ЭКОЛОГИЧЕСКОЕ СОЗНАНИЕ И ЛИЧНОСТЬ

Рассмотрение экологического сознания, его содержания и особенно процессов, происходящих в нем, и их динамики приводят нас к необходимости поиска зависимости этих процессов сознания от личности его носителя.

Понятие личности, как известно, является одним из основных понятий психологии, и его определение не может претендовать на полную законченность, оно всегда будет связано с подходом к этому понятию с позиций лица, дающего определение.

Вот несколько определений личности

Личность - целостный человек в единстве его индивидуальных способностей и выполняемых им социальных функций.

Личность - характер, темперамент, способность, совокупность преобладающих чувств и мотивов действия, особенности протекания психических процессов.

Личность - это субъект сознательной деятельности в моти-вационной сфере с его потребностями, интересами и направленностью.

Личность - это динамическая организация в индивиде тех психофизиологических систем, которые определяют его характерное поведение и образ мыслей.

Как следует из приведенных определений, одни авторы исходят- из понятия личности как сплава различных свойств, которые реализуются через поведение, а другие - рассматривают личность как совокупность таких свойств.

Интересен подход к понятию личностных свойств с психофизиологических позиций В.Д. Небылицина, который считал, что личностные свойства определяют индивидуальные пределы интенсивностей биологических процессов, в рамках которых еще возможно приспособление и адекватное осуществление психических функций.

Попытки определить личность через какие-то свойства или процессы делались уже давно. Так, ряд психологов считают, что существенной характеристикой личности являются самосознание и самооценка, которые выражаются в установках, поведении и отношении к другим.

Начиная с З.Фрейда, авторы некоторых теорий связывают понятие личности с особенностями отношения к конфликту и способам его разрешения, при этом решающим является конфликт бессознательного и сознательного. Т.Миллон высказывает мнение, что личность определяет стиль защиты от состояния тревоги и т. п.

Можно привести и другие определения личности, но в каждом из них присутствует одно - личность формируют особенности психических процессов, которые определяют ее отличия от других людей.

Нам представляется, что это определение не совсем правильное, оно скорее характеризует индивидуальность. Так, если два человека отличаются друг от друга, предположим, только временем сенсомоторной реакции или разным уровнем тревожности, то это еще не значит, что перед нами две личности. То, что принимают за свойства личности, на самом деле лишь проявление личности в ее взаимоотношениях с внешним миром, поэтому, вероятно, ближе к истине стоят те исследователи, которые расценивают личность как нечто цельное, как сплав психических процессов, как интернальную характеристику психики.

Постараемся подойти к пониманию личности в ее отношениях к экологическому сознанию через особенности формирования личности. Личность не является прочной, застывшей, раз и навсегда данной характеристикой, в ее формировании лежат три основные группы факторов: врожденные, генетически закрепленные, привносящие в личность элементы генетической памяти; определяемые индивидуальным опытом; отражающие общественно-исторический опыт поколений, т. е. обучение и воспитание.

Рассматривая роль наследственных факторов в формировании личности, мы не будем касаться проблем, тесно связанных со свойствами нервных и психических процессов, укажем лишь на характерную для личности особенность: унаследованные признаки, свойства не являются точным воспроизведением генетической матрицы, личность формируют те случайные процессы, которые, не нарушая общей генетической структуры, обуславливают не выходящие за определенные пределы отклонения унаследованного признака или их совокупности. Вообще следует сказать, что роль случайности в функционировании очень сложных нелинейных систем, какой является психика, лишь только сейчас начинает исследоваться методами синергетики.

Роль опыта, приобретенного в процессе непосредственных контактов с внешним миром, является необычайно важной, прежде всего потому, что именно опыт формирует осознание «Я» в его противопоставлении к «неЯ», т. е. наиболее главный признак личности.

Представление о «Я», накладываясь на унаследованные признаки психических процессов, закладывает базу для реализации личности в его активных и пассивных контактах с внешним миром. Воспитание и обучение обуславливают коррекцию формы проявлений реализации личности.

Вероятно, именно генетические факторы лежат в основе того внутреннего проявления личности, которое отражается в сознании как единство, вернее, сопричастность человека к природе. Такое единство реализации личности, единство внешнего и внутреннего, которое было характерно для античности, в какой-то мере сохранилось в экологическом сознании и до сегодняшнего дня. М.М.Бахтин писал: «Грек именно не знал нашего разделения на внешнее и внутреннее (немое и незримое). Наше "внутреннее", для грека, в образе человека располагалось в одном ряду с нашим "внешним", то есть, было также видимо и слышимо и существовало вовне для других, так же как и для себя». Продолжая эту мысль, можно предположить, что личность - это и есть единство внешнего и внутреннего, открытое для других в действиях, поступках, словах, личность - это уникальный вариант исторического развития человека, уникальный, т. е. неповторимый.

Личность видима и слышима, она раскрывается через особенности своих поступков, действий, убеждений и чувств, которые, как мы говорили, не совсем верно называются свойствами личности. Личность реализуется через различные психические процессы и свойства. Изменение связей и отношений между этими свойствами и процессами характеризует динамику личности. Связи формируют систему. Основные положения теории систем для психологии были разработаны С.Л.Рубинштейном (1946), Б.Г.Ананьевым (1969), А.Н.Леонтьевым (1975), В.П.Зинченко (1980) и Б.ФЛомовым (1975, 1989).

Личностные особенности протекания психических процессов, объединенных в систему, через которые возможен подход к раскрытию личности, рассматривается сейчас через системное понятие индивидуального стиля, который, согласно теории Б.М.Теплова (1985) и В.Д.Небылицина (1966), определяется как интегральный показатель системы приемов и способов деятельности.

Отвлекаясь немного, скажем, что раскрытие психики, в том числе и личности, через деятельность является несомненной заслугой отечественной психологии, в первую очередь С.Л.Рубинштейна, Б.Г.Ананьева, А-Н.Леонтьева, В.П.Зинченко.

Основываясь на этой концепции, Е.А.Климов, много лет посвятивший изучению этой проблемы, определил индивидуальный стиль как «индивидуально своеобразную систему психологических средств, к которым сознательно или стихийно прибегает человек в целях наилучшего уравновешивания своей (типологически обоснованной) индивидуальности с предметными внешними условиями деятельности» (1969, с.49).

Было доказано влияние личности на выбор и реализацию той или иной стратегии (Nahrer, 1982), а 0-А.Конопкин и В.И.Моро-санова (1989) сделали попытку связать стиль деятельности с особенностями личности.

Исходя из положения, что личность раскрывается через индивидуальный стиль деятельности, можно подойти к расшифровке личности на базе анализа действий и поступков, а также выяснения аксиоматики базовых положений, из которых исходит личность, осуществляя деятельность. Такая попытка была сделана на основе выявления особенностей личности через ее направленность. Как известно, можно, используя критерии направленности личности преимущественно на себя, внутрь или вовне, расположить ее на полярной шкале «интроверсия-экстраверсия». Имеется ряд разработанных тестов, позволяющих выявить степень экстравертированности или интровертированности личности. Было показано, что эти различия определяют уровень экспрессивности и эмоциональности, а также характер социальной активности.

При исследовании экстравертов и интровертов мы не смогли найти каких-либо особенностей, связанных с содержанием экологического сознания. Не подтвердилось и предположение, казавшееся естественным, о большой выраженности инертности, ригидности этого сознания у интровертов. Пожалуй, единственное, что было обнаружено, это некоторая тенденция к большей оценке значимости экологических событий у экстравертов. Это лишний раз подтверждает наше предположение, что личность не содержание, а способ мышления, его стиль.

Содержание и направленность сознания, в том числе и экологического, формируется по мере того, как поступающая информация, преломляясь через особенности личности, образует личностное представление о ситуации, оценку ее значимости, ее личностный смысл, который можно трактовать как место ситуации, объекта в психологическом поле, согласно мнению К. Левина, или их место на шкале ценностей. Личностный смысл следует отличать от житейского понятия смысла как меры выгоды, пригодности какого-либо явления, объекта, процесса для удовлетворения прежде всего материальных потребностей человека. Личностный смысл определяется вкладом познанного в гармонию внутреннего мира человека.

Экстраверсия и интроверсия - это, по-видимому, врожденные характеристики личности, отражающие ее глобальную, общую направленность, но сознание может использовать для реализации личности такое свойство, как установка личности, которая играет в активационных процессах не меньшую роль, чем внимание, и отражает ожидание личности в ее связях с внешним миром.

Установка личности на признание значимости экологических отношений и их динамики делает экологическое сознание более емким и более активным. Б.Ф. Ломов, прекрасно понимая целостность личности, предложил использовать термин «личностные факторы» как искусственно выделенные грани личности и отнес эти факторы к трем общим психологическим категориям - регулятивным, когнитивным и коммуникативным. А.А. Алдашева, анализируя особенности личностной адаптации, также пришла к выводу о трех типах личностного поведения - эмоциональном, когнитивном и коммуникативном.

Одним из таких важных регулятивных факторов является так называемый локус-контроль, концепция которого разработана Дж. Роттером. Он считал, что локус-контроль - это свойство человека эффективно контролировать возникшую ситуацию или владеть ею.

Всех людей можно расположить в континууме между двумя крайними точками - внешним и внутренним локус-контролем. Под внешним контролем подразумевается восприятие положительных или отрицательных событий или объектов, которое не связывает их с личным поведением, т. е. данное событие расценивается как независимое от личности, возникшее и протекающее вне его участия или начального толчка, оно неподконтрольно личности и фатально (человек не может остановить процесс, изменить его ход или предотвратить его появление).

Внутренний контроль характеризует восприятие внешних событий как связанных с влиянием человека, зависящих от его действий и полностью подконтрольных человеку. Люди с преобладанием внутреннего контроля в большей степени используют когнитивные процессы для анализа ситуации, получения полной информации о происходящем событии и его динамике, разработки методов и способов влияния на текущие события или предупреждения появления нежелательных жизненных ситуаций. Они склонны к разработке программ и планов поведения. Именно к ним можно отнести положение У. Джемса (W.James, 1911), что «сознание создает реальность окружающего мира путем селективного отбора из цветущей, жужжащей неразберихи внешних стимулов тех из них, которые для сознания полезны с практической точки зрения или усиливают его волеизъявление». Люди с высоким внутренним локус-контролем склонны к доминантности как форме группового общения, высокому уровню устойчивости и оптимизму.

При внешнем контроле в основном преобладает пассивно-поведенческая форма ответа на те или иные события во внешней среде, т. е. отказ от всякого противодействия, от агрессивно-активного поведения против угрозы, доминирует тенденция ухода от конфликта, примирения с неблагоприятным фактором или событием.

При преобладании внутреннего контроля поведенческий акт включает активное противодействие нежелательному событию и поддержку, усиление положительного. Происходит включение когнитивных процессов, направленных на поиск и формирование эффективных программ поведения в интересах личности и активационных процессов, определяющих решительность и настойчивость в осуществлении решений. Одной из важных особенностей личности с высоким внутренним локус-контролем является постоянное чувство сопричастности к внешним событиям и процессам. В экологическом сознании таких людей доминирует чувство хозяина, но в рефлексивных играх они относятся к природе с уважением, как к достойному противнику.

