Заряд для первой советской МБР
Отдельным постановлением Правительства СССР КБ-11 была поручена разработка термоядерного заряда типа РДС-6С для ракеты Р-7 с мощностью, в несколько раз большей. Расчетно-теоретические оценки показали, что в заданных массогабаритных ограничениях РДС-6С при одноступенчатой схеме, на принципе химической имплозии кардинально повысить энерговыделение заряда практически невозможно. Это инициировало поиски новых идей. Решение было найдено при использовании принципа радиационной имплозии («третья идея», как назвал в своих воспоминаниях ее автор А.Д. Сахаров). На этой основе была разработана двухступенчатая схема термоядерного заряда. Правильность данного выбора подтвердило успешное испытание двухступенчатого термоядерного заряда РДС-37, проведённое 22 ноября 1953 г.
Проведение испытаний
Разработчики заряда РДС-37 были настолько уверены в правильности его физической схемы и конструкции, что заряд сразу испытывался в составе авиационной бомбы (корпус с некоторыми техническими доработками был позаимствован от серийной бомбы РДС-6С), сбрасываемой в штатном режиме с реактивного бомбардировщика среднего радиуса действия ТУ-16. Для обеспечения безопасности самолёта-носителя и его экипажа в составе авиабомбы предусматривался тормозной парашют (площадью 6 м2), обеспечивающий запас по времени для ухода самолёта на безопасное расстояние от эпицентра взрыва. Летные экипажи самолета-носителя и сопровождающего самолёта-лаборатории, обслуживающий технический персонал, операторы измерительных средств и руководство полетами были из состава 71 полигона ВВС (станция Багерово, Крымской области). Начальник полигона – генерал-майор Чернорез В.А. Данный полигон обеспечивал баллистические испытания спецавиабомб, их парашютных систем, отработку систем автоматики подрыва заряда, радиотелеметрии и т.п., начиная с первой РДС-1, имел прекрасные навыки летного и технического состава. Семипалатинский полигон (учебный полигон Минобороны №2 (УП-2), имел солидный опыт организации и проведения ядерных испытаний, начиная с РДС-1. Начальником полигона в то время был генерал-лейтенант И.Н. Гуреев. Полигон обеспечивал подготовку, организацию проведения испытаний, обеспечение режимных условий, проводил (совместно с КБ-11) многие виды измерений, в том числе: - мощности взрыва (по ударной волне, развитию огненного шара, набору поколений «быстрых» нейтронов); - мощности гамма, нейтронного и светового излучения и ударных волн; - воздействия на живые организмы (подопытных собак, овец, свиней) ядерного взрыва и отработку методик их лечения; - воздействия ЯВ на военную технику (самолёты, танки, орудия, рубки и палубные надстройки кораблей, авто и ж/д транспорт) и фортификационные сооружения (ДОТы, ДЗОТы, траншеи, окопы и т.п.); - воздействия на промышленные здания и жилые дома, мосты, линии электропередач и даже подземные линии метро и т.п. Подготовку бомбы к испытаниям (проверки всех приборов автоматики с полной имитацией их срабатывания на траектории полёта - так называемый «контрольный цикл» - комплексную проверку, сборку и снаряжение заряда, подвеску бомбы под самолёт-носитель, проверку взаимодействия самолетного пульта управления штурмана с системой автоматики бомбы, снятие первой ступени предохранения бомбы в бомбоотсеке, расчёт полетного задания для ввода в автоматику бомбы) обеспечивала испытательная бригада КБ-11, состоящая из гражданских лиц и офицеров военно-сборочной бригады, прикомандированной к КБ. Руководил этой бригадой наш корифей-испытатель Буянов В.В. Все работы контролировались квалифицированными военпредами из 12 ГУ Министерства среднего машиностроения (МСМ) во главе с генерал-лейтенантом В.