они могут меньше защищать друг друга. Иногда терапевт может запретить супругам обсуждать некоторые предметы между сеансами, так что их разрешается обсуждать лишь в этом особом месте.

Когда супруги высказались, терапевт комментирует услышанное. Его комментарии имеют обычно следующий характер: комментарии, подчеркивающие позитивную сторону их взаимодействия, и комментарии, переопределяющие ситуацию в ином смысле или даже в противоположном, чем ее определили супруги.

Когда терапевт переопределяет мотивы или цели супружеской пары, он как правило подчеркивает позитивную сторону дела. Например, если муж жалуется, что жена изводит его своими придирками, то терапевт может комментировать это, сказав, что жена по-видимому пытается привлечь внимание мужа и стать ближе к нему. Если жена жалуется, что муж постоянно отстраняется от нее, то можно определить мужа как человека, избегающего ссор и стремящегося к дружеским отношениям. При этом самые дикие выходки не игнорируются, а, например, обозначаются как реакции досады (а не как грубость). Вообще, если это возможно, терапевт определяет супружескую пару как такую, которая стремится к дружеской близости, но делает это неэффективно, вследствие недоразумений или под влиянием посторонних сил. Способы, которыми супруги описывают друг друга, могут быть также переопределены позитивным образом. Если муж описывает свою жену как безответственную и непрактичную личность, то терапевт может переопределить эти черты как женственность. Если муж пассивен и бездеятелен, его можно определить как стойкого и выносливого. Переопределив таким образом каждого из супругов в положительном смысле, он не только поддерживает обоих, но затрудняет им их обычные способы классификации. Вдобавок к этому, когда терапевт переопределяет супруга, он тем самым характеризует самого себя как человека, классифицирующего супружескую пару. Подчеркивая позитивные стороны, он выполняет свою классификацию таким образом, что ему трудно возражать.

Другой тип комментариев терапевта подчеркивает противоположное тому, что подчеркивают супруги. Если муж и жена оба заявляют, что они остаются вместе лишь по обязанности, по религиозным мотивам или в интересах детей, то терапевт сосредоточивает внимание на добровольных аспектах их отношений. Подчеркивая, что они выбрали друг друга и оставались вместе много лет, он минимизирует вынужденный характер их отношений. Если же муж и жена заявляют, что их отношения совершенно добровольные и что они могут в любой момент разойтись, то терапевт указывает, что они так долго были вместе, несмотря на все трудности, и что они, очевидно, вовсе не желают разорвать свой союз.

Терапевт также переопределяет тип отношений между супругами. Если жена заявляет, что это она отвечает за семью и должна руководить своим мужем, то терапевт не только проявляет сочувствие к самоотверженности, с которой она выносит такое положение, но указывает также на руководящие и ответственные действия мужа. Вдобавок он может подсказать жене, что это муж устраивает так, чтобы она была ответственным лицом, и тем самым поднимает вопрос, кто кем руководит. Точно так же, если муж характеризует свою жену как беспомощную личность, то терапевт побуждает супругов выяснить, кто из них добивается своего. Тонко сосредоточивая внимание на противоположном или на другом аспекте отношений, терапевт подрывает типичные способы, которыми супруги обозначают свои отношения, так что они должны определить их иначе и таким образом измениться.

Поощряя супругов говорить друг о друге, терапевт добивается сверх того проявления ряда супружеских правил, неявных или скрытых. Если эти правила нежелательны, им труднее следовать, когда они становятся явными. Например, если у супругов есть неявное соглашение, что они будут навещать его родственников, а не ее родственников, то терапевт может задать вопрос, оба ли они предпочитают это соглашение. Если они явно не обсуждали этого вопроса, то может быть принято новое решение. Далее, может быть неявное соглашение, что жена никогда не дает говорить мужу. Когда терапевт указывает, что жена прерывает мужа прежде, чем он может высказаться, жене становится труднее это делать, хотя терапевт не предлагает такое изменение, а «просто» комментирует происходящее. Комментирование может также уменьшить эффективность взаимной защиты. Когда терапевт говорит мужу, что его жена, кажется, обращается с ним, как с нежным растением, он может спровоцировать более прямое обсуждение. Конфликты по поводу того, каких правил надо держаться, можно разрешить, поощряя супругов обсуждать свою совместную жизнь и вырабатывать компромиссы, причем терапевт подчеркивает позитивную сторону. Но конфликты по поводу того, кто должен устанавливать правила, требуют от терапевта более активного руководства.

