Фрагменты из заключительного обзора от имени подсудимого Хандлозера
………………………………………..
Обязанностью инспектора медицинской службы, как начальника медицинской службы армии, являлось обеспечение в сфере его официального надзора того, чтобы промежуточные начальники являлись ответственными за исполнение своих обязанностей. Он также должен был следить за тем, чтобы военная информация и каналы отчётности были хорошо организованы и гарантировали требуемую картину всего комплекса отчётности и немедленное расследование необычных отдельных случаев. Это требовало величайшего внимания в отборе подчинённых ведущих медицинских офицеров, также как проведения периодических инспекций проводимых отобранными офицерами.
Профессор Хандлозер представил трибуналу письменные показания о системах отчётности относящихся к военно-медицинским вопросам родов войск Вермахта. (Хандлозер 65, экз. Хандлозер 62)
Данный документ раскрывает примерную организацию сообщений и отчётности, включая сферу консультирующих экспертных врачей. Передача отчётов об «особых событиях» кажется мне особо важной для проблемы обсуждаемой здесь. Действующим порядком всего Вермахта был тот, чтобы любое ведомство, включая ведомства медицинской службы, должны были немедленно предоставлять отчёт путём скорейшего метода при каждом событии о каждом обстоятельстве вне рамок обычных событий. (Хандлозер 65, экз. Хандлозер 62)
Профессор Хандлозер в качестве инспектора медицинской службы и главного хирурга являлся начальником медицинской службы всех фронтов и внутренних зон и являлся ответственным перед главнокомандующим армией и командующим армии резерва. 26500 медицинских офицеров армии подчинялись ему. Следовательно его сфера службы и степень его работы, являлись чрезвычайно широкими.
|
|
|
Для правильного руководства такой крупной сферой работы – в случае Хандлозера это также включало ведомство начальника медицинской службы армии – следовало распределять работу во времени, пространстве и задачах. Организация и прогресс работы в сфере медицинского инспектора армии и начальника медицинской службы армии объяснены профессором Хандлозером в его письменных показаниях. (Хандлозер 29, экз. Хандлозер 4). Согласно этому, в основных и наиболее важных вопросах в любом случае разбирался и решал профессор Хандлозер в качестве начальника высшего ведомства. В этой связи я сошлюсь на показания доктора Вюрфлера и письменные показания Шмидта-Брюкена (Хандлозер 62, экз. Хандлозер 58) Особое внимание следует уделять поступавшей почте (сообщениям, отчётам, письмам) В письменных показаниях Хандлозера (Хандлозер 29, экз. Хандлозер 4), сказано следующее:
|
|
|
«Все письма и посылки, если они не помечались «секретно» или «совершенно секретно», проходили регистрацию. Там они распечатывались, регистратор ставил штамп с датой, который одновременно проставлялся письмом для доставки начальнику штаба, или различные отделы указанные начальником. Начальник штаба помечал эти сообщения, которые должны были быть представлены медицинскому начальнику крестиком цветного карандаша.
«Секретный и совершенно секретный (воен.) материал передавался особым способом. Данный материал вносился в журнал, и затем доводился до сведения начальника штаба, который определял кому должны быть представлены документы, или доводил до сведения, медицинского инспектора немедленно или после того как разбирался с ним»
Такая организация могла осуществляться без ущерба установленному порядку, так как власти находились под командованием особо квалифицированных людей (начальников управлений) возглавляемых начальником штаба, который надзирал за ежедневной деловой рутиной и являлся ответственным за все деловые вопросы.
