ЧАСТЬ 16: ЛЕОПАРД И ЛЕОПАРДИЦА
Время быстро летело, и иногда приносило неожиданные сюрпризы. Так было с Аманой, когда она пришла с водопоя и обнаружила, что сына нигде нет. Она конечно привыкла, что он приходит и уходит, последнее время это стало обычным делом, но все равно волновалась, поэтому принюхавшись она взяла его след и пошла по нему. Запах был слабый, но без сомнения это был он.
След привел ее к низкому, но густому кустарнику, за которым слышались голоса. Полная любопытства, она осторожно залезла в него, и тихо выдохнула, когда увидела открывшуюся перед ней картину.
Чуи стоял неподалеку, смеясь, а другой леопард, самка, то подкрадывалась к нему, то отбегала прочь, лукаво оглядываясь через плечо. Чуи присел и прыгнул вслед за ней, игриво рыча он догнал леопарду и тоже отпрыгнул от нее. Какое–то время они так играли, постепенно сокращая расстояние, пока наконец не остановились друг напротив друга, устав от прыжков и смеха и запыхавшись. Чуи осторожно подошел ближе и потерся носом о плечо самки, тихо мурлыкая. Она лизнула его в щеку, возвращая ласку, и какое-то время они стояли вместе, уютно прижимаясь друг к другу.
Смущенная, Амана как можно тише полезла назад, и пошла обратно, едва замечая дорогу. Она думала о маленьком пушистом клубке, который она нашла в выгоревшем поле, так давно. Эмоции захлестнули ее. Она вернулась на свое любимое место отдыха и тихо села, а глаза жгли слезы.
|
|
|
Чья–то пятнистая морда выглянула из кустов и уставилась на нее:
– Амана? Любимая, что с тобой? – Фахари пробрался сквозь плотные заросли, подошел к ней, сидящей с опущенной головой, и поцеловал в щеку. – Что случилось?
– Ничего, – тихо улыбнулась она. – Ничего.
– Если это 'ничего' делает тебя такой несчастной, c этим надо что–то делать!
Она всхлипнула и внезапно обняла его:
– Это все Чуи, милый. Он вырос и все... ты знаешь, что у него теперь есть девушка?
Фахари улыбнулся:
– Нет, но я рад это слышать. Тебя это беспокоит?
Она кивнула:
– О, Фахари, я помню, когда он был маленьким... как он играл с хвостом, как бежал ко мне, чтобы я его поцеловала и все было хорошо… как он поймал этого кролика и был так счастлив, что просто обязан был показать его мне, ты же помнишь...
Фахари лег рядом и ласково погладил ее по плечу:
– Любимая, теперь он взрослый и должен уйти. Так устроен этот мир.
– Я знаю. Теперь будет так тихо без него... а ты всегда в своих патрулях... О боги, как же я устала от одиночества! – она закрыла лицо лапами и разрыдалась. Фахари сидел рядом и тихо гладил ее, шепча на ухо слова утешения, в которые сам старался поверить.
Этой же ночью, в свете полумесяца, состоялась незыблемая церемония.
|
|
|
Чуи стоял неподвижно, в то время как Фахари трижды обошел вокруг него, осторожно вдыхая его запах.
– Как твое имя, сын?
– Чуи, отец.
Фахари покачал головой:
– Нет. С этой ночи ты – Кахарабу ('янтарь', суах.), имя, которое я дал тебе с матерью при рождении. Это твоя ночь, сын мой. Бегай с ветром и танцуй под звездами. Наслаждайся нашей компанией в полной мере. С завтрашнего дня - ты леопард, свободный вершить свою собственную судьбу... и никогда она не пересечется с нашей. – Фахари закончил ритуал и подошел ближе к сыну. – Пусть твоя ветвь никогда не сломается, сын мой, – его голос дрогнул, – Здоровья детенышам и хорошей жизни.
Кахарабу кивнул, дрожа от волнения. Он посмотрел на Аману, которая почтительно стояла позади леопарда и подошел к ней. Она склонила голову и коснулась с ним лбами.
– Ты спасла мне жизнь. Мама, я всегда буду тебя помнить, – слеза скатилась по его щеке, впитываясь в шерсть.
Амана вытерла его щеку, ее голос дрожал:
– Будь осторожен. Ты всегда будешь моим маленьким Чуи. Ты никогда не будешь один, потому что, куда бы ты ни пошел, мое сердце всегда будет рядом с тобой.
