Все привыкли по указке жить».
И опять музыка сменилась на игривый и первоначальный ритм, а Хан перехватил инициативу пения.
«– Он ведь и вправду парень не плохой, только озабочен своей судьбой.
Он ведь не любит её совсем, он добавит ей одних проблем.
– Кухня, дети, стирка, полы, бельё.
Всё это совсем ей не житьё.
О даааа…»
И снова припев, от которого все шаманы уже начали подпевать и пританцовывать.
«– Но мы… та-та-тара-там… Не они… та-та-тара-да-дам… О е-е-е-е-е…
В мечты… та-та-тара-да-дам … О любви… та-та-тара-да-дам… мы верим с ней, и нам видней».
И припев они повторили на бис ещё раз, в то время как сцена буквально тряслась уже от направленных на неё ритмичных песни аплодисментов и подпевания остальных шаманов, пока в конечном счёте Хан не сыграл последние два аккорда, и стены стадиона едва могли сдерживать громкие крики «браво».
Хан крепко обнял Эми в знак их нерушимой дружбы, они оба заливались и смехом, и смущением, а девушка ещё и умудрялась слегка колотить друга по спине, когда тот подшучивал над ней, поздравляя с дебютом на большой сцене. Однако несмотря на то, что все шаманы были в полном восторге, самым главным была сейчас реакция на всё это Леона, который так и сидел за столом жюри и держался за голову, словно не понимая, как можно было так надругаться не только над этой песней, но и над всей музыкой в мире. Её же в буквальном смысле изнасиловали эти двое дураков. И после этого надругательства они ещё хотят, чтобы он их простил?
|
|
|
Пф… Ну конечно… Конечно, он их простит. А как же иначе!
Встав со своего стула, не выдавая ни единой эмоции на лице, Леон в полном молчании шаманов и ожидавших его вердикта друзей подошёл к Марии и сказал:
– Мария, а помнишь, у нас где-то во втором акте была сцена в лесу?
– Д-да, – не совсем понимая, как парень может сейчас говорить о мюзикле, когда его друзья проделали такую большую «работу», чтобы заслужить его благосклонность, неуверенно ответила Шварц. Однако вдруг сдержанность певца лопнула, словно воздушный шарик, потому что невозможно… просто нереально держать себя под контролем, когда в голове вертится этот дурацкий припев, который будет с ним теперь, наверное, до скончания веков.
– Запиши этих двоих горланить в стаю волков, – единственное, что смог произнести Леон, после чего закрыл руками лицо и начал безудержно смеяться. Эми и Хан лишь переглянулись между собой, возмутились от того, что Тао навёл столько туману, чтобы попугать их, и тут же спрыгнули со сцены, принявшись щипать, толкать и всячески выражать своё недовольство певцу, при этом не забывая вместе с ним смеяться от души.
***
|
|
|
Жизнь в деревне Добби бурлила везде, всегда и одинаково. В то время, как стадион с самого утра переживал и бурю гнева и едва сдерживающийся в его стенах смех, главная и единственная больница тоже жила своей полной неожиданностей и интереснейших историй жизнью.
С самого утра в главном холле суетились врачи и санитары, которые подготавливали всё нужное к предстоящим операциям, ежедневным процедурам или что самое приятное – к долгожданным выпискам больных. Казалось бы, день начинался как обычно, но только вот никто из сотрудников больницы не ожидал, что их ждёт в недалёком будущем.
Говорят, что ложь во благо – это не ложь. Хм… А с предательством такая логика сработает? По крайней мере, с самого начала этой затеи снедаемая сомнениями северянка только сейчас в полной мере поняла, что она, её, кажется, совершенно сошедшая с ума подруга и их новая союзница совершают ни что иное, как преступление, за которое потом придётся долго объяснять перед супругами, краснеть перед детьми и самое главное – напороться на по-настоящему злого Кая, коего таким никто и никогда не видел.
