В которой происходит серьезный и очень взрослый разговор с папой, а кое-кто отправляется спать
Петр Петрович налил себе чайного напитка и уселся за кухонный стол. Полная чашка стояла точнехонько перед ним, сильные руки рабочего замыкали ее в кольцо, пальцы чуть подрагивали. Отец семейства молча разглядывал детей, притихших по другую сторону стола, и не спешил начинать непростую беседу.
Юлия Николаевна уже спала наверху. После того, как все пятеро добрались до дома и «возвращенцы» были накормлены, папа дал супруге успокоительного лекарства. Поднявшись в спальню, она наконец-то забылась глубоким неспокойным сном, постанывая и сминая простыню. Очень непросто дались Юлии Николаевне несколько бесконечных дней, которые она провела в переживаниях и тревогах за непослушных отпрысков.
Настя, Дима и Витя, сидя перед едва тронутым завтраком, послушно ждали, когда папа заговорит.
Кусок не лез в горло, но они все-таки заставили себя немного поесть. Хотя бы для того, чтобы вновь не расстраивать родителей.
Воспоминания о Мглистом (если, безусловно, тот не привиделся им с перепуга) никак не хотели отпускать. Однако постоянное присутствие отца не позволяло детям перекинуться между собой и парой слов. А потому троица молчала, послушно допивая напитки и ковыряясь в тарелках.
Близнецы уже переоделись в домашнее, но, похудевшие и бледные, смотрелись в пижамах, будто пациенты больницы. Военную форму (как и чудесные ремни-трансформеры) Юлия Николаевна без жалости сожгла в подвальной домашней печи для пищевых отходов. Димке было жалко, он даже пробовал умолять оставить хоть один ремень, но мама оказалась непреклонна, и воспоминания о Казарме сгинули в ярком пламени…
|
|
|
Из окон кухни виднелся усатый Саныч, платком утиравший со лба пот. Он и еще двое урядников, экстренно вызванных на службу, продолжали обносить дом ярко-желтой пленкой, старательно ограждая зону карантина. Цвет предупредительной ленты вызывал воспоминания об огнях Великосветского Гранда. А они, в свою очередь, – о кровожадной Красимире, надежно запертой в кабине благородного Лифта.
Чуть позже, когда беглецы отдохнут и окончательно свыкнутся с возвращением, в дом нагрянут специальные медицинские службы. Взрослые дяди и тети в герметичных комбинезонах бактериологической защиты придут в их комнаты. Возьмут пробы крови и проведут тщательные анализы. И если за время своих странствий (дети все еще настаивали, что ничего не помнят) путешественники не подхватили никакой заразы, дом всего лишь обработают стандартными антимикробными порошками. А уже через пару дней виновникам суеты предстоит вернуться в школу.
Но пока они тихонечко сидели на кухне – Петр Петрович с нетронутой кружкой и трое притихших сорванцов, от нечего делать пересчитывавших цветочки на клеенке, которой был покрыт стол. От того, сколько новых морщин прорезалось на молодом лице их папы за время бесплодных поисков, нарушителям спокойствия было крайне неуютно.
|
|
|
– Ну? И что же мне теперь с вами делать? – Тот наконец подал голос, и Настя вздрогнула от неожиданности. – Вот уж не думал, что дождусь от вас такого сюрприза…
Он устало покачал головой, отчего всем троим стало нестерпимо стыдно. Однако за время завтрака дети успели настроиться на разговор с отцом, а потому Витька негромко и очень вежливо ответил:
– Па… пожалуйста… ты что хочешь с нами делай. – Он поерзал на стуле и обернулся к брату и сестре за молчаливой поддержкой. – Хоть наказывай, хоть прогулок лишай или амбивизора. Только, пожалуйста, не сердись. Мы же туточки, целые и невредимые – Лифты уберегли… А что так случилось, я тебе честное слово даю – мы не специально.
– Правда-правда, папочка, – горячо вступилась Настя, накручивая косичку на палец. – Мы не специально. Пожалуйста, не злись…
– Целые? – хмыкнул Петр Петрович, с укором рассматривая шрамы мальчиков.
Юлия Николаевна уже успела обработать их специальным раствором, продезинфицировав ранки, и теперь щеки братьев белели от заживляющей мази. Если повезет, от отметин Мглистого в скором времени останутся лишь едва заметные следы.
|
|
|
– Да пустяки, – насупившись, парировал Димка. – Я в спортзале больше синяков набиваю… Витька прав, пап, мы на самом деле не хотели вас пугать или куда-то убегать. Честное слово…
– Честное слово? – Петр Петрович покатал это волшебное словосочетание на языке. – Допустим, я вам верю, Дмитрий Петрович… Но что-то подсказывает мне, что ждать от вас содержательного рассказа не стоит? Так?