Рассматривая разнообразные аспекты экологического движения на его современном этапе, можно видеть, что различия в типе локус-контроля отражаются в экологическом сознании в разных позициях по отношению к направленности и активности этого движения. Так, при внешнем контроле отмечается тенденция к позиции ретризма, (возврат к старине путем остановки всякого научно-технического прогресса). При преобладании внутреннего контроля большую роль играет тенденция поиска субоптимальных, компромиссных решений.

Вместе с тем преобладание внешнего контроля способствует вовлечению этих людей в экологическое движение при достаточной активности окружения. Лица с высоким внутренним контролем вовлекаются труднее, но, вступив в движение, они сохраня-ют*ему верность, невзирая ни на какие обстоятельства.

С локус-контролем в некоторой степени связан и такой личностный фактор, как самооценка, которая определяет выбор собственных действий человека в решении той или иной проблемы, а также ряд параметров этих действий. Надо сказать, что внешний или внутренний локус-контроль не обязательно должен быть связан со всеми проявлениями отношений между личностью и явлениями внешнего мира. Так, есть люди, у которых выраженный внутренний локус-контроль в коммуникативной сфере общения с другими людьми сочетается со столь же выраженным внешним локус-контролем во взаимоотношениях с природой. Внешний локус-контроль в отношениях с людьми часто сосуществует с внутренним по отношению к технике и т. п.

Уровень самооценки - это не самочувствие человека, определяемое особенностями его функционального состояния, это представление человека о своем месте в структуре мира и общественных отношений, оценка своей возможности управлять структурами или элементами структуры, степень ответственности за динамику среды, которую человек возлагает на себя.

Мы еще вернемся к проблеме самооценки, когда будем рассматривать проблему рефлексии.

Среди ряда обобщенных характеристик личности М.Фридманом и Р.Розенманом в 1974 г. был предложен показатель ТАВР (Tipe a Behavior Pattern). Человек типа А описывается как постоянно спешащий, нетерпеливый, агрессивный и неспособный к релаксации. Люди типа А имеют тенденцию работать быстро, поддерживать в коллективе высокий темп работы, характеризуются требовательностью к себе и подчиненным, доминантны в межличностных ситуациях. Они имеют тенденцию совмещать одновременно различные виды деятельности, менее склонны к компромиссным решениям и несколько преувеличивают значимость ситуации, к которой имеют отношение.

Трудно сказать, является ли показатель ТАВР характеристикой личности или просто описывает один из видов холерического темперамента. Мы упомянули о нем лишь потому, что такие люди обычно составляют ядро, наиболее активную часть энтузиастов экологического движения, но редко становятся лидерами этого движения как политической партии.

Очень большую роль в формировании личности играют такие факторы, как устойчивость и тревожность. О тревожности мы уже неоднократно говорили, рассматривая проблемы напряженности и конфликта, здесь добавим только, что высокий уровень тревожности очень часто является решающим в формировании личности и в ее проявлениях.

Под устойчивостью понимается способность к сохранению исходного состояния, позиции, мнения и т. п. при воздействии на человека различного рода возмущающих факторов, начиная от физических, предметных и кончая информационными. Значимость этого фактора определяется тем, что экологическое сознание не является однородным, оно, как и сознание вообще, сплошь состоит из противоречий, связанных с противоречиями потребностей, как духовных, так и материальных, противоречиями между «Я» и «неЯ», противоречиями установок, оценок и противоречиями поступающей информации. Поэтому выработанные в результате воспитания, обучения, личного опыта убеждения, формирующие содержание сознания, постоянно находятся в состоянии неустойчивого равновесия.

Устойчивость как проявление личности и есть тот механизм, который позволяет сохранять это равновесие. Следует подчеркнуть, что устойчивость как личностный фактор не идентична устойчивости в психофизиологическом понимании, где она определяется как способность поддерживать должный уровень функционального состояния и структуру его регуляции. Устойчивость личности, устойчивость сознания - это способность сохранять содержание понятий, суждений и умозаключений, способность к осуществлению операций их преобразования несмотря на влияния среды, затрудняющие или противоречащие этим понятиям или операциям. Устойчивость определяет стабильность внутреннего мира человека.

В осознании ситуаций и в своей деятельности человек постоянно встречается с конфликтами: внешними, независящими от человека и не связанными с его деятельностью, а также внутренними, обусловленными столкновением интересов во внешнем мире или в самом сознании. В результате поступающей в процессе конфликта информации, не связанной непосредственно с содержанием конфликта, или случайной, но, возможно, ложной или связанной лишь с деталью конфликта, а также вследствие естественных нестационарных флюктуации в самом сознании временно (на определенный период) начинает доминировать то одна, то другая сторона конфликта. Устойчивость и является механизмом поддержания стабильности, защиты от этих флюктуации.

Связана ли физиологическая устойчивость с устойчивостью личности? Вероятно, такая связь есть, о чем говорят результаты исследований так называемых измененных состояний сознания, возникающих при воздействии внешних факторов (Д.Л.Спивак, 1999), а также динамики личности при крайне тяжелых состояниях, вызванных войной, стихийными бедствиями и т. п.

В широко развивающемся сейчас направлении гуманистической психологии особое значение придается такому свойству сознания, как рефлексия. Под рефлексией понимается осмысливание личностью своих собственных действий и законов, вызывающих их, направленное на самопознание. Это диалог, который сознание ведет само с собой, опираясь на естественную логику событий, но создавая свою собственную логику, свои собственные законы, которые определяют результат процесса самопознания. Рефлексия как свойство сознания уже давно стала предметом изучения философов и психологов, а искусство, особенно художественная литература, почти целиком построены на рефлексии. Трагедии В.Шекспира, «Борис Годунов» и «Маленькие трагедии» А.С.Пушкина, «Отец Сергий», «Крейцерова соната», «Война и мир» Л.Н.Толстого, романы Ф.Достоевского являются прекрасными образцами такого рефлексивного искусства. Своего апогея рефлексия достигла в произведениях Пруста, Кафки, Джойса, почти вытеснив действия и поступки.

П.Тейяр де Шарден писал о том, что рефлексирующее сознание является центральным феноменом человека, обеспечивающим его свободу и возможность самосознания. Рефлексия, как высший этап развития психики, дала возможность проявления таких личностных факторов, как самосознание, самоосмысливание, самоактуализация, стала основой саморазвития.

Рефлексия определяет такие признаки бытия человека, как его уникальность, неповторимость даже по отношению к самому себе, поскольку всегда происходит процесс саморазвития личности, коррекция установок, познание новых законов, отношений и т. п. «Я» сегодня уже не тот, что был вчера, и не тот, каким буду завтра.

Еще одним признаком, связанным с рефлексией, следует признать парадоксальность личности, поскольку в сознании одновременно сосуществует целый ряд противоположных, нередко взаимоисключающих друг друга тенденций, влечений, которые могут формировать конфликты, но могут и не вступать в противоборство.

Этот сложный конгломерат может существовать в сознании только благодаря рефлексии, определяющей наличие логики парадокса. Противник насилия как формы общения становится выдающимся полководцем, гениальный химик клеит чемоданы, а писатель пашет землю и тачает сапоги, изобретатель динамита учреждает премию мира и т. п. Пожалуй, наиболее ярко это показал Г.РДер-жавин в своей знаменитой оде «Бог».

Важной производной от рефлексии является открытость сознания как свойство, которое обеспечивает его бесконечную способность охватить все не только доступные, но и недоступные восприятию проявления мироздания, способность вовлекать в формируемые в сознании схемы мира содержание поступающей информации.

Открытость и парадоксальность обуславливают такое свойство сознания, как психологический импрессионизм, несводимость сознания только к инвариантным базовым характеристикам и концепциям. С одной стороны, это стремление сформировать мировоззрение на основе устойчивой картины мира, а с другой - признание «летучести», эфемерности этой картины, рано или поздно сменяемой другой, с другими законами и отношениями.

Рефлексивность, как свойство экологического сознания, обеспечивает построение у человека своей индивидуальной картины мироздания и своего места в этой динамичной картине, постоянно меняющей свое обличие. Каждый закат солнца неповторим и уникален, каждое облако непохоже на другое, но это мой закат, мое облако, и они не будут такими ни для кого другого, даже если этот другой стоит рядом со мной.

Одной из существенных задач рефлексирующего экологического сознания является анализ противоречий, возникающих в сознании как отражение реальных противоречий, существующих во внешнем мире. Главная трудность подобного анализа связана с таким свойством рефлексии, как сомнение. Эта категория познания в рефлексирующем сознании была введена Р.Декартом, который придавал ей исключительно большое значение как инструменту истины.

Сомнение - это важный стимул познания, заставляющий вновь и вновь расширять круг вовлеченных в фокус сознания объектов. Свойство критичности близко понятию сомнения и реализуется в поиске уязвимых, слабых мест в том или ином построении абстрактной модели внешнего мира, сформированной сознанием.

Вероятно, одним из наиболее частых объектов рефлексии является понятие цели, особенно в ее глобальной постановке, которая, возможно, сама послужила базой для появления рефлексии, постановке, формируемой в виде вопроса: в чем смысл жизни?

Отвечая на вопрос, что такое личность, поставленный в начале главы, наверное, можно было бы сказать: личность - это человек с особенностями его рефлексирующего сознания.

Большую роль в проблематике экологического сознания и сознания вообще играют связанные с рефлексией понятия самоорганизации и самореализации, относящиеся к процессу появления и развития «Я» как личности.

Под самореализацией обычно понимается сбалансированное и гармоничное раскрытие всех сторон личности и их использование в решении проблемы поиска своего места в природной и социальной структурах. Проблема самореализации активна тогда, когда она основывается на абстрактных ценностях. А.Н.Леон-тьев, приводя выражение В.Франкла «если потребности толкают нас, то ценности притягивают», подчеркивает, что это есть констатация роли потребности в формировании индивидуально-предпочитаемого желаемого и роли ценности как желательного, т. е. идеала, к которому стремится человек.

Вероятно, нет единого решения проблемы самореализации, и здесь выделяют две тенденции, обычно называемые западной и восточной, которые исходят из различий в понимании сущности «Я», его целевой и смысловой сущности.

Самореализация по западному образцу - это активная, преобразующая деятельность, связанная с реальными материальными ценностями. Восточная модель предполагает самоуглубление, замыкание в себе, формирование абстрактных духовных ценностей.

В процессе самоорганизации личность формирует ответ на три главных вопроса, в свое время поставленных И.Кантом: «Что я могу знать, что я должен знать и на что я могу надеяться?» Ответ на первый вопрос формируют когнитивные реакции и процессы, второй раскрывается в поведенческих реакциях, а третий - в формировании цели-идеала.

В определенном смысле самоорганизация и самореализация есть не что иное, как развитие и реализация задатков человека, его способностей, дарований и черт характера путем осуществления той или иной деятельности, имеющей социальную, внешнюю и внутреннюю направленность. С позицией синергетики самореализацию можно рассматривать, как образование упорядоченных структур в неупорядоченных стохастических системах. «Процесс самоорганизации с этих позиций представляет собой автоматический процесс, при котором выживают комбинации, выгодные с точки зрения адаптации» (И.Пригожин).