– Асмат, а ты не думаешь, что хитрость в твоём понимании больше похожа на обман? – словно шпионы, прячущиеся за входной дверью и разведывавшие обстановку, сложила недовольно руки на груди Сели, в то время как Тао и Курия шёпотом повторяли план действий.
|
|
|
– Сели, мне тоже не нравится так поступать, но у меня нет иного выхода, – вместо Асмат ответила Юи, которая, конечно же, ощущала нестерпимые угрызения совести, но не могла сейчас отступиться от плана, который точно должен был сработать, несмотря на то, что был абсолютно безумен и не до конца понятен.
– Тем более что это не мне, а вам надо, – состроила из себя великомученицу Асмат. – Я, знаете ли, побольше вашего рискую¸– после чего девушка напомнила женщинам, кто есть кто. – Вы-то друзья короля – вас не тронут, а меня Ларссон на органы пустит, если узнает.
– Прости-прости, Асмат, – сложив руки в извинениях, ценила и понимала всю сложившуюся обстановку Юи, после чего обратилась к подруге с жалобными и молящими о понимании глазами. – Сели, пожалуйста, это мой единственный шанс избавиться от Наруки раз и навсегда.
– Юи, я понимаю, – тяжело выдохнув и осознав, что её подруга не повернёт назад, смирилась с её решением златовласка. – Однако я всё равно должна тебя предупредить, что если у нас ничего не получится, случившееся обретёт такую огласку, что нам потом и за три века такой позор не отмыть. Подумай, речь ведь идёт даже не столько о нас, сколько о репутации Рена.
|
|
|
– Не сгущай краски, – увидев, что лицо Тао изменилось, когда дело дошло до её мужа, спокойствие и успех которого были всегда для Юи высшей ценностью, тут же вмешалась Асмат, которая тоже преследовала свои интересы. Если златовласка сейчас отговорит подругу от плана, что тогда делать ей? Снова вернуться в архив и погрязнуть в скукоте и унынии? Нет. Асмат хотелось жить, рискуя, причём как своей, так и чужой головой. – Юи здесь работает, никто даже и не заподозрит её.
– Никто, кроме Кая, – уточнила с сарказмом Сели. – Или вы обе думаете, что он такой наивный и ничего не заметит?
– К тому моменту как он поймёт, мы уже всё сделаем, – парировала её Курия, в то время как Юи просто переводила взгляд с одной девушки, олицетворяющей её внутреннего ангела, на другую, которая была не иначе, чем её дьяволом, толкающим на предательство.
– А если он сейчас сюда придёт и застанет вас? М? Что тогда? – привела новый аргумент Сели, ведь сейчас и правда в больнице кипел разгар начала рабочего дня, и Ларссон мог в любую минуту прийти на работу.
– Не смеши меня, – действительно усмехнулась воображению северянки Курия. – Ларссон, никогда ещё на моей памяти не был вовремя на работе. Он постоянно каждое утро выносит мне мозг и мешает работать.
– Да, но ведь сейчас ты здесь, и он, не обнаружив тебя на работе, пойдёт, скорее всего, сюда, – аргументы Юсуи становились всё весомее и убедительнее, поэтому Асмат, не став и дальше терять время и давать Юи время на сомнения, махнула рукой и наспех сказала, буквально затолкав госпожу Тао в больницу: – В таком случае, оставайся здесь и проследи, чтобы он до нас не добрался.
Сели так и осталась стоять в дверях с раскрытым ртом и так ловко переложенной на её плечи ответственностью за успех миссии. Она не понимала, как именно она должна будет задержать Ларссона, но больше всего северянка не могла взять в толк, что именно ей теперь делать. Стоять в дверях и привлекать своим странным поведением внимание персонала? Её соучастниц это, кажется, совершенно не волновало.
Зайдя в холл регистратуры и первоначального приёма, Юи и Асмат спокойно начали следовать напрямую к лестнице, ведущей на второй этаж, стараясь вести себя более естественно, здороваясь со всеми подряд, считая, что в их случае поведение под названием «Настолько приметны, что не заметны» весьма оправдано и верно.
Действительно. Добравшись до лестничной площадки, обе женщины спокойно, не встретив каких-либо подозрительных взглядов, читающих их тайные мысли и планы, миновали лестничный пролёт и оказались на втором этаже больницы, где в конце коридора находился кабинет главврача, который по размерам больше походил на каморку.
