РАЗДЕЛ ТРЕТИЙ УЧЕНИЕ О ПОНЯТИИ 9 страница
§ 231
ce) В конкретной единичности, в которой простая определенность, выраженная в дефиниции, рассматривается как отношение, предмет есть синтетическое отношение различных определений, есть некая теорема. Так как эти определения различны, то их тождество есть опосредствованное тождество. Добывание материала, образующего средние члены, есть конструкция, и само опосредствование, из которого для познания вытекает необходимость указанного отношения, есть доказательство.
Примечание. Согласно обычным указаниям относительно характера различия между синтетическим и аналитическим методами, использование того или другого метода кажется в общем и целом делом произвольного выбора. Если мы в качестве предпосылки возьмем конкретное, которое, согласно синтетическому методу, представляется результатом, то мы можем из этого конкретного путем анализа вывести те абстрактные определения, которые составляют предпосылки доказательства и материал для него. Алгебраические дефиниции кривых линий суть теоремы в геометрическом рассуждении, и точно так же из теоремы Пифагора, взятой как дефиниция прямоугольного треугольника, можно было бы вывести путем анализа те теоремы, которые в геометрии были доказаны раньше, с тем чтобы из них вывести теорему Пифагора. Произвольность выбора основана на том, что как один, так и другой метод исходит из внешней предпосылки. Согласно природе понятия, анализ предшествует синтезу, так как сначала нужно возвести эмпирически-конкретный материал в форму всеобщих абстракции, и уже только после этого можно предпослать их в синтетическом методе в качестве дефиниций.
|
|
|
==414
Что эти методы, столь существенные и увенчивающиеся таким блестящим успехом в их собственной области, не годятся для философского познания, это само собою ясно, так как они исходят из предпосылок и познание в них носит характер рассудочного познания, руководящегося в своем поступательном движении формальным тождеством. У Спинозы, который больше других применял геометрический метод, и применял его именно для вывода спекулятивных понятий, формализм этого .метода сразу бросается в глаза. Философия Вольфа, которая развила этот метод до крайнего педантизма, является также и по своему содержанию метафизикой рассудка.
Прежние злоупотребления формализмом этих методов в философии и науках заменились в новейшее время злоупотреблением так называемой конструкцией. Кант пустил в ход представление, что математика конструирует свои понятия; это означало лишь то, что математика имеет дело не с понятиями, а с абстрактными определениями чувственных созерцаний. Таким образом, стали называть конструкцией понятий указание на подхваченные из восприятия чувственные определения с исключением понятия и дальнейший формалистический способ классификации философских и научных предметов в форме таблиц, согласно принятой наперед схеме, причем классификация все же остается произвольной. На заднем плане здесь, конечно, маячит смутное представление об идее, о единстве понятия и объективности, а также смутное представление о том, что идея конкретна. Но эта игра и так называемое конструирование далеко не представляет собой того единства, которым является лишь понятие как таковое, и столь же мало чувственно-конкретное созерцание представляет собой конкретное разума и идеи.
|
|
|
Впрочем, так как геометрия имеет дело с чувственным, но абстрактным созерцанием пространства, то она без затруднения может фиксировать в нем простые рассудочные определения; поэтому только в геометрии синтетический метод конечного познания достигает полного совершенства. Замечательно, однако, что, двигаясь по своему пути, геометрия также наталкивается в конце концов на несоизмеримые и иррациональные величины, где она, если она хочет пойти дальше по пути спецификации (im Bestimmen), вынуждена выйти за пределы принципа рассудка. И здесь, так же как и в других областях, получается превратная терминология: то, что мы называем
|
|
|
==415
рациональным, принадлежит на самом деле области рассудка, а то, что мы называем иррациональным, есть скорее начало и след разумности. Другие науки, доходя до той грани, дальше которой они не могут двигаться с помощью рассудка (а это бывает с ними необходимо и часто, ибо их предметом не являются простые определения пространства или числа), находят легкий способ выйти из затруднения. Они прерывают последовательное развитие своих определений и заимствуют то, в чем они нуждаются (а это нужное им часто оказывается противоположностью предыдущих определений), извне, из области представления, мнения, восприятия или из каких-нибудь других источников. Благодаря тому что конечное познание не сознает природы употребляемого им метода и его отношения к содержанию, оно может не заметить того, что, двигаясь по пути дефиниций, делений и т. д., оно руководится необходимостью определений понятия. И по этой же причине оно не замечает, что дошло до своей границы, а когда оно переходит эту границу, оно не знает, что находится в области, в которой определения рассудка уже не имеют силы, и продолжает грубо применять их там, где они уже неприменимы.
|
|
|
§ 232
Необходимость, которую конечное познание порождает в доказательстве, есть сначала некая внешняя необходимость, предназначенная лишь для субъективного разумения. Но в необходимости как таковой конечное познание само покинуло свою предпосылку и исходный пункт, состоящий в том, что содержание конечного познания есть нечто првднайденное и данное. Необходимость как таковая есть в себе соотносящее себя с собой понятие. Субъективная идея в себе, таким образом, пришла к в-себе и для-себя определенному, к не-данному и потому имманентному ей как субъекту. Она переходит к идее воления.
