Размышления о движении психологии в смене типов научной рациональности
Министерство образования и науки Российской Федерации
Федеральное государственное автономное образовательное
учреждение высшего профессионального образования
«ЮЖНЫЙ ФЕДЕРАЛЬНЫЙ УНИВЕРСИТЕТ»
Академия психологии и педагогики
ЭССЕ НА ТЕМУ:
«Научные традиции и научные революции. Типы научной
Рациональности»
Аспирантка 1 года обучения
Бердянская Юлия
Преподаватель: д.философ.н., профессор
Лешкевич Татьяна Геннадьевна
г. Ростов–на–Дону
2018
Научные традиции и научные революции
Научная революция – термин, введенный Томасом Куном, означающий переломный этап развития, связанный с перестройкой исследовательских стратегий, задаваемых основаниями науки (В.С.Степин). Сам Кун определял научные революции как «некумулятивные эпизоды развития науки, во время которых старая парадигма замещается целиком или частично новой парадигмой, несовместимой со старой». [1, 3]
Основания науки обеспечивают рост знания до тех пор, пока все изучаемые явления укладываются в существующую картину мира. Эти этапы развития называются этапами научной традиции или, по Куну, этапами нормальной науки. Для них характерна преемственность традиций, когда все научные дисциплины развиваются в соответствии с установленными закономерностями и принятой системой предписаний. Исследования прочно опираются на прошлые и нынешние достижения, признавая их фундаментом для дальнейшего развития, деятельность ученых строится на основе одной парадигмы, одних и тех же методов, правил и стандартов научной практики, общих установок и согласованных действий. Вместо создания принципиально новых теорий ученые занимаются расширением и детальной проработкой имеющихся, накоплением информации и уточнением фактов. [1, 2, 3]
|
|
|
Предпосылкой научных революций является обнаружение новых фактов, которые не удается объяснить в рамках сложившейся научной картины мира. Накопление фактов, не получивших обоснования и противоречащих ей, ведет к возникновению научных парадоксов, которые сигнализируют о включении в сферу познания нового типа объектов, не отраженных в картине мира. Поначалу научное сообщество, не готовое к радикальной смене воззрений, вводит дополнительные постулаты для объяснения новых фактов и разрешения парадоксов – постулаты ad hoc. Их накопление свидетельствует о несовершенстве теории; В.С.Степин сравнивает их с «подпорками, которые поддерживают падающие стены теоретической постройки, когда становится неустойчивым ее фундамент». Но рано или поздно находится ученый, берущийся за перестройку самого фундамента, в результате чего и происходит научная революция. Для этого исследователю необходимо занять особую позицию, входящую за рамки конкретной науки, обратиться к философско-методологическим основам. Философско-методологической анализ выполняет две функции – критическую и конструктивно-эвристическую, т.е. позволяет выявить устаревшие положения и выработать новые основания исследования, новую теорию или, по терминологии Куна, парадигму. Разумеется, происходит научная революция не одномоментно, а в течение некого временного периода, обычно длительного (Степин критикует Куна за то, что тот якобы считает смену парадигмы внезапным актом [3, с.285], а не процессом, однако Кун и не утверждает, что смена парадигмы происходит одномоментно, а описывает длительный процесс развития кризиса и совершения революции). [1, 2, 3]
|
|
|
Степин указывает, что научная революция имеет две разновидности: она может изменить специальную картину мира, не затронув норм исследования, либо вместе с картиной изменить идеалы и нормы науки, повлиять не только на одну дисциплину, а на науку в целом и даже на общество.
|
|
|
В последней четверти XIX века произошел переход от механической картины мира, основанной на ньютоновской механике, к электродинамической, который был революцией первого вида – не затронувшей идеалы и нормы научного исследования. Хотя новое знание и перестроило видение физической реальности, оно не принесло с собой существенных изменений в познавательных установках классической физики.
Однако затем на смену классической физике пришла квантово-релятивитсткая, основанная на теории относительности Эйнштейна, и этот переход ознаменовал собой революцию второго вида, затронувшую не только все естественные науки, но и гуманитарные (например, лингвистический авангард), согласующуюся с новыми течениями в искусстве (например, импрессионизм), повлиявшую на общественное сознание.