решение проблемы, кто должен устанавливать правила.

Хотя главные конфликты брака сосредоточены вокруг проблемы, кто кому должен говорить, чтó делать при таких-то обстоятельствах, терапевт, как правило, не будет явно обсуждать этот конфликт с супружеской парой. Если муж говорит, что он раздражается потому, что его жена всегда добивается своего и постоянно руководит им, то терапевт не подчеркивает борьбу за управление, а подчеркивает сильные чувства, возникающие в этой ситуации. Явные разговоры о проблеме управления могут только закрепить ее. Однако конкретные указания терапевта оказываются наиболее эффективными, когда они предназначаются для разрешения конфликта по поводу того, кто должен устанавливать правила отношений.

Любой комментарий терапевта имеет директивные аспекты, даже если он всего лишь говорит: «Обратите внимание на вот это». Но супружеский терапевт часто намеренно дает супругам указания вести себя определенным образом. Эти указания можно для удобства разделить на два типа: рекомендации супругам вести себя иначе, и рекомендации продолжать прежнее поведение.

Супружеский терапевт дает супругу указание вести себя иначе лишь в тех случаях, когда конфликт незначителен, или когда этот супруг, по всей вероятности, поведет себя таким образом и сам, но всего лишь ищет оправдания. Если, например, муж никогда не появляется с женой на людях, то можно ему предложить пригласить ее в ресторан, но обычно лишь в том случае, если муж и так движется в этом направлении. Такое указание позволяет супружеской паре провести вечер вне дома так, что ни один из них не должен признать, что они этого хотят. Простые советы разумнее обращаться друг с другом редко производят действие, или действуют нежелательным образом. Супружеская пара, подобно индивидуальному пациенту, может быть лишь отклонена в более продуктивном направлении, но не может быть вынуждена изменить свое поведение на обратное. Если мужу и жене говорят, что они должны более дружественно обращаться друг с другом, это не доставляет им новой информации и не дает им возможности следовать такому указанию. Что более важно, если терапевт указывает супругам вести себя иначе, то он часто следует по подсознательному желанию самой супружеской пары, то есть действует по их «указанию». Такая пара, испытывающая страдания, уже спровоцировала многих людей давать им бесполезные советы – «вести себя разумно», но такие советы лишь доказывали паре, что люди их не понимают, и они оставались в том же положении. Вообще говоря, если терапевта спровоцируют на совет, то этот совет будет в том роде, какого ждет провоцирующее лицо, а потому лишь увековечит существующее бедствие. Если, например, жена говорит терапевту: «Не кажется ли вам, что мой муж должен оставаться по вечерам дома, а не уходить каждый день?», и если терапевт с этим соглашается, то она пользуется его наивностью. Но если вместо того, чтобы согласиться и дать такой совет, терапевт говорит: «Мне кажется, важно понять, в чем тут дело», то терапевт не только поощряет понимание, но объясняет, что он дает указание по-своему, а не потому, что он на это спровоцирован. В любом случае, терапевт должен давать указания. Психоаналитический подход к супружеским парам состоит в том, чтобы попросту выслушивать их, не позволяя супружеской паре спровоцировать его на указания. Хотя могут быть теоретические основания хранить молчание, например, стремление обнаружить более глубокие слои психических конфликтов, главная функция молчания состоит в том, чтобы не идти на поводу у пациента. Однако молчащий терапевт избегает также тех действий, которые могли бы направить пару к более удовлетворительным отношениям. Терапевту чаще всего приходится молчать, если его провоцирует пара, но если он может дать указания от себя, способные произвести изменения, но продолжает молчать, то он просто теряет время.