И он с внимательным прищуром посмотрел поочередно на своих близнецов.
Те, обменявшись полными мольбы взглядами, только опустили головы, не проронив ни звука. Петр Петрович вздохнул, будто такая реакция была для него вполне ожидаема. Неторопливо отхлебнул чайного напитка, поставил кружку обратно.
– Итак, слушайте. – Он обернулся на окно, за которым все еще трудились урядники. Затем изучил дверь, проверяя, заперта ли задвижка. – Можете ничего не отвечать, мне вашего молчания предостаточно… И маме про эту беседу ни слова, нечего лишний раз нервировать…
Настя хотела недовольно поинтересоваться, как это так – секреты от мамы? Но Димка нахмурился, под столом несильно пнув девочку по ноге, и она понимающе насупилась. Папа, с откровенным интересом наблюдавший за их реакцией, сделал еще один глоток чая, после чего приступил к главному.
|
|
|
– Судя по внешнему виду, от пуза вы не жировали. – Он протянул руку и ласково погладил дочку по похудевшей щеке. – Но и в голодные обмороки не падаете. Из чего я заключу, что вас кто-то прикармливал. Возможно, не один раз. Школьную форму вы умудрились потерять, взамен вернувшись в совершенно нелепой одежде, которую вооруженные силы Спасгорода не носят уже лет сто. – Петр Петрович многозначительно поднял вверх узловатый палец. – Значит, получили доступ или к свалкам, или к заброшенным складам. Размышляем дальше… Вы напуганы и чураетесь любого скрипа, будто наслушавшиеся страшных сказок малыши. Из этого я делаю вывод, что вашей жизни угрожала опасность… И, что самое неприятное, она может угрожать до сих пор. Я прав?
Дети одновременно поджали губы, невольно выдав себя. Но стойко промолчали и на этот раз, виновато посматривая на отца из-под светлых бровей. Сейчас сходство мальчиков с Петром Петровичем было наиболее заметно – те же поджатые губы, тот же непокорно выставленный вперед подбородок.
Тон отца оставался строгим, требовательным, приковывал внимание и заставлял нервничать, но скорого наказания в воздухе не витало, и наши герои внимательно ловили каждое слово.
– Ладно, как хотите. Сам позволил не отвечать. – Ладонь Петра Петровича мягко хлопнула по столу, выдавая его скрытую нервозность. – Исходя из своих наблюдений, я делаю вывод, что эти несколько дней нелегкая носила вас за пределами Заботинска. Возможно, очень даже далеко. Скорее всего – внизу. Как вы туда угодили, пока даже предположить не могу. Но факта это не меняет.
Да, взрослые часто видят детей насквозь, в чем им помогает мудрость возраста и житейский опыт. Особенно – своих детей, каждый шаг которых им ведом с пеленок.
Но даже зная об этой интересной (иногда такой неудобной) особенности своего папы, путешественники испуганно поежились. И все равно, словно партизаны на допросе, сдержали данную друг другу клятву, смолчав и ничего не ответив.
– Если мои опасения верны, – задумчиво продолжил Петр Петрович, посматривая то на Настю, то на мальчиков, – вы могли видеть кое-что… кое-что, что не положено видеть маленьким детям, ничего не знающим об устройстве нашего города и его законах.
Витька облизнул сухие потрескавшиеся губы, покосившись на сестру и брата. Те сидели, стараясь не шевелиться, словно играли в «кто первый моргнет». Задумчивые, вспоминающие. Да, они кое-что видели. Поляны, о которых давным-давно забыли. Выходящие из строя аппараты и целые фабрики. Людей, переставших таковыми являться. Существ, рушащих Лифты и охотящихся на первого встречного. А еще они слышали разговоры – много непонятного и загадочного, ставившего под вопрос авторитет Гильдии Смотрителей, их таланты решать трудные задачи и защищать Лифты, а также контролировать жизнь Спасгорода. И на этот раз скрыть потаенные мысли не удалось – понимание и искру догадки Петр Петрович в глазах своих детей все-таки разглядел. Заметил и многозначительно кивнул…
– Поймите, разбойники… мир не так прост, как это кажется большинству ваших сверстников. И понятия добра и зла в нем далеко не так однозначны, как это описано в художественных книгах.
Теперь папа говорил совсем тихо, почти шепотом. Но произнесенное им падало в души близнецов, как свежие семена во вскопанный плодородный чернозем парниковых хозяйств.