В отношении Хандлозера следует помнить о том, что во время войны он очень редко присутствовал в головном ведомстве (Берлин). С учётом двойной функции Хандлозера как доктора армии и медицинского начальника армии, и более того в результате разделения медицинской инспекции армии на две части для фронта и внутренней зоны, Хандлозер вынужден был проводить много времени в штаб-квартире армии на фронте. Он мог присутствовать в Берлине только одну десятую времени. Более того, стали необходимыми штаты в учреждениях дома с особо квалифицированными медицинскими офицерами, так как они должны были в основном действовать по своей инициативе при осуществлении своих задач.
|
|
|
Начальник штаба медицинской инспекции армии, например являлся генераларцтом; начальниками отдельных отделов являлись оберстарцты. Для того, чтобы судить о бремени и ответственности которыми были обременён Хандлозер, следует рассмотреть задачи и круг работы связанные с медицинской инспекцией. Из-за войны эти задачи интенсифицировались до крайних границ, существовало расширение оперативных театров и личные проблемы 26500 медицинских офицеров. Следует также осознавать, что Хандлозер мог заниматься только самыми важными и наиболее основополагающими проблемами.
Начальник штаба и начальники управлений, так как это являлось их обязанностью, определяли какие вопросы являлись достаточно основополагающими и жизненно важными для обращения за решением к медицинскому начальнику армии.
|
|
|
Следует учитывать, что несвойственно для высшей власти (т.е. начальника) большой сферы деятельности знать обо всех событиях в рамках данной сферы.
Более того, подлинные факты не подтверждают, что лицо имеющее высшую командную власть в рамках военной иерархии армии в некоторой степени являлось инициатором всех приказов исполняемых подчиненными в данной иерархии. Если принимается приказ, следует определить кто из всех надзирающих начальников ведомств в этой иерархии является ответственным инициатором данного приказа, согласно уголовного права. Если никакого особого приказа не отдавалось, следует исследовать, было ли вызвано инкриминирующее поведение со стороны подсудимого, личным из-за обстоятельств в рамках его ответственности, согласно уголовного закона (такие как приказы и правила, которые повлекли возможное преступное поведение подчинённых или соответствующее согласие на совершение преступлений, до их инициирования или его совершения).
Только если обвинение поддержит и подтвердит (а), что поведение подчиненных включало наказуемое правонарушение и (б) что данное деяние в частности являлось результатом приказа отданного вышестоящим начальником, или при его согласии данном до правонарушения, подсудимому можно вменять подстрекательство, совершение преступления, пособничество или соучастие.
Этим исчерпываются все возможные типы поведения до преступления. Что бы ни происходило после, это не имеет никакого относящегося к делу значения в юридических доказательствах. Это невозможно, так как вся причинно-следственная связь отсутствует.
В отношении вопроса возможного правонарушения при исполнении надзорных обязанностей, следует сказать следующее: Согласно ст. 147 германского военно-уголовного кодекса: «Любой халатно исполняющий задачу возложенную на него при надзоре за подчинёнными как намеренно так и по небрежности» подлежит наказанию. Согласно германской теории и судебной практике, применение данного закона предполагает существование прямой связи между вышестоящим и подчинённым.
Если, нечто недопустимое или наказуемое происходящее в сфере обязанности можно приписать факту того, что надзирающее должностное лицо халатно отнеслось к своим обязанностям, то также возможно, что это случилось не из-за недоработки надзирающего должностного лица. В первом примере надзирающее должностное лицо подлежит наказанию согласно ст. 147 военно-уголовного кодекса; однако, это не применимо в последнем случае. Возникает только вопрос должно ли отвечать надзирающее должностное лицо перед уголовным законом за действия своего подчинённого. На это следует ответить отрицательно. Правонарушение против надзорной службы само включает в себя правонарушение. Это автоматически не требует того, чтобы надзирающее должностное лицо было наказано за преступление совершённое подчинённым, так как в соответствии с уголовными законами всех цивилизованных стран за правонарушение совершённое им самим, т.е. надзирающее должностное лицо следует рассматривать пособником или соучастником преступления подчинённого. Только таким образом можно понимать отрывок пункта один, обвинительного заключения. Он предусматривает ответственность перед уголовным законом за «действия тех за кого были ответственными подсудимые»
Предпосылки для этого были изложены выше.