Указание вести себя иначе может подействовать, если требование настолько мало, что его следствия прямо не видны. Если, например, муж говорит, что он всегда уступает и позволяет жене все делать по-своему, то можно попросить его говорить своей жене «нет» по какому-нибудь вопросу один раз в неделю. Если это говорится в присутствии жены, то закладывается основа для более легкого выполнения такого указания. Далее, более вероятно, что указание будет исполнено, если для этого предлагается некоторое обоснование. Например, если говорится, что каждая жена чувствует себя свободнее в своих поступках, будучи уверена, что муж скажет ей «нет», если она зайдет слишком далеко. Получив такое указание, супружеская пара может вначале отнестись к этому «нет» несерьезно. Однако, если это касается важного вопроса, или если указание выполняется в течение нескольких недель, то это приводит к последствиям в супружеских отношениях. Чем более жестко было предыдущее «соглашение», по которому жена всегда должна все делать по-своему, тем больше реакция обоих, когда он говорит «нет», и тем самым определяет отношения иначе. Тот факт, что он это делает по указанию, облегчает положение. Но поскольку сообщения происходят от него, жена должна реагировать. Точно так же, чрезмерно ответственную жену можно попросить совершать однажды в неделю небольшой безответственный поступок, скажем, покупать что-нибудь ненужное и дешевое. Если прежнее соглашение состояло в том, что она ответственна, а ее муж безответствен, то небольшое требование этого рода подрывает такое определение отношений. Хотя жена проявляет безответственность по указанию терапевта, и таким образом исполняет свой долг, выполняя его требования, она все же тратит деньги на что-то ненужное и, тем самым, ведет себя безответственно. Однако, вообще говоря, когда муж или жена получают указания вести себя иначе и, тем самым, нарушить установленные ими правила брака, то требование должно быть настолько малым, что кажется тривиальным.

Но если обычные способы поведения супругов конфликтны, то в действительности крайне трудно придумать указание, как отклониться от принятых способов поведения. Жена, настаивающая, что она несет ответственность за брак, обычно безответственна на некотором другом уровне. Например, она может быть столь ответственна по поводу бюджета, что проявляет безответственность, переоценивая деньги за счет своего мужа и детей. Если от нее требуют сделать что-нибудь безответственное, то в этом может не быть для нее ничего совершенно нового. Точно так же, муж, никогда не говорящий прямо «нет» своей жене, это обычно человек, все время говорящий «нет» своим пассивным сопротивлением. Если потребовать, чтобы он сказал «нет», это будет лишь частично другим поведением. Если даже потребовать от мужа, холодно обращающегося со своей женой, чтобы он проявил к ней внимание, то это не всегда означает изменение намерения этого поведения, поскольку для этого типа женщины холодность может означать внимание. В действительности, если бы муж обращался с ней более дружелюбно, то это показалось бы ей бóльшим требованием или настолько подавило бы ее чувством вины, что внезапное дружелюбие со стороны мужа не было бы в действительности воспринято как внимание.

Часто оказывается, что указание кажется требованием другого поведения, но в действительности им не является. Например, муж мог добиваться в течение многих лет, чтобы его жена испытала сексуальный оргазм. Он столько беспокоился об этом, так раздражался и отчаивался из-за нее, что этот вопрос приобрел мрачное значение в отношениях мужа и жены. Терапевт сказал жене в присутствии мужа, что она может однажды испытать некоторое сексуальное удовольствие, но при этом она должна сказать мужу, что не испытала его. И если муж будет настаивать, чтобы она сказала, действительно ли она не испытала его или только следовала указанию, она должна сказать, что действительно не испытала оргазма. Это указание имело различные цели, в том числе вызвать неуверенность по поводу ситуации и освободить мужчину от чрезмерной озабоченности удовольствием жены (он страдал от ejaculatio praecox). Однако в том, что было сказано, содержался некоторый намек, что жена получает удовольствие от секса, отрицая это, так что в действительности указание поощряло ее обычное поведение.