Степин подчеркивает, что европейская культура рубежа XIX-XX веков была подготовлена к идеям неклассической науки; «резонанс идей», развиваемых в различных культурных сферах, свидетельствует о глубинных мировоззренческих основаниях неклассического типа рациональности. [3]
|
|
|
Т.Г. Лешкевич приводит классификацию из четырех типов научных революций, в каждом из которых появляются новые: а) фундаментальные концепции, б) методы, в) объекты исследования, г) методологические программы. [2]
В.Казютинский выделяет три типа научных революций: а) мини-революции, которые относятся к отдельным блокам в содержании конкретной науки, б) локальные революции в рамках одной науки, в) глобальные революции, захватывающие всю науку в целом и меняющие картину мира. [2]
Новые знания, утвердившиеся в одной науке, могут затем повлиять на другие, в связи с чем Степин выделяет два пути перестройки оснований исследования – за счет внутридисциплинарного развития знания и за счет междисциплинарных связей. Во втором случае возможны преобразования науки, не связанные с парадоксами и кризисными ситуациями. Новая картина реальности возникает в результате «парадигмальных прививок» (Степин), которые открывают новое поле проблем; например, механистическая картина мира, пришедшая из физики, значительно обогатила химию и биологию, повлияла на социологию (хотя представления Ламетри, Гольбаха Фурье и др., построенные по аналогии с физикой, были наивны, это были возможны на тот момент идеи, заложившие основы изучения человека и общества), впоследствии уже биология оказала влияние на социологию (социальный дарвинизм Спенсера); таким образом, науки не автономны, а взаимовлияют и взаимодействуют (например, кибернетика и биология, лингвистика, кибернетика и генетика, семиотика и лингвистика). [3]
В период научной революции имеются несколько возможных путей развития, но не все они реализуются. Степин выделяет два аспекта нелинейности роста знаний: первый – конкуренция исследовательских программ в рамках отдельной отрасли науки, второй – взаимодействие научных дисциплин, обусловленное и особенностями объектов исследования, и социокультурной средой. Вследствие этого при прогнозировании развития науки всегда существует «дерево возможностей», из которых реализуется только одна, поэтому говорить о жестко детерминированной линии развития можно только в ретроспективе, да и то учитывая, что другие возможности развития были, но просто не реализовались. [3]
Типы научной рациональности
В развитии науки существуют периоды, когда преобразовывались все компоненты ее оснований, коренным образом изменялись картина мира, нормативные структуры исследования и философские основания науки. Степин определяет эти периоды как глобальные революции и, чтобы описать их, вводит понятие типов научной рациональности. Он выделяет три типа, разделяя историю развития науки на три этапа: классическая, неклассическая и постнеклассическая наука. При этом глобальных революций в естествознании было четыре.
Первая революция произошла в XVII веке. Это становление классического естествознания, рождение науки как таковой.
Возникновение классического естествознания связано с формированием системы идеалов и норм исследования. Идеалом было построение абсолютно истинной картины природы, поэтому научное познание совершенно исключало субъективность. Исследователи опирались на механистическую картину природы и философские идеи механицизма.
Социокультурный контекст первой революции характеризуется рационалистическим мировоззрением, формированием нового понимания отношений человека и природы, предназначения познания и истинности знаний.
В конце XVIII – первой половине XIX в. произошла вторая глобальная революция, в результате которой слитное естествознание разделилось на несколько самостоятельных дисциплин, что положило начало дисциплинарно организованной науке. Механистическая картина мира утратила общенаучный статус, в отдельных дисциплинах образовались специфические картины реальности, а также собственные идеалы и нормы исследования. Изменились и философские основания науки, стали гетерогенными.
В это время социокультурная ситуация характеризовалась резким усилением производительной роли науки и ее коммерциализацией, вследствие чего начала формироваться система прикладных и инженерно-технических наук, происходила специализация сфер научной деятельности и становление специализированных научных сообществ.
Однако обе первые революции протекали в рамках классической науки.
Третья революция ознаменовала период неклассической науки (конец XIX – середина XX в.). В это время произошла «цепная реакция» революционных открытий в различных областях знания: теория относительности и квантовая теория, открытие делимости атома, концепция нестационарной Вселенной, квантовая химия, становление генетики, кибернетики и теории систем.
Для неклассической науки характерно понимание относительности истины, учитывание роли субъекта познания, следование принципам наблюдаемости и соответствия. Изменились и философские представления о соотношении части и целого, причинности и случайности и т.д.
Переход к неклассическому естествознанию был подготовлен изменениями в духовной культуре, кризисом мировоззренческих установок классического рационализма, осознанием связи между процессом познания, окружающими условиями и познающим субъектом.
Четвертая глобальная революция произошла в конце XX – начале XXI в. и осуществила переход к постнеклассической науке. На смену специализации пришла междисциплинарность, усилилось взаимовлияние наук путем «парадигмальной прививки идей». Объектами исследований все чаще становятся открытые саморазвивающиеся и исторически развивающиеся системы. Развитие таких систем характеризуется наличием точек бифуркации и необратимостью, что требует особой стратегии экспериментального исследования (чаще всего – вычислительный эксперимент на ЭВМ), а сами системы – наличием корпоративных эффектов. Особое место занимают «человекоразмерные» системы, в которые человек включен в качестве компонента, поскольку их изучение непосредственно затрагивает гуманистические ценности и связано с определенными ограничениями.