………………………………………..
Положение профессора Хандлозера в качестве начальника медицинской службы вооруженных сил
………………………………………..
Обвинение утверждает, что Хандлозер в качестве начальника медицинской службы германских вооруженных сил имел верховный надзор и командование медицинскими службами трёх родов войска вооруженных сил также как Ваффен-СС. Это является фундаментальной ошибкой основанной на непонятном заявлении главного обвинителя в своей вступительной речи:
«Ниже ОКВ находились высшие командования трёх родов войск Вермахта – флота (ОКМ), армии (ОКХ) и воздушного флота (ОКЛ)»
Из вердикта МВТ, я цитирую следующее в отношении начальника верховного главнокомандования вооруженных сил (ОКВ), который являлся начальником подсудимого Хандлозера:
«Кейтель не имел командных прав над тремя видами вооруженных сил[250]...
Из этого обвинение должно сделать логический вывод о том, что если начальник Хандлозера, Кейтель, не имел командных полномочий над тремя родами войск вооруженных сил и их верховными главнокомандующими, тогда профессор Хандлозер, как его подчинённый, также не мог иметь никаких командных полномочий над медицинскими начальниками приданными к штабам верховных главнокомандующих. Доказательства это подтверждают.
Обвинение ссылается для доказательства противоположного только на заявление бывшего начальника воздушных сил Гиппке на другом процессе. Согласно этому Гиппке предположительно свидетельствовал о том, что профессор Хандлозер являлся его профессиональным начальником. Неправильность данного заявления подтверждается противоположными показаниями данными под присягой профессором, доктором Шрёдером который был преемником Гиппке и генераларцта, доктора Хартлебена, также как и генераларцта, доктора Вюрфлера. Представленные доказательства, в совокупности с содержанием распоряжения 1942, показывают, что обязанностью начальника медицинской службы вооруженных сил было руководство распределением личного состава и материальные вопросы в рамках рода вооруженных сил, о чём свидетельствует первое предложение распоряжения. В рамках данной сферы обязанностей, профессор Хандлозер был ответстсвенным в сочетании или – как это называлось в целом – координации всех общих проблем в сфере медицинской службы вооруженных сил. Задача координации данная профессору Хандлозеру не означала, что соответственно все общие проблемы автоматически попадали под его юрисдикцию. Скорее его обязанностью являлось изучать, какая часть необъятной медицинской службы была подходящей для координации. Генераларцт, доктор Вюрфлер называл это «программой будущей сферы устремлений». В этой связи смотрите также профессора Хандлозера. Всегда, когда Хандлозер думал о том, что некое ведомство было подходящим для координации, он пытался добиться соглашения с медицинскими начальниками родов войск; так как он не имел командных полномочий, координация могла осуществляться только при содействии медицинских начальников. После завершения координации, он был уполномочен принимать «директивы» в данной сфере, которые не имели характера приказа. Хартлебен ответил на вопрос моего коллеги доктора Штейнбауэра:
«Директивы давали общие руководящие принципы, приказ должен был осуществляться по письму»
Вюрфлер выразил тоже самое похожим образом:
«Вышестоящий начальник имеет полномочия отдавать приказы. Можно говорить лишь о праве принимать директивы, в которых не было полномочий отдавать приказы и не было отношений руководства».
