Судите, читатели, сами. И сравнивайте старые мои записи, предлагаемые вам ниже, с нынешним положением дел в Кеме.
Дела служебные у командировочного люда одним днём обычно не решаются. Пришлось и мне заночевать как-то в кемской сторонке. Вечером, после дел праведных, Бог весть чем (хотя вышло дороговато) поужинал в местной кафешечке и, абы скоротать время, надумал сходить в кино. У нас, на периферии, предпочитают пока ещё «гонять» серьёзные фильмы 50-70 годов, где нет ни мордобоя, ни модного ныне секса, но всегда есть интрига. Сюжет остроумно закручен, ну и конец, естественно, прекрасен. В общем, вдоволь поревёшь, если слабонервный, но затем полдня будет блуждать на твоём лице блаженная улыбка в знак того, что полюбившиеся герои фильма наконец-то встретились и поженились. Наше поколение было воспитано на этих фильмах, они нам нравились, и, вполне естественно, по возможности мы не упускаем случая посмотреть их ещё и еще раз.
Но на сей раз удача от меня отвернулась. Обещанной «Свадьбы в Малиновке» посмотреть не удалось, ибо, как мне по секрету сообщили вездесущие и всезнающие деревенские ребятишки, кино не привезли ввиду того, что где-то в волоку застряла машина.
Ох, уж это бездорожье - поперёк горла встало оно кемскому жителю (а здесь проживает ни много, ни мало - треть населения района !!!): ни больного увезти, ни товаров привезти - всё с приключениями. И когда эта дорожная свистопляска для них кончится? Похоже никогда.
Делать нечего, вернулся в комнату для приезжающих, почитал старые газеты и журналы. Хотел прикорнуть - не спится. Дай, думаю, прогуляюсь, благо вечерок такой прекрасный, подышу хмельным деревенским воздухом, освежу лицо прозрачной студёной водой из лесной речушки и тогда уж - на боковую.
|
|
|
Иду потихоньку по угомонившейся сельской улочке, о житье-бытье нашем горестном размышляю. Смотрю, на окорённых брёвнах у строящегося дома мужичков, эдак, с десяток сидит, «смолят» кто самокрутку, а кто и сигаретку, и меж собой так тихонечко разговаривают. Дай-ка, думаю, послушаю, о чём это мужики калякают. У баб, там всё ясно наперёд, можно уши не распускать и проходить мимо ни чуть не задерживаясь. А наш брат, тем более в возрасте, о глупостях глаголить не станет.
Мои предположения оправдались, я это сразу понял, как только присел на самый краешек бревна в уголочке, чтобы своим присутствием не смущать собравшихся.
- … И вот ведь до чего додумалась Марфа-то моя, - донеслось до меня, - мне бы, говорит, только найти человека, у кого сахарный песок есть, на мешок в обмен отдала бы овцу романовской породы, глазом бы не моргнула.
- Так ведь и разориться можно, - возразили ему, - ведь овца-то поди раза в 4 дороже будет.
- А что делать? Варенья-то тоже сварить охота, а где сахар взять? - заступился за Марфу её суженый.
|
|
|
- Да-а-а, проблема, - подхватил его сосед, - по полкилограмма на душу в страдную-то пору сунули под нос - ни стыда, ни совести. Вон, свояк с городов приехал, говорит, что у них, как и раньше, полной нормой в июле отоварили. А ведь им ни варенье варить, ни на сенокос ходить не надо. Живут же люди!
- Да что там, на городах, - бросив «бычок» поддержал тему рыжеватый молодец, - в Кологриве, такой же дыре, как и наша - полную норму сахара отвалили. Да, говорят, там за сдачу мяса, молока, грибов, ягод хоть что купить можно вне очереди. Даже машину. А у нас песок - проблема.
- А ведь и правда, мужики, - пошёл разговор по кругу, - костромичи лучше нашего живут. Помните, когда у нас первый провал с табаком приключился, посылали туда гонца? Два рюкзака тогда Витька Ерохин привёз.
- За винцом несколько раз к ним ездили и пустыми не возвращались. Приятно вспомнить, - пощелкал по горлу кучерявый блондин.
- Слышал и кудангцы успешные вылазки туда делали, - поддакнул кто-то.
- В Костроме, видать, у начальства головы хорошо варят, - втянулся в разговор молчавший до этого седовласый старичок. - Они ведь и дорогами-то занялись раньше нашего. Наше чиновничество только ещё озадачиваться этими проблемами стало, а они уже от Шарьи до Пыщуга асфальт положили. Стали нашим предлагать соединяться, чтобы проезд сквозной был от них к нам, да у наших-то ещё не у шубы рукав был - отказались. Наши планы только разрабатывать начали, а они уже Павино прошли и на Вохму с асфальтом двинулись. Мы первый АБЗ строить начали, а они уже Вохму проскочили и вперёд - на Боговарово.
|
|
|
- Да-а-а, у них там полупустые автобусы раскатывают, а нам в райцентр не на чем выбраться. Смех и грех - роженицу на руках выносили, когда наш вездеход в промоине на дороге застрял.
- А в аэрофлоте что наглецы придумали: за 10 минут полёта - 20 рублей «драли». На страданиях народа нажиться хотели. Кто-то в верхах их поправил - до 7 сбросили.
- Сейчас вот дорога просохла, её прогрейдировали, автобус стал ходить, так ведь в него не влезешь, молодёжь нам ходу не даёт. Надо бы мне полежать в больнице, пролечиться-проколоться, так ведь на Борке стационар прикрыли, а в автобусной толчее я остатки здоровья потеряю, пока в Никольск приеду. Там уж не в палату меня ложить надо будет, а в морг нести.
- А может нам, мужики, принять костромское подданство? - не то в шутку, не то всерьёз заявил кто-то.
|
|
|
- А что, Степан, дельное твоё предложение, с ними мы не пропадём. Племянник мой зимой ездил в Дунилово, помогал им лес на плотбище вывозить. Так он говорил, к ним в посёлок часто павинцы ездят, закупают всё что можно. Расчёт сразу же. По заявке тебе могут любую бытовую технику привезти под грибы, ягоды, мясо.
- Лес наш им очень нужен. «Шарьядрев» без нашего сырья «задыхается». У них ведь тайга только на севере области, и много там кубатуры не наберёшь. А вот явись бы мы к ним с нашими-то огромными массивами - с радостью нас приняли бы, с распростёртыми руками. И дорогу на Кологрив за год-два нам бы построили.
- Да ведь предки-то наши раньше костромскими и были и жили, старики говорят, неплохо. На ярмарки и в Кологрив, и в Мантурово и ещё дальше куда-то, аж на Волгу ездили-торговали. Дорога к ним и сейчас ещё не полностью заросла. И чего их в вологодское-то подданство тогда кинуло? А мы теперь маяться должны из-за них.
- Не согласен я с вами мужики, - не то шутя, не то всерьёз подключился к разговору круглолицый «бугай», - в сельсовете мне как-то две цифры назвали. В прошлом году у нас родилось 59 ребятишек, а умерло всего 27 человек. Видите, какой прирост населения? А вы всё стонете, да ноете: то не так, да и это не эдак. Неплохо мы, оказывается, живём, коли дети регулярно на свет Божий появляются, статистику, брат не обманешь.
Как тут навалились на «амбала» мужики! Всем скопом мать-в-перемать его склонять начали. Ну, думаю, тут и до мордобоя дойти может, пора мне отсюда потихонечку сматываться.
Круто замешено
Чего больше всего боялся Сергей Березин, то и случилось. Не доезжая где-то сотни километров до своего городишка вынужден был вновь испечённый коммерсант «встать на якорь». «Стукнул», как говорится на водительском жаргоне, двигатель его старенького грузовичка. Теперь только на буксире придётся добираться, иного выхода нет. В копеечку обойдутся и буксировка, и восстановление или замена двигателя.
