В дружный круг у елки встанем 15 страница
Однако, будучи противником западничества, Сталин не был и славянофилом в буквальном смысле слова: отдавая должное славянофильской идее культурной самобытности страны, он считал необходимым преодоление одностороннего традиционализма и включение западного опыта в ткань русской культуры. Сталину, в отличие от «старых» славянофилов, была ясна целесообразность обогащения русской национальной культуры достижениями других культур. В этом качестве он рассматривал и культуру других народов нашей страны, и культуру европейских наций, достижения которых он считал возможным «встроить» в организм русской культуры, не разрушая при этом ее глубинные архетипы.
Подчеркнем в связи с этим, что революционный марксизм был нужен России не только для разрешения острейшего социального противоречия между трудом и капиталом. Марксистская «социальная технология» была ей необходима также и в силу все большего отставания от Запада в технико-экономическом отношении. Сталин прекрасно понимал, что в таком состоянии страна не сможет сохранить свою государственную самостоятельность и культурную самобытность. Нужен был рывок вперед – создание новой России – в соответствии с марксистской социально-экономической программой.
Вместе с тем, было бы ошибкой трактовать перспективы российской цивилизации узко экономически. У нас духовная культура – первейшее дело, «первее», нежели экономика, – поэтому необходимо было сплочение народа вокруг общей идеи, которая издавна трактовалась как «русская идея». Чтобы «проектировать» новую Россию, в марксистскую теорию надо было «встроить» идею «соборности», идею общенародного единства, которая позволила бы стране выстоять в борьбе за свою государственную самостоятельность и культурную самобытность.
|
|
|
Нельзя допустить, полагал Сталин, чтобы обострение классовых конфликтов привело к самоистреблению народа и к гибели государства. В борьбе за изменение классовой природы государства нельзя идти до его разрушения, тем более – до уничтожения носителей государственности. В духовной культуре, в искусстве классовые акценты временны, преходящи: рано или поздно здесь на первый план выходит мера таланта, – именно она определяет общенациональное содержание ценностей культуры. Интеллигенция же – в силу своего общественного положения как носителя национальной культуры – призвана выступить социальной базой консолидации общества на этой основе.
Но отсюда следовало, что надо отказаться от присущей «интернационалистскому» марксизму абсолютизации классового подхода к пониманию и преобразованию общества. Этот подход надо было соединить с национально-цивилизационным, «государственническим» подходом. Интернационализм чреват недооценкой национальной специфики, преувеличением роли общих интересов классовой борьбы на международной арене. «Классический» марксизм, опиравшийся на анализ западноевропейского капитализма, утверждал первенство интернационально-классовых интересов пролетариата перед национально-государственными интересами, что было вполне оправданно, учитывая цивилизационное единство западных стран. Однако такой подход превращался в свою противоположность, будучи распространенным на Россию, – этого не понимали европейски ориентированные вожди российской социал-демократии, находившиеся многие годы в эмиграции.
|
|
|
Сказанное, впрочем, не означает, что Сталин не сумел оценить всемирное значение нашей революции. Еще в декабре 1924 года он говорил, что «победа революции в одной стране, в данном случае в России», имеет международное значение: «Она есть вместе с тем начало и предпосылка мировой революции» [152, с. 396]. Поэтому неправы те, кто считает «победу революции в одной стране чисто национальным и только национальным явлением» [152, с. 400–401]. Но здесь же он разъясняет свое понимание места и роли Октября в мировом революционном процессе: «…Появился такой новый фактор, как огромная Советская страна, лежащая между Западом и Востоком, между центром финансовой эксплуатации мира и ареной колониального гнета, которая одним своим существованием революционизирует весь мир» [152, с. 397].
|
|
|
Как следует отсюда, продолжение нашей революции он видел не в воспламенении мирового революционного пожара, не в политике «экспорта революции», а в том влиянии, которое Советская страна, ее успехи в созидании нового общества оказывают на умы людей в других странах. Сталинская логика, недоступная его оппонентам «слева» и «справа», опиралась на понимание исторической миссии России, выработанное классиками русской философии, которое легко укладывалась в сознание Сталина, пронизанное токами русской народной культуры. Поэтому совершенно не случайно он становится во главе «большевиков-державников».
Свою твердую и неизменную позицию по этому вопросу он с предельной ясностью излагает в беседе с американским газетным магнатом Р. Говардом, состоявшейся в марте 1936 года. В связи с заявлением Сталина, что Советский Союз не собирается навязывать свои порядки другим народам, между собеседниками состоялся такой диалог:
|
|
|
«Говард. Означает ли это Ваше заявление, что Советский Союз в какой-либо мере оставил свои планы и намерения произвести мировую революцию?