Толчком для самопознания и самореализации является знание, на основе которого по определенным неинициируемым параметрам классифицируется и осмысливается мир, «Я» и определяется место и роль «Я» в этом мире.

Важным элементом этого, по вырожению А-Шутца, «жизненного мира» является определение цели или, в обобщенном виде, смысла жизни. В первоначальной концепции А.Адлера целью является достижение превосходства, совершенства и гармонии, выступающих в виде идеала, т. е. социального интереса. В пределе самореализации лежит полный выход за границу самого себя и достижение единства во всей полноте мира.

Исходя из различий во взгляде на концепцию «Я», предполагаются два варианта самореализации. Основываясь на взглядах З.Фрейда и близких к его концепции ученых на «Я» как на слабого посредника, мечущегося между инстинктивными влечениями и запретами сознания, саморегуляция ставит целью компенсацию слабости и беспомощности «Я».

Второй вариант базируется на позитивном и социально ориентированном «Я», которое ставит целью поддержку, охрану и развитие общечеловеческих ценностей.

Вместе с тем вряд ли можно согласиться с таким черно-белым определением целей «Я», исходя из противоречий и сложностей сознания. Л.Н.Гумилев, раскрывая понятие самореализации через характеристики пассионаров (носителей пассионарности этноса), показал необходимость сочетания «положительных» и «отрицательных» с позиций обыденного сознания качеств. Вероятно, будет правильнее, по крайней мере для экологической стороны сознания, отказаться от оценок «хорошо» и «плохо» при рассмотрении теоретических проблем самореализации, характеризуя лишь конкретные проявления, исходя из ситуации, принятой в данный период исторического развития за идеальную.

Непосредственным объектом, на который направлена самореализация личности в экологическом плане, является удовлетворение материальных и духовных потребностей.

В зависимости от некоторых особенностей «Я» самореализация может и не зависеть от мнения или позиции конкретного социума, от отношения его к результату самореализации. Типичным для такой формы самореализации является поведение, установка сознания ученого, новатора, смысл деятельности которого заключается в борьбе с устарелыми взглядами, застывшими канонами, не выдерживающими напора новых знаний, или раскрытии новых граней старых истин.

При другой форме личность реализует себя, как бы растворяясь в других людях, посвящая себя служению обществу, отказываясь от своего собственного интуитивного стремления или же просто принимая форму поведения, выраженного в форме одобренного обществом образа. Такая форма самореализации может быть принята как временная мера при столкновении с незнанием. Так, исследование адаптации группы людей к условиям высокогорья показало, что в начальный период вся группа независимо от особенностей ее членов принимала единый стиль поведения (A.A-Алдашева, 1986). Такое же единство самореализации было обнаружено этим же автором при исследовании офицеров-подводников на начальном и конечном этапах дальнего многомесячного похода. Может быть, именно этим объясняется так называемый феномен «различия места», когда психологические различия среди членов коллектива оказываются меньше, чем между такими же коллективами, но работающими в другом месте. Многие из проблем самореализации, особенно самореализации в группе или коллективе, самореализации коллективов, хорошо изучены в социальной психологии, в частности проблема «личность и коллектив», поэтому мы не будем дальше развивать эту тему.

Третья форма самореализации - это философская, духовная самореализация, когда личность реализует себя не в деятельности, а в построении абстрактных схем мироздания, абстрактных схем взаимоотношений личности и человечества. Часто такая самореализация приобретает вид приверженности к той или иной философской концепции, например к модной сейчас философии дао, некоторым вариантам буддизма.

Так, на ранних этапах христианства была распространена такая форма самореализации, как отшельничество или схима, т.е более официальная форма ухода из общества. К этой же форме самореализации принадлежит подвижничество во имя вечных истин, концепций добра, человеколюбия, отечества и т. п.

Наконец, следует упомянуть об очень распространенной форме самореализации, связанной с осуществлением конкретной материальной цели, выраженной в продвижении по служебной лестнице (карьера как форма самореализации), накоплении денежных средств или достижении других форм материального благополучия.

Побудителями самореализации являются мотивы, которые, закрепляясь, переходят в черту характера и проявляются в действиях (С.Л.Рубинштейн), и в процессе деятельности формируется новая личность, с новыми связями и более сложной структурой.

Актуализация мотивов обуславливается выраженностью некоторых факторов, которые Э.Шостромом объединены в четыре группы: честность (прозрачность, искренность, аутентичность), осознанность (способность формировать свое собственное мнение, быть самим собой), свобода (целостность сознания, уверенность в своих силах, убежденность в возможности преобразования ситуации, духовность) и доверие (глубокая вера в других, социальная интегрированность). Он писал: «От нас зависит, предаться ли разгулу и, потеряв человеческий облик, опустится на дно или подняться к высотам разума и беседовать с вечностью».

Особенностью экологического сознания является то, что в процессе самореализации личности оно практически мало связано с такими свойствами, как способность, задатки, и поэтому виды самореализации, связанные со взаимодействием с природой, в значительно большей степени зависят от условий, в которых находится человек.

Такие личностные факторы, как выраженность стремления к самоутверждению, четкость постановки цели и способность к своевременной коррекции цели, вплоть до переориентировки деятельности на другие цели, уверенность, устойчивость в значительной мере способствуют самореализации. Среди них особое место занимает воля, обеспечивающая помехоустойчивость сознания, устойчивость в достижении цели несмотря на встречающиеся неудачи и, что особенно важно, способность вовремя отказаться от цели или используемой для ее достижения стратегии и программы, если становится ясной их неоптимальность или ошибочность. 7

Для экологического сознания волевые характеристики личности имеют особое значение, так как они направлены главным образом внутрь себя, формируя выраженность и устойчивость сознательно принимаемого решения о самоограничении при удовлетворении потребностей за счет разрушения природы.

Большое значение в становлении личности имеют и такие интегральные свойства, как автономность, т. е. способность к самостоятельным решениям, динамичность, конструктивность, направленность ценностных ориентации, а также ролевые и статусные характеристики.

В.П.Зинченко подчеркивает важность в раскрытии личности таких обобщенных характеристик, как духовность, конгруентность (способность к формированию тесных контактов в результате совпадения взглядов), твердость, интернальность или экстерналь-ность, личностное богатство.

Серьезных работ, посвященных этому направлению экологического сознания, нам не удалось найти, хотя многие авторы принимают за аксиому, что эти проявления личности, особенно связанные с духовностью, наиболее четко проявляются именно тогда, когда сфера сознания захватывает экологические проблемы, прежде всего те, которые имеют глобальное значение.

В проблеме «сознание и личность», как нам кажется, большое значение имеет конформность, которая зачастую является наиболее важной характеристикой, определяющей самореализацию личности, особенно в условиях коллектива.

Рассматривая роль личностных факторов в экологическом сознании, следует остановиться на их участии в формировании такого сложного состояния, которое обозначается как психологическая защита и является одной из форм стратегии по отношению к природе.

Хорошо известно, что практически каждый человек, размышляя о своем отношении к природе и оценивая это отношение, испытывает чувство вины за тот вред, который он ей наносит. Это может быть и глобальное чувство, но чаще оно возникает по поводу какого-то конкретного действия человека или других людей, или тех или иных социальных групп, или общества в целом.

Обычно в таких ситуациях человек воздвигает в своем сознании своеобразную защиту, направленную на преодоление этой вины или вытеснение ее из сознания. Такая защита может быть реализована направлением внимания на другой объект, т. е. путем замещения, рационализма, когда чувство вины уравновешивается перечислением материальных выгод, перекладыванием вины на другого и др. Однако полностью реализовавшая себя личность вместо психологической защиты формирует план активной деятельности, которая могла бы предотвратить поступки, вызвавшие чувство вины.

 

Глава 11

ВИДЫ ЭКОЛОГИЧЕСКОГО СОЗНАНИЯ

В предыдущих главах мы попытались с разных сторон подойти к пониманию сути и содержания экологического сознания и показать различные его стороны. По ходу изложения были даны некоторые различные определения самого понятия экологического сознания. Эти различия связаны с рядом допущений, которые или ограничивают, или расширяют круг проблем, интересов, охватываемых экологическим сознанием, и зависят от позиции исследователя, стремящегося выделить какие-то особенности или составные элементы экологического сознания, и, конечно, от той цели, которую он стремится достичь, давая определение.

Вероятно, когда мы рассматриваем сложную динамическую саморегулирующуюся систему, дать какое-то единое определение принципиально невозможно, поскольку любая такая система требует, по выражению А.И. Берга, несколько языков описания. Эта проблема не нова, здесь, как правило, любое определение в чем-то ущемляет, ограничивает, лишает полноты объект определения. Это же относится и к попыткам расчленить систему на отдельные элементы или воссоздать систему, зная лишь ее отдельные части и не зная принципа их взаимодействия.

Затруднения подобного рода знакомы еще античным авторам, утверждавшим, что целое всегда больше составляющих его частей. А.С. Пушкин описал яркий пример отчужденности, несопоставимости «разъятой» музыки Сальери и целостной, полной гармонии музыки Моцарта.

Экологическое сознание диалектично, поэтому оно допускает различные определения, отражающие и единство и борьбу противоположностей, каждое из которых в какой-то момент времени (в берг-соновском понимании) является истинным.

Это введение понадобилось нам для того, чтобы читатель, с одной стороны, понял трудность определения даваемых в этой главе видов сознания (а это уже деление на части целого), а с другой стороны, отнесся к ним как к частным определениям, отражающим лишь часть, лишь одну сторону многоликого процесса.

Вместе с тем любое определение, связанное с пониманием экологического сознания, содержит одну незыблемую истину, одну инвариантную базу - экологическое сознание сливает в одно целое среду и личность носителя сознания. Следует согласиться с высказыванием В.П. Зинченко: «В живом знании всегда присутствует не только действительность, но и субъект, который почти никогда не имеет ясного понятия о себе, хотя это вовсе не противоречит тому, что он может себя достаточно хорошо знать. Познавая или переживая нечто, мы одновременно познаем себя и этим самопознанием доопределяем это нечто, самоопределяем, в пределе - сотворяем себя...»

В то же время, осуществляя то или иное осознанное действие, субъект часто не может или не хочет четко вербализовать причины, вызвавшие это действие, он исходит из целого, а не из составляющих его частей. Об этом замечательно сказал С-Дали: «Как вы хотите понять мои картины, когда я сам, который их создал, их тоже не понимаю. Факт, что я в тот момент, когда пишу, не понимаю моих картин, не означает, что эти картины не имеют никакого смысла, напротив, их смысл настолько глубок, сложен, связан, непроизволен, что ускользает от простого логического анализа». Поэтому, знакомясь с различными понятиями, относящимися к экологическому сознанию, мы всегда должны иметь в виду, что они отражают законы и правила самосознания.

Попробуем теперь, как это мы делали в предыдущих главах, опираясь на такую принимаемую за аксиому посылку, стать на позиции Сальери и рассмотреть виды экологического сознания и зависящие от них типы экологического поведения в надежде, что читатель сам может вдохнуть жизнь в излагаемые схемы. Уже в этой фразе мы сознательно идем на большое логическое допущение, поскольку, принимая, что от вида сознания зависит поведение, в дальнейшем мы по поведению будем делать вывод о виде сознания - к этому нас вынуждает открытость для анализа поведения и закрытость для него сознания.

