Первая Пуническая война, 264–241 годы до н. э 5 страница
Интересно, почему испанская конница была вооружена и обучена как македонская конница Филиппа и почему продолжала придерживаться тактики, от которой эллинистические армии отказались более столетия назад? Как уже говорилось, прибрежные районы Испании испытывали сильное греко-финикийское влияние примерно с VI века до н. э.[85] Возможно, греческие наемники и торговцы ознакомили жителей прибрежной зоны с македонской тактикой незадолго до Первой Пунической войны. Фальката практически ничем не отличалась от махайры, которую использовала конница Филиппа.[86] Греческий историк Ксенофонт говорит, что махайра имеет персидское происхождение.[87] Однако согласно греко-английскому словарю в начале IX века фессалийцы использовали махайру в жертвоприношениях, и, значит, она имеет греческое происхождение.[88] Была ли махайра персидского или греческого происхождения, но, вероятно, финикийские торговцы завезли ее в Испанию, где ее, внеся небольшие изменения, стали изготавливать и в конечном итоге вооружили махайрой испанскую конницу и пехоту.[89]
Но даже если испанские всадники задолго до прибытия Гамилькара в 237 году до н. э. имели фалькату, то далеко не бесспорно, что в то же время они позаимствовали тактику веления боя у македонцев. Более вероятно, что кто-то обучал их сражаться так же, как сражалась конница Филиппа. Гамилькар, закаленный в сражениях профессиональный солдат, несомненно, знал историю греческой войны и о той роли, которую Филипп II сыграл в развитии конницы. Будучи профессиональным военным, Гамилькар, возможно, понял, что испанская конница использует то же оружие, что и конница Филиппа, и, возможно, обучил свою конницу сражаться так, как сражалась конница Филиппа. Как бы то ни было, но конница, которую Гамилькар и Гасдрубал оставили Ганнибалу, была внушающим ужас, действенным боевым оружием. У Ганнибала было значительное преимущество перед римлянами, конница которых была вооружена и обучена как традиционная греческая конница, с которой так легко расправился Филипп.
|
|
|
Галльская пехота
Большая часть галльской пехоты была мобилизована Ганнибалом из племен, проживавших в долине реки По в Италии. В 390 году до н. э. галлы напали на Рим, захватили и разграбили его. На протяжении следующего столетия они неоднократно вторгались в Центральную Италию. Всего за семь лет до того, как Ганнибал вторгся в Италию, семидесятитысячная армия галлов перешла Апеннины, пытаясь воспрепятствовать проникновению римлян в долину реки По. Неудивительно, что галлы, учитывая их долгую историю конфликта с Римом, были союзниками Ганнибала и составляли 40 процентов его армии в Италии. Эти племенные воины жили ради войны, славы и грабежа.
|
|
|
Галлы были тяжелыми пешими воинами, вооруженными шлемом, большим щитом и длинным мечом. Любопытно, что, хотя в то время лучшие кольчуги изготавливали галлы, некоторые из них сражались по пояс обнаженные. Они были намного выше и сильнее, чем средиземноморские народы, и пугали римлян своим ростом, светлой кожей, длинными волосами, боевыми танцами и грозным боевым кличем. Их атаки были безудержными, а их обычай отрубать головы внушал ужас.[90] Римские историки среди слабостей галлов отмечают недостаток выносливости, склонность к панике и стремление покинуть поле боя после того, как получены голова поверженного врага и достаточное количество добычи.[91]
Галлы формировали отряды тяжелой пехоты и редко использовались в качестве застрельщиков. Их основным оружием был обоюдоострый меч с закругленным концом длиной в ярд (около метра), предназначавшийся для рубящих ударов. Сделав несколько взмахов над головой, галльский воин опускал свой меч как топор. Подобная техника требовала значительного пространства, и, вступив в бой, воин, можно сказать, сражался как самостоятельная боевая единица, полагаясь исключительно на свою ловкость и сообразительность. Галльский щит был овальным, сделанным из дубовых досок, обтянутый войлоком или кожей. Его большой размер объясняется тем, что многие галлы сражались без доспехов. Галльское восьмифутовое копье либо бросалось одной рукой, либо вообще не использовалось, и галлы очень быстро перешли на римский пилум. Хотя галлам был по душе индивидуальный бой, они обычно сражались в сомкнутом строю, сдвинув щиты, иногда держа щиты внахлест. Согласно Ливию, «они мчались на противника, как дикие животные, полные гнева и воодушевления, без всякого строя вообще… слепая ярость никогда не оставляла их, пока было дыхание в их телах… даже со стрелами и копьями, вонзившимися в них, они продолжали сражаться одной только силой духа, пока длилась их жизнь».[92]