А. Болятко. Административное руководство испытаниями осуществлял министр МСМ А.П. Завенягин, от Минобороны присутствовал замминистра (впоследствии первый Главком РВСН) маршал артиллерии М.И. Неделин. Были представители генштаба, оборонного отдела ЦК КПСС, ВПК и КГБ. Научно-техническое руководство осуществляли академики И.В. Курчатов и Ю.Б. Харитон. Группу физиков-теоретиков возглавлял автор заряда академик А.Д. Сахаров. На испытаниях присутствовал (пока только присматриваясь) вновь назначенный директор КБ-11 герой Уралмаша и «Маяка», дважды Герой Социалистического труда Б.Г. Музруков. Требования по подготовке бомбы были необычайно строги: любые отклонения от документации (так называемые ИОСы – инструкции по окончательной сборке) немедленно докладывались Курчатову и Завенягину, которые находились в тамбуре здания по подготовке (так называемом «ДАФе»: Духов, Алфёров, Флёров), оперативно принимая технические решения. Работы проводились в условиях жесточайшего режима секретности: часовыми у здания «ДАФ», где готовилась бомба, были офицеры КГБ в чине не ниже капитана, а при вывозе бомбы на аэродром статус часовых поднимался до полковника. Относительно режима секретности показателен следующий эпизод. Начальник отдела КБ-11 по разработке специальной оснастки для сборки и снаряжения ядерного заряда И.И. Калашников, услышав по радио, что в СССР успешно проведены испытания водородной бомбы, находясь около аналогичной бомбы в здании «ДАФ», посетовал, что где-то ещё проводятся более серьёзные испытания, а мы и не знаем. На что зам. главного конструктора (будущий академик РАН и директор ВНИИЭФ) Е.А. Негин ответил: «А ты за что держишься?». Общий хохот присутствующих обескуражил И.И. Калашникова. Наконец, бомбу («изделие РДС-37») подготовили, сброс был намечен на 20 ноября 1955 г. Все операции на аэродроме были закончены, и примерно в 8 часов утра самолёт-носитель взлетел с Семипалатинского аэродрома (расположенного в пригороде Жана-Семей на левом берегу Иртыша) и взял курс на боевое «опытное» поле. Но из-за испортившейся погоды цель, обозначенная на земле большим белым крестом в круге, в оптическом прицеле оказалась не видна. Тешили воспользоваться радиолокационным прицелом, реагирующим на отраженный сигнал от специальных металлических отражателей, установленных в районе цели. Однако радиоприцел оказался неисправным и не «увидел» уголковых отражателей. Создалась критическая ситуация: - с подобными бомбами со снятой первой ступенью предохранения (правда там оставалось еще четыре!) бомбардировщики еще никогда не садились; - на этот случай инструкциями предусматривался сброс бомбы на «невзрыв» (конечно, невзрыв ядерный, так как при ударе ВВ заряда о грунт с большой вероятностью взорвался бы и обеспечил диспергирование плутония и урана). Безусловно, выполнение инструкции было чревато большими материальными и временными потерями (бомбу пришлось бы изготавливать повторно). Ю.Б. Харитон, посоветовавшись с И.В. Курчатовым и получив заверения от командира экипажа самолёта-носителя, летчика первого класса майора В.Ф. Головашко, не сомневавшегося в обеспечении качественной посадки самолета на Семипалатинском аэродроме, принял решение: сажать самолёт с бомбой. Что и было выполнено экипажем блестяще. Для сокращения пробега на взлётно-посадочной полосе был применён самолётный тормозной парашют. В целях исключения подобных случаев далее «на боевом курсе» работали 2 самолета: «ведущий» и «ведомый» самолёт-носитель. Бомбу сняли, провели повторно проверки всех её приборов, агрегатов и узлов. 22 ноября 1955 г. бомба была испытана с отличными результатами. В кругу учёных ядерщиков её назвали «настоящая водородная».