Исследования являются сферой, которая по своему характеру не является подходящей для координации. При этом, возможно облегчить дефицит личного состава и материалов в сферах личного состава и персонала в медицинской службе, путём координации, или иными словами достижения практически полезного эффекта, такого который не лежит в отношении исследования. Обвинение также спрашивало профессора Ростока о проблеме координации в сфере исследований и выступало за то, что путём такой координации, то есть, такой концентрации исследовательской деятельности, которая осуществлялась в различных местах, личный состав и материалы использовались более эффективно. Профессор Росток сделал некоторые замечания на этот счёт, которые имеют фундаментальное значение, потому что они опровергают тезис обвинения объективно убедительными причинами. Согласно ему, многие условия, в военной и медицинской сферах являлись подходящими для координации, при том, что исследования не могли координироваться. Лучше для цели, когда несколько учёных работают над одинаковой проблемой, чем одно единственное ведомство участвующее в этой деятельности. Профессор Росток сказал совершенно открыто:
«Если кто-нибудь скажет мне, чтобы я обратил всё внимание на данный вопрос, и такая же вещь будет разрабатываться в этом месте, и тогда, при всей вероятности, я должен был понять причины почему было необходимо в обеих местах делать одно и тоже»
И снова:
«Я бы отнёсся как к абсолютной ошибке говорить одному учёному: «Вам больше нельзя работать с этим, над этим работает другой…»
Свидетель Хартлебен, также, разделил такую же точку зрения во время перекрёстного допроса. На вопрос обвинителя:
«Разве не являлось задачей начальника медицинской службы вооружённых сил координировать отдельные исследовательские мероприятия в тоже самой сфере для того, чтобы использовать с наибольшим преимуществом доступный личный состав и материал»?
он ответил:
«По моему мнению начальник медицинских служб вооружённых сил в таком случае должен был исследовать вопрос; потому что, в конце концов дело в науке и исследованиях очень часто становится необходимым следовать многим разным способам для того, чтобы придти к некой осязаемой цели, и дело может произойти – и я очень хорошо могу это представить – что было желательно иметь несколько учёных работавших над одинаковой проблемой…»
Соответственно Росток подтверждает аргумент защиты Хандлозера на этот счёт. Подытоживая: цель достигавшаяся координацией – экономия личного состава и материала – является несовместимой с самим характером успешного исследования. Следовательно приказ по координации личного состава и материала, никогда не применялся к сфере исследований.
Совершенно другая вещь это создание рабочих групп в рамках одинаковой сферы исследований. Целью создания такой рабочей группы не должна была быть экономия личного состава и материала, а взаимное информирование и обсуждение, для того, чтобы проверять насколько отдельные исследователи продвинулись по различным путям.
Такие мероприятия предполагались для противодействия излишней секретности и эгоистическому сокрытию информации часто заметным в сфере исследований. Изобретатели и учёные относятся к своим открытиями как к революционным. В качестве прототипа индивидуализма они намерены хранить в тайне подробности своего исследования, даже, или точно, от других учёных, работающих в той же сфере. Данный факт прямо характеризуется в документе представленном обвинением. (НО-262, экз. обв. 108) Я цитирую из письма бывшего начальника медицинской службы воздушных сил, доктора Гиппке:
«Сложности существуют в совершенно другой сфере. Это является вопросами включающими тщеславие отдельных учёных, каждый и всякий из которых хочет обладать всеми результатами исследований индивидуально, и которых часто можно можно привести к альтруистической совместной работой с величайшими трудностями».
