В. Выборка из аргументации защиты
Фрагменты из заключительной речи в защиту подсудимого Бломе
………………………………………..
Наверное, наиболее серьёзным обвинением в отношении доктора Бломе выглядит предположение о том, что он предложил убийство 25000-30000 туберкулёзных поляков и принимал участие в этом плане. Однако, доказательства явно показывают, что данное обвинение совершенно необоснованно. Я утверждаю противоположное (а) неправдой является то, что доктор Бломе одобрил или поддержал этой убийственный план и (б) доктор Бломе был тем, кто сам предотвратил этот дъявольский план. Доктор Бломе был тем, кто, своей грамотной задумкой спас жизни 25000-30000 туберкулёзных поляков, которых должны были «ликвидировать».
Документы показывают, что данный план исходил от гауляйтера Грейзера и рейхсфюрера СС Гиммлера. Бломе был поручен данный вопрос, потому что было известно, что за многие годы он сделал борьбу с туберкулёзом целью своей жизни, и поэтому он построил свой онкологический институт в том же гау, которым руководил Грейзер. Бломе ясно заявил о своём отношении к этому плану в хорошо известном письме от 18 ноября 1942. (НО-250, экз. обв. 203). Он обсуждал три возможности, которые существовали и подробно пояснил за и против каждой из трёх возможностей. Эти три возможности были либо «ликвидацией», т.е. убийством поляков болеющих туберкулёзом, их помещение в изолированные учреждения, и наконец, их поселение в резервации. В своём письме от 18 ноября 1942 (приложение 25) он определенно отверг первую возможность и выступил за последнюю.
|
|
|
В этом Бломе, был полностью успешен. Грейзер был настолько впечатлён доводами Бломе, что больше не стремился ликвидировать поляков, которые обсуждались. Фактически, он представил меморандум доктора Бломе рейхсфюреру СС, для того, чтобы он получил решение лично у Гитлера. (НО-249, экз. обв. 202). Уже это было заметным успехом Бломе, потому что Гиммлер уже приказал о ликвидации поляков. Доводы Бломе произвели впечатление даже на кровавого Гиммлера, настолько, что вопреки ожиданиям Грейзера, он вновь осторожно поднял вопрос перед Гитлером и получил его точное распоряжение. Следует помнить, что это само по себе не было необходимо, потому что не только Конти согласился на убийство, но из сопроводительной записки Грейзера от 21 ноября 1942 очевидно, что Гитлер также ранее дал своё одобрение уничтожению поляков.
Впоследствии, после соответствующего изучения вопроса, Гитлер отозвал приказ об уничтожении и таким образом у Гиммлера не было альтернативы, кроме как сделать то же самое. Это чётко подтверждается письмом Гиммлера от 3 декабря 1942. (НО-251, экз. обв. 204).
|
|
|
Уничтожения поляков не было; из-за Бломе.
При том, что эти факты неопровержимо подтверждаются представленными документами, обвинение, несмотря на это поддерживает обвинения против Бломе. Очевидно, это из-за ошибочной формулировки письма Бломе к Грейзеру от 18 ноября 1942. Обвинение в своей речи от 19 ноября 1946 описало письмо «дьявольским шедевром убийственного плана». При рассмотрении данного дела, следует держать в уме преобладавшие условия. Доктор Бломе знал о том, что туберкулёзные поляки погибнут, что об их убийстве решено, если только каким-то образом не заставить Гитлера передумать в последний момент. Заявление свидетеля, доктора Гундерманна (Бломе 1, экз. Бломе 8) подтверждает, что Бломе тогда, что подтвердилось показаниями Бломе, днями искал удачную формулировку своего письма; он постоянно правил письмо, затем снова отвергал формулировку, и наконец ввел аргументы, которые как он надеялся будут успешными. Конечно, с самого начала он знал, о том, что его вмешательство обречено на провал и не будет иметь успеха если бы он описал гитлеровские планы по уничтожению поляков как преступление и прямое убийство и торжественно заявил протест против них. Таким образом Бломе ничего был не добился для поляков, но мог бы ожидать суда или исчезновения в концентрационном лагере безо всякого приговора. С таким простым методом как выход с торжественным протестом и призывом к законам гуманности или справедливости ничего нельзя было добиться у Гитлера, в особенности при том, что он уже продумал это и решил по данному вопросу и уже отдал необходимые приказы по исполнению; в таких случаях Гитлер обычно был неприступен и не слушал никаких контрпредложений. Доктор Бломе конечно, знал, также как и например, гауляйтер Нижнего Дуная, который в связи с похожей проблемой (стерилизацией), в своём письме от 24 августа 1942 (НО-039, экз. обв. 153) указывал на важность «вражеской пропаганды», так как он считал это наиболее вероятным на успех. Поэтому доктор Бломе искал причины, которые вероятно имеют решающее влияние на Гитлера и это была церковь и другие нации. Понятно, что Гитлер, в виду ситуации того времени, в середине второй мировой войны, не хотел окончательно рвать с церковью, и он также учитывал мнение зарубежных государств для того, чтобы не противопоставлять себя нейтральным странам. Доктор Бломе спекулировал на этих двух пунктах. В своём письме 18 ноября 1942 он подчеркнул в грамотной манере, и с полной решимостью, эти две точки зрения и с этими двумя ссылками добился успеха. (НО-250, экз. обв. 203).