|
|
|
|
|
|
|
|
|
|
|
|
Результаты испытаний
Мощность термоядерного взрыва с использованием 3-х разных методик была оценена в 1,7 Мегатонн (в 4,5 раза более РДС-6С при тех же массогабаритных характеристиках); - вся боевая техника, выставленная на опытном поле полигона, была разрушена, самолёты отброшены на 200-500 м, средние и тяжёлые танки были отброшены и опрокинуты вверх гусеницами; - боевая фортификация (ДОТы, ДЗОТы, укрепленные деревом траншеи обрушились и сгорели); - промышленные и жилые дома были разрушены полностью, стальной железнодорожный мост был отброшен на 200 м и исковеркан. Пострадал и тоннель метро. Случились также и непредвиденные разрушения: - на Семипалатинском мясокомбинате (втором по масштабам продукции после Микояновского в Москве), расположенного в 270 км от точки взрыва, вылетели все стекла, а его недельная продукция пошла в утиль; - по узкому сектору ударная волна достаточной силы достигла Павлодара, удалённого примерно на 400 км от эпицентра взрыва, создав там панику; - основная площадка «М» Семипалатинского полигона (жилой городок, ныне город Курчатов), расположенная в 70 км от эпицентра, подверглась нескольким ударным волнам, сбивавшим с ног людей, что было зафиксировано в научно-историческом фильме. Стало очевидным, что дальнейшие испытания ядерных зарядов мегатонного класса на Семипалатинском полигоне неприемлемы, поэтому с 1956 г. для этих целей стал обустраиваться Новоземельский полигон.
Итоги
Разработка первого двухступенчатого термоядерного заряда на принципе радиационной имплозии стало ключевым этапом развития ядерной оружейной программы СССР. За творческий и научный вклад в эту разработку ряд специалистов КБ-11 были удостоены звания Героя Социалистического Труда (в том числе, третьей Звездой Героя были награждены академики И.В. Курчатов, Ю.Б. Харитон, К.И. Щёлкин, Я.Б.Зельдович, вторую Звезду Героя получил академик А.Д. Сахаров). И.В. Курчатову, Ю.Б. Харитону, А.Д. Сахарову, Я.Б. Зельдовичу была присуждена Ленинская премия (за №1 в СССР). Труд многих разработчиков заряда был отмечен орденами и медалями. Нескольких наград удостоились и работники Минобороны и других гражданских министерств, связанных с разработкой РДС-37. Звания Героя Советского Союза и повышения в звании был удостоен лётчик Головашко В.Ф.. Остальные члены экипажа получили ордена, повышения в звании и солидные денежные премии. Испытания РДС-37 открыли огромные возможности в конструировании термоядерных зарядов в широком диапазоне энерговыделения при оптимальных массогабаритных характеристиках. На базе заряда РДС-37 был разработан и успешно испытан 6 октября 1957 г. более совершенный термоядерный заряд для ракеты Р-7. Схема заряда РДС-37 стала основой для разработки термоядерных зарядов для других стратегических носителей: БРСД Р-12, МБР «Буря», ракеты для подводных лодок Р-13 и авиабомб для тяжёлых бомбардировщиков. 23 февраля 1958 г. был успешно испытан новый тип двухступенчатого термоядерного заряда «49», ставший следующим шагом в формировании эталона термоядерных зарядов второго поколения, выгодно отличающийся по удельной мощности, габаритам, плотности компоновки. Идеологами проекта и разработчиками физической схемы заряда были молодые физики-теоретики Ю.К. Бабаев и Ю.А. Трутнев (ставшие Героями Социалистического Труда и членами-корреспондентами АН СССР). За счёт внедрения новых физических идей, обеспечивающих совершенствование схемы РДС-37, в новом заряде удалось существенно уменьшить габариты термоядерного узла. Заряд «49» разрабатывался в меньшей весовой категории. Но за счет кардинального улучшения физической схемы термоядерного узла удельное объемное энерговыделение было увеличено в 2,4 раза. Физическая схема заряда оказалась столь удачной, что после модернизации конструкции он был запущен в серийное производство. Новаторские идеи, воплощенные в заряде «49», многократно использовались в дальнейшем. Таким образом, успешные испытания термоядерного заряда РДС-37 заложили основу разработки термоядерных зарядов неограниченной мощности на долгие годы совершенствования ядерно-оружейного комплекса нашего Отечества. Это был настоящий научно-технический прорыв! Источник: ProAtom
29 марта 2011
Выбор доктора Риля
Пример Николауса Риля, подписавшего в СССР рабочий контракт, вдохновил некоторых сотрудников исследовательского центра «Ауэр», которые осталисьне у дел в разорённой войной Германии.