Сталин. Таких планов и намерений у нас никогда не было.
Говард. Мне кажется, мистер Сталин, что во всем мире в течение долгого времени создавалось иное впечатление.
Сталин. Это является плодом недоразумения.
Говард. Трагическим недоразумением?
Сталин. Нет, комическим. Или, пожалуй, трагикомическим.
Видите ли, мы, марксисты, считаем, что революция произойдет и в других странах. Но произойдет она только тогда, когда это найдут возможным или нужным революционеры этих стран. Экспорт революции – это чепуха. Каждая страна, если она этого захочет, сама произведет свою революцию, а ежели не захочет, то революции не будет. Вот, например, наша страна захотела произвести революцию и произвела ее, и теперь мы строим новое, бесклассовое общество. Но утверждать, будто мы хотим произвести революцию в других странах, вмешиваясь в их жизнь, – это значит говорить то, чего нет и чего мы никогда не проповедовали» [169, с. 106].
Понимание Сталиным взаимосвязи национального и интернационального в политике основывалось на его теоретических воззрениях. Он был крупнейшим марксистским теоретиком национального вопроса. В социал-демократической среде обычно считалось, что национальный вопрос касается лишь российских «инородцев», страдающих от великорусского гнета. Поэтому задача революции трактовалась здесь как освобождение инородцев от этого гнета. Сталин понимал национальный вопрос намного глубже и диалектичнее. Теории наций и национальных отношений он посвятил свои книги «Марксизм и национальный вопрос», «Национальный вопрос и ленинизм», «Марксизм и вопросы языкознания», а также целый ряд статей, докладов и других устных выступлений.
Для Сталина нация есть «исторически сложившаяся устойчивая общность людей, возникшая на базе общности языка, территории, экономической жизни и психического склада, проявляющегося в общности культуры» [139, с. 296]. Эти признаки нации выступают факторами ее внутренней сплоченности, что и определяет роль нации в общественных процессах. Из сталинской теории следует, что нация – это самодостаточная форма общности людей: она сама обеспечивает все необходимые условия своего существования. Этим она принципиально отличается от класса, всегда занимающего лишь определенное место в системе общественного производства, осуществляемого, как правило, в рамках национальной общности. Каждый общественный класс, находясь в какой-либо экономической системе, нуждается в наличии других классов, ее образующих. Нация, в предельной абстракции, могла бы существовать одна. В реальности же каждая нация так или иначе включена в единую систему – мировое сообщество наций.
В сталинском понимании нация предстает тем более сплоченной и единой, чем гармоничнее классовые отношения внутри нее. Однако и при наличии классовых антагонизмов нация не исчезает, в ней не возникают некие «две нации», представленные противоположными классами. Каждый класс занимает в обществе свое место, но между ними существует и экономическая взаимозависимость, и духовно-культурная общность.
В одной из своих последних теоретических работ – в книге «Марксизм и вопросы языкознания» – Сталин глубоко проанализировал роль языка как фактора национальной консолидации, независимого от классовых отношений. А ведь именно язык составляет реальный культурный базис нации, – он существенно обусловливает ценностные ориентации, менталитет, верования и другие составляющие национальной культуры. Этот факт, конечно, не отменяет особенностей духовной культуры различных классов и социальных слоев, но между ними всегда есть нечто существенно общее. Единство нации обусловлено всеми четырьмя ее признаками и является тем более глубоким, чем интенсивнее выражен каждый из них.
В процессе становления наций формируется национализм как идеология и политика национальной консолидации. На этом этапе национализм выступает как идейно-политическая позиция национального достоинства, способствующая сплочению нации и защите ее самостоятельности. В этом качестве национализм сыграл в XX в. выдающуюся роль в развитии национально-освободительного движения. Однако в русле этой же тенденции, проявляющейся при иных условиях, национализм становится идейной и эмоционально-психологической позицией национального превосходства, крайним выражением которой явился немецкий фашизм. Заметим, что вспышки национализма в этой («нацистской») форме происходят и по сей день, но серьезные политики, умудренные историческим опытом, остерегаются педалировать национальные чувства, чтобы избежать рецидивов нацизма и противостояния на национальной почве.
