Ж) Социально-политическая направленность.
Идеология этой трагедии, даже взятая в своем отвлеченном виде, резко отличается от прочих трагедий Эсхила своим отношением к Зевсу. В других трагедиях Эсхила мы находим восторженные гимны Зевсу, богословские рассуждения о нем и уж во всяком случае неизменное почитание его, какое-то прямо библейское его превознесение. В противоположность этому Зевс "Скованного Прометея" изображен тираном, жесточайшим деспотом, вероломным предателем, не всемогущим, хитрецом и трусом. Когда же мы начинаем вникать в стиль "Скованного Прометея", то оказывается, что это отношение к Зевсу является здесь не просто какой-то абстрактной теорией и не случайным привеском к трагедии, но проводится в самой смелой, дерзкой и даже бунтарской форме, с революционным пафосом, с просветительской убежденностью и с публицистическим задором. Это, несомненно, просветительская трагедия, это - восторженное похвальное слово борцу с тиранией.
Особенности 3-го этапа творчества Эсхила. Трилогия «Орестея». Мифологическая основа сюжета. Образная система. Особенности идейного содержания.
"Орестея" является единственной дошедшей до нас полностью трилогией Эсхила. Она состоит из трагедий "Агамемнон", "Хоэфоры" и "Евмениды" с заключительной сатировской драмой "Протей" (до нас не дошедшей). Вся эта тетралогия была поставлена в 459 г.
а) Сюжет.
В первой трагедии "Агамемнон" изображается ожидание Агамемнона, который должен прибыть из-под Трои. Хор аргосских старцев вспоминает о трагическом прошлом в доме Агамемнона и воспевает мудрого и справедливого Зевса; новое мрачное предчувствие хора. Супруга Агамемнона Клитемнестра, которая сошлась за время отсутствия Агамемнона с его двоюродным братом Эгисфом, ждет Агамемнона только для того, чтобы его убить. И когда он появляется, она с притворным раболепием расстилает перед ним красный ковер на манер того, как это делалось у восточных владык. Супруги обмениваются притворно любезными речами. Вместе с Агамемнономв качестве пленницы появляется дочь троянского царя Кассандра, пророчица, которая исступленными криками предрекает близкую смерть Агамемнона и свою собственную. Тотчас же раздаются крики Агамемнона, убиваемого за сценой. Об убийстве Агамемнона и Кассандры объявляет сама же Клитемнестра. Ее возлюбленный Эгисф ссорится с непокорными старейшинами, намереваясь вступить с ними в бой, от чего удерживает их властная Клитемнестра.
|
|
|
Во второй трагедии - "Хоэфоры" - прибывший в Аргос сын Агамемнона Орест вместе со своей родной сестрой Электрой, которую притесняет Клитемнестра, составляют на могиле Агамемнона план мести за убитого отца. И так как убить свою мать повелевает Оресту сам Аполлон, то это убийство и совершается. Однако в конце трагедии появляются Эринии, дочери Ночи, ужасные мстительницы за пролитую кровь родственников, которые преследуют Ореста и от которых он прячется в храме Аполлона. Самое слово "хоэфоры" значит "носители возлияний". Тут имеются в виду Орест и Электра на могиле их отца, вместе с хором женщин, совершающих такое же возлияние по приказанию Клитемнестры.
|
|
|
В третьей трагедии - "Евменид ы" - Аполлон посылает Ореста за оправданием из своего храма в Дельфах к Афине Палладе в Афины, а Эринии его преследуют, стараясь поймать и уничтожить. Афина Паллада назначает суд над Орестом, так называемый ареопаг, который должен выслушать обе стороны - Ореста с Аполлоном, защищающих отца, и Эриний, защищающих мать, и вынести справедливое решение. Происходит суд. За и против Ореста оказывается одинаковое количество голосов, причем голос Афины Паллады как председательницы суда подан за Ореста. Орест оказывается оправданным. С Эриниями Афина тоже договаривается о прекращении их злых действий, и они превращаются в добрых богинь, которым люди будут молиться в трудных обстоятельствах жизни, в Евменид, что значит благодетельные, благосклонные. В финале - торжественная и победная песнь Евменид, отвращающая всякое зло от Афин и прославляющая их мудрость, справедливость и силу, а также ответное чествование афинянами самих Евменид.
|
|
|
Б) Историческая основа.