Прилетевшую 9 июля 1945 года в Москву группу учёных и инженеров разместили в особняке НКВД, где до этого проживал фельдмаршал Паулюс и офицеры штаба армии. Несколько дней немцам капитулировавшей в Сталинграде гитлеровской пришлось изнывать от вынужденного безделья, но 16 июля американцы взорвали плутониевую бомбу в пустыне Аламагордо (штат Нью-Мексико), и советские «работодатели» вспомнили об иностранных специалистах.
БЕРИЯ СТАВИТ ЗАДАЧИ
Не прошло и суток с момента испытаний в США, как Берия собрал совещание, на котором были сформированы исследовательские и производственные группы, чётко обозначены и распределены направления Атомного проекта на ближайшие полгода. Командой доктора Риля руководил генерал-полковник МВД Авраамий Завенягин. До начала 1946 года предстояло смонтировать, экспериментально-промышленную установку по запустить отладить и производству металлического урана методом дробной кристаллизации. В конце встречи Берия сказал, что ожидает от немецких специалистов быстрой и эффективной работы и надеется, что они станут примером дисциплины и исполнительности. Атомный проект вступил в решающую фазу. Сталину был нужен весомый аргумент для общения на равных со вчерашними союзниками, и он собирался получить его как можно скорее.
ОБЪЕКТ «ЗАВОД № 12»
Завенягин и Риль очень серьёзно отнеслись к выбору площадки. И тот и другой имели опыт промышленного строительства, но их взгляды не всегда совпадали. После продолжительных и порой весьма эмоциональных дискуссий они сошлись во мнении, что Снаряжательный завод № 12 в Электростали наиболее подходящее место для будущего производства. Завенягин отдал распоряжение о незамедлительной организации демонтажа оборудования одного из цехов предприятия с последующей реконструкцией помещений под исследовательские и производственные нужды группы доктора Риля. В работах было задействовано свыше тысячи человек, трудившихся в три смены. В середине августа начался завоз оборудования, найденного среди развалин завода «Ауэр» в Ораниенбурге. Сборку установки возглавил Гюнтер Вирт, а доктор Риль сосредоточил усилия на оснащении эксперимен-тально-промышленной лаборатории и решении многочисленных организационных вопросов.
ЗА АМЕРИКАНЦАМИ
Установка «Ауэр» была рассчитана на сравнительно небольшие (до 700 кг в месяц) партии урана. В масштабах советского Атомного проекта этого явно не хватало. Николаус Риль понимал, что очень скоро с него потребуют большего, и не переставал думать о путях наращивания объёмов выпуска. В октябре Завенягин привёз экземпляр только что изданной в США книги «Атомная энергия для военных целей». В ней подробно описывался механизм очистки солей урана методом экстракции эфиром из раствора уранил-нитрата. Риль согласился с тем, что американская технология, возможно, экономически более рентабельна, но выразил сомнения по поводу химической чистоты исходного продукта.
– Всё познаётся в сравнении, – ответил Завенягин. – Но одно я знаю точно: главной исследовательской задачей на ближайший квартал для вас станет изучение и анализ этой технологии.