На счастье женщин, больше никого в коридорах, кроме них, не было, а это означало только одно: действовать надо было сейчас же.
– Ну что? Справитесь? – смотря по сторонам и стоя перед дверью, ключей от замка к которой у них не было, спросила Асмат у Юи, снова ощутившей всю кошмарность и низость своего поступка. Она не только собиралась обмануть человека, который спас ей жизнь и всегда был к ней добр и внимателен, а ещё и волей-неволей возвращалась к тем поступкам, которые совершала когда-то в прошлом.
– Я надеялась, что мне больше никогда не придётся этим заниматься, – проклиная всё на свете и в первую же очередь себя, вытащила Юи из своей причёски одну шпильку.
– А ты этим занималась?! – была очень удивлена подобным откровением Асмат, даже на миг забыв о том, что ей нужно было стоять на стороже. Она посмотрела на женщину – жену главы семьи Тао – с удивлением, но тут же вспомнила такую «мааааленькую», но важную вещь, и её изумление переросло в сожалением и извиняющийся взгляд. – А ну да… Прости… Я и забыла уже, что ты раньше была дорэи.
– Хм… ничего, – как-то странно улыбнулась Юи, будто бы одновременно выражая и радость, и печаль. – Вот бы мне тоже об этом забыть, – пожелала в мечтах несбыточного женщина, после чего потрясла головой, выкидывая оттуда все ненужные сейчас мысли, после чего собралась с духом и, присев перед замком двери, начала орудовать в нём шпилькой. – Готово, – без особой радости оповестила соучастницу Юи спустя ровно тридцать секунд.
– Ого! Быстро, – снова не удержала язык за зубами Асмат, из-за чего сжала губы и произнесла. – Извини, – девушке и правда порой не хватало такта. Она всегда говорила всё, что вертелось у неё на языке, после чего приходилось либо долго извиняться, либо искать нового парня. Но сейчас речь не об этом.
Не просто зайдя, а стремительно забежав внутрь кабинета, Юи и Асмат огляделись и замерли, словно ожидая друг от друга первого шага. Всё вокруг, начиная от шкафов с книгами по медицине и заканчивая маленьким письменным столом, стало на них давить, словно стены пришли в движение, приближаясь к ним, как к магниту. Даже плавающая в аквариуме золотая рыбка, показалось им, что прекратила циклически плавать по кругу и уставилась на них, как маленький шпион Ларссона.
– Так, и где это? – нервно сглотнув и решив заглушить в себе приступы паранойи, пришла в себя Юи, слегка толкнув соучастницу в бок локтём, чтобы и та прекратила видеть следящий за ними взгляд в каждой картине.
– А, да! Здесь, – тут же подбежав к книжному узкому шкафчику, за столом Ларссона, начала быстро орудовать теперь своими знаниями и умениями Курия. Она открыла стеклянную дверцу, вытащила со средней полки пяток книг, и оказалось, что за ними находился спрятанный в стене сейф, в котором находилось искомое. – Ну что? А этот сможете открыть? – находясь уже не под впечатлением, а в ожидании повторного мастерства вскрытия замков, спросила Асмат.
– Что?! – но вот Юи то ли испугалась, то ли возмутилась ни на шутку, вцепившись в девушку обвиняющим её взглядом. – В каком смысле «сможешь»? Ты разве не знаешь код? – глядя на сейф с кодовым замком, паролем к которому могло быть бесчисленное множество цифр и их комбинаций, была возмущена недоговорённостью в их плане Юи.
– Откуда?! Ларссон, со мной такой информацией не делится. Я думала, ты сможешь его как-то без кода вскрыть? – когда придумывала этот план, надеялась на легкое решение этого вопроса Асмат.
– Чтобы открыть его без кода, нужно либо специальное устройство, либо динамит! – схватившись за голову, была в ужасе Юи, что она решилась на такой отчаянный шаг и поверила девушке, которая и сама-то толком ничего не знала и ни в чём не была уверена. – Всё… – махнув рукой на бесполезность их затеи, рухнула на диван Тао, – всё напрасно.