Изредка проносились мимо запоздалые легковушки. Березин их не останавливал, в этом не было необходимости, ему требовалось для буксировки мощное транспортное средство. А вот таковой-то попутчик как раз и не появлялся. Оставалась практически одна надежда, туманная и довольно призрачная, на своего земляка, тоже коммерсанта, чей «КамАЗ» Сергей видел сегодня в областном центре. Но сегодня ли он поедет, да и захочет ли связываться с буксировкой, не было ясно, ведь отношения между коммерсантами были натянутыми, сказывалась конкуренция.
Смеркалось довольно быстро, пора было готовиться к позднему ужину и ночлегу. Закипел на костерке чай из смородины. Сергей вскрыл баночку консервов и без всякого аппетита начал есть. Он страшно переживал за случившееся. Прибыль, которую он хотел подучить после реализации товаров, улетучивалась, лопалась, как мыльный пузырь. А так вроде бы удачно складывалось всё для него в этом новом деле.
В торговлю, можно сказать, его привела случайность. Как и множество россиян в нынешнюю лихую годину, попав под сокращение на автопредприятии, он без малого целый год провёл в поисках работы. Увы, в небольшом райцентре найти её было практически невозможно. В центре занятости уговаривали «сесть на землю», обещали послать на фермерские курсы, предлагали содействие в получении льготного кредита. Березин же понимал, что крестьянский хомут не для его шеи - не выдюжить. Об этом же, кстати, красноречиво свидетельствовал и опыт местных фермеров.
Совершенно случайно подвернулся удобный случай: средней руки коммерсанту потребовался водитель. Сергей своего шанса не упустил. Поездив с ним без малого два года, он проникся купеческо-торгашеским духом, нажил свою «копеечку», и по совету своего нового шефа и учителя вышел на самостоятельную стезю. Купил по дешёвке в пригородном ТОО старенький «газик», насколько позволили накопления подлатал его, обустроил - и в путь-дорогу, по связям, налаженным при шефе, при их совместной работе.
Первый рейс, не в пример блину, не оказался неудачным, а вот со вторым выходила незадача. Ещё в первой поездке его забеспокоил двигатель, что-то в нём было неладно, для острого шофёрского слуха уловить посторонние шумы не составляло особого труда. Надо бы встать на ремонт, да договорённость с поставщиками не позволяла этого сделать. Единожды обманув компаньонов, трудно рассчитывать на дальнейшее с ними сотрудничество, тем более в самом начале торговой карьеры. Да и терпеть убытки Сергей не собирался, это в его планы не входило. Пусть небольшая, но прибыль - вот его кредо.
Отговаривала, как могла, от поездки и супруга, а женское чутьё редко подводит. Подтверждение тому - сегодняшняя авария.
Устроившись поудобнее в кабине, Сергей задремал. Уже сквозь сон услышал, как скрипнули тормоза легкового автомобиля. Березин опустил стекло.
- «Загораешь», водило?
- А что, помочь можешь? Только чем? Вашей «девяткой» меня не отбуксировать.
- Мы и не собираемся. А вот совет можем дать. Сзади «КамАЗ» идёт, минуток через 10 он к тебе подчалит. Там за баранкой свой человек, он сможет доставить до места. Только раскошелиться, браток, тебе придётся немножко. А так, вряд ли кто ещё тебе подвернётся. Не советуем отказываться от его услуг. Сам знаешь, «шалят» нынче на дорогах по крупному, особенно по ночам. А отсюда до ближайшего жилья всё-таки километров 15 с гаком будет.
- Стращать меня не надо, я не из пугливых.
- А мы и не пугаем, просто советуем от помощи не отказываться.
- А он мне ещё своих услуг не предлагал.
- Мы тебе предлагаем.
- Да у меня земляк, тоже на «татарине», вот-вот должен подъехать, он поможет.
- Не особо-то на своего земляка надейся, небось тоже, как и ты, «загорает» где-нибудь. В общем, не упускай своего шанса, парень. Ну, бывай здоров! Про совет не забудь, хотя у нас сейчас и не «страна советов».
- Бывайте.
Через некоторое время послышался шум подъезжающего «КамАЗ-а». Из кабины вышел здоровенный парнище, вразвалочку направился к березинскому грузовичку.
- Вот это амбал! - Охнул про себя Сергей.
- Помощь нужна?
- Да надо бы отбуксировать. Жду вот земляка, на него надеюсь.
- А я, что, не гож?
- Заломишь, наверное, много?
- Моя такса - 5% от стоимости груза. На сколько «лимонов» товару в твоём «захаре»?
- Да где-то на 20.
- Верю на слово. Гони миллион - и по рукам.
- … (!?)
- Что скривился, много?
- Да это же грабёж!
- Брось, небось слыхал, когда судно морское терпит бедствие, иностранный спасатель «дерёт» более крутые проценты, причём, узаконенные мировой общественностью. Я тебе, вроде бы как, скидку даже делаю.
- Я не смогу столько дать, я ведь только начинающий бизнесмен, лучше подожду земляка.
- Дело хозяйское, только вряд ли он тебе поможет.
- Почему?
- Потом поймёшь. Ну, что ж, вольному, как говорится, воля.
«Бугай» направился к «КамАЗ-у». Взвыл мотор, машина исчезла за поворотом. Только-только задремал Сергей, снова скрип тормозов и уже знакомый парень с «жигулёнка» без всяких предисловий повелительно изрёк: «Пожалел миллион, теперь будем за полтора торговаться».
- А я земляка буду ждать.
- Не дождёшься.
- Почему?
- Всё ещё не понял? Сейчас поймёшь. Итак, гони полтора «лимона» и честь по чести доставим до места.
- А вы, собственно, кто такие, чтобы командовать мною?
- Мы помогаем таким как ты, попавшим в беду, не бескорыстно, естественно.
- Это что, вроде фирмы какой?
- Считай, как хочешь.
- А если я не хочу иметь с вами дело?
- А это уже нам судить, и конкурентов мы не потерпим. Так что земляк тебе не поможет.
- Кровососы, на чужом горе наживаетесь!
- Ты сам такой же, тоже кровь людскую пьёшь, так что заткнись. Небось цены-то на свой товаришко нагоняешь будь здоров, спекулянт несчастный. А когда сам попал в беду, орёшь, что тебя грабят. Ты ещё хуже грабителя, сволочь. Мы таких, как ты, всех наперечёт знаем, поэтому с вас и такса особая. Колхозника или рабочего бы не обидели, с них и так семь шкур дерут. Так что, гони полтора миллиона, и считай, что тебе повезло.
- Нет!
- Что ж, хозяин - барин.
Парень вытащил остро заточенный штырь, подошёл к переднему колесу и проткнул его.
- Вот так, «негоциант», последний раз предлагаю дотащить твою «лайбу» за полтора, потом будет дороже, а ущерба - больше. Если ещё не дошло - думай, мы отлучаемся на 20 минут, как раз колесо успеешь переставить.
- Пошёл прочь, зашибу…
- Ещё посмотрим, кто кого, а пока ещё раз до свидания.
Ровно через двадцать минут невдалеке притормозила уже осточертевшая «девятка», и тот же парень, ехидно улыбаясь, направился к Березину.
- Однако, ты молодец, салага, уже успел поставить запаску. Ну, так как? Надумал?
- Не подходи, у меня пистолет! - заорал Сергей.
- Убери свою «газульку», козёл, не на того напал! - Парень в мгновение ока вытащил пистолет с глушителем и не целясь выстрелил по фонарю стоп-сигнала березинского «газика». Глухой хлопок, шорох рассыпавшегося стекла.
- Так вот, милый, ни шума, ни пыли. Таким же «макаром» и тебя могу прихлопнуть, спекулянт.
Сергей, как бык, напролом бросился на обидчика, но тот ловким приёмом уложил его на землю Два расчётливых удара ботинком и Березин, как ни пытался встать на ноги, не смог. А налётчик хладнокровно проткнул все шины, березинской же монтажкой разбил стёкла в кабине.