ЧРЕЗВЫЧАЙНОЕ ПРОИСШЕСТВИЕ
Пробная партия урана массой 10 кг была получена в начале ноября 1945 года. Лабораторного оборудования для контроля качества на заводе пока не имелось, и анализ делали в Москве. Скоро пришли результаты: содержание примесей в металле было безобразно высоким. Завенягин требовал принять меры. Профилактическая проверка оборудования ничего не дала. Тогда доктор Риль решил выпустить ещё одну партию, и она оказалась чистой. Однако с третьей опять возникли проблемы. Понадобилось несколько дней, чтобы выяснить, что виноват металлический кальций, применявшийся для восстановления урана. Часть груза из Германии была загрязнена посторонними примесями. Доктор Риль распорядился усилить контроль качества на всех этапах производства. Больше подобных ЧП не повторялось.
ДАЁШЬ СТАЛИНСКИЙ УРАН!
До конца 1945 года на заводе удалось изготовить всего 100 кг металлического урана. Тем не менее технологический процесс был отработан до мелочей, налажены поставки полуфабрикатов, химикатов, керамического оборудования. В январе 1946 года начался регулярный выпуск продукции. Одновременно группа Риля совместно с сотрудниками Лаборатории № 2 вела интенсивные исследования по совершенствованию технологии. С мая 1946 года очистка солей урана осуществлялась методом экстракции на эфирной установке, спроектированной доктором Рилем и инженером Вирсом. Весной же началось и изучение возможности применения четырёхфтористого урана в качестве исходного сырья для восстановления урана. Эта технология позволяла значительно упростить процесс, сэкономить дефицитные материалы, а главное – получить уран в слитках. Внедрить нововведение удалось только поздней осенью. Вплоть до конца 1946 года уран изготавливался на установках «Ауэр» по технологии профессора Риля. Производительность оборудования выросла до уровня 3 т в месяц. По признанию Курчатова, этот уран позволил нам значительно обойти американцев. С 1946-го по 1950 год благодаря усилиям группы немецких специалистов и советских инженеров-металлургов небольшой завод превратился в мощное предприятие по производству металлического урана и других химически чистых материалов для нужд атомной промышленности СССР.
И СНОВА БЕРИЯ
Весной 1949 года все производственные линии в Электростали работали в полную мощность, выдавая до тонны высококачественного металлического урана в сутки. Риль сильно простудился и отдыхал дома, когда ему позвонили и попросили срочно прибыть в контору. Ожидался визит какого-то особо важного гостя. Вскоре у управления остановилось несколько лимузинов – на завод в сопровождении многочисленной свиты приехал заместитель председателя Совета Министров. Доктор Риль заметил, что появление Берии действовало подавляюще – его боялись и, видимо, не без оснований. Перед осмотром предприятия Берия собрал совещание, на котором поинтересовался наличием «важных и трудноразрешимых насущных» проблем. Риль сообщил о задержках поставок важного технологического оборудования, необходимого для запуска нового цеха. Тогда Берия спросил Риля, который едва держался на ногах из-за высокой температуры: «А как насчёт ваших личных проблем, товарищ Риль?» «Моя главная проблема сейчас – это вы, – хрипло ответил тот. – Жить за колючей проволокой не очень весело…» Риль заметил, как побелели и вытянулись лица окружающих, для которых подобная дерзость была равносильна кощунству. «Я посмотрю, что можно сделать с вашей проволокой, – усмехнулся Берия. – А сейчас возвращайтесь в кровать и лечитесь как следует».
ГДЕ РИЛЬ?
После испытания советской атомной бомбы в августе 1949 года 32 участника проекта были представлены к званию Героя Социалистического Труда и 52 – к значительным денежным премиям. Наградной список утверждал Сталин, который написал на полях документа: «Где Риль?» Список тут же пополнился новой фамилией. Риль получил большую денежную премию, дачу в Подмосковье и другие льготы. Хотя работа в Электростали была закончена, власти решили пока не отпускать его в Германию. В 1950 году доктор Риль возглавил научные исследования в Лаборатории Б, занимавшейся вопросами воздействия радиации на живые организмы и созданием методов защиты от радиоактивного излучения.
