Истоки и причины возникновения теории государства и права.
2. Основные этапы развития науки теории государства и права.
Отличие теории государства и права от философии и энциклопедии права.
Научная и учебная литература.
1. Положения философии науки о понятии и структурной организации науки являются всеобщими, а потому и применимыми к общей теории права. Ее претензии на научный статус являются состоятельными в той мере, в какой она содержит объективно истинные знания и удовлетворяет соответствующим философским требованиям. При этом нужно учитывать два фактора:
1) уровень знаний, достигнутых данной отраслью правоведения в настоящее
время;
2) философские и методологические представления российских теоретиков права о том, каким должен быть предмет и объект данной отрасли правоведения и какими путями, способа ми можно достигнуть познания предмета науки во всей его пол<
ноте и всесторонности.
Философские и методологические основания играют решающую роль в развитии науки вообще, и общей теории права в частности. От того, какие основания избираются теоретиками права, каким образом понимаются ими предмет и задачи данной науки, насколько эффективно и творчески используются приемы, методы научного познания, зависят и конечные результаты научного познания. Объективно<истинные знания о праве не могут быть выше результатов, которые «теоретически» планируют получить специалисты с помощью соответствующих философских оснований и основанных на них методов исследования. Наоборот, даже при правильном выборе исходных философских и
|
|
|
методологических посылок результаты оказываются чаще всего менее весомыми, чем ожидалось в начале исследования. Советские правоведы не единожды предпринимали попытки создать наиболее развернутое учение о праве как тотальной целостности (Е.Б. Пашуканис, С.С. Аскназий, А.М. Васильев и др.)при помощи метода восхождения от абстрактного к конкретному, творческие потенции которого наиболее ярко проявились при
исследовании К. Марксом буржуазных экономических отношений общества. Но ожидаемые результаты оказались более чем скромными. Вместо подлинной и целостной теории авторы в
лучшем случае открывали дополнительные связи между отдельными понятиями и высказывали порой остроумные догадки о том, как нужно строить подлинную теорию права. Но еще дальше от позитивных результатов в познании находятся те авторы, которые пытаются ухватить научную истину с помощью средств, научные потенции которых вызывают серьезные и вполне обоснованные сомнения. С этих позиций следует признать, что общей теории права несовсем повезло в философских и методологических основаниях.
|
|
|
Философский позитивизм, породивший данную науку, дал ей живительные силы для того, чтобы выстоять в борьбе с господствовавшими в ХIХ в. такими научными дисциплинами, как философия права и энциклопедия права, и занять лидирующее положение в правоведении в ХХ в. Однако этих сил оказалось явно недостаточно для того, чтобы решить главную задачу любой науки—раскрыть закономерности функционирования и развития права, составляющие ее предмет. Не удалось даже проникнуть в сущность права, понять его действительные связи с законом, государством и другими социальными явлениями. Вопрос о создании общей теории права был поставлен на повестку дня в ХIХ в., в связи с тем что буржуазия ряда европейских стран, успешно выполнив свою историческую миссию, завоевала политическую власть и создала собственные государства. В новых условиях буржуазию больше заботили проблемы упрочения своей политической власти, укрепления установленного правопорядка, нежели реальное осуществление принципов естественного права. Лишенная практической ценности, теория утрачивает свои приоритеты и в научной сфере. Юристы активно ищут теорию, которая не подрывала бы доверия гражданского общества к волеустановленному буржуазному праву, не провоцировала население на восстание идеями о примате его естественных прав над позитивными законами, а также пропагандой права на сопротивление властям, нарушающим естественные права человека. Прорыв был осуществлен практически одновременно в Англии и Германии. Как полагал Н.М. Коркунов, термин «общая теория права» был введен в научный оборот немецким ученым Фальком, предлагавшим еще в 20<х гг. ХIХ в. заменить философию права общей теорией права (152. С. 25). Основоположником же этой юридической науки считается английский юрист Д. Остин, издавший в 1832 г. цикл своих лекций под названием «О предмете науки права». Посмертно супруга Д. Остина опубликовала в начале 60<х гг. другой его труд «Лекции о юриспруденции или философии положительного права». Названные работы не только заложили краеугольные камни юридического позитивизма как одного из ведущих научных направлений правоведения, но и возвели для него
|
|
|
прочный фундамент. Д. Остин полагал, что в системе юридических наук должно
