Возвращаясь к повествованию об Игоре, автор передает плач жены Игоря — Ярославны.
На Дунае Ярославнин (жены Игоря — дочери Ярослава Осмомысла) голос слышится (голос Ярославны долетает до крайних границ Руси — до берегов Дуная), кукушкою безвестною рано (она) кукует: „Полечу, — говорит, — кукушкою по Дунаю, омочу бобровый рукав в Каяле реке (где потерпел поражение Игорь), утру князю (Игорю) кровавые его раны на могучем его теле“.
Ярославна рано плачет в Путивле на забрале (на переходах городских стен), приговаривая: „О ветер, ветрило! Зачем ты, господин, веешь наперекор (навстречу русским полкам)? Зачем мчишь хиновские стрелочки на своих легких крыльицах на воинов моего милого (в битве на Каяле ветер дул на русских со стороны моря, со стороны половцев)? Разве мало тебе было в вышине под облаками веять, лелея корабли на синем море? Зачем, господин, мое веселье по ковылю (ты) развеял?“.
Ярославна рано плачет в Путивле городе на забрале, приговаривая: „О Днепр Словутич! Ты пробил каменные горы (в местах днепровских порогов) сквозь землю Половецкую. Ты лелеял на себе Святославовы (Святослава Всеволодовича киевского) насады (суда с „насаженными“, надшитыми бортами) до стана Кобякова (до стана половецкого войска хана Кобяка, разбитого Святославом за год до похода Игоря). Прилелей (же), господин, ко мне моего милого, чтобы не слала рано я к нему слез на море (где в Приазовских степях находился в плену Игорь).
Ярославна рано плачет в Путивле на забрале, приговаривая: „Светлое и трижды светлое солнце! Для всех ты тепло и прекрасно: к чему (же), господине, простерло (ты) горячие свои лучи на воинов моего милого? В поле безводном жаждою им луки согнуло, горем им колчаны заткнуло?“ (В трехдневном бою воины Игоря жестоко страдали от жажды).
|
|
|
Как бы в ответ на мольбу Ярославны, бог указывает путь Игорю к бегству в Русскую землю.
Прыснуло море в полуночи, идут смерчи облаками. Игорю князю бог путь указывает (этими приметами) из земли Половецкой в землю Русскую к отчему золотому столу (в Чернигове).
Описание бегства Игоря.
Погасли вечером зори. Игорь спит, Игорь бдит, Игорь мыслью поля мерит от великого Дона до малого Донца. Коня в полночь Овлур (крещеный половец, дружественный Игорю) свистнул за рекою, велит князю разуметь: князю Игорю не оставаться; (Овлур) кликнул, застучала земля (под копытами коней), зашумела (потревоженная) трава, вежи половецкие задвигались (половцы заметили бегство Игоря). А Игорь князь поскакал горностаем к (прибрежному) тростнику и белым гоголем на воду. Вскочил (на той стороне реки) на борзого коня (приготовленного ему Овлуром за рекою) и соскочил с него серым волком. И побежал к излучине Донца, и полетел соколом под облаками, избивая гусей и лебедей к завтраку, и обеду, и ужину. Когда Игорь соколом полетел, тогда Овлур волком побежал, стряхивая собою студеную росу: (оба) ведь надорвали своих борзых коней.
|
|
|
Разговор Игоря с рекой Донцом.
Донец говорит: „(О!) князь Игорь, немало тебе величия, а Кончаку нелюбия, а Русской земле веселия!“.
Игорь говорит (в ответ): „О Донец! Немало тебе величия, лелеявшему князя (Игоря) на волнах, стлавшему ему зеленую траву на своих серебряных берегах, одевавшему его теплыми туманами под сенью зеленого дерева; ты стерег его (Игоря) гоголем на воде (твой чуткий к приближению человека гоголь предупреждал его об опасности), чайками на струях (твои чайки, поднимаясь с воды, предупреждали его о приближении погони), чернядями на ветрах (чуткими к приближению человека чернядями). Не такова-то, — говорит (Игорь), — река Стугна; скудную струю имея, поглотив чужие ручьи и ладьи, расширенная к устью, (когда-то) юношу князя Ростислава (брата Владимира Мономаха) заключила (утопила во время бегства от половцев после поражения). На темном берегу Днепра плачет мать Ростислава по юноше князе Ростиславе. (Тогда) уныли цветы от жалости и дерево с тоской к земле приклонилось.
|
|
|
Погоня за Игорем. Разговор Гзака и Кончака о том, как удержать Игоря в плену.
То не сороки застрекотали: по следу Игоря едут (разговаривая — „стрекоча“) Гзак с Кончаком. Тогда вороны не граяли, галки примолкли, сороки не стрекотали (в противоположность помощи Игорю гоголей, чаек, чернядей — вороны, галки и сороки молчали), полозы (степные змеи) ползали только. Дятлы стуком (в зарослях деревьев в глубоких долинах степных рек) кажут путь к реке (Игорю), да соловьи веселыми песнями рассвет возвещают.
Говорит Гзак Кончаку: „Если сокол (Игорь) к гнезду (на родину) летит, расстреляем соколенка (сына Игоря, Владимира, оставшегося в плену) своими золочеными стрелами“.
Говорит Кончак Гзаку: „Если сокол к гнезду летит, то мы соколенка опутаем красною девицею (женим его на половчанке)“.
И сказал Гзак Кончаку: „Если опутаем его красною девицею, не будет у нас ни соколенка, ни красной девицы (оба уйдут на Русь), и станут нас птицы (соколы — русские) бить в степи Половецкой“ (русские станут вновь воевать против нас, если упустим заложника).
То все „стрекотали“ Гзак с Кончаком, а вот что сказали Боян с Ходыной о Русской земле, когда в ней нет князя.
Сказали Боян и Ходына — песнотворцы Святославовы (Святослава Ярославича) — старого времени Ярослава, Олега князя (Олега Святославича — „Гориславича“) любимцы: „Тяжко голове без плеч, беда телу без головы“, (так и) Русской земле без Игоря.
|
|
|
Исполнилось все не так, как „стрекотали“ Гзак с Кончаком. Ликование в Киеве и во всей Русской земле по поводу возвращения Игоря.
„Солнце светится на небе, (а) Игорь князь в Русской земле“: (это русские) девицы поют (славу Игорю) на Дунае, — вьются голоса (их) через море до (самого) Киева. (То) Игорь (вернувшись из плена) едет (в Киеве) по Боричеву (подъему) к (иконе) святой Богородицы Пирогощей. Села рады, города веселы. (Вся Русская земля, до далеких дунайских русских поселений, радуется возвращению Игоря).
Дата добавления: 2019-02-22; просмотров: 250; Мы поможем в написании вашей работы! |
Мы поможем в написании ваших работ!