ПУТЬ ДОМОЙ
В 1955 году Рилю разрешили вернуться на родину. В 1965 году учёный решил написать мемуары. Книга «Десять лет в золотой клетке» была издана в 1988 году. Как вспоминал профессор Фольмер, близкий друг Риля, отдавая рукопись в печать, тот произнёс: «Довольно с меня футурологии, критики и рационализма. Я в конце своего рассказа. Тихое чувство печали одолевает меня, будто я заново прожил эти 10 лет и снова увидел и почувствовал широту русской земли и людей, её населяющих…» Доктор Николаус Риль умер в Мюнхене в 1991 году. Источник: Страна Росатом
15 ноября 2010
Константин ЧУПРИН
Остывающий гром
20 лет назад Советский Союз провёл на Новой Земле последнее в истории отечественного Атомного проекта ядерное испытание.
В период с 29 августа 1949 года по 24 октября 1990 года в нашей стране было произведено 715 ядерных испытаний, 124 из них — в мирных целях. Всего использовано 969 ядерных зарядов и устройств промышленного назначения общей мощностью 285 Мт. В основном испытания проходили на Семипалатинском и Новоземельском полигонах, а мирные взрывы — и за их пределами. Например, на площадке Азгир в Гурьевской области Казахской ССР. Такие технологии прорабатывались для интенсификации добычи нефти, перекрытия фонтанирующих газовых скважин и создания подземных газохранилищ. После подписания в 1963 году СССР, США и Великобританией договора о запрещении ядерных испытаний в трёх средах — атмосфере, космическом пространстве и под водой — остались только подземные. Кстати, американцы, с учётом Хиросимы и Нагасаки, осуществили 1056 ядерных взрывов, из них в мирных целях всего 27. Последний состоялся 23 сентября 1992 года.
КАК «ИВАН» ПОКАЗАЛ КУЗЬКИНУ МАТЬ
Наша страна — рекордсмен по мощности произведённого ядерного взрыва. Самый грандиозный в истории произошёл в 11 часов 32 минуты 30 октября 1961 года на высоте 4 км над Новой Землей. Это была разработанная в КБ‑11 (ВНИИЭФ) термоядерная бомба АН602 «Иван» мощностью 50 Мт, доставленная специально подготовленным стратегическим бомбардировщиком Ту‑95В. О силе взрыва говорит тот факт, что в 400 км от его эпицентра были разрушены деревянные дома в заброшенном посёлке, а ионизация атмосферы вызвала сбой радиосвязи в радиусе нескольких сотен километров на 40 минут. Ударная волна трижды обогнула планету, а звук взрыва слышали даже на острове Диксон, то есть за добрых 800 км. Реальная мощность превысила расчётную и составила 57–58,6 Мт. Некоторые источники сообщают даже о 75 Мт. Военно-практического значения создание такой суперавиабомбы не имело, а вот как средство поддержки силовой дипломатии СССР в диалоге с Западом она свою роль сыграла. Причём Никита Хрущёв загодя приоткрыл завесу тайны, которую обычно пуще всего хранили от собственного народа, заявив 17 октября 1961 года на XXII съезде КПСС: «Очень успешно идут у нас испытания