Прибавление. Необходимость, к которой познание приходит через посредство доказательства, представляет собой противоположность тому, что составляет его исходный пункт. В своем исходном пункте познание обладало данным и случайным содержанием; теперь же в конечной точке своего движения оно знает содержание в качестве необходимого, и эта необходимость опосредствована субъективной деятельностью. Субъективность точно так же была вначале совершенно абстрактной, только tabula rasa,
==416
теперь же она, напротив, оказывается определяющей. Это есть переход от идеи познания к идее веления. Ближе этот переход состоит в том, что всеобщее в его истинности должно быть понято как субъективность, как движущееся, деятельное и полагающее определения понятие.
00.htm - glava59
β) Воление
Субъективная идея как в себе и для себя определенное и равное самому себе простое содержание есть благо (das Gute). Его стремление реализовать себя в противоположность идее истины ставит себе задачей определить преднайденный мир согласно своей цели. Это воление, с одной стороны, уверено в ничтожности преднайденного объекта, а с другой — оно как конечное предпосылает цель блага как лишь субъективную идею и предполагает, что объект обладает самостоятельностью.
§ 234
Конечность этой деятельности заключается поэтому в том противоречии, что в противоречащих себе определениях объективного мира цель блага столь же осуществляется, сколь и не осуществляется, что эта цель столь же полагается как существенная, сколь и как несущественная, как действительная и одновременно как лишь возможная. Это противоречие представляет собой бесконечный прогресс осуществления блага, и в этом бесконечном прогрессе благо фиксировано лишь как некое долженствование. Но формально это противоречие исчезает благодаря тому, что деятельность снимает субъективность цели и, следовательно, снимает и объективность, снимает противоположность, благодаря которой оба конечны. И она снимает односторонность не только этой субъективности, а субъективность вообще, ибо другая такая субъективность, т. е. новое порождение противоположности, не отличается от той субъективности, которая предполагается прошлой, снятой. Это возвращение в самое себя есть вместе с тем воспоминание самого содержания, которое есть благо и в себе сущее тождество сторон, воспоминание о предпосылке теоретического отношения ( § 224), о том, что объект есть в нем субстанциальное и истинное.
==417
Прибавление. В то время как интеллект (der Intelligenz) старается брать мир лишь так, как он есть, воля, напротив, стремится к тому, чтобы теперь сделать мир тем, чем он должен быть. Непосредственное, преднайденное признается волей не прочным бытием, а лишь видимостью, чем-то в себе ничтожным. Здесь выступают те противоречия, в которых безвыходно вертится точка зрения моральности. В практическом отношении это вообще точка зрения философии Канта, а также точка зрения философии Фихте. Благо должно быть реализовано; мы должны работать над его осуществлением, и воля есть лишь деятельное благо. Но если бы мир был таким, каким он должен быть, то отпадала бы как лишняя деятельность воли. Требование самой воли состоит, следовательно, в том, чтобы ее цель, с другой стороны, не была реализована. Конечность воли здесь правильно выражена. Но мы не должны останавливаться на этой конечности, и процесс воли сам снимает ее и содержащееся в ней противоречие. Примирение состоит в том, что воля в своем результате возвращается к предпосылке познания, возвращается, следовательно, в единство теоретической и практической идеи. Воля знает цель как свою, и интеллект понимает мир как действительное понятие. Это подлинная позиция разумного познания. Ничтожное и исчезающее составляют лишь поверхность мира, а не его подлинную сущность. Подлинную сущность мира составляет в себе и для себя сущее понятие, и мир, таким образом, сам есть идея. Неудовлетворенное стремление исчезает, когда мы познаем, что конечная цель мира столь же осуществлена, сколь и вечно осуществляется. Это вообще позиция зрелого мужа, между тем как юношество полагает, что мир весь лежит во зле и нужно прежде всего сделать из него совершенно другой мир. Религиозное сознание, напротив, рассматривает мир как управляемый божественным промыслом и, следовательно, как соответствующий тому, чем он должен быть. Но это соответствие бытия и долженствования не есть, однако, нечто застывшее и неподвижное, ибо благо, конечная цель мира, есть лишь постольку, поскольку оно постоянно порождает само себя, и между духовным и природным миром существует, кроме того, еще и то различие, что последний постоянно лишь возвращается в самое себя, между тем как в первом, безусловно, имеет место также прогресс.