|
|
|
Конница галлов
В галльской коннице служили знать, короли и вожди племени. Из защитного вооружения у них была кольчуга, шлем и маленький круглый щит. Основным оружием конницы, как и пехоты, были копье и меч. Галльская конница обычно не вступала в бой с вражеской пехотой, а атаковала вражескую конницу в традиции одиночного героического поединка. Конница совершала набеги и проводила разведку, захватывала ключевые позиции и заманивала в засаду вражеских фуражиров и разведчиков. Галльская конница редко сражалась как тяжелая, хотя в битве при Каннах четыре тысячи галльских всадников следует отнести к тяжелой коннице. Галльскими войсками было трудно управлять во время сражения, и карфагенские полководцы часто использовали их в качестве ударной силы для нанесения удара в центр противника. Эта тактика приводила к тяжелым потерям, и галлы жаловались, что иногда Ганнибал использует их в качестве пушечного мяса (как он сделал это в битве при Каннах). По ходу войны они постепенно заменяли свое традиционное оружие на захваченное у римлян.
|
|
|
Нумидийская конница
Нумидийская легкая конница была лучшей и самой надежной конницей Ганнибала. Иногда противники Карфагена, иногда союзники, служившие ради общих интересов, но главным образом наемники, эти отряды прибыли из Нумидии, области в Северной Африке, занимавшей часть современного Алжира. Ливий пишет, что нумидийские «лошади и всадники поджарые; всадники без кольчуг, и из оружия у них только копья».[93] Нумидийские всадники действительно не имели мечей и, вероятно, ничего иного, кроме ножа для ближнего боя. Будучи прирожденными всадниками, нумидийцы скакали без седла, используя в качестве средства безопасности веревку, наброшенную на шею лошади. Они не использовали поводья и уздечку, управляя лошадью при помощи ног, голоса и прута. Их основным оружием были легкие копья и дротики. В качестве защитного вооружения обычно использовали маленький круглый щит, но иногда вместо щита набрасывали на руку шкуру. Они были специалистами в маневренной войне: атаковали, отступали, маневрировали и снова атаковали, но уже в другом месте. Они были незаменимы для проведения разведки, набегов и засад, но не столь полезны, как тяжелая конница, для использования в качестве ударной силы против пехоты. В Каннах нумидийская конница не смогла самостоятельно оттеснить римлян, и пришлось прислать ей в помощь испанскую конницу. Зато в качестве преследователей им не было цены.
Слоны
Первым западным полководцем, который столкнулся со слоном как с орудием войны, был Александр Великий. Это произошло во время войны с персами, которые, в свою очередь, вероятно, узнали о слонах от индийцев. Слоны индийского царя Пора в битве при Гидаспе доставили много проблем армии Александра. Хотя Александр никогда во время войны не использовал животных, в войнах преемников Александра и эллинистических армий средиземноморские государства обычно использовали слонов. Карфагеняне впервые столкнулись со слонами, когда в 310 году до н. э. Агафокл Сиракузский вторгся в Африку и попытался захватить Карфаген, и во время войны карфагенян с Пирром на Сицилии в период с 278 по 276 год до н. э. После войны с Пирром карфагеняне включили новый род войска в состав своей армии — боевых слонов, заменив ими боевые колесницы. Впервые карфагеняне использовали слонов в битве при Акрагасе (262 год до н. э.), а затем в битве при Панорме (250 год до н. э.). Греки и карфагеняне отлавливали и обучали лесных африканских слонов из-за невозможности получить больших индийских слонов. Высота в плечах обитателя Марокко и Алжира, вымершего африканского лесного слона, составляла семь-восемь футов, в то время как у знаменитого африканского саванного слона — тринадцать футов, а у индийского слона — десять футов.