Историческую основу "Орестеи" составляют прежде всего борьба Аполлона и Эриний, которую можно понять как борьбу отцовского и материнского права.
Эсхил несомненно находился под влиянием огромного и мучительного процесса распадения общинно-родового строя, которое в мифологии отражалось, конечно, не экономически н не политически, но чисто мифологически, в виде мифа о родовом проклятии и гибели целых поколений в результате этого проклятия и множества совершенных вследствие него преступлений. Перед нами картина кровавых ужасов, переходящих из поколения в поколение и свидетельствующих не о чем другом, как о самоотрицании рода, о его самоистреблении. Наконец, выход Афин на широкую дорогу культуры и цивилизации, их политическое и экономическое восхождение в сравнении с прочими греческими государствами тоже является тем историческим фактом, свидетелем которого Эсхил был сам и который поднимал его патриотическую настроенность.
|
|
|
В) Идейный смысл.
В этой трилогии Эсхил, будучи восторженной и пламенной натурой, ни в коем случае не мог быть беспристрастно-объективным изобразителем исторических судеб своего народа, одинаково равнодушным ко всем его периодам, ко всем его деятелям и ко всем волновавшим его в те или другие времена идеям и настроениям. У Эсхила, конечно, была своя собственная точка зрения на историю и на современность, которая и заставляла его оценивать историю своего народа только в одном, и очень определенном, направлении. Это была точка зрения афинского патриота, горячо защищавшего гегемонию Афин и полагавшего, что афинская гражданственность и государственность являются разрешением всех мучительных противоречий прошлого. В "Орестее" Эсхила реально показан переход от кровавых ужасов старины к разумному устроению жизни с помощью справедливейших и гуманно действующих учреждений, когда сам Аполлон посылает Ореста для разбирательства его дела к мудрейшей богине, возглавляющей демократическое государство, во избежание крайности анархии и тирании. ,
Г) Жанр.
Ввиду большого количества хоров в "Орестее" и их значительных размеров жанр этой трилогии приходится квалифицировать все еще как ораторный. Однако оратория уже доходит здесь до своего кризиса и местами превращается в самую настоящую драму. В трилогии очень много хоровых партий, в которых пока еще только вспоминается прошлое, дается оценка настоящему или ожидается будущее. Есть хоры моралистически-философского или религиозно-философского содержания. Однако уже в конце "Агамемнона" хор обнажает мечи, чтобы вступить в борьбу с Эгисфом. Больше же всего драматичен хор Эриний, которые хотя и выступают в виде коллектива, но, в сущности говоря, являются единым и страшным индивидуумом, переживающим всякого рода коллизии, перипетии, начиная от своего невидимого для всех к видимого только для Ореста появления в конце "Хоэфор", проходя через исступленное преследование своей жертвы и кончая своим весьма активным поведением на суде с дальнейшим превращением в добрых гениев. Это уже не просто ораторный хор, но подлинно действующие драматические герои.
Д) Характеры.
Характеров прежнего типа, т.е. неподвижных, однокрасочных и схематичных, у Эсхила достаточно много. Так, например, вестник, Сторож на крыше дома в начале "Агамемнона", Пифия в начале "Евменид", Аполлон или Афина Паллада вовсе даже не являются характерами, поскольку им всегда свойственна только какая-нибудь одна черта или идеологическая тенденция. Несколько более драматичны Эгисф и Электра. Но в данной трилогии Эсхил дал образцы и подлинно драматических характеров, особенно Клитемнестры, Кассандры и Ореста.
Клитемнестра трактуется прежде всего как орудие демона, а именно демона родового проклятия. Об этом говорят в первой трагедии и старейшины, и она сама. О велении судьбы она напоминает и Оресту, когда тот намеревается ее убить ("Хоэфоры", 910). Однако это вовсе не означает эпического изображения Клитемнестры. Наоборот, все ее поступки и объективно, и ею самой мотивируются вполне жизненными и реалистическими причинами.
