Процедуры установления терапевтических ограничений

Процесс установления ограничений — это тщательно продуманная процедура, предназначенная для того, что­бы передать ребенку понимание, принятие и ответствен­ность. Цель терапевта состоит не в том, чтобы прекра­тить поведение ребенка, но скорее в том, чтобы облег­чить ему выражение руководящих им чувств, потреб­ностей или желаний в более приемлемой форме. Игро­вой терапевт является скорее человеком, облегчающим самовыражение, чем запрещающим поведение. Следовательно, его цель состоит в том, чтобы облегчить ребенку выражение его чувств и эмоций через социально прием­лемые поступки и действия. Однако, как очень скоро выясняется, некоторые действия в игровой комнате должны быть запрещены. Подход к установлению огра­ничений в значительной мере обуславливается его уста­новкой и той целью, которой он хотел бы достичь. Если терапевт хочет остановить поведение, которое ему не нравится, подход, к установлению границ будет заклю­чаться в запрещении типа: «Не смей этого делать!» Ре­бенок в этом случае почувствует, что он противен тера­певту или что терапевт его не понимает. Если терапевт недостаточно компетентен и неуверен, это прозвучит в замечании типа: «Мне кажется, не нужно этого делать». Здесь ребенок может почувствовать себя незащищенным или продолжать вести себя по-прежнему, поскольку не видит никаких причин этого не делать.

Многие практи­кующие игровые терапевты с готовностью признают, что ребенок упорно ведет себя именно так, как ему запре­щается себя вести, потому что он чувствует неуверен­ность и робость терапевта. Сталкиваясь с авторитарной установкой и требованиями типа: «Я тебе уже говорил, что этого нельзя делать», — дети, очевидно, ощущают потребность защититься и делают это, упорствуя в сво­ем поведении. При таких обстоятельствах изменения по­ведения были бы равносильны потере собственной идентичности. В результате установление терапевтических ограничений оборачивается борьбой за власть.

Цель терапевта заключается не в попытке остано­вить поведение ребенка, а в том, чтобы реагировать на него таким образом, чтобы ответственность за изменение поведения принадлежала ребенку. Если терапевт гово­рит ребенку, что тому следует делать, то он сам стано­вится ответственным за поведение ребенка. Когда тера­певт верит в способность ребенка реагировать ответст­венно и говорит ему: «В зеркало ничего нельзя швы­рять. Швырять можно в дверь», — то ребенок свободен далее решать, что делать, и тем самым он становится ответственным за свое поведение.

Игровому терапевту следует тщательно разобраться в своих намерениях и установках, когда он оказывается перед необходимостью установить ограничения, и вни­мательно продумать, как лучше всего сообщить о каж­дом конкретном ограничении. Очевидно, что каждое из приведенных ниже замечаний, адресованных ребенку, который собирается рисовать на стене, содержит раз­личное послание.

«Пожалуй, это не слишком хорошая идея — рисовать на стене».

«У нас здесь не разрешается рисовать на стене».  

«Тебе не следует рисовать на стене».

«Тебе нельзя рисовать на стене».

«Я не могу разрешить тебе рисовать на стене».       

«Может быть, ты мог бы рисовать еще где-то, а не на стене».

«У нас такое правило, что рисовать на стене нельзя». «Стена не для того, чтоб на ней рисовать».

Шаги в установлении терапевтических ограничений

В процессе установления терапевтических ограниче­ний существует несколько шагов. Они предназначены для того, чтобы облегчить процесс сообщения о пони­мании и принятии мотивов ребенка, четкого установле­ния границ и предложения альтернативных способов по­ведения.

ШАГ 1: Признайте желания, чувства и потребности ребенка. Сформулировав в словах понимание чувств или желаний ребенка, терапевт сообщает ему, что его мотивы принимаются. Это важный шаг, поскольку здесь признается сам факт наличия у ребенка чувств, кото­рые выражаются в игровой деятельности, и приемле­мость этих чувств. Простое установление ограничений без признания чувств может быть принято ребенком как свидетельство того, что его эмоции не имеют значения. Выражение в словах эмпатического понимания чувств часто помогает ослабить их интенсивность. Это особен­но справедливо в случае гнева и часто достаточно для того, чтобы ребенок изменил свое поведение. Принятие мотивов ребенка вызывает у него чувство удовлетворе­ния и потребность действовать перестает существовать. Чувства должны быть отражены сразу же, как только они проявились. Коль скоро чурбак находится в полете, принятие чувства нельзя больше откладывать.