Национализм исторически был более или менее острой проблемой для России, одна из важнейших особенностей которой – ее многонациональность. Несомненно, что культурам народов нашей страны присуща фундаментальная общность культурных архетипов, таких как коллективизм, государственность, духовность, – что, собственно, и сделало возможным существование множества наций и народностей в едином государстве. Сталин, при всем том, понимал, насколько опасны для нашего государства проявления «местного» национализма, которые становятся «оборотной стороной», своего рода «эпифеноменом» развития национального самосознания. Четко различая грань между национализмом как фактором сплочения нации и национализмом, стремящимся к ее обособлению, он всемерно поощрял и развитие наций в социально-экономическом отношении, и расцвет национальных культур. При этом он внимательно отслеживал проявления национального «местничества» и жестко пресекал их.
Располагая и глубокими теоретическими знаниями в этой области и «наркомовским» опытом, Сталин прекрасно понимал, что политические и административные рычаги здесь могут сыграть лишь вспомогательную роль. Основные же факторы национальной сплоченности заключены в социально-экономическом и идейно-психологическом сближении народов. Осмысливая этот факт в теоретическом плане, он как раз в социальном единстве и культурной общности советских народов увидел источник принципиально иного феномена общественного сознания, а именно – советского патриотизма.
Сталин хорошо знал, что патриотизм как в его специфически русской, так и общероссийской ипостаси, всегда был главной духовной крепостью, стоявшей на пути западной экспансии, направленной на расчленение и порабощение России. Патриотическое сознание объединяло лучших ее сынов – независимо от их национальной принадлежности. При этом патриотизм нашего народа исторически сомкнулся с его государственническими воззрениями и чувствами. Сталин отчетливо видел, что возникновение социалистического общества создает новый социальный фундамент патриотизма: любовь к Родине соединяется с присущим ей достоинством справедливого общественного строя. Фактом становится патриотизм нового, высшего типа – как всеобщее чувство любви трудового народа к социалистическому Отечеству. При этом Отечество в своих существенных чертах отождествляется с народным государством. Не случайно же в годы войны самым духоподъемным стал боевой призыв, в котором имя Родины накрепко соединилось с именем Сталина как символом Советского государства.
Так патриотизм занял одно из важнейших мест среди идеологических оснований сталинизма и его политической стратегии. Патриотизм стал советским, государственным патриотизмом, – именно в этом качестве он оказался в фокусе всех проявлений массовой социальной активности. Поэтому и на воспитание патриотизма, побуждающего к трудовым свершениям и ратным подвигам во имя настоящего и будущего Советского государства, направляются неослабные усилия Сталина. Заметим в связи с этим, что в начале 90-х именно «националистическая карта» была разыграна врагами советского строя. Национализм – и «местный» и «великорусский» – как антипод советского, т. е. общероссийского, патриотизма стал, едва только для этого созрели необходимые социальные и политические предпосылки, идейной основой сепаратизма, разрушившего великое государство, дотоле казавшееся нерушимым.
Наконец, подчеркнем еще один важный акцент в идеологии сталинизма. В далеком 1913 г. в работе «Марксизм и национальный вопрос» Сталин отмечает: «В России роль объединителя национальностей взяли на себя великороссы» [139, с. 304]. Позднее, в советские годы, он приходит к мысли, что русский народ – «самая советская нация», что именно русскому духу наиболее близок идеал коммунистического общественного жизнеустройства. Другие народы России тоже оказались «предрасположенными» к социализму – уже в силу своей приобщенности к русской культуре. Однако Сталину представляется особо ценным именно национально-русский характер советской власти, отчетливо выражающей своеобразие русской народной культуры. Он говорит о том, насколько значимы для советской государственности «истинно русские настроения» как феномены национального характера.
Потому и отводит он русскому народу особое место среди других советских народов: «Все народы Советского Союза равноправны, но и среди равноправных бывают первые. Русский народ является первым среди равноправных народов» [181, с. 316]. 24 мая 1945 года, на приеме в Кремле в честь командующих войсками Красной Армии он, умудренный опытом тяжелейшей войны, называет русский народ «наиболее выдающейся нацией из всех наций, входящих в состав Советского Союза» и подчеркивает, что «он заслужил в этой войне общее признание, как руководящей силы Советского Союза среди всех народов нашей страны» [172, с. 196].
Государственно-патриотическая идеология сталинизма, опирающаяся на русский народ как свою корневую основу, явилась мощнейшим духовным фактором обретения Советской Россией статуса великой мировой державы. К этому Сталин стремился с первых шагов своей политической деятельности: еще в 1920-м он с гордостью констатировал, что «в лице России растет величайшая социалистическая народная держава» [147, с. 389]. На этом идейном плацдарме основывается его политика по отношению к окраинным губерниям бывшей Российской империи, направленная на «превращение их в советские страны, тесно связанные с центральной Россией в одно государственное целое» [145, с. 359].