Суд увидит из этого, что создание рабочих групп в сфере исследования гепатита в соответстви с предложением доктора Шрайбера на конференции по гепатиту в Бреслау в июне 1944 не имело никакого отношения к координации, но, то что оно оставило множество деятельных, различных учёных участвующих в исследованиях гепатита не затронутыми. Начальник медицинской службы вооруженных сил также не имел в своём очень ограниченном штате исследовательского отдела. Только в должностном регламенте вступившем в силу 1 сентября 1944 (НО-227, экз. обв. 11), который однако на практике никогда не вступил в силу. (Хандлозер 29, экз. Хандлозер 4) в пункте 14а, задачи начальника медицинских служб вооружённых сил упоминались как проводящие единообразные меры в сфере медицинской науки, включая сферу исследований и борьбы с заболеваниями. Однако, здесь, также, это не являлось вопросом подчинения исследовательских учреждений родов войск вооруженных сил, а изучения «проблемы» реализауемости совместной работы в некоторых сферах. Действительно, из-за развития с сентября 1944, координация в сфере исследований никогда не имела места. Исследовательская деятельность различных родов войск вооружённых сил, также как и Ваффен-СС являлись и остались независимыми. Что является важным на данном процессе в отношении ответственности Хандлозера это вопрос имел ли начальник медицинских служб вооруженных сил функции в сфере исследований и если так чем они являлись. Он сам заявлял и генераларцт, доктор Хартлебен, который являлся авторитетной стороной при разработке распоряжения 1942 (НО-080, экз. обв. 5) и его дополнительных должностных регламентов, заявил о том, что исследовательская деятельность родов войск вооружённых сил и Ваффен-СС не относились к официальному ведомству начальника медицинских служб вооруженных сил. Об отделе исследований медицинской инспекции воздушных сил вышеуказанный медицинский инспектор воздушных сил Гиппке предоставил убедительные доказательства. Обвинение представило письмо Гиппке от 6 марта 1943 обергруппенфюреру СС Вольфу (НО-262, экз. обв. 108) из которого я цитирую:
«Ваше мнение о том, что я как ответственный глава всей исследовательской деятельности в медицинской науке возражал экспериментам по охлаждению на людях и соответственно препятствовал развитию является ошибочным».
Более, того, я обращаю внимание на документ НО-289, экземпляр обвинения 72 и документ 1612-ПС, экземпляр обвинения 79, который подтверждает независимость исследовательской работы воздушных сил, также в письменных показаниях профессора Шрёдера и доктора Бекер-Фрейзинга. (Хандлозер 22, экз. Хандлозер 33; Хандлозер 23, экз. Хандлозер 34)
………………………………………..
Не оспаривается, что существовала единственная связь между двумя медицинскими службами, только с той частью медицинской службы Ваффен-СС, которая была связана с дивизиями Ваффен-СС во время мобилизации на фронт. Это происходило в подчинении тех медицинских ведомств армии, которые соответствовали, соответствующим вышестоящим военным ведомствам. Дивизии Ваффен-СС подчинялись корпусному командующему армии; соответственно, медицинская служба дивизий Ваффен-СС подчинялась корпусному доктору; медицинская служба возглавлялась через медицинского офицера армии, медицинского офицера группы армий и медицинского начальника армии к медицинскому инспектору армии и над ним, начальнику медицинской службы вооружённых сил.
Ни одно из этих ведомств, ни военное ни медицинское, не могло вмешиваться в существенный «характер», назначения снаряжения, организации, и т.д., дивизии. Приказ относился только к мобилизации на фронте (тактическое подчинение). Помимо этого, все полномочия оставались в руках высшего ведомства Ваффен-СС, оперативного главного управления рейхсфюрера СС (Гиммлер-Гравиц).
Мобилизация медицинских подразделений, в сфере полевой скорой помощи и госпитальных поездов, т.е. различные подразделения дивизии медицинского офицера СС, передавались им в соответствии с инструкциями дивизии. Высшие приказы в отношении ухода за ранеными и больными эсэсовцами передавались медицинскому офицеру дивизии СС через медицинского офицера армейского корпуса медицинским начальником армии. При обычном ходе дел, даже медицинскй офицер армии не включался, за исключением службы отчётов о потерях. Медицинский инспектор армии и начальник медицинской службы вооруженных сил практически не имели повода вмешиваться. Это случалось только, когда докладывалось об особом событии в высшие ведомства.
Начальник медицинской службы вооруженных сил, имел полномочия только на продолжительность времени подчинения вооруженным силам делегированной власти, по просьбе медицинского начальника армии через медицинского инспектора армии, к армейскому или корпусному медицинскому офицеру для проведения решений по личному составу и материалу в рамках его ведомства.