- Виталя, - позвал мужской голос из «жигулей», - Виталя, для начала хватит, впредь умнее будет, поехали.
- Иду, шеф, иду.
Виталий подошёл к всё ещё корчившемуся Сергею, пнул его ещё раз.
- Ну, что, доходяга, будем считать, знакомство состоялось? Только не вздумай на нас заявить, или хуже того, пытаться с нами рассчитаться. У тебя ничего не выйдет, а уж мы-то тебя достанем, и в таком случае все «кранты» тебе перекроем. А землячок твой тебе уже не поможет, об этом мы позаботимся. Ну, будь ласка, сморчок, не желаю тебе больше встречаться с нами.
Спустя примерно час, когда Сергей уже пооклемался и, навалившись на баранку, осмысливал случившееся, мимо его автомобиля, не сбавляя скорости, промчался на своём «КамАЗ-е» земляк, на которого он возлагал свои последние надежды…
- Да-а, круто замешено, - изрёк Березин, - круче некуда…
Ранним утром притормозил «Беларусь» с тележкой. Чумазый шустрый парнишка выскочил из машины, присвистнул, удивлённый увиденным.
- Это кто же так твою машину разделал?
- Да есть кому.
- Так и будешь загорать?
- Не знаю, что делать. И, как назло, никого на трассе нет.
- Ладно, давай вывесим машину, подложим брёвна, благо тут неподалёку старый мост разобран. Пока я отвожу молоко, ты снимай колёса. На обратном пути я их отвезу, в мастерских мужики заклеят камеры, возьмут недорого. А там, глядишь, к ночи и уедешь.
- Не уехать мне.
- А что, поломка какая?
- Двигатель «стукнул».
- Ладно, решим проблему с колёсами, отбуксирую тебя в колхозный гараж, там хоть машина твоя под охраной будет.
- Лучше бы домой оттащить.
- Это далеко ли?
- Да, пожалуй, сотня километров наберётся.
- Ой-ё-ёй! Ну, ладно, посоветуюсь с мужиками, что-нибудь придумаем.
Колхозники помогли Сергею чем могли, а всё тот же тракторист отбуксировал машину до дому. Рассчитаться было нечем, да и парнишка понимал, что сразу у Сергея это дело не получится. Условились, что Березин завезёт деньги через две-три недели, когда пойдёт в очередной рейс.
Спустя полтора месяца Сергей заехал в колхозные мастерские, чтобы за всё рассчитаться. Однако, выручившего его тракториста он не нашёл. Ему пояснили, что парня кто-то сильно избил, когда он отвозил молоко на сепараторное отделение, и что он сейчас в тяжёлом состоянии лежит в районной больнице.
Сомнений не было, это было дело рук банды с «девятки». Но как это доказать правоохранительным органам - Березин пока не знал. Но он твёрдо для себя решил, что не успокоится до тех пор, пока Виталий и их компания не будут наказаны за содеянное.
Только, что это будет: личная суровая месть, или суд праведный - он пока не решил.
Пять километров счастья
- Здорово лётчик, - с порога звонко прокричал Венька Упырь - величайшая тополихинская знаменитость, - а я за тобой. Поехал сюда по делам, а Барковы просили зайти к тебе. Братанчик твой, Лёха, с городов вернулся, не понравилось ему в Апатитах, решил осесть в родной деревне. Известил в письме об этом своих родителей, а те пиво на радостях заварганили к его приезду. Вчера он прибыл, а сегодня гулять будем. На автобус успеешь, времени достаточно. Ну, я помчался, мне ещё кое-куда заглянуть надо. Приезжай обязательно, ждать будем.
Сергей Пономарёв с Алексеем Барковым двоюродные братья, одногодки. Давно уже семья Пономарёвых покинула Тополиху в поисках лучшей жизни и поселилась в райцентре. Пацанёнком каждое лето гостил Серёжка у своей тётки, дышал свежим деревенским воздухом, отпивался парным молоком, купался вволю, до посинения, куролесил с Лёхой и не забытыми ещё друзьями, за что им и попадало от Лёшкиной матери, не переносившей детских шалостей. Позднее, когда попривык Сергей к райцентру, втянулся в ритм ребячьей городской жизни, перестало его тянуть в некогда родную деревню.
Среднюю школу оба заканчивали в городе, в Тополихе лишь восьмилетка была. Лёшка жил на квартире у Пономарёвых. За два учебных года сдружились братаны снова. И были, как говорится, не разлей вода. С получением аттестата их пути-дороги разошлись. Сергей сходу поступил в лётное училище, где сейчас и учился на последнем курсе. Алёшка же, рванувший было за ним, «пролетел» по состоянию здоровья, нашли-таки врачи какую-то хреновинку в его организме. Отслужив положенные три года, краснофлотец Барков возвращаться в деревню не захотел, а решил устроиться в Заполярье, где проживало немало выходцев из его деревни, которые и обещали уладить все его проблемы и с работой, и с жильём.
Не по душе, однако, оказались ему и постоянные метели, и холодные ветра, и однообразная карликовая растительность. Но больше всего досаждали комбинатовские выбросы: пыль и газ. Вечная чернота - снега белого не увидишь. Да и дышать нечем. Вот и решил Алексей вернуться в Тополиху.
Лет 6 не бывал Сергей в родной деревне, да и с Алёшкой повидаться очень хотелось. Возмужал, наверное, на флотских харчах.
Спустя несколько часов после Венькиного оповещения, перецеловавшись с многочисленной барковской роднёй, курсант уже снимал пробу с деревенского пива. Гости собирались медленно и переговорить удалось со всеми и обо всём. Порадовался и за Алексея, которому председатель пообещал новенький грузовик - работай-радуйся, а через год-другой наклёвывалось жильё в двухквартирном доме. Лёшку всё это вполне устраивало, особенно жилплощадь. На отцовский дом ему рассчитывать не приходилось, ибо после него в семье было ещё шестеро братьев и сестёр школьного и садикового возраста.
Сколько было выпито «белушечек», Сергей не считал, шло, как говорится, легко, как по маслу. Доброе деревенское пиво - это не брага, не «ханыга», с копыт не сбрасывает. От неоднократно предлагаемой водочки он категорически отказывался. Хмель в голове, конечно ходил, делал Сергея всё более и более весёлым и разговорчивым.
Краешком уха Сергей уловил, что тётка Мария кого-то ждёт, беспокоится, что долго они, эти желанные для неё гости, не идут. Но он не придавал этому значения. Ему было уже очень хорошо и чужие заботы его особо не беспокоили.
Волнения Марии закончились, когда в разгар веселья в дом ввалилась четвёрка молоденьких девчат. Тётка как-то враз преобразилась: заохала, запричитала, заметалась по избе, погнала из застолья перебравших мужичков, готовя место запоздалым гостьям, стала подсаживать их к столу, наливая пиво и подкладывая закуску. Короче, засуетилась возле них, как наседка подле цыплят.
Цепкий Серёгин глаз выловил из этой четвёрки одну, полненькую симпатичную девчонку - красавицу, о которых в народе говорят, что при ней всё имеется, всего в меру. Как только появилась возможность, курсант подсел к ней. Познакомились, разговорились. Наташе ещё предстояло учиться в выпускном классе, а далее она мечтала поступить в ВУЗ, но какой, пока не решила: то ли в пед., то ли в мед.
Остаток вечера Сергей не отходил от неё, плясал и танцевал только с ней. Когда выпивали, нашептывал ей тайные тосты, касающиеся лишь только их одних. В общем, «поплыл» будущий лётчик, позабыл обо всём на свете. Он не обращал внимания, точнее не придавал значения гневным тёткиным взорам, направляемым на него. Для него уже не существовало никого вокруг, всё его внимание было приковано к очаровательной соседке. Похоже, что и она проявляла к нему симпатию.