– Прекращай ныть, – пожав плечами, не собиралась сдаваться Асмат, хрустнув пальцами рук и принявшись за работу. – Ларссон не мог поставить здесь какой-нибудь сложный код. Я уже столько раз взламывала его страничку в соц.сетях, потому что этот дурак придумывал пароль сначала «12345», а потом «54321». Да ему самому бы не захотелось запоминать его. Так, пробуем, – после чего девушка без какого-либо страха быстро набрала сначала первую комбинацию простых чисел, потом её отзеркаленную версию.
Юи даже встала с дивана, поверив оптимизму и пробивному характеру девушки, которая, кажется, не знает, что такое слово «сдаваться», однако противный звук кодового аппарата говорил лишь о том, что все попытки Асмат были тщетны.
– Может быть дата рождения? – решив тоже не вешать нос, пока у них есть время, предложила Юи один из следующих популярных вариантов паролей.
– Точно! – щёлкнув пальцами, была воодушевлена подсказкой женщины Курия, после чего закатила глаза, пытаясь вспомнить точную дату рождения Ларссона. – Эм… восемнадцатое, ноль четвёртое… Так… на дворе две тысячи двадцать восьмой год, ему ещё тридцати четырёх нет, значит… Тысяча девятьсот девяносто четвёртого года, – методом вычисления, а не памяти ввела последние цифры Асмат, но и здесь сейф не поддался, лишь посмеялся над женщинами противным звуком поражения. – Да чтоб тебя, Ларссон!
– Подожди, но может быть это не его день рождения, а например… например…
– Генриха! Точно! – поняла мысль и закончила размышления Юи девушка, которая тут же начала вводить цифры. – Ноль седьмое, ноль седьмое, тысяча девятьсот восьмидесятый.
– Как ты хорошо помнишь его день рожденья, – подметила с усмешкой и легким изумлением Юи, на что Курия заточила нос и произнесла, нажимая на зелённую кнопку подтверждения.
– Всё, что касается Генриха, я знаю.
Однако и на этот раз сейф лишь устало отплюнул их настырные попытки, из-за чего Асмат зарычала и поклялась себе, что задушит Кая за сложный пароль, который он утрудил себя желанием придумать.
– Слушай… – пока девушка начала метаться из угла в угол, посетила голову японки ещё одна мысль. – А что если пароль – это дата твоего рождения?
Асмат даже замерла на полпути, не успев опустить одну ногу на ковёр. Ничего более глупого она не слышала, да и вообще, как такое могло прийти в голову адекватному человеку, видевшему, какие у неё с Ларссоном отношения.
– Юи… То что нас в деревне все называют лучшими друзьями, не значит, что мы с Ларссоном хорошо ладим. Он вечно надо мной издевается, а я его готова придушить. Так что дата моего рождения точно исключена.
– А мне кажется, что Кай к тебе испытывает очень тёплые чувства, – пока не бралась Юи точно назвать всё, как есть, но умилилась заблуждению девушки, которая словно в упор старалась не замечать очевидного и продолжала настаивать на своей любви к Генриху. – Просто, возможно, он так их выражает.
– Юи, ему что, пять лет, чтобы меня за косички дёргать? – образно описала Курия детское поведение парня, которого она единственного из всей деревни не представляла в качестве своего потенциального жениха. Он был молод, красив, занимал достойный пост в армии. Не это ли она всегда искала в парнях, с которым встречалась, опуская тот факт, что её самые длительные отношения были не больше двух дней? Всё так, и Ларссон действительно подходил под её мечтания, однако его характер… Ничего так не бесило Курию, чем его вечная улыбка на лице. Особенно когда она говорила, что у неё болит сердце из-за того, что её снова бросил парень на первом же часу свиданья, а он смеялся и говорил, что до свадьбы всё заживёт. Ну разве это нормальный человек?
