Альманзо говорит: «До свидания»

Глава 1         перевод Кристины Агеевой

              Лора покидает дом

Воскресный полдень был ясным, и покрытая снегом прерия искрилась в лучах солнца. Лёгкий ветерок нежно дул с юга, но было так холодно, что полозья саней скрипели на укатанном снегу. Копыта лошадей отстукивали скучное «цок, цок, цок». Папа молчал.

Сидя позади него на доске, положенной поперёк саней, Лора тоже ничего не говорила. Здесь нечего было сказать. Она ехала, чтобы стать школьной учительницей.

Только вчера она сама была школьницей, а сейчас она учительница. Это случилось так неожиданно, что Лора с трудом заставляла себя не думать о том, как завтра она пошла бы в школу со своей младшей сестрой Кэрри и уселась бы на своё место рядом с Идой Браун. Но завтра она будет преподавать в школе.

Она не очень представляла себе, как это делается. Она ещё никогда не преподавала в школе, и ей не исполнилось и шестнадцати лет. Даже для пятнадцати она была маленькой, а сейчас она и чувствовала себя очень маленькой.

Сани медленно катились по пустынной заснеженной прерии. Высокое бескрайнее небо было совершенно чистым. Лора не оглядывалась назад, но знала, что город сейчас был в милях позади неё; он был только маленьким тёмным пятном на пустынной белизне прерии. Сидя в тёплой гостиной, мама, Кэрри и Грейс были далеко позади.

Посёлок Брюстер был всё ещё на много миль впереди. Он был в двенадцати милях от города. Лора не знала, как он выглядит. Она не знала там никого. Она видела мистера Брюстера только один раз, когда он приехал, чтобы нанять её учительницей в школу. Он был тощим и смуглым, как любой поселенец, он не много-то рассказал о себе.

Папа сидел впереди, глядя вперёд и держа поводья в своих руках, одетых в рукавицы, и то и дело покрикивал на лошадей. Но он знал, что Лора чувствовала. Наконец, он повернулся к ней и заговорил, как если бы отвечал на ее страхи насчет завтрашнего дня.

- Ну же, Лора! Ты теперь учительница! Мы же знали, что ты ею станешь, не так ли? Хоть мы и не ожидали этого так скоро.

- Как ты думаешь, я смогу, папа? – спросила Лора. – Представь… просто представь… дети не будут слушать меня, когда увидят, какая я маленькая.

- Конечно, ты сможешь, – заверил ей папа. – Ты ещё никогда не терпела неудачи в том, что пробовала делать, разве не так?

- Хорошо, так, – допустила Лора. – Но я… я никогда не пыталась преподавать в школе.

- Ты хваталась за любую работу, которая встречалась на твоём пути, – сказал папа. – Ты никогда не увиливала от работы, и ты всегда продолжала выполнять ее до тех пор, пока не заканчивала ее. Успех становится привычкой, как и все остальное, что человек продолжает делать длительно.

И снова наступила тишина, прерываемая только скрипом полозьев и мерным «клап-клап-клап» лошадиных копыт по укатанному снегу. Лора немного приободрилась. Это правда: она никогда не сдавалась, она всегда делала то, что должна была. Ну а теперь она должна работать в школе.

- Помнишь то время на Тенистом ручье, Бочоночек? –спросил папа. – Мы с твоей мамой поехали в город, началась метель. Ты тогда перетащила всю поленницу в дом!

Лора громко рассмеялась, а папин хохот раздался как колокольный звон в окружавшей их холодной тишине. Какой маленькой и напуганной она была тогда, в те далекие дни!

- Это способ справляться с проблемами! – сказал папа. – Надо быть уверенным в себе, и ты сможешь победить всё. Ты уверена в себе, и это единственный способ заставить других людей поверить в тебя.

Он сделал паузу, а затем добавил:

- Есть одна вещь, о которой тебе следует помнить.

- Какая, папа? – спросила Лора.

- Ты очень торопливая и импульсивная. Ты склонна сначала действовать или говорить, а потом думать. Сейчас ты должна научиться сначала думать, а потом говорить. Если ты будешь так поступать, у тебя не будет никаких неприятностей.

- Я буду, папа, – серьёзно ответила Лора.

Было очень холодно, чтобы разговаривать. Поплотнее закутавшись в одеяла, они потихоньку двигались на юг. Холодный ветер дул прямо в их лица. Едва заметные следы полозьев саней тянулись за ними. Было почти не на что смотреть, кроме как на бесконечную, низкую, белую равнину, высокое, бледное небо, и на голубые тени лошадей на искрящемся снегу.

Лорина толстая черная шерстяная шаль развевалась на ветру перед её глазами. Ей было трудно дышать на морозе, а около рта и носа отсырело пятно на заледеневшей шали.

Наконец, она увидела дом впереди. Очень маленький вначале, он становился все больше по мере их приближения. На расстоянии половины мили впереди был ещё один дом, поменьше, в стороне был другой. Затем появился ещё один. Четыре домика, и всё. Они были далеко друг от друга и казались маленькими на белой прерии.

Папа остановил лошадей. Дом мистера Брюстера выглядел, как две хижины, соединённые вместе одной остроконечной крышей. С карнизов под толевой крышей свисали образованные тающим снегом сосульки, которые напоминали колонны, и некоторые из них были толще, чем Лорины руки. Они выглядели как огромные острые зубы. Некоторые доходили до снега, некоторые были отломаны. Отломанные куски льда примерзали к грязному снегу около двери, куда выливали помои. На окнах не было занавесок, но из печной трубы, установленной на крыше, веял дымок.

Мистер Брюстер открыл дверь. Ребёнок в доме вопил, и он громко говорил, чтобы его могли услышать:

- Заходи, Инглз! Заходи и согрейся!

- Спасибо, – ответил папа. – Но до дома двенадцать долгих миль и мне лучше сразу отправиться назад.

Лора быстро выскользнула из-под одеял, чтобы не впустить под них холод. Папа подал ей мамин саквояж, где лежало её второе платье, бельё и школьные учебники.

- Пока, папа, – сказала она.

- Пока, Лора. – Его глаза ободряюще улыбались ей. Но двенадцать миль было очень большим расстоянием, чтобы преодолевать его часто, поэтому она не увидит отца еще два месяца.

Она быстро зашла в дом. Входя с яркого солнечного света, она сначала ничего не могла разглядеть. Мистер Брюстер сказал:

- Это миссис Брюстер, и, Либ, это учительница».

Угрюмо выглядевшая женщина стояла у плиты, помешивая что-то на сковороде. Маленький мальчик держался за её юбки и кричал. Его лицо было грязным, а нос нуждался в носовом платке.

- Добрый день, миссис Брюстер, – сказала Лора настолько приветливо, насколько могла.

- Пройди в другую комнату и сними свою шаль – ответила миссис Брюстер. – Повесь их за занавеской, где диван, – и женщина повернулась к девушке спиной и стала помешивать подливку в кастрюле.

Лора не знала, что и подумать. Она не осмелилась ослушаться миссис Брюстер и прошла в другую комнату.

Перегородка достигала крыши и делила дом на две равные части. На другой стороне перегородки стропила и кровельная плитка были шли под наклоном к низким стенам. Доски были хорошо скреплены в каждой щели. Они не были закончены и представляли собой голые доски. Это напоминало папин дом на участке, но этот был меньше, и у него не было потолка наверху.

В другой комнате было, конечно, очень холодно. В ней было одно окно с видом на прерию, покрытую снегом. Напротив стены под окном находилась кровать-диван с изогнутой деревянной спинкой. Кровать можно было составить из дивана. Коричневые ситцевые шторы висели напротив стены на цепочке над окном, и их можно было вытащить и спрятать за диван. Кровать, напротив, стояла против стены, и у её подножия было достаточно места для письменного стола и сундука.

Лора повесила своё пальто, шарф, шаль и капор на гвоздь позади ситцевой занавески, и села на мамину сумку на полу. Она продолжала дрожать от холода, но ей не хотелось идти в тёплую комнату, где была миссис Брюстер. Но она должна была, и ей пришлось пойти.

Мистер Брюстер сидел возле плиты, держа на коленях малыша. Миссис Брюстер соскабливала соус в миску. На столе в беспорядке лежали ножи и тарелки, а мятая скатерть была в пятнах.

- Могу ли я чем-нибудь помочь вам? – спросила Лора, набравшись храбрости. Миссис Брюстер ничего не ответила. Она сердито бросила картофель в тарелку и швырнула тарелку на стол. Часы на стене зашумели, готовясь пробить, и Лора увидела, что было уже без пяти четыре.

- Сейчас мы завтракаем   довольно поздно, мы едим только два раза в день, – объяснил мистер Брюстер.

- И чья эта вина, хотела бы я знать? – вспыхнула миссис Брюстер. – Будто бы я недостаточно тружусь, работая до изнеможения с утра до вечера в этом…

Мистер Брюстер повысил свой голос:

- Я только имел в виду, что зимние дни очень коротки…

- Тогда говори то, что имеешь в виду! – миссис Брюстер хлопнула стулом, выхватила малыша и грузно села за стол.

- Ужин готов, – сказал Лоре мистер Брюстер. Она села на свободное место. Мистер Брюстер передал ей картошку, солёную свинину и соус. Еда была хорошей, но молчание миссис Брюстер было таким неприятным, что Лора едва могла есть.

- Здание школы далеко отсюда? – она попыталась спросить бодрым тоном.

Ей ответил мистер Брюстер:

- В половине мили отсюда, если идти полем. Хозяин того гомстеда не смог продать этот участок; он сдался и уехал на восток.

Затем он тоже замолк. Маленький мальчик извивался, пытаясь добраться до всего на столе. Внезапно он бросил свою тарелку на пол. Миссис Брюстер ударила его по рукам, и он закричал. Он кричал и стучал по ножке стола.

Наконец ужин закончился. Мистер Брюстер снял молочное ведро с гвоздя на стене и отправился в хлев. Миссис Брюстер посадила маленького мальчика на пол, и тот постепенно перестал плакать, пока Лора помогала убирать стол. Затем Лора взяла фартук из маминой сумки, повязала его поверх её коричневого платья, и, взяв полотенце, стала вытирать посуду, которую мыла миссис Брюстер.

- Как зовут вашего маленького мальчика, миссис Брюстер? – спросила она. Она надеялась, что миссис Брюстер будет сейчас приятнее.

- Джон, – сказала миссис Брюстер.

- Это очень хорошее имя, – сказала Лора. – Люди могут называть его Джонни, пока он маленький, и затем, когда он вырастет, то имя Джон станет для него более подходящим. А вы сейчас зовете его Джонни?

Миссис Брюстер ничего не ответила. Тишина становилась всё более и более ужасной. Лора почувствовала, что её лицо становится горячим. Она вслепую продолжала вытирать посуду. Когда они закончили, миссис Брюстер вылила грязную воду и повесила сковороду на гвоздь. Затем она села на кресло-качалку и стала праздно качаться на ней. Джонни залез под плиту и вытащил кошку за хвост. Кошка поцарапала его, и он заорал. Миссис Брюстер продолжала качаться.

Лаура не осмелилась вмешаться. Джонни кричал, миссис Брюстер угрюмо покачивалась, и Лора села за стол и посмотрела на прерию. Дорога шла по снегу и шла далеко, выходя из поля зрения. В двенадцати милях отсюда был её дом. Мама готовила ужин, Кэрри уже вернулась домой из школы; они с Грейс смеялись и разговаривали. Папа зайдет внутрь и поднимет Грейс на руки, как он делал с Лорой, когда та была маленькой. Они соберутся за столом и будут разговаривать за ужином. Потом они будут сидеть и читать при свете лампы, пока Кэрри будет учиться. Затем папа будет играть на скрипке.

Комната становилась темнее и темнее. Лора больше не могла видеть дорогу. Наконец мистер Брюстер зашел с молоком. Миссис Брюстер зажгла лампу. Она процедила молоко и отбросила ведро. Мистер Брюстер тем временем сел и открыл газету. Никто из них не говорил. Неловкое молчание повисло в воздухе.

Лора не знала, чем заняться; было очень рано, чтобы ложиться спать. В комнате не было никакой другой газеты или книги. Затем она вспомнила о своих школьных учебниках. Зайдя в холодную, темную спальню, она нащупала мамину сумку и в ней учебник истории. Взяв его, она вновь села за стол на кухне и стала читать.

«По крайней мере, ничто не мешает мне учиться», - подумала она угрюмо. Она чувствовала боль, будто её побили, но постепенно она забывала, где она находится, сфокусировавшись на истории. Наконец часы пробили восемь. Она встала и вежливо пожелала доброй ночи. Миссис Брюстер ничего не ответила, но мистер Брюстер сказал: «Спокойной ночи».

В спальне Лора сняла свое платье и юбку и надела фланелевую ночную рубашку. Затем она залезла под покрывало на диване и расправила вокруг занавески. Подушка была из перьев, также здесь были простыни и достаточно одеял, но сам диван был очень узким.

Она услышала, как миссис Брюстер очень быстро и злобно говорила. Одеяла были на Лориной голове, так что только кончик носа был на холоде, но это не помогло ей не слушать ругань миссис Брюстер.

«… Из-за тебя я должна терпеть жильца!» услышала она. «Здесь ужасное место! Школьная учительница, подумаешь!.. Я бы сама была учительницей, если бы не вышла замуж за…»

Лора подумала:

«Она не хочет держать в доме учителя, вот и всё. Для неё и любой другой будет обузой». Она постаралась ничего больше не слушать и заснуть. Но всю ночь, пока она спала, она была осторожной, чтобы не упасть с узкого дивана, и она боялась завтрашнего дня, когда она должна будет начать работать в школе.

 

                      Глава 2               перевод Екатерины Лосновой

Первый день в школе

    Лора услышала грохот печной крышки. Еще мгновение она была в кровати с Мэри, а папа разводил утренний огонь. Но увидев ситцевую занавеску, девушка поняла, где она находится, и что сегодня ее первый день работы учителем в школе.

    Она услышала, как мистер Брюстер снял ведро для молока, и как за ним захлопнулась дверь. По другую сторону занавески вставала с постели миссис Брюстер. Джонни похныкивал. Лора не шевелилась. Ей казалось, если она еще полежит, то сможет задержать наступление дня. Мистер Брюстер зашел с молоком, и она услышала его слова: «Я собираюсь развести огонь в школе. Вернусь к завтраку». Дверь снова захлопнулась за ним.

    Наконец, Лора сбросила одеяло. Воздух обдал ее холодом. Зубы стучали, и пальцы так одеревенели, что она не могла застегнуть обувь.

    На кухне не было так холодно. Миссис Брюстер расколола лед в ведре для воды, наполнила чайник и приветливо сказала Лоре: «Доброе утро!». Лора налила в таз воды и умыла руки и лицо на скамейке у двери. Ледяная вода покалывала ей щеки, все лицо порозовело и засияло в зеркале, пока она причесывала свои волосы.

    Ломтики соленой свинины жарились, а миссис Брюстер нарезала холодный вареный картофель в другую сковороду на плите. Джонни шумел в спальне. Тогда Лора быстро заколола волосы, надела фартук и сказала: «Давайте я приготовлю картошку, пока вы оденете его».