Наташа с подружками жила в соседней, в пяти километрах от Тополихи, деревне. Пономарёв вызвался её проводить, на что она дала своё согласие. Он тут же намекнул, что не плохо бы оторваться от её подружек.
Расходились уже за полночь. Сергею с Наташей удалось чуть раньше незамеченными ускользнуть и от посошка, и от нежелательных для него Наташиных подруг.
- Серёжа, давай постоим у дома напротив, подождём, когда девчонки выйдут и уж спокойно вслед за ними пойдём. Они покричат, позовут нас, а если мы не откликнемся - побегут нас догонять, посчитают, что мы уже ушли.
- Опытный конспиратор, - с тоской в душе подумал Сергей, - видимо не впервой ей провожаться. Да оно и понятно, такая симпатичная, вряд ли обделена вниманием парней. Чувство ревности невольно охватило его. А как хотелось, чтобы он, Серёжа, был у неё первым и единственным, отныне и навсегда.
Покричав, как показалось Пономарёву, для проформы (тоже, видимо не впервой) девчата быстрыми шагами стали удаляться. Сбывались Наташины предположения.
Напряжение несколько спало, всё же, что ни говори, а удалось остаться наедине. Поняв это, Сергей обнял Наташу, а когда она, повинуясь его порыву, прижалась к нему, стал лихорадочно её целовать. Неожиданно резкий толчок в грудь отбросил его к калитке.
- Что ты себе позволяешь?
С грохотом ударившись о закрытую дверь, Пономарёв, скользя вдоль неё, начал заваливаться на землю. Делал он это вполне сознательно, решив прикинуться обиженным, ни за что пострадавшим. Обхватив голову руками, он насколько мог, жалобно, начал стонать.
Наташа, оцепенев от происходящего, какое-то время со страхом смотрела на него, затем присела, склонилась над его лицом.
- Серёженька, что с тобой!
Поняв, что нужно ещё больше вызвать у неё жалость, Сергей ещё раз простонал что-то невразумительное и не спеша протянул ей руку, как бы прося помощи.
- Серёженька, тебе больно? Где ты ушибся? - ощупывала его голову Наташа, а затем стала целовать его в щёки, лоб, губы…
Пять километров счастья, для совсем потерявших голову влюблённых, пролетели незаметно. К дому Наташи подошли, когда уже стало светать. Пономарёв попытался её задержать, но она, сославшись на то, что в деревне все всё видят, а потом сплетен ненужных не оберёшься, да и мать, должно быть уже встала, наскоро чмокнув его в щеку подтвердив, что сегодня с подругами опять придёт в Тополиху, скрылась за калиткой.
И обратная дорога показалась Сергею не такой уж длинной. Он летел, как на крыльях, строя планы на грядущий вечер.
Да, крепко запала ему в душу Наталия, раньше подобного с ним не случалось. Были с девчонками и знакомства, были и свидания, но всё это было не то. Наташа уверенно входила в его жизнь, и он с превеликим удовольствием воспринимал это.
Вернулся к Барковым гуляка около пяти утра, когда уже было совсем светло. Лёг на мезонине, на указанное ему ещё с вечера место. Какое-то время не мог заснуть, как бы вновь переживая минувшие вечер и ночь, и снова строил планы на предстоящую встречу. И, кажется, только-только задремал, как зычный голос дяди Пети заставил его проснуться.
- А ну, вставай, гулёна, пошли опохмеляться. Я уже одну рюмочку «пропустил» - легче стало.
Попытка с головой закутаться в одеяло, и тем самым продлить свой сон, не удалась. Одеяло тут же с него было сорвано. Пономарёв понял, что сопротивляться бесполезно, что спать ему больше дядя не даст, ибо он тормошил уже всех подряд.
Не успел спуститься с мезонина и войти в избу, как вездесущий дядя Петя сунул ему под нос стопку водки.
- Пей и проходи за стол, умыться всегда успеешь, а то мне одному пить скучно. Да и жена моя, Мария, сегодня ох как не в духе. Фыркает на меня, чуть затрещину от неё не получил. А ведь виноват-то в этом ты, Серёженька. Ну, да ладно, пей!
- Как погулялось-то? - снова пристал с разговором дядя. - похапал, небось? Ну, ну, не красней Не бойся, не расскажу никому. А девка она, вообще-то ладная, справная, в самом соку. Эх, мне бы годочков тридцать скинуть, как и ты, приударил бы за ней. А прижаться к такой - многого стоит. Молодец ты, племянничек, самую лучшую девку увёл. Во всей округе красивее нет.
- Да, дивчина что надо, с такой согласен хоть на край света, - подтвердил хлопец.
- Скажу по секрету, - прервал его Пётр Иванович, - ох и попадёт тебе сегодня от тётки. Она же Наташку сюда с горем пополам залучила, хотела свести её с сыном нашим - Алексеем, твоим братаном, значит. Уж больно ей эта девка нравится, да и ему тоже, как увидел - приглянулась. Лучше-то бы Алёшке и желать не надо. Уж как Мария-то обрадовалась, когда она с подружками к пиву пришла. Всё хорошо у неё складывалось, да вот ты тут всю малину испортил.
Сергей невольно поперхнулся, откашлявшись, сказал: «Так ведь, дядь Петь, надо было вчера сразу же и сказать, что вы на Натаху глаз положили и в семью свою хотите взять, поженив на ней Алексея. Я же об этом ничего не знал. А сам-то Лёха, чего молчал?
- Ну, батько, ты, слышу, всё рассказал уже Сергею о моей задумке, - с порога заявила вошедшая в комнату тётя Мария, - вижу, как в тоску он сразу впал. - Вот что, Серёженька, оставь-ка ты в покое Наташу, не твоего она поля ягода. Тебе что, денёк-другой с ней потешишься и бросишь, уедешь и забудешь. Вы ведь, городские, все такие. А она - девка серьёзная, работящая, к земле привязана, ей и хлопца тоже нужно такого же, а не красавца залётного. Я ведь полтора года вокруг неё кружева плела, отца с матерью её подготовила, чтобы свести Натаху с Алексеем в пару. Пока далеко у вас дело не зашло, уезжай-ка ты поскорее домой, очень тебя прошу. Автобус где-то через час подойдёт, как раз на него успеешь, - слёзы навернулись на глаза Марии.
- Так я же пригласил её и сегодня к вам. Она только и согласилась-то из-за того, что я здесь останусь. А Алексей ваш ей не люб, я это вчера прекрасно понял, - пытался защититься Сергей.
- А это уж не твоего ума дело Тебя не будет, мы всё тут с ней и уладим. Понял? Собирайся на автобус.
Сергей впервые видел тётку такой расстроенной, злой, не по доброму настырной. Видимо, серьёзно задумала свести Алексея с Наталией. Алёшка согласен, это у него даже на лице написано. Но ведь Натахе-то он совсем не нужен, это точно. Что же делать? А может и впрямь уехать, а то грандиозный скандал из-за меня может получиться. До родителей донесётся - они меня проклянут. Да и под косыми взглядами барковской родни, которым я нечаянно перешёл дорогу, праздник будет не в праздник. К тому же, к Наташе они меня и близко не подпустят.
Наскоро собравшись, ни с кем не попрощавшись, Пономарёв покинул ещё вчера столь гостеприимный, дружелюбный и хлебосольный, по отношению к нему, дом Барковых. На улице догнал его дядя Петя, вызвавшийся проводить Сергея до автобусной остановки. Успокаивал, как мог, и в то же время как бы оправдывался.
- Ах, мать твою так, перетак, как всё нехорошо получилось. Но, ты, Серёга, не серчай, не обижайся на Марию. Ведь ты такие планы у неё чуть не сорвал! Считай, что на сегодня - это у тётки главная цель.
- Планы, цель, а обо мне-то, о Наташе вы подумали? Вот возьму, да и рвану сейчас к Натахе, объясню ей всю ситуацию, - возразил Сергей.
