ПОДСТРОЧНЫЙ КОММЕНТАРИЙ К НАРОДНИЧЕСКОЙ PROFESSION DE FOI 14 страница

Посмотрим, как обстоит дело в «крестьянстве».

«Нуждаясь в деньгах, крестьянин непомерно расширяет запашку и разоряется».

Но расширять запашку в состоянии только крестьянин состоятельный, имеющий се­мена для посева, достаточное количество живого и мертвого инвентаря. Такие  крестья­не (а их, как известно, меньшинство) действительно увеличивают посевы и расширяют свое хозяйство до таких пределов, что даже не могут с ним справиться без помощи ра­ботничков. Большинство же крестьян совершенно не в состоянии удовлетворить нужду в деньгах расширением хозяйства, не имея никаких запасов, ни достаточных средств производства. Такой  крестьянин, чтобы добыть денег, идет на «заработки», т. е. несет на рынок уже не свой продукт, а свою рабочую силу. Уход на заработки, естественно, ведет за собой дальнейший упадок земледельческого хозяйства, и этот крестьянин кон­чает тем, что сдает свой надел богатому однообщиннику, который округляет свое хо­зяйство и, понятно, не сам потребляет продукт

ПО ПОВОДУ ТАК НАЗЫВАЕМОГО ВОПРОСА О РЫНКАХ    121

с снятого надела, а отправляет его на рынок.  Получается «обеднение народа», рост ка­питализма и увеличение рынка. Но этого мало. Наш богатый крестьянин, занятый вполне своим расширенным земледельческим хозяйством, не может уже по-прежнему производить сам на себя — ну, скажем, обувь: ему выгоднее купить ее. Что касается до обедневшего крестьянина, то ему тоже приходится прибегать к покупной обуви: он не может производить ее в своем хозяйстве по той простой причине, что не имеет уже своего хозяйства. Возникает спрос на обувь и предложение хлеба, в избытке произве­денного хозяйственным мужиком, умиляющим г-на В. В. прогрессивным течением сво­его хозяйства. Соседи — кустари, производящие обувь, оказываются в таком же поло­жении, в каком были сейчас земледельцы: чтобы купить хлеба, которого слишком мало дает падающее хозяйство, надо расширить производство. И опять-таки, разумеется, расширяет производство только такой кустарь, у которого появились сбережения, т. е. представитель меньшинства; он получает возможность принанять рабочих или разда­вать работу на дом бедным крестьянам. Представителям же большинства кустарей не­чего и думать о расширении заведения: они рады будут, если им «даст работу» раз­жившийся скупщик, т. е. если они смогут найти покупателя своего единственного това­ра — рабочей силы. Получается снова обеднение народа, рост капитализма и увеличе­ние рынка; дается новый толчок дальнейшему развитию и углублению общественного разделения труда. Где окончится это движение? Этого никто не сумеет сказать, точно так же, как и того, где оно началось; да это и не важно. Важно то, что мы имеем пред собой один живой органический процесс, процесс развития товарного хозяйства и рос­та капитализма. «Раскрестьянивание» в деревне показывает нам начало этого процесса, зарождение его, его ранние стадии; крупный капитализм в городах показывает нам ко­нец этого процесса, его тенденции. Попробуйте разорвать эти явления, попробуйте рас­сматривать их отдельно и независимо друг от друга, — и вы

122   В. И. ЛЕНИН

не сможете в своем рассуждении свести концов с концами, не сможете объяснить ни того, ни другого явления, ни обеднения народа, ни роста капитализма.

При этом, однако, бывает большею частью так, что авторы подобных рассуждений без начала и без конца, не умея объяснить процесса, обрывают исследование заявлени­ем, что одно из двух, одинаково непонятых ими явлений [и притом, конечно, уже именно то, которое противоречит «нравственно развитому чувству критически мысля­щей личности»] — «нелепо», «случайно», «висит в воздухе».

На самом деле, разумеется, «висят в воздухе» одни только их собственные рассуж­дения.