    Миссис Брюстер принесла Джонни к печке и привела его в порядок к завтраку, а Лора в это время закончила резать картофель, посолила его, поперчила и накрыла крышкой. Затем она перевернула мясные ломтики и ловко расставила все на столе.

    «Я рада, что мама предложила взять этот большой фартук, - сказала она. - Мне нравится, когда большой передник закрывает все платье. А вам?»

    Миссис Брюстер не ответила. Печь была уже красная, и вся комната прогрелась, но казалась безрадостной. Ничего кроме коротких, обязательных фраз не было сказано за завтраком.

    Для Лоры было облегчением надеть свое пальто, взять книги, оловянное обеденное ведерко и покинуть тот дом. Ей предстояло пройти полмили пешком по снегу к школьному зданию. Дороги не было, кроме следов мистера Брюстера, которые находились так далеко друг от друга, что Лора не могла идти по ним.

    Спотыкаясь и погружаясь в глубокий снег, Лора вдруг громко рассмеялась. «Хорошо! - подумала она. - Я здесь. Я боюсь идти дальше, но я не вернусь обратно. Учить детей, пожалуй, лучше, чем оставаться в том доме с миссис Брюстер. В любом случае, хуже не может быть».

    Ей было так страшно, что она закричала: «Мне нужно идти дальше». Черный угольный дым поднимался на фоне утреннего неба из дымохода старой лачуги. Еще две линии следов шли до ее двери, и Лора услышала голоса оттуда. Помедлив минуту, она набралась смелости, открыла дверь и вошла внутрь.

    Дощатые стены не были забиты рейками. Солнечные лучи лились сквозь щели на ряды самодельных стульев и столов, которые располагались в середине комнаты. На расстоянии от них на обитой противоположной стене был прибит квадратный щит из досок, выкрашенный в черный цвет и служивший учебной доской.

    Перед партами стояла большая разогретая печь. Ее круглые стороны и верхушка были бордовые от жара огня, а стоящие вокруг нее дети были ученики, которым Лора должна была преподавать. Все они смотрели на нее. Их было пятеро, при этом два мальчика и одна девочка были выше своего нового учителя.

    «Доброе утро» - промолвила она.

     Все они ответили, продолжая смотреть на нее. Маленькое окно у двери пропускало немного солнечного света. За ним в углу около печи стоял небольшой стол со стулом. «Это стол для учителя, - подумала Лора. - Он мой, ведь   учительница – это я».

    Ее шаги громко раздавались по комнате. Все глаза следили за ней. Она положила свои книги и обеденное ведерко на стол, сняла пальто и капор. Лора повесила их на гвоздь в стене рядом со стулом. На столе были маленькие часы, их стрелки показывали без пяти девять. Ей нужно было как-то провести эти пять минут до начала урока.

    Она медленно сняла рукавицы и положила их в карман своего пальто. Затем Лора посмотрела всем в глаза и шагнула к печке. Она поднесла к ней руки, чтобы согреть их. Все ученики расступились, не отрывая от нее глаз. Лоре нужно было что-то сказать.

    - Это утро холодное, не правда ли? - услышала она свои собственные слова и затем, не дожидаясь ответа, произнесла, - Наверное, холодно сидеть вдали от печи?

    - Я сижу за последней партой. Там холоднее всего, - сказал высокий мальчик.

- Мы с Чарльзом вынуждены сидеть вместе, так как занимаемся по тем же книгам, - добавила высокая девочка.

    - Хорошо, вы все можете сесть ближе к печке, - сказала Лора.

К ее приятному удивлению, пять минут прошли! Она произнесла:

- Вы можете занять свои места. Урок начинается.

    Маленькая девочка заняла первую парту. За ней сел маленький мальчик, затем высокая девочка с Чарльзом, а за ними другой высокий мальчик. Лора слегка стукнула карандашом по столу. «Начнем по порядку. Называйте свои имена и возраст».

    Маленькую девочку звали Руби Брюстер, ей было девять лет. У нее были темные волосы, сияющие карие глаза, и она была тихая и спокойная как мышка. Лора знала, что Руби будет хорошей ученицей. Она закончила Первую книгу для чтения, а по арифметике изучала вычитание.

    Маленький мальчик был ее брат Томми Брюстер. Ему было одиннадцать, он закончил Вторую книгу для чтению и начал изучать деление.

    Двое сидевших вместе были Чарльз и Марта Харрисон. Чарльзу было семнадцать. Он был худой, бледный с замедленной речью. Марте было шестнадцать. Она была шустрее и говорила за них обоих.

    Последний мальчик был Кларенс Брюстер. Он тоже был старше Лоры. Его карие глаза были даже ярче и живее чем у его сестры Руби. Его темные волосы были густые и непослушные. И он был быстрый в речи и движениях. У него была немного дерзкая манера разговаривать.

    Кларенс, Чарльз и Марта учились в четвертом классе. Они прошли до середины учебник правописания, по арифметике изучали дроби, а по географии - штаты Новой Англии. Они отвечали на вопросы так хорошо, что Лора задала им учить государства Центральной Атлантики. Никто из них не изучал грамматику или историю, но Марта принесла грамматику своей матери, а Кларенс книгу по истории.

    «Очень хорошо, - сказала Лора. - Вы все можете начать изучать основы грамматики и историю, обмениваясь книгами для подготовки к своим занятиям».

    Когда Лора закончила с этим и дала детям задания, наступило время перерыва. Все они надели свои пальто и выбежали поиграть на снегу, а Лора выдохнула с облегчением. Четверть первого дня закончилась.

    Дальше девушка начала планировать: она проведет чтение, арифметику и отработку грамматики до полудня, а после полудня снова чтение, историю, письмо и орфографию. Было три класса по орфографии. Руби и Томми еще не были готовы к учебнику по этому предмету.

    Спустя пятнадцать минут она постучала в окно, чтобы позвать учеников. До полудня Лора усердно и терпеливо исправляла их чтение вслух.

Полуденный час медленно тянулся. Сидя за своим столом, Лора съела хлеб с маслом, пока остальные собрались вокруг печки, разговаривая, шутя и жуя еду из своих обеденных ведерок. Потом мальчики побежали наперегонки по снегу, а Марта и Руби наблюдали за ними в окно. Лора же все еще сидела за своим столом. Она была учителем сейчас и должна вести себя соответственно.

Наконец, час прошел, и она снова постучала в окошко. Мальчики живо пришли, выдыхая холод и стряхивая морозный воздух со своих пальто и шарфов, пока вешали их на гвоздики. Они были румяные от мороза и игр.

Лора сказала: «Огонь гаснет. Чарльз, пожалуйста, подбрось еще угля?»

Покорно, но медленно, Чарльз поднял тяжелый лоток угля и бросил большую его часть в печь. «Я сделаю это в следующий раз!» - сказал Кларенс. Скорее всего он произнес это не из дерзости. Если бы это было так, что бы Лора сделала? Он был крупный, рослый мальчик, больше и старше ее. Его карие глаза блестели, смотря на нее. Лора вытянулась, насколько это было возможно, и постучала карандашом по столу.

«Продолжаем обучение», - сказала Лора.

Хотя школа была маленькая, она решила, что лучше следовать заведенному порядку городской школы, и каждый класс будет отвечать свой урок. Руби была одна в своем классе, поэтому она должна была идеально знать каждый свой ответ. Ведь никого не было, кто мог бы помочь ей отвечать на некоторые вопросы. Лора разрешила ей произносить слова по буквам медленно, и если сделает ошибку, она может попробовать снова. Она проговаривала каждое слово в ее задании. Томми выполнял эту работу еще медленнее, поэтому Лора давала ему время подумать, опять попытаться, и он уже лучше справлялся.

Затем Марта, Чарльз и Кларенс произносили свои слова. Марта не сделала ни одной ошибки, но Чарльз ошибся в пяти словах, а Кларенс в трех. Впервые Лора должна была наказать их.

«Можешь занять свое место Марта», - сказала она, - «Чарльз и Кларенс, идите к доске и напишите слова, в которых вы ошиблись. Каждое по три раза».

Чарльз медленно подошел и начал писать свои слова. Кларенс дерзко взглянул на Лору. Он быстро написал большими и размашистыми буквами всего шесть слов, при этом занял всю свою половину доски. Потом повернулся к Лоре и, даже не поднимая руки, чтобы спросить разрешение, сказал: «Учитель! Доска слишком маленькая». Он превратил в шутку наказание и сделал вызов Лоре. В этот длинный, ужасный момент он стоял, смеясь над ней, а она смотрела прямо на него.

    Немного погодя Лора произнесла: «Да, Кларенс. Доска действительно маленькая. Прости, но тебе следует стереть то, что ты написал, и заново аккуратно прописать слова. Сделай их меньше и тогда хватит места». Он должен был подчиниться, ведь она не знала, что будет делать, если мальчик не послушает ее.

    Все еще усмехаясь, но уже добродушно Кларенс повернулся к доске и стер свои каракули. Он написал три слова по три раза каждое и под ними подписал свое имя с росчерком.

    С облегчением Лора увидела, что уже четыре часа. «Вы можете убрать свои книги», - сказала она. Когда все учебники были аккуратно расставлены на полках под партами, Лора произнесла: «Занятия окончены».

    Кларенс с шумом схватил свое пальто, шапку и шарф со своего гвоздика, так как был первый к двери. Томми последовал за ним, но они ждали на улице, пока Лора помогала Руби надеть пальто и капюшон. Чарльз и Марта более спокойно тепло оделись, прежде чем вышли. Их путь составлял одну милю.

    Лора стояла около окна и смотрела, как они уходят. Из этой лачуги ей было видно расстояние только в половину мили. Дым шел из их трубы, и в западном окне отражалось заходящее солнце. Кларенс и Томми дрались в снегу, а красный капюшон Руби подскакивал далеко позади них. Все небо, которое только могла увидеть Лора в восточное окно, было чистым.

    У школьного здания отсутствовало окно с северо-западной стороны. В случае приближения метели Лора могла узнать об этом, только  когда буря совсем разыграется.

    Она очистила доску и подмела пол метлой. В совке не было необходимости, так как щели между половыми досками были достаточно широкие. Лора закрыла печную заслонку, надела пальто, взяла книги, обеденное ведерко и аккуратно закрыла за собой дверь. Она направилась по утренней тропинке к дому миссис Брюстер.

    Ее первый день в качестве учителя закончился. Она была благодарна за это.

 

                                     Глава 3              перевод Ирины Корневой

Первая неделя

Прокладывая себе путь по густому снегу, Лора пыталась приободрить себя: хоть миссис Брюстер не тот человек, с кем легко можно завести знакомство, но все же она не может быть постоянно сердитой. Возможно, этот вечер будет более приятным.

Войдя в дом вся в снегу и с румянцем от мороза, она оживленно начала беседовать с миссис Брюстер. Но ответом были лишь короткие фразы или молчание. За ужином никто не произнес ни слова. Эта тишина была настолько угнетающей, что Лора не могла говорить. После ужина она помогла убрать со стола и снова сидела в комнате при сумеречном свете, пока миссис Брюстер тихо покачивалась в своем кресле. Лоре до боли захотелось домой. Как только зажгли лампу, Лора принесла свои школьные книги. Она занялась уроками и решила, что будет учить их, пока не пойдет спать. Нужно было догнать свой городской класс, к тому же она надеялась, что погрузившись в учебу, она сможет забыть, где она.

Она сидела практически неподвижно, ощущая, как тишина давит на нее со всех сторон. Миссис Брюстер сидела без дела, а мистер Брюстер, держа на коленях спящего Джонни, пристально смотрел на огонь, виднеющейся из приоткрытой печи. Часы пробили семь, затем восемь, девять. Приложив усилия, Лора едва выговорила: «Уже поздно. Всем спокойной ночи». Хозяйка не обратила на слова Лоры никакого внимания, в отличие от мистера Брюстера, который пожелал спокойной ночи.

Миссис Брюстер начала ссору прежде, чем Лора успела добраться до кровати в холодной тишине. Лора изо всех сил пыталась не слушать, накрываясь одеялом с головой и сильно прижимаясь к подушке, но все было напрасно. Было понятно, что все делалось для того, чтобы Лора слышала, что миссис Брюстер не рабыня для какой-то вертихвостки, которая только и знает, что наряжается и целыми днями просиживает в школе. Она грозила мужу, что если Лора останется в этом доме, то она вернется обратно на запад без него. Она говорила, не останавливаясь. От ее голоса Лоре становилось плохо. Это был голос человека, которому нравилось обижать других.

Лора не знала, что ей делать. Ей очень хотелось домой, но она отгоняла эти мысли, боясь заплакать. Она должна придумать, что делать. Остановиться больше было не у кого; два других дома в поселении только назывались домами, не больше. Гаррисоны все вчетвером жили в одной комнате, а брат мистера Брюстера с семьей жили впятером. Они никак не могли предложить места для Лоры.

Как ей казалось, ее присутствие не доставляло особых хлопот. Она сама убирала постель, помогала с работой по кухне. Миссис Брюстер же продолжала жаловаться на пустынный край, ветра и холод, она хотела вернуться на запад. Внезапно Лора поняла: «Она злится не на меня, она ругается из-за меня только потому, что хочет ссоры. Она эгоистичная и вредная женщина».

Мистер Брюстер в ответ на крики жены не говорил ни слова. Лора подумала: «Я просто должна потерпеть, ведь больше негде остановиться». Проснувшись утром, она решила, что нужно просто прожить этот день, как и все другие. Каждый день как один день. Тяжело находиться там, где тебе не рады. И Лора решила как можно меньше обременять миссис Брюстер и помогать всем, чем только сможет.

«Доброе утро», - вежливо сказала Лора и улыбнулась, но улыбка тут же исчезла. До этого она не предполагала, что улыбка зависит не только от одного человека. Она с ужасом ждала второго дня в школе, но он прошел достаточно гладко. Клеренс бездельничал вместо того, чтобы учиться, а Лора в страхе думала о том, что ей придется его снова наказывать, хотя все свои уроки он знал. Возможно, проблем с ним и не будет. В четыре часа дня Лора чувствовала себя очень уставшей, чему была удивлена. Второй день прошел, и уже завтра в полдень будет ровно половина первой недели.

Когда Лора возвращалась из школы по снежной тропинке, у нее перехватило дыхание, и девушка встала как вкопанная. Выходные! Суббота и воскресенье, целых два дня в доме с миссис Брюстер. Она услышала свой собственный голос: «О, папа. Я не смогу». Это был стон, и ей стразу стало стыдно, хоть никто и не мог ее услышать среди пустынных заснеженных прерий. Она бы лучше осталась посреди этой чистой холодной тишины, чем возвращаться в этот скверный дом или завтра прожить в школе еще один день, полный тревог. Но день близился к закату, завтра начнется другой - все идет своим чередом.

В эту ночь Лоре снова снился сон о том, как она потерялась во время снежной бури. Он снился и раньше, с тех пор как они с Кэрри потерялись в метель. Но в этот раз буря была сильнее, чем раньше. Обжигающий снег и сильный ветер пытались скинуть ее и Кэрри с узкой кровати. Лора удерживала Кэрри со всей силой, но внезапно Кэрри исчезла. Ее унесла буря. От ужаса сердце Лоры перестало биться, она больше не может, у нее нет сил… Она погружалась в темноту все глубже и глубже. И тут отец, вернувшийся из города на санях, окликнул Лору: «Как насчет поездки домой на выходные, Бочоночек?» Мама, Мери и Кэрри с Грейс были так удивлены! Мери радостно ее приветствовала, а сияла от радости. Кэрри поспешила помочь Лоре раздеться, а Грейс рядом прыгала и хлопала в ладоши.