ШАГ 2: Сообщите об ограничениях. Ограничения должны быть очень четкими и должны ясно определять, что именно запрещено. У ребенка не должно оставаться ни малейших сомнений в том, что можно и что нельзя, или что приемлемо и что неприемлемо. Расплывчатые или неясные ограничения мешают ребенку принять на себя ответственность и действовать соответственно. По­этому замечание терапевта: «Нельзя наносить на стену много краски» — неверно. Такое замечание сформулиро­вано нечетко и, безусловно, непонятно, особенно детям, которым всегда кажется, что они делают все «только чуть-чуть».

Терапевт не всегда может предпринять эти шаги последовательно. Экстремальность ситуации, когда ре­бенок готов запустить молотком в окно, может вызвать необходимость замечания: «В окно нельзя бросать мо­лоток»— и затем отражение: «Тебе хочется швырнуть молоток в окно». В этом примере чувства неочевидны, поэтому отражается желание ребенка.

ШАГ 3: Укажите приемлемую альтернативу. Ребе­нок может не знать никакого другого способа для выра­жения того, что он чувствует. В данный момент, воз­можно, ребенок видит для этого только один путь. На этом этапе установления ограничений терапевт предла­гает ребенку альтернативы для выражения исходного действия. Поэтому может оказаться необходимым ука­зать ребенку целый спектр возможных альтернатив. Для экспрессии можно выбрать более долговечные и приемлемые объекты. «На кукольный домик нельзя вставать. Ты можешь встать на стул или на стол». Мож­но указать на другую поверхность, где можно рисовать: «На стене рисовать нельзя. Ты можешь рисовать на бу­маге или на чурбаке». Можно найти какую-то вещь для того, чтобы заменить терапевта, когда ребенок хочет отреагировать агрессию. «Эллен, меня нельзя бить. Можно бить Бобо». Невербальный намек, указывающий на альтернативу (или несколько альтернатив в сочета­нии с вербальными альтернативами (особенно хорошо помогает отвлечь внимание ребенка от того, на чем он был сосредоточен, и облегчает процесс выбора. Употреб­ление имени ребенка помогает привлечь его внимание.

Когда требуется установить ограничения, терапевт должен сделать перечисленные три шага в указанной последовательности:

а) признать чувства, желания и потребности ребен­ка;

б) установить ограничения;

в) предложить приемлемые альтернативы. Описываемое ниже взаимодействие показывает, как осуществляются эти шаги, когда шестилетний Роберт страшно разозлился на игрового терапевта, схватил ружье и заряжает его, поглядывая на терапевта.

Терапевт: Роберт, я вижу ты и в самом деле на меня рассердился.

Роберт: Да! И я сейчас точно тебя пристрелю.

Терапевт: Ты так сильно рассердился на меня, что готов меня застрелить. (Роберт к этому времени уже зарядил ружье и начинает прицеливаться в терапевта). Но я здесь не для того, чтобы в меня стреляли. (Роберт прерывает его прежде, чем терапевт успе­вает изложить ограничение).

Роберт: Ты не можешь остановить меня. Никто не может! (Прицеливается в терапевта).

Терапевт: Ты такой сильный, что никто не может те­бя остановить. Но я здесь не для того, что­бы в меня стрелять. Ты можешь предста­вить себе, что Бобо — это я (терапевт ука­зывает на Бобо), и выстрелить в Бобо.

Роберт: (Разворачивает дуло, прицеливается в Бо­бо и вопит) Получай! (и стреляет в Бобо). Важный момент здесь состоит в том, что чувство выражено, и ребенок взял на себя ответственность как за свои чувства, так и за контроль собственного поведе­ния. Это существенный шаг в развитии терапевтическо­го процесса, когда ребенок научается самоконтролю, управлению собственным поведением и тому, что лю­бые чувства приемлемы.