Прежде всего постулируем существование двух типов экологического сознания - индивидуального и коллективного. Этот постулат не является новым, еще со времен Шарко и Бехтерева сложилось относительно целостное представление о коллективной психологии, в основу которой были положены данные исследований сознания и поведения массы в период природных и социальных катаклизмов.

Как известно, в литературе используется ряд терминов, характеризующих общие тенденции, закономерности и законы течения и проявления психических процессов, свойственных группе людей или всему человеческому роду, которые определяются как сознание «коллективного субъекта». Об этом писали К.Маркс, О.Шпенглер, К.Юнг. Особую роль этому сознанию придавал Л.Н.Гумилев.

Используется и понятие «общественное сознание», которое прочно вошло в терминологию социальной психологии и философии общества. В этом же смысле иногда говорят об общественном менталитете. В ряде случаев, чтобы подчеркнуть широту такого сознания, говорят о «картине мира», которая трактуется «не как зеркальное отображение действительности, а как одна из возможных «пристрастных» культурно-исторических моделей мира, которые создает единичный или коллективный субъект» (В.Ф.Петренко).

Мы предпочитаем использовать в этой работе термин «коллективное сознание», исходя из того, что термин «общественное сознание» больше отражает конкретику его содержания, насыщенность его общественно-социальными проблемами, вопросами политики, оно противоречиво и т. п. Термин «коллективное» больше отражает общие, инвариантные элементы независимо от их конк-ретики. В связи с этим мы будем говорить об общественном сознании, когда коснемся проблемы экологического движения, а в других случаях - о коллективном сознании толпы, массы, коллектива, этноса и т. п.

Наиболее остро вопрос о коллективном сознании встал сейчас, когда человечество столкнулось с вероятностью появления глобальных катастроф, вызванных деятельностью человека. Это даже не истощение ресурсов или перенаселение, это генетическая катастрофа, каковы бы ни были ее причины - радионуклиды или неразумное использование методов генной инженерии. Раньше человечество не встречалось с глобальными катастрофами даже природного происхождения, за исключением, может быть, последнего ледникового периода, так как глобальные катастрофы географического, геологического характера произошли до появления человека, а остальные, типа взрыва вулкана Кракатоу, имели относительно локальный характер, хотя и смогли захватить большую часть Ойкумены и отразиться в памяти как вселенские катастрофы. Однако в настоящее время прогнозируемые изменения природы могут поставить под угрозу существование всего человечества и привести его к гибели.

Таким образом, мы встречаемся с ситуацией, когда взаимодействуют два вида, вернее, две стороны сознания: сознание личности, индивида и сознание группы, общества, которые направлены на одну цель - обеспечение оптимальных форм взаимодействия с природой. В этом взаимодействии возникает один очень важный вопрос: что каждое из этих сторон сознания вкладывает в понятие оптимальности?

Представим абстрактную картину (в духе Торо): человек наедине с природой, свободный от всех общественных ограничений и условностей. В этой ситуации считается, что человек формирует свое экологическое сознание, исходя из своего самосознания и требований самореализации, в том числе и связанных с материальными потребностями, принимая за основу свои представления о структуре природы, ее динамике, циклах, наличии вредных и полезных элементов и т. п. В этом случае должно возникнуть экологическое сознание, полностью зависящее от особенностей данной личности. Однако такая ситуация в принципе невозможна, поскольку даже на необитаемом острове человек всегда остается существом общественным, отражающим все атрибуты его принадлежности к человеческому роду, к социальной группе, его отношения к общественным нормам морали и нравственности. В реальных условиях личность выступает как представитель какой-либо общественной структуры, будь это семья, род, популяция, этнос, или общественной корпорации, отражающей профессиональные, социальные и иные особенности этой корпорации. Иными словами, в любых ситуациях в самосознание включается осознание себя как единицы какой-либо социальной или технологической системы.

Таким образом, мы можем выделить первую характеристику экологического сознания, по которой возможна классификация видов такого сознания, - степень отражения в нем различных общественных институтов, общественных ценностей.

Неустойчивость баланса между личным и общественным связана с тем, что эта проблема не имеет глобального общего решения, в конкретных случаях в зависимости от многих особенностей решение может быть различным. Такая неопределенность ставит перед человеком задачу сформировать свое отношение к природе, выбору стратегии и тактики своего взаимодействия с факторами среды и выработать программу экологического поведения в настоящем и будущем, т. е. программу общего подхода к конкретным ситуациям и вытекающим из этого подхода действиям, поступкам и деятельности в отношении среды, т. е. программу-тенденцию, программу предпочтения.

Так, если в процессе самореализации была принята тенденция приоритета личного над общественным, то за оптимальное принимается решение, обеспечивающее удовлетворение личного. Все остальные варианты решений расцениваются как субоптимальные, но в общем приемлемые.

Вторая характеристика экологического сознания связана с выраженностью в нем прогностических элементов при выборе критериев решения конкретной экологической проблемы, т. е. удельном весе ориентации «настоящее ради будущего». Этот элемент в эгоистическом варианте вообще очень силен в обыденном экологическом сознании, что подтверждает одно наше исследование. Группе людей (56 человек), выбранных случайно в районе с неблагополучным состоянием атмосферы, загрязненной отработавшими газами двигателей, и заявивших о своей тревоге по поводу экологической ситуации, был задан вопрос: «Почему вас это беспокоит?» 50 опрошенных назвали в качестве причины опасение по поводу их будущего и будущего их детей. Лишь 6 человек (из них 4 больных бронхиальной астмой) указали на конкретную, беспокоящую их в настоящее время причину.

Такую же направленность в будущее можно видеть и в коллективном сознании, если судить о нем по различным призывам, лозунгам и программам многочисленных общественных экологических движений.

Третья характеристика экологического сознания, которую можно считать классификационным признаком, связана с особенностями его ориентации на коллектив, общество. Особенностью экологических нарушений и катастроф, даже тех, которые носят местный, локальный характер, не говоря уже о глобальных, является в настоящее время тот факт, что противодействие экологическому неблагополучию или ликвидация последствий экологических катастроф не могут быть реально осуществлены усилиями одного человека или какой-либо небольшой группы. Это связано с материальными затратами, необходимостью введения нормативных ограничений, противодействием других социальных групп и т. п. Возникают проблема поиска союзников, которая в прошлом имела меньшее значение, проблема поиска форм объединения людей для решения сложной ситуации. Таким образом, возникает критерий активности экологического сознания. Активное экологическое сознание предполагает не только защиту, пассивную оборону от действия неблагоприятных условий или губительных последствий антропогенного вмешательства человека в экологический баланс, но и конструктивное противодействие, стремление реализоваться в движении, партии, объединении, которые имели бы свою программу действий, свою идеологию и структуру.

Опора на коллектив может реализовываться по двум направлениям: пропаганды своих взглядов, убеждений, своей экологической идеологии, которые должны принять потенциальные союзники, т. е. реализации себя как лидера, или же путем принятия норм и ценностей, характерных для того коллектива, задачи которого совпадают с задачами личности, при этом выявляются такие характеристики экологического сознания, как конформность, убежденность, стремление к лидерству, настойчивость.

Мы уже неоднократно писали о роли понятий «мое» и «общее» в экологическом сознании. Это позволяет нам определить одну из важнейших характеристик экологического сознания - его направленность.

Можно выделить еще некоторые характеристики экологического сознания, которые уже упоминались по ходу изложения, например реалистичность, рациональность, экспрессивность, но их включение в классифицирующие признаки приведет к слишком сложной классификационной схеме.

Весь перечень указанных характеристик определяет общее содержание, сформированное на основе личного опыта и усвоенной в процессе обучения и воспитания информации, концептуального образа взаимоотношений между человеком или человечеством и природой во всех его формах.

Структура взаимоотношений между отдельными составляющими этой концептуальной модели рассматривается и оценивается с двух основных позиций. Первый критерий - это оценка возможности сил природы, естественных или антропогенных, нанести вред человеку, т. е. возможность формирования образа угрозы.

Здесь необходимо вернуться к рассмотрению понятия угрозы, о которой мы неоднократно говорили в предыдущих главах. Эта необходимость связана с тем, что понятие «образ угрозы» возникло в связи с проблемой напряженности конфликта и вне научного внимания прошла антитеза - «образ друга», который слагается из ряда компонентов, в том числе и в виде второго критерия оценки взаимоотношений - способности среды удовлетворять потребности, в первую очередь материальные. Как правило, в обыденном экологическом сознании фиксируются только те элементы природы, которые или не могут полностью удовлетворить потребность, или препятствуют этому удовлетворению. Если потребность полностью удовлетворяется тем или иным объектом природы и это не требует дополнительных усилий, то этот процесс как бы исчезает из экологического сознания. Так, человек не думает о воздухе, которым он дышит, о воде, которую он пьет. Эти явления привлекают его внимание, лишь когда возникают какие-либо затруднения или они приобретают свойства, отличающие их от привычного. Так, в жаркий день в сосновом лесу нас невольно привлекает аромат насыщенного запахами смолы воздуха, но вскоре он становится привычным и исчезает из сферы внимания.

Следует отметить, что практически все компоненты той части концептуальной модели, которая формирует образ друга - созерцательность объектов природы, ее связь с рядом духовных потребностей и т. п., выражены слабее, чем образ угрозы, так же как и та часть экологического сознания, которая связана с заботой о природе и ответственностью за нее. Забегая вперед, скажем, что преодоление этого дисбаланса является основной задачей экологического воспитания.

На базе концептуальной модели взаимоотношения человека и природы в экологическом сознании формируется модель взаимоотношений между субъектом и теми социальными структурами, в которые включен этот субъект, начиная с таких ячеек, как семья и профессиональный коллектив, и кончая этносом и государством. Это связано с тем, что особенности среды накладывают отпечаток на особенности социальных отношений, а особенности социальных отношений влияют на отношение человека к природе. Хорошо известно, что индивидуальная картина сознания, в том числе и экологического, находится в тесной зависимости от требований, предъявляемых к личности общественными структурами, - это нормы морали, этики, поведения, о которых мы говорили ранее. Сложность этой зависимости связана с тем, что интересы субъекта могут совпадать с интересами и ценностями одной общественной формации и не совпадать с другой.

Одним из ярких примеров такого несовпадения является ситуация, которая возникла в тех слаборазвитых странах, где произрастает сырье для производства наркотиков - кокаина, гашиша, опиума, морфия, героина. Неразвитая экономика этих стран, перенаселенность и ряд других факторов заставляют местных жителей сеять эти растения. Зависимость условий жизни от объема производимого наркотического материала отражается'в экологическом сознании жителей этих стран. Идея не только допустимости, но и необходимости производства наркотиков усиливается благодаря идеологическому и экономическому давлению организаторов наркобизнеса. Этому способствуют и некоторые элементы сознания, уходящие в далекое прошлое и связанные с ритуальным использованием наркотиков. В то же время государственные структуры, передовая часть общества, межгосударственные формации пытаются изменить экологическое сознание крестьян путем экономического воздействия, внедряя передовые технологии производства высокодоходной сельскохозяйственной продукции.