Научная картина мира создается в результате синтеза картин реальности, вырабатываемых разными науками, который основан на идеях эволюции и историцизма, на принципах синергетики и термодинамики неравновесных процессов (И. Пригожин). Переосмысливаются идеалы и нормы научного познания. Идеал нейтрального по отношению к ценностям исследования заменяется идеалом ценностно-целевого характера науки. Наука рассматривается в социальном контексте, с учетом социальных последствий.
Каждый тип научной рациональности характеризуется определенным уровнем рефлексии научной деятельности (включающей, главным образом, три объекта анализа – субъект, объект и средства познания). Классический тип сосредотачивает внимание на объекте, неклассический включает в сферу внимания также средства, а постнеклассической – и субъекта деятельности.
Появление каждого нового типа научной рациональности не отменяло, а лишь ограничивало предыдущий. И хотя каждый из типов характеризуется особыми основаниями науки, между ними существует преемственность, и достижения прошлых этапов развития науки не забыты и используются по-прежнему. [3]
Размышления о движении психологии в смене типов научной рациональности
Если переход от классической к неклассической науке произошел успешно, поскольку общество было к нему подготовлено, то за всего лишь полстолетия, в течение которых существовала неклассическая наука, общество не успело подготовиться к новым переменам, и, как указывает Т.Г.Лешкевич, переход к постнеклассической науке до сих пор не завершен: в то время как отдельные дисциплины уже перестроились, другие остаются на предыдущем этапе развития, поэтому наука в целом существует одновременно в двух типах научной рациональности.
Путь психологии, пожалуй, еще более извилист, чем у естественных наук, и, на мой взгляд, она сейчас существует «сразу во всех временах», то есть одновременно находится на классическом, неклассическом и постнеклассическом этапах развития, причем речь идет не только о разных областях науки, но и о взглядах разных ученых.
В нашем университете психологическое образование – в целом классическое. Среди преподавателей, у которых мне довелось учиться, я могу назвать всего троих, придерживающихся постнеклассических взглядов – В.А.Шкуратов с курсом методологических основ психологии, Д.В.Воронцов с курсом гендерной психологии и Г.А.Орлова с курсом истории психологии. Они перебрасывают узкий мост через пропасть между классикой и постнеклассикой, но едва ли найдется много студентов, сумевших пройти до конца по этому мосту без перил – ни бакалавриат, ни магистратура не формируют необходимые навыки и требуемый стиль мышления, и двух-трех семестровых курсов недостаточно, чтобы научиться мыслить в постнеклассическом духе.
Если говорить о психологии в целом, то можно назвать следующих ученых (не всегда психологов, но также философов, социологов и антропологов), чьи работы служат примером постнеклассической рефлексии: выдающийся представитель социального конструкционизма (движение, основанное на радикальном сомнении в объективности знания и полагающее, что все научные понятия конструируются в ходе социальных процессов; его представители ставят под сомнение непреложность таких психологических понятий, как эмоции, пол, личность и Я и др.) Кеннет Джерджен, философ Мишель Фуко (анализ психологии и психиатрии в труде «Психиатрическая власть»), психолог Ирина Сироткина, социологи Бруно Латур, Николас Роуз, Эва Илуз.
Анализ вышеперечисленного представляет слишком масштабную задачу для эссе, поэтому далее рассмотрим гендерную психологию как яркий пример существования психологии сразу в нескольких типах научной рациональности. Происходит это вследствие теоретических взглядов, которых придерживаются ученые, разрабатывающие или просто затрагивающие в своих работах гендерную тематику. Специфика этой тематики такова, что она часто «всплывает» в работах многих психологов, не имеющих отношения к гендерной психологии и зачастую совершенно незнакомых с ней.
Здесь нужно пояснить, что такое гендерная психология. Это раздел психологии, занимающийся изучением широкого круга проблем, связанных с гендером – сложным конструктом, наиболее ясное и четкое определение которого – «социально сконструированный пол». Это некий образ мужчины и женщины, мужественности и женственности (маскулинности и фемининности, выражаясь в терминах гендерной психологии), который создается в культуре и соотносится с биологическим полом, но в действительности не является с ним связанным. Различные по историческому развитию и географическому расположению социумы создают различные гендерные нормы и стандарты, следовательно, характеристика маскулинности и фемининности является социально, а не биологически обусловленной. Таков постулат гендерной теории, построенной на основе социального конструкционизма, в противовес утверждению биологического эссенциализма, что все социально-психологические свойства мужчин и женщин являются сущностными характеристиками, имеющими биологическую основу, и потому неизменными и неотъемлемыми.