- Эх, Серёга, Серёга, ведь тогда на тебя вся родня ополчится, отвернётся от вашей семьи. А жизнь-то долга. И ещё не известно, сладится ли у вас с Наталией, или нет. Ты ведь у неё далеко не первый. И вчера она позарилась на тебя не как на человека хорошего, а как на лётчика будущего. По жизни перспективный ты для неё был бы, но не любимый. Так что, не дури, а без обид всяких поезжай-ка домой. А там, глядишь, всё перемелется, утрясётся…
Два дня не находил Сергей себе места, затем решился всё же съездить к зазнобе.
Чувствуя недоброе, с ватными ногами вошёл в дом. Пахомовы обедали. Наталия выскочила из-за стола, вытолкнула Пономарёва в сени, и не дав ему молвить слова, выпалила: «Зачем явился? Видеть тебя не желаю. Родни, видите ли, испугался. Трус, а ещё в лётчики подался. Родину-то тоже по тёткиной указке защищать будешь? А я-то надеялась, думала орёл на моём пути встретился, а ты… ты… ты…» - горько заплакала красавица.
- Нет, полюбить я тебя и уважать не смогу, Ступай вон!
Технический инспектор не приедет
Телефонный звонок поднял с постели Баташова около шести часов утра.
- Не дадут выспаться даже в воскресенье, - недовольно пробурчал Иван Петрович, направляясь в коридор, где был установлен аппарат, - и кого в такую рань приспичило?
Звонил начальник Ольховского лесопункта.
- Иван Петрович, у нас несчастный случай, погиб рабочий на нижнем складе, обгорел у костра.
- Когда?
- Вчера, в субботу, обнаружили его около семи часов вечера, причём совершенно случайно. Колхозница из Ивановки шла в наш лесопунктовский магазин, она на него и наткнулась.
- Что же так долго молчал?
- Сообщить вчера не смог, никак не мог дозвониться. Вот и сегодня еле-еле на Вас вышел. Сами знаете, какая у нас связь.
- Как фамилия рабочего?
- Басалгин. Да Вы его хорошо знаете. Возраст - 51 год, жил один, дом у него свой, последний по правую руку при выезде из посёлка.
- Что за костёр?
- Бригада работала на сбивке бонов, обогревательного домика у них не было, в течение рабочего дня поддерживали костёр.
- Пьяный, наверное, был?
- Не без этого. Вчера вечером я хотел собрать всю бригаду, чтобы прояснить обстановку - ни один лыка не вязал. Он, естественно, тоже в стороне не стоял, пили вместе.
- Участкового вызвал?
- Да, только что сюда приехал. Собираем всю бригаду. Тяжкое для них похмелье вышло.
- Не можешь, хотя бы примерно, сказать, когда он скончался?
- Нет, но его видели в посёлке днём, где-то между двумя-тремя часами. А точнее сказать не могу. Участковый выясняет.
- Труп на вскрытие не отправили?
- Нет. Капитан сказал, что как только осмотрит место, даст команду увозить. А вездеход у меня уже наготове.
- Ну, что ж, проведи предварительное расследование. Постарайся на место происшествия никого не пускать, ничего там до нашего приезда не трогайте. Извещу о случившемся директора, тогда и решим, кому и когда выезжать.
Баташов положил трубку, присел в коридоре на корточки, задумался.
- Ещё одно ЧП. Что за напасть такая, - размышлял Иван Петрович, нервно теребя футболку, - всего четыре месяца в должности главного инженера, а уже третий серьёзнейший несчастный случай, не считая их роста по мелочам и разбитого возле передвижной столовой автобуса, на который упало сухостойное дерево, спиленное в обеденный перерыв одним из вальщиков. Если технический инспектор свяжет этот случай с производством, всё, конец, выгонят с работы, как пить дать выгонят.
Чертовщина какая-то. Ведь всего неделю назад отправили в областной центр техинспектора, расследовавшего третью форму в лесосеке. Не успел он домой вернуться, опять вызывать, возможно, придётся.
Вроде бы ничего не изменилось с уходом Епифанцева - бывшего главного инженера: люди те же, технология осталась прежняя, а вот поди ж ты, одолели несчастные случаи. Более десяти лет проработал Епифанцев здесь главным инженером, и, совсем не случайно, был замечен руководством «Обллеспрома» и переведён на должность директора соседнего Нагорного леспромхоза. Спокойный, деликатный, никогда не повышал голоса, в коллективах лесопунктов был своим человеком. Директор даже упрекал его за это, считая такие отношения панибратством. Он полагал, что нельзя так вести себя с рабочими. И всё же не зря пошёл Епифанцев на повышение, дело своё он хорошо знал и работал на совесть. Баташов в этом особенно убедился, когда принимал от него дела. Работа всех служб главного инженера была отлажена чётко. Абсолютно не было проблем с лесосечным фондом, производственники в строгом графике держали лесопункты, отдел главного механика, который возглавлял при нём Иван Петрович, поддерживал машинно-тракторный парк в исправном состоянии, слаженно трудились снабженцы, год от года снижался производственный травматизм.
Только-только Епифанцев за порог - и как снежный ком покатился - случай за случаем.
- Ведь замещал же я его раньше во время отпусков - и ничего. Что же сейчас-то происходит? - недоумевал Баташов. - Рок?
- Надо поднимать директора, известить его о случившемся. Ничего не поделаешь, судьба, видимо, такая, - Иван Петрович поднялся и набрал квартирный номер Барышева.
Через полчаса собрались у директора втроём: хозяин кабинета, Баташов и заместитель главного инженера по технике безопасности Варламцев. Барышев был явно удручён. Вроде бы и нет в этом случае прямой вины ни одного из присутствовавших, трудятся оба на совесть, тем не менее, ответственность за состояние охраны труда и техники безопасности на предприятии лежит именно на них, следовательно, и спрос будет учинён в первую голову с них.
Не представляя чёткой картины случившегося, трудно что-либо решать. Поэтому, после краткого обсуждения, директор предложил: «Берите мой «УАЗ» и отправляйтесь сейчас же в Ольховский. Вечером, в крайнем случае, завтра утром, до 8 часов, позвоните мне и подробно всё доложите. В 9 часов я должен поставить в известность обком профсоюза. А уж им решать, связывать этот случай с производством или нет».
- И запомни, Иван Петрович, выговор и строгий выговор у тебя уже за технику безопасности были. Что за этим следует - сам знаешь. Свяжут случай с производством - придётся нам с тобой распрощаться, как бы мне жалко не было. В общем, поезжайте с Богом.
- Николай Викторович, - обратился Барышев к Варламцеву, - на минуточку задержись. - Надеюсь, ты прекрасно понимаешь важность момента. - Барышев закурил и, пустив дым в потолок, продолжил. - Баташов мужик толковый, главный инженер из него выйдет хороший. За четыре месяца, что он в этой должности, я удостоверился в его способностях и убеждён, что не зря сделал ставку на него. Несчастные случаи были, есть и будут - никуда от них не деться, ты это лучше меня понимаешь. А вот Ивана Петровича мы отстоять должны. Так что, сделай всё возможное, чтобы данный случай не связали с производством. Опыт у тебя в этом есть, хотя сие ты и скрываешь. Но я об этом наслышан и на тебя надеюсь. В Ольховском веди расследование сам, все документы должны пройти через тебя. Иван Петрович сейчас в таком состоянии, что может там спороть горячку, наломать дров. В случае чего, звони сразу же, я весь день буду дома. Желаю удачи.