и нового ядерного оружия. Скоро мы их завершим. Очевидно, в конце октября. В заключение, вероятно, взорвём водородную бомбу мощностью в 50 млн. т тротила. Мы говорили, что имеем бомбу в 100 млн. т тротила. И это верно. Но взрывать такую бомбу мы не будем, потому что если взорвём её даже в самых отдалённых местах, то и тогда можем окна у себя выбить. Поэтому мы пока воздержимся и не будем взрывать эту бомбу. Но, взорвав пятидесятимиллионную бомбу, мы тем самым испытаем устройство и для взрыва стомиллионной бомбы. Однако дай бог, чтобы эти бомбы нам никогда не пришлось взрывать ни над какой территорией. Это самая большая мечта нашей жизни». Разумеется, сентенции о самой большой мечте жизни предназначались не столько для сограждан, сколько для блока НАТО. Испытания «Ивана» (он же «Царь-бомба» и «Кузькина мать») действительно произвели на Северо‑атлантический альянс неизгладимое впечатление — в феврале 1962 года ЦРУ и Пентагон направили президенту Кеннеди доклад, в котором подчёркивалась возможность её доставки к цели бомбардировщиком Bear («Медведь»), как на Западе прозвали Ту‑95. Между тем бомбовоз в спецмодификации Ту‑95 В существовал в единственном экземпляре. Здоровенная «Кузькина мать» массой 26,5 т не поместилась в его бомбоотсеке и почти полностью висела под брюхом самолёта. Свою ядерную миссию он выполнил один лишь раз, чего оказалось вполне достаточно. Недаром Хрущёв пообещал показать Америке кузькину мать ещё в 1959 году, хотя и не вдаваясь в подробности. Любопытно, что главный конструктор ракетно-космических систем Сергей Королёв выдвигал идею оснастить чудовищным стомегатонным термоядерным боезарядом на основе заряда АН602 сверхтяжёлую баллистическую ракету Н‑1, разрабатывавшуюся с 1958 года в рамках советской лунной программы. Однако предложение поддержки у руководства страны не нашло. Нужно сказать, что на полигоны Новой Земли обильно сыпались и серийные ядерные бомбы — разумеется, гораздо меньшей мощности. Уже на следующий день после исторического испытания «Кузькиной матери» дальние бомбардировщики Ту‑16 сбросили там две термоядерные бомбы мощностью 5 и 1,5 Мт, 2 ноября ― ещё две, а 4 ноября — три. То же происходило и на Семипалатинском полигоне, где использовались не только Ту‑16 и Ту‑95, но и сверхзвуковые истребители-бомбардировщики Су‑7Б, транспортировавшие малогабаритные тактические ядерные бомбы 8У69 мощностью 5 кт. Всего в 1961 году — одном из самых горячих в период холодной войны — на Новоземельский и Семипалатинский полигон самолётами было доставлено 45 термоядерных и ядерных бомб. В ещё более напряжённом (Карибский кризис) 1962 году Ту‑16, Ту‑95 и «Мясищев» 3М выпустили только над Новой Землёй 35 водородных бомб, в том числе 21‑мегатонную. Последнее советское ядерное испытание в атмосфере состоялось здесь же 25 декабря 1962 года.