ПО ПОВОДУ ТАК НАЗЫВАЕМОГО ВОПРОСА О РЫНКАХ

123

 

 

Последняя страница рукописи В. И. Ленина «По поводу так называемого вопроса о рынках». — 1893 г.

Уменьшено

ЧТО ТАКОЕ «ДРУЗЬЯ НАРОДА»

И КАК ОНИ ВОЮЮТ ПРОТИВ

СОЦИАЛ-ДЕМОКРАТОВ?

(ОТВЕТ НА СТАТЬИ «РУССКОГО БОГАТСТВА» ПРОТИВ МАРКСИСТОВ)²⁶

Написано весной  — летом 1894 г. Печатается по тексту

Напечатано в 1894 г. на гектографе     гектографированного издания 1894 ί

125

ПО ПОВОДУ ТАК НАЗЫВАЕМОГО ВОПРОСА О РЫНКАХ      127

ВЫПУСК I

129

97

«Русское Богатство» открыло поход против социал-демократов. Еще в № 10 за прошлый год один из главарей этого журнала, г-н Н. Михайловский, объявил о пред­стоящей «полемике» против «наших так называемых марксистов или социал-демократов»²⁸. Затем появились статьи г-на С. Кривенко: «По поводу культурных оди­ночек» (№ 12) и г. Н. Михайловского: «Литература и жизнь» (№№ 1 и 2 «Р. Б.» за 1894 г.). Что касается до собственных воззрений журнала на нашу экономическую дей­ствительность, то они всего полнее изложены были г. С. Южаковым в статье: «Вопросы экономического развития России» (в №№ 11 и 12). Претендуя вообще в своем журнале представлять идеи и тактику истинных «друзей народа», эти господа являются отъяв­ленными врагами социал-демократии. Попробуем же присмотреться к этим «друзьям народа», к их критике марксизма, к их идеям, к их тактике.

Г-н Н. Михайловский обращает более всего внимания на теоретические основания марксизма и потому специально останавливается на разборе материалистического по­нимания истории. Изложивши, в общих чертах, содержание обширной марксистской литературы, излагающей эту доктрину, г-н Михайловский открывает свою критику та­кой тирадой:

«Прежде всего, — говорит он, — является сам собою вопрос: в каком сочинении Маркс изложил свое

130   В. И. ЛЕНИН

материалистическое понимание истории? В «Капитале» он дал нам образчик соедине­ния логической силы с эрудицией, с кропотливым исследованием как всей экономиче­ской литературы, так и соответствующих фактов. Он вывел на белый свет давно забы­тых или никому ныне неизвестных теоретиков экономической науки и не оставил без внимания мельчайших подробностей в каких-нибудь отчетах фабричных инспекторов или показаниях экспертов в разных специальных комиссиях; словом, перерыл подав­ляющую массу фактического материала частью для обоснования, частью для иллюст­рации своих экономических теорий. Если он создал «совершенно новое» понимание исторического процесса, объяснил все прошедшее человечества с новой точки зрения и подвел итог всем доселе существовавшим философско-историческим теориям, то сде­лал это, конечно, с таким же тщанием: действительно пересмотрел и подверг критиче­скому анализу все известные теории исторического процесса, поработал над массою фактов всемирной истории. Сравнение с Дарвином, столь обычное в марксистской ли­тературе, еще более утверждает в этой мысли. Что такое вся работа Дарвина? Несколь­ко обобщающих, теснейшим образом между собой связанных идей, венчающих целый Монблан фактического материала. Где же соответственная работа Маркса? Ее нет. И не только нет такой работы Маркса, но ее нет и во всей марксистской литературе, несмот­ря на всю ее количественную обширность и распространенность».