Он молча кивнул и сделал шаг назад. Из темноты послышался зов, и он ответил на него и направился в заросли, пока его пятнистая фигура не растворилась в темноте ночи.
|
|
|
ЧАСТЬ 17: ПОТЕРЯ
Сперва Амана почти не изменилась, но уже через неделю Фахари стал всерьез волноваться о ней. Как и раньше, она приходила поспать с ним вместе, но ее усталость была намного больше, чем обычная львиная сонливость.
Она подошла к нему, тихая и изможденная, и молча упала рядом. Он положил лапу на ее грудь и почувствовал ребра.
– Ты в порядке, любимая?
– Наверное.
– Это не ответ.
Амана вздохнула:
– Фахари, у меня сердце не каменное. Я волнуюсь за Чуи.
Фахари нежно рассмеялся:
– Волнуешься о нем? Я знаю, он сейчас с самкой, но я немного поговорил с ним о наследстве. Ему есть где охотиться.
– Я не это имела в виду. Три года он был для меня всем, я его воспитывала, любила... мы жили вместе.
– И теперь тебе одиноко? Джейха тоже была в сильной депрессии, когда разбежались наши первые.
Амана никогда раньше не думала об его возрасте:
– Сколько у тебя было выводков?
– Кахарабу был во втором. Боже благослови ее, она была хорошей женой, – он посмотрел ей в глаза. – Прости. Я не должен был упоминать ее при тебе.
– О нет, пожалуйста. Какой она была?
– Красивой, веселой и серьезной – все сразу. Она любила детей так сильно, как ты... Чуи, – он погладил ее по лицу. – Ты была очень хорошей леопардой. Но сейчас ты львица, которая глубоко скорбит о своем прайде. Ты ждешь, что я буду чем–то вроде пятнистого льва, но это не так. Здесь, в лесу, нужно охотиться в одиночку, чтобы выжить. Это не значит, что я отшельник – я просто реалист. Я такой же, каким был мой отец, и жить так же – это лучшее выражение моей любви к нему.
|
|
|
– Это очень мило с твоей стороны, Фахари. Тем не менее, Чуи был моей жизнью. Однажды, когда я сказала, что мне одиноко, ты ответил, что у меня есть Чуи. А теперь кто составит мне компанию, а любимый?
– Если бы ты позволила, я мог бы стать еще ближе, – он погладил львицу лапой.
– Да, на один короткий момент. Ты знаешь, о чем я.
– Да, знаю. Я много думал об этом, – он перевернулся и посмотрел ей в глаза. – Я искренне люблю тебя. И это не просто страсть. В жизни каждой леопарды есть три великие любви: это ее мать, ее детеныши и ее любимый.
– Ее любимый? – она смущенно улыбнулась.
Он протянул лапу и нежно погладил её грудь:
– Такое прекрасное тело, рядом, я должен признаться, у меня были фантазии. Готов поспорить, что луна и солнце светились бы от удовольствия.
Длинное и протяжное мурлыкание вырвалось у нее из груди, когда она коснулась его лапы своей:
– Ты умеешь поднять настроение. Возможно ты и есть пятнистый лев.
ЧАСТЬ 18: ХОД ВЕЩЕЙ
У Фахари была нелегкая жизнь, но она ему нравилось. Он внимательно следил за своей территорией, и время быстро текло.
Для Аманы время наоборот шло медленно. Без Чуи ее жизнь потеряла смысл. Без сестер по прайду или детенышей, она отчаянно пыталась хоть чем–то наполнить свои одинокие будни.
Однажды вечером Фахари в шоке увидел, как она метит границу СВОИМ запахом. Амане пришлось долго и терпеливо объясняться, прежде чем оскорбленный леопард успокоился, и они разошлись с миром.
Ее отчаяние было настолько велико, что она пыталась подружиться с барсуком, живущим недалеко от старой пещеры Джейхи. Какое-то время она за ним наблюдала. Сперва барсук решил, что его выслеживают. Целую неделю он задавался вопросом, пытается ли она поймать его. Наконец он вышел и сказал: "Я так не могу, ну нападай уже! Я все равно дам тебе отпор!"
– Но я не хочу!
– Врешь! Ты хочешь напасть на меня, когда я не буду готов!
Потребовалось два дня, чтобы убедить его, что она не собирается его есть, но он все равно скрывался.