Поощрение супружеской пары вести себя обычным образом парадоксально оказывается одним из самых быстрых способов, приводящих к изменению. Такое указание может быть рассчитанным, или может произойти как естественный результат, когда супружескую пару поощряют к самовыражению. Например, жена может сказать, что ее муж должен покончить со своей ленью, а терапевт может ответить, что он, возможно, время от времени нуждается в таком поведении и что они должны попытаться понять причины этого. Когда терапевт делает такое утверждение, он дозволяет этим – если не поощряет – продолжение бездеятельности мужа. Многие процедуры, по видимости подчеркивающие желательность взаимопонимания, можно рассматривать как утонченное поощрение обычного поведения. Заметим, что эта процедура совершенно отлична от типичного подхода супругов к их проблеме: один из супругов обычно говорит другому, чтобы он прекратил некоторое поведение, а в результате оно продолжается. Когда же терапевт дозволяет и поощряет обычное поведение, то человек склонен его прекратить.

Когда терапевт «принимает» способ поведения супругов, он начинает приобретать некоторый контроль над этим поведением. Он немедленно оказывается в центре их проблемы: Кто должен устанавливать правила отношений? Хотя супруги нелегко могут противиться тому виду отношений, который им предписывает терапевт, если они уже и без того взаимодействуют таким образом, они все же могут противиться представлению, что их отношения определяет за них кто-то другой, и эта реакция производит сдвиг. Если, например, жена управляет своим мужем посредством самопожертвования и подчеркивает, что она все делает на благо других, то мужу нелегко противиться ей, даже если он не хочет быть подчиненным в дополнительных отношениях с ней. Такая женщина будет склонна так же обращаться с терапевтом. Но если терапевт поощряет ее к самопожертвованию, эта женщина оказывается в трудном положении. Она не может управлять им тем же методом, если он сам этого требует. Если она продолжает вести себя таким способом, она тем самым признает, что ею управляет терапевт. Если же она этого не делает, то она должна перейти к другому типу отношений. Если терапевт идет дальше этого, поощряя жену проявлять самопожертвование, а мужа – пытаться безуспешно противиться ей, то супруги должны изменить свое отношение друг к другу, чтобы сопротивляться управлению терапевта.

Рассмотрим типичную проблему супругов, которые все время борются друг с другом. Если терапевт указывает им идти домой и соблюдать мирные отношения, сомнительно, чтобы это произошло. Но если он указывает идти домой и бороться, то борьба, которая произойдет, будет иметь иной характер. Разница может состоять лишь в том факте, что они борются теперь по указанию кого-то другого, или же терапевт может переименовать их борьбу, чтобы она приняла иной характер. Например, муж может говорить, что их постоянная борьба объясняется постоянными придирками жены. Жена может сказать, что они борются потому, что муж ее не понимает и никогда не делает того, о чем она просит. Терапевт может переименовать или переопределить их борьбу разнообразными способами: он может подсказать им, что они борются неэффективно, потому что не высказывают, что у них в самом деле на уме; он может объяснить, что их борьба – это способ вызвать эмоциональную реакцию другого, в которой они нуждаются оба; он может сказать, что когда они начинают чувствовать себя ближе друг к другу, они впадают в панику и начинают бороться; или он может объяснить, что они борются потому, что внутренне считают себя не заслуживающими счастливого брака. С этим новым обозначением своей борьбы, получив указание отправиться домой и бороться, супруги обнаруживают, что при новом определении их конфликта им трудно продолжать его по обычному шаблону. Они особенно склонны к более мирному поведению у себя дома, если терапевт говорит им, что они должны бороться, и притом должны по некоторым причинам, которые им не нравятся. Супруги могут опровергнуть терапевта, лишь уменьшив свою борьбу.