– Асмат, ну давай всё же попробуем, – всё-таки почему-то предчувствовала успех Юи, на что Курия фыркнула, пожав плечами, и ответила:
– Пробуй, сколько хочешь. Шестое мая тысяча девятьсот девяносто девятый, – была полностью убеждена в фиаско Курия, слыша как Юи тут же начала набирать комбинацию названный цифр и вдруг, словно одна из всё тех же неудачных и раздражающих её шуток Ларссона, произнёсся короткий сигнал одобрения, и замок на сейфе щёлкнул, заставляя стоявшую к нему спиной грузинку развернуться с открытым нараспашку ртом и полными удивления глазами. – Что за…
– Видишь? – улыбнулась от своей маленькой победы Юи, на что девушка лишь смутилась, не понимая, что вообще происходит и какая муха укусила Ларссона, когда он решил задать пароль в качестве её даты рождения.
– Он просто больной на голову, – дала всему этому вполне «логичное» объяснение Асмат, быстро подойдя к сейфу и открыв его. Она потом разберется с тем, что сейчас произошло, а пока надо сделать то, ради чего они сюда пришли. Однако стоило ей заглянуть в открывшейся тайник, как вдруг она аккуратно и двумя пальцами, словно держа что-то очень мерзкое, вытащила из него на всеобщее обозрение розовые пушистые наручники, одарив их в отличие от растерявшейся и смущённой японки полным очевидности и убеждённости взглядом. – И ты мне будешь говорить, что он нормальный? – после этого она легонько забросила «милую» вещицу назад в сейф. – Даже знать не хочу, откуда и зачем они ему, – оставив позади эту интересную сторону личной жизни Ларссона, Курия начала искать то, что она точно знала, что хранится здесь. – Ага, вот оно! – она достала из сейфа коробку, в которой в три ряда стояли в вертикальном состоянии странные ампулы. Странными они были потому, что в них была не просто разных цветов жидкость, она ещё и светилась, словно внутри каждой капсулы был светодиод.
– Что это? – не совсем понимала Юи, чем им помогут эти разноцветные ампулы.
– Ларссон, называет это жидкими чувствами и эмоциями, – взяв одну пробирку с этикеткой «смех», ответила Асмат. – Он уже много лет изучается строение фурёку и её синтез. Это же результат его исследований, который заключается в следующем: он собрал в эти ампулы фурёку разных людей, которые в определённый момент времени испытывали все из представленных здесь чувств. Как он это сделал, не спрашивай, для нашего понимания это очень сложно. Но суть в том, что если выпить одну из таких ампул, то человеком тут же овладеет это чувство.
– Откуда ты это знаешь? – не понимая, откуда Курии столько известно, если она, как сама говорит, в не лучших отношениях с Ларссоном, была в небольшом ужасе Юи.
– Скажем так… – стиснув зубы, начала Асмат припоминать не самую удачную шутку врача. – Ему пришлось самому мне всё это рассказывать и показывать, когда он месяца три так назад решил пошутить надо мной и добавил мне в чай одну каплю вот этой пробирки, – указав на находящуюся в руке ампулу с биркой «смех», едва сдерживала злость от воспоминаний Курия. – Я в тот день часа два без остановки смеялась.
– С ума сойти! А если бы она как-то по-другому подействовала? – не понимала Тао и не могла поверить в то, что Кай мог проводить эксперименты над людьми.
– Я ему задала тот же вопрос, прежде чем пообещала задушить, но он сказал, а Генрих подтвердил, что до этого испробовал их действие на себе, а потом и на Генрихе. В малых дозах они совершенно безвредны, и эффект быстро проходит, поэтому… – она поставила образец смеха обратно и взяла ещё одну ампулу с темно-болотным свечением, – мы возьмём её, – в руках у девушки была пробирка с надписью «галлюцинации». – Нам главное не переборщить с дозой, а то эффект может быть стать, как вот от этой пробирки, – указав на черного цвета ампулу с надписью «безумие», только теперь обрисовала Курия, в чём именно заключалась вся опасность их затеи, и почему именно взбесится без всяких жидких эмоций Ларссон.
Дата добавления: 2019-08-30; просмотров: 102; Мы поможем в написании вашей работы! |
Мы поможем в написании ваших работ!