– Я просто хочу поговорить, – умоляла она. – Ну так говори, кто тебе не дает? – отвечал барсук, продолжая копать. Позже она поняла, что ключ к общению, это понять, какие вещи его интересуют.
– Как далеко идет эта нора? – спросила она однажды.
Барсук оживился:
– Ты правда думаешь, что я тебе скажу? Хочешь найти второй выход, да? Вот так и знал, что ты хочешь меня сожрать!!
Амана расплакалась:
– О Боги, да не хочу я! Пожалуйста, просто поговори со мной! Ты так много работаешь, наверняка есть ЧТО–ТО, что ты можешь рассказать об этом? Я схожу с ума от одиночества! Просто поговори со мной, неважно о чем, хоть о чем-нибудь!"
Барсук увидел ее слезы:
– Держите себя в лапах, Мисс. Это очень некрасиво, когда такой большой хищник плачет как котенок.
Он осторожно подошел к ней и посмотрел в глаза. Она протянула лапу и прикоснулась к нему. О Боги, она коснулась другого разумного живого существа!
Он резко отпрянул:
– Не будем торопиться! Я все еще не уверен, что могу тебе доверять. Это может быть ловушкой, – он увидел ее лицо и добавил: – А может быть и нет.
Значит-таки есть надежда! Она всегда могла найти его, он был умен и даже остроумен, в некоторой грубой, но милой манере. В эту ночь она впервые улыбнулась за долгое время.
На следующий день она принесла ему небольшого кролика и положила у входа в нору.
– Что это??
– Это тебе! Видишь, если бы я хотела есть, то съела бы кролика. Он свежий, попробуй!
Барсук откусил кусочек:
– Неплохо. Спасибо, – затем сказал: – У меня нет времени на разговоры. Нужно копать туннели и вычистить комнаты.
– Понятно, – она повернулась уходить.
– Приходи завтра. У меня будет больше времени.
Она оглянулась и улыбнулась.
На следующий день она опять пришла:
– Привет!
Барсук высунул голову и улыбнулся:
– Привет! Я сейчас!
Он нырнул в нору и вернулся, таща что-то странное:
– Это для шеи!
– Для шеи??
– Да! Редкая штука! Люди одевают их себе на шею! Я это нашел. Думаю ее потеряли.
Она с удивлением смотрела на бусины, вырезанные из слоновой кости:
– Зачем они это носят?
– Не знаю. Я думаю, оно приносит удачу.
– Неужели! – ей хотелось понюхать и потрогать эту вещь, но увидев встревоженный взгляд, она не стала пугать барсука.
– Почему ты живешь в этой норе? – спросила львица.
– А почему ты живешь на земле? – парировал он. – Эта нора укрывает от дождя. По крайней мере, пока дренаж расчищен, чем я и занимался вчера. И мне нужно подготовить гнездо.
– Гнездо? – она улыбнулась, глядя на него. – У тебя есть подруга?
– Есть одна, – ответил он с легкой улыбкой. – Это наш третий выводок.
– Ах ты везучий негодник!
– А что насчет тебя? Держу пари, у тебя много сильных детёнышей.
Амана закусила губу и ее глаза стали краснеть: "У меня был один выводок, если ты это имеешь в виду".
Барсук сразу все понял: "Ты симпатичная. У тебя будут еще".
– Спасибо. Ты хороший друг... Не помню, как твое имя.
– А я его не говорил. Извини, мне пора идти.
– Я тебя не обидела?
– Нет. Самка ждет, – уходя он оглянулся на нее. – Ибрагим.
– Ибрагим?
– Так меня зовут.
– Ой, Амана.
– Рад познакомиться с тобой, Ойамана.
– Нет, просто Амана, – она застенчиво улыбнулась.
– До завтра, Амана.
Даже такие короткие разговоры были важны для нее. Между ночевками с Фахари и визитами к барсуку, казалось у нее стало получаться какое-то подобие жизни.
Она пыталась разговаривать с Фахари, во время отдыха, но обычно он был сонный и неразговорчивый. Зато его можно было гладить по плечу и спать в обнимку.
На следующее утро, пораньше, она пришла к своему другу барсуку:
– Это я, Амана! Все в порядке, Ибрагим! Я просто хочу пожелать тебе доброго утра!
Она услышала шорох в кустах. Там сидел шакал, спешно обгладывая то, что осталось от старого барсука.