Намёк Барышева Варламцев понял сразу. Да, было такое дело в Степановском лесопункте. Пять лет тому назад Николай Викторович приехал на расследование группового несчастного случая, что произошёл в лесосеке. Мастером леса там был производственник-практик - мужик грамотный, опытный, ответственный, документы всегда были в порядке. А тут, как на грех, как раз незадолго до ЧП, потерял он журнал проведения инструктажа, выпал, видимо, при ходьбе из-за голенища сапога, где он всегда держал его. А лесосека большая, делянок много, попробуй найди его. Варламцев был убеждён, что это действительно так, так как всю его документацию проверял неоднократно, при каждом приезде в этот лесопункт. Да вот попробуй докажи это техинспектору, он верит только фактам. А чем это было чревато мастеру - догадаться не трудно. Вероятность возбуждения уголовного дела была велика. И тут Варламцев, обычно принципиальный, пошёл на нарушение, на сделку со своей совестью. Тогда он подсказал мастеру, чтобы тот до приезда комиссии успел оформить новый журнал, причём как минимум за последние три квартала, собрал подписи всех рабочих, в том числе и пострадавших при данном случае, находившихся в районной больнице.
Да, это было, было, было… Именно на это и намекал директор. Установка ясна: надо спасать главного инженера, возможно, опять же идя на компромисс со своей совестью.
Выехали тотчас же. Апрельское бездорожье - самое страшное препятствие. Ни водитель, ни оба инженера не исключали того, что, возможно, придётся оставить в пути машину и идти в посёлок пешком. 45 километров - вроде бы и не так уж велико расстояние, но часа четыре придётся добираться по разбитой грузовыми вездеходами дороге, тут, брат, не разгонишься. Только бы не застрять в какой-нибудь колдобине.
Разговор не клеился, мысленно оба инженера были там, в Ольховском. Через пару часов остановились. Устроились на проталинке, чтобы перекусить. Тёплый солнечный денёк располагал к отдыху. О неприятностях не хотелось бы и думать, да куда от них денешься? Скорей бы уж добраться до места, разобраться в случившемся, чтобы всё встало на свои места и исчезла неопределённость. Она-то, эта треклятая неопределённость, больше всего и тревожила обоих.
Приятно щекотал лицо весенний влажноватый ветерок, пряно пахла земля.
- Парниками хотел заняться сегодня, - сказал Варламцев, - да вот, будь ты неладен, пришлось ехать. Всё не как у людей. Когда теперь выкрою время? При любом результате возни с этим случаем будет немало, да, пожалуй, и в объединение вызовут, стружку снимать будут.
Выпили по стаканчику за свою нелёгкую судьбу, за удачу, за благополучный результат поездки. Закусили. Поехали дальше.
- А всё-таки, объясни мне Николай Викторович, - обратился Баташов к Варламцеву, - что за напасть наш леспромхоз преследует? Я, конечно, и раньше слыхал, что когда происходит смена главного инженера, всегда на предприятии что-то случается. Просто не придавал этому значения. Теперь же, после всего случившегося, поневоле будешь суеверным. Что же это? Мистика? Или что-то другое? Может, сможешь мне объяснить, ты ведь на технике безопасности уже свыше 15-ти лет «сидишь», собаку на этом деле съел, так что должен знать, в чём же причина таких метаморфоз.
- Ты прав, Иван Петрович, есть нечто такое, что на самом деле, действительно трудно поддаётся объяснению. Скорее всего, это явление из области психологии, во всяком случае, это моё мнение. Можешь в «Обллеспроме» поинтересоваться, редко где смена главного инженера не сказывалась плачевно на показателях состояния охраны труда и техники безопасности. Кстати, когда в своё время заступил на эту должность Епифанцев, твой предшественник, у него эти же проблемы были, я это помню. Тоже первоначально был рост травматизма, была и третья форма. Конечно, не в такой мере, как сейчас, при твоём становлении. Ну, а потом постепенно у него всё пошло на лад, и, считай, почти десятилетие отработали нормально, иначе и я бы не сидел в своём кресле, выгнали бы с треском. Так что, не ты первый, не ты и последний. Тем более, молодой ещё, исправишься.
А что касается Епифанцева, то он мужик спокойный, в рабочей обстановке на людей не кричал, но, тем не менее, был требовательным. С нерадивых спрашивал строго, бывало и наказывал, если того подчинённые заслуживали. А ведь разница большая, с каким настроением работает, к примеру, тот же тракторист или вальщик. Накричи на него - запсихует, занервничает, и тогда всё пойдёт вкривь-вкось.
Одиннадцать лет он был в должности главного, а это, считай, целое поколение рабочих при нём выросло. К нему привыкли, с ним сработались, сложились, в общем-то, специфические отношения. А тут приходишь ты, ещё достаточно молодой инженер, а на этой стезе ещё вообще новичок, горячий, со своими требованиями, со своими взглядами, амбициями. Взаимоотношения, естественно, уже не те, люди к тебе ещё не привыкли, существует какая-то неопределённость. Рабочие находятся как бы в подвешенном состоянии, ведь Бог знает, что от тебя можно ожидать. Хотя внешне это может быть и не заметно. Со временем они поймут тебя, приноровятся к твоим требованиям , если так можно сказать, приспособятся к тебе. Вот тогда всё и встанет на свои места. Ты уж извини, это я тебе чисто по-мужицки объясняю по-простому. Я, во всяком случае, так понимаю эту ситуацию.
- Ну а конкретно, Николай Викторович, что можешь сказать?
- Конкретно? Далеко за примером ходить не надо. Злополучный автобус - на твоей совести. Ты уж не обижайся, что это я тебе напрямую высказал.
- Почему на моей совести? Я что ли сухостоину убирал?
- Не ты спиливал, конечно, но команду-то давал на это ты. Ты, Иван Петрович, человек чересчур восприимчивый, резкий, требуешь, чтобы все недостатки устраняли тут же, чуть ли не при тебе. И порою не замечаешь, что сознательно, или не осознанно толкаешь человека на нарушение элементарных правил техники безопасности.
Когда ты то сухостойное дерево у столовой увидел, зашумел на мастера, дескать, куда смотришь? Велел немедленно её спилить. Мастер твоего гнева, видимо, испугался и дал команду первой же приехавшей на обед бригаде убрать эту сосну тут же, при нём. Вальщик, хоть он и ювелир в своём деле, не раз на областных соревнованиях участвовал, а тут, видишь ли, сплоховал. Нервы. Войди в его положение: тут автобус, рядом столовая, в которой рабочие обедают, мастер над душой стоит, да и ты где-то рядом ходишь. Поневоле дрогнешь. Вот и пошла не туда спиленная им сухостоина, разбив салон автобуса. А ведь могла бы она упасть и на столовую. Что тогда было бы? Я уверен, в нормальных условиях Пичугин, как на соревнованиях, десятью деревьями из десяти сбил бы колышки. Не раз любовался его работой в лесосеке - виртуоз. Как надо, так дерево на волок и положит. Любо-дорого с ним работать хоть трактористу, хоть чокеровщику.
- Ну, а последний, мартовский случай - тоже на меня повесишь?
- Отчасти, да. Ты не думай, вальщики знают правила ТБ не хуже нас с тобой, знают, как правильно снимать зависшие деревья. Спроси их - ответят как «Отче наш». Но они вынуждены идти на нарушение, порою ценой своего здоровья, а может и жизни. Над ними довлеет его величество - план. Норму не сделаешь, премию не получишь, а голого тарифа только на хлеб с солью и хватит. А в условиях условно-сплошных рубок каждое четвёртое-пятое спиленное дерево оказывается зависшим. Если всякий раз бригаде отрывать для их снятия трактор, то нормы не сделать. Для них каждая минута дорога, вот и идут, рискуя, спиливать то дерево, на котором зависло предыдущее, ранее спиленное.
К тому же, зима только по календарю длинная, чуть не полгода. А по ударному трудиться в лесосеке удаётся только три, от силы четыре месяца, а там, то проминки, то перебазировки, то грунты слабые по весне и осени, то ещё что-нибудь.