существовать общее правоведение, ставящее своей задачей исследование понятий, лежащих в основе позитивного права различных государств. Поскольку такую же задачу традиционно решала философия права, то Остин предложил называть новую отрасль правоведения философией положительного права, которая, однако, существенно отличалась от традиционно понимаемой философии права. Если последняя формулировала свои
|
|
|
подходы к праву и его принципы рациональным путем, умозрительно, через логическое выведение права из общих понятий справедливости, добра, свободы, то в новой отрасли правоведения предлагалось изучать только реально действующее позитивное положительное) право и методом индукции выводить общее и необходимое в праве. Позитивный закон, таким образом, становился действительным правом и единственным
объектом юридического исследования и формулирования теоретических знаний о праве. Д. Остин особо подчеркивал, что даже законодательная политика не входит и не может входить в науку о праве. В Германии движение за создание общей теории права началось лишь в 70<х гг. ХIХ в. Обосновывая необходимость замены естественного права общей теорией права, А. Меркель по<новому определил исходные начала новой науки. По его мнению, каждая специальная юридическая наука имеет общую часть. Так, уголовное правоведение исследует понятия преступления и наказания. В общей части гражданского права анализируется понятие договора независимо от различных договоров, встречающихся в жизни и признанных законодательством. Следовательно, нужна специальная наука, которая бы свела воедино и систематизировала общие части всех юридических наук. Такой наукой и должна стать общая теория права, имеющая своим объектом исключительно положительное право. Позитивистская теория права, сведя право к позитивному закону, значительно упрощала свой предмет и объект и соответ< ственно всю проблематику методологии научного познания пра<
ва, его сложных связей и зависимостей от иных социальных явлений. Догматический, конкретно<социологический, исторический и иные методы эмпирического познания, практикуемые данной теорией, обеспечивали выполнение ее задач, не выходя за
пределы чисто индуктивных, статистических обобщений. В результате сложнейшая проблематика, связанная с решением логико<гносеологических, методологических проблем познания права, сокращалась до минимума, до изучения процедур толкования и систематизации нормативно<правового материала.
2. На призывы создать общую теорию права взамен философии права и энциклопедии права охотно откликнулись не только немецкие ученые. Теория права прочно утверждается и в российском правоведении благодаря специальным курсам, изданным Н.М. Коркуновым, Л.И. Петражицким, В.М. Хвостовым, Г.Ф. Шершеневичем. Триумфальное шествие общей теории права в российском правоведении было обусловлено двумя факторами: 1) отсутствием философии права в системе юридических наук, преподаваемых в юридических учебных заведениях России. Вместо нее читался, как правило, курс естественного права. Так, в
1757 г. доктор права Венского университета Дильтей преподавал на юридическом факультете Московского университета пять курсов по естественному, римскому, феодальному, государственному, уголовному праву. Первый российский профессор права С.Е. Десницкий, преподававший в Московском университете с 1767 г. по 1787 г., также не читал философии права. По его мнению, в числе общих дисциплин юрист должен изучать грамматику, риторику, логику, физику, естественное право и право римское. Лишь усвоив эти курсы, студент может вступить «в учение закона отечественного с несказанными выгодами и успехом». Традиция преподавать российским юристам общие сведения о праве в форме энциклопедии права сохранялась до конца ХIХ в.;
2) пониманием энциклопедии права как дисциплины, признанной дать общие понятия о праве, его компонентах, т.е. всего того, что составило основу общей теории права. Например,
«Очерки юридической энциклопедии» Н. Реннекампфа, изданные в 1868 г., безо всякого труда и какой<либо «натяжки» можно было назвать и общей теорией права (278). Очерки содержали основные разделы общей теории права, в том числе раскрывали понятия права, правонарушения, описывали систему права и правоведения, а также давали характеристику методам научного познания и практического действия. Весомые аргументы в пользу общей теории права привел Н.М. Коркунов в «Лекциях по общей теории права» (152). Понимая задачи курса в чисто позитивистском духе, как извлечение общих начал права из накопленного специальными юридическими науками материала, автор приходит к выводу о том, что философия права и энциклопедия права утрачивают самостоятельное значение и являются «подготовительными стадиями к обра
зованию одной обобщающей дисциплины — общей теории права» (152. С. 28).
