В дружный круг у елки встанем 29 страница
Достоверность этой, своего рода «культовой», легенды подтверждается тем, что она известна и в несколько иной редакции. А. А. Микулин требовал применить в клапанах авиадвигателей соли натрия. Ему возражали, говорили, что это разорит страну. Слушавшему их Сталину он говорит: «Товарищ Сталин! В политике вы гений, а в технике положитесь на меня!» Сталин подвел итог: «Если Микулин скажет, что нужны бриллиантовые клапана и это спасет жизнь летчикам, будем делать бриллиантовые!» (Молодая гвардия. – 2000. – № 9. – С. 240–241).
Надо ли говорить о том, что значила эта сталинская забота для наших «пассионариев»! Это они – ученые и поэты, летчики и артисты, конструкторы новой техники и мастера высоких урожаев – своим трудом создавали новый мир. Они рвались вперед и вверх, сметая все, казалось, непреодолимые преграды. Это были великие подвиги народного духа, неудержимо стремившегося на просторы исторического творчества. Единый порыв народа к светлому будущему, соединяясь с энергией сталинской воли, рождал яркие молнии подвигов. Им, сталинцам – энтузиастам самоотверженного труда, титанам творчества, гениям и героям той грозовой и победной эпохи, создателям великой державы – мы обязаны всем, что было лучшего в судьбе прошедших с той поры поколений советских людей.
Верность
Третьей – наряду с индустриализацией и коллективизацией – составляющей сталинской программы построения социализма в СССР явилась культурная революция. В первое послеоктябрьское десятилетие во всех сферах общественной жизни господствовали троцкистско-бухаринские мировоззренческие взгляды и методологические установки. Чтобы их преодолеть, нужна была не менее упорная борьба, чем в сфере политики.
|
|
|
Оттеснив от власти своих противников в ходе политической борьбы, Сталин буквально за несколько лет изменил культурный облик страны. Первоочередная задача – рост образованности населения. За каких-то пять лет, с 1928 г. по 1932-й, число учащихся в школах возросло с 12 млн. до 21 млн. человек. Почти в два раза! К 1937 г., за двадцать лет советской власти, в стране была полностью ликвидирована неграмотность, введено всеобщее обязательное начальное образование в деревне, семилетнее – в городах и рабочих поселках, развивалось высшее и профессионально-техническое образование. Число студентов к 1939 г. стало больше, чем во всех остальных европейских странах вместе взятых.
Главным при этом был «человекотворческий» потенциал образования. В противоположность пошлой троцкистской программе физической «переделки человека» Сталин делает приоритетом духовное развитие советских людей. Если в 20-е годы в стране получила распространение американская система образования – прагматичная, замкнутая на раннюю профессионализацию обучения, то в 30-е годы происходит поворот к традициям отечественного образования, – ему была возвращена фундаментальность, была усилена его гуманитарная составляющая. Был преодолен индивидуалистический характер воспитания, преимущественной ориентацией вновь становится развитие личности воспитанника посредством коллективной деятельности.
|
|
|
Культура как феномен индивидуального поведения выдвинулась в число базовых ценностей советской цивилизации. В 30-х годах понимание культуры эволюционирует в сторону семьи, образования, профессионального роста и бытовой культуры. Реанимируются некоторые черты стиля жизни образованных слоев дореволюционного общества. Внедряется культура одежды, жилища, питания, пропагандируются мода и личная гигиена. В 1935 г. СССР по выпуску парфюмерии превзошел Францию и занял третье место в мире после США и Великобритании. Появились журналы мод, в том числе, иностранные. «Правда» подчеркивала, что борьба за культуру быта – не эпизодическая кампания, а «длительная систематическая работа по культурному самовоспитанию, по внедрению культурных навыков в самые широкие слои рабочих» (Правда. – 1936. – 6 мая).
|
|
|
Однако вскоре стало понятно, что подобный акцент на бытовой культуре порождает стремление «выглядеть», «казаться», а не «быть», которое ведет к вытеснению внутренней, личностной культуры. Поэтому идеология стала перемещать этот акцент в сторону духовной культуры. Был взят курс на осуждение и вытеснение чисто внешних аспектов культурности. Потребительство, культивирование веселой и легкой, «красивой и разгульной» жизни молодежи были подвергнуты жесткой критике. В качестве убедительного примера можно назвать личное участие Сталина в «проработке» молодого писателя Александра Авдеенко как раз за воспевание подобных «ценностей», о чем он сам, уже в зрелые годы, поведал в автобиографической повести с характерным названием «Наказание без преступления». Оно, это название, свидетельствует, что поклонник «комфорта» и «барахла» (Сталин так и сказал: «барахольщик»), ни тогда, ни десятилетиями позже, когда писалась повесть, так и не смог уразуметь, за что он удостоился того «разноса» на самом высоком уровне [3, с. 218–223].