СКВОЗЬ ЭПИЦЕНТР
К числу довольно экзотических ядерных испытаний, проведённых Советским Союзом, можно отнести стрельбу по самолётам-мишеням зенитной управляемой ракетой. 19 января 1957 года на ракетном полигоне Капустин Яр по двум лёгким реактивным бомбардировщикам Ил‑28, в беспилотном варианте летевшим на высоте 10 км, запустили ракету ЗУР‑215 с ядерным зарядом мощностью 10 кт. Взрыв произошёл в 200 м от первого самолёта, обломив обеим машинам крылья. В 1961 году ядерную зенитную ракету, названную изделием 215, поставили на вооружение как элемент развёрнутой в Подмосковье системы ПВО С‑25 «Беркут». Интересно, что ядерный заряд для неё проектировался под руководством Николая Духова, более известного как конструктора знаменитых тяжёлых танков Великой Отечественной войны КВ и ИС. А одним из создателей зенитно-ракетной системы С‑25 был сын Берии Серго. В 1961–1962 году на полигоне Капустин Яр устроили серию космических ядерных испытаний под шифром К для изучения возможности уничтожения вражеских спутников и проверки влияния таких взрывов на наземную радиоэлектронную аппаратуру. Для транспортировки зарядов в космос выбрали штатные баллистические ракеты Р‑12. Высота подрыва составила от 80 до 300 км при мощности сначала 1,2 кт, а потом 300 кт. Параллельно запускались метеорологические ракеты, фиксировавшие рентгеновское излучение, нейтронный поток и электронные концентрации. А для измерения характеристик искусственных радиационных поясов, созданных космическими ядерными взрывами, в 1962 году вывели на орбиту спутники «Космос‑3», «Космос‑5» и «Космос‑7». Причём в процессе эксплуатации выяснилось, что это отличное средство обнаружения «чужих» высотных ядерных взрывов. А выдающийся физик-ядерщик Яков Зельдович предложил и вовсе использовать как полигон Луну. Но цель здесь была вполне мирная, так сказать, имиджевая — продемонстрировать столь экстравагантным способом всему миру, что СССР построил автоматическую станцию, долетевшую до Луны. В ОКБ‑1 Сергея Королёва даже принялись конструировать ядерный лунник. Однако никто не дал твёрдой гарантии, что при аварии ракеты-носителя такая космическая бомба не свалится нам же на головы, и от проекта отказались. Станция «Луна‑2», первой достигшая поверхности спутника Земли в сентябре 1959 года, привезла туда не ядерный заряд, а металлические вымпелы с изображением советского государственного герба. С позиций сегодняшнего дня совершенно негуманным представляется проведение войсковых учений с реальным применением ядерного оружия, но, увы, что было, то было. 14 сентября 1954 года тридцатикилотонную ядерную бомбу РДС‑4 «Татьяна» сбросили на «опорный пункт пехотного батальона армии США» в ходе знаменитых Тоцких учений в Оренбургской области, когда через эпицентр ядерного взрыва прогнали войска, решавшие учебную задачу «прорыв стрелковым корпусом подготовленной тактической обороны противника с применением атомного оружия». Поразил условную цель уже изрядно устаревший тяжёлый бомбардировщик Ту‑4 — отечественная копия американского B‑29, известного по атомной атаке Японии. Как рассказывал автору участник тех событий, герой Советского Союза Валентин Ерошкин, тогда капитан-танкист, при подготовке к учениям и в ходе них меры по радиационной защите личного состава были приняты самые серьёзные. Через два года, 10 сентября 1956‑го, подобные учения прошли на Семипалатинском полигоне по вводной «десантирование на вертолётах парашютно-десантного батальона вслед за атомным ударом с целью воспрепятствовать восстановлению противником бреши, образованной атомным взрывом». Брешь ту с помощью 38‑килотонной ядерной бомбы проделал дальний бомбардировщик Ту‑16, а десант в составе 272 человек был высажен в 650 м от эпицентра 27 вертолётами Ми‑4. Не так давно некая столичная журналистка ничтоже сумняшеся выступила с утверждением, что Тоцкие учения, мол, не имеют параллелей в истории. Это, конечно, не так: в 1946–1957 году США провели 10 испытаний и учений с применением ядерных боеприпасов, в которых был задействован личный состав вооружённых сил. В ряде случаев солдаты совершали марш-броски к эпицентру взрыва. Общее количество участников оценивается в 210 тыс.человек, что в 4,5 раза больше, чем у нас. Эти страницы новейшей истории уже в отдалённом прошлом. А экспериментальная физика и современные программные средства позволяют обходиться при совершенствовании ядерного оружия без его натурных испытаний. Что же касается применения ядерных взрывов в мирных целях, то не исключено, что такие технологии в определённых случаях могут быть востребованы и в будущем. Источник: Страна Росатом
26 сентября 2010
Дата добавления: 2019-08-31; просмотров: 183; Мы поможем в написании вашей работы! |
Мы поможем в написании ваших работ!