Свой курс «Лекций по общей теории права» Н.М. Коркунов делит на четыре книги, в которых рассматривает большую часть вопросов, входящих и в современные курсы (понятие права, характеристика объективных и субъективных сторон права, общественные условия развития права, система источников положительного права и их применение и др.). Еще более «современным» оказался курс Г.Ф. Шершеневича «Общая теория права» (380), в котором автор также предстал стойким и последовательным проводником идей юридического позитивизма. Он полагал, что стремление ограничить задачи философии права одной теоретической областью приводит к тому, что философия права превращается в теорию права, которая получает название общей, чтобы отличить ее от тех теорий, которые создаются в пределах специальных юридических наук. Одна же из основных задач общей теории права заключается в том, чтобы дать понятие о положительном праве. Вниманию исследователя подлежит только то право, которое действует, но не то право, которое должно было бы действовать. Этим ограничением избегается при определении понятия опасность смешения права с правовым идеалом, со справедливостью (380. С. 272). Согласно научному фольклору советский курс общей теории права 40–50<х гг. был не чем иным, как курсом Г.Ф. Шершеневича, лишь немного причесанным под марксизм. И действительно, большая часть проблем теории права трактовалась авторами советских учебников в чисто позитивистском духе, так, как их трактовал Г.Ф. Шершеневич (вопросы источников права, применения норм права, понятия и структуры нормы права, правоотношений, системы права и др.). Сходство трактовок основных вопросов права Г.Ф. Шершеневичем и советскими авторами обусловливалось их общим пониманием права как закона. Классовый подход, который придавал марксистский привкус пониманию права советскими правоведами, был чисто косметическим и, как уже говорилось ранее, не менял сути позитивистских трактовок права. Сведение права к позитивному закону освобождало советских юристов от обязанности изучать связи и зависимости права, лежащие за пределами действующего законодательства. Апологетика советских законов, решений съездов и пленумов партии спешно осуществлялась с применением всего арсенала методов научного познания, разработанного юридическим позитивизмом, и не требовала творческого владения материалистической диалектикой, о необходимости применения которой советские юристы говорили неустанно на протяжении 70 с лишним лет, но так и не освоили ее сколько-нибудь сносно. Сказанное не умаляет заслуг советских теоретиков права в разработке и углублении проблем системы права, механизма правового регулирования, источников права, законодательной техники, систематизации законодательства, правоотношений, правоприменения, законности и правопорядка, понятий правонарушения и юридической ответственности. Уверения в том, что советская теория права не была наукой, могут даваться либо из конъюнктурных соображений, либо лицами, не способными к серьезному анализу наличных научных знаний. Другое дело, что успехи советских юристов могли быть намного весомей и зримей, сумей они оторваться от пуповины позитивизма и на деле, а не только на словах и в помыслах перейти на позиции диалектико-
материалистической теории права.
3. В современном российском правоведении юридический позитивизм успешно сохраняется уже в первозданном, не причесанном под марксизм виде и весьма явственно проявляется как в правопонимании, так и в философских, методологических основаниях данной науки и даже в какой<то степени оправдывается.
В этом отношении симптоматичным представляется вывод В.В. Лазарева и С.В. Липеня о том, что современный юридический позитивизм, «оставаясь в целом базовым методологическим подходом для разработки многих тем теории права, для учебных курсов по отраслевым юридическим наукам», может идти в каких то отдельных вопросах навстречу социологическим и психологи ческим теориям (166. С. 394–395). Даже такой самый яростный критик советской теории права и агитатор создания новой, «подлинно научной теории права», как А.Б. Венгеров не мог придумать ничего иного, как повторить позитивистское понимание права, облекая его в современную терминологию, говоря о «большой социальной ценности», «регулятивной системе», «социально необходимом развитии». В то же время прекрасно понимая, что ослиные уши позитивистского определения права этими современными терминами все равно не скроешь, А.Б. Венгеров пытается дополнительно мотивировать свою
позицию. Мол, все это «имеет длительную историю», переносит «через века самое основное — подход к праву как целостному социальному институту, имеющему нормативно<регулятивную социально полезную природу» (59. С. 386–387). Используя всю ту же позитивистскую методологию, российские правоведы остаются верными и прежним решениям методологических и теоретических вопросов общей теории права. Сказанное в полной мере относится и к логической структуре общей теории права. Во<первых, российские правоведы по<прежнему не различают предмета и объекта общей теории права. В их определениях предмета данной науки причудливо уживаются подлинные компоненты предмета с феноменами, образующими ее объект. Соблазна соединить предмет и объект общей теории права не избежал даже высококвалифицированный состав авторов академи<
ческого курса «Общая теория государства и права», «многие из которых получили всеобщее признание в юридическом мире и являются ведущими учеными нашей страны» (223. Т. 1. С. 5). «Высококвалифицированные» авторы вообще не сочли нужным выделять в общей теории государства и права ее объект. По их мнению, и закономерности государства и права, и государственно правовая действительность — все это от начала до конца есть единое — предмет науки (223. Т. 1. С. 10–15).
Во<вторых, признание закономерностей права как предмета общей теории права носит чисто формальный характер. Ибо ник то еще в процессе изложения данного курса не выделил и даже не предпринимал попыток к тому, чтобы сформулировать и на звать конкретные закономерности права. Априорно сформулированное определение предмета науки остается не более чем пустым обещанием, научной мифологией. И в этой ситуации нужно либо отказаться от попыток признавать то, чего юристы не могут наглядно и убедительно «отоварить», либо активизировать поиски компонента теоретического знания, без которого не существует самой науки. Но поиски осложняются отсутствием у юристов четких представлений о том, что же такое объективная закономерность, каковы ее критерии и какие конкретно элементы права могут быть хоть как<то соотнесены с этой трудноуловимой частью предмета теории права. В<третьих, полный разброд наблюдается в понимании философской основы современной общей теории права. Одни авторы обходят молчанием этот «деликатный» в нынешних условиях вопрос, другие полагают возможным сохранить традиционный для российского правоведения диалектико<материалистический метод, третьи же призывают решительно отмежеваться от него как источника всех мыслимых и немыслимых грехов советского правоведения. По мнению четвертых, все разговоры о выборе над<
лежащего философского основания представляют собой не более чем рудимент прежнего однополярного мышления. «Государство и право могут изучаться во всем мире с самых различных философских, мировоззренческих и идеологических позиций.