Я не оправдываю и не защищаю вальщиков, но и их понять нужно. Может быть норму выработки уменьшить надо, может быть в наряд-задание кое-какие коррективы внести нужно. Но что-то делать необходимо. А Вы, Иван Петрович, в данной ситуации тоже пошли на обострение. «Отлаяли» бригадиров, а что толку? Вы из лесосеки, а они всё равно по-своему будут вести заготовку - семьи-то кормить надо. Только после Вашего разноса они будут работать с оглядкой, с трусцой, чтобы никто этого не заметил. А сторожиться им есть от кого. Начальства над ними много: мастер, технорук, начальник лесопункта, конторские производственники, да и вы с директором частенько наведываетесь. И в любой момент кто-то из нашего брата может оказаться в делянке. А когда идёшь валить лес с оглядкой, с трясущимися от некоего страха руками - это верный несчастный случай.
Хотя, повторюсь, я и рабочих не оправдываю. Правила есть правила и их соблюдать нужно. Каждый пункт их написан кровью, за каждым из них стоит несчастный случай, и даже не один. Так что, менять что-то у нас нужно, чтобы не были лесозаготовители, как загнанные лошади…
С разговорами и дорога короче. К четырём дня прибыли в посёлок. Вместе с начальником выехали на нижний склад, обследовали место, где произошёл несчастный случай, составили схему, вернулись в контору. Варламцев пригласил для выяснения обстоятельств всех членов бригады, технорука и мастера нижнего склада с документацией.
Вошёл участковый.
- Николай Викторович, и стоило тебе машину гнать за такие километры, гробить технику в распутицу? Случай-то ведь явно не связан с производством, ибо произошёл по-пьянке. Криминала здесь я тоже не обнаружил: крайняя степень опьянения. Прилёг к костру, чтобы согреться и… Что произошло, то произошло. Я уже провёл дознание, можешь ознакомиться с протоколами опроса свидетелей. Если нужно - сними копии.
- Василий Васильевич, это для тебя всё ясно. Ты установил, что Басалгин был пьян, нет признаков насилия, следовательно, нет оснований возбуждать уголовное дело. У нас же критерии немного иные. То, что пострадавший был в нетрезвом состоянии, это ещё не означает, что случай не будет связан с производством. Необходимо ещё по времени чётко определиться. В субботу рабочий день длится до 15 часов. Одно дело, если он вернулся на катище по окончании работы, и может статься, что всё повернётся в другую сторону, если это случилось в рабочее время. Необходимо досконально опросить всех свидетелей. И мне требуется проверить всю документацию, касающуюся приёма на работу, перевода временно на другую работу, а также проведения обучения, инструктажей и так далее.
И, пойми, капитан, никакого разнобоя в твоей и моей документации быть не должно. Сверку в таких случаях обычно устраивают наши с тобой вышестоящие. Так что может быть тебе ещё придётся свои протокола переписывать.
И ещё, попрошу тебя Василий Васильевич, поприсутствуй на моей беседе с членами бригады, чтобы сразу можно было внести коррективы в материалы расследования, подвести их под общий знаменатель.
Кстати, капитан, когда выезжаешь в райцентр к своему начальству?
- Подполковник вызвал к себе на завтра к 9 часам утра. Придётся через час-другой выезжать, чтобы засветло проскочить Летягинский волок.
- Отложи поездку до завтра, начальству объяснишь, что застрял в дороге. Нам нужно здесь, на месте, расставить все точки над «и». Тем более, что от результата расследования зависит судьба главного инженера, ты же в курсе основных леспромхозовских дел и знаешь, что вопрос стоит остро: быть или не быть Баташову главным инженером. Видишь, всё ходит, места себе не находит, сосредоточиться никак не может.
Погибший одинок, близких родственников вообще нет, следовательно, выплат со стороны предприятия никому не предвидится. Спецодеждой был обеспечен полностью. Обучение по десятичасовой программе проведено, роспись его имеется. Есть, правда, закавыка - деньги за обучение не выплачены. Но, с другой стороны, месяц ещё не кончился, так что, не резон «техническому» придираться к этому моменту. Инструктаж мастером тоже проведен, росписи все имеются. Технологическая карта тоже, вроде бы в порядке. Стоп-стоп, с нею под роспись не ознакомлен бригадир. Но, это не такая уж и проблема. Сейчас же при мне это сделают. В учётной карточке кадровиков Басалгин числится как сучкоруб, не оговорена его работа в бригаде на сбивке бонов. Это небольшая зацепка для инспектора. Зато на это есть приказ начальника лесопункта, с коим пострадавший ознакомлен под роспись. В журнале проведения инструктажа это тоже учтено. Так что и с этой стороны угрозы вроде бы нет.
Теперь журнал административно-общественного контроля. Так-так, вот где промашка у главного инженера: всего две записи за четыре месяца работы.
- А ведь я ему об этом постоянно говорил, - размышлял Варламцев, - предупреждал, что это нужно делать в первую очередь в его же интересах. Не послушал доброго совета. Эх, придётся поступиться ради него своей совестью, и заставить его сейчас же задним числом сделать запись о результатах хотя бы ещё одной проверки. Ведь он неделю тому назад здесь был по производственным вопросам. А три проверки для техинспектора - это уже кое-что. А после Баташова, для пущей безопасности следует оформить проверку начальнику лесопункта. Тогда и здесь всё будет в ажуре.
- Прокопий Дмитриевич, - обратился Варламцев к начальнику лесопункта, - мне нужны книги приказов по предприятию и протоколы работы товарищеского суда. Наказывался ли когда-нибудь Басалгин?
- Да.
- За что?
- За его пьяные загулы, которые приводили к прогулам.
- Придётся сделать выписки. А на товарищеских судах такое его поведение не разбиралось?
- Нет. Правда вскользь он упоминался, когда за стрельбу в посёлке наказывали тракториста Драчёва. Они в тот день пили вместе.
- Что ж, и это неплохо, тоже выписку сделайте.
- А теперь, тяжело вздохнул Варламцев, - остаётся самое трудное - восстановить хронологию второй половины рабочего дня бригады в эту злополучную субботу.
Ознакомившись с протоколами участкового, Варламцев сделал неутешительный для себя вывод. Выходило, что бригаде не подвезли вовремя брёвна для сбивки бонов. Того, что осталось со вчерашнего дня, хватило лишь до десяти часов. С полчаса ждали штабелёр у костра. Погода скверная, продрогли. Решили согреться. Послали «гонца» за водкой. Выпили. Затем эта процедура повторялась неоднократно. Когда пришли домой - не помнят. По свидетельствам домашних - около двух часов дня.
Но, почему Басалгин не пошёл домой, а вернулся на место работы?
Этот вопрос Николай Викторович задал каждому члену бригады, когда они были собраны в лесопунктовской конторе. Ответы были туманными, путанными, но сводились к одному: вероятно, посылали его за бутылкой, потому он и вернулся. А то, что рабочие не дождались и ушли с катища — видимо, он долго ходил. Может, что-то ещё задержало его. В общем, не дождались «гонца» и разбрелись по домам.
Приглашённая для беседы продавщица подтвердила их предположение. Действительно, приходил Басалгин в магазин ещё раз где-то во втором часу и ждал на крылечке его открытия, где-то до двух часов двадцати минут, так как закрылся магазин на обед немного позднее. Купил бутылку водки и ушёл.
- Почему не предоставили бригаде другую работу? - спросил Варламцев мастера нижнего склада. - Коль брёвен нет - пусть бы кряжевали?
- Я предлагал им перейти на раскряжёвку хлыстов, у меня шесть возов в запасе было. Они отказались.
- Почему же тогда не отправил их домой?
- Отправил, и сам с ними до посёлка шёл, а затем я пошёл в контору оформлять документы. Вот и всё.
- Покажи табель учёта рабочего времени.
В табеле за субботу было поставлено всем по 6 часов.
- Что же ты делаешь, Виктор Сергеевич?
- Так ведь какая разница. У них же не повремёнка. Получат по сдельному результату.