Она ненавидит своего мужа, и эта ненависть безгранична. Мотивирует она ее якобы убийством Агамемноном их дочери Ифигении, связью его с Кассандрой. Аргументы эти явно неискренни, потому что, например, Ифигению сам Агамемнон вовсе не хотел убивать и убил ее только ради послушания богам, а связь с пленницей по греческим обычаям нисколько не мешала законному браку с другой женщиной. Ясно, что не эти обстоятельства являются причиной ее ненависти к Агамемнону. Эта ненависть имеет самостоятельное происхождение. Оправдывая себя, Клитемнестра не прочь сослаться на Ату - Ослепление, Эриний, Дику - Справедливость и вообще на богов. Она призывает на помощь своему преступлению самого Зевса ("Агамемнон", 973 и след.), считая кровную месть справде-ливостью (346 и след.). Такая же ненависть у нее и к дочери Электре, которую она держит у себя в доме на положении рабыни, а в дальнейшем и к Оресту, преследовать которого она исступленно побуждает Эриний ("Евмениды", 118-139). Конечно, она, с точки зрения Эсхила, безусловно одержима демоном. Но демон этот вовсе не действует на нее извне, а она сама действует как демон по своим собственным побуждениям и страстям. Таково же происхождение ее любви к Эгисфу, которого хор старейшин считает полным ничтожеством.
Это чрезвычайно властная женщина, умеющая быть сдержанной и рассудительной, как мужчина, в опасную минуту, как, например, при столкновении старейшин с Эгисфом или перед собственной смертью ("Хоэфоры", 887-891).
Иной раз ум и преступность делают ее циничной, они iu,i,^nu притворяется верной и любящей женой и даже льстит Агамемнону, сама спокойно со всеми подробностями рассказывает об убийстве Агамемнона, притворяется любящей и страдающей матерью при сообщении о мнимой смерти Ореста ("Хоэфоры", 691-699, 737- 740) и особенно перед лицом грозящей ей смерти от руки Ореста (896-928); притворно ласкова со своей смертельно ненавидимой жертвой, Кассандрой ("Агамемнон", 1035-1046). И вообще она характеризуется как "хитрая" (1495 след., 1519), "всемерно дерзкая" ("Хоэфоры", 430), "умом подобная волку" (421), "высокомерная" ("Агамемнон", 1426), "ненавистная" (1411), "бешеная, кровожадная" (1428 и след.), "паучиха" (1492).
Удивительным образом совмещаются в Клитемнестре ужас после страшных сновидений ("Хоэфоры", 523-535) и возлияния, творимые ею на могиле Агамемнона; она мечтает о скромной доле простого человека, которую она, как ей кажется, обретет после свершения последнего убийства в ее доме; она надеется даже примириться с демоном проклятия ("Агамемнон", 1567-1576). Таким образом, этой женщине свойственны все чисто человеческие переживания (здесь и скромность, и благочестие) и нечеловеческие зверства (убитый ею Агамемнон разрублен на куски) ("Хоэфоры", 439 и след.).
Клитемнестра, с точки зрения Эсхила, есть воплощение демона родового проклятия и кровной мести, противоречивого, потому что он, стоя на страже человеческих прав и морального возмездия, осуществляет это право и возмездие теми же преступлениями и кровавыми средствами, против которых сам восстает.
Кассандра представляет собой другой, тоже трагический и драматический комплекс противоречий, далеко выносящий эту фигуру за пределы эпического изображения.
Кассандра - возлюбленная Аполлона, отвергнутая им. Когда-то Аполлон, привлеченный ее красотой, хотел вступить с ней в брак, на что она была согласна, если он наделит ее пророческим даром. Однако, получивши этот дар, Кассандра отвергла Аполлона, и в наказание за это он лишил ее пророчества всякого признания со стороны людей. С тех пор она предвидела все бедствия Трои, как и теперь предвидит бедствия в Аргосе, но никто не верит ее предсказаниям.
Кассандра - пленница и наложница Агамемнона. Дочь царя, потерявшая родину, которая теперь лежит в развалинах, всех своих родственников и достояние, должна, будучи ничтожной, униженной и больной рабыней, делить ложе с ненавистным ей могущественным человеком, исполнять его прихоти, быть предметом издевательств и насмешек со стороны чуждой ей среды.
Она бессильна перед своими собственными видениями. Перед дворцом Агамемнона она чует запах крови и надвигающуюся катастрофу ("Агамемнон", 1092 след., 1309-1319). Ее подавляют видения минувших катастроф в доме Агамемнона, и она знает, что Клитемнестра, притворно приглашая ее во дворец на пир, готовит кровавую расправу. Предчувствие неотвратимой гибели и сознание полной беспомощности пронизывает все ее существо.