Это вполне понятно и естественно. В связи с этим Конституция России, равно как и конституции ряда других стран, признает и закрепляет «идеологическое многообразие» (339. С. 17–18). В<четвертых, достаточно вольно российскими правоведами трактуется понятие юридической теории. Если с точки зрения философии науки теория представляет собой ядро науки, наиболее высокую форму теоретического познания ее предмета, то для некоторых авторов юридической теорией может быть все, что признает в этом качестве сам автор. «Теорией» может объявляться отдельный принцип (например, теория разделения властей),
совокупность теоретических знаний о том или ином правовом явлении (например, теория нормы права, теория законности, теория правонарушений и др.), отдельное учение о сущности и социальной природе права. Не существует четкого различия между частично совпадающими по содержанию понятиями «теория», «учение», «школа», «концепция», «доктрина». Так, одно и то же учение о социальной природе и сущности права в пределах даже одного издания могут называть одновременно и школой, и концепцией, и теорией например, психологическая школа права, психологическая теория права, психологическая концепция права и др.). Легкость, с которой российские правоведы признают ту или иную совокупность знаний теорией, становится особенно опасной в современных условиях, когда авторы, искренне стремясь усовершенствовать наличные знания о праве, могут приклеивать ярлык «теория» на товар, не в полной мере соответствующий заявленному качеству. В<пятых, логика и история развития науки убедительно показывают ту простую истину, что всякие устремления «доработать», «усовершенствовать», «развить» прежнюю теорию либо создать качественно новую оказываются реальными в той мере, в какой исследователям удается усовершенствовать методологию научного познания. В области общей теории наблюдается прямо противоположная картина: исследователей, желающих вывести совет<
скую теорию права на передовые рубежи современной политико-правовой мысли, предостаточно, тогда как желающих заниматься методологией правопознания практически нет.
Между тем современные представления о методологии научного познания никак не соответствуют тем задачам, которые ставят перед собой российские правоведы — представители общей теории права. Хотя российские правоведы и называют достаточ<
но широкий спектр приемов, способов познания права и в целом верно определяют содержание метода общей теории права, но практически не принимают действенных мер по преодолению недостатков методологии советской общей теории права — не вы являют «функциональных» связей между отдельными методами познания, специфики их применения в познании права, не ведут поиск путей для восхождения от абстрактного к конкретно<
му как завершающей стадии теоретического познания. Да и конкретные исследования российских правоведов осуществляются далеко не той совокупностью методов, которую они называют в соответствующих разделах теории государства и права. Изложенным далеко не исчерпывается перечень неточных, неполных, дискуссионных знаний о логической структуре общей теории права, составляющих ее компонентах. Однако и приведенные примеры убедительно свидетельствуют о серьезных пробелах в знаниях российских правоведов о критериях, которым может и должна удовлетворять общая теория права в качестве фундаментальной науки, ее основных компонентах и их органической связи. В то же время эти знания имеют принципиально важное значение, поскольку дают надежные ориентиры российским правоведам в их исканиях и устремлениях поднять общую теорию права до уровня подлинной науки, представить ее как действительно фундаментальную отрасль правоведения. Это обстоятельство в значительной степени оправдывает и наше исследование, ставящее своей непосредственной задачей раскрытие логического строя общей теории права, ее основных компонентов и их содержания, а также связей и зависимостей, в которые вступают эти компоненты между собой. Важным представляется и исследование общей теории права как динамической системы процессов познания права, механизма перехода от системы наличного знания к новому, более глубокому и точному знанию. Практически это важнейшее логико-методологическое направление общей теории права и правоведения в целом сегодня остается менее всего исследованным, хотя именно оно в период основательных потрясений общества и науки должно быть изучено в первую очередь.
Поставленные подобным образом задачи научного исследования определяют и структуру работы. Прежде всего планируется дать обстоятельный анализ логической структуры общей теории права, раскрыть содержание и связи ее основных компонентов: предмета, объекта, философского и эмпирического основания, теории и метода.
Дата добавления: 2019-09-13; просмотров: 210; Мы поможем в написании вашей работы! |
Мы поможем в написании ваших работ!