Сталинской национальной политике обязано сплочение народов России вокруг русского народа и возникновение подлинного братства советских народов. Такая политика закономерно и естественно привела к появлению единого советского народа – принципиально новой, межнациональной общности людей. В этом был глубокий всемирно-исторический смысл: крепкое и сильное народное государство становилось маяком для трудящихся всех стран и континентов в их борьбе за социальный прогресс.
Итак, теорема Сталина – это соединение марксистской социальной теории с духовными основами общественной жизни, выработанными в тысячелетней истории России и запечатленными в народной культуре. Размышляя в русле марксистской идеи социального прогресса, Сталин сумел наполнить ее «цивилизационным» содержанием: народная культура была осознана им как важнейший духовный фактор преобразования жизни страны. Поэтому сталинизм предстает как теоретическое развитие идей не только западного марксизма, но и русского социализма, как идеология утверждения социализма на почве русской культуры, как политика созидания великой народной державы.
Выработанный народной культурой принцип организации общественной жизни (особый тип коллективности) был воспринят Сталиным как культурная «матрица» советского социализма. «Настроенность» российского общества на социализм, полагал он, обусловлена как особым типом экономических отношений, так и формой социального жизнеустройства, системой культурных императивов, ценностей и идеалов.
Это, прежде всего, коллективность. Сталин, высоко ценивший коллективистские традиции, рожденные в глубинах народной жизни, увидел и по достоинству оценил специфику российского типа социальной организации, которая не противопоставляла коллективное и личностное начала в существовании и развитии общества. Он выдвинул задачу утверждения коллективистских начал в организации производственно-трудовой деятельности людей. В выборе сталинским гением оптимальной для тех условий пропорции коллективности-индивидуальности как раз и была заключена энергия духовного взлета, совершенного тогда нашим народом.
Это, далее, социальное равенство и справедливость, обеспеченные трудом на общее благо и распределением материальных продуктов труда в соответствии с его социальной мерой. Впервые в мировой истории для всех были созданы одинаковые «стартовые» возможности в виде социальных гарантий в сферах здравоохранения и образования, а также возможности последующего физического и духовного развития, измеряемые единой мерой – общественно значимым трудом.
Это также исторически обусловленная культурными предпосылками система подлинного народовластия – участие народа в государственном и общественном управлении посредством общественных организаций и органов советской власти. Центром этой системы стала большевистская партия – авангард советского народа в его великих свершениях.
Наконец, это подчинение всех социальных процессов задаче совершенствования духовной культуры общества и личностного развития каждого советского человека. Советский тип социализма, направляя созидательную энергию миллионов на общегосударственные и общенародные дела, тем самым придавал ей духовно-нравственную направленность. На этой же почве вырос и советский патриотизм как важнейшая духовная ценность, принятая всем обществом и каждым советским человеком.
Солидарность основной массы народа с идеологическими принципами сталинизма позволила сторонникам самобытного развития страны, сгруппировавшимся вокруг Сталина, оттеснить идеологов мировой революции от лидерства в партии и взять курс на построение советского социалистического государства под руководством русского народа. Отстаивая принцип лидерства СССР в мировом историческом процессе, Сталин возродил традиционную «русскую идею» на новой основе. Она была соединена с марксизмом как передовой социальной технологией, опираясь на которую страна создала мощную технико-экономическую базу, разрешила за счет этого спор с Западом и отстояла свою самобытность.
Сегодня произошел отрыв наших социальных и личностных ориентиров от культурных корней, нарушена историческая преемственность, в результате чего прогресс общества резко затормозился. Возрождение традиционных форм общественной жизни, выработанных народной культурой и явленных в своей высшей форме в сталинскую эпоху, – категорический императив нашего времени. Русский (советский) коммунизм – это для нас некая историческая судьба, освященная глубинной традицией форма социального жизнеустройства, а в конечном итоге – способ самосохранения. Отказаться от него, принять западные ценности, значит, погибнуть. Пока мы это не осознаем, мы будем жить в состоянии перманентного социального кризиса без всякой надежды на достойное будущее. В лучшем случае, нам уготована участь полуколониального существования и постепенного замещения российского этноса выходцами из других цивилизаций.
Дата добавления: 2019-02-26; просмотров: 142; Мы поможем в написании вашей работы! |
Мы поможем в написании ваших работ!