Когда ограничения нарушаются

Понятие «нарушение ограничения» очень широко: от легкой проверки границ до борьбы за власть. Наруше­ние границ — это по сути, крик о помощи ребенка с низ­кой самооценкой, который на самом деле действительно хочет чувствовать себя в безопасности, возникающей в том случае, когда границы действительно существуют. Поэтому в такой момент, возможно, даже более, чем в какой-либо другой, ребенок нуждается в понимании и принятии. Терапевт должен все время находиться рядом с ребенком, отражая его чувства и желания, но твердо придерживаясь установленных границ. Споров и дли­тельных объяснений следует избегать. Ни в коем случае нельзя угрожать ребенку возможными последствиями нарушения ограничений. Ограничения никогда не ис­пользуются для наказания ребенка. В этот момент надо проявлять терпение, спокойствие и твердость. Даже если ограничение нарушается, терапевт все равно при­нимает ребенка.

Когда ребенок упорствует в своем поведении и про­должает нарушать установленные ограничения, возни­кает необходимость сделать еще один дополнительный шаг. Прежде чем объяснить, в чем он состоит, следует сделать одно предостережение. Слишком часто тера­певт увлекается тем, что стремится заставить ребенка принять то или иное ограничение и слишком быстро ре­шается сделать этот последний шаг. Терпение есть глав­ное правило терапевта. В большинстве случаев нужно последовательно сделать первые три шага по крайней мере дважды или трижды, прежде чем заявить о по­следнем. Этот последний шаг должен использоваться крайне редко.

ШАГ 4: Объявите о том, что ребенку предоставляет­ся последняя возможность выбора. В этот момент ре­бенку предъявляется ультиматум — возможность по­следнего выбора. Терапевт либо объясняет, что игруш­кой на этом сеансе больше нельзя будет пользоваться, либо в качестве альтернативы предлагает прекратить сеанс. Этот шаг должен быть сформулирован очень чет­ко, так, чтобы ребенок ясно понял, что он стоит перед выбором, и теперь, что бы ни произошло, это будет след­ствием его собственного выбора. «Если ты решишь еще раз выстрелить в меня, значит, ты решил (больше не играть сегодня с ружьем; покинуть игровую комнату)». Ограничения, изложенные таким образом, ребенок не воспринимает как наказание или отвержение. Если ре­бенок еще раз выстрелит в терапевта, этим действием он явно покажет, что он выбирает прекращение сеанса или отказ от игры с ружьем, в зависимости от того, ка­кая альтернатива ему предлагалась. В этом случае, если сеанс прекращается или ружье отбирается, — не те­рапевт сделал этот выбор. И, тем самым, ребенок не был отвергнут.

Дети должны понимать, что у них есть выбор, и что последствия зависят от их поведения. Поэтому, если ребенку предъявлена окончательная альтернатива и своим поведением он указывает на то, какую возможность он выбрал (выстрелить еще раз или перестать стрелять), терапевт должен быть последовательным конца и проследить, чтобы сделанный выбор осуществился. Гуэрни (Guerney, 1983) указывал, что ограничения и последствия должны быть так же предсказуемы и неколебимы, как каменная стена. Поэтому, если ребенок снова выбирает нарушение запрета, терапевт должен встать и сказать: «Я вижу, что ты предпочитаешь сегодня уйти из игровой комнаты». Решение терапевта о том, какое именно окончательное условие предложить зависит от ситуации, от ребенка и от терапевта. Не следует предлагать прекращение сеанса ребенку-манипулятору, которому действительно хочется уйти.