Когда семейный терапевт поощряет супругов вести себя обычным способом, он приобретает некоторый контроль над их поведением, потому что все происходящее определяется теперь как происходящее по его указанию. На этом этапе он может изменить свое указание, чтобы вызвать изменения. Изменение, которое он производит, может быть расширением ограниченных отношений, существующих у супругов, или переходом к другому типу отношений.

Примером расширения отношений является классический случай, рассказанный Милтоном Эриксоном. К нему пришла женщина и сказала, что она и ее муж собираются, наконец, купить дом, о чем они мечтали в течение всей своей супружеской жизни. Но ее муж – тиран, не позволяющий ей играть никакой роли в выборе дома или его обстановки. Муж настаивал, что все связанное с новым домом должно быть всецело в его ведении, а она не имеет во всем этом права голоса. Столь крайняя версия дополнительных отношений делала женщину несчастной. Эриксон сказал женщине, что хочет видеть ее мужа. Когда почтенный джентльмен явился, Эриксон подчеркнул, что муж должен быть полным хозяином в своем доме. Муж был с этим вполне согласен. Оба они с удовольствием пришли к выводу, что мужчина, возглавляющий семью, должен иметь полное право распоряжаться выбором дома и его обстановки. После некоторого обсуждения Эриксон стал говорить о том, какой человек бывает в самом деле хозяином в своем доме. Когда старый джентльмен выразил любопытство по поводу того, какой человек бывает в самом деле хозяином, Эриксон объяснил, что настоящий хозяин – это человек столь уверенно руководящий, что он может позволить своим подчиненным высказываться по менее важным вопросам. Такой хозяин полностью всем управляет, но он может позволить лицам, стоящим ниже его, принимать некоторые решения. Следуя этому подходу, Эриксон убедил этого тиранически настроенного старого джентльмена предложить 20 планов дома и 20 планов обстановки. Затем муж разрешил жене выбрать один из его планов. Она выбрала дом и обстановку, какие ей нравились. Таким образом, муж по-прежнему полностью распоряжался всеми сторонами покупки дома, но жена могла выбрать, что хотела. Пределы дополнительных отношений были расширены таким образом, чтобы удовлетворить потребности обоих партнеров.

Если поведение и взгляды супружеской пары одобряются или поощряются, а потом подсказывается изменение, это может также переменить тип отношений. Например, жена заявляла, что ее муж избегает ее, что он склонен уходить от семейного стола во время ужина, сидеть в одиночестве в гостиной, а потом готовить самому себе какой-нибудь ужин. Хотя муж вначале говорил, что он не знает, почему ведет себя таким образом, он давал понять также, что жена во время ужина придиралась к детям и к нему. При первом же упоминании о таком поведении жены за столом, она сказала, что ей приходится поправлять поведение детей за столом, потому что он этого никогда не делает. Муж сказал, что когда он пытался это делать, она его прерывала, так что не стоило ссориться.

Жена получила указание поправлять поведение детей за столом в течение следующей недели и наблюдать, как это действует на мужа. Муж получил указание наблюдать, как жена обращается с детьми и в случае сильного несогласия с этим, подниматься и уходить от стола. В действительности указание сводилось к тому, чтобы продолжать прежнее поведение. Но когда они получили указание делать все это, супруги обнаружили, что им трудно вести себя обычным образом, потому что их поведение стало не только намеренным, но и вынужденным. Через неделю такой процедуры супруги получили указание изменить свое поведение: в течение недели жена была освобождена от всякой ответственности за дисциплину во время ужина и могла просто с удовольствием есть, а муж должен был взять на себя все руководство за столом. Жена не должна была даже показывать на кого-нибудь из детей, побуждая мужа что-нибудь предпринять. Поскольку это поведение по определению происходило по требованию терапевта, а не по желанию одного из них, то супруги смогли выдержать эту перемену в отношениях за столом, которая впоследствии перешла на другие аспекты их совместной жизни.