- Как нет разницы? - вспылил Николай Викторович. - Да ты понимаешь, чем это пахнет? Может быть Басалгин обгорел до 15 часов, а судя по твоему табелю получается, что он в это время работал, бона сбивал. Теперь-то понял, дурья башка? Ведь это уже криминалом пахнет, и потащат куда следует в первую очередь тебя, как непосредственного руководителя работ. В тюрьму захотел?
- Да бросьте, Николай Викторович, пугать. Его же в полчетвёртого живым видели у костра. Сидел один, пил вино.
- Кто видел? И что же ты раньше-то молчал?
- Видел водитель лесовоза Кудрявцев. Он из лесосеки приехал около трёх часов. Пока к нему толкатель подъехал, пока разгружался, может и больше получаса времени прошло. Во всяком случае, не до 15 часов всё случилось, а позднее, то есть не в рабочее время.
- С Кудрявцевым я побеседую сам, возьму с него подробную объяснительную, а ты, Виктор Сергеевич, в табеле за субботу поставь всем по два часа. В общем перепиши табель заново, чтобы никаких помарок не было. И возьми объяснительные со всех членов бригады, почему они отказались идти на раскряжёвку хлыстов. Сам напишешь докладную на имя начальника, с ходатайством о их наказании за невыполнение твоего распоряжения. Сроку тебе два часа, ибо все документы по этому случаю должны быть у меня к двадцати ноль-ноль - буду докладывать директору.
- Вроде бы сделал всё как надо, - размышлял Николай Викторович, - есть, конечно, слабые места в этом деле, но, полагаю, техинспекции придраться-то в общем будет не к чему. Хотя как знать, как знать. Они на то и поставлены, чтобы копать и копать, копать и что-нибудь находить. И всё-таки интуиция подсказывает - всё будет нормально.
И участковому я доложил, что случай произошёл в нерабочее время. Придётся ему свои протокола переписывать заново.
Телефонный разговор Варламцева с директором длился почти полчаса. Заключительные слова Барышева: «Можете выезжать обратно» - послужили и как бы удовлетворением за хорошо исполненное дело и благодарностью за спасение главного инженера.
В положительном результате завтрашнего разговора директора с обкомом профсоюза Николай Викторович уже не сомневался. Для него это дело было уже замётано. Конечно, после сообщения Барышева, технические инспекторы соберутся вместе, обсудят всё до мелочей, «обсосут», как у них говорится, все нюансы, и часика через два вынесут свой вердикт председателю обкома профсоюза. А тот, в свою очередь, вызовет по «релейке» директора и сообщит: «Технический инспектор не приедет, случай не связан с производством».
Три мгновения предвесенья
Люблю я пышное природы увяданье,
В багрец и золото одетые леса.
В их сенях ветра шум и свежее дыханье,
И мглой волнистою покрыты небеса,
И редкий солнца луч,
И первые морозы,
И отдалённые седой зимы угрозы.
А.С.Пушкин.
На то он и Александр Сергеевич, знаменитый, но во многом и противоречивый наш поэт. Как, например, можно любить смерть, и не любить рождение? А ведь осень и весна обычно ассоциируются с этими терминами-понятиями. Я - обычный русский человек-северянин, и мне, как большинству из нас, россиян из северных регионов, ближе и дороже именно весна. Лично мне, она милей всех остальных времён года. Ведь это период пробуждения природы после долгой осенне-зимней спячки, длящейся у нас, в северных краях, практически полгода. Весна - это и выход из долгого-долгого сна, а где-то и начало новой жизни. Люблю весну очень-очень. Но, всё же, в течение длительного зимнего периода, я жду не столько саму весну, сколько первые три её проявления, случающиеся в феврале-марте, ещё как бы в календарный зимний период.
1. Обычно в начале февраля (нынче 1.2.2017г.) появляется первый мимолётный признак прихода весны. Что удивительно даже для себя самого, я его улавливаю практически каждый год моего никольского (после учёбы) периода жизни. Длится он недолго, всего 2-4 часа, редко полдня. И этот момент - своего рода разведчик весны. Покажется неожиданно солнце из-за облаков, лучики его тёплые-тёплые. А в закутке, с южной стороны, «выплавляются» на заборе или поленьях первые капли воды, сливаясь образуют небольшие подтёки, медленно ползущие вниз по торцам дровишек, сложенных в поленницу, или по штакетнику. О сосульках ещё и речи нет, их время не настало. А воздух в этот период прозрачный, настоянный на чём-то непонятном, но приятно бодрящем, волнующем, по всем неуловимым признакам, на чём-то весеннем. Дышится легко, а настроение улучшается, прёт, как говорится, в гору. Но, где-то в послеобеденный период этот «разведчик» исчезает неведомо куда, растворяется в чём-то, а в свои права вновь вступает зима. Да, это было всего лишь мгновение весны, показалось и исчезло, зато на душе - огромнейшая радость.
Позднее «разведчик» появляется всё чаще и чаще, и признаки весны становятся всё отчётливей и отчётливей. Но для меня особенно дорог его первый визит. И я каждый год стараюсь не прозевать его.
2. Синички. Люблю я их, этих желтогрудых пичужек-простушек, не покидающих нас никогда, а в зимний суровый период, держащихся поближе к человеческому жилью, в поисках корма. В этот период они становятся наиболее доверчивыми к нам, нередко осмеливаются садиться даже на протянутую с кормом ладонь. Приход весны или первоначальные её признаки встречают, приветствуют и фиксируют именно они. Как же я жду первого их скромного ещё пока «теньканья»!
Ночной приморозок с первыми утренними лучами солнца смягчается, воздух мало по малу постепенно прогревается. Выходишь ранёхонько на улицу и ждёшь синичкиных сигналов-призывов: «пинь-пинь» или «тинь-тинь», а может и «тень-тень». И как бы ты не напрягал свой слух, прозвучит её стартовый аккорд совершенно неожиданно.
- Пинь-пинь, - доносится с высокого тополя или берёзы, - пинь-пинь. Задираю голову, ищу певца-солиста среди голых веток на самой верхушке. Да вот же она, моя пташечка, сидит на ветке, не шевелится и только изредка подаёт свои позывные. И вместе с этим невзрачным синичкиным пением поёт-благоухает и твоя душа. А завтра - снова, послезавтра - тоже. И в последующие дни, если не сменится погода, балдеешь-кайфуешь от незамысловатых трелей. Настроение улучшается, всё плохое уходит на задний план, а то и совсем забывается-исчезает. Чувствуется прилив сил. И хочется жить долго-долго.
3. И, наконец, третье мгновение. Выходишь утром на улицу. Вроде бы со вчерашнего дня ничего не произошло в матушке-природе. Потихонечку-полегонечку пригревает солнышко, щебечут-суетятся пичужки. Изредка, под тёплыми лучами небесного светила, нет-нет, да и проявит себя ещё ночным холодком ветерок. Но чисто интуитивно чувствуешь, какие-то изменения всё же случились. Что-то всё-таки свершилось.
Ба! Да это же ещё вчера стоявшие одетыми в серо-чёрное деревья, сегодня слегка посвежели от незначительных, чуть различимых налётов зелени. Да-да, проклюнулись слегка почки на ветках, выглядывают из них, словно осматриваясь, будущие листочки. И эта, бледненькая ещё зелень уже заметно меняет облик окружающего мира. Пройдут ещё день-другой и можно будет приветствовать окончательный приход весны.
Конечно, впереди ещё, возможно, будут и запоздалые метель-пурга, и похолодания, и снежные заносы - последние потуги зимы, и неизбежная при сих обстоятельствах тягучая слякоть, но листочки-то уже начинают жить, несмотря ни на какие природные коллизии.
Ох! Хорошо-то как! А главное - жизнь продолжается, делая очередной свой виток!
Дата добавления: 2019-02-12; просмотров: 172; Мы поможем в написании вашей работы! |
Мы поможем в написании ваших работ!