Источник: «Чат Зеленой Ленты», 10.04.2019 г.
Динамика протестной активности в последние полгода уверенно растет. Практически каждый месяц проходят крупные общероссийские протестные кампании, в которые их организаторам удается вовлекать не только жителей крупных городов, но и жителей провинциальных городов, которые отличаются низким уровнем социально-политической активности. В декабре 2018 г. – это протесты против социальной политики федерального правительства. В январе месяце было некоторое затишье в связи с новогодними праздниками. Зато, февраль ознаменовался сразу тремя волнами активности:
- 3 февраля – общероссийская кампания экопротеста,
- 10 февраля – акции солидарности с Анастасией Шевченко и другими «политическими заключенными»,
- 24 февраля – многочисленные акции памяти Бориса Немцова, центральной из которых стал «Марш Немцова» в Москве;
- 10 марта – общероссийская кампания протестных акций против «суверенного интернета»;
- 7 апреля – вторая волна общероссийского экологического протеста.
Из анализа протестной активности по населенным пунктам страны очень легко заметить, что кроме значительного числа акций в крупных городах, все больше анонсируется и проводится протестных мероприятий в небольших городах. Этот факт может свидетельствовать о нескольких явлениях современной общественно-политической жизни. Во-первых, рост протестной активности в провинции, особенно в сельской местности, говорит о нарастании социального недовольства в обществе и недовольство это готовы выражать даже жители глубинки, далекие от федеральной политической повестки. Полигоны для ТБО, загрязнение окружающей среды – это не эфемерные вопросы «свободного интернета», а вопрос нормальной жизни жителей в глубинке, который касается каждый. Не удивительно, что наиболее острые диалоги между властью и населением происходили даже не в Москве или Петербурге, а именно в глубинке: будь то города Московской области, Архангельской области или Республики Коми. Люди, доведенные до отчаяния безразличием представителей органов власти, готовы идти на многое, чтобы быть услышанными. Во-вторых, рост протестной активности в регионах говорит о том, что эксплуатация локальных социальных, экологических проблем с точки зрения задач мобилизации политического протеста является более перспективным, чем эксплуатация вопросов общедемократического содержания. Большинство людей далеки от политики и далеки от осознания необходимости защиты своих политических прав и свобод. Но всех людей интересует то, что происходит рядом с ними. Не удивительно, что тактика эксплуатации проблемных вопросов локальных сообществ начинает занимать первые места и в политической повестке крупных городов.
|
|
|
|
|
|
Экологическая тема и «бессрочный протест»: протестные акции и их информационное сопровождение
А) Институциональные предпосылки «Всероссийского экологического протеста»
Важным механизмом вовлечения жителей страны в политический протест является эксплуатация темы безопасной окружающей среды. Экологическая политика – это тот самый клубок, тот самый «узел», в котором сплетены все противоречия общества. Если в экологии оказывается что-то ни то, если природа начинает давать сбои, то а-приори претензии людей будут ни к природе, а к властям всех уровней, и, прежде всего, к властям федеральным. Дело в том, что качество окружающей среды – это то, насколько природные условия соответствуют физиологическим возможностям человека. В ст.42 Конституции России закреплено право людей на качественную (благоприятную) окружающую среду. В соответствии со ст.454 Гражданского кодекса РФ юридические и физические лица вправе предъявлять исковые требования в суды общей юрисдикции и в арбитражные суды о прекращении вредной деятельности, причиняющей вред здоровью и имуществу граждан, народному хозяйству и окружающей среде.[30] В России отношение к экологической ситуации в стране, на сегодняшний день, достаточно инфантильно, и несмотря на то, что уже два года по стране идет т.н. «мусорная реформа», т.е. реформа системы сбора и утилизации бытовых отходов, тем не менее, значительных успехов в этом направлении пока что достичь не удалось.[31]
|
|
|
На протяжении почти трех десятилетий в России не решалась проблема переработки бытовых отходов, которые просто складировались, в лучшем случае, на специально оборудованных полигонах. В худшем же случае, складирование «твердых бытовых отходов» производилось стихийно. В обоих случаях на местах их складирования образовывались разной величины «свалки».Чаще всего, подобные «свалки» формировались в непосредственной близости от населенных пунктов. Надо отметить, что такие «свалки» очень быстро обретали «владельцев», которыми чаще всего оказывались всякого рода лица, компании, близкие к криминальному миру: «мусорный» бизнес с 1990-х гг. играет большую роль в криминальном бизнесе, сформированном на основе тесного сотрудничества коррумпированных чиновников на местах и нечистоплотных предпринимателей. Но проблема свалок постепенно стала «проникать» в федеральную повестку. Скорее всего, у этого было несколько причин. Во-первых, экологическая. По всей России люди стали напрямую сталкиваться с тем, что свалки мешают им жить: запах, отравленная вода, страдающий животный мир, уничтожение местной флоры, сокращение рекреационных площадей вокруг населенных пунктов. Во-вторых, в условиях постепенной консолидации капиталов, которая активизировалась с середины 2000-х гг. все больше сфер стали попадать в сферу предпринимательского интереса крупных бизнесменов, в том числе, близких и к высшему руководству страны. По факту, «мусорный бизнес» стал представлять интерес и для предпринимателей федерального уровня.