Проблема связи экономики и экологического сознания достаточно ясна, и имеются серьезные работы в этой области (см., напр., Y.F.Engel и соавт.), однако использование этой связи для решения практических проблем требует серьезных дополнительных разработок. Необходимость формирования концептуальной модели экологических аспектов взаимоотношения между субъектом и общественными структурами базируется еще и на том, что в современных условиях экологическое поведение, обеспечивающее решение любой экологической проблемы, должно быть коллективным, поскольку проблема «я и природа» становится неизмеримо малой по сравнению со все возрастающей по значению проблемой «мы и природа».

На основании сформированной в экологическом сознании концептуальной модели, содержащей общие принципы взаимоотношений человека и природы, формируется множество концептуальных моделей, отражающих конкретные проблемы, возникающие при этих взаимоотношениях. Особенностью этих моделей является то, что в ряде случаев частная концептуальная модель может быть построена на основе осознанного отторжения, отрицания тех принципиальных положений, которые были положены в основу общей концептуальной модели. Это может быть случай выбора наименьшего из двух зол, а также и временная необходимость поступиться своими принципами ради какой-либо крупной выгоды.

На базе этих концептуальных моделей формируется концептуальная модель экологического поведения, исходя из которого определяются стратегия поведения, выбор программы действий. В основе экологического поведения лежит определенная формулировка цели, которая включает не только действия, направленные на удовлетворение потребностей или их ограничение, но и на предотвращение или компенсацию неблагоприятных аспектов взаимодействия со средой. Формулировка цели может включать учет возможных коллективных действий, направленных на поддержку или предотвращение того или иного события, борьбу против планируемого экологического поведения, если оно противоречит нормативным установкам общества. Это говорит о том, что индивидуальное экологическое поведение, как и сознание, теснейшим образом связано с коллективным поведением, коллективным сознанием.

Наиболее отчетливо это проявляется при обдумывании или обсуждении каких-либо общественных мероприятий, связанных с воздействием на природу. Так, возможность строительства крупных гидроэлектростанций, ведущих к перекрытию рек, сооружения атомных электростанций или перспективы горных промышленных работ во многом определяют содержание и направленность экологического поведения, связанного с решением вопроса о соотношении выгод, приносимых этими технико-экономическими решениями, и потерь, наносимых ими.

Говоря о соотношениях индивидуального и коллективного экологического сознания, следует особо выделить составляющую, определяемую направленным, целевым формированием сознания со стороны государственных, правительственных и партийных структур, превращающих массы в послушный инструмент политики власти, которая осуществляется не только через средства массовой информации, но и путем влияния других форм социального окружения.

Такая множественность факторов, влияющих на экологическое сознание и экологическое поведение, и обуславливает появление упомянутого нами ранее расхождения между экологическим сознанием и экологическим поведением в процессе решения частных экологических проблем. Именно это лежит в основе появления конфликтных ситуаций, когда принципы, положенные в основу экологического сознания, требуют, например, принятия мер, ограничивающих воздействие на природу, а экологическое поведение определяется действиями, навязанными более высокими по иерархии общественными структурами или обществом в целом, которые усугубляют наносимый природе вред.

Нередки и другие случаи, когда экологическое сознание индивида, базирующееся на потребительском отношении к природе, на доминировании мотивов удовлетворения материальных потребностей, сталкивается с общественным запретом или ограничением возможности реализации этих потребностей.

Таким образом, поле экологического сознания является ареной, на которой сталкиваются различные понятия и установки, отражающие содержание и значимость разных аспектов взаимодействия человека с природой, одни из которых выступают в качестве побудительных причин, а другие - в виде запретов, накладываемых извне или возникших в индивидуальном сознании в результате учета прошлого опыта. Конструкты, которыми оперирует экологическое сознание, оказываются внутренне противоречивыми, что и определяет признаки экологического сознания как неустойчивой системы.

В предыдущих главах мы относительно подробно рассмотрели некоторые вопросы таких противоречий. Однако сложность проблемы экологического сознания заключается в том, что множественность возникающих проблем не позволяет принимать решения, основывающиеся на двойственном полярном принципе - да или нет, хорошо или плохо, полезно или вредно и т. п., как это происходит в простых ситуациях, где действуют законы формальной логики.

«Хорошо», как результат оценки одного аспекта проблемы, оказывается «плохо» при рассмотрении этой проблемы в другом аспекте. Именно такая сложность и является причиной острых дискуссий, которые возникают при решении экологических проблем любого уровня и значимости, различие лишь в числе вовлеченных в дискуссию лиц или организаций, защищающих интересы тех или иных общественных формаций. Аналогичные таким дискуссиям процессы происходят и в экологическом сознании человека, вырабатывающего решение какой-либо проблемной экологической ситуации. Гамлетовское «быть или не быть» касается не только проблемы бытия, оно в той или иной формулировке присутствует в любой проблеме, особенно экологической. Каждый может легко вспомнить о тех сомнениях, которые возникали у него в процессе принятия какого-либо экологического решения.

Рассмотрим в качестве примера актуальную в недавнем прошлом проблему изменения течения больших северных рек. Ни у кого из сторонников и противников проекта не возникало сомнения, что в нем есть хорошие стороны, позволяющие оживить засушливые и пустынные территории. Каждая из противоборствующих сторон также хорошо знала и о тех неблагоприятных последствиях поворота течения рек, которые могли бы возникнуть при реализации этого плана. Противоречивость позиций привела и к противоречивости аргументации, где защитники оперировали не очень проработанными экономическими доводами, а противники опирались больше на эмоциональные компоненты дискуссии, которая в ряде случаев напоминала «разговор» двух глухих.

Можно привести и другие аналогичные случаи, например строительство ленинградской дамбы в Маркизовой луже Финского залива, призванной защитить город от разрушительных наводнений, или неудачный, но осуществленный проект перекрытия залива Кара-Богаз-Гол и т. п.

Рассмотренные примеры приводят к мысли, что активное, действенное экологическое сознание и активное экологическое поведение должны включать в себя как обязательный компонент поиск компромиссного решения, которое должно быть основано на построении и изучении многомерной модели экологической проблемы, а не на последовательном переборе дипольных, якобы непересекающихся альтернатив. Анализ огромного числа экологических проблем, начиная от глобальных и кончая мелкими, местными, привел нас к мысли, что решение любой экологической проблемы возможно только на основе компромиссного, субоптимального для каждой из конфликтующих сторон решения.

Сложность экологического сознания обусловлена не только объективной трудностью, запутанностью природных отношений и экономических факторов, она во многом связана с одной очень сложной характеристикой индивидуального экологического сознания, основанной на рефлексии.

В предыдущих разделах мы уже не один раз упоминали о том, что в основе экологического сознания лежит противопоставление «Я» и «неЯ», которое реализуется в виде отчуждения себя от среды. Вместе с тем указывалось и на то, что сохраняются, правда в редуцированном виде по сравнению с начальными фазами развития сознания, элементы растворения себя в природе, т. е. элементы единства человека и среды, которые в сегодняшнем экологическом сознании, вероятно, потеряли свой активный характер и трансформировались в преимущественно созерцательные компоненты сознания. Однако они не исчезли полностью, а сохраняются и, более того, их значимость возрастает в случае, когда человек попадает в реальную или прогнозируемую, виртуальную экологическую катастрофу. Это значит, что в нашей схеме «Я» versus «неЯ», «неЯ» возникло как следствие отчуждения «Я», и, наоборот, в концепцию «неЯ» вошел образ «Я», отличный от «Я» в оппозиции к «неЯ». Это не супер-эго в трактовке З.Фрейда и не один из юнговских архетипов. «Я» в «неЯ», скорее, можно аналогизировать с образом двуликого Януса, т. е. он выступает как аспект рассмотрения оппозиционного «Я». Конечно, «Я» в «неЯ» в большей степени, чем «Я» в оппозиции, отражает общественное, коллективное самосознание, выступающее как структура контролирующего и корректирующего «Я» в его противопоставлении с «неЯ». Мы, вероятно, не будем далеки от истины, если предположим, что «Я» в «неЯ» выступает как экологическая совесть, обычно приписываемая фрейдовскому супер-эго, или как общественный экологический защитник, препятствующий замыслам насилия, разрушения природы.

Совместно с нашими сотрудниками и в содружестве с другими коллективами мы в течение многих лет изучали психологическое и психофизиологическое состояние жителей районов экологического бедствия, начиная с ашхабадского землетрясения, сейсмических катастроф в Ташкенте, Спитаке, Дагестане, в районах, затронутых чернобыльской катастрофой, в местах экологического бедствия в регионе Караганды и других аналогичных регионах. Обнаружилось, что существенным элементом в картине сознания у людей, переживших экологическую катастрофу, было отчетливое, хотя и не очень конкретизированное чувство вины, даже предательства по отношению к природе. Само экологическое бедствие явно или где-то в уголках сознания воспринималось и оценивалось как наказание со стороны природы или как божья кара!

Более тщательное и тонкое исследование обыденного экологического сознания*, не связанного с пережитыми в прошлом экологическими катастрофами и отражающего более или менее спокойную стабильную экологическую сферу, показало, что роль «Я» в «неЯ» хотя и не выступает в явном виде, но во многом определяет виды и варианты экологического сознания и экологического поведения. Надо отметить, что это влияние более выражено у жителей промышленных мегаполисов, чем у жителей сельских районов.

Все вышерассмотренные особенности и характеристики экологического сознания позволяют, используя некоторые классификационные критерии, выделить из искусственно ограниченного нами набора ряд видов экологического сознания. Конечно, строго говоря, вариантов экологического сознания столько же, сколько людей, поскольку экологическое сознание всегда индивидуально, но все-таки удается провести классификацию этого множества и в конечном счете свести эти варианты в определенную систему, которая позволяет выделить четыре типичные формы экологического сознания.

* Напомним, что под обыденным экологическим сознанием мы понимаем экологическое сознание человека, сформировавшееся под влиянием собственного опыта и мнения окружающих без использования научных данных и направленного экологического воспитания.

Первая форма, которая названа нами сознанием отрицания, характеризуется тем, что в ней доминирующую роль играет очень глубокий разрыв между «Я» и «неЯ», а «Я» в «неЯ» предельно заторможено. Суть этой формы экологического сознания заключается в том, что информация о характере и содержании экологических связей, их значимости для настоящего и будущего человека и общества, поступающая либо через непосредственные сенсорные контакты с изменяющимся фактором или условиями, либо опосредованно через понятийную коммуникацию, отвергается сознанием как не имеющая отношения к субъекту или к той группе, в коллективное сознание которой эта информация поступает.

Возникает феномен «меня это не касается». Наиболее часто такая форма сознания появляется в тех случаях, когда изменение внешней среды наступает очень медленно или неблагоприятные результаты антропогенного воздействия на природу остаются компенсированными и существуют лишь в неявном виде, а действие фактора на человека или общество нивелируется либо привыканием, либо соответствующей адекватной адаптацией, не требующей кардинальной перестройки гомеостатического регулирования. Однако наиболее часто мы встречаемся с сознанием отрицания в тех случаях, когда неблагоприятная экологическая ситуация не сказывается на экологическом благополучии субъекта или общества или даже приводит к расширению возможности удовлетворения потребностей.