Вся эта тирада в высшей степени характерна для уразумения того, как мало понима­ют «Капитал» и Маркса в публике. Подавленные громадной доказательностью изложе­ния, они расшаркиваются перед Марксом, хвалят его и в то же время совершенно упус­кают из виду основное содержание доктрины и, как ни в чем не бывало, продолжают старые песенки «субъективной социологии». Нельзя не вспомнить по этому поводу очень верного эпиграфа, выбранного Каутским в его книге об экономическом учении Маркса:

ЧТО ТАКОЕ «ДРУЗЬЯ НАРОДА» 131

Wer wird nicht einen Klopstock loben? Doch wird ihn jeder lesen? Nein. Wir wollen weniger erhoben Und fleissiger gelesen sein!*

Именно так! Г-ну Михайловскому следовало бы поменьше хвалить Маркса да по­прилежнее читать его, или, лучше, посерьезнее вдумываться в то, что он читает.

«В «Капитале» Маркс дал нам образчик соединения логической силы с эрудицией», — говорит г-н Михайловский. Г. Михайловский в этой фразе дал нам образчик соеди­нения блестящей фразы с пустотой содержания, — заметил один марксист. И замеча­ние это совершенно справедливо. В самом деле, в чем же проявилась эта логическая сила Маркса? Какие дала она результаты? Читая приводимую тираду г-на Михайлов­ского, можно подумать, что вся эта сила направлена была на «экономические теории» в самом тесном значении слова, — и только. И — чтобы оттенить сильнее узкие пределы поля, на котором проявлял Маркс свою логическую силу, г. Михайловский напирает на «мельчайшие подробности», на «кропотливость», на «никому неизвестных теоретиков» и т. п. Выходит так, как будто ничего существенно нового, достойного упоминания, Маркс не внес в приемы построения этих теорий, как будто он оставил пределы эконо­мической науки такими же, какими они были у прежних экономистов, не расширив их, не внеся «совершенно нового» понимания самой этой науки. А между тем всякий чи­тавший «Капитал» знает, что это — сплошная неправда. Нельзя не вспомнить по этому поводу того, что писал о Марксе г-н Михайловский 16 лет тому назад, полемизируя с пошло-буржуазным г. Ю. Жуковским²⁹. Времена, что ли, тогда были другие, чувства, что ли, посвежее, но только и тон и содержание статьи г-на Михайловского были со­всем не те.

— Кто не хвалит Клопштока? Но станет ли его каждый читать? Нет. Мы хотим, чтобы нас меньше почитали, но зато прилежнее читали! (Лессинг). Ред.

132   В. И. ЛЕНИН

— ««Конечная цель этого сочинения — показать закон развития (в подлиннике: Das ökonomische Bewegungsgesetz — экономический закон движения) современного обще­ства», — говорит К. Маркс о своем «Капитале» и строго выдерживает свою програм­му», — так отзывался г. Михайловский в 1877 г. Посмотрим же поближе на эту, строго

—     по признанию критика — выдержанную программу. Она состоит в том, чтобы «по­ казать экономический закон развития современного общества».

Самая уже эта формулировка ставит нас лицом к лицу с несколькими вопросами, требующими разъяснения. Почему это говорит Маркс о «современном (modern)» обще­стве, когда все экономисты до него толковали об обществе вообще? В каком смысле употребляет он слово «современный», по каким признакам выделяет особо это совре­менное общество? И далее — что это значит: экономический закон движения общест­ва? Мы привыкли слышать от экономистов — и это, между прочим, одна из любимых идей у публицистов и экономистов той среды, к которой принадлежит «Русское Богат­ство», — что только производство ценностей подчинено одним лишь экономическим законам, тогда как распределение, дескать, зависит от политики, от того, в чем будет состоять воздействие на общество со стороны власти, интеллигенции и т. п. В каком же это смысле говорит Маркс об экономическом законе движения общества и еще рядом называет этот закон Naturgesetz — законом природы? Как понимать это, когда столь многие отечественные социологи исписали груды бумаги о том, что область общест­венных явлений выделяется особо из области естественно-исторических явлений, что поэтому и для исследования первых следует прилагать совсем особый «субъективный метод в социологии»?