==418
§ 235
Истина блага, таким образом, положена как единство теоретической и практической идеи, единство, означающее, что благо достигнуто в себе и для себя, что объективный мир есть в себе и для себя идея и вместе с тем вечно полагает себя как цель и получает свою действительность благодаря деятельности. Эта жизнь, возвратившаяся к себе из различенности (der Differenz) и конечности познания и ставшая благодаря деятельности понятия тождественной с ним, есть спекулятивная, или абсолютная, идея.
00.htm - glava60
С. Абсолютная идея
§ 236
Идея как единство субъективной и объективной идеи есть понятие идеи, для которого идея как таковая есть предмет, объект, объемлющий собой все определения. Это единство есть, следовательно, абсолютная и полная истина, мыслящая самое себя идея, и именно мыслящая себя в качестве мыслящей, логической идеи.
Прибавление. Абсолютная идея есть прежде всего единство практической и теоретической идеи и, следовательно, вместе с тем единство идеи жизни и идеи познания. В познании перед нами выступала идея в форме различия, и процесс познания, как мы узнали, представляет собой преодоление этого различия и восстановление вышеуказанного единства, которое как таковое и в своей непосредственности есть ближайшим образом идея жизни. Недостаток жизни состоит в том, что она пока есть только в себе сущая идея; познание, напротив, есть столь же односторонне лишь для себя сущая идея. Единство и истина их обоих есть в себе и для себя сущая, следовательно, абсолютная идея. До сих пор мы имели своим предметом идею в ее развитии, в ее прохождении через различные ступени; теперь же идея сама для себя предметна. Это — ^όΤ(3ΐς νοήσεως 72, которое уже Аристотель называл высшей формой идеи.
§ 237
Абсолютная идея есть для себя, потому что в ней нет нп перехода, ни предпосылок и вообще никакой определенности, которые не были бы текучи и прозрачны; она есть чистая форма понятия, которая созерцает свое содержание как самое себя. Она есть свое собственное
==419
содержание, поскольку она есть идеальное (ideelle) различение самой себя от себя, и одно из этих различенных есть тождество с собой, которое, однако, содержит в себе тотальность форм как систему содержательных определений. Это содержание есть система логического. В качестве формы па долю идеи ничего не остается, кроме метода этого содержания — определенного знания о достоинстве (der Währung) ее моментов.
Прибавление. Когда говорят об абсолютной идее, то можно подумать, что здесь наконец мы услышим настоящее объяснение, что здесь будет непременно дано все. Можно, конечно, растекаться в бессодержательных декламациях об абсолютной идее; истинным содержанием идеи является, однако, не что иное, как вся система, развитие которой мы проследили. Можно также сказать, что абсолютная идея есть всеобщее; но она есть всеобщее не как абстрактная форма, которой особенное содержание противостоит как нечто другое, а как абсолютная форма, в которую возвратились все определения, вся полнота положенного ею содержания. Абсолютную идею можно сравнить в этом отношении со стариком, высказывающим то же самое религиозное содержание, что и ребенок, но для первого оно является смыслом всей его жизни. Если даже ребенок и понимает религиозное содержание, оно все же представляет для него нечто такое, вне которого еще простирается вся жизнь и весь мир. То же самое можно сказать о человеческой жизни вообще и о событиях, составляющих ее содержание. Все старания человека направлены к достижению цели, а когда эта цель достигнута, мы удивляемся, не найдя ничего другого, кроме того, что хотели. Но интерес представляет именно все движение в целом. Когда человек проследит свою жизнь, ее последний этап может казаться ему очень ограниченным, но этот конец есть decursus vitae 73, вмещающий в себя все. Точно так же и содержанием абсолютной идеи является все то обширное содержание, которое развернулось перед нашими глазами. Напоследок мы узнаем, что содержание и интерес есть не что иное, как весь путь развития. Далее, философское понимание состоит в том, что все то, что кажется ограниченным, взятое самостоятельно (für sich), получает свою ценность в силу того, что оно принадлежит целому и составляет момент идеи. Так и здесь. Мы узнали содержание и имеем помимо этого знание, что содержание есть живое развитие идеи, и этот
К оглавлению
==420
простой ретроспективный взгляд содержится в форме. Каждая из рассмотренных до сих пор ступеней есть образ (ein Bild) абсолютного, но вначале абсолютное выступает в этих ступенях лишь ограниченным образом, и поэтому оно гонит себя дальше к целому, раскрытие которого есть то, что мы называем методом.