Нередки случаи, когда сознание отрицания возникает и при выраженных неблагоприятных изменениях экологической обстановки, но наличие мощных целенаправленных и хорошо организованных потоков дезинформации формирует у людей, подвергшихся этой обработке, представление о незначительности возникающих изменений. Сознание отрицания очень тесно связано с коллективным сознанием и зависит от него, а также от влияния расхожих штампов, особенно в тех случаях, когда они носят успокоительный характер. В этом случае возникает любопытная ситуация: сочетание большой зависимости от общественных штампов с игнорированием иногда с пренебрежением и насмешкой, научной информации, обращенной к разуму субъекта. Характерным для сознания отрицания является почти полное отсутствие в нем прогнозных элементов, ориентация только на текущие события.

Направленность экологического сознания отрицания интернальна, оно охотно принимает различные маски, воспринимая экологические проблемы как политические, экономические, конфессиональные или националистические. В связи с этим в сознании отрицания очень мало запретов, ограничений, доминирует равнодушие по отношению к природе, которое иногда переходит в полное игнорирование всех экологических проблем.

При этой форме экологического сознания человек, оценивая информацию об экологической обстановке, может относиться к ней как к чему-то, что вряд ли коснется его или коллектива, частью которого он является, и лишь фиксирует эту информацию где-то на периферии долговременной памяти. Так мы, получая информацию о взрыве сверхновой звезды в далекой галактике, т. е. информацию о катастрофе космического плана, фиксируем это событие, но не включаем его в текущее экологическое сознание. На то же указывает и другой, полярный по масштабам пример, когда какое-либо местное событие, например открытая стоянка автомобилей перед окнами дома и связанные с этим шум и загрязнение воздуха, вызывают активность одних жильцов, оставляя других спокойными и равнодушными.

Приведенные примеры заставляют предполагать, что сознание отрицания может быть одним из проявлений состояния экологического сознания, которое обусловлено малой значимостью ситуации, заторможенностью психической деятельности, исходной установкой и т. п., или может быть неотъемлемым, инвариантным свойством экологического сознания, проявляющимся при всех актах этого сознания, подобно тому различию тревоги как состояния и тревожности как свойства психики.

Рассматривая сознание отрицания, мы должны описать одну его форму, возникающую в тех случаях, когда человек находится в ситуации, где он сталкивается с фатальной неизбежностью, неотвратимостью таких изменений внешней среды, которые могут нанести ему ущерб или даже привести к гибели, а все допустимые варианты поведения, направленного на уход, защиту или предотвращение угрозы, оказываются неэффективными. В этой ситуации у некоторых людей практически полностью выключается осознание внешнего мира и они погружаются в иллюзорный замкнутый мир, в котором отсутствует реальная ситуация. Здесь проявляется эффект самообмана, выбрасывания из сферы сознания образа угрозы. Это подтверждают данные «черных ящиков», содержащие запись переговоров членов экипажей самолетов, потерпевших катастрофу. Многие из нас испытывали состояние, когда ситуация неотвратимого несчастья кажется сном и возникает мысль: «Вот проснусь, и все будет как прежде».

При таком состоянии сознания наблюдается и своеобразная картина поведения: в нем доминируют стереотипные действия, которые были характерными до появления угрозы, но оказываются полностью неадекватными для реальной ситуации, т. е. сознание теряет контроль за результатами действия. Нормальный при динамических изменениях экологической среды поиск вариантов оценки путей реализации адекватных для данной ситуации форм поведения в этом случае практически полностью исчезает.

Наиболее ярко с таким проявлением экологического сознания и поведения мы впервые столкнулись при обследовании лиц, проживавших в Ташкенте в 1968 г. во время длительно продолжавшегося землетрясения, и спасателей, прибывших туда из других мест для оказания помощи. Примерно к концу первой недели подземные толчки вошли в сознание большей части населения как естественный, неотъемлемый элемент окружающего мира - примерно такой же, как загазованность воздуха в местах скопления автомобилей, грязь на улицах, несоблюдение правил уличного движения, т. е. перешли в разряд таких факторов, о которых говорят «неприятно, но жить можно», несмотря на то, что продолжались случаи гибели или травматизма людей. Более того, почти все жители с удовольствием рассказывали друг другу анекдоты, обыгрывающие трагедию в юмористических тонах, хотя они сами или их близкие пострадали от разрушения домов.

Более выраженное проявление такого состояния мы наблюдали у некоторых людей при обследовании в Дагестане, у которых после однократного мощного подземного толчка были разрушены дома и погибли или были травмированы близкие. Очевидец сообщил следующее: «Я вышел во двор своего дома и вдруг почувствовал сильный толчок. Раздались крики людей, потух уличный фонарь возле моего дома, завыли собаки. Начали падать дома, забегали люди, появились пожары. Я обернулся, смотрю - упала крыша моего дома, развалилась стена. Я знаю, что там у меня мама, жена, дети, что надо их спасать, но я стоял и смотрел, как будто все это происходит в кино, и ничего не делал, потом пришел сосед и "разбудил" меня».

В зонах радионуклидного загрязнения после чернобыльской аварии остались семьи, которые наотрез отказались от эвакуации в подготовленные безопасные места проживания, убегали и прятались во время подготовки к переселению. Были люди, которые, игнорируя запреты, предупреждения и разъяснения, продолжали принимать зараженную цезием и стронцием пищу. Некоторые семьи, эвакуированные в безопасные места, через некоторое время возвращались в загрязненную зону.

Такое поведение нельзя было объяснить невежеством, отсутствием должного убеждения со стороны ликвидаторов аварии. Это скорее и не результат известного русского «авось», которое, конечно, имело место у многих отказавшихся переселяться (т. е. наличие сознание отрицания как свойства), а следствие формирования иллюзорного мира, где отсутствует опасность.

Можно думать, что осознание опасности формируется в той области «неЯ», о которой говорилось выше, а область «Я» становится полностью закрытой от внешних факторов. Специалисты в области дорожно-транспортных происшествий подметили, что похожее состояние возникает у водителей в случае внезапного отказа ножного тормоза. Водители продолжают нажимать на тормозную педаль, даже убедившись в неэффективности этого.

Особо следует выделить случаи, когда человек осознанно формирует состояние отрицания как активный способ борьбы, защиты от неотвратимой угрозы. В этой ситуации человек знает об опасном факторе, адекватно его оценивает, но игнорирует его, осуществляя необходимую деятельность во имя какого-либо личного, а чаще общественного долга. Наиболее яркие примеры такого состояния описаны в документах, воспоминаниях и в художественных произведениях, связанных с поведением большинства жителей Ленинграда во время блокады 1941-1943 гг., о проявлении самопожертвования как высшего воинского подвига.

Можно предполагать, что определенные изменения в состоянии сознания вообще сопровождают любую экологическую угрозу вне зависимости от вида экологического сознания, когда ее выраженность достигает определенной величины. Это подтверждают данные, полученные при использовании лингвистического теста для оценки состояния сознания, например при адаптации человека к условиям высокогорной гипоксии. Так, было показано, что в этих условиях речь все более насыщается застывшими словосочетаниями-штампами, инвективной и узкой, ситуационно-обусловленной лексикой (Д.Л.Спивак и соавт.).

Вторую форму экологического сознания мы обозначили как сознание гиперболизации, основным признаком которого является выраженная и не соответствующая реальной ситуации гиперболизированная оценка экологических проблем независимо от того, имеют ли они прямое или косвенное отношение к человеку. Наиболее типичной является гиперболизированная оценка угрожающих человеку экологических ситуаций, в то время как оценка благоприятных изменений или адекватна, или даже несколько занижена. Это особенно характерно для гиперболизированного экологического сознания как состояния. Значительно более редко возникает переоценка положительных сдвигов в экологическом балансе.

Следуя схеме анализа экологического сознания через взаимоотношение «Я» и «неЯ», можно предположить, что появление этой формы сознания обусловлено почти полной утратой корректирующей роли того «Я», которое является частью «неЯ», а отношения «Я» к «неЯ» в большей мере становятся подверженными влиянию положительных обратных связей, существующих между этими двумя образами в экологическом сознании.

Как и в предыдущем случае, следует различат! гиперболизированное экологическое сознание как свойство и как состояние.

Ведущее место в гиперболизированном экологическом сознании занимает тревожность - свойство психики, которое само по себе искажает восприятие и оценку реальных связей личности и среды, гиперболизирует образ угрозы в этих связях. Более того, высокий уровень тревожности обуславливает отрицательное отношение к любым изменениям среды, формирует представление об угрозе даже в случае положительнкх, объективно благоприятных для человека изменениях экологической обстановки.

Если рассматривать сознание гиперболизации как состояние, то помимо уровня тревожности определенное значение имеет опыт человека, полученный в прошлом при решении экологических проблем. Показательным в этом отношении является обследование людей, переживших чернобыльскую катастрофу. Даже через 10-11 лет после аварии у большинства из них сохраняется гиперболизированное сознание, особенно при оценке своего собственного состояния, причем у некоторых из них можно отметить наличие немотивированных переходов между состояниями гиперболизации и отрицания.

Следствием высокой тревожности является йличие при гиперболизированном сознании состояния фрустрщии, основная направленность которой связана с недооценкой своих возможностей по управлению ситуацией. Это приводит к юму, что экологическое поведение характеризуется отказом от поиска активных творческих решений, стереотипизацией дейстщй, которые во многих случаях совершаются как бы для проформы, без всякой надежды на успех. Прогнозный элемент экологического сознания в одних случаях вообще отсутствует, в других он всегда пессимистичен и направлен на ближайшее будущее, что, в свою очередь, снижает активность предпринимаемых действий.

Мы считаем возможным отнести к сознанию гиперболизации и такой вариант, где доминирует гиперболизация ответа на экологические изменения, т. е. характерными являются гиперактивность, неадекватная ситуации, хотя оценка ситуации может быть даже адекватной. Можно было бы назвать такое состояние холерическим типом экологического сознания, но в нашем распоряжении нет данных, связывающих это состояние с холерическим темпераментом, хотя по внешнему поведению людей с такой формой экологического сознания, которых нам удалось наблюдать, их можно было с уверенностью отнести к холерикам.

Мы ранее говорили о такой важной характеристике экологического сознания, как чувство хозяина природы. При сознании отрицания это чувство практически отсутствует, оно очень мало выражено и при обычном варианте сознания гиперболизации, но резко, иногда чрезмерно выражено при «холерическом» типе.

Одним из часто встречающихся признаков сознания гиперболизации является зависимость формируемых в нем концептуальных образов ситуации и экологического поведения от случайных, малозначащих факторов. Это обуславливает характерную черту экологического поведения - большое число незавершенных действий и операций, которые могут сменяться прямо противоположными действиями.

Гиперболизация как состояние помимо связи со свойствами сознания, зависимости от непосредственной информации, получаемой в процессе прямого взаимодействия с природными факторами, во многом определяется информацией, получаемой через социальные каналы, и в первую очередь через средства массовой информации. Это особенно выражено в тех случаях, когда используются приемы популизма, хотя возможно и неправильное понимание навязываемых сведений в результате их неграмотной подачи авторами сенсационных публикаций.