– Ты что делаешь??
Шакал поднял глаза на нее:
– Уходи! Это всего лишь барсук! Тебе его и на один зуб не хватит!
– Оставь его в покое, черт тебя побери! – она в бешенстве погналась за шакалом. – Я убью тебя медленно и жестоко!! Я убью тебя!!
Но шакал оказался быстрым и сообразительным, и вскоре ей пришлось прекратить бесплодную погоню.
В этот день Амана сильнее обычного прижалась к Фахари и попыталась убедить его остаться с ней. Этим она только разозлила леопарда, который еще раз напомнил ей, что он не пятнистый лев.
ЧАСТЬ 19: ЛЮБОВЬ
Постепенно ее душевная пустота усугубилась беспокойным волнением в теле. У нее началась течка. То, что должно было приносить счастье, принесло лишь мучение. Ее эмоциональные потребности возросли вместе с физическими, и она обнаружила, что плачет от разочарования, промахнувшись на охоте, или даже банально поскользнувшись, переходя ручей.
Длительные отлучки Фахари, которые раньше воспринимались нормально, теперь стали почти невыносимы, и она провела много долгих часов без сна, представляя, как ходят мышцы под его лоснящейся, пятнистой шкурой когда он двигается и какие странные и прекрасные у него глаза, когда он ей улыбается. Ей было интересно, и она попыталась представить себя под его гибким и страстным телом, но у нее не получилось. Она понятия не имела, чего от него ждать, если бы он воспринимал ее как свою собственную самку.
В ту ночь она спала беспокойно. Ей снилась мать, она лежала на боку и мягко и умиротворяюще урчала. Маленькая Амана подползла к ее животу, нашла сосок и стала пить молоко. Молоко было вкусное и густое, и она массировала лапами живот матери, чтобы увеличить поток. Большая материнская лапа нежно погладила ее, и она улыбнулась, удовлетворенно хрюкнув.
Она проснулась. Вокруг стелилась черная пустота ночи, а ее лапы массировали землю. Она заплакала:
– О боги, как же мне одиноко! Пожалуйста, помогите мне! Пожалуйста!!
Пришел день. Она волнуясь ждала, когда настанет время их обычного совместного дневного сна. Часы тянулись бесконечно, и когда солнце, наконец, приблизилось к зениту, она увидела Фахари и была готова на что угодно, лишь бы удержать его с собой на час или два.
– Привет, Амана, – он зевнул и направился к лежке, мягкому месту в траве, где нет камней и палок, и где муравьи не мешают спать.
– Фахари! – его красота согрела её сердце, и на волне эмоций она вскочила и почти сбила его с лап, своим любвеобильным приветствием. В последний момент она спохватилась и крепко поцеловала его. – Я так рада тебя видеть!
– Это я уже понял, – он широко улыбнулся и лизнул ее в щеку. – Как у тебя дела? – он удивленно смотрел на нее, пораженный ее необычным поведением, когда она потерлась об него всем своим телом, затем наклонив голову медленно лизнула бок. – В чем дело, девочка?
Она обвила хвостом его грудь и передние лапы, и тут он понял. Её запах опьянил его, он пытался бороться, но это было так же невозможно, как выпрыгнуть из собственной шкуры:
– Послушай, начал он неуклюже. – Нам не нужно этого делать... ты… я... мы… ты же сама сказала, мы не должны...
– Разве тебе не нравится? – спросила она, с легкой улыбкой наблюдая за его реакцией. – Или может я тебе не нравлюсь? – она потерлась шеей об его спину, затем погладила бок. – Разве я не привлекательна?
– Конечно, но... ты говорила…
– Послушай внимательно, Фахари. Я помню, что ГОВОРИЛА, как я рада тебя видеть, – она лизнула леопарда в щеку и выдохнула в ухо. – ОЧЕНЬ рада. Я пьянею от твоего мягкого, мускусного запаха. Люби меня, Фахари!
Он вздрогнул от ее прикосновения:
– О боги! Любимая, ты уверена?
Она нежно шлепнула его в ответ, затем положила передние лапы ему на плечи и страстно вылизала лицо. Урча в ответ он нежно обнял ее и они застыли, раскачиваясь, в объятиях любви. Амана хихикнула, затем перенесла вес вперед и укусила леопарда за ухо. Удивленный Фахари опрокинулся на спину и лапы львицы крепко прижали его к земле.