Все эти недоумения возникают естественно и необходимо, и, конечно, только полное невежество может обходить их, говоря о «Капитале». Чтобы разобраться в этих вопро­сах, приведем предварительно еще одно место из того же предисловия к «Капиталу»,

—     всего несколькими строками ниже;

ЧТО ТАКОЕ «ДРУЗЬЯ НАРОДА»      133

«Моя точка зрения состоит в том, — говорит Маркс, — что я смотрю на развитие

г "   1 «     30

экономической общественной формации как на естественно-исторический процесс» .

Достаточно простого сопоставления хотя бы приведенных только двух мест из пре­дисловия, чтобы видеть, что именно тут заключается основная идея «Капитала», прове­денная, как мы слышали, строго выдержанно и с редкой логической силой. Отметим прежде всего два обстоятельства по поводу всего этого: Маркс говорит только об одной «общественно-экономической формации», о капиталистической, т. е. говорит, что ис­следовал закон развития только этой формации и никакой другой. Это во-первых. А во-вторых, отметим приемы выработки Марксом его выводов: эти приемы состояли, как мы сейчас слышали от г. Михайловского, в «кропотливом исследовании соответст­вующих фактов».

Теперь перейдем к разбору этой основной идеи «Капитала», которую так ловко по­пытался обойти наш субъективный философ. В чем собственно состоит понятие эконо­мической общественной формации? и каким образом развитие такой формации можно и должно считать естественно-историческим процессом? — вот вопросы, стоящие те­перь перед нами. Я уже указывал, что с точки зрения старых (не для России) экономи­стов и социологов понятие общественно-экономической формации совершенно лиш­нее: они толкуют об обществе вообще, спорят с Спенсерами о том, что такое общество вообще, какова цель и сущность общества вообще и т. п. В таких рассуждениях эти субъективные социологи опираются на аргументы вроде тех, что цель общества — вы­годы всех его членов, что поэтому справедливость требует такой-то организации, и что несоответствующие этой идеальной («Социология должна начать с некоторой утопии» — эти слова одного из авторов субъективного метода, г. Михайловского, прекрасно ха­рактеризуют сущность их приемов) организации порядки являются ненормальными и подлежащими устранению. «Существенная задача социологии, — рассуждает,

134   В. И. ЛЕНИН

например, г. Михайловский, — состоит в выяснении общественных условий, при кото­рых та или другая потребность человеческой природы получает удовлетворение». Вы видите, этого социолога интересует только такое общество, которое удовлетворяет че­ловеческой природе, а совсем не какие-то там общественные формации, которые при­том могут быть основаны на таком не соответствующем «человеческой природе» явле­нии, как порабощение большинства меньшинством. Вы видите также, что с точки зре­ния этого социолога не может быть и речи о том, чтобы смотреть на развитие общества как на естественно-исторический процесс. («Признав нечто желательным или нежела­тельным, социолог должен найти условия осуществления этого желательного или уст­ранения нежелательного» — «осуществления таких-то и таких-то идеалов», — рассуж­дает тот же г. Михайловский.) Мало того, не может быть речи даже и о развитии, а только о разных уклонениях от «желательного», о «дефектах», случавшихся в истории вследствие... вследствие того, что люди были не умны, не умели хорошенько понять того, что требует человеческая природа, не умели найти условий осуществления таких разумных порядков. Ясное дело, что основная идея Маркса о естественно-историческом процессе развития общественно-экономических формаций в корень под­рывает эту ребячью мораль, претендующую на наименование социологии. Каким же образом выработал Маркс эту основную идею? Он сделал это посредством выделения из разных областей общественной жизни области экономической, посредством выделе­ния из всех общественных отношений — отношений производственных,  как основных, первоначальных, определяющих все остальные отношения. Сам Маркс так описал ход своих рассуждений по этому вопросу: «Первая работа, которую я предпринял для раз­решения обуревавших меня сомнений, был критический разбор гегелевской философии права . Работа привела меня к тому результату, что правовые отношения так же точно, как и политические формы, не могут быть выводимы и объясняемы из одних только юридических