Подобным же образом терапевт поощряет обычное поведение, когда указывает отдалившимся друг от друга супругам сохранять в течение некоторого времени известное расстояние, не рискуя вступать в слишком тесные отношения; или когда он указывает супружеской паре избегать столкновений без конфликтов, или когда он указывает всегда уклоняющимся от конфликта супругам, чтобы они не ссорились в течение некоторого времени, но повторяли в уме, чтó они хотели бы сказать друг другу; или он указывает всегда уступающему супругу уступать в течение некоторого времени, и так далее. Эта процедура не только доставляет терапевту некоторый контроль над поведением пары и закладывает основу для дальнейшего сдвига, но также использует всевозможные мятежные силы, скрытые в супружеской паре.

Часто случается, что указание одному из супругов в присутствии другого производит действие на обоих. Например, супружеская пара с постоянными конфликтами, в которой жена похваляется перед мужем своими внебрачными связями, может увидеть свои столкновения с особой точки зрения. Обычно они усматривают, что причиняют это друг другу в качестве мести. Но если терапевт, пользуясь своим преимуществом эксперта, объясняет жене, что она защищает мужа своими связями с другими мужчинами, потому что он испытывает неуверенность по поводу секса, то жена сталкивается с другой точкой зрения. Если это ее поведение, которое она считала мстительным, объявляется защитным, то ей становится труднее продолжать его, особенно если терапевт указывает, что ей надо продолжать помогать своему мужу таким образом. Если такой комментарий делается в присутствии мужа, то он почти обязан доказать, что не нуждается в такой защите, пытаясь установить более близкие отношения с женой. Конечно, супруги не согласятся с таким комментарием, но идея будет продолжать на них действовать. Если имеется значительное разногласие, то терапевт может подсказать, чтобы они провели эксперимент; если они попробуют стать ближе друг другу, это вызовет у них панику. Чтобы опровергнуть это, они должны попытаться сблизиться. Если сближение их расстраивает, то они тем самым принимают истолкование, предложенное терапевтом, и таким образом самым принимают его как человека, способного добиться изменения. Если же они не расстраиваются, то они сближаются, что и является целью терапевта.

Если терапевт доставляет рамку, в которой должно произойти изменение, и если в пределах этой рамки он поощряет супругов продолжать их обычное поведение, то супруги сталкиваются с ситуацией, с которой трудно справиться без изменения. Если вдобавок он превращает их обычное поведение в пытку для них, то проблема для супругов осложняется. Переименование того, что они делают, часто превращает их обычное поведение в еще бóльшую пытку. Это переименование может быть обозначением отрицательного поведения, как чего-то положительного, или наоборот. Терапевт может указать, что некоторое поведение одного из супругов, которое они считают положительным, в действительности отрицательно. Например, терапевт может определить защитную позицию как эгоистическую, поскольку она удовлетворяет потребности защитника. Другая процедура – возбудить вопрос, каким образом супруги обычно наказывают друг друга. Как правило, они говорят, что этого не делают, но если наказание определяется как такое поведение, которое другой супруг ощущает как наказание, то они становятся более разговорчивыми. Тогда супруги могут обсуждать такие виды поведения, как отстраненность, жалобы, претензии, отказ выполнять пожелания другого и так далее. Такая дискуссия проявляет многие маневры, используемые супругами друг против друга, а также приводит к переименованию маневров. Это можно довести до такого положения, когда симптоматическое поведение начинает ощущаться как наказание. Поскольку симптомы одного из супругов всегда тяжело переносятся другим, то можно подсказать, что этот симптом есть способ наказания другого. Супруг с проблемой ожирения, головными болями, с симптомами истерии или навязчивым поведением предпочитает обычно определять свой симптом как нечто происходящее независимо от супруга. Если такой симптом обозначается как способ наказания, это делает его существование более трудным. Когда один из супругов жалуется на свой симптом, другой может получить указание спросить его: «За что ты меня наказываешь?» Такой вопрос вызывает отрицание, но одновременно приводит к угнетению симптоматического переживания. Эта процедура подобна другим способам переименования симптомов, при которых они получают иную характеристику, вызывая тем самым изменение. Например, можно попросить одного из супругов в присутствии другого выбрать на этой неделе время, когда симптом облегчается, и заявить обратное. Такое указание увеличивает неопределенность силы симптома и закладывает основу для изменения.