– Случается – и история знает массу примеров, – что управляющий городом или страной вовсе не мудр и благороден, как многим бы хотелось. А вольнодумец, не подчинившийся его требованиям, далеко не всегда бунтарь или преступник. Конечно, в Спасгороде существуют законы, и их нужно беспрекословно соблюдать. Но суть нашего города настолько необычна, что понимание механизмов его внутреннего устройства придет к вам далеко не сразу.
Петр Петрович попытался снова уловить в реакции слушателей искорку понимания, но теперь они упорно изучали кухонный пол или задумчиво покусывали ногти. Не отрицаю, что, возможно, рассказ отца оказался слишком несвоевременным для возраста наших героев. Но своим побегом те сами вынудили его поднять почти что запрещенные в Спасгороде темы…
– Видите ли, мои хорошие, – сказал папа, задумчиво потирая переносицу (именно у него этот характерный жест перенял Витька). – Если увиденное угрожает твоей личной безопасности, об этом не всегда можно рассказывать. Понимаете… в нашем необычном обществе не всегда тот, кто обязан защищать и справедливо судить, встает на твою сторону. Не всегда истину, открывшуюся избранным, стоит нести остальным. Иногда ее не заметят, но чаще всего – осмеют или вообще посчитают запретной…
Петр Петрович изъяснялся путано. Во-первых, потому что до сих пор не мог решить, что именно стоит рассказать непоседам о мироустройстве, а что стоит придержать. Во-вторых, потому что сам многого не знал и лишь догадывался, как и все неглупые и образованные люди. И, в-третьих, потому что очень нервничал – он искренне переживал за беглецов и маялся в мучительных догадках, куда именно страшный ветер обстоятельств мог занести тех за время отсутствия…
– Не знаю, что видели вы за время своих скитаний по полянам Спасгорода и на каких запретных территориях побывали, – с теплотой продолжил папа, давая понять детям, что находится на их стороне. – Но сегодня попрошу вас об одном. Всего один раз, но мне кажется, вы поймете… Прошу – сохраните увиденное в своих сердцах и памяти и ни с кем не обсуждайте.
Дети насупленно и удивленно переглянулись. Наверное, они ожидали не совсем такой родительской реакции. Но сам факт того, что Петр Петрович решился войти в их крохотный кружок заговорщиков, наполняло души уверенностью и изгоняло страх. Забрезжила надежда, что отцу, хоть и без подробностей, можно будет намекнуть на необходимость профилактики Ворчуна, которому они обещали помощь. Или про Гранда, запершего в себе зубастый ужас технических коридоров. Первое время Лифт еще сможет прогуливать работу, ссылаясь на длительное тестирование систем или необходимость перезагрузки. Но что потом? Не ждать же, в конце концов, когда Красимира издохнет от голода?
– Если когда-то лед оттает и вы захотите поделиться своей тайной со мной или мамой, – прошептал мужчина, протягивая руки и сжимая в пальцах ладони сыновей, – мы всегда готовы поддержать вас и помочь. Любой ценой. А пока этого не произошло, моей единственной просьбой будет – храните тайну.
Витька тепло улыбнулся папе в ответ. Димка, чтобы скрыть переполнявшие эмоции, начал ковыряться вилкой в недоеденном завтраке. А Настя, на отца смотревшая с неподдельной любовью, даже встала, обходя Петра Петровича и нежно обнимая за плечи.
– Папочка, мы тебя очень любим…
– Я знаю, Настенька. – Тот тоже улыбнулся и словно расцвел, стряхивая груз переживаний. – Я вас тоже люблю. Сильно-сильно!
Он помолчал, с нежностью рассматривая любимую и непослушную тройню.
– Вы так повзрослели за минувшие дни, – сказал он, заставив мальчиков покраснеть. – И чувствую, что отлично понимаете, о чем я сейчас говорил. Это ведь так?
Витька, внимательно посмотрев на брата и сестру, привычно ответил за всех Димкиной фразочкой:
– Пап, а железо тонет в воде? – Затем он неспешно и выразительно кивнул – так сдержанно проявлять чувства он тоже научился у отца. – Уверяем тебя, нам будет нечего рассказать врачам карантинной службы. А также представителям Гильдии…
Конечно же, они поняли друг друга. И когда все точки над «i» были окончательно расставлены, напряженные плечи Петра Петровича облегченно обмякли. Отец был безгранично уверен в мудрости своих детей. А те, в свою очередь, безраздельно доверяли его опеке. На этом фоне все остальное (и даже мрачное видение канувшего в бездну Мглистого) казалось сущей ерундой, с которой они обязательно справятся. Главное – действовать сообща!