§ 238
Моментами спекулятивного метода являются: а) начало, и это начало есть бытие, или непосредственное; оно непосредственно по той простой причине, что оно есть начало. Но, рассматриваемое со стороны спекулятивной идеи, оно есть ее самоопределение, которое как абсолютная отрицательность или движение понятия производит перводеление (urteilt) и полагает себя как отрицание самого себя. Бытие, которое представляется началу как таковому абстрактным утверждением, есть, таким образом, наоборот, отрицание, положенностъ, опосредствованность вообще и предположенность. Но как отрицание понятия, которое в своем инобытии всецело тождественно с самим собой и есть уверенность в самом себе, оно есть понятие, еще не положенное как понятие, или понятие в себе. Это бытие как еще неопределенное, т. е. лишь в себе, или непосредственно определенное понятие, есть столь же и всеобщее.
Примечание. Начало в смысле непосредственного бытия заимствуется из созерцания и восприятия; это начало аналитического метода конечного познания; в смысле всеобщности это начало есть начало синтетического метода конечного познания. Но так как логическое есть непосредственно столь же всеобщее, сколь и сущее, столь же предположенное понятием, сколь и непосредственное, то его начало есть столь же синтетическое, сколь и аналитическое начало.
Прибавление. Философский метод столь же аналитичен, сколь и синтетичен, но не в смысле только рядоположности или попеременности этих двух моментов конечного познания, а в том смысле, что философский метод содержит их в самом себе как снятые, и соответственно в каждом своем движении он в одно и то же время аналитичен и синтетичен. Философское мышление аналитично, поскольку оно лишь воспринимает свой предмет (идею), предоставляет ему свободу и как бы лишь наблюдает его движение и развитие. Философствование
==421
постольку совершенно пассивно. Но философское мышление точно так же синтетично и обнаруживает себя как деятельность самого понятия. Для этого необходимо усилие, нужно не давать воли собственным затеям и особенным мнениям, которые всегда тут как тут.
§ 239
β) Поступательное движение есть положенное суждение идеи. Непосредственное всеобщее как понятие в себе есть диалектика, состоящая в том, что оно свою непосредственность и всеобщность низводит в самом себе на степень момента. Таким образом, полагается то, что есть отрицательного в начале или первое в его определенности; оно есть 'для единого, есть отношение различенных — момент рефлексии.
Примечание. Это поступательное движение столь же аполитично, сколь и синтетично; аналитично, так как имманентной диалектикой полагается лишь то, что содержится в непосредственном понятии; синтетично, так как в этом понятии это различие еще не было положено.
Прибавление. В поступательном движении идеи начало обнаруживает себя тем, что оно есть в себе, а именно как положенное и опосредствованное, а не как сущее и непосредственное. Лишь для того сознания, которое само непосредственно, природа есть первоначальное и непосредственное, а дух — опосредствованное ею. На деле природа есть положенное духом, и сам дух делает природу своей предпосылкой.
§ 240
Абстрактная форма поступательного движения есть в бытии некое другое и переход в некое другое, в сущности — видимость в противоположном, в понятии — отличие единичного от всеобщности, которая как таковая продолжается в отличное от нее определение и тождественна с этим отличным от нее.
§ 241
Во второй сфере понятие, которое было вначале сущим в себе, достигло видимости, и, таким образом, оно в себе уже есть идея. Развитие этой сферы становится возвращением в первую сферу, подобно тому как развитие первой сферы есть переход во вторую; лишь благо-
==422
Даря этому двойному движению различию воздается должное, так как каждая из двух различенных сфер, рассмотренная сама по себе, завершается в тотальности и в этой-то завершенной тотальности деятельно приводит себя к единству с отличной от нее сферой. Лишь самоснятие (das Sichaufheben) односторонности обеих е них самих не дает единству стать односторонним.
§ 242
Вторая сфера развивает отношение различенных в то, что оно есть вначале, в противоречие в самом себе. Это противоречие, которое выступает в виде бесконечного прогресса, разрешается γ) в конечный результат, в котором небезразличное различенное (das Différente) положено как то, что оно есть в понятии. Оно есть отрицание первого, и как тождество с первым оно есть отрицательность самого себя. Оно есть, следовательно, единство, в котором эти оба имеются как идеальные, а моменты как снятые, т. е. вместе с тем как сохраненные. Понятие, которое, таким образом, исходя из своего в-себе-бытия посредством своей дифференции (Differenz) и снятия ее приходит к тому, что смыкается с самим собой, и есть реализованное понятие, т. е. понятие, содержащее положенностъ своих определений в своем для-себя-бытии. Оно есть идея, для которой вместе с тем как для абсолютно первого (в методе) этот конечный результат состоит лишь в исчезновении видимости, что начало есть нечто непосредственное, а она есть некий результат; реализованное понятие есть познание того, что идея есть единая тотальность.
Дата добавления: 2019-09-13; просмотров: 206; Мы поможем в написании вашей работы! |
Мы поможем в написании ваших работ!