Конечно, определенную роль здесь играет уровень внушаемости, который у людей с гиперболизированным экологическим сознанием, как правило, повышен, однако прямой зависимости обнаружить не удается. Сознание гиперболизации как состояние может быть очень устойчивым, но обычно, если первоначальная информация и сделанный на ее основе прогноз не подтверждаются дальнейшим ходом событий и это неоднократно повторяется, то сознание гиперболизации переходит в сознание отрицания, что в социологических оценках обычно регистрируется как охлаждение, равнодушие, инертность человека, коллектива, социального слоя или общества.

Сознание гиперболизации является тем благоприятным фоном, на котором осуществляется так называемое манипулирование сознанием, т. е. формирование такого содержания сознания, которое может быть использовано общественными структурами различного уровня в политических или личных корыстных целях.

Состояние гиперболизации является одной из характерных форм ответа человека при его пребывании в неблагоприятных условиях среды, обычно не совсем правильно называемых экстремальными, и адаптации его к этим условиям, требующим перестройки системы гомеостатического регулирования. Состояние гиперболизации у людей в этих условиях было охарактеризовано нами как состояние тревоги средней или крайней степени. Более подробно это будет изложено в главе 14, здесь следует лишь упомянуть, что при нахождении субъекта в среде, в которой происходят изменения катастрофического порядка, очень легко возникают состояния типа паники.

Описывая симптоматику состояния гиперболизации, мы вначале исходили из предположения, что это состояние напрямую связано с тяжестью условий среды, однако дальнейшие исследования показали, что здесь более выражена связь с базовыми характеристиками сознания. На это прежде всего указывает то, что состояние гиперболизации возникает вне зависимости от интен-сивностных характеристик взаимодействующего с человеком фактора и от потенциальной возможности человека противодействовать или управлять возникшей экологической ситуацией. Оценка самочувствия у людей в таком состоянии всегда ниже и, что нам представляется особенно важным, наблюдается очень низкий уровень эмоциональной устойчивости.

Очень характерным для сознания гиперболизации является сочетание высокой тревожности, высокого уровня внушаемости и эмоциональной неустойчивости. Гиперболизация ситуации, образа угрозы обуславливается невозможностью адекватной оценки поступающей информации о характеристиках экологической ситуации, отказом от креативного осмысливания и базированием формируемого образа на сведениях, полученных через средства массовой информации, а также на слухах и мнениях, забавно сочетающихся с неверием в печатное слово. При этом избирательно выделяется та информация, которая свидетельствует о негативных для человека сторонах экологического процесса. Следует указать, что люди с сознанием такого типа составляют наиболее шумную, крикливую, экстремистскую часть многих движений, в том числе и экологических.

Сознание гиперболизации зачастую принимает самые разнообразные, иногда экзотические формы. Так, при изучении состояния людей, принимавших участие в ликвидации аварии на Чернобыльской АЭС, исследователи обнаружили у некоторых из них ряд признаков, позволивших объединить их термином псевдолучевой болезни. Она характеризовалась полным комплексом субъективных и некоторых объективных признаков, которые возникают при лучевой болезни, - расстройствами пищевого тракта, сердечно-сосудистой системы, плохим самочувствием, повышенной температурой, были даже жалобы на рвоту и тошноту. Однако все это протекало на фоне нормальной и стабильной картины крови. С течением времени все характеристики такого состояния приходили в норму, хотя у отдельных людей такое состояние длилось более года, до конца периода обследования, в течение которого люди продолжали настаивать на том, что они заболели лучевой болезнью. Заметим, что это наблюдалось до того, как были установлены льготы для участников событий в Чернобыле.

Интересно, что наиболее часто псевдолучевой болезнью заболевали врачи общего профиля, хорошо знакомые с симптоматикой лучевой болезни, но не имеющие специального радиологического образования; укажем также, что в большинстве случаев был провоцирующий элемент в виде простуды, легкого нарушения работы кишечника, особенно в виде поноса. Как следует из данных литературы, подобное явление в некоторых случаях наблюдалось у врачей-рентгенологов и рентгенотехников. Обнаружилась также связь между уровнем медицинской просветительной работы, подробно описывающей признаки лучевого поражения, и числом лиц с симптомами псевдолучевой болезни. Можно думать, что в этом случае плоды медицинской профилактической пропаганды попали на подготовленную состоянием тревоги и повышенной внушаемости почву, что и обусловило появление гиперболизации экологического сознания.

Следует сказать, что в этой ситуации исследователи встретились и с обратной картиной - проявлением сознания отрицания, когда ликвидаторы не придавали особого значения появившимся первичным признакам радиационного поражения и даже игнорировали показания счетчика радиации. Правда, к счастью, таких было мало и их своевременно выявляли в процессе организованного и жестко соблюдаемого медицинского радиологического контроля.

В некоторых случаях гиперболизированное экологическое сознание является постоянной характеристикой профессии, особенно связанной с риском для жизни. Мы столкнулись с этим явлением у профессиональных водолазов-глубоководников, которые, конечно в целях безопасности, расценивают появление любого признака, напоминающего тот, который характерен для декомпрессионного синдрома, как следствие неполной декомпрессии.

Сознание гиперболизации характеризуется тем, что в концептуальной модели угрозы искажается картина взаимоотношения человека с коллективом, обществом, когда «Я» все более и более становится лишь копией сознания коллективного.

Авторы считают нецелесообразным останавливаться на том виде гиперболизированного экологического сознания, которое связано с гиперболизацией, утраченной в результате антропогенного вмешательства в природу, т. е. сознания с доминированием ретризма, так как более подробный анализ этого вопроса проведен далее в книге при рассмотрении современных экологических движений.

Третья форма экологического сознания была названа нами эгоистическим экологическим сознанием. Она характеризуется тем, что формируются в той или иной мере адекватные действительности концептуальные модели отношений между человеком и природой и человеком и обществом, которое выступает в виде нормативно-правовых и нравственных ограничений, но в решении всех проблемных вопросов, как и в выборе форм экологического поведения, приоритет отдается интересам субъекта.

Следует отметить, что если для сознания отрицания и сознания гиперболизации достаточно сложно провести грань между свойством и состоянием, то для эгоистического экологического сознания, как и для четвертого вида - рационального адекватного сознания, более характерным является проявление их характеристик как свойств. Особенно четко это видно на примере такого эгоистического сознания, при котором избираемая модель экологического поведения от начала до конца преследует чисто эгоистические цели, связанные с почти ничем не ограниченным удовлетворением потребностей, в первую очередь материальных.

Концептуальная модель взаимоотношений «человек-среда» при эгоистическом сознании характеризуется резкой доминантой «Я» и практически полным отсутствием или подавлением «Я» в «не Я». Природа рассматривается лишь как источник обеспечения потребности. Конечно, в той или иной мере элементы эгоистического отношения к природе присутствуют и в других видах сознания, это и не может быть иначе, если исходить из необходимости удовлетворения витальных потребностей, обеспечивающих достижение постоянных целей. Может быть, экологический вандализм, о котором мы говорили в главе 4, тоже есть своеобразное проявление рудиментарного эгоистического сознания. Особенностью эгоистического экологического сознания является практически полное отбрасывание фактора времени, т. е. отсутствие прогнозной составляющей. Все направлено на удовлетворение запросов, существующих в данный момент вне зависимости от того, как это скажется в последующем. Если потребность в чем-то сейчас не существует, но есть возможность ее удовлетворить, то эта возможность реализуется. Последнее, по мнению Э.Фромма, является наиболее характерной отрицательной чертой современного технологического сознания.

Важно то, что в эгоистическом сознании может существовать знание того, что эгоистическое поведение должно привести к неблагоприятным последствиям для других людей или других социальных групп в настоящем или будущем, однако оно не учитывается, отвергается сознанием как регулятор поведения. Еще Гораций писал: «Carpe diem» (т. е. лови момент). Наличие такого знания обуславливает в некоторых случаях резкое, доведенное до открытого конфликта противоборство, противопоставление личных интересов и личных потребностей установкам общества в концептуальной модели «человек-общество», где общество выступает как личный враг. Такое противоборство может быть в модели «я и общество», но может реализоваться и в модели «мы и общество» и даже «государство-государства».

Этот конфликт установок приводит к тому, что эгоистическое сознание не только допускает, но и оправдывает использование противозаконных методов и способов поведения. В крайних случаях можно встретиться с ситуацией, когда эгоистическое потребление не удовлетворяется насыщением потребности и продолжается уже как «месть» личности обществу за поставленные запреты и ограничения.

При коллективном эгоистическом экологическом сознании внутри общества возникает своеобразная иерархия эгоизма, где интересы группы превалируют над интересами общества, а интересы индивида - над интересами группы, что делает такие сообщества крайне неустойчивыми и раздираемыми внутренними противоречиями. Отсутствие ограничений, доминирование личных интересов, направленный вред, наносимый природе, позволяют рассматривать эту форму экологического сознания как эгоистическое хищническое сознание.

Одним из дискутируемых вопросов, связанных с этим видом сознания, является вопрос о том, какую роль в его проявлениях играют врожденные свойства, свойства, приобретенные в процессе индивидуального опыта или воспитания, и обстоятельства, вынуждающие человека проявлять эгоистическое хищническое отношение к природе.

Мы уже говорили о том, что при любой форме экологического сознания всегда в той или иной степени присутствует элемент эгоистического отношения к природе. Можно считать, что базой эгоистически-хищнического сознания являются врожденные свойства, которые должны обеспечивать постоянные цели организма (см. предыдущие главы). Поэтому возникает следующий вопрос: что обуславливает выраженность этих свойств сознания - сила внутренних процессов, связанных с особенностями потребления, или сила внутренних и внешних ограничений? Представляется, что более конкретный ответ на этот вопрос можно получить, рассматривая связь этой формы сознания с экономикой. Имеется достаточно большое число примеров, указывающих на прямую связь эгоистически-хищнического экологического сознания с уровнем экономики и экономического благополучия личности. Чем хуже конкретная экономическая ситуация, чем ниже уровень экономического благополучия личности или той или иной общественной группы, населения региона или даже государства, тем чаще проявляются факты, свидетельствующие об эгоистическо-хищническом отношении к природе, тем напряженнее становятся экологические отношения. Улучшение экономики обычно ведет к снижению случаев варварского отношения к природе. Хорошо известно, что по мере ухудшения условий жизни возрастают случаи браконьерства, незаконных хищнических порубок леса и т. п.

Конечно, частично это вынужденное поведение, реализуемое вполне осознанно в целях обеспечения необходимых жизненных условий семьи, однако в большинстве случаев - это проявление эгоистического хищнического сознания. Так, в районе озера Селигер нами были опрошены 23 человека, занимающиеся рыбным браконьерством, причем эти люди не скрывали своего занятия. 22 человека в качестве причины указали на тяжелое экономическое положение из-за безработицы, но, как выяснилось, 18 человек из них не работали и раньше, когда безработицы не было. Описано много случаев, когда эгоистическое экологическое сознание реализовывалось в хищническое отношение к природе на фоне благополучной экономической ситуации.