Он расплылся в улыбке и лизнул ее в нос:
– Читер.
– Нет, дорогой, – она улыбнулась и медленно провела лапой по его груди, опускаясь все ниже, обводя когтем контуры пятен на его животе, чувствуя, как в нем разжигается страсть. – Мой замечательный леопард. Мое пятнистое сокровище.
Он вопросительно посмотрел ей в глаза, но увидел в них только любовь и желание. Фахари обнял лапами ее сильную шею и притянул к себе, целуя:
– Моя прекрасная львица.
Она нежно вылизала ему лицо, затем встала с него и низко присела, прижимаясь к земле и оглядываясь на него. Немного нервничая он подошел, страстно провел языком по львиной шее и неловко остановился, понимая, насколько он мал, в сравнении с ней.
Амана заметила его неуверенность и вытянув шею, с любовью лизнула его горло:
– Не пытайся быть львом. Просто люби меня как получится, люби меня как леопард.
Он обнял ее, затем подошел сзади:
– Как бы ни получилось, просто помни, как сильно я люблю тебя.
– Как бы ни получилось, я просто помню, что рассказывают о леопардах.
– Что именно?
Она подмигнула:
– Ну, ты знаешь.
На его лице расцвела широкая улыбка:
– Да ну?
– Спроси кого угодно.
Он закрыл глаза и всей грудью вдохнул ее пьянящий аромат. Дыхание перехватило и получился длинный, волнующий вздох. Дрожа от нетерпения и ничего больше не боясь, он обнял ее мягкое, золотое тело.
ЧАСТЬ 20: СОЗДАВАЯ БУДУЩЕЕ
Фахари поцеловал львицу в щеку:
– Ну, как тебе? Только говори правду.
Она перекатилась на спину:
– Иди сюда, мой большой мальчик. Слухи оказались правдивы, – она похлопала лапой по его груди, когда он усталый упал рядом с ней. Львица обняла мягкими лапами леопарда за шею и поцеловала пятнистое лицо:
– Мама хочет, чтобы ее Папа немного отдохнул. У них еще долгий день впереди!
На морде Фахари расцвела счастливая улыбка. Он был в восторге от ее золотого тела, и что еще важнее – его достоинство и репутация леопардов не пострадали:
– Я так рад, что встретил тебя, девочка.
– Мы всегда будем вместе, мой пятнистый любовник. Каждый день, каждый год, я буду любить тебя всей душой и телом.
– И да, и нет.
– Что это значит?
– Я отдаю свою жизнь тебе. Я буду твой, пока не умру. Но мне нужно следить за территорией и охотиться. У меня нет львиц, чтобы охотились за меня.
– Возможно нет. Но ты не можешь обвинить меня в том, что я этого не хочу.
Она отмахнулась от его возражений, как обычно. Но когда счастливый Фахари уснул, она долго лежала без сна, задумавшись. Да, на какое–то время у нее есть партнер и общение. Но что будет дальше? Снова одна и без возможности иметь детей?
Как вечерняя тень, нарастала ее тревога, просыпались страхи, усиленные чувственностью. Она пришла в ужас. Одна! Опять одна и без надежды!
Она тихо вывернулась из его объятий и направилась к границе, разделяющей лес и саванну. Она точно знала, куда идет.
Утаму остановился и пригнувшись обнюхал, затем пометил кусты, подтвердив свою собственность на эту землю. Вздохнув, он встряхнулся от головы до хвоста и возобновил обход, его уши неустанно поворачивались на любой звук, оценивая в нем степень угрозы или отбрасывая как незначащий. Когда он привык владеть своей территорией, он научился выделять из шума пение птиц, приятный гул пчел или шелест ветра - звуки, которые хотя и были приятными сами по себе, но лишь отвлекали его от прямых обязанностей.
Внезапно он вздрогнул и застыл, внимательно осматриваясь. ЭТОТ звук был чужим. Его уши поднялись, и он грозно зарычал:
– Кто здесь? Выходи, СЕЙЧАС ЖЕ!
Из травы выглянуло лицо, которое он видел в бесконечных снах:
– Утаму?
– Амана! – он взревел от восторга и подбежал к ней, прижавшись щекой и нежно гладя. – Я так рад снова увидеть тебя!
Она посмотрела ему в глаза:
– Правда?