Одним из важнейших приоритетов воспитания и образования стало освоение ценностей русской духовной культуры, выработанных дворянской интеллигенцией, прежде всего – овладение правильным литературным языком, что требовало значительно более серьезных и продолжительных усилий, нежели покупка модных костюмов и патефонов. Понимая первостепенное значение культуры для подъема народного духа и расцвета державы, Сталин всячески способствовал распространению великих ее творений в народных массах, содействовал возвеличению ее творцов. Сегодня, когда А. С. Пушкин – явление всенародное, кажется, что так было всегда, что иначе и быть не могло. Между тем, он стал поистине всенародным только в год столетия своей гибели – в 1937-м. Его язык был принят в качестве речевого канона, а сам Пушкин предстал как наиболее яркий образец гражданственности и выразитель народного духа.
|
|
|
Сталинское государство стремилось сделать достижения национальной культуры достоянием масс, оно всей своей мощью поддерживало ее сохранение и дальнейшее развитие. Сочинения классиков русской литературы издавались миллионными тиражами. Именно тогда сложился феномен русской классики в восприятии не отдельных людей, а всего общества. Чтение было объявлено основной формой самообразования личности. Начитанность стала рассматриваться как знак образованности и культуры человека. На пропаганду достижений отечественной и мировой культуры работали печать и радио, школа и библиотека, кино и театр, концертные залы и клубы, – в результате эти ценности становились достоянием каждого члена общества. На передний план стали выдвигаться такие составляющие личностной культуры, как твердые убеждения и сознательность, – именно сюда переместились представления об истинных достоинствах советского человека.
Однако задачи культурной революции не сводились к ликвидации неграмотности и восхождению к высотам образованности, – это были только ее предпосылки, пусть и очень важные. Чтобы задачи социальных преобразований успешно решались, чтобы страна была духовно готова к самозащите, необходимо было утверждение новой идеологии, опирающейся на исторический опыт народа, традиции и ценности российской цивилизации. Надо было облечь все социально-экономические и политические перемены в формы народной культуры, обеспечить ее дальнейшее развитие, а также приобщение людей к духовным достижениям человечества. Смысловым центром, «стержнем» новой идеологии должен был стать идеал «советского социализма». В этом качестве новая идеология становилась орудием социальных преобразований и фактором сплочения общества перед лицом внешнего вызова, что очень отчетливо проявилось в последующие годы.
Как мы уже видели, сталинская идеологема предусматривала соединение революционного сознания с патриотической идеологией. При этом задачи преодоления социального неравенства постепенно, по мере утверждения социалистических принципов в общественной жизни отходили на второй план. Обретя необходимые политические рычаги, Сталин предпринимает радикальную реформацию большевистской идеологии: он делает крутой крен в сторону укрепления ее народных корней и внедрения патриотизма в сознание трудящихся масс.
С начала 30-х годов патриотизм становится одним из фундаментальных принципов государственной идеологии. А ведь незадолго до этого слово «патриот» означало врага революции, – не случайно большевики левацкого толка усмотрели в этих культурных новациях реставрацию в стране дореволюционных порядков. Действительно, вся последующая история СССР стала продолжением развития российской цивилизации на новой, модернизированной промышленно-технической, социальной и культурно-идеологической основе. И только встав на этот путь, Россия смогла противостоять экспансии Запада, нанеся поражение фашизму в Великой Отечественной войне, а в дальнейшем впервые в своей истории стала одной из двух величайших мировых «сверхдержав».
Патриотизм сталинского типа – это любовь к советской Родине и советскому народу. Патриотическая психология масс формировалась и крепла, прежде всего, благодаря новым общественным условиям – совпадению интересов человека с интересами общества, народа, государства. Каждый советский гражданин трудился на благо Родины и, соответственно, забота государства распространялась тоже на каждого. В этих условиях непатриотичное поведение представало как антисоциальное, – оно было неприемлемым с точки зрения общественной морали. Существовала великая общая цель, ради которой люди готовы были идти на жертвы. Умами и чувствами людей владели идеи глобального и эпохального масштаба. Была создана система морального поощрения патриотических поступков. Сами руководители государства подавали пример беззаветного служения социалистической Родине, последовательной борьбы за ее расцвет и могущество. На создание такой духовной атмосферы, которая взращивала бы патриотов, призваны были работать образование, литература, искусство.
Но эти революционные перемены в идеологии дались нелегко. Одним из плацдармов борьбы Сталина против адептов «интернационализации» нашей революции стал русский алфавит. В послереволюционные годы русская азбука (кириллица) была объявлена пережитком «лапотной» России. В 1918 г. под руководством наркома просвещения А. В. Луначарского была проведена реформа русской орфографии, проект которой был подготовлен еще до революции. Вскоре научный отдел наркомата просвещения выступил с предложением о введении латинского шрифта для всех народностей, населяющих территорию Советской республики. Это предложение вполне соответствовало логике приближения «отсталой» русской азбуки к «передовым» западноевропейским письменам.