Слоны были не разведенные в неволе, а отловленные в дикой природе. Старались поймать молодых слонов, не старше пяти лет, но дрессировать их начинали с десятилетнего возраста. Лесные слоны полностью вырастали к двадцати годам, и их рабочий возраст находился в промежутке от двадцати до сорока лет. В дикой природе слон жил шестьдесят лет, а в неволе редко жил больше сорока лет. Двигаясь со скоростью три мили в час, он мог с тяжелым грузом пройти в день пятнадцать — двадцать миль, а без груза в среднем сорок миль в день. Лесные слоны любили воду и были хорошими пловцами. Трудность Ганнибала в переправе слонов через Рону, возможно, была связана с тем, что его слоны, выросшие в неволе, никогда не видели воды.[94]
Во время Первой Пунической войны Карфаген содержал отряд из трехсот слонов, которые размешались в стойлах, находившихся в нижнем ярусе казематов, отделявшихся от городской стены крытым проходом. Все тридцать семь слонов Ганнибала, которые участвовали в переходе через Альпы, остались живы. В битве на реке Треббия Ганнибал использовал слонов для прикрытия пехоты, и слоны задержали наступление римлян на флангах. Когда битва закончилась, то оказалось, что погибло двадцать девять слонов. Из оставшихся восьми только один, Сур, пережил зиму. Когда при переходе через болота Ганнибал подхватил глазную инфекцию, офицеры убедили его, что ему будет удобнее ехать на слоне. В 215–214 годах до н. э., несмотря на римскую блокаду, карфагенянам удалось тайно привезти в Южную Италию сорок слонов. Ганнибал использовал этих животных, чтобы прорвать фронт римлян в сражении с Марцеллом в 209 году до н. э.
Еще более важную роль слоны играли на Испанском театре боевых действий. Во всех главных битвах в Испании Сципиону приходилось сталкиваться с карфагенскими слонами. Одна из причин, по которой Сципион атаковал фланги карфагенян в битве при Илипе, заключалась в желании избежать встречи с тридцатью двумя боевыми слонами Гасдрубала. В битве при Заме Сципион опять столкнулся с боевыми слонами. Он настолько опасался карфагенских слонов, что перестроил свои отряды. Теперь между отрядами были проходы, по которым атакующие слоны могли пройти, не уничтожив римских пехотинцев. В Заме погибли одиннадцать слонов. Сципион взял с собой нескольких слонов для триумфального возвращения в Рим, а остальных отдал своему союзнику Масиниссе.
Слоны играли важную тактическую роль в карфагенских армиях. Они наводили ужас на воинов, никогда не видевших слонов, и на лошадей, лишая конные отряды боеспособности. Требовалась специальная тренировка лошадей для того, чтобы они могли выдержать атаку слонов. В период правления Клавдия римляне привезли слонов в Британию, чтобы произвести впечатление и заставить замереть от страха местных вождей. Под управлением погонщиков атака разъяренных слонов могла оказать шоковый эффект на пехотные формирования. Слоны использовались в Персии, Индии и Греции в качестве помоста для лучников и метателей копья, а также для прикрытия пехоты в центре и на флангах, а их высота позволяла применять их в качестве ширмы для незаметного перемещения конных отрядов. Кроме того, слонов использовали, чтобы ворваться во вражеский лагерь, как это сделал Ганнон во время восстания наемников. Полибий сообщает, что «лишь только слоны ворвались в лагерь, неприятели не могли выдержать их тяжелого натиска, и все бежали из лагеря». У командующего, сидящего на спине слона, высотой в десять футов, был превосходный обзор поля битвы.