Утаму отступил на шаг и его лицо стало серьезным:
– Послушай, я много думал о том, что скажу, если еще раз тебя увижу... поэтому пожалуйста, не перебивай, просто слушай. Я много думал, и хочу, чтобы ты привела своего леопардового сына. Я не в восторге от них, но, если ты его любишь, я должен дать ему шанс".
– В самом деле? Ты это серьезно??
– Серьезнее, чем все, что я когда-либо говорил.
Амана грустно улыбнулась:
– Я рада... но он уже не со мной.
Его уши опустились:
– О боги... Прости. Он умер?
– Нет, просто вырос. Он ушел и сейчас работает над нашими первыми внуками.
– Прошло столько времени? – Утаму покачал головой, затем тихо потерся носом. – Пожалуйста, приходи... позволь мне показать тебе новый дом.
Амана погладила его лапой:
– Позже… У меня остались дела, которые нужно закончить в первую очередь.
Когда она вернулась, Фахари был почти в панике:
– Где ты была? Я ужасно волновался! – он нежно поцеловал ее и куснул за ухо. – Ты готова, дорогая? Я могу подождать, пока ты успокоишься, если все еще нервничаешь.
– Я ухожу. Так будет лучше для нас обоих. Больше ты меня не увидишь.
Он смотрел на нее, в шоке, моргая глазами:
– Все было так плохо? Прости! Я думал, тебе тоже понравилось!
Амана вздохнула и лизнула леопарда в щеку:
– Все было хорошо. Дело не в этом. Дело в том, что я львица, и я хочу...
– Льва??
– Нет, милый! Детей! И какое-нибудь общество. Я здесь одна и мне некуда податься, – слеза скатилась по ее щеке и упала на лапу. – Ты леопард. Ты не можешь жить, как лев, я это уважаю и понимаю. Я очень тебя люблю, но я никогда не буду здесь счастливой.
В отчаянии Фахари казалось что его сердце сейчас разорвется, а мир вокруг рухнул:
– Я буду оставаться рядом с тобой. Я буду твоим прайдом, только не бросай меня, Амана! Пожалуйста!
Из львов только она могла понять, какую жертву он готов принести:
– Но ты не сможешь дать мне детей, Фахари. Я молода и снова хочу быть матерью. Найди себе хорошую самку, относись к ней так, как относился ко мне, и боги снова сделают тебя отцом.
Фахари смотрел на нее и его взгляд менялся от недоверия к гневу:
– Прекрасно! Значит ты хочешь бросить меня и уйти к своим друзьям. А я боялся, что так или иначе, ты будешь пытаться меня изменить. Я люблю себя таким, каким я есть. Свободным, независимым, леопардом!
Уязвленная, она пристально посмотрела на него: "Если ты действительно так считаешь – живи как хочешь! Невелика потеря!", – ее плечи тряслись от гнева, она развернулась и на заплетающихся лапах пошла прочь. Каждый шаг отрывал кусок от ее сердца, лапы дрожали и подгибались, ей стоило титанических усилий идти вперед. Наконец она остановилась, глубоко вдохнула и оглянулась.
Фахари стоял неподвижно, в полуобороте и тоже смотрел на нее, глаза его сверкали подобно умирающему огню. Издав отчаянный, мяукающий крик, Амана повернулась и побежала к нему, встретившись на полпути и уткнулась мордой в его плечо:
– Я люблю тебя так же сильно, как и ты. О боги, я сейчас умру! Отец детенышей еще жив. И он хочет меня. Пожалуйста, пожелай мне счастья.
Фахари кивнул, его веки дрожали, он боролся, чтобы сохранить достоинство и не расплакаться перед ней, как котенок:
– Я желаю. У меня нет выбора. Но, пожалуйста, считай это место своим домом. Возвращайся, когда вспомнишь, кто действительно любит тебя, – весь дрожа, он поцеловал ее горло и потерся щекой о щеку, – Амана, я хочу тебя. Займись со мной любовью последний раз. Чтобы ты могла вспомнить, что есть настоящая любовь, прежде чем пойдешь по темной дороге!
Она печально покачала головой:
– Я должна сохранить себя для моего льва. Когда-то меня уже изгнали за измену. Не хочу, чтобы это повторилось, – она нежно лизнула его в щеку, затем отстранилась. – Прощай, дорогой.
Он мягко потер свою щеку лапой, смотря как львица исчезает в траве: “Боги, как же я ее люблю!”