Еще одним важным моментом является то, что следует приложить все усилия к тому, чтобы уберечь травм и терапевта, и ребенка, а также сохранить повреждений ценное оборудование комнаты. Терапевт, конечно, не будет сидеть и шаг за шагом дважды или трижды проходить процедуру установления ограниче­ний, пока ребенок колотит молотком по зеркалу Гезелла. Ведь разбитым стеклом ребенок может сильно, порезаться. С другой стороны, терапевт может потерпеть, когда в него стреляют пластмассовыми дротиками, и дважды или трижды повторить процедуру установления ограничений, чтобы дать ребенку возможность взять на себя ответственность за свои поступки и ограничить собственное поведение. Принятие ответственности за свои поступки является главной целью терапии и предо­ставляет ребенку возможность испытать, что ответст­венность может быть более важной, чем еще один вы­стрел в терапевта, но не более важной, чем возмож­ность пораниться самому.

Ситуационные ограничения

Вынос игрушек или игрового материала из игровой комнаты. Эта ситуация может, действительно, сильно за­девать чувства терапевта, когда ребенок просит так жа­лобно: «Пожалуйста, можно я возьму эту машинку до­мой поиграть? У меня дома машинок совсем нет, а эта мне очень-очень нравится». Прежде всего, у терапевта, по-видимому, возникнет мысль: «Разумеется, почему бы нет? Здесь много других игрушек, да и таких маши­нок несколько». Существует четыре основных причины, по которым не следует разрешать детям брать игрушки домой. Во-первых, игровая терапия основывается на эмоциональных отношениях, и то, что ребенок уносит домой в душе, гораздо важнее того, что он уносит до­мой в руках. Слишком часто дома родители приучают ребенка к тому, что материальная отдача гораздо важ­нее отдачи духовной. Подарки становятся заменой ду­ховного контакта, и дети, к сожалению, усваивают, что отношение выражается в материальных предметах. Вто­рой, не менее важный момент, составляют финансовые соображения. Как правило, игровые комнаты распола­гают весьма ограниченным бюджетом. Третий фактор — это интересы других детей, и в первую очередь, методо­логическая основа, лежащая в основе подбора игрушек. Они являются средством для самовыражения ребенка. Если позволить уносить игрушки из игровой комнаты, то можно ограничить тем самым свободу экспрессии другого ребенка. По той же причине нельзя выносить игрушки в приемную, чтобы развлечь сидящих там де­тей. Четвертый фактор — затруднения, возникающие в том случае, если ребенку разрешили взять игрушку до­мой, а он не принес ее обратно. В этом случае роль терапевта, пытающегося получить игрушку обратно, су­щественно меняется.

На просьбу ребенка взять игрушку домой терапевт может ответить: «Хорошо бы, конечно, поиграть с этой машинкой дома, но игрушки должны оставаться в иг­ровой комнате, чтобы ты нашел их, когда придешь сю­да в следующий раз».

Если ребенок хочет показать родителям какую-то конкретную игрушку в игровой комнате, он может при­гласить их в игровую комнату после того, как окончит­ся сеанс. Детям разрешается брать домой свои рисунки, но сам терапевт не предлагает им это сделать. Если терапевту нужна копия этого рисунка, он спрашивает у ребенка разрешения оставить рисунок у себя до сле­дующей встречи и за это время фотографирует рису­нок. Некоторые терапевты отмечают, что иногда дети, по-видимому, рисуют специально для того, чтобы пода­рить рисунок родителям, братьям или сестрам. В этих случаях терапевту кажется, что самоисследования в деятельности ребенка не происходит пли почти не про­исходит, поэтому он требует, чтобы ребенок оставлял все рисунки в игровой комнате, и потом все их забрал J домой. После того, как устанавливается такое ограни­чение, рисунков становится меньше, и на первый взгляд, это подтверждает высказанную гипотезу. Такие же огра­ничения можно устанавливать на' то, чтобы забирать домой поделки из глины или пластилина, в зависимости от финансовых соображений. Это в большинстве случа­ев может понадобиться игровым терапевтам, к это вполне допустимо.

Стремление уйти из игровой комнаты. Нежелательно позволять ребенку произвольно входить и выходить из игровой комнаты, поскольку это резко ограничивает от­ношения и мешает осуществлению и завершению неко­торых интеракций, особенно когда предлагается огра­ничение или сразу после того, как ребенок выразил чувства гнева или испуга. Детям нужно усвоить, что они не могут убежать от ответственности, что привержен­ность установившимся отношениям означает, что нужно остаться и выяснить все до конца. Если позволить де­тям уходить и возвращаться, когда им захочется, мож­но обратить этот опыт едва ли не в игру. Может быть, терапевту следует сказать детям, что если они предпо­читают уйти, это означает, что в этот день вернуться в игровую комнату они не смогут.