Идея поощрения обычного поведения супругов допускает вариант, когда терапевт указывает одному из супругов поощрять симптоматическое поведение другого. Как правило, партнер супруга, проявляющего симптомы, противится симптоматическому поведению, но в то же время его поощряет. Если супружеский терапевт велит партнеру только поощрять симптоматическое поведение своего супруга, то часто на это следует резкая реакция. Например, в одном случае жена испытывала тревогу каждый раз, когда пыталась выйти из дому одна. При попытке выйти она испытывала тревожное ощущение и ужасную боль в глазах. Она страдала этим несколько лет, и муж всегда уверял ее, что она должна выходить одна, и что это вполне безопасно. Но при этом он полностью сотрудничал с ней, когда она оставалась дома, выполняя все покупки, сопровождая ее, когда ей надо было выходить, и проявляя некоторую неловкость каждый раз, когда она начинала выходить одна. После нескольких сеансов супружеской терапии терапевт попросил мужа в присутствии жены сделать что-то, что тому могло показаться глупым. Он попросил его каждый день при уходе на работу говорить ей, что она должна оставаться дома весь день и не выходить одна. Он мог говорить это серьезно, или в виде шутки – как ему нравится. Муж согласился следовать этой процедуре. На третий день, когда он сказал ей оставаться дома, жена пошла одна в магазин – впервые за восемь лет. Но следующий сеанс был заполнен беспокойством мужа о том, что может случиться, если жена выходит одна, куда она может пойти, с кем она может встретиться и даже – не может ли она найти себе работу и стать настолько независимой, что захочет его покинуть.

Указание терапевта, чтобы муж велел жене оставаться дома, было в действительности двойным поощрением обычного поведения: муж получил указание поощрять жену оставаться дома, что он и делал в скрытой форме, а жена получала от мужа поощрение оставаться дома, что она и делала сама. В результате таких указаний произошел сдвиг в типе отношений. Хотя жена вела себя беспомощно, это она решала быть беспомощной, потому что отказывалась выходить. Когда же муж велел ей оставаться дома, возник вопрос, кто устанавливает правила отношений. Жена реагировала на это симметричным поведением, уйдя из дома, что было ее единственным способом распорядиться в этой ситуации. Хотя указание терапевта поощрять другого в его обычном поведении кажется мягким вмешательством, оно неизбежно вызывает у супругов сдвиг, потому что это указание касается основной проблемы брака – кто из супругов будет определять характер их отношений.

изменение устойчивости системы – резюме.

Супружеская пара, испытывающая трудности, имеет тенденцию сохранить это бедствие, пытаясь разрешить конфликт способами, продолжающими его. Цель супружеского терапевта – не только вызвать сдвиг или расширение типов супружеских отношений, но также спровоцировать изменение способов, с помощью которых супруги сохраняют устойчивость брачной системы. Для такого изменения надо таким образом повлиять на способы саморегулирования системы, чтобы она могла сама меняться.