|
|
|
Сейчас можно понять, почему Бломе, в самом начале своего письма попытался создать у Гитлера впечатление о том, что он (Бломе) полностью согласен с планом по уничтожению поляков как таковым, и почему он даже предполагал, что всё уже было готово для осуществления этого плана. Гитлер, к слову, должен был нажать кнопку и 25000-30000 поляков исчезли бы. Это была лишь уловка, которую Бломе использовал для того, чтобы гарантировать благоприятное рассмотрение его второго и третьего предложений (интернирование и резервация).
|
|
|
Если бы доктор Бломе написал о том, что отказывается одобрять такой приказ фюрера, то, впоследствии, не проводилось бы никакой подготовки для её исполнения, и он бы скорее ушёл в отставку чем стал стороной массового убийства, тогда бы Гитлер как обычно разъярился и с Бломе было бы покончено; конечно, он бы полностью отверг протест такого «саботажника» и в интересах так называемых «государственных интересов», приказ фюрера был бы строго выполнен. Для предотвращения этого, доктор Бломе должен был на некоторое время притвориться, что он готов принять приказ фюрера как само собой разумеющееся, и где возможно, будет лично участвовать в его исполнении, если бы Гитлер как глава государства, так пожелал. Однако, при взвешивании за и против, доктор Бломе смог выдвинуть следующие точки зрения против плана уничтожения которые действительно смогли сильно впечатлить Гитлера.
Письмо Бломе от 18 ноября 1942 можно объяснить только таким образом, и оно таким и планировалось. (Бломе 1, экз. Бломе 8). Поэтому доктор Бломе в силу этого письма, не может быть признан виновным. Так как точно известно, что Гитлер соответственно отказался от своего плана и полностью отменил свой приказ об убийстве.
Этот успех, который вряд ли можно было предполагать из-за гитлеровского упрямства и тщеславия, полностью оправдывает подсудимого Бломе. Он подтверждает, что концепция Бломе была единственно верной и, что его манипулирование спасло жизни поляков.
Ещё одна вещь значительно помогла Бломе, которую не следует упускать. Незадолго до этого, Гитлер отменил продолжение программы эвтаназии. Видимо он сделал это под влиянием множественных протестов сделанных двумя христианскими церквями. Реакция за рубежом также сыграла значительную роль в этом, потому что массовое уничтожение безумных постоянно поднималась зарубежной прессой как особый упрёк нацистскому режиму. Доктор Бломе использовал эти точки зрения, которые зарекомендовали себя эффективными в случае с программой эвтаназии, и они также оказали воздействие в случае с туберкулёзными поляками.
Почему обвинители поддерживают обвинение в отношении доктора Бломе несмотря на всё это? Видимо лишь из-за письменных показаний со-подсудимого Рудольфа Брандта. В своих письменных показаниях от 24 октября 1946 Рудольф Брандт полностью замолчал письма которые вызвали полную отмену плана по убийству. (НО-441, экз. обв. 205). Он молчал об этих письмах, хотя можно подтвердить, что они проходили через его руки, имели инициалы, и передавались им в нижестоящие ведомства.