В исступлении Кассандра издает дикие крики на неведомом никому языке, с воплями, судорогами бросается на землю и в самозабвении бьется о нее руками и ногами, как бы желая провалиться в тот хаос и в ту бездну, в которые она и без того должна будет перейти через несколько мгновений. Но вот вдруг проходит ее экстаз, замолкают дикие вопли, прекращаются судороги, и она безмолвно, спокойно и задумчиво идет медленно во дворец; приглашенная якобы на пир, она знает, что идет на казнь.
Среди персонажей не только Эсхила, но и всей греческой трагедии едва ли найдется еще один такой же волнующий и такой потрясающий драматический образ, как образ Кассандры, в то время как большинство эсхиловских образов все еще эпичны и ораторны, лишены драматической трактовки и трагического заострения.
Орест действует по преимуществу под влиянием богов. Но это влияние очень далеко от той эпической техники, когда все поступки и переживания механически вкладывались в людей богами, а люди оказывались только пассивными орудиями последних. Аполлон повелевает Оресту отомстить за отца и убить мать, угрожая в случае неповиновения язвами, проказой и прочими болезнями, физическими и психическими, изгнанием, безумием, проклятиями, загробными ужасами. По всему видно, что со стороны Ореста требовался акт свободного признания воли Аполлона и что этого акта вполне могло и не возникнуть. Аполлон и Орест оказываются сравнимыми существами, как бы первый по силе своей ни превосходил второго.
Афина Паллада относится к Оресту доброжелательно и готова всячески ему помочь, но здесь нет никакого эпического вложения в героя поступков свыше: должен собраться ареопаг, все обсудить, проголосовать; и нельзя заранее сказать, каково будет его решение. Следовательно, взаимоотношения Афины Паллады и Ореста строятся и на чисто человеческой основе, и могущество богини нисколько не лишает Ореста его самостоятельности.
Наконец, меньше всего механицизма в отношениях Эриний к Оресту. Дело обстоит вовсе не так просто, чтобы всесильные богини мести сразу бы наказали преступника. Разыгрывается длительная и весьма сложная драма; и априори тоже неизвестно, кто возьмет верх: бессмертные богини или этот смертный человек, то есть спорящие стороны и здесь вполне самостоятельны. Это значит, что перед нами драма, а не эпос.
Орест полон тех или иных чисто человеческих переживаний, он раздираем борьбой, которая зависит от множества причин и обстоятельств, являющихся результатом состояния его собственных жизненных сил.
В начале "Хоэфор" Орест является нищим и всеми покинутым, горячо взывающим к отцу и к богам о помощи, плачущим о судьбе отца, любящим и бессильным. На могиле Агамемнона он тепло встречается с Электрой и в молитве к Зевсу называет себя со своей сестрой голодными птенцами орлиного гнезда ("Хоэфоры", 249- 259). Вместе с Электрой он оплакивает жалкую участь отца. При составлении плана мести Орест проявляет большую дальновидность и рассудительность (554-558). Убийство он может совершить только по своей воле, а не по повелению Аполлона. Намереваясь убить мать, он колеблется под влиянием ее речей о материнстве. И если бы не толчок Пилада в самую ответственную минуту, то убийство могло и не произойти (896-930). О беспомощности Ореста перед Эриниями и говорить нечего. Причем их ужасный облик изображается им самим так, что их можно принять за плод его больного воображения (1048-1062). Эпическим элементом в образе Ореста можно считать разве только то религиозное очищение, которое он получил в Дельфах и которое мыслится произведенным самим Аполлоном ("Евмениды", 276-289). Но, как мы знаем, это вовсе не было решением его проблемы: решение это последует в дальнейшем и опять-таки в результате человеческого и вполне светского суда.
Таким образом, и в Оресте мы видим как бы равновесие человеческих жизненных сил, то устойчивое, то неустойчивое. Это значит, что Орест - драматический характер.
Е) Развитие действия.