- Чарльз, почему ты не предупредил нас? - спросила мама.

- Как же, Каролина, я сказал, что буду перевозить небольшой груз. Лора у нас как раз небольшая.

И Лора вспоминала, как за обедом папа, выпив свой чай и отодвинув чашку, сказал:

-Думаю, днем нужно будет снова перевозить небольшой груз.

- О, Чарльз! Лора вовсе не должна уезжать из дома, - сказала мама.

И Лора осталась дома.

И тут она проснулась. Она была в доме Брюстеров, и это была только среда. Но сон был таким ясным, что Лора почти поверила, что была дома. Папа ведь может забрать ее на субботу. От него можно было ожидать подобного сюрприза.

В это утро Лоре пришлось прокладывать дорогу до школы по заснеженному полю, так как ночью была снежная буря. Ранние солнечные лучи покрывали заснеженные просторы розоватым блеском, где лежали бледно-голубые тени, отбрасываемые даже самыми маленькими деревьями. В то время, как Лора с трудом пробиралась сквозь снежные сугробы, она заметила Кларенса, который шел впереди и прокладывал путь для Томми и Руби. Они все очутились у школьной двери одновременно, тяжело дыша. Малышка Руби была покрыта снегом с ног до головы и даже ее капюшон и косы были покрыты снегом. Лора отряхнула с нее снег и попросила оставаться в одежде, пока комната не прогреется. Пока Лора очищала свою одежду и подметала пол, сбрасывая снег в щели между досками на полу, Кларенс подкинул немного угля в печь. Солнечный свет, струящийся через окно, создавал видимость теплой комнаты, но на самом деле внутри было холоднее, чем на улице. Вскоре тепло от печки распространилось по всей комнате. Было уже девять часов утра, и Лора объявила:

- Прошу тишины. Занятия начинаются.

Через три минуты вошли Марта и Чарльз, тяжело дыша. Лоре не хотелось отмечать их как опоздавших, ведь им пришлось идти целую милю по глубокому снегу. Несколько шагов по такому снегу даются легко и даже весело, но прокладывать длинный путь – это работа, которая с каждым шагом становится трудней. На секунду Лора подумала простить их, только сегодня, но потом подумала, что это несправедливо, ведь никакое оправдание не могло изменить того факта, что они опоздали.

- Мне жаль, но мне придется отметить вас, как опоздавших, - сказала Лора. – Но прежде чем сесть на свои места, вы можете подойти к печке и погреться.

- Мы сожалеем, мисс Инглз, - начала Марта, - мы не знали, что путь займет столько времени.

- Я знаю, что идти по сугробам не просто, - сказала Лора, и вдруг она заметила, что они с Мартой улыбаются друг другу и Лоре показалось, что быть учителем не так уж сложно.

- Второй класс, встаньте. Выйдите вперед, - объявила Лора.

И Руби, которая была во втором классе, поднялась и подошла к Лоре. Утро прошло хорошо. В полдень Руби подошла к Лоре и застенчиво предложила ей печенье. После того как все пообедали, Кларенс попросил Лору присоединиться к ним и поиграть в снежки. Марта обрадовалась:

- Пожалуйста, соглашайтесь. Тогда в каждой команде будет по три человека.

Лора согласилась, так как была рада, что ее позвали, и ей очень хотелось выйти на улицу, где сияло солнце, и серебрился чистый снег.

На улице было замечательно. Лора, Марта и Руби играли против Чарльза, Кларенса и Томми. Снежки летали повсюду. Кларенс и Лора были самыми ловкими, успевая уклоняться и в то же время лепить снежки и бросать их в других. Лора раскраснелась и смеялась, когда неожиданно ей в лицо попал крупный снежок.

- Ой, я не хотел, - услышала она голос Кларенса.

- Нет, вы хотели! И это было специально, - ответила Лора, пытаясь убрать снег с лица.

- Постойте, позвольте мне. Постойте спокойно, - сказал Клеренс, взяв ее за одно плечо, как будто она была Руби, и вытерев ей лицо ее шарфом.

- Спасибо, - поблагодарила Лора, понимая, что больше она играть не должна. Она была слишком мала и юна, и если еще она будет играть со своими учениками, то ей вряд ли удастся сохранить порядок в классе.

Именно в этот день Кларенс дернул Марту за волосы, когда одна из ее русых кос на мгновение оказалась на парте Кларенса.  

- Кларенс, - обратилась к нему Лора, - не мешай  Марте, и вернись к своим урокам.

В ответ была дружелюбная улыбка, красноречивее слов: «Хорошо, если вам так угодно, но в этом нет необходимости». К ужасу самой Лоры, она почти улыбнулась в ответ, и, поймав себя на этой мысли, тут же строго взглянула на него. Теперь она точно знала, что проблемы с Кларенсом неизбежны.

Среда подошла к концу. Оставались только четверг и пятница. Лора старалась не думать о поездке домой, но постоянно на это надеялась. Это было бы так похоже на папу, приехать и спасти ее от семьи Брюстеров, хоть на пару дней. Но вряд ли он догадывался, как ужасно было в этом доме. Она не должна ждать его. И он, скорее всего, приедет, если погода будет хорошая. Если он приедет, то осталось потерпеть только два вечера, а потом пятница, и ночь в родном доме! И все же она не должна его ждать. Не должна. Иначе, если он не приедет, огорчение будет слишком сильным. Лора знала, что дома по ней скучали. И конечно, если погода будет располагать, то папа обязательно приедет за ней.

Но в пятницу небо было серое и дул холодный ветер. Весь день в школе Лора прислушивалась к звуку ветра, опасаясь, чтобы он не перешел в завывание метели, здание не пошатнулось, а окна не засыпало снегом. Ветер усиливался, задувая сквозь щели. Становилось холоднее. Порывы ветра несли снег по всей прерии. Лора знала, что папа не приедет. Их лошади не смогут преодолеть 24 мили в такую погоду.

«Как же мне выдержать до понедельника?», - вот о чем думала теперь Лора. В ужасе от этих мыслей она перевела свой взгляд с окна на Чарльза, который почти что спал. Внезапно он подскочил и тут же проснулся. Кларенс кольнул его булавкой. Лора чуть не засмеялась, и Кларенс уловив это, смотрел на нее веселыми глазами. Этого она просто так оставить не могла.

- Клеренс, почему вы не учите урок?

- Я знаю все свои уроки, - ответил Кларенс.

Лора знала, что этот так. Кларенс схватывал все очень быстро. Он не отставал от Марты и Чарльза и при этом имел много свободного времени.

- Что ж, посмотрим, как вы хорошо усвоили правописание, - сказала Лора. Слегка стукнув по столу, он сказала:

 - Прошу подняться третий класс. Выйдите вперед.

Домик потряхивало каждый раз, как только ветер завывал сильнее. Жар горячей печи не давал задерживаться снегу, задуваемому сквозь щели, превращая его в мокрые полосы на полу.

Кларенс правильно выписывал каждое слово, которое давала ему Лора, в то время как она думала, стоит ли ей отпустить детей пораньше. Если промедлить, то метель может усилиться, и Марта с Чарльзом могут просто не добраться до дома.

Ей стало казаться, что ветер стал звучать по-другому, как будто что-то звенело. Она прислушалась. Они все стали прислушиваться. Лора никак не могла понять, что это могло быть. Небо по-прежнему было серым, низкие облака также стремительно двигались по небу, осыпая снегом все вокруг. Звон становился все четче и напоминал музыку. Внезапно все вокруг наполнилось звоном колокольчиков. Это были бубенцы!

Все вздохнули и улыбнулись. Две бурых лошади медленно прошли мимо окна. Лора узнала их. Это были Принц и Леди, лошади молодого мистера Уайлдера! Колокольчики прозвенели где-то близко и затихли. Лошади стояли рядом с южной стороны, под навесом.

Лора была так взволнована, что ей пришлось собраться, чтобы спокойным голосом объявить:

- Класс, можете занять свои места, - а затем через минуту, - можете сложить свои книги. Еще рановато для окончания занятий, но буря усиливается. На сегодня занятия окончены.

 

             Глава 4                            перевод Оксаны Агеевой

Бубенцы на санях

 

Кларенс выскочил за дверь и вернулся обратно с криком:
- Это кто-то к вам, учительница!

Лора в это время помогала Руби надеть пальто.

- Скажи ему, что я буду через минуту.

 

- Давай же, Чарльз! Ты должен увидеть его лошадей! – Кларенс хлопнул дверью так, что хижина затряслась. Лора быстро надела свое пальто, завязала капюшон и замотала шарф. Она задвинула заслонку печи, сунула свои руки в рукавицы, взяла книги и обеденное ведерко. Выйдя, она убедилась, что дверь школы закрылась за ней. Все эти минуты она была так взволнованна, что едва могла дышать. Папа не приехал, но, в конце концов, она все-таки едет домой!

 

Альманзо Уайлдер сидел в своих санях так низко, что казался просто кучей меха на снегу позади Принца и Леди. Он был одет в шубу из шкуры буйвола и меховую шапку с отворотами, которая укрывала голову подобно капюшону.

 

Он не вышел из саней в метель, вместо этого он приподнял шкуру буйвола и протянул Лоре руку, чтобы помочь забраться в сани. Затем он подоткнул шкуру вокруг нее. Это были теплые меховые буйволиные шкуры с подкладкой из фланели.

- Хочешь ли ты заехать к Брюстерам? – спросил Альманзо.

- Я должна, мне надо оставить ведерко и забрать мой саквояж.

В доме Брюстеров раздавался злой крик Джонни, и, когда Лора вышла вышла на улицу, она увидела выражение отвращения на лице Альманзо. Но все это было уже позади, она едет домой. Альманзо снова плотно подоткнул вокруг Лоры шкуры, колокольчики на санях весело зазвенели и сани мягко тронулись за гнедыми лошадьми, отвозя ее домой. Она проговорила через свою плотную черную шерстяную шаль:

 

- Как любезно с твоей стороны было приехать за мной. Я надеялась, что папа сможет.

 

Альманзо заколебался.

- Мы…ну… Он собирался поехать, но я сказал ему, что такая поездка будет слишком тяжела для его лошадей.

- Но он должен будет вернуть меня обратно, - произнесла Лора с сомнением в голосе. - В понедельник я должна быть в школе.

- Думаю, Принц и Леди смогут сделать еще одну поездку, - сказал Альманзо.

 

Лора была смущена, она не имела мысли намекать. Она вовсе и не думала о том, чтобы он привез ее и обратно. Вот опять она сказала, прежде чем подумала. Как прав был папа со своим советом: она всегда, всегда должна подумать, прежде чем говорить. Она решила: «После этого я всегда буду сначала думать» и тут же сказала, даже не успев осознать, как грубо это может прозвучать:

 

- О, тебе не стоит утруждаться. Папа привезет меня назад.

- Это не будет трудным для меня, - сказал Альманзо. – Я говорил тебе, что хотел бы пригласить тебя на прогулку на санях, когда они будут готовы. Вот они, сани. Как они тебе нравятся?

- Я думаю, что в них так весело ехать, они такие маленькие, - ответила Лора.

- Я сделал их меньше покупных. Они всего пять футов в длину и двадцать семь дюймов в ширину по днищу. Это делает их теплее для седоков и легче для лошадей, - пояснил Альманзо. – Они едва ли замечают, что тянут какой-то груз.

- Это как полет, - сказала Лора. Она никогда даже не представляла такой восхитительной скорости.

 

Низкие облака пролетали над ними, снег вздымался клубами по бокам от полозьев, непрерывно звенящие колокольчики словно играли музыку. Без толчков или ухаб маленькие салазки скользили по снегу гладко, словно птица, летящая по воздуху.

 

Достаточно скоро, хоть и не чересчур, они уже проезжали мимо окон домов на Главной улице, и вот уже папа стоит у открытой передней двери. Лора выскочила из саней и взлетела по ступенькам, прежде чем успела подумать, но затем:

 

- О, спасибо, мистер Уайлдер, спокойной ночи! - произнесла она на одном дыхании, обернувшись, и вот она дома. Мамина улыбка освещала все ее лицо. Кэрри прибежала помочь Лоре снять ее шарф и шаль, пока Грейс хлопала в ладоши и кричала: «Лора приехала домой!» Затем папа вошел и сказал: «Ну-ка, дай на тебя посмотреть! Что же, все тот же самый маленький Бочоночек!»

 

Так много о чем было поговорить, и что рассказать. Большая гостиная никогда не казалась такой красивой. Стены были темно-коричневыми сейчас – каждый год сосновые доски становились темнее. Стол был покрыт скатертью в красную клетку, а плетеные тряпичные коврики весело смотрелись на полу. Кресла-качалки стояли у окна с белыми занавесками. Это были Мэрино покупное кресло и кресло из ветвей ивы, сделанное папой для мамы еще так давно на индейской территории. На нем лежали подушки в лоскутных чехлах, и рядом – мамина рабочая корзинка для шитья с катушками ниток и мотком пряжи. Китти лениво потянулась, зевнула и подошла потереться об ноги Лоры. На папином столе стояла корзинка, украшенная голубыми бусинами, которую сделала Мэри.

 

Беседа продолжилась за ужином, Лора была более голодна до разговоров, чем до еды. Она рассказала о каждом из ее учеников в школе, а мама пересказала последнее Мэрино письмо. У Мэри было все очень хорошо в ее колледже для слепых в Айове. Кэрри рассказала все новости школы их городка. Грейс перечислила слова, которые она научилась читать, а так же о том, как Китти подралась с собакой.

 

После ужина, когда Лора и Кэрри закончили мыть посуду, папа сказал те слова, которые так надеялась услышать Лора:

- Если ты принесешь мне мою скрипку, Лора, у нас будет сегодня музыка.

 

Он сыграл бравурные марши Шотландии и Соединенных Штатов, сыграл чудесные старые любовные песни и веселые танцевальные мелодии, и Лора была так счастлива, что у нее запершило в горле.

 

Когда наступило время ложиться спать, и она поднялась наверх с Кэрри и Грейс, она выглянула в чердачное окно и посмотрела на огни города, мерцавшие тут и там сквозь гонимый ветром снег. Устроившись под одеялом, она слышала голоса папы и мамы, поднимавшихся по лестнице в свою комнату.

 

Она слышала приятный низкий мамин голос и глубокий папин, отвечавший ей, и была так рада, что приехала домой на две ночи, что с трудом могла заснуть. 

 

 И даже сон ее был глубоким и крепким, без страха свалиться с узкой софы. Почти моментально, казалось, она снова открыла глаза, услышала стук дверцы плиты на первом этаже и поняла, что она дома.

 

- Доброе утро! – сказала Кэрри со своей кровати, а Грейс вскочила и закричала: «Доброе утро, Лора!»

- Доброе утро!

 

Мама улыбнулась, когда Лора зашла в кухню, а папа принес молоко и сказал:

- Доброе утро, Бочоночек!

 

Лора никогда не замечала ранее, как простое «доброе утро» делает утро таким хорошим. В любом случае, чему-то она да научилась от Миссис Брюстер, подумала девушка.