Как у всякого боевого средства, у слона были свои недостатки. Опытные застрельщики, стоявшие перед строем пехоты, могли встретить слонов градом стрел и копий. Раненые слоны приходили в ярость, становились неуправляемыми, поворачивали обратно и топтали тех, с кем начинали атаку. Разъяренные слоны, бегающие по полю битвы, разрушали все планы. Диодор рассказывает, что карфагенские погонщики имели при себе длинный гвоздь и молоток. Если слон переставал подчиняться командам, погонщик вбивал ему в череп гвоздь, и слон мгновенно умирал. Диодор приписывает изобретение этого способа Гасдрубалу.[95] Однако при всех своих недостатках слоны доказали свою значимость, сыграв решающую роль в битве при Ипсе, в двух победах Пирра над римлянами и в победе карфагенян над Марком Атилием Регулом.
Зачем Ганнибал брал с собой слонов в эти трудные походы? Ведь римляне были хорошо знакомы со слонами и знали, как вести себя с ними. Пирр разбил римлян с помощью слонов в 280 году до н. э. Спустя пять лет в битве при Беневенте римляне убили двух и захватили восемь слонов. Хотя слон был дорогим и престижным оружием, он не давал существенного преимущества против легионов. Возможно, Ганнибал рассматривал слонов как орудие пропаганды, чтобы произвести впечатление на галлов и убедить их присоединиться к его кампании. Возможно, он планировал показать слонов жителям союзных городов, чтобы убедить их в силе своей армии и чтобы они поняли, что в их интересах присоединиться к нему. А вот причину, по которой карфагеняне использовали слонов в Испании, понять проще. Слоны были важной частью карфагенской армии более половины столетия, вписывались в тактику карфагенских полевых командиров и, если их правильно использовали, действительно приносили большую пользу.[96]
Тактика Ганнибала
В карфагенских армиях служили воины, использовавшие разнос оружие и говорившие на разных языках, а значит, к каждой группе требовался особый подход. Больше столетия карфагенские командующие были способны командовать этими армиями и одерживать с ними победы, что служит доказательством их опыта и компетентности. Карфагенские командующие были известны своим мужеством и отвагой; зачастую эти качества вызывали к ним любовь племенных и клановых отрядов.
С одной стороны, годы разумного руководства и справедливого обращения при Гамилькаре и Гасдрубале помогли установить прочные связи с некоторыми испанскими племенами и добиться их преданности. Гасдрубал и Ганнибал даже взяли в жены испанских принцесс. Сципион, римский командующий в Испании, тоже заслужил уважение благодаря военным победам, милосердию и справедливому обращению. Некоторые испанские племена приветствовали Сципиона как своего царя, признав его своим покровителем и вождем.[97] С другой стороны, карфагенские командующие, устанавливая дисциплину в войсках, могли быть безжалостными и жестокими; воинов избивали, наносили увечья и выносили смертные приговоры. Подобное поведение едва ли удивительно для офицеров, которые были свидетелями расправ на городской площади Карфагена с их товарищами, потерпевшими поражение в сражениях. Однако в итоге большинство племенных отрядов охотно служило в армии Ганнибала, и только в отдельных случаях за плату.
В силу особенностей карфагенских армий применение стандартной тактической системы не представлялось возможным. Боевая эффективность отрядов зависела в большой степени от тактической изобретательности их карфагенских командующих, которые должны были найти творческий подход к каждой отдельной группе, чтобы добиться максимального положительного коллективного результата. Для достижения победы следовало соединить отдельные тактики в единое целое. Эта весьма непростая задача, и современные командующие хорошо представляют все трудности, возникающие при ее решении. Между тем римские союзные контингенты — латины, этруски, кампанцы и италийские греки — уже были объединены с римскими отрядами, и к ним было проще применить римскую тактику.[98]