В трилогии "Орестея" мы находим три основные перипетии - убийство Агамемнона и Кассандры, убийство Клитемнестры и Эгисфа и оправдание Ореста. Эти три момента, несомненно, позволяют говорить о трилогии как о вполне определенной драме. Но каждый из этих трех моментов имеет свою подготовку и свой результат, и здесь уже нет такой очевидно драматической природы: они отличаются длиннотами и часто носят эпический, а также ораторный характер. Так многие исследователи из-за значительных длиннот в подготовке перипетий даже не замечают в "Агамемноне" нарастания действия. Тем не менее нарастание это есть. Оно дано в темах - падение Трои и последствия этого для Аргоса. Сначала Сторож по световым сигналам узнает о падении Трои. Ответом на это является обширнейший парод с размышлениями о подготовке троянского похода в Аргос, включая эпизод с Ифигенией, в конце смутные намеки на будущую катастрофу. Далее тема падения Трои вкладывается в уста Клитемнестры, затем в уста глашатая, подробно рассказывающего о возвращении войск Агамемнона из-под Трои и бедствиях во время этого возвращения. Снова выступает хор, проклинающий Париса и Елену и более определенно предчувствующий грядущее зло. Тема Трои звучит в речах Агамемнона (810-854), перекликающихся со словами Клитемнестры (914- 974). В ответ на это хор (III стасим) уже целиком посвящен выражению мучительных волнений по поводу Эриний, преступлений и их последствий и наступающей катастрофы (957-1034). В последующем, IV эпизодии совмещение обеих основных тем: Кассандра - троянка, но она переживает и весь ужас, царящий в доме Агамемнона в Аргосе. Далее - убийство Агамемнона (1343-1345). Таким образом внимательное наблюдение обнаруживает в пароде, трех стасимах и IV эписодии определенное нарастание действия, но производится оно весьма медленно и средствами исключительно эпическими и хоровыми, а не драматическими.
В "Хоэфорах" развитие основной перипетии дается гораздо быстрее и прозрачнее. Появившийся в начале трагедии Орест уже намерен совершить месть, и все дальнейшее только развивает этот сюжет. Встреча Ореста с Электрой, их совместная молитва и составление плана мести - все это обнаруживает постепенное назревание и углубление темы убийства Клитемнестры и Эгисфа, которое в дальнейшем и происходит (869-930).
Наиболее быстрое развитие действия в "Евменидах". Вся трагедия, кроме основной (оправдание Ореста), состоит из целого ряда мелких перипетий. После пролога Пифии Аполлон отправляет Ореста в Афины, а потом изгоняет Эриний. В Афинах весьма живое препирательство Ореста, уже уверенного в себе после очищения, и злобствующих Эриний, которые все время ссылаются на свою старинную правду. Обращение Ореста к Афине, назначение Афиной суда и разбирательство дела Ореста на суде - это вполне естественные и весьма драматические этапы развития действия, в которых эпос и хоровая лирика представлены минимально и во всяком случае заметно не задерживают действия. Что же касается последствий основной перипетии, то здесь мы находим еще один момент: договоренность Афины с Эриниями, чему предшествуют вопли Эриний по поводу учиненного над ними беззакония, и последующее прославление ими города (916-1020) в ответ на восхваление самих Эриний афинянами (1021-1047).
Конец происшедших событий дается здесь так же, как и в первых двух трагедиях, но только вместо прерываемых там результатов событий и отсутствия общего умиротворения в последней трагедии находим и умиротворение, и даже совместное торжество примиренных сторон.
К этому анализу развития действия в "Орестее" необходимо добавить еще и то, что вытекает из указанных особенностей эсхи-ловской идеологии и эсхиловского изображения характеров. А именно, хотя здесь речь идет о родовом проклятии, тем не менее каждый герой мыслится действующим вполне самостоятельно, откуда и драматизм всей трилогии. Преступление Клитемнестры предопределено роком, но она у Эсхила самая настоящая преступница. Оресту велел убить его мать не кто иной, как Аполлон, но Орест - настоящий преступник, дело которого разбирается на суде. Тут та замечательная диалектика рода и индивида в их трагическом развитии, когда все одинаково и виновны и невиновны, но драматизм от этого не только не снижается, а, наоборот, делается гораздо более значительным и даже величественным.
В "Агамемноне" применяется весьма выразительный прием развития действия, который обычно называется трагической иронией. Эта ирония пронизывает всю трагедию. Уже с самого начала Сторож, возвещающий о таком радостном событии, как взятие Трои, делает тревожные намеки на такие предметы, которые должны привести к глубокой печали. Глашатай, рассказывающий о путешествии Агамемнона из-под Трои, тоже своими намеками вызывает у зрителя опасение за исход его радостного прибытия. Самого Агамемнона встречают дома по-царски, по-восточному пышно, приглашают на пир, а готовится его смерть. Клитемнестра зовет и Кассандру к очагу, где якобы нужно принести в жертву овцу и где для этого уже готов нож, а это значит, что все готово к убийству Агамемнона и Кассандры. Кассандра, прибывши к страшному дому Агамемнона, предчувствует преступление, но хор говорит с нею в таких тонах, как будто бы все нормально и никакого преступления не задумано. И только после убийства Агамемнона и Кассандры прекращается всякая ирония, и сама Клитемнестра, и притом без всякого стеснения, в вызывающей форме рассказывает о подготовке и о совершенном преступлении. Этот метод трагической иронии, несомненно, делает развитие действия очень острым, все время увеличивая его напряженность.