 

Завтрак прошел очень приятно. Затем, оживленно разговаривая между собой, Лора и Кэрри помыли посуду и поднялись наверх заправить кровати. Пока они натягивали простыню, Лора спросила:

- Кэрри, ты когда-нибудь думала, как нам повезло иметь такой дом?

 

Кэрри посмотрела вокруг, озадаченная. Здесь не на что было и посмотреть, кроме двух кроватей с тремя ящиками под ними, где каждая из сестер хранила свои вещи и потолка из внутренней поверхности черепицы. Здесь так же была печная труба, которая проходила через пол и выходила через крышу.

 

 - Здесь уютно, - сказала Кэрри, пока они заправляли первое одеяло и подтыкали уголки. – Но, пожалуй, я никогда об этом не задумывалась.

- Подожди до того момента, когда ты уедешь, - ответила Лора. – Вот тогда точно подумаешь.

- Ты так сильно ненавидишь преподавание в школе? – тихо спросила Кэрри.

- Да, - Лора почти шептала, - но папа и мама не должны об этом знать.

 

Они взбили подушки, положили их на свои места и перешли к Лориной кровати.

 

 - Может, тебе не придется делать это долго, - утешала ее Кэрри. Девочки расстегнули чехол и, глубоко засунув руки, разровняли в нем солому. – Может быть, ты выйдешь замуж. Мама же вышла.

- Я не хочу, - сказала Лора. Она разгладила тюфяк и застегнула его. – Вот. Теперь нижнее одеяло. Я бы лучше оставалась дома, чем что-либо другое.

 - Всегда? – спросила Керри.

- Да, всегда, - сказала Лора, и она желала бы этого всем сердцем. Она натянула простыню. – Но я не могу быть здесь всегда. Я должна продолжить преподавать в школе.

 

Они подоткнули одеяла и взбили Лорину подушку. С постелями было покончено. Кэрри сказала, что подметет комнату сама.

- Я теперь всегда это делаю, сказала она, - и если ты собираешься к Мэри Пауер, то чем быстрее ты отправишься, тем быстрее вернешься.

- Я просто хочу узнать, не отстала ли я от класса, - сказала Лора.

 

Внизу она поставила котел для воды на плиту и наполнила его колодезной водой из ведра.

Пока она греется, она сходит повидать Мэри Пауер.

 

Она уже и забыла, что никогда не любила город. Он был таким ярким и оживленным в это утро. Солнечный свет озарял снежные колеи и замерзшие края тротуара.

На всей улице осталось только два пустых места под застройку на западной стороне. Некоторые магазины были покрашены в белый или серый цвет. Продуктовая лавка Хатхорна была выкрашена красной краской. Повсюду были хлопоты и суета утра. Лавочники в своих толстых тулупах и шапках откалывали лед на тротуарах перед своими магазинами, смеясь и разговаривая во время работы. Двери хлопали, куры кудахтали, лошади ржали в своих стойлах.

 

Мистер Фуллер, а затем мистер Брэдли приподняли свои шапки и сказали Лоре доброе утро, когда она проходила мимо. Мистер Брэдли сказал:

- Я слышал, вы преподаете в школе у Брюстера, мисс Инглз?

 Лора почувствовала себя очень взрослой.

- Да, ответила она, - и я в городе только на выходные.

- Ну, я желаю вам всяческих успехов, - сказал мистер Бредли.

- Благодарю вас, - ответила Лора.

 

  В портновском магазине мистера Пауера сидел отец Мэри, закинув ногу на ногу, и быстро шил. Мэри помогала своей маме с утренней работой по дому в задней комнате.

 

 - Только посмотрите, кто пришел! – воскликнула миссис Пауер. – Как дела у школьной учительницы? 

- Очень хорошо, благодарю вас, - ответила Лора.

 - Тебе нравится работа в школе? – хотела узнать Мэри.

- Я справляюсь, как мне кажется, - ответила Лора. – Но я охотнее осталась бы дома. Я буду рада, когда эти два месяца закончатся.

- Так же как и мы все, - заверила ее Мери. – Нам очень не хватает тебя в школе.

Лоре было приятно услышать это.

- Правда? - спросила она. – Я тоже скучаю по вам.

- Нелли Олсон попыталась занять твое место, - продолжала Мери. – Но Ида ей не дала. Ида сказала, что сохранит это место для тебя, пока ты не вернешься, и мистер Оуен разрешил ей.

- Зачем Нелли понадобилось мое место? – воскликнула Лора. – Ее ведь такое же или почти такое же хорошее.

- Это Нелли, - вздохнула Мери, - она просто хочет то, что есть у других людей, вот и всё. Ох, Лора, представляю, как она отреагирует, когда я расскажу ей, что Альманзо Уайлдер привез тебя домой на своих новеньких санях!

Они обе рассмеялись. Лора чувствовала себя немного смущенной, но не могла перестать смеяться. Девочки помнили, как хвасталась Нелли, что она собирается прокатиться на этих гнедых лошадях. И она так до сих пор этого и не сделала.

 

- Я едва могу дождаться, - сказала Мери.

Миссис Пауер заметила:

- Я не думаю, что это будет правильно, Мери.

- Я знаю, что не будет, - согласилась Мери. Но если бы ты видела, как Нелли Олсон всегда хвалится и задается, и цепляется к Лоре. А теперь подумает о том, что Лора преподает в школе, а Альманзо Уайлдер провожает ее домой.

- О нет, он не провожает! - вскричала Лора. – Это все не так! Он приехал за мной, чтобы оказать услугу папе.

 

Мери засмеялась.

- В таком случае он очень высоко ценит твоего папу, - поддразнила она Лору, но затем взглянула на подругу и произнесла, - извини. Я не буду говорить об этом, если тебе неприятно.

- Я не имела этого в виду, - ответила Лора.  Все кажется таким простым, когда ты один или дома, но как только ты встречаешь других людей, все становится гораздо сложнее. – Я просто не хочу, чтобы ты думала, что мистер Уайлдер – мой кавалер, потому что он им не является.

- Хорошо, - уступила Мери.

- Вообще я забежала только на минуту, - объяснила Лора. – Я поставила воду для стирки греться, она должна быть уже горячей. Скажи мне, где вы сейчас по учебникам, Мери.

 

Когда Мери показала ей, Лора увидела, что она не отстала от класса, занимаясь по вечерам. Затем она пошла домой.

Весь этот день был таким счастливым. Лора стирала, потом сбрызгивала и гладила чистое, свежее белье. Затем, сидя в уютной гостиной, она распарывала свою красивую коричневую бархатную шляпку, все время разговаривая с мамой, Керри и Грейс. Она почистила и отпарила бархат и сшила его снова, потом примерила шляпку. Она выглядела как новая, даже лучше, чем раньше. Оставалось как раз достаточно времени почистить, отгладить ее коричневое платье, а затем помочь маме приготовить ранний ужин. После этого все они один за другим вымылись в теплой кухне и отправились в кровати.

 

«Если бы я могла жить так всегда, я бы никогда не захотела ничего другого» - думала Лора, укладываясь спать. – «Но может быть, я ценю все это именно потому, что имею только эту ночь и завтрашнее утро».

 

Рассвет тихо озарил небеса, и городок покоился в этой тишине воскресного утра, когда Лора, Кэрри, Грейс и мама неспешно приступили к утренним делам. Скоро с хлопотами было покончено, а бобы для воскресного обеда варились на плите. Папа прикрыл дверцу плиты, вышел из дома и закрыл за собой дверь.

 

Лора и Кэрри шли впереди, папа и мама следовали за ними, держа Грейс за руки. Все были одеты в свежую и чистую воскресную одежду и медленно шли этим холодным утром, стараясь не поскользнуться на обледенелой дороге. Осторожно, гуськом по одному, и другие жители городка шли позади лавки Фуллера, направляясь в церковь. Едва войдя внутрь, Лора быстро оглядела полупустой зал и увидела здесь Иду! Карие глаза Иды сверкнули, когда она заметила Лору, и она подвинулась на скамье, чтобы дать место подруге. Девочки сжали друг другу руки.

 

- Я так рада тебя видеть! – шепнула Ида. – Когда ты приехала?

- В пятницу после школы. Сегодня после обеда возвращаюсь обратно, - ответила Лора.

У них было немного времени поговорить перед воскресной школой. 

- Тебе нравится преподавать? - спросила Ида.

- Нет, не нравится! Но не говори этого никому. Пока до сих пор у меня все было в порядке.

- Не скажу, - пообещала Ида. – Я так и думала. И твое место в школе ужасающе пусто…

- Я вернусь. Осталось еще только семь недель, - ответила Лора.

- Лора, - произнесла Ида, - ты не против, что Нелли Олсон посидит со мной, пока ты в отъезде?

- Но, Ида… - начала Лора, а затем увидела, что Ида просто дразнит ее. – Конечно, нет! Пригласи ее и посмотри, что она скажет.

 

Поскольку они были в церкви и не могли смеяться, они сидели и тихо тряслись, и почти не дышали в попытке сделать выражение своих лиц серьезными. Адвокат Барнс постучал по кафедре, призывая воскресную школу к вниманию, и больше разговаривать было нельзя. Девочки должны были встать и присоединиться к пению.

 

«Святая школа в Шаббат!
Она дороже мне, чем

Самый чудесный дворец,
Мое сердце обращается с ликованьем к тебе,

Мой дорогой субботний дом!»

 

Петь вместе было еще лучше, чем разговаривать. Какая же Ида хорошая, думала Лора, пока они стояли бок о бок, держа книгу гимнов перед собой. 

 

«Здесь впервые мое своевольное и заблудшее сердце

Увидело путь жизни;

Здесь впервые я взыскал лучшей участи

И обрел субботний дом»

 

 Чистый и уверенный голос Лоры держал тон, пока приятный альт Иды вторил «субботний дом». Затем их голоса сливались снова.

 

«Сердце мое с радостью обращается к тебе,

Мой дорогой субботний дом ".

 

Воскресная школа была приятной частью церковного богослужения. Хотя они могли разговаривать только с учителем и только по поводу урока, Ида и Лора могли улыбаться друг другу и петь вместе. Когда школа закончилась, времени осталось только чтобы сказать «До свидания».

 

Затем Ида должна была сесть вместе с миссис Браун, пока преподобный Браун проповедовал одну из своих долгих и скучных проповедей. Лора и Кэрри пересели к папе, маме и Грейс. Лора была уверена, что помнит текст, так как повторяла его дома, когда папа спрашивал ее, поэтому она больше не слушала. Она всегда скучала в церкви по Мэри. Мэри всегда выглядела такой правильной, сидя рядом с Лорой и следя за ее поведением. Так странно было думать о том, что вот, они были маленькими девочками, а теперь Мэри в колледже, а она – школьная учительница. Она попыталась не думать о миссис Брюстер и о школе. В конце концов, Мэри уехала в колледж, и сейчас Лора зарабатывает сорок долларов, на которые сестра сможет оставаться в колледже весь следующий год. 

Может быть, все и закончится хорошо, если она будет стараться. В любом случае, она будет стараться, иначе ничего никогда не получится. «Если бы я только смогла управляться с Кларенсом все последующие семь недель» - подумала Лора.

 

Кэрри ущипнула ее за руку. Все уже встали, чтобы спеть заключительный гимн прославления. Собрание закончилось.

 

Обед был очень хорошим. Мамины печеные бобы были очень вкусными, так же как и хлеб, масло и маленькие соленые огурчики. Все вокруг были такими милыми, приветливыми и общительными. Лора сказала:

- Как же мне тут все нравится!

- Как жаль, что дом Брюстеров не является лучшим местом, чем он есть, - сказал папа.

- Почему же, папа, я не жалуюсь, - ответила Лора удивленно.

- Я знаю, что не жалуешься, - продолжил папа, - хорошо, выше нос, держись молодцом, всего только семь недель, и ты вернешься домой.  

 

 Как было приятно, покончив с посудой, рассесться в гостиной в этот воскресный полдень. Солнечный свет струился сквозь чистые окна в теплую комнату, где сидела мама, тихо покачиваясь в качалке, а Кэрри и Грейс рассматривали картинки в папиной большой зеленой книге «Чудеса животного мира». Папа читал маме заметки из местной газеты, а за его столом Лора устроилась, чтобы написать письмо Мери. Бережно взяв в руку мамину ручку с жемчужным держателем в форме пера, она описала на бумаге свою школу и учеников. Конечно, она не написала ни о чем неприятном. Часы тикали, Китти лениво потягивалась, периодически мурлыкая.

 

Когда письмо было написано, Лора поднялась наверх и упаковала чистую одежду в мамин саквояж. Она вынесла его в гостиную. Пора было отправляться, но папа невозмутимо читал свою газету.

 

Мама взглянула на часы и сказала мягко:

- Чарльз, тебе уже пора запрягать, иначе вы поздно выедете. Путь туда и обратно не близок, а темнеет сейчас рано.

Папа только перевернул страницу газеты и произнес:

- О, нет никакого повода для спешки.

 

Лора и мама переглянулись в изумлении. Они посмотрели на часы, а потом опять на папу. Он не шелохнулся, но в бороде пряталась улыбка. Лора села обратно.

 

Часы тикали, папа молча читал газету. В один момент, не поднимая глаз, он сказал:
- Некоторые люди волнуются по поводу моей упряжки лошадей.

- Почему, Чарльз? Что-то не так с лошадьми? – воскликнула мама.

Ну, они уже не так молоды, - ответил папа. – Хотя они вполне осилили бы двенадцать миль и обратно.

- Чарльз! – беспомощно сказала мама.

 

  Папа взглянул на Лору, и его глаза сверкнули.

- Может быть, мне и не придется ехать так далеко, - ответил он. Далеко на улице раздался звон санных бубенцов. Он становился все громче и четче, пока не замолк у дверей.

Папа подошел к двери и открыл ее.

- Добрый день, мистер Инглз, - услышала Лора голос Альманзо Уайлдера. – Я остановился, чтобы узнать, не позволит ли мне Лора отвезти ее в ее школу.

- Почему нет, я уверен, что ей понравится поездка в таких санях, - ответил папа.

- Становится поздно, и очень холодно, чтобы привязать лошадей без попон, - сказал Альманзо, - поэтому я проедусь до конца улицы и остановлюсь снова на пути назад.

- Я скажу ей, - ответил папа и закрыл дверь под звон бубенцов. – Ну как, Лора?

 - Это весело – ехать в санях, - сказала Лора. Она быстро завязала капюшон и надела пальто. Бубенцы приближались, у нее едва оставалось время попрощаться перед тем, как они остановятся у двери.

 - Не забудь саквояж, - сказала мама, и Лора вернулась, чтобы взять его.

- Спасибо, мама. До свидания, - сказала она и вышла к саням. Альманзо помог ей и подоткнул вокруг нее бизоньи шкуры. Принц и Леди бойко взяли с места; все колокольчики заиграли свою музыку, Лора была на пути в свою школу.

                  

             Глава 5                              перевод Оксаны Агеевой

         Выше голову!

 

 

Всю следующую неделю все шло наперекосяк, абсолютно все. Ничто не воодушевляло Лору. Темные тучи клубились низко над низкой, ровной бело-серой прерией. Монотонно дул ветер.

 

 Холод был сырым и липким. Из труб валил дым. 