В большинстве случаев терапевты предпочитают не разрешать детям покидать комнату раньше установлен­ного времени, за исключением тех случаев, когда ребе­нок просит попить или выйти в туалет. Обычно правила предусматривают один выход попить и один выход в туалет, считая это вполне достаточным. Однако этого правила нельзя придерживаться слишком строго, по­скольку некоторым детям и в самом деле бывает необ­ходимо пойти в туалет не раз и не два. Неопытные те­рапевты имели возможность в этом убедиться, когда внезапно на полу появлялась лужа, и ребенок после этого чувствовал себя неловко и нервничал. Справиться с этой ситуацией можно, если взять за правило, что родители должны позаботиться о том, чтобы сводить ребенка в туалет перед каждым приемом.

В нашем Центре игровой терапии в двух игровых комнатах име­ются небольшие туалеты, которые открываются в игро­вую комнату, тем самым снимая эти проблемы.

Следующее взаимодействие в игровой комнате ил­люстрирует процесс установления ограничений на уход из игровой комнаты.

Кэтлин: Мне ничего здесь не нравится. Я ухожу (быстро идет к двери).

Терапевт: Кэтлин, наше время в игровой комнате еще не кончилось. Тебе ничего здесь не нравит­ся и ты хочешь уйти, но время еще не кон­чилось (Терапевт бросает взгляд на часы). У нас еще пятнадцать минут, а потом нуж­но будет уйти.

Как указывалось ранее, терапевт использует место­имения «наше» и «у нас», поскольку каждый из них — и терапевт, и ребенок — являются частью взаимоотно­шений, и из комнаты уйдут оба. Добавляя последнюю часть высказывания: «а потом нужно будет уйти»,— те­рапевт поясняет ребенку, что ему в конце концов при­дется уйти. Иначе ребенок, особенно очень маленький, может испугаться, что он никогда отсюда не выйдет и «мама и папа никогда меня больше не увидят».

Временные ограничения. Сорок пять минут для про­ведения приема вполне достаточно, и требуется минут пятнадцать, чтобы привести комнату в порядок для ра­боты с другим ребенком. В некоторых учреждениях, на­пример, в начальной школе или в женских приютах, где психолог имеет очень большую нагрузку, для прие­ма вполне достаточно тридцати минут. Но тот промежу­ток времени, о котором было сообщено ребенку, дол­жен неукоснительно выдерживаться. За пять минут до окончания сеанса терапевт должен предупредить ребен­ка, что сеанс скоро закончится. Маленьким детям, ко­торые еще не имеют четкого представления о времени, и детям, которые совершенно поглощены игрой, требу­ется еще одно предупреждение — о том, что осталось всего несколько минут. Такие напоминания помогают детям приготовиться к тому, чтобы закончить деятель­ность, и дают им возможность завершить то, чем они занимаются, или побыстрее переключиться на что-то еще, чем они хотели заняться. Этот, последний вариант поведения типичен для многих детей, и свидетельствует о том, что дети планируют свои действия в ходе игры или даже перед тем, как придут на прием; об этом сви­детельствует высказывание Пола: «Я, когда шел сюда, собирался поиграть с грузовиком, правильно?» Джайнотт (Ginott, 1961) предлагает другое объяснение по­спешного переключения ребенка на другую деятельность. Он видит причину этого в том, что дети знают, что они скоро покинут игровую комнату и понимают, что они могут безбоязненно заняться игрой, напрямую связанной с их основными трудностями. Это явление на­поминает аналогичную тенденцию у взрослых испытуе­мых, которые часто откладывают обсуждение значимых проблем до последних минут приема.