Изучением гендерных норм, моделей, стандартов, стереотипов, идентичности и др. и занимается гендерная психология, а в широком смысле – всем, что связано с социально-психологическим аспектом бытия человека как мужчины или женщины. Таким образов, любое исследование, включающее сравнительный анализ (или просто приводящее сравнение) полученных данных у мужчин и женщин, вступает на поле гендерной психологии, порой – помимо воли и оставаясь в неведении. Зачастую авторы исследований интерпретируют результаты в соответствии со взглядами, которые с точки зрения гендерной психологии являются безнадежно устаревшими (т.е. с позиции биологического эссенциализма) – такие работы и относятся к классическому типу.
Переход от классического этапа к неклассическому можно показать ан примере научного пути Сандры Бэм, автора основополагающей работы «Линзы гендера». В начале своей научной карьеры Бэм находилась в рамках классической картины мира и изучала характеристики фемининности и маскулинности. Широко известен ее «Опросник половых ролей», созданный в этот период; им продолжают пользоваться и до сих пор, несмотря на то, что сама Бэм в «Линзах гендера» сделала заявление, что этот опросник «измеряет характеристики, которых нет». В этом труде она утверждает и развивает идею о том, что данные характеристики являются не сущностными, а социально сконструированными. На этой идее основана вся гендерная психология неклассического типа, которая составляет, пожалуй, основной пласт этой науки. Третий этап, неклассический, описывается, например, в работах Джудит Батлер, которая рассматривает как сконструированное понятие даже биологический пол, и в получившей широкое распространение квир-теории; она чрезвычайно сложна для понимания и подвергает сомнению еще больше утверждений и понятий, чем гендерная теория, однако ее я описывать не буду в силу своей недостаточной компетентности.
Что можно сказать в заключение? Современная психологии существует в причудливом разнообразии форм, но для того, чтобы ориентироваться в этих формах, а тем более – для того, чтобы внести эффективный вклад в развитие науки, необходимо развить способность ориентироваться в ней с точки зрения философии и истории науки. Рефлексия полезна для личности, но для науки она жизненно необходима.
Использованная литература:
1. Кун Т. Структура научных революций. – М.: АСТ, 2009. – 310 с.
2. Лешкевич Т.Г. Философия науки: Учеб. Пособие. – М.: ИНФРА-М, 2006. – 272 с.
3. Степин В.С. философия науки. Общие проблемы учебник для аспирантов и соискателей ученой степени кандидата наук. – М.: Гардарики, 2006. – 384 с.
Упоминаемая литература:[1]
1. Бэм С.Л. Линзы гендера. Трансформация взглядов на проблему неравенства полов. / Пер. с англ. — М.: «Российская политическая энциклопедия» (РОССПЭН), 2004. - 336 с.
2. Воронцов Д. В. Гендерная психология общения / Д. В. Воронцов. – Ростов н/Д: Изд-во ЮФУ, 2008. – 134с.
2. Джерджен К.Дж. Движение социального конструкционизма в современной психологии. / Социальная психология: саморефлексия маргинальности. Пер. с англ. – М., 1995.
3. Козлов В.В., Шухова Н.А. Гендерная психология. Учебник для вузов. – СПб.: Речь, 2010. – 270 с.
4. Латур Б. Нового Времени не было. Эссе по симметричной антропологии/ Пер. с фр. Д. Я. Калугина; Науч. ред. О.В. Хархордин. — СПб.: Изд-во Европ. ун-та в С.-Петербурге, 2006. — 240 с. (Прагматический поворот; Вып. 1).
5. Сироткина И.Е. Что мы выбираем, выбирая тесты? // Психология. 2004. № 4. С. 85–90.
6. Фуко М. Психиатрическая власть. Курс лекций, прочитанных в Коллеж де Франс в 1973—1974 учебном году / М. Фуко; Пер. с фр. А. В. Шестакова. — СПб.: Наука, 2007. — 450 с.
7. Illouz, Eva. Saving the Modern Soul: Therapy, Emotions and the Culture of Self-Help. Berkeley, CA: University of California Press. 2008.
8. Nicolas Rose. The Psychological Complex. – Routledge & Kegan Paul. London, Boston, Melbourne & Henley, 1985.
[1] Здесь приводятся литературные источники, которые я не цитирую и не использую непосредственно, но к которым обращалась при написании заключительной части эссе. Со всеми источниками я так или иначе ознакомилась за время своего обучения, с работой Эвы Илуз – опосредованно по статье Юлии Лернер «Теле-терапия без психологии, или как адаптируют Self на постсоветском телеэкране».
Дата добавления: 2019-03-09; просмотров: 113; Мы поможем в написании вашей работы! |
Мы поможем в написании ваших работ!