Миссис Брюстер оставила последние  попытки заниматься домашней работой. Она не выметала снег, который заносил на ногах в дом мистер Брюстер. Снег таял и образовывал на полу лужи, в которые попадал пепел от печи. Она не застилала постели. Дважды в день она варила картошку и ставила ее вместе с солониной на стол. Все оставшееся время она молча сидела и думала о своем. Она даже не причесывалась. Лоре казалось, что Джонни был взбудоражен больше обычного всю эту неделю.

 

Один раз Лора попыталась поиграть с ним, но он только стукнул ее, а миссис Брюстер сердито бросила: «Оставь его в покое!»

 

После ужина мальчик отправился спать на колени к своему отцу, а миссис Брюстер праздно сидела. Воздух казался удушливым от молчания миссис Брюстер, Лора подумала, что она сидит как истукан. Она слышала раньше это выражение, но не понимала до конца, что оно означает. Истукан не может ни на кого напасть, но он так же не может изменяться.

 

Тишина была настолько давящей, что Лора едва могла заниматься. Когда она отправилась в кровать, миссис Брюстер начала ругаться с мужем. Она хотела вернуться обратно на восток.

 

Лора едва могла продолжать занятия, она стала волноваться за свою школу. Что бы она ни предпринимала, дела шли хуже и хуже.

 

Все началось в понедельник, когда Томми не знал ни единого слова из своего урока по правописанию. Как он объяснил, это Руби не дала ему пользоваться учебником.

 

- Как это, Руби? – спросила Лора удивленно. И тут милая маленькая девочка на глазах пришла в ярость. Лора была так поражена этим, что, прежде чем она успела опомниться, Руби и Томми уже переругались.

 

 Лора строго пресекла ссору. Она подошла к Томми и дала ему учебник.

 

- Тогда ты должен выучить этот урок сейчас, - сказала она. – Ты можешь остаться здесь на перемене и рассказать мне выученное.

 

На следующий день свой урок не знала Руби. Она встала перед Лорой, сложив руки, невинная, как котенок и сказала:

- Я не могла выучить урок, учительница. Вы ведь отдали учебник Томми.

 

Лора вовремя вспомнила, что нужно посчитать до десяти. Затем сказала:

- Да, я отдала. Хорошо, ты и Томми сядете вместе, чтобы учить словарные слова.

 

Дети были на разных уроках в книге, но они могли держать ее открытой в двух местах одновременно. Заглядывая с одной стороны, Томми мог учить свой урок, пока Руби, глядя на другую сторону, учит свой. Точно таким же образом Лора и Мэри учили свои уроки в мамином учебнике.

 

Но не Томми и Руби. Они сидели, тихо борясь друг с другом, пытаясь открыть каждый свою сторону пошире. Снова и снова Лора резко говорила: «Томми! Руби!» Но никто из них так и не выучил свой урок достаточно хорошо.

 

Марта не могла решить свою арифметическую задачу. Чарльз сидел, праздно глядя в окно, где не было ничего, кроме серого дня. Когда Лора напомнила ему об его уроке, он сонно перевел глаза на страницу. Лора знала, что он ее не видит.

 

Она была слишком маленькой для того, чтобы быть учителем. Когда Марта, Чарльз и Кларенс встали перед ней, чтобы отвечать свои уроки, они показались ей такими большими.

 

Хотя она очень старалась, все равно не смогла заинтересовать их даже изучением географии и истории.

В понедельник Кларенс знал свою часть параграфа по истории, но, когда Лора спросила его, какое поселение было первым в Вирджинии, он беззаботно ответил, что не учил эту часть.

 

 - Почему? – спросила его Лора.

- Этот параграф был таким длинным, - ответил Кларенс, а затем, прищурив смеющиеся глаза, спросил, - и что Вы предпримете  по этому поводу?

 

Лора была просто в ярости, но когда она встретилась глазами с Кларенсом, она поняла, что он ожидает от нее этого гнева. Что она может сделать? Она не может его наказать, он слишком большой. И она не должна показать свой гнев.

 

Лора молча переворачивала страницы учебника истории. Она была очень расстроена, но старалась не подавать виду. Наконец, она сказала: «Это очень плохо, что ты не выучил урок. Это сделает твое следующее задание гораздо объемней, так как сейчас мы не можем задерживать Марту и Чарльза».

 

Она повернулась к Марте и Чарльзу, чтобы выслушать их ответы. Затем она задала им следующее задание на дом.

К следующему дню Кларенс не выучил по истории ничего.

 

- Я не привык учить такие длинные уроки, - объяснил он.

- Если ты не хочешь учиться Кларенс, ты – неудачник, - сказала ему Лора.

 

Она продолжала обращаться к нему при опросе, надеясь, что ему станет стыдно отвечать: «Я не знаю». Но ему не было стыдно.

 

Каждый день она чувствовала себя все более несчастной от своего провала. Она неспособна преподавать в школе. Ее первый школьный опыт окончится провалом, она не получит новый сертификат. Не сможет больше заработать денег. Мэри придется оставить учебу в колледже, и в этом будет виновата она, Лора. Она едва могла учить свои собственные уроки, хотя она занималась не только по вечерам, но и в полдень, и на переменах. Когда она вернется в город, то будет увидит, что отстала от класса.   

 

И все эти проблемы из-за Кларенса. Он может повлиять на поведение Руби и Томми, если захочет, ведь он их старший брат. Он может учить свои уроки, она гораздо умнее, чем Марта и Чарльз. Как бы она хотела быть достаточно взрослой, чтобы дать Кларенсу ту трепку, которую он заслуживает.

 

Эта неделя тянулась медленно, но, наконец, кончилась. Самая долгая и несчастливая неделя, которую Лора когда-либо знала. 

 

В четверг, когда Лора сказала: «Третий класс по арифметике, встаньте», Кларенс вскочил быстро, Чарльз начал вяло подниматься, а Марта начала было вставать, но охнула и села обратно, как будто ее дернули. Кларенс вонзил свой нож в ее косу и пригвоздил ее к своей парте. Он сделал это так незаметно, что Марта ничего не подозревала, пока не попыталась встать.

 

 - Кларенс! - сказала Лора. Он не прекратил смеяться. Засмеялся Томми. Руби хихикала, даже Чарльз ухмыльнулся. Марта сидела с красным лицом и слезами на глазах.

 

Лора была в отчаянии. Все они были против нее, она не могла держать дисциплину. Ну как они могли так поступать с ней? На мгновение она вспомнила мисс Уайлдер, которая не справилась с преподаванием в школе в городе. «Вот что она чувствовала тогда», - подумала Лора.

 

 И вдруг она сильно рассердилась. Она выдернула нож и защелкнула его в руке. Лора уже не чувствовала себя маленькой, когда встретилась взглядом с Кларенсом. «Позор тебе!» - сказала она, и он перестал смеяться. Все затихли. Лора прошла к своему столу и постучала по нему.

 

- Третий арифметический класс, встаньте! Выйдите вперед.

Они не знали урока, они не могли решить задачи, но, в конце концов, они хоть начали пытаться. Лора чувствовала себя высокой и страшной, и дети слушались ее покорно. Наконец, она сказала: «Вы все можете повторить этот урок к завтрашнему дню. Урок окончен».

 

У нее болела голова, когда она шла по направлению к ненавистному дому миссис Брюстер. Девушка не могла гневаться все время, и плоха та дисциплина, когда ученики не могут усваивать свои уроки. Руби и Томми сильно отстали по орфографии, Марта не могла разобрать сложное предложение по членам и сложить дроби, а Кларенс не учил историю.

 

Лора пыталась ободрить себя тем, что она лучше справится завтра. Пятница прошла спокойно. Все были вялыми и скучали. Казалось, они только и ждали, когда закончится неделя, и Лора тоже.

 

 Стрелки часов никогда еще не двигались так медленно. После полудня облака начали расходиться,  немного посветлело. К четырем часам солнечный свет осветил заснеженную землю к востоку. Затем Лора услышала слабый звон колокольчиков.

 

 - Вы можете собрать свои книги, - сказала она. Эта несчастная неделя, наконец-то, закончилась. Больше ничего уже не должно случиться. - Учебный день окончен.

 

Музыка бубенцов становилась все громче и четче. Лора успела застегнуть пальто и завязать капюшон, прежде чем Принц, Леди и пляшущие колокольчики мелькнули в окне.

 

Она схватила свои книги и обеденное ведерко, но затем наихудшая вещь все-таки произошла. Кларенс открыл дверь, сунул в проем голову и крикнул:
- Ухажер учительницы приехал!

 

Альманзо Уайлдер должен был это слышать. Он не мог не услышать. Лора не представляла, как она теперь сможет даже посмотреть на него. Что ей сказать? Как она сможет  объяснить, что не давала Кларенсу ни малейшего повода сказать такое?

 

Он ждет там на холодном ветру, прикрыв попонами лошадей, она должна идти. Ей показалось, что Альманзо улыбается, но Лора едва могла взглянуть на него. Он подоткнул покрывала вокруг нее и спросил: «Удобно?»

 

- Да, спасибо, - ответила она. Лошади легко взяли с места, бубенцы радостно зазвенели. Будет лучше ничего не говорить о Кларенсе, решила Лора, ведь и мама всегда говорила: “Чем меньше скажешь, тем быстрей поправишь ситуацию». 

 

 

                Глава 6                             Перевод Олеси Карякиной

Начинает получаться

Пока папа в тот вечер играл дома на скрипке, Лора почувствовала себя намного лучше. «Прошло две недели, — думала она, — но осталось еще шесть». Она могла только продолжать свои попытки. Музыка прекратилась, и папа спросил: «В чем дело, Лора? Может, расскажешь, что тебя тревожит?». Лора не хотела никого беспокоить и не собиралась говорить ни о чем печальном. Но неожиданно с ее губ сорвались слова: «Ох, папа, я не знаю, что делать!». Она рассказала, что у нее была ужасная неделя в школе.

- Что я могу сделать? — спросила она. — Я должна что-то сделать. Я не могу провалиться. Но я проваливаюсь. Если бы только я была достаточно взрослой, чтобы дать нагоняй Кларенсу… Это всё, что ему нужно, но я не могу.

- Ты можешь попросить об этом мистера Брюстера, — предложила Кэрри, — он мог бы научить Кларенса хорошим манерам.

- Но Кэрри, — запротестовала Лора, — как я могу признаться школьному совету, что не справляюсь? Нет, я не могу так поступить.

- Так вот в чем дело, Лора, — сказал папа. — Всё в одном слове — «справляться». Ты не изменила бы ситуацию с Кларенсом, даже если бы была достаточно сильной, чтобы наказать его, как он того заслуживает. Грубая сила — не выход. Знаешь, каждый был рожден свободным, как это говорится в Декларации Независимости. Ты можешь привести лошадь к воде, но не сможешь заставить ее пить. И хорошо это или плохо, но только Кларенс может указывать Кларенсу. Тебе лучше просто справляться».

- Да, я знаю, папа, — сказала Лора. — Но как?»

- Прежде всего наберись терпения. Попытайся посмотреть на ситуацию с его стороны, насколько это возможно. Лучше не пробуй заставлять его что-то делать, это не в твоих силах. Он не кажется мне совсем уж злобным.

- Да, он не такой, — согласилась Лора. — Похоже, я просто не знаю, как себя с ним вести.

- Если бы я была на твоем месте, — осторожно начала мама, и Лора вспомнила, что она тоже работала в школе, — я бы дала Кларенсу идти своей дорогой и не обращала бы на него внимания. Он ищет внимания, вот почему он тебя мучает. Будь с ним доброжелательной и милой, но уделяй все свое внимание другим и исправляй их. Кларенс подтянется».

- Вот именно, милая, послушай маму, — сказал папа. — Мудра, как змея, и мягка, как голубка.

- Чарльз! — Сказала мама.

Папа взял свою скрипку и начал играть, озорно глядя на нее: «Может ли она приготовить вишневый пирог, малыш Билли, малыш Билли; может ли она приготовить вишневый пирог, очаровательный Билли?».

В воскресный полдень, когда Лора ехала в санях по залитому солнцем снегу, Альманзо Уайлдер заметил: «Ты всегда оживляешься, когда приезжаешь домой на выходные. Похоже, жизнь у Брюстеров не сахар».

- Это мой первый опыт в школе и я никогда раньше не жила вдали от дома, — ответила Лора. — Я немного тоскую. Большое спасибо, что вы везете меня так быстро.

- Всегда пожалуйста, — сказал он.

С его стороны это было очень вежливо, но Лора понимала, что его не особо радует эта долгая поездка по холоду. Они практически не разговаривали из-за мороза, и она знала, что в любом случае не могла бы развлечь мистера Уайлдера беседой. Ей было сложно представить, о чем разговаривать с незнакомцами.

Лошади так разогрелись от быстрой рыси, что им нельзя было ни на минуту стоять на леденящем ветру, так что у двери Брюстеров сани остановились ровно на столько, чтобы Лора могла быстро выпрыгнуть. Когда они тронулись, мистер Уайлдер взял под козырек своей меховой шапки одетой в перчатку рукой и прокричал, пробиваясь сквозь перезвон колокольчиков: «До пятницы!».

Лора почувствовала себя неловко. Она не предполагала, что он будет возить ее так далеко каждую неделю, и надеялась, что он не думает, будто она ожидает от него этого. Он же не думает о том, чтобы… может быть, о том, чтобы ухаживать за ней?

Лора почти привыкла к ужасному дому Брюстеров. Ей нужно было только не зацикливаться на том, что он ужасен, и она старалась, как могла: занималась до отхода ко сну, а поутру аккуратно заправляла постель, быстро проглатывала завтрак, смахивала крошки с тарелок и отправлялась в школу. Оставалось всего шесть недель.

В понедельник утром школьная жизнь началась так же хмуро, как закончилась в пятницу. Но Лора настроилась на перемены и начала сразу же.

Когда Томми запнулся во время урока чтения, она улыбнулась ему и сказала: «Ты стал читать лучше, Томми. Ты заслужил награду. Не хочешь написать свое задание по правописанию на доске?» Томми улыбнулся, так что она дала ему учебник и кусочек мела. Когда он закончил, Лора похвалила его почерк и сказала, что теперь он может учить правописание с доски.

Затем она дала учебник Руби: «Ты тоже прекрасно читаешь. Может быть, завтра ты перепишешь свое задание по правописанию на доску?»

- О, да, мэм! — горячо ответила Руби, и Лора подумала, что с одной вещью она справилась.

Кларенс ерзал, ронял книги и тянул Марту за волосы, но Лора помнила совет мамы и не обращала на него внимания. Бедная Марта совсем не выучила грамматику. Она настолько запуталась в сложноподчиненных и сложносочиненных предложениях, что даже не пыталась их понять, отвечая только: «Я не знаю. Я не знаю».

- Я думаю, тебе следует повторить этот урок, Марта, — была вынуждена сказать Лора и, почувствовав вдохновение, продолжила: «Я бы хотела и сама повторить его. Я стараюсь не отставать от своего городского класса, а грамматика очень сложная. Если ты хочешь, мы могли бы разобрать этот урок вместе в обед. Как ты на это смотришь?

- Я согласна, — ответила Марта.

Так что днем, после того как они пообедали, Лора взяла свой учебник грамматики и сказала: «Марта, готова?» Та в ответ улыбнулась.