Появление супругов в кабинете семейного терапевта – это по существу их попытка найти более удовлетворительный способ сохранить их отношения. Терапевт доставляет им возможность изменения разнообразными способами: он поощряет их разрешать конфликты обсуждением, а не по-прежнему отстранением и молчанием; он доставляет им достаточно беспристрастного советчика и судью; он поощряет супружескую пару исследовать мотивы, которых они не сознают; он разоблачает многие маневры, затрудняя тем самым их использование; и он вырабатывает у них привычку затрагивать чувствительные вопросы. Хотя дискуссия, поощрение понимания и новые точки зрения предлагаются в контексте супружеской терапии, имеется и другой источник изменения, подчеркнутый выше: если супруги продолжают свое нежелательное поведение в течение супружеской терапии, то они оказываются в парадоксальном положении. Парадоксальные стратегии супружеского терапевта формально напоминают стратегии, используемые в индивидуальной терапии.

Супружеская пара сталкивается с парадоксом, или с конфликтом сообщений на различных уровнях, когда терапевт предлагает ей благожелательную помощь и в этих рамках требует от них пройти через испытания, которые могут восприниматься как наказание. Супругам нелегко обнаружить свои проблемы и свои мелкие конфликты, и самые чувствительные для них супружеские ситуации часто именно те, которые больше подвергаются исследованию. Еще одна сторона парадокса проявляется, когда терапевт поощряет супругов продолжать свое мучительное поведение, в то же время сообщая им на другом уровне, что он помогает им покончить с этим мучением. Точно так же он занимает позицию эксперта, но часто отказывается давать супругам прямые советы, чего ожидают от эксперта.

Вопрос, почему парадоксальные ситуации столь полезны в терапии, связан с вопросом, как производится изменение и как трудно супружеской паре измениться без посторонней помощи. Кажется разумным предположить, что если пара очевидным образом усложняет свои трудности своим поведением, то она должна прекратить это поведение, особенно услышав разумный совет это сделать, однако такой совет обычно не предлагается в терапии, а если предлагается, то ему обычно не следуют. Можно предположить глубоко заложенные психодинамические причины для объяснения, почему так трудно изменить супружеские отношения, но можно также подойти к проблеме не с точки зрения индивида, а с точки зрения отношений. Люди, находящиеся в некоторых отношениях, склонны ограничивать поведение своего партнера, и если один из них проявляет изменение, то другой склонен реагировать против этого изменения, даже если оно может привести к уменьшению трудности. Говорят, что если жена хочет, чтобы ее муж не изменился, она должна приняться за его исправление.

Супружеская пара, подобно индивиду, обычно точно так же обращается со своим терапевтом. На прямое указание произвести изменение она реагирует упорным продолжением прежнего поведения. Различные тактики терапевта с целью не указывать на изменения приводят в терапевтической ситуации к очевидным парадоксам, поскольку он должен найти способ вызвать изменение, не требуя его. В действительности, когда он парадоксальным образом поощряет усиление нежелательного поведения в рамках процесса его устранения, то он вероятнее всего добьется изменения.

Хотя супружеский терапевт в разговорах с супругами обычно подчеркивает необходимость самопонимания, опыт не подтверждает предположение, что достижение понимания производит изменение в супружеских отношениях. Судя по всему, супружеская терапия доставляет контекст, в котором супруги могут научиться новым способам поведения, когда их заставляют расстаться с прежними процедурами, вызывавшими трудности. Когда терапевт дает советы, консультирует и приводит примеры, он предлагает тем самым методы решения конфликта. Но когда терапевт налагает терапевтические парадоксы, он принуждает супружескую пару развить новые способы отношений и в то же время освобождает ее, давая возможность развить их.

Источники материалов

1. «Предисловие» – Р.В.Коннера, Перевод А.И.Фета.

2. «Вопросник для терапевтов» – взят от веб-сайта Дж.Хейли (www.jay-haley-on-therapy.com). Редакция Р.В.Коннера, перевод А.И.Фета.

3. «Супружеская терапия» – глава VI книги Strategies of Psychotherapy, Jay Haley; Grune & Stratton, Inc., New York, New York, 1963. Перевод А.И.Фета.

Дата добавления: 2019-11-16; просмотров: 257; Мы поможем в написании вашей работы!

Поделиться с друзьями:

⇐ Предыдущая 12

Мы поможем в написании ваших работ!