ЧТО ТАКОЕ «ДРУЗЬЯ НАРОДА»      135

и политических оснований; еще менее возможно их объяснять и выводить из так назы­ваемого общего развития человеческого духа. Корень их заключается в одних только материальных, жизненных отношениях, совокупность которых Гегель, по примеру анг­лийских и французских писателей 18 века, называет «гражданским обществом». Ана­томию же гражданского общества следует искать в политической экономии. Результа­ты, к которым привело меня изучение последней, могут быть кратко формулированы следующим образом. При материальном производстве людям приходится стать в из­вестные отношения друг к другу, в производственные отношения.  Последние всегда соответствуют той ступени развития производительности, которою в данное время об­ладают их экономические силы. Совокупность этих производственных отношений об­разует экономическую структуру общества, реальное основание, над которым возвы­шается политическая и юридическая надстройка и которому соответствуют определен­ные формы общественного сознания. Таким образом, производственный порядок обу­словливает социальные, политические и чисто духовные процессы жизни. Их сущест­вование не только не зависит от сознания человека, но, напротив, последнее само от них зависит. Но на известной ступени развития своей производительности силы прихо­дят в столкновение с производственными отношениями людей друг к другу. Вследст­вие этого они начинают противоречить и тому, что служит юридическим выражением производственных отношений, т. е. имущественным порядкам. Тогда производствен­ные отношения перестают соответствовать производительности и начинают ее стес­нять. Отсюда — возникает эпоха общественного переворота. С изменением экономиче­ского основания более или менее медленно или скоро изменяется вся громадная над­стройка, над ним возвышающаяся. При рассмотрении этих переворотов всегда необхо­димо строго различать материальную перемену в условиях производства, которая должна быть естественно-научно констатирована, и перемену в юридических, полити­ческих, религиозных, художественных и

136   В. И. ЛЕНИН

философских, словом — идеологических формах, в которых мысль о столкновении проникает в человеческое сознание и в которых скрытым образом из-за него происхо­дит борьба. Об отдельном человеке мы не судим по тому, что он сам о себе думает; но нельзя также судить и об эпохе переворотов по ее собственному самосознанию. Напро­тив, это самосознание должно быть объяснено из противоречий материальной жизни, из столкновения между условиями производства и условиями производительности... Рассматриваемые в общих чертах азиатские, античные, феодальные и новейшие, бур­жуазные, производственные порядки могут быть рассматриваемы как прогрессивные эпохи в истории экономических формаций общества» .

Уже сама по себе эта идея материализма в социологии была гениальная идея. Разу­меется, пока  это была еще только гипотеза, но такая гипотеза, которая впервые созда­вала возможность строго научного отношения к историческим и общественным вопро­сам. До сих пор, не умея спуститься до простейших и таких первоначальных отноше­ний, как производственные, социологи брались прямо за исследование и изучение по­литико-юридических форм, натыкались на факт возникновения этих форм из тех или иных идей человечества в данное время — и останавливались на этом; выходило так, что будто общественные отношения строятся людьми сознательно. Но этот вывод, на­шедший себе полное выражение в идее о Contrat Social³³ (следы которой очень заметны во всех системах утопического социализма), совершенно противоречил всем историче­ским наблюдениям. Никогда этого не было, да и теперь этого нет, чтобы члены обще­ства представляли себе совокупность тех общественных отношений, при которых они живут, как нечто определенное, целостное, проникнутое таким-то началом; напротив, масса прилаживается бессознательно к этим отношениям и до такой степени не имеет представления о них, как об особых исторических общественных отношениях, что, на­пример, объяснение отношений обмена, при которых люди жили многие столетия, бы­ло дано лишь в самое послед-

ЧТО ТАКОЕ «ДРУЗЬЯ НАРОДА»      137

---

Дата добавления: 2019-02-12; просмотров: 139; Мы поможем в написании вашей работы!

Поделиться с друзьями:

---

---

Мы поможем в написании ваших работ!