Потом Кларенс спросил: «Так вот почему ты все время учишься! Чтобы не отстать от городского класса?»

- Да, учусь по вечерам, но иногда приходится заниматься и здесь, — ответила Лора, пропуская его к доске.

Кларенс присвистнул, но Лора не обратила на это внимания.

У доски она работала с Мартой до тех пор, пока та не смогла самостоятельно составить схему сложного составного предложения. Марта сказала: «Теперь я все понимаю! После сегодняшнего занятия я не буду сильно бояться устного опроса по грамматике».

- Так вот в чем была загвоздка, — подумала Лора. — Марта так боялась грамматики, что не могла ее выучить.

- Не бойся уроков, — сказала Лора. — Я всегда буду рада пройти любой урок вместе с тобой, если тебе будет нужно.

Карие глаза Марты осветились улыбкой, почти как у Иды, когда она ответила: «Я буду иногда обращаться за помощью. Спасибо!» Лоре захотелось, чтобы ей не приходилось быть учителем; они с Мартой были одного возраста и могли бы подружиться.

Она решила, что сделать с уроками истории Кларенса. Он сильно отставал от Чарльза и Марты, но Лора не задавала ему вопросов, на которые он бы не знал ответов, и когда пришло время задавать домашнее задание, она сказала: «Это не твоя вина, Кларенс; это слишком удлинило бы урок. Давай посмотрим. На сколько страниц ты отстаешь?» Он показал, и она ответила: «Как думаешь, сколько ты сможешь выучить? Три — не слишком много?»

- Нет, — сказал он. Ему было нечего добавить и не о чем спорить.

- Тогда урок окончен, — сказала Лора. Ей было интересно, что будет делать Кларенс. Советы мамы и папы пока что работали, но сработают ли они с Кларенсом? Она не задавала ему много вопросов на следующий день, но, похоже, он превосходно выучил свои три страницы. Чарльз и Марта были теперь на девять страниц впереди. Лора задала им еще семь, и спросила Кларенса: «Сможешь осилить еще три страницы? Если хочешь, можешь выучить столько».

- Я выучу, — сказал Кларенс, и на этот раз посмотрел на Лору с дружелюбной улыбкой.

Она была настолько удивлена, что почти улыбнулась в ответ. Но быстро сказала: «Можешь взять поменьше, если будет сложно».

- Я выучу», — повторил Кларенс.

- Очень хорошо, — сказала Лора. — Урок окончен.

Она понемногу приспосабливалась к ежедневной рутине. Она молчаливо завтракала в прохладе раннего утра, затем, дрожа от холода, шла в школу; там ее ждал обычный хоровод занятий с переменами и обеденным перерывом, делившими день на четыре равные части. Потом она опять-таки по холоду шла к Брюстерам на безрадостный ужин, посвящала вечер учебе и ложилась спать на узкий диванчик. Миссис Брюстер всегда была угрюма и молчалива. Она даже больше не ругалась с мистером Брюстером.

Прошла неделя, и снова наступила пятница. Когда на уроке истории пришло время устных ответов, Кларенс сказал: «Вы можете спрашивать с меня так же, как с Чарльза и Марты. Я их догнал».

Лора была поражена. Она воскликнула: «Как тебе это удалось?»

«Если вы можете учиться вечерами, то и я могу», — ответил Кларенс. Лора снова ему улыбнулась. Он бы так ей нравился, не будь она учителем. Искорки в его карих глазах были такие же, как в голубых глазах папы. Но она была учителем.

- Вот и хорошо, — сказала она. — Теперь вы трое можете учиться вместе.

В четыре часа послышались колокольчики на санях. Кларенс громко прошептал: «Это ухажер нашей учительницы!» Щеки Лоры вспыхнули, но она спокойно сказала: «Можете отложить свои книги. Занятия окончены».

Она боялась, что Кларенс снова что-то выкрикнет, но он не стал. Он уже был на пути домой с Томми и Руби, когда Лора закрыла дверь старого школьного здания и Альманзо усадил ее в сани.

 

 

                            Глава 7  Перевод Юлии Курочкиной

Нож в темноте

Третья неделя прошла, за ней четвертая. Осталось ещё только четыре недели. Хотя каждое утро Лора была озабочена предстоящим днём, однако, это было не так плохо, как дом Брюстеров. И каждый день в четыре часа пополудни она облегчённо вздыхала: ещё один день прошёл хорошо.

Ещё не было буранов, но февраль был очень холодный. Сильный ветер резал как нож. Каждую пятницу и воскресенье Альманзо Уайлдер совершал длинную холодную поездку, чтобы отвезти её домой.

Лора не представляла, как она смогла бы работать всю неделю, не предвкушая субботы, проведенной дома. Но ей было жаль Альманзо, совершавшего эти холодные поездки только ради неё. Сильнее её желания попасть домой было только её нежелание быть так обязанной кому-либо. Она ездила с ним, только чтобы бывать дома, но он не знал этого. Возможно, он ожидал, что она пойдёт кататься с ним, после своего возвращения домой. Она не хотела чувствовать себя обязанной идти с ним, равно как не хотела быть к нему несправедливой или вводить его в заблуждение. Она чувствовала, что должна ему это объяснить, но не знала как.

Дома мама встревожилась, поскольку Лора похудела. «Ты уверена, что достаточно питаешься в доме у Брюстеров?» - спросила она. И Лора ответила: «О да, еды там много! Но она не такая вкусная, как домашняя.

Папа сказал: «Помни, Лора, ты можешь не ждать конца срока. Если что-то слишком тебя беспокоит, ты всегда можешь вернуться домой».

«Что ты, папа!» - ответила Лора – «Я не могу уйти. Я не смогу получить другой сертификат. К тому же, осталось ещё только три недели».

«Я боюсь, ты слишком напряженно учишься» - сказала мама – « Ты выглядишь так, словно слишком мало спишь».

«Я ложусь в постель в восемь часов вечера каждый день» - уверила её Лора.

«Хорошо. Как ты сама говоришь, осталось ещё только три недели» - сказала мама.

Никто не подозревал, как Лора боялась возвращаться назад к миссис Брюстер. Не стоило говорить им. Пребывание дома каждую субботу поднимало её дух и давало мужества, чтобы выдержать следующую неделю.

Всё-таки  было нечестно принимать так много помощи от Альманзо. Он отвёз Лору к Брюстерам после обеда в это воскресенье. Они даже говорили с трудом во время этой длинной поездки: было слишком холодно, чтобы говорить. Звук санных колокольчиков казался ледяным в искрящемся холоде, и легкие салазки неслись так быстро, что подгоняющий их северный ветер ощущался не так резко, поскольку дул им в спины. Но Альманзо придется быть к нему лицом всю дорогу до города.

Когда до лачуги Брюстеров было уже недалеко, Лора сказала сама себе: «Хватит колебаться!» Затем она сказала уже вслух: «Я езжу с тобой только потому, что хочу бывать дома. Когда я вернусь домой, я больше никуда с тобой не пойду. Итак, теперь ты знаешь и можешь, если хочешь, отказаться от этих длинных холодных поездок».

Сказанное ужаснуло её саму: это прозвучало слишком резко, грубо и отталкивающе. В следующее мгновение пугающая мысль охватила её: что будет, если Альманзо больше не приедет за ней? Ей придется провести субботы и воскресенья с миссис Брюстер.

После первого удивления, Альманзо сказал медленно: «Понимаю».

Больше на разговоры времени не было: они уже подъехали к дверям миссис Брюстер, и лошади должны были двигаться дальше, чтобы не замерзнуть.

Лора быстро вышла, сказав «Благодарю». Альманзо коснулся рукой своей меховой шапки, и салазки стремительно уехали.

«Осталось ещё только три недели» - напомнила Лора сама себе, но это её не утешило.

Всю эту неделю погода становилась холоднее. Во вторник утром Лора обнаружила, что стёганое одеяло застыло твёрдой коркой вокруг её носа, пока она спала. Её пальцы так окоченели, что она с трудом оделась.

В другой комнате печные заслонки были раскалены, но жар, казалось, был не способен преодолеть окружающий холод.

Лора отогревала свои закоченевшие пальцы около печки, когда мистер Брюстер ворвался в дом, сбросил свои  ботинки и стал неистово растирать свои ноги. Миссис Брюстер быстро подошла к нему.

- О, Льюис, что случилось? - спросила она с таким беспокойством, что Лора даже удивилась.

- Мои ноги, - ответил мистер Брюстер, – Я бежал всю дорогу от школы до дома, но не чувствую их.

- Позволь я помогу, - сказала его жена.

Она положила его ноги себе на колени и стала растирать их.

Она была так обеспокоена и так добра, что казалась совсем другим человеком.

- О, Льюис, это ужасный край! - сказала она. - Тебе наверное, больно?

- Продолжай, - простонал мистер Брюстер, – кажется, они начинают отогреваться.

Когда его полуотмороженные ноги были спасены, мистер Брюстер сказал, чтобы Лора не ходила в этот день в школу.

- Ты замёрзнешь, - сказал он.

- Но дети придут, и я должна быть там, - возразила Лора.

- Я не думаю, что они придут, - ответил мистер Брустер. - Я развёл огонь, и если они придут, то смогут согреться и вернуться домой. Сегодня уроков не будет, - добавил он решительно.

Это было напоминанием о том, что учитель должен выполнять указания главы школьного совета.

Это был длинный, невыносимый день. Миссис Брюстер сидела, съёжившись под стёганым одеялом, прижавшись к печке и угрюмо размышляя. У мистера Брюстера болели ноги, и Джонни злился  от всепроникающего холода.

В леденящем холоде Лора вымыла посуду, застелила свою постель и изучала свои учебники. Когда она попыталась заговорить, ответом ей было пугающее молчание миссис Брюстер.

Наконец, наступило время ложиться спать. Лора отчаянно надеялась, что завтра она сможет пойти в школу.

Между тем, она смогла уйти под предлогом того, что пора спать. От холода в спальне у нее захватило дух, и пальцы так закоченели, что с трудом удалось раздеться. Долгое время она лежала слишком замерзшая, чтобы спать, но постепенно начала согреваться.

Её разбудил крик.

Миссис Брюстер кричала: «Ты ударил меня!»

- Нет!  - ответил мистер Брустер – Но я ударю, если ты не уберешь этот нож для мяса!

Лора села прямо. Лунный свет лился из окна на её кровать. Миссис Брюстер снова закричала диким голосом нечто нечленораздельное так, что у Лоры зашевелились волосы на голове.

- Отнеси этот нож обратно на кухню, - сказал мистер Брюстер.

Лора заглянула в щель между занавесками. Лунный свет просачивался через ткань и рассеивал темноту, так что Лора увидела миссис Брюстер, стоящую там: её длинная белая фланелевая ночная сорочка волочилась по полу, и её черные волосы свободно рассыпались по плечам, в поднятой руке она держала нож.

Лора еще никогда так не боялась.

- Если я не могу отправиться домой одним способом, то попробую другим, - сказала миссис Брюстер.

- Иди и положи этот нож назад, - ответил мистер Брюстер. Он всё ещё лежал, но был готов вскочить.

- Ты увезешь нас или нет?  - спросила она.

- Ты замерзнешь до смерти, - ответил он –  Я не буду повторять, пора спать. У меня есть ты и Джонни, чтобы заботиться, и больше мне ничего не нужно в этом мире. Иди, верни этот нож на место и возвращайся в постель, пока ты не замерзла.

Нож перестал трястись, как если бы миссис Брюстер сжала ручку.

- Иди, верни его на кухню, - скомандовал мистер Брюстер.

Спустя мгновение, миссис Брюстер повернулась и пошла на кухню. Лора не смыкала занавески, пока миссис Брюстер не вернулась и не легла в постель. После этого Лора тихонько натянула на себя покрывало и лежала, уставившись в занавески. Она была ужасно напугана и решила не спать. Что если бы она проснулась и увидела миссис Брюстер с этим ножом, стоящую рядом с ней? Миссис Брюстер не любит её. Что она могла бы сделать? Ближайший дом был в миле отсюда. Лора бы замерзла, если бы попыталась добраться до него в такой холод.

Лора настороженно вглядывалась в занавески и прислушивалась. Звуков не было, только ветер. Луна зашла, и Лора вглядывалась в темноте, пока не начался серый зимний рассвет. Когда она услышала, что мистер Брюстер развёл огонь, а миссис Брюстер начала готовить завтрак, она встала и оделась.

Ничего не изменилось. Завтрак был как обычно молчаливым. Лора отправилась в школу, как только смогла уйти. Здесь она чувствовала себя в безопасности в течение дня. Это была пятница.

Дул свирепый ветер. К счастью, это был не буран. Но этот ветер переносил твердые частицы снега из замерзших сугробов и задувал их через каждую щель в северной и западной стене избушки. Со всех сторон наступал холод. Большая угольная печь казалось, никак не может разогнать его.

Лора призвала учеников к порядку. Хотя она была рядом с печью, её ноги окоченели, и её пальцы не могли держать карандаш. Она знала, что там, где сидели дети, было холоднее.

- Лучше оденьте обратно ваши пальто, - сказала она – и идите все к огню. Вы можете меняться – то сидеть на передних сиденьях, то стоять около печки, чтобы согреться. Учитесь как Вам удобнее.

Весь день ветер носил снег над прерией и задувал его через стены классной комнаты. Толстая ледяная корка замерзла над ведром с водой и в полдень они поставили свои ёмкости с обедом на печку, чтобы отогреть замерзшую еду, перед тем, как есть её.

Ветер непрерывно становился холоднее. Ученики вели себя хорошо, и это ободрило Лору. Ничто так не способствует лени и непослушанию как беспорядок.

Никто не шептался. Они все стояли возле печки, учась и тихонько поворачиваясь, чтобы погреть свои спины и все их ответы были хороши. Чарльз и Кларенс вышли на ветер, чтобы взять уголь из ящика и поддержать огонь.

Лора опасалась конца дня. Она боялась идти обратно в дом. Ей хотелось спать, и она знала, что должна спать, но боялась спать в доме миссис Брюстер. Весь день завтра и в воскресенье Лора должна была быть в этом доме с миссис Брюстер, и большую часть времени мистер Брюстер будет в хлеву.

Лора знала, что не должна бояться. Папа всегда говорил, что она должна никогда не бояться. Вполне вероятно, ничего не случится. Лора, в сущности, и не боялась миссис Брюстер, так как знала, что она быстрая и сильная как маленькая французская лошадка. Это было так, когда она была бодра.

Но она еще никогда так сильно не хотела домой. Было правильно, сказать Альманзо Уайлдеру правду, но сейчас она хотела бы, чтобы это было сделано позже. Кроме того, он мог не ехать так далеко в такой жестокий холод в любом случае.

С каждой секундой ветер становился сильнее и холоднее. К половине четвертого они все так замерзли, что она подумала о более раннем завершении учебного дня. Миля, которую Марта и Чарльз должны были пройти, ужасала её. С другой стороны, она не должна уменьшать возможность учеников учиться, и это был не буран.

Неожиданно, она услышала санные колокольчики. Они приближались!

Скоро они были уже возле двери. Принц и Леди мелькнули за окном, и Кларенс воскликнул: «Этот Уайлдер еще больший дурак, чем я думал – он поехал в такую погоду!».