Встретив сопротивление со стороны «Общества любителей российской словесности», тогдашние идеологи решили начать процесс латинизации с неславянских языков. Для них (как ранее бесписьменных, так и имевших свои системы письма), кроме мордовского, марийского и удмуртского, стали создаваться алфавиты на основе латиницы. Специальная комиссия наркомата просвещения, в недрах которой разрабатывались программы латинизации, 14 января 1930 года, в связи с завершением ввода новых алфавитов во все национальные языки, рекомендовала перевод на латиницу также и письменности славянских народов СССР. Обосновывалось это необходимостью перевода всех языков на единый алфавит, а в перспективе – создания всемирного интернационального алфавита на латинской основе. Руководитель комиссии Н. Ф. Яковлев писал, что «существование в СССР русского алфавита представляет собою безусловный анахронизм, – род графического барьера» [211, с. 35].
Однако к той поре в политических «верхах» сталинцы уже потеснили «интернационалистов», враждебных цивилизационным интересам России, и ситуацию удалось изменить. 16 января нарком просвещения РСФСР А. С. Бубнов направляет Сталину справку с выводами и рекомендациями комиссии по латинизации. Через десять дней последовало постановление Политбюро ЦК ВКП(б) с предложением «прекратить разработку вопроса о латинизации русского алфавита». Но реформаторы не унимаются: в конце июня 1931 года Всесоюзное совещание по орфографии выступило за проведение новой реформы русского алфавита. Принятый совещанием проект передали на утверждение коллегии наркомата просвещения. Сталин отреагировал моментально: 2 июля Политбюро принимает постановление, воспрещающее не только какие-либо реформы, но и всякие «дискуссии» о реформах русского алфавита. Персональная ответственность за исполнение постановления была возложена на наркома просвещения.
Через два года Сталин добивается нового решения – вернуть страну в лоно кириллицы. Было принято совместное постановление ЦК и СНК о введении обязательного обучения русскому языку в школах национальных республик. Его реализация началась 1 июня 1935 года, а перед самой войной, в июне 1941-го было официально объявлено об успешном переводе языков СССР на русский алфавит. Однако полностью процесс завершился только в 1953 г. русификацией письменности дунган в Средней Азии. Так была спасена корневая основа русской духовной культуры.
Решения Сталина были продиктованы бережным отношением к русскому культурному наследию и пониманием того, какова его роль в утверждении принципов социализма. Между тем, для тогдашних реформаторов русская культура не представляла никакой ценности. Одержимые идеей движения в сторону западной цивилизации они стремились подогнать нашу культуру к своим стандартам. Сталин же видел в языке и всей духовной культуре народа фундаментальное основание для строительства нового общества. В принадлежности к национальной культуре он усматривал основание для самоидентификации и утверждения патриотического сознания людей. Именно на этом основании он выстраивал духовное единство советских народов. В этом свете понятна и последующая его борьба против идей Н. Я. Марра в языкознании, представленная в книге «Марксизм и вопросы языкознания» [173].
Помимо языка, важнейший способ воспитания патриотически настроенных граждан – историческое образование. Известно, что прошлое освещает дорогу в будущее. Гордость за историческое прошлое способна поднять дух народа и мобилизовать его на новые свершения. К прошлому обращаются, чтобы понять настоящее и увидеть будущее. Между тем, до 1934 г. курс истории в советской школе преподавался по учебнику М. Н. Покровского, в котором история страны рассматривалась исключительно с классовой точки зрения, не было ни слова – о национальной истории русского народа. Россия была представлена как «тюрьма народов». Н. И. Бухарин, трактовавший историю России в духе М. Н. Покровского, выступал против «неонационалистической реабилитации царизма». Нарком просвещения А. В. Луначарский в статье «Просвещение и революция» утверждал: «Идея патриотизма – идея насквозь лживая… Преподавание истории в направлении создания народной гордости, национального чувства и т. д. должно быть отброшено!» (Молодая гвардия. – 2001. – № 9. – С. 251).