Осмелюсь предположить, что теплота того душевного кухонного разговора не до конца отогрела детские сердца. И свою вину перед родителями наши герои, что очевидно, ощущали еще не один день. Настолько, что были готовы поклясться чем угодно, что подобного никогда не повторится (к сожалению, иногда мы даем обещания, которые не всегда можем сдержать…). А еще они догадывались, что ужасы внешнего мира долго будут преследовать их во снах. До тех пор, пока они не научатся уживаться с ними и воспринимать, как неотъемлемую часть Спасгорода.
Но сейчас, этим обыкновенным ранним утром на Заботинске, Вите, Насте и Димке все равно стало легко и спокойно. Во-первых, потому что Петр Петрович о многом догадался, но совсем не собирался «закручивать гайки». А во-вторых, потому что он обязательно придумает, как уберечь их, даже если возвращение Мглистого оказалось не только болезненным миражом.
– Хорошо, любимые, – закончил непростую беседу папа, поднимаясь из-за стола. – Я рад, что мы смогли поговорить. А теперь – по койкам, разбойники, вам нужно хорошенько отдохнуть…
И наши «путешественники поневоле» послушно отправились спать по своим уютным кроватям, поцеловав Петра Петровича перед сном. И пусть каждый из них время от времени просыпался в поту, разбуженный кошмарами, они знали, что за стеной дожидается медиков их защитник – отец, а потому снова закутывались в одеяла и благополучно засыпали.
Ближе к вечеру, когда в дом прибыли старшие урядники и представители карантинных служб, дети мужественно не проронили ни слова. Ссылались на усталость и больные головы, на полное непонимание, как же из их жизни бесследно выпали сразу несколько дней. Когда упорство дознавателей начинало переходить границы вежливости, Настя и мальчики упрямо замыкались в себе (девочка даже начинала плакать), заставляя взрослых прекращать суровые расспросы. В итоге психологи и врачи, много часов осматривавшие их, списали все на шок и провалы в памяти. Но еще долго бились над загадкой, где же нелегкая носила троих беглецов.
Никаких болячек те не подцепили, и карантин был снят. Юлия Николаевна еще пару дней оставалась дома, втайне от папы готовя близнецам самые вкусные лакомства. В качестве наказания хулиганов все же лишили развлекательных передач по амбивизору и прогулок, но мама все равно их тихонечко баловала. Петр Петрович вернулся к работе механика. О состоявшемся на кухне разговоре теперь напоминали только многозначительные взгляды, которыми обменивались все четверо, едва речь заходила об исчезновении.
Сами же герои истории совсем скоро возвратились в любимую школу, старательно нагоняя пропущенные предметы. Там, разумеется, их тоже расспрашивали, причем как учителя, так и сверстники. И если первые были полны решимости невзначай вызнать подробности и сообщить «куда следует», то одноклассники элементарно сгорали от зависти. Другие дети необъяснимо чувствовали – эти трое прошли через что-то таинственное и запретное, о чем мечтает каждый подросток. А потому чуть ли не со слезами умоляли поделиться деталями возвращения. Но и на текущей неделе, и в следующей учебной четверти, и даже через полгода Витя, Дима и Настя остались верны своему обещанию, ничего никому не рассказав…
Первые дни их отсутствие обрастало мифическими подробностями, откровенными небылицами и выдуманными деталями. Но через какое-то время к нему потеряли интерес (почти все, если не считать Смотрителей, начавших приглядывать за троицей и их папой), и взбудоражившее Заботинск событие само собой потускнело, забылось, и вскоре о нем не судачили даже самые заядлые сплетники…
Именно так закончился этот удивительный и полный опасностей подъем домой. Именно так закончилось путешествие, подарившее троим близнецам знакомство с новыми друзьями и встречи с враждебными существами, порождениями самых мрачных закутков Спасгорода. Завершился путь испытания таких понятий, как взаимовыручка, смелость, благородство, отчаянье, доброта, дружелюбие и коварство. Но именно оно – это долгожданное возвращение в родительский дом, – определило дальнейшую судьбу наших героев, которых впереди ждало удивительное множество ярких событий, столь же захватывающих, сколь и опасных. А о том, как именно Витя, Настя и Дима справились с новыми загадками Города Лифтов, я обязательно расскажу вам в следующей истории о приключениях этих отважных детей.
Дата добавления: 2019-02-12; просмотров: 231; Мы поможем в написании вашей работы! |
Мы поможем в написании ваших работ!