- Вы все можете убрать Ваши книги, - сказала Лора. Было слишком холодно, чтобы лошадям можно было стоять снаружи. - Становится холоднее, и чем скорее все окажутся дома, тем лучше. - - Учеба окончена, - добавила она.

 

                                              

 

                        Глава 8                    Перевод Татьяны Арбузовой

Морозная поездка

 - Осторожней с фонарём! - вот и все, что сказал Альманзо в то время, когда помогал ей сесть в сани. Несколько лошадиных попон были раскинуты поверх сиденья, а на другом конце (напротив), под меховыми буйволовыми шкурами, стоял фонарь, чтобы согревать место, где будут ноги Лоры.

Когда она вбежала в дом, Мистер Брюстер сказал: «Ты же не думаешь о том, чтобы поехать в такой мороз?»

- Думаю, - ответила она и решила не терять времени. В спальне она надела и застегнула на все пуговицы еще одну фланелевую юбку, а поверх ботинок натянула еще одну пару шерстяных чулок. Она сложила пополам свою толстую черную шерстяную вуаль и обмотала ее дважды вокруг лица и капора, а ее длинные концы обвязала вокруг горла. Сверху она надела шарф, и, перекрестив его концы на груди, застегнула пальто поверх всего этого. И побежала к саням.

Мистер Брюстер был (стоял) там в знак протеста.

- Вы, ребята, глупцы, если решились ехать, - сказал он.

- Это небезопасно. Я хочу, чтобы он остался здесь на ночь, - сказал он Лоре.

-Думаешь, тебе лучше не рисковать? - спросил её Альманзо.

- Ты едешь обратно?  - спросила она его.

- Да, у меня есть лавка, о которой нужно позаботиться, - сказал он.

- Тогда и я еду, - сказала она.

Принц и Леди стремительно помчались навстречу ветру, который продувал насквозь все слои шерстяной одежды Лоры. У Лоры захватило дух. Она повернула голову по ветру, но почувствовала, словно ледяная вода течет по щекам и груди. Она сжала зубы, чтобы они не стучали.

Лошади нетерпеливо неслись вперед. Их ноги барабанили по твёрдому снегу, заставляя бубенчики на санях весело звенеть.

Лора была благодарна скорости, которая скоро позволит им добраться до укрытия и спрятаться от холода. Она огорчилась, когда лошади пошли медленнее. Они перешли на шаг, и она предположила, что Альманзо дает им передышку. Вероятно, на таком резком ветру лошадей не стоит гнать слишком сильно.

Она удивилась, когда он остановил их и вылез из саней. Сквозь черную вуаль она едва различала, как он идет к их склонённым головам. Затем она услышала, как он сказал: «Всего минутку, Леди», - и положил руки в рукавицах на нос Принцу. Через мгновение он резко хлопнул его по носу, отчего тот вскинул голову высоко вверх под звон колокольчиков. Это же он быстро проделал с Леди, и она тоже вскинула голову вверх. Альманзо уселся в сани и они поспешили дальше.

Вуаль Лоры была одним сплошным куском снега, намерзшим вокруг ее рта и мешавшим говорить, поэтому она ничего не сказала, но удивилась. Меховая шапка Альманзо сползла ему на брови, а его шарф прикрывал лицо до самых глаз. Его дыхание превращалось в белый иней, покрывавший весь мех и кромку шарфа. Он управлял лошадьми одной рукой, другую же держал под шкурами, часто меняя их, чтобы ни одна не замерзала.

Лошади снова пошли медленнее, и он снова вылез и пошел держать руки им на носу. Когда он вернулся, Лора спросила: «В чем дело?»

Он ответил: «Их дыхание намерзает поверх носа, пока не становится невозможно дышать. Мне нужно было отогреть их»

Больше они не сказали друг другу ни слова…

Лора вспомнила скот, гонимый в ту октябрьскую метель, с которой началась Суровая Зима. Его дыхание душило его, и они бы погибли, если бы Па не убирал лед с их носов.

Холод пронизывал буйволовые шкуры. Он пробивался сквозь шерстяное пальто и шерстяное платье Лоры, сквозь все фланелевые юбки и две пары шерстяных чулок, натянутых поверх теплых кальсонов. Несмотря на тепло от фонаря, ее ступни и ноги замерзали. Скулы сжимались до ломоты, и острая боль пронизывала виски. Альманзо повернулся и натянул шкуры повыше, подоткнув их ей под локти.

-Холодно?

- Нет, – четко ответила Лора. Это всё, что она могла произнести, не лязгая зубами.

Это было неправдой, но он знал, что она просто имеет в виду, что ей холодно не до такой степени, что невозможно вынести. Ничего не оставалась, как ехать дальше, и она знала, что ему тоже холодно.

Он вновь остановил лошадей и вышел на ветер, чтобы растопить лед на их носах. И вновь весело зазвенели колокольчики. Но на этот раз звон прозвучал жестоко, подобно беспощадному ветру.

Хотя её вуаль закрывала свет, она могла видеть, что солнце ярко светит над белой прерией. Альманзо вернулся к саням.

 - Всё в порядке? - спросил он.

- Да, - ответила она.

- Я вынужден останавливаться каждую пару миль. На большее они не способны, - объяснил он.

У Лоры замерло сердце. Они проехали всего шесть миль. Предстояло проехать ещё шесть.

Они незамедлительно помчались навстречу пронизывающему ветру. Не смотря на всё то, что она могла делать, Лора вся тряслась. Она плотно сжимала колени, но они не переставали трястись. Фонарь под шкурами рядом с её ногами, казалось, не греет вовсе. Боль сверлила виски, и расходилась по всему телу, закручиваясь в плотный комок в животе.  

Казалось, прошла вечность, прежде чем лошади снова замедлились, и Альманзо снова остановил их. Колокольчики прозвенели. Сначала у Принца, потом у Леди. Альманзо неуклюже забрался в сани.

Она привыкала к холоду. Он уже так не обжигал. Только боль в животе усиливалась, становясь всё более тупой. Звуки ветра и колокольчиков, и полозьев на снегу смешались в один монотонный, довольно приятный звук. Она поняла, когда Альманзо вышел из саней, чтобы снова отогреть носы лошадей ото льда, но все было, как во сне.

- Всё хорошо? - спросил он. Она кивнула. Было слишком трудно говорить

 - Лора! - сказал он, схватив её за плечо и легонько встряхнув.

Это было больно и снова заставило её почувствовать холод.

- Тебе хочется спать?

- Немного, - ответила она.

- Не засыпай. Слышишь меня?»

- Я не усну, - сказала она. Она знала, что он имел в виду. Если заснешь на таком морозе, замёрзнешь до смерти.

Лошади вновь остановились. Альманзо спросил: «Всё в порядке?»

- Да, - ответила она. Он ушёл счищать лёд. Когда он вернулся обратно, то сказал: «Уже недалеко».

Она знала, что он хочет услышать её ответ.

- Это хорошо, - сказала она.

Сонливость продолжала находить длинными тёплыми волнами, хотя Лора держала глаза широко раскрытыми. Она трясла головой и глотала обжигающий воздух, и боролась, чтобы не уснуть, но подходила очередная волна дремоты, и ещё одна, и ещё…

Часто, когда она была слишком уставшей, чтобы бороться дальше, голос Альманзо помогал ей. Она слышала, как он спрашивал: «Всё в порядке?»

- Да, - отвечала она, и на мгновение оставалась в сознании. Она чётко различала звук колокольчиков и чувствовала порывы ветра.

И вот накатила очередная волна.

- Приехали, - услышала она его. 

 - Да, - ответила она. Затем внезапно она осознала, что они стоят у задней двери дома. Ветер был не таким сильным здесь. Он разбивался о здание на другой стороне Второй Улицы. Альманзо поднял шкуры и она попыталась выйти из саней, но она была слишком окостеневшей. Она не  могла встать.

Дверь резко распахнулась и мама подхватила её, воскликнув: «Силы небесные! Ты не замёрзла?

- Боюсь, ей довольно холодно, - сказал Альманзо.

- Отведи этих лошадей в загон, пока они не замёрзли, - сказал папа, -  Мы позаботимся о ней.

Колокольчики на санях зазвенели, удаляясь прочь, а в это время Лора спотыкаясь вошла на кухню. Мама и папа держали её под руки.

- Сними ей обувь, Кэрри, - сказала мама в то время, как снимала её вуаль и вязаный шерстяной капор. Её ледяное дыхание приморозило вуаль к капору, и они слепились вместе.

- Твоё лицо покраснело, - сказала с облегчением мама. - Слава Богу, что оно не побелело от мороза.

- Оно всего лишь онемело, - сказала Лора. Её ноги не замёрзли, ни одна, ни другая, хотя она и с трудом ощущала, как папа растирает их. Теперь в теплой комнате она начала трястись с головы до пяток, а её зубы застучали. Она села поближе к печке и пила горячий имбирный чай, который мама приготовила для неё. И всё равно  она не могла согреться. Ей так долго было холодно, с тех пор, как она вылезла из кровати утром. В холодной кухне Брюстеров её место за столом было у самого окна, дальше всех от печки.

Затем последовала долгая прогулка до школы. Дул сильный ветер, вихрем залетая под платье. Долгий холодный день в здании школы. А затем долгая поездка домой. Но жаловаться было не на что, ибо она была дома.

- Ты сильно рисковала, Лора, - серьёзно сказал папа. - Я не знал, что Уайлдер уезжает, пока он не исчез. После я был уверен, что он останется у Брюстеров. Было минус сорок, когда этот сумасшедший парень поехал, а вскоре после этого термометр замерз. С тех пор становится только холоднее. Даже не представляю, сколько градусов сейчас.  

- Всё хорошо, что хорошо кончается, папа, - ответила ему Лора, неуверенно засмеявшись.

Ей казалось, что она никогда не согреется. Но было  так  чудесно ужинать в родной кухне, а затем благополучно спать в собственной кровати. Она проснулась и обнаружила, что погода смягчилась. За завтраком папа сказал, что температура около минус двадцати. Похолодание закончилось.

В то воскресное утро в Церкви Лора подумала, как же глупо, что она позволила себе быть такой жалкой и напуганной. Оставалось всего ещё две недели, а затем она сможет поехать домой.

Когда Альманзо вёз её к Брюстерам в тот день, она поблагодарила его, что он тогда отвез её домой.

- Не стоит благодарности, - сказал он. - Ты же знала, что я это сделаю.

- Что? Нет, я не знала, - честно ответила она.

- За кого ты  меня принимаешь?   – спросил он.  - Ты   думаешь, я из тех людей, которые оставили бы тебя у Брюстеров, когда ты   так тоскуешь  по дому? Как будто это ничего не значит для меня?

- Ну, я… - Лора замолчала. Правда была в том, что она никогда не думала, что он за человек. Он был настолько старше неё. У него была своя ферма.  

- По правде говоря, - сказал он, - я никак не мог решиться на ту поездку. Я думал целую неделю, что поеду за тобой, но когда я взглянул на термометр, я уже был готов отказаться.

- И почему же не отказался? - спросила Лора.

 - Ну, я отправился в санях и остановился напротив Фуллеров, чтобы посмотреть на термометр. Ртуть вся была внизу колбы, ниже сорока, а ветер задувал всё сильнее с каждой минутой. Как раз в то время подошёл Кэп Гарланд. Он увидел меня там, у термометра, готового поехать к Брюстерам за тобой. Знаешь, он взглянул на него, а затем так ухмыльнулся! В общем, когда он заходил к Фуллерам, он обронил мне через плечо «Господь ненавидит трусов.»

- Получается, ты приехал, потому что принял вызов?

Нет, это был не вызов, - сказал Альманзо. - Я просто подумал, что он прав.

 

                                    Глава 9     Перевод Ирины Скрипник

Визит школьного инспектора

"Пусть дни идут своим чередом" - думала Лора, входя в дом. Здесь все было по-прежнему: миссис Брюстер молчала, Джонни был невыносим, а мистер Брюстер все время проводил в хлеву. В этот же вечер во время учебы Лора сделала в своей тетради четыре пометки: для понедельника, вторника, среды и четверга. Она будет зачеркивать по одной каждый вечер и когда они закончатся, останется всего одна неделя.

С каждым днем становилось все холоднее, но буря не начиналась. Ночами было тихо, но все же Лора лежала в полусне и часто просыпалась. Каждый вечер она вычеркивала одну отметку. Казалось, это помогает времени идти быстрее в ожидании следующего вечера, когда можно будет зачеркнуть еще один день.

В среду она всю ночь слушала завывание ветра и стук хлопьев снега в окно. Она с ужасом думала, что завтра может не быть занятий в школе. Но утром снова светило солнце, хотя в нем и не было тепла. Порывистый ветер носил снег по прерии, но Лора радостно шагала ему навстречу, вновь прокладывая себе путь по сугробам к школьной хижине.

Снег пробивался внутрь через щели, и Лора снова разрешила своим ученикам подойти с учебниками к печке. Но постепенно раскаленная печь согрела всю комнату и на перемене Лора уже едва могла разглядеть пар из своего рта у места, где сидел Кларенс. Поэтому, после того, как Лора позвала всех на урок, она сказала: "В комнате стало теплее, вы можете занять свои места".

Они едва успели сесть, как в дверь неожиданно постучали. "Кто бы это мог быть" - удивилась Лора. По дороге к двери она взглянула в окно, но ничего там не увидела. За дверью стоял мистер Уильямс, окружной школьный инспектор.

Его лошади, укрытые попонами, были привязаны за углом. Мягкий снег заглушил звук их копыт, а бубенчиков у них и вовсе не было.

Это была проверка для Лоры, и как же благодарна она была своим ученикам за то, что все они были на своих местах. Мистер Уильямс вежливо улыбнулся, когда Лора предложила ему свой стул рядом с печкой. Все ученики старательно склонились над своей работой, но Лора чувствовала, какими они были встревоженными и напряженными. Она так волновалась, что ей было трудно заставить свой голос не дрожать.

  Ее очень тронуло, что каждый старался изо всех сил для Лоры. Даже Чарльз был на высоте. Мистер Уильямс слушал ответ за ответом, в то время как ветер за окном выл на все голоса, задувая снег через щели в стенах.

Чарльз поднял руку и попросил:"Пожалуйста, позвольте мне подойти к печке погреться?". Лора разрешила. И тут, даже не подумав спросить, Марта пошла вслед за ним, они учились по одному учебнику. После того, как их руки согрелись, они вернулись на свои места. Спокойно, но опять не спросив разрешения. Это было не хорошо. Что мог подумать мистер Уильямс о дисциплине на уроках Лоры?

     

Незадолго до полудня мистер Уильямс сказал, что должен ехать. Лора, конечно, должна была спросить, не желает ли он сказать что-нибудь ученикам?

- Да, я желаю, - ответил он серьезно. И когда он вставал со стула, вытягиваясь на свои шесть футов, у Лоры оборвалось сердце. Она с отчаянием думала, что все, что она делала, было неправильно. Почти касаясь головой потолка, он постоял молча минуту, придавая важность тому, что он собирался сказать.

- Чтобы вы не делали, держите ноги в тепле.

Он улыбнулся всем, и еще раз Лоре, крепко пожал ей руку и ушел. 