Но время борцов с русской историей и культурой уходило в прошлое: мощная рука сталинского государства все больше укрепляла в народном сознании поистине священный трепет перед историей России. Для Сталина было аксиомой, что только историческая память делает нас народом. В основу новой идеологии было положено уважение к русской истории, к великим ее именам. В преддверии суровых испытаний Сталин счел необходимым напомнить русским славную историю их предков, вдохнуть в них самосознание великого народа. Были освобождены ученые-историки, арестованные и отправленные в лагеря несколько лет назад. Вопрос о преподавании истории в школе неоднократно обсуждался на заседаниях Политбюро ЦК. Историк С. А. Пионтковский, присутствовавший на расширенном заседании Политбюро 20 марта 1934 г., в своем дневнике записал:
«Как только начал говорить Сталин, сидевшие в конце зала встали и подошли ближе. <...> На лицах было глубочайшее внимание и полное благоговение. Сталин говорил очень тихо. В руках он держал все учебники для средней школы, говорил с небольшим акцентом, ударяя рукой по учебнику, заявлял: «учебники эти никуда не годятся»... Что, говорит, это такое «эпоха феодализма», «эпоха промышленного капитализма», «эпоха формаций» – всё эпохи и нет фактов, нет событий, нет людей, нет конкретных сведений, ни имён, ни названий, ни самого содержания. Это никуда не годится. То, что учебники никуда не годятся, Сталин повторил несколько раз. Нам, сказал Сталин, нужны учебники с фактами, событиями и именами. История должна быть историей. Нужны учебники древнего мира, средних веков, нового времени, история СССР, история колониальных и угнетенных народов. Бубнов сказал, может быть не СССР, а история народов России. Сталин говорит – нет, история СССР, русский народ в прошлом собирал другие народы, к такому же собирательству он приступил и сейчас» [88, с. 56–57].
Подготовленные учебники были признаны непригодными для массового распространения. Был объявлен конкурс на новый учебник истории, – победил учебник профессора А. В. Шестакова, уже после конкурса отредактированный Сталиным и изданный для школьных библиотек с учетом его многочисленных и существенных исправлений и уточнений.
В 1936 г. философ-эмигрант Г. П. Федотов, придирчиво следивший за процессами в советской идеосфере, констатирует: «В школах <…> восстановляется история. В трактовке истории или литературы объявлена борьба экономическим схемам, сводившим на нет культурное своеобразие явлений» [198, с. 87]. Сам Сталин внимательно изучает опыт царей – созидателей великой российской державы – Ивана Грозного и Петра Великого. И не только их. Были возвеличены все, кто споспешествовал гордой ее поступи, – князья и императоры, ученые и полководцы, писатели и художники… В ореоле славы вошли в народное сознание имена Олега и Святослава Рюриковичей, Александра Невского и Дмитрия Донского, Кузьмы Минина и Дмитрия Пожарского, Михаила Ломоносова и Дмитрия Менделеева, Александра Пушкина и Николая Некрасова, Александра Суворова и Михаила Кутузова, Федора Ушакова и Павла Нахимова…
Может быть, потому, что они отстаивали народные интересы перед господствующими классами? Далеко не всегда. Разве не Сталин способствовал героизации полководческих деяний А. В. Суворова? Между тем, классовая позиция великого полководца была выражена с предельной четкостью: летом 1774 года он участвовал в разгроме армии Емельяна Пугачева, а осенью лично конвоировал поверженного предводителя крестьянского восстания от реки Яик до Симбирска. Но Суворов успешно воевал с врагами России и тем самым спасал народ от иноземного порабощения, что ничуть не менее значимо, нежели классовая борьба за народное счастье. И подвиги во имя России, считал Сталин, не должны быть забыты: они будут вдохновлять народ на новые подвиги – во имя социалистического Отечества.
Перед войной появились художественные произведения высокого патриотического звучания – романы «Петр Первый» А. Н. Толстого и «Севастопольская страда» С. Н. Сергеева-Ценского, кинофильмы «Александр Невский», «Минин и Пожарский», «Суворов», «Петр Первый»… Так Сталин учил нас уважать свою историю, свою культуру, свою самобытность и самостоятельность. И грозной осенью 41-го он воззвал именно к памяти наших великих предков – славных рыцарей Отечества. В 1941–1942 годах были учреждены ордена Суворова и Кутузова, Нахимова и Ушакова.
Под неослабным контролем Сталина в литературе, музыке, живописи происходит возврат к русской традиции классического реализма – на новой основе: складывается социалистический реализм как главенствующее направление в литературе и искусстве. Отношение Сталина к художественной интеллигенции определялось гражданской позицией художника, которую он считал также и мерой таланта. Он, сам на заре сознательной жизни воспевший высокие помыслы человека, хорошо понимал: быть подлинным творцом можно только исповедуя возвышенные, праведные идеалы, которые, по словам любимого им А. П. Чехова, «тревожат воображение». Поэтому он стремится объединить творцов искусства на основе верности народным идеалам. Как уже говорилось, для такой страны, как наша, совершенно особое значение в этом отношении имеет литература. Для Сталина главный критерий талантливости – верность народу, его культурным традициям, его мечтам, его идеалам.
Дата добавления: 2019-02-26; просмотров: 126; Мы поможем в написании вашей работы! |
Мы поможем в написании ваших работ!