Во время своего допроса защитой, Рудольфу Брандту вменили неправдивость. Он не мог объяснить, ответить на вопрос, и был вынужден предстать перед обвинением в неправдивости, умышленной неправдивости. При этом, Рудольф Брандт дал поразительное количество письменных показаний; он, без угрызений, обеспечил обвинение практически любыми письменными показаниями необходимыми для инкриминирования со-подсудимых, и с одинаковой готовностью, он давал письменные показания для тех же самых со-подсудимых, которые прямо противоречили его предыдущим утверждениям. То, что он сегодня подтверждает под присягой, завтра он отрицает под присягой, и наоборот. Однако, следует сказать о том, что письменные показания которые Рудольф Брандт дал в отношении доктора Бломе, датированные 24 октября 1946, являются вершиной его лживости. После опыта данного процесса, и после знакомства, какое было у нас, с таким человеком как Рудольф Брандт, было бы нелепым придавать хоть какой-то вес письменным показаниям такого человека который известен как Рудольф Брандт. Его письменные показания от 24 октября 1946 были полностью опровергнуты документами представленными обвинением. Поэтому, не требуется, изучать в какой мере неправдивость Рудольфа Брандта может отражаться на его состоянии психического здоровья.
Во время заседания 9 декабря 1946 обвинители объявили:
«Обвинение предоставит доказательства показывающие, что программа фактически осуществлялась до конца 1942 и начала 1943 и что в результате предложений Бломе и Грейзера, многих поляков безжалостно уничтожили и что остальных забрали в изолированные лагеря, безо всяких медицинских средств, в которых тысячи из них умерли»
До сих пор обвинителями не было представлено доказательств, хотя защита, во время заседания от 17 марта 1947, особо ссылалась на это отсутствие доказательств. Утверждения Рудольфа Брандта в этом отношении нельзя оценивать как «доказательство», даже если бы они бы не были взяты назад и даже если бы они были полностью опровергнуты дополнительными документами представленными обвинением. Если был обвинители смогли доставить свидетеля Первички, о котором предлагалось уже в 1946, и который был одобрен трибуналом, тогда бы его показания дали дополнительные доказательства того, что Бломе действительно предотвратил это массовое убийство.
Нам известна, последовавшая судьба этих поляков болеющих неизлечимой открытой формой туберкулёза из письменных показаний доктора Гундерманна, высшего медицинского офицера Вартегау (территории на которой должны были ликвидировать туберкулёзных поляков). (Бломе 1, экз. Бломе 8). Борьба с туберкулёзом были законной задачей ведомств общественного здравоохранения, которые подчинялись в Вартегау свидетелю, доктору Гундерманну. В результате трудностей вызванных войной, во время войны было невозможно поселить, как в закрытых учреждениях так и в резервациях, тех кто болел туберкулёзом; эти две возможности которые изучались в письме датированном 18 ноября 1942 от Бломе Грейзеру поэтому тогда не обсуждались. (НО-250, экз. обв. 203). Поэтому, туберкулёзные поляки подлежали таким же правилам которые применялись к туберкулёзным немцам в Германии. Юридические правила несмотря на это, отдельное отделение туберкулёзного ухода, с польскими врачами и медицинскими сёстрами, создавались в различных отделениях здравоохранения Вартегау. (Бломе 1, экз. Бломе 8). Следовательно, утверждение обвинения о том «что проживание больных поляков в закрытых учреждениях приводило к сравнительно быстрой смерти больного» или о том, что перевозка больного в резервацию означала, что «их оставляли самим себе, предоставив немногих врачей и немного или совсем не предоставляя медицинского персонала» лишено оснований.
Однако, следует заметить, что эти предложения Бломе (по интернированию или резервациях) не исходила от него, а уже обсуждалась во время заседания Германского туберкулёзного общества в 1937 и были предложения, которые были разработаны годами ранее английскими исследователями туберкулёза по инструкциям международной комиссии по туберкулёзу, и в целом одобрялись. (Бломе 14, экз. Бломе 6). Следовательно, даже если существование этих предложений было известно, нельзя говорить о том, что они как-либо противоречат законам гуманности. Согласно широким взглядам ответственных кругов, такие меры являются необходимыми если с туберкулёзом, от которого миллионы умирают ежегодно, нужно эффективно бороться, и если необходимо эффективно защитить здоровую часть населения от опасностей заражения от неизлечимых туберкулёзных пациентов. В таком случае, защита здорового населения от заражения кажется более важной чем соображение о неограниченной свободе неизлечимых пациентов.
………………………………………..
Г. Документы и показания
Перевод документа НО-247
Экземпляр обвинения 197
Дата добавления: 2019-02-12; просмотров: 145; Мы поможем в написании вашей работы! |
Мы поможем в написании ваших работ!