В полдень Кларенс высыпал в печь последний уголь из ведра и вышел в сени, чтобы снова его наполнить. Вернувшись, он сказал: - Нам нужно больше угля, чтобы поддержать огонь до вечера, становится холоднее.

   Они все собрались у печки, чтобы съесть свои холодные обеды. И когда Лора объявила начало урока, она опять сказала им подойти с учебниками к огню. "Вы можете стоять у печки или двигаться, если хотите. Если вы будете ведете себя тихо и учить урок, будем делать так, пока не улучшится погода".

Это отлично сработало. Все читали хорошо, как никогда, в комнате стояла тишина, и у всех были теплые ноги.

     

                            Глава 10 Перевод Екатерины Лосновой

Альманзо говорит: «До свидания»

    В ту субботу дома мама волновалась за Лору.

- Что с тобой происходит? - спросила она. – Выглядишь такой полусонной. Это не похоже на тебя.

    - Я чувствую себя немного уставшей. Ничего страшного, мама, - ответила Лора.

    - Кларенс опять доставляет неприятности? – выглянул из-за газеты отец.

    - О, нет, папа! Он ведет себя замечательно, и у всех детей поведение настолько хорошее, насколько это возможно.

Лора почти не лгала, но она не могла рассказать им о миссис Брюстер и ноже. Если бы они узнали, то не отпустили бы ее обратно. Она должна закончить обучение детей. Учитель не может уехать и бросить все. Если она так поступит, то не получит сертификат, и ни одна школа не наймет ее. Лора сделала над собой большое усилие, чтобы спрятать от них сонливость и страх возвращения в дом миссис Брюстер. Осталась еще одна неделя.

В воскресенье к обеду погода смягчилась. Температура была всего пятнадцать градусов ниже нуля, когда Лора и Альманзо вышли. Было морозно и ветрено, а солнце ярко светило. Нарушив тишину, Лора сказала:

- Еще одна неделя, и я буду так рада, что все закончится.

- Может, ты будешь скучать по поездкам на санях? – предложил Альманзо.

- Да, катание приятное, - сказала Лора. – Но, как правило, бывает очень холодно. Я думаю, ты был бы рад больше не ездить так далеко. Я не знаю, почему ты всегда совершал эти длинные поездки. У тебя не было необходимости ездить домой тем путем, которым я еду.

- О, порой обыденность так утомляет, - ответил Альманзо. – Двум старым холостякам довольно скучно друг с другом.

- Почему? Ведь в городе много людей! Ты и твой брат можете найти себе подходящую компанию, – сказала Лора.

- В городе ничего не происходит со времен школьной выставки, - возразил Альманзо. – Мой брат наведывается в бар поиграть в пул или в один из магазинов посмотреть на игроков в шашки. Иногда предпочтительнее находиться в лучшей компании, даже если это означает поездку в такой холод.

Лора даже не могла подумать, что может являться хорошей компанией. Если это было то, чего он хотел, она подумала, что ей следует быть более общительной с ним. Но она не могла ничего придумать, чтобы поддержать разговор. Лора старалась что-нибудь сообразить, пока смотрела на гладких коричневых лошадей, так скоро бежавших рысью. Их изящные ноги отталкивались от снега в идеальном ритме, и их голубые тени скользили по снегу рядом с ними. Они были такие веселые, вскидывая свои головы и звеня колокольчиками, шевеля ушами вперед и назад, поднимая носы, чтобы сделать вдох на скорости, которая покрывала рябью их черные гривы. Лора глубоко вдохнула и воскликнула:

- Как красиво!

- Что красиво? – спросил Альманзо.

- Лошади. Посмотри на них! – ответила Лора. В тот самый момент Принц и Леди прикоснулись носами, как будто они шептались друг с другом. И потом они вместе перешли на бег.

Когда Альманзо мягко, но крепко потянул их на прежний шаг рысью, он спросил:

- Хочешь управлять ими?

- Ой! – вскрикнула Лора, но честно добавила – Папа не позволяет мне управлять его лошадьми. Он говорит, что я слишком маленькая и могу пораниться.

- Принц и Леди никому еще не причинили вреда, – сказал Альманзо. – Я сам их воспитал. Но если ты думаешь, что они прекрасны, я хотел бы, чтобы ты увидела первого воспитанного мною коня, Огонька. Я назвал его так за белую звезду на его лбу.

Когда Альманзо было девять лет, отец привез ему жеребенка, вернувшись из Нью-Йорка. Он рассказал Лоре все о мягком нраве Огонька, о его воспитании и о том, каким прекрасным конем он был. Впервые покинув западные прерии, Альманзо ехал верхом на своем воспитаннике. Коню было девять лет, когда Альманзо проскакал на нем до города Маршал в штате Миннесота тысячу пять миль в один день. Огонек был такой бодрый, что он попробовал посоревноваться с другим конем в конце пути.

- Где он сейчас? – спросила Лора.

- На выгоне отцовской фермы в Миннесоте, - рассказывал Альманзо, - Он не такой молодой, чтобы его запрягать, а мне нужна была пара лошадей, чтобы ездить здесь. Поэтому я отдал его отцу.

Время пролетело так быстро, что Лора удивилась, когда увидела впереди дом Брюстеров. Она старалась храбриться, но ее сердце сжалось.

- Почему ты так внезапно стала такая тихая? – спросил Альманзо.

- Я надеялась, что мы едем в другом направлении, - сказала Лора.

- Мы сделаем так в следующую пятницу, - притормозив лошадей, сказал Альманзо. - Мы можем немного помедленнее подъехать, – добавил он. И Лора поняла, что он догадался о ее страхе возвращаться в тот дом.

- До следующей пятницы тогда, - улыбнулся он ободряюще, уезжая.

День за днем и ночь за ночью проходила неделя до тех пор, пока не осталась всего одна ночь. Завтра была пятница, а значит последний день в школе. Когда эта ночь и день пройдут, она вернется домой, чтобы уже там остаться.

Лора так боялась, что может что-нибудь произойти этой последней ночью. Часто она просыпалась с готовностью вскочить, но все было тихо, и ее сердце медленно успокаивалось.

Занятия в пятницу были необычайно продуктивными, и каждый ученик был очень внимательным. Когда послеобеденный перерыв закончился, Лора призвала учеников к порядку и объявила, что больше не будет занятий. Обучение закончится пораньше, потому что это последний день.

Она знала, что должна сказать прощальную речь ученикам, поэтому она похвалила их всех за проделанную работу.

- Вы получили большую пользу от возможности ходить в школу, - сказала им она. – Я надеюсь, что каждый из вас сможет и дальше обучаться в школе, но если нет, то вы можете учиться дома, как это делал Линкольн. В обучении большую роль играет упорство. И если самостоятельно что-то будет не получаться, то каждый из вас может помогать другим, если постарается.

Потом она дала Руби одну из своих именных карточек из тонкого, тусклого розового картона с веточкой роз и васильками, изгибающимися вокруг ее напечатанного имени. На обратной стороне она написала: «Преподносится Руби Брюстер от ее учителя с добрыми пожеланиями. Школа Брюстер, февраль, 1883».

Томми был следующий, за ним Марта, Чарльз и Кларенс. Они были так довольны. Лора дала им немного времени насладиться рассматриванием красивых визиток и аккуратно вложить их в свои книги. Затем она сказала им подготовить учебники, грифельные доски и карандаши, чтобы забрать домой. В последний раз она произнесла: «Занятия окончены».

Лора еще никогда так не удивлялась, как тогда. Вместо того, чтобы взять свои пальто, как она ожидала, все ребята подошли к ее столу. Марта дала ей красивое красное яблоко. Руби застенчиво протянула ей маленький пирог, который испекла ее мама в качестве подарка. Томми, Чарльз и Кларенс подарили ей каждый по новому аккуратно заточенному карандашу.

Лора не знала, как и благодарить их, но Марта сказала:

- Это мы. Я имею в виду, что мы благодарим Вас, мисс Инглз. Спасибо, что помогли мне с грамматикой.

- Спасибо, мисс Инглз, – сказала Руби. – Надеюсь, он вам понравится.

Мальчики ничего не сказали, но после того, как все попрощались и вышли, Кларенс вернулся. Встав около стола Лоры и склонившись над ним, он посмотрел сверху вниз на свою шапку, руки и пробормотал:

- Простите! Я был таким несносным.

- Что ты, Кларенс! Все в порядке! – воскликнула Лора. – Ты добился прекрасных результатов в обучении. Я горжусь тобой.

Он взглянул на нее с прежней дерзкой ухмылкой и выбежал из комнаты, хлопнув дверью так, что все затряслось.

Лора очистила доску и подмела пол. Она сложила в стопку свои книги, бумаги и закрыла заслонку в печи. Потом надела капюшон, пальто и стала ждать, когда зазвенят колокольчики, а Принц и Леди остановятся около двери.

Работа в школе была закончена. Она собиралась ехать домой, чтобы там остаться! У нее на сердце было так светло, что она ощущала, как поют колокольчики. При этом оно стучало так быстро, как будто скачут лошади, хотя их бег казался медленным.

-Толкая, ты не доберешься туда быстрее, – произнес через некоторое время Альманзо. И Лора громко рассмеялась, обнаружив, что сильно упирается ногами в переднюю панель саней. Но во время пути он совсем мало говорил, так же как и Лора. Больше и не требовалось для долгожданной поездки домой.

Уже после того, как она поблагодарила его и сказала спокойной ночи, сидя в гостиной и снимая пальто, Лора вспомнила, что Альманзо не сказал: «Спокойной ночи». Также он не сказал: «Увидимся в воскресенье после обеда», как всегда говорил раньше. Вместо этого он произнес: «До свидания». Конечно, думала она, это было «до свидания». Ведь это была их последняя поездка на санях.

                                      Глава 11 Перевод Светланы Леоновой

                                     Бубенцы

Пробуждение следующим утром было счастливее Рождества. «Я дома!» , - подумала Лора. Она закричала:

- Кэрри! Доброе утро! Просыпайся, соня!

Она почти смеялась от радости, надевая платье и мчась вприпрыжку вниз по лестнице, чтобы надеть ботинки и причесаться в теплой кухне, где мама готовила завтрак.

- Доброе утро, мама! - пропела она.

- Доброе утро, - мама улыбнулась. – Официально заявляю, ты уже выглядишь лучше!

- Так хорошо быть дома, - сказала Лора. – Что мне сделать?

Все утро она была занята, помогая с субботними домашними хлопотами. Хотя обычно ей не нравилось ощущать сухость муки на руках, в этот раз она с удовольствием замешивала хлеб, представляя, как она будет есть свежие краюшки с коричневой хрустящей корочкой. Ее сердце пело песней на ее губах, она больше не вернется к Брюстерам, никогда.

Это был чудесный солнечный день, и после обеда, когда все домашние дела были сделаны, Лора надеялась, что Мэри Пауэр придет ее навестить. Мама тихонько покачивалась, сидя с вязанием у солнечного окна, Кэрри составляла свой пазл, и только Лора не могла найти себе занятия. Мэри не приходила, и Лора уже решила, что оденется и пойдет к ней сама, как вдруг услышала звон санных бубенцов. Почему-то ее сердце замерло. Но звон стал тише, замирая вдали. Это было всего несколько колокольчиков, не те богатые струны, увешанные бубенцами, которые носили Принц и Леди. Их музыка еще была слышна, когда послышался звон других бубенчиков. И вверх, и вниз по улице тишина заискрилась от звона. Лора подошла к окну. Она увидела проезжающих мимо Минни Джонсон и Фреда Гилберта, затем Артура Джонсона с не знакомой ей девушкой. Тут послышалась богатая музыка двойной нити бубенчиков, и Мэри Пауэр с Кэпом Гарландом промчались в санях. Так вот где была Мэри. Новые и новые смеющиеся пары в одиночных и парных санях проезжали по улице мимо окна, у которого стояла Лора. Наконец, она села и занялась вязанием. Комната была тихой, аккуратно прибранной. Никто не пришел повидаться с Лорой. Она была в отъезде так долго, что, видимо, никто про нее не вспомнил. Бубенчики продолжали звонить весь полдень. Ее школьные друзья радовались жизни, катаясь на санях в этот морозный солнечный день. Снова и снова в санях для двоих проносились Мэри и Кап.

Что ж, подумала Лора, завтра в воскресной школе я увижу Иду. Но в то воскресенье Ида в церковь не пришла, миссис Браун сказала, что она очень простужена. Тот воскресный полдень был еще красивее. Снова звенели бубенцы, и смех наполнял воздух. Снова проезжали Мэри и Кап, Минни и Фред, Франк Хоторн и Мэй Бёрд, и все новенькие, которых Лаура почти не знала. Пара за парой, весело смеясь, они проносились мимо, с песнями под звон колокольчиков. Никто не вспомнил про Лору. Ее не было слишком долго, ее все забыли.

Пытаясь смириться, она читала поэмы Теннисона. Она старалась выкинуть из головы мысли о своей ненужности. Старалась не замечать звон бубенцов и смех, но чувствовала сильней и сильней, что не может этого выносить. Вдруг звон бубенцов замер у дверей их дома. Прежде, чем папа успел поднять голову от газеты, Лора распахнула дверь. Перед ней стояли Принц и Леди, запряженные в маленькие двойные сани, и рядом, улыбаясь, стоял Альманзо.

- Хочешь покататься? – спросил он.

- Конечно! Подожди, я только накину что-нибудь.

Она быстро надела пальто, белую шапку и варежки. Альманзо помог ей сесть в сани, и они поехали.

- Я не знал, что у тебя такие голубые глаза, - сказал Альманзо.

- Это все моя белая шапка, - ответила она ему. – У Бруюстеров я всегда носила темную, – она удивленно приоткрыла рот и рассмеялась.

- Что смешного? – спросил, улыбаясь, Альманзо. 

- Я смеюсь над собой, - сказала Лора. - Я не собиралась с тобой больше встречаться, но совершенно об этом забыла. Почему ты пришел?

- Я подумал, что ты могла передумать, пока наблюдала за катающейся толпой, - ответил Альманзо, и теперь уже они смеялись вместе.

Их сани были одними из многих, запрудивших улицу. Цепочка саней резво двигалась прямо вперед, делая кольцо на южном конце Главной Улицы, обратно на север, делала кольцо там, и опять вниз по улице, и опять. Солнце сверкало на снегу, ветер дул холодом в их лица. Звенели бубенчики, полозья скрипели на твердом снегу, и Лора была так счастлива, что не могла не запеть.

Jingle bells, jingle bells,

Jingle all the way!

Oh what fun it is to ride

In a one-horse open sleigh

Вдоль по всей двигающейся линии саней другие голоса подхватывали песню. Разворачиваясь на круглой площадке, разгоняясь на прямой улице, вновь разворачиваясь на другом ее конце и снова проносясь прямо вниз, колокольчики звенели, и голоса пели в морозном воздухе.

Jingle bells, jingle bells,

Jingle all the way!

Они не выезжали далеко за город, так что буря была им не страшна. Дул ветер, но не очень сильно, и всем было весело и беззаботно, потому что было каких-нибудь пять-шесть градусов мороза и ярко светило солнце.

                          Глава 12     Перевод Светланы Леоновой

---

Дата добавления: 2019-09-02; просмотров: 85; Мы поможем в написании вашей работы!

Поделиться с друзьями:

---

---

Мы поможем в написании ваших работ!