Ж) Художественный стиль.
Трилогия, разработанная при помощи древних героических образов, образов богов и демонов, не может не обладать обычным для Эсхила монументальным стилем, а нагромождение многочисленных ужасов делает его патетическим. Но остановиться на подобной характеристике было бы недостаточно. Всмотримся в специфику данной трилогии.
Сначала отметим те черты, которые мы обнаруживали здесь в трагедии "Семеро против Фив", но которые здесь даны в очень развитой форме. Так мы говорили о психологическом реализме образа Этеокла. Однако образ Кассандры превосходит решительно все, что у Эсхила можно было бы отнести к области психологического реализма. Небывалый по своей трагичности комплекс переживаний Кассандры изображен у Эсхила не эпическими описаниями, но в виде рассказа вестника или передачи чувств и настроений хора. Они даны сами по себе во всей своей жуткой обнаженности и острейшем, можно сказать обжигающем, психологизме. Эсхиловский монументально-патетический стиль дошел здесь не только до изображения индивидуальной психологии: Кассандра предстает во всей полноте человеческих чувств и переживаний, включая всю силу и слабость человеческой психики, экстазы и видения, буйство, беспомощность, героизм и в то же время обреченность потерявшего себя человека за минуту до своей гибели.
Другую особенность монументально-патетического стиля "Орес-теи" тоже можно найти в "Семерых...". В "Семерых..." мы видели, как воинское преступление рождает из себя дикие образы, которые являются своего рода пластикой и кристаллизацией этих невыразимых аффектов человека. В "Орестее" кристаллизация ужаса доведена до крайней степени: так, например, Эринии - порождение Ночи, страшные старухи наподобие Горгон или Гарпий, с живыми змеями в волосах, с глазами, из которых каплет кровь, и с окровавленной пастью, с собачьими мордами, факелами и бичами в руках, издающие дикие звериные крики. Это своего рода тоже пластика, но только кошмарная, исступленная.
Прибавим к этому еще одно немаловажное обстоятельство. Эринии появляются на сцене трилогии не сразу, но строго постепенно, так что указанная кристаллизация ужаса дается здесь методом становления. В "Хоэфорах" (1048-1050, 1053-1055), где впервые заходит речь об Эриниях, их еще никто не видит, кроме Ореста, и их пока можно считать его галлюцинацией. Но вот в "Евменидах" (34-35) Пифия уже рассказывает о том, как они окружают Ореста, об их отвратительном виде. Дальше взывает к ним и будит их тень Клитемнестры: слышатся их храп и стоны. Наконец, Эринии просыпаются и появляются сами во всем хтоническом ужасе (143-177). Но их ярость проявляется только на суде Ареопага, где они сначала властно допрашивают Ореста, а затем предъявляют свое обвинение. Такова динамика образа Эриний, прямо противоположная статичности более ранних образов Эсхила. Тень Клитемнестры тоже едва ли чем-нибудь существенным отличалась от них; столь же безумными были и те видения ужасов в роде Танталидов, о которых неистово вопит Кассандра. Чрезвычайно подробно и натуралистично рассказывает и Клитемнестра об убиенииАгамемнона.
Общий эсхиловский монументально-патетический стиль дан здесь не статически, но в своем становлении от живописания древнего ужаса в таких же аффективных образах к изображению торжества светлых и чисто человеческих начал красоты и всеобщего благоденствия. Как мы знаем, неугомонный гнев и слепая злоба Эриний смягчаются благостным, кротким и человеколюбивым нравом Афины Паллады . Вместо древней, дико злобствующей и пагубной для всего живого деятельности Эриний теперь открываются перспективы их ласкового и милостивого отношения к людям и ко всему живому с покровительством счастливому деторождению, богатым урожаям. Всяческое благополучие приносят они тому, кто глубоко чтит Эриний и обращается к ним в тяжелую минуту за помощью ("Евминиды", 892-915).