Цель состоит не в том, чтобы выкинуть ребенка из игровой комнаты, а скорее в том, чтобы обеспечить ре­бенку возможность взять на себя ответственность за уход из игровой комнаты. Значит, терпение и понима­ние терапевта не прекращается с окончанием сеанса. У него не возникает чувства, что его торопят уйти из комнаты. Когда он объявляет: «На сегодня наше время закончилось. Пора идти в приемную, к маме»,—тера­певт поднимается, тем самым давая видимое подтверж­дение своим словам. При этом он считается с потреб­ностью ребенка закончить свое дело, несколько секунд выжидает. Установка на возвращение ответственности ребенку сохраняется в том, что на пути к выходу тера­певт пропускает ребенка вперед.

Ограничение шума. Вообще говоря, в игровой ком­нате допускается любой шум. Дети могут визжать, кричать, колотить по деревяшке так сильно и так долго, как им заблагорассудится. Однако уровень шума быва­ет необходимо снизить в школе или в клинике, когда шум может помешать работе в соседних помещениях. Это ограничение, несомненно, ситуационно, и хотя и нежелательно, но может быть вызвано практическими соображениями. Однажды я работал в игровой комнате на третьем этаже служебного здания, и в этих условиях, когда ребенок слишком сильно ударял по деревяшке, звук отдавался по стальным перекрытиям здания. Мы решили эту проблему, постелив под деревяшку в несколько слоев старый ковер, который поглощал звук. Уровень шума в игровой комнате, может стать основ­ной проблемой в начальной школе, поскольку кабинет психолога расположен обычно рядом с административными помещениями. И гораздо лучше ограничить шум, чем дожидаться, пока администратор вообще запретит игровую терапию.

Нельзя играть вещами, принадлежащими терапевту. Если терапевт запретит ребенку играть со своими часа­ми, очками, записной книжкой и другими личными вещами, это значительно повысит уровень его комфортности и создаст лучшие условия для принятия ребенка. Если ребенку позволить примерить и поносить очки те­рапевта, это может привести к катастрофическим по­следствиям, и у терапевта возникнет чувство гнева и неприязни по отношению к ребенку. Просто: «Мои очки надеваю только я»,— вполне достаточно. Если ребенок настаивает, терапевт может добавить: «Моими очками играть нельзя».

В ситуациях, когда в игровую комнату приносят магнитофон, его следует поставить возле терапевта в неприметном для ребенка месте и включить прежде, чем ребенок войдет в комнату. Тем самым, можно бу­дет не привлекать к магнитофону внимание ребенка. Если ребенок начнет играть с магнитофоном, терапевт может сказать: «Магнитофон — не игрушка, и играть с ним нельзя».

Ограничения, связанные с поливом песка. Дети обо­жают наливать воду в песочницу и могут носить воду в песок ведро за ведром, пока песок не превратится в грязь. Даже если терапевта не волнует мокрый песок, следует принять во внимание несколько моментов. Воз­можно, ребенок, который придет следом, заранее решил поиграть в песке, но не сможет этого сделать, посколь­ку песок слишком мокрый — тем самым у второго ре­бенка возможности экспрессии будут ограничены. Могут пройти недели, прежде чем песок высохнет, и, если пе­сочница деревянная, дно быстро сгниет. По-видимому, лучше всего ограничить эту процедуру определенным числом ведер воды, чем пытаться ограничивать общий объем жидкости. «Джеймс, у нас есть правило: в песоч­ницу выливать не больше трех ведерок воды»,— это должно быть сказано в тот момент, когда ребенок на­правляется к раковине за третьим ведерком воды.

Естественные отправления в игровой комнате. Поз­волять ли ребенку в игровой комнате мочиться в песоч­ницу или на пол — это большой вопрос, который, кста­ти, свидетельствует о том, что терапевта мало беспоко­ят другие дети, которые тоже будут играть в песке, если только он не собирается вытряхнуть ящик и насы­пать туда свежего песку. Детям надо научиться конт­ролировать такие проявления поведения. Не следует также разрешать детям писать в бутылочку с соской, а потом пить мочу.

---

Дата добавления: 2019-07-17; просмотров: 144; Мы поможем в написании вашей работы!

Поделиться с друзьями:

---

---

Мы поможем в написании ваших работ!