В индивидуальном плане подобное поведение - отражение эгоизма как черты характера с его комплексом вседозволенности, однако для коллективного сознания дело обстоит значительно сложнее и эгоизм обусловлен сложным переплетением целого ряда факторов - политических, геополитических, соображениями безопасности, национального престижа и менталитета носителей сознания. Чем выше по иерархической лестнице расположена коллективная структура, тем сложнее сложившиеся взаимоотношения, поскольку эгоистическое экологическое сознание становится элементом политики.

Так, хорошо известно отношение Норвегии и Японии к запрещенному международными соглашениями китобойному промыслу, покровительственное отношение некоторых государств к браконьерскому промыслу рыбы и крабов своих подданых в территориальных водах Приморья и т. п. В России органы лесного хозяйства имеют претензии практически ко всем леспромхозам за допущенные нарушения при вырубке леса, в Азовском и Каспийском морях постоянно происходят столкновения работников рыбной охраны с браконьерами, даже с применением огнестрельного оружия. Все это приводит к парадоксальной картине, когда общество различными методами, начиная с убеждения и кончая насильственными способами, борется против индивидуального агрессивно-хищнического поведения и одновременно становится проводником и защитником такого поведения во внутри- и межгосударственных отношениях. Наиболее ярко это проявляется в ядерной политике стран, проводящих, несмотря на мораторий, испытания своего ядерного оружия.

В социологической литературе можно найти много примеров подобного рода, начиная с анализа капиталистических отношений у К.Маркса и В.И.Ленина и кончая современными публикациями о действиях монополий и некоторых государств. Можно сослаться на ряд сообщений, приведенных в материалах известной конференции, проводившийся в Рио-де-Жанейро.

Одним из наиболее распространенных вариантов общественного эгоистического экологического сознания является так называемая политика государственного эгоизма, при которой государство во имя каких-либо интересов идет на определенные мероприятия, нарушающие экологический баланс не только в том или ином регионе, но даже в глобальном масштабе, правда старается при этом не допустить безвозвратного нарушения экологической среды, ограничиваясь разумными пределами и в некоторых случаях компенсируя этот вред ограничениями в других сферах экологических отношений.

Следуя нашей схеме, можно сказать, что при эгоистически-хищническом экологическом сознании характерно резкое сужение соотношения «личность-общество», «группа и метагруппа», где возникает полное доминирование «Я» или его аналогов, находящихся в оппозиции к более высокой иерархической структуре.

Наконец, четвертая форма экологического сознания определена нами как адекватное экологическое сознание, характерной чертой которого является почти полное совпадение концептуального образа внешней среды и взаимоотношения человека с этой средой, с объективной действительностью, с результатами, получаемыми при использовании методов научного анализа. Такой анализ, проводимый с использованием научных знаний, вероятно, лежит в основе адекватного сознания и позволяет подавить те элементы эгоистического отношения к природе, которые могут возникнуть в том или ином конкретном случае. Именно поэтому адекватное экологическое сознание можно рассматривать как научно обоснованное сознание.

Такой анализ проводится не только по отношению к природной среде, более того, эта сторона анализа имеет значительно меньшее значение по сравнению с антропогенной средой, выступающей как угроза.

Очень важно отметить, что если для остальных видов экологического сознания среда выступает, как это уже отмечалось, в виде угрозы или противостоящей стороны в конфликте, то при адекватном сознании среда выступает и как нечто, требующее заботы и охраны, в некоторых отношениях равное человеку, а иногда и превосходящее его.

В различных аспектах многогранного адекватного сознания природная среда выступает носителем какого-то высшего разума, что обычно характеризуется понятием «величие одухотворенной природы», уводящим человека от суеты обыденной жизни и заставляющим задуматься над философскими проблемами мироздания.

Однако антропогенные факторы, которые связаны с разрушением природы, загрязнением среды, нарушениями почвы, сужением биоразнообразия, разрушением ландшафта и т. п., обычно включаются в концептуальную модель как образ угрозы.

Следует подчеркнуть, что если при остальных видах экологического сознания формирование образа угрозы обычно рассматривается с позиции определения вреда, который может нанести человеку природа в процессе их взаимодействия, вреда прямого, например в виде источника инфекции, или опосредованного действиями человека, например вреда речному рыболовству, наносимого отравлением вод сточными отходами химического производства, то для адекватного экологического сознания характерно появление образа угрозы природе, наносимого действиями человека. Типичным примером такого образа является представление о вреде испытаний ядерного оружия для экологии региона.

Вместе с тем было бы ошибкой рассматривать адекватное экологическое сознание только с позиции охраны природы от вмешательства человека, как считает некоторая часть движения «зеленых», расценивая любое воздействие на сложившееся состояние биогеоценоза как кощунство.

При адекватном экологическом сознании в основе концепции взаимоотношений с природой лежит необходимость воздействия на природу в целях удовлетворения потребностей, создания оптимальных условий существования, допустимого научно-техническим прогрессом, достигнутым в данный момент исторического развития общества. Это определяет не только прямые отношения, но и те, которые складываются между личностью и группой, популяцией, этносом и между государствами и связаны с использованием природных богатств.

В решении этих проблем адекватное экологическое сознание учитывает обязательность изменения природных отношений при тех или иных действиях человека, возможность деградации или даже гибели каких-либо представителей флоры или фауны. Изменение условий ведения сельского хозяйства в процессе решения продовольственной проблемы в любом случае приведет к стесненным условиям жизни диких зверей и их исчезновению из районов культурного природопользования; расширение химического производства увеличивает вероятность выброса в атмосферу летучих отходов предприятий, так как не во всех его видах возможен полностью замкнутый экологический цикл, и т. п. Адекватное экологическое сознание учитывает также и противоречия, возникающие при использовании альтернативных форм решения тех или иных экономических проблем. Так, решение проблем энергетического кризиса за счет строительства атомных электростанций вызовет значительные изменения экологии прилегающих районов, но альтернативное решение с помощью гидро- и теплоэлектростанций также приводит к резкому нарушению экологического баланса. Адекватное экологическое сознание как выход из создавшегося положения предлагает не запрещение прогресса, не ужесточение условий жизни человека и общества, а концепцию минимизации возможного вреда, возникающего при возрастании экономического могущества общества. Виды и формы минимизации могут быть различными, начиная с ограничения потребления невозобновляемых ресурсов, разработки новых технологий стабилизации или роста возобновляемых, а также конкретных решений по уменьшению нарушений в виде создания природоохранных зон и кончая разработкой новых, ранее не существовавших биогеоценозов на месте старых.

Так, решение энергетического кризиса адекватное экологическое сознание рассматривает не только в виде термоядерных электростанций, но и в виде уменьшения энергоемкости производства, а решение проблемы невозобновляемых ресурсов - безотходным производством и использованием вторичного сырья. Образование новых биогеоценозов осуществляется путем создания специальных парков охраны фауны, как это сделано, например, Дж.Дареллом в его парке на острове Джерси, переселением животных и т. п.

Из вышесказанного вытекает одна характерная черта адекватного экологического сознания - его активность в поиске конструктивных решений, которые носят принципиально субоптимальный, компромиссный характер, ограничивающий реализацию той или иной возможности, созданной в процессе научно-технического прогресса, в тех пределах, выход за которые может привести к неблагоприятным экологическим последствиям, вред от которых превысит приносимую пользу.

Очень важной особенностью адекватного экологического сознания является то, что в формируемой концептуальной модели природы всегда присутствует эстетический компонент. Этот компонент может быть созерцательно-эмоциональным или философским, но он в этой форме сознания всегда учитывается при формировании решения той или иной конкретной экологической проблемы. Наиболее отчетливо это проявляется в градостроительстве, сохранении памятников архитектуры или природы при прокладке автотрасс и пр. Эта особенность адекватного сознания свойственна индивидуальному и коллективному сознанию и основана на значительном увеличении роли «Я» в «неЯ», имеющем не столько рациональное и научное, сколько интуитивное происхождение, значение которого усиливается по мере отрыва человека от природы.

Для адекватного экологического сознания характерна тесная зависимость индивидуального сознания от сознания коллективного. Это во многом обусловлено тем, что в современных условиях рациональное экологическое поведение обязательно требует не только коллективных действий, но и единства взглядов на экологическую проблему и способы ее решения. Этот взгляд формируется в результате тщательного всестороннего анализа положительных и отрицательных элементов предполагаемого воздействия в настоящее время и в будущем, возможностей предотвращения или компенсации неблагоприятных последствий, анализа созидательных слагаемых воздействия, т. е. взгляд, отражающий то отношение к природе, которое мы ранее обозначили как «хозяйское», т.е. заботливо-охранительное.

Источником такого взгляда на экологические проблемы является наука, которую доводят до сознания субъекта через различные каналы информации, где главную роль играют разнообразные учебные курсы, научно-популярная литература, пропаганда в средствах массовой информации. Поэтому очень важным элементом формирования адекватного экологического сознания является воспитание, базирующееся на достоверной информации. Критерий достоверности здесь особенно важен, поскольку наиболее серьезные экологические проблемы возникают при антропогенном воздействии на природу, - воздействии, которое может преследовать иные, неэкологические цели, являющиеся секретом для общества, и проводиться в интересах какой-то изолированной группы людей, что допускает сознательную дез-информацию.

Одной из особенностей адекватного экологического сознания является наличие в нем выраженного прогностического компонента, что требует выявления причинно-следственных связей разного уровня, начиная от непосредственных и кончая связями высших порядков, т. е. причинно-следственных цепочек различной длины и множеством ответвлений.

Активность в поиске конструктивных экологических решений при этом виде сознания предполагает и активное экологическое поведение, которое в большинстве случаев носит не оборонительный, а агрессивно-наступательный характер с заметной тенденцией к коллективным действиям. Такая активность не исключает импульсивного поведения и даже импульсивных решений, но они всегда учитывают реальную ситуацию, исходные знания и в последующем могут быть скорректированы на основе дополнительных сведений.

Вместе с тем нельзя считать адекватное экологическое сознание исключительно рассудочным. Эмоционально-чувственный компонент сознания вносит свои коррективы в принимаемые решения, в том числе и через известный в когнитивной психологии феномен атрибуции (т. е. приписывания определенных качеств), который может изменять значимость тех или иных событий.

При адекватном экологическом сознании наблюдается полная гармонизация отношений в связке «Я» и «неЯ» и совпадения направленности «Я» и «Я в неЯ».

Безусловно, описанные в этой главе виды экологического сознания, особенно адекватного, в чистом виде встречаются редко, поэтому было бы правильнее говорить о четырех сторонах, четырех гранях сознания, в каждой из которых отражается та или иная направленность сознания, где наиболее выражена та или другая сторона.

Конечно, эта особенность сознания связана не только с экологическими проблемами, она имеет общефилософский смысл, однако для экологического сознания это не умозрительная проблема, а базис, который определяет конкретное поведение личности и общества и в конечном итоге прогресс и судьбу человечества.

 

 

ГЛАВА 12

---

Дата добавления: 2019-09-13; просмотров: 157; Мы поможем в написании вашей работы!

Поделиться с друзьями:

---

---

Мы поможем в написании ваших работ!