"Пока я дышу, это будет твой дом. Возвращайся ко мне!" – крикнул он вслед.
ЭПИЛОГ:
Амана лежала подобно сфинксу, напротив места, где умерли ее детеныши. Норы больше не было, ее размыли дожди, забив грязью и листьями то, что осталось. Большой колючий куст так и не вырос снова, но вся земля вокруг была покрыта зеленым ковром травы. Нельзя было и представить, что здесь когда–то бушевал пожар, но Амана все помнила. Она чувствовала себя рядом с Катой, Джамили и Хаму, ее первыми детенышами. Время вылечило ее боль, превратив ее скорее в сожаление. Это помогло ей вспомнить все хорошее, что у них было. Улыбнуться, думая о нежном сердце Джамили, застенчивой Кате и шумным проказам Хаму. Джамили полюбил бы Чуи и Фахари. Он был так полон любви, что не видел ни в ком зла.
"Мой добрый, маленький мальчик, – прошептала Амана. – Я не забыла тебя. Я не забыла никого из вас".
Фахари шел своим обычным маршрутом. Его привычки не изменились, на что и рассчитывала Амана.
– Амана??
– Фахари??
Она смотрела, как удивленное выражение на его лице сменяется легким неодобрением:
– Я думал, ты ушла навсегда. Что ты здесь делаешь, так далеко от своего прайда?
– Мы были захвачены львом–бродягой. Утаму мертв. На этот раз точно, – она опустила голову: – Я потеряла его дважды.
Фахари мрачно кивнул, но в глазах его не было особого сожаления:
– Печально. Предположу, что ты не полностью получила то, о чем вы там договорились.
– Я пойму, если ты на меня немного обижен.
– Ты чертовски права. Еще как обижен!
–Ты сказал, что я могу вернуться. Я пришла сюда, надеясь, что предложение еще в силе.
– Я всегда держу свои обещания. Можешь здесь охотиться – я не буду мешать.
Амана тяжело села:
– Неужели ты совсем не рад меня видеть?
– Когда–то я был рад тебя видеть. И посмотри, к чему это привело? – он угрюмо фыркнул. – Значит твой лев мертв, а мне предоставлена великая честь заполнить пробел, который он оставил в твоей жизни? Наверное, я должен прыгать от радости.
Амана вздохнула:
– Фахари, я всегда любила тебя. И я вернулась, сама. В этот раз все будет иначе.
– Хотел бы я тебе верить. Но вот смогу ли? Чем ты докажешь, что в этот раз все будет иначе?
Амана шагнула к нему и её сердце разбилось, когда она увидела, что он сделал шаг назад. Расстояние между ними было не только физическим. Слезы побежали у нее из глаз:
– О, Фахари! Я не хотела тебе говорить, пока не буду уверена, что нас здесь ждут...
Он увидел ее слезы и немного смягчился:
– Нас?
Она глубоко вдохнула и медленно выдохнула:
– Я беременна, – ее голос дрожал. – Я надеялась, что ты полюбишь их, потому что они мои. Ты ведь хотел, чтобы у нас снова были детеныши. Но любишь ты меня или нет, у меня нет выбора. Мне некуда больше идти.
Он просветлел:
– Ты говоришь так, как будто это плохие новости. Ты собираешься родить? Мне кажется ты должна быть счастлива!
Амана подняла глаза и встретила его взгляд:
– Фахари, сможешь ли ты когда-нибудь меня простить? Сможешь ли полюбить меня так, как это было раньше?
Он стал прямо, выпятив грудь:
– А теперь послушай, – сказал он авторитетно. – Пока ты заботишься о моих детенышах – ты моя самка, и я оставляю за собой право время от времени проверять, как ты их воспитываешь, ты признаешь мою власть, а в ответ я защищаю тебя и твою территорию от....
Она внезапно прыгнула на него, сбив леопарда с лап. Прижав его изящное, пятнистое тело к траве, она неустанно целовала его:
– Фахари! Я больше никогда тебя не брошу, клянусь!
Фахари улыбнулся, впервые за последние месяцы. Он протянул лапу и погладил львицу по щеке:
– Добро пожаловать домой, родная.
КОНЕЦ: ПЯТНИСТЫЙ ЛЕВ
Дата добавления: 2019-02-22; просмотров: 123; Мы поможем в написании вашей работы! |
Мы поможем в написании ваших работ!