|
|
|
В таких условиях встал вопрос о кардинальной перестройке «мусорного бизнеса» по всей стране, который должен упорядочить процесс сбора и утилизации мусора по всей стране. Реформа призвана положить конец «мусорной вольницы», которая имеет место быть с 1990-х гг. С одной стороны, эта перестройка должна была привести к урегулированию экологической ситуации, а, с другой, по сути, перераспределить рынок. В активную фазу реформа вошла с 2017 г. Важнейшим элементом «мусорной реформы» является начало функционирования т.н. «региональных операторов», т.е. организаций, отвечающих за всю технологическую цепочку обращения с отходами от контейнерной площадки до полигона. Но в реализации реформы стало возникать сразу множество проблем, которые естественным образом вызывают социальную напряженность.
1. Чтобы избавиться от свалок, нужно строить заводы по переработке и сжиганию отходов. Но есть разные мусоросжигательные технологии, которые по-разному влияют на состояние окружающей среды вокруг таких заводов. Разумеется, более совершенные технологии дороже стоят, но природа чище будет. Возникает закономерный вопрос: а кто будет платить за это?
2. Реализация новой системы обращения с твердыми отходами требует и перестройки всей инфраструктуры по сбору, сортировке утилизации/переработке «мусора». Это требует строительство центров для проведения этой работы. С точки зрения стоимости строительства этих центров, их лучше располагать вдоль федеральных, региональных трасс. Но тут вновь таки против местные жители, которых вовсе не радует подобное соседство.
3. Практическая реализация реформы во многих регионах создала дополнительные сложности. Дело в том, что с 1 января все регионы должны были перейти на обслуживание региональными операторами. Но операторы отказывались выполнять свои функции в условиях ценовой неопределенности: контракты на исполнение обязательств с ними подписаны были, но конечные цены там не были прописаны. Без ценовой определенности региональные операторы не могли рассчитать, что именно им делать с мусором: то ли вкладываться в строительство перерабатывающих или сжигающих заводов, то ли вкладываться в строительство очередного полигона. Если строить полигоны – это одна цена для населения, но серьезные последствия для окружающей среды и местных жителей. Если строить мусоросжигающие заводы – то это уже другая цена, а если создавать мусороперебатывающие заводы глубокой переработки – то это уже третья цена на услуги регоператоров.
Таким образом, проведение «мусорной реформы» в России прямо упирается в вопрос того, как купировать социальное недовольство, которое так или иначе будет возникать в любом случае. Если не из-за экологических проблем, то из-за высоких цен на утилизацию мусора. Если не из-за высоких цен на утилизацию мусора, то из-за дополнительной фискальной нагрузки на бизнес, который, в конечном счете, переложит свои издержки на конечного потребителя, то есть на обычных граждан.
На сегодняшний момент, многие региональные операторы, в условиях ценовой неопределенности пошли по старому проторенному пути: отходы продолжают свозиться на полигоны ТБО, пока будет существовать ценовая неопределенность. Естественно, тут появляется широкое пространство для мобилизации протестной активности населения, особенно в тех регионах, где действуют, либо планируется строительство новых полигонов для ТБО. Это регионы Русского Севера, соседние с Москвой и Московской областью регионы.
В протестной активности по поводу «мусорной реформы» есть заинтересованность и федеральных оппозиционных политиков, которым надо «поднимать народ», и местных жителей, которые не желают жить в отравленной среде. Есть и третьи интересанты – это бывшие хозяева «мусорного бизнеса» на местах, в регионах: им также важно сохранить контроль в этой отрасли, чтобы не терять деньги.
Дата добавления: 2019-09-08; просмотров: 125; Мы поможем в написании вашей работы! |
Мы поможем в написании ваших работ!