За исключением боевых дивизий, начальник медицинских служб вооруженных сил не имел полномочий ни над каким другим подразделением или учреждением Ваффен-СС, больших чем доктор Генцкен как начальник медицинской службы Ваффен-СС за пределами фронтовых дивизий. Подытоживая, тогда, следует отметить, что отношения между медицинскими ведомствами вооруженных сил и Ваффен-СС ограничивались во времени и практике необходимым медико-тактическим подчинением и медицинской службой во время боевых операций. Этим подтверждается, то, что профессор Хандлозер не имел никакого влияния на медицинскую организацию Ваффен-СС, то есть, на весь период дел и сфер медицинских служб и службы здравоохранения. Это применимо в особенности к медицинским исследованиям и учреждениям созданным для данной цели. Это подтверждается (а) письменными показаниями профессора Хандлозера о диаграмме медицинской службы вооружённых сил; (б) письменными показаниями профессора Мруговски (Хандлозер 17, экз. Хандлозер 5; (в) письменными показаниями доктора Генцкена (Хандлозер 16, экз. Хандлозер 6); (г) официальным примечанием в должностной инструкции 1944 (НО-227, экз. обв. 11); (д) письменными показаниями профессора Гебхардта; (е) экспертными показаниями Хартлебена и (ж) показаниями Вюрфлера.
Утверждение обвинения о том, что профессор Хандлозер как начальник медицинской службы вооружённых сил имел надзор за медицинской службой Ваффен-СС соответственно опровергается.
Это также опровергает основной тезис обвинения на котором основано обвинительное заключение о профессоре Хандлозере, так как подтверждено, что начальник медицинских служб вооружённых сил не имел, в сфере медицинских исследований, ни командных полномочий ни надзорной власти вне сферы военно-медицинской инспекции.
То, что говорилось здесь о времени распоряжения 1942 – 1 августа 1942 до 31 августа 1944 – равно применимо ко времени начиная с 1 сентября 1944. Распоряжение от 7 августа 1944 (НО-227, экз. обв. 11) представляло расширение изначально направленное на координацию, без завершения подчинения медицинских начальников родов войск вооружённых сил как запрашивалось начальником медицинских служб вооружённых сил. Что действительно завершилось, так это превращение консультативных полномочий, которые имелись у него до настоящего времени, в командные полномочия в сфере технических обязанностей начальника медицинских служб вооружённых сил.
Профессор Хандлозер свидетельствовал под присягой (Хандлозер 29, экз. Хандлозер 4) и свидетель Хартлебен подтвердил тоже самое в своих заявлениях, отмеченных выше, что ничего не изменилось, что касалось сферы исследовательской деятельности родов войск вооружённых сил и Ваффен-СС. Цель централизации широко распространённых учреждёний была нарушена, за исключением тех случаев, которые единственно соответствовали войне, после 1 сентября 1944, в частности также с учётом факта, который появился в показаниях о том, что между тем, другие ведомства приняли управление исследовательской работой в различных сферах (1) совет исследований Рейха, (2) управление науки и исследований и (3) общество военных исследований.
В заключение и в качестве меры предосторожности, я также желаю упомянуть следующее для рассмотрения трибунала в связи с проблемой командной власти Хандлозера как начальника медицинских служб вооружённых сил:
Предположив на секунду, что профессор Хандлозер должен был получить командную власть, ничего не говорит более убедительно в его оправдание чем тот факт, что обвинение не представило ни одного документа (ни приказа, ни инструкции, ни письма) из которого можно сделать вывод о том, что он применял свои командные полномочия в смысле приказов о проведении незаконных экспериментов.
В виду продолжительности времени, которое он занимал должность начальника медицинских служб вооружённых сил с августа 1942 до мая 1944, данный факт имеет решающее значение.
………………………………………..
Дата добавления: 2019-02-12; просмотров: 156; Мы поможем в написании вашей работы! |
Мы поможем в написании ваших работ!