Несмотря на то что карфагенская пехота была превосходной, карфагенские армии в целом и армия Ганнибала в частности в большей степени полагались на конницу как ударную силу и использовали пехоту в качестве основы для совершения маневров совместно с конницей. Нет ничего удивительного в этой расстановке сил. Благодаря тесным контактам с греками в Восточном Средиземноморье карфагеняне, вероятно, познакомились с военными системами Александра, Пирра и эллинистической, в которых за основу бралась пехота, а роль ударной силы отводилась коннице. Опыт войны с Пирром показал карфагенским командующим, что сильная фаланга сама по себе не играет решающей роли и должна быть более мобильной и гибкой, чтобы защищаться от нападения. Карфагенский военный гений преобразовал пехоту, сделав ее гибкой и мобильной, и использовал конницу в качестве ударной силы и для совместного маневрирования с пехотой. Следовательно, карфагеняне разработали тактическую доктрину, в которой главная роль отводилась коннице, в то время как римляне не придавали коннице особого значения и относились к ней как к вспомогательному оружию, не имеющему большого влияния на исход боя.[99]
Успешный двойной охват римлян в Каннах долго служил примером тактического таланта Ганнибала. Но ко времени Ганнибала охват и двойной охват давно уже относились к стандартным тактическим маневрам карфагенских армий. Более того, несколькими столетиями ранее первым принимал удар слабый центр греческой фаланги, а затем усиленные фланги, отбивая атаку, смыкались, заключая в кольцо армию противника, как это произошло в 490 году до н. э. в Марафонской битве. Тактика Ганнибала в Каннах, когда его пехота бросилась вперед, образовав выпуклый полумесяц, а затем, постепенно отступая под натиском римлян, заманила внутрь и, развернув фронтально фланговые колонны африканской пехоты, охватила римлян с обеих сторон, использовалась аркадянами в битве при Мантинее.[100] Спартанец Ксантипп, приглашенный возглавить карфагенскую армию в борьбе против Регула, добавил конницу в тактический рисунок. В битве на Баграде в 255 году до н. э. его конница сначала заставила отступить конницу римлян, а затем атаковала противника с флангов и тыла. В 215 году до н. э. в битве при Ибере Гасдрубал попытался применить ту же тактику, которую Ганнибал применил в Каннах, и разместил своих слабых племенных новобранцев в центре, рассчитывая завлечь римлян в ловушку. Римляне легко прорвали центр, но африканская пехота, атакуя с флангов, окружила римлян. Однако римлянам удалось раздвинуть фланги и отбросить карфагенян. Когда центр рассыпался, конницу Гасдрубала охватила паника, и она отступила с поля боя. Армия Гасдрубала была почти полностью уничтожена.[101]
Традиционный карфагенский маневр охвата Ганнибал позаимствовал у предшественников, которые, в свою очередь, узнали о нем от греков, а вот успешные двойные охваты были редким явлением. Греческие гоплиты в прежние времена и эллинистические фаланги пикинеров в дни Ганнибала господствовали на поле боя, отодвигая конницу на второй план, то есть сражались с вражеской конницей вместо того, чтобы атаковать вражескую пехоту. Не пытаясь привести в соответствие боевую силу фаланги и легиона, Ганнибал создал компенсирующую силу в лице конницы, которая использовала тактические слабости римлян. Во всех битвах, кроме битвы при Заме, у Ганнибала было численное превосходство конницы, то есть создавалась асимметрия в боевой силе, что позволяло разбивать вражескую конницу и давало возможность своей коннице, тесно взаимодействующей с пехотой, атаковать вражескую пехоту с флангов и с тыла. В создании асимметрии силы и использовании тесного взаимодействия конницы и пехоты Ганнибал подражал тактике Филиппа II Македонского.[102]
Попробуем предположить, как Ганнибал мог узнать о греческой и македонской тактике. Одним из его друзей был грек по имени Сосил, сопровождавший Ганнибала в его кампаниях и позже написавший историю, теперь утраченную, деяний Ганнибала. В биографии Ганнибала Корнелий Непот пишет, что Сосил был спартанцем, обучавшим Ганнибала греческому языку.[103] Военный историк Публий Флавий Вегеций Ренат высказывает предположение, что у Ганнибала служил спартанский тактик, вероятно тот самый Сосил.[104] Но вполне вероятно, что Ганнибал приобрел знание о греческих способах ведения войны по время службы в армии Гамилькара и что Гамилькар, а не Ганнибал изучил военную теорию и практику греков и, пользуясь этими знаниями, обучил свою армию. Однако нам слишком мало известно о кампаниях Гамилькара и Гасдрубала в Испании, чтобы подтвердить это предположение.
Дата добавления: 2019-02-12; просмотров: 153; Мы поможем в написании вашей работы! |
Мы поможем в написании ваших работ!