Монументально-патетический стиль исступления ужаса сменяется здесь монументально-патетическим стилем восторженной и светлой радости, всеобщего умиротворения, счастья и благоденствия. Финал трилогии потрясает нас уже не мрачными безднами отчаяния, злобы и безысходной обреченности, а картинами радости и торжества, победы человека над всем неразумным и стихийным в природе и жизни. Поскольку такое превращение Эриний в Евменид увенчивает собой длинную и тяжкую цепь кровавых ужасов и преступлений оно является целью и смыслом данной трагедии; а будучи выражено в острейших и патетических образах, является, очевидно, его основной особенностью всей трилогии.
Клитемнестра - орудие демона родового проклятия и сама себя сознает таковой. Вместе с тем совершаемое ею убийство вызвано ее собственными, глубокими аффектами и основано на убеждении своей правоты: месть за убийство Агамемноном их дочери Ифигении, ревность к Кассандре, собственная связь с Эгисфом. Эсхил не пожалел красок для изображения ее злобы, мстительности, жестокости и бесчеловечности. Однако Клитемнестра вовсе не лишена сознания своей преступности и хочет уйти от всех дел, чтобы жить простой и скромной жизнью. Вся эта пестрая гамма переживаний Клитемнестры, женщины властной и волевой и в то же время остро сознающей тяжесть своей миссии в доме Агамемнона, создает глубокий, подлинный драматизм этого сильнейшего характера у Эсхила.
Кассандру тоже необходимо считать вполне драматическим характером. Она пророчица с огромной силой предвидения, но никем не признаваемая, подавляемая кошмарными видениями минувших и теперешних преступлений в доме Агамемнона, больная и всеми покинутая. Кассандра знает, что идет на казнь, хотя ее приглашают на пир. Такая героиня потрясает своим острым драматизмом и трагической обреченностью.
Наконец, сильным драматическим характером является и Орест. Хотя ему помогают Аполлон и Афина Паллада, но, судя по тем неимоверным усилиям, которые ему приходится затрачивать для исполнения божественной воли, в нем нет ничего эпического. Он ведет борьбу, которая неизвестно чем окончится, он беспомощен на могиле своего отца и должен придумывать сложный план мести. Перед убийством матери он долго колеблется. От Эриний он едва-едва спасается. А на суде исход его дела тоже никому не известен. Этот сложный комплекс разнородных и противоречивых волевых тенденций у Ореста в таком же сложном окружении делает его характер лишенным всякой однокрасочности схемы и вполне драматическим.
Вопрос 14. Софокл. Характеристика его эпохи и мировоззрения. Трагедия «Эдип-царь». Особенности сюжета. Образная система. Образ царя Эдипа и его идейный смысл. Особенности идейного содержания трагедии.
Биография.
Второй великий трагический поэт Греции - Со-, фокл - родился около 496 г. до н.э. в Колоне близ Афин, прославленном им в трагедии "Эдип в Колоне". Умер Софокл в 406 г.
Еще в 480г., 16-летним юношей, он участвовал в хоре эфебов, выступавшем в честь победы при Саламине. Это дало основание сопоставлять биографию трех великих трагиков. Эсхил был учеником Саламинского сражения, Софокл его прославлял, а Еврипид в это время родился.
Об общественном положении отца поэта высказываются разноречивые мнения, но, по-видимому, это был человек среднего достатка, который дал сыну хорошее образование. Софокл отличался музыкальными способностями; впоследствии он сам сочинял музыку на метрические части своих трагедий.
В молодости Софокл был близок к аристократу Кимону, вождю земледельческой партии, одержавшему ряд побед над персами. Но расцвет творчества Софокла совпадает со временем, которое известно в истории как "век Перикла".
С победой демократической партии, с изгнанием Кимона у власти стали прогрессивные группы рабовладельцев: сначала низы свободного населения, а при Перикле - средние зажиточные рабовладельцы, интересы которых он поддерживал.
В течение тридцати лет Перикл стоял во главе Афинского государства, которое в его правление достигло высочайшего расцвета.
В это время в Афины - центр культурной жизни - съезжались из других греческих государств ученые, поэты, скульпторы.
Софокл был не только драматургом, он занимал и государственные должности: казначея государственной кассы и затем стратега, принимал участие вместе с Периклом в походе против Самоса, отложившегося от Афин. Об участии Софокла в государственной жизни сохранилось свидетельство его современника, поэта Иона из Хиоса. В 411 г. Софокл участвовал в пересмотре афинской конституции после антидемократического переворота.
Софокл был другом Перикла. Полагают, что падение этого известного политического деятеля нашло отражение в трагедии "Эдип-царь", которая была поставлена приблизительно в 429 г., после чумы, постигшей Афины.
К кругу Перикла принадлежали также историк Геродот, философ Архелай, с которыми Софокл был близок. Общество волновали философские вопросы, и не исключена возможность общения Софокла с софистами, с учением которых Софокл полемизирует в некоторых своих трагедиях.
Эпоха Перикла знаменует не только расцвет Афинского государства, но и начало его разложения. Расширение эксплуатации рабского труда вытесняло труд свободного населения; разорение мелких и средних землевладельцев привело к резкому имущественному расслоению в среде рабовладельцев. Кризис афинской демократии развивался еще в связи с восстанием союзных общин и с неудачами Пелопоннесской войны. В области идеологии наблюдается разрушение относительной гармонии личности и коллектива. Усиливается развитие индивидуализма, и, как следствие этого, личность противопоставляется коллективу.
В трагедиях Софокл ставит насущные для его времени проблемы: отношение к религии ("Электра"), божественные, неписаные законы и законы писаные ("Антигона"), свободная воля человека и воля богов ("Эдип-царь", "Трахинянки"), интересы личности и государства ("Филоктет"), проблема чести и благородства ("Аякс").
По свидетельству древних, Софокл написал свыше 120 трагедий, но до нас дошло лишь семь: "Аякс", "Трахинянки", "Антигона", "Эдип-царь", "Электра", "Филоктет", "Эдип в Колоне" и большие отрывки из сатировской драмы "Следопыты", сюжетом для которой послужили мотивы гомеровского гимна Гермесу.
Нельзя точно установить даты постановки этих трагедий. Относительно "Антигоны" можно сказать, что она поставлена в 442 г., "Эдип-царь" - в 429-425 гг. приблизительно, "Филоктет" - в 409 г. и "Эдип в Колоне" - уже посмертно в 401 г.
Первую победу в трагических состязаниях Софокл одержал над Эсхилом в 468 г. своей трилогией, в составе которой была трагедия "Триптолем". Плутарх ("Кимон", гл. 8) приводит рассказ о присуждении победы Софоклу. В этом участвовали афинский полководец Кимон и 10 стратегов. В дальнейших состязаниях Софокл 20 раз был на первом месте и ни разу не был третьим.
Идейная основа трагедий.
В борьбе за единство демократических Афин Софокл отстаивал традиционный уклад жизни. Но он сам чувствует обреченность его, и потому противоречия между старыми, привычными, и новыми, разрушительными веяниями получают в его произведениях значение трагического конфликта. Поэт ищет в религии защиты от тех тенденций, которые грозили разрушением старых устоев афинской демократии. Хотя он признает свободу действий человека, его разум, он считает, что человеческие возможности ограничены, что над человеком стоит сила, которая обрекает его на ту или иную судьбу ("Аякс", 1036; "Трахинянки", 1284; "Антигона", 1168; "Эдип-царь", 805). Человек, по мнению Софокла, не может знать, что ему готовит грядущий день. Высшая божественная воля проявляется в изменчивости и в непостоянствах человеческой жизни ("Антигона", 1159-1163). Конфликт между стремлениями человека и действительностью приводит поэта к признанию зависимости от воли богов свободного разумного человека. Это лейтмотив трагедии Софокла ("Эдип-царь", хор 1161). Причина всех бедствий - в пренебрежении к божественным законам ("Аякс", 1129; "Антигона", 906), в которых, по Софоклу, проявляется высшая справедливость.
Причина несчастья человека в надменности, в высокомерии, в отсутствии смирения перед богами. "Быть благоразумным - это значит не оскорблять богов надменным словом, не вызывать их гнева гордостью" ("Аякс", 131). Социальные истоки этой надменности, ставящей человека над волей богов, Софокл видит в учении софистов.
Софисты, или "учителя мудрости", не признавали божественных неписаных законов, они умели красноречиво доказывать любую мысль, "делать более слабую речь более сильною". Протагор говорил, что ни одно дело не бывает само по себе ни плохим, ни хорошим, оно бывает таким, каким его представляют. Этот взгляд на существующее вытекал из положения Протагора: человек есть "мера всех вещей". Учение софистов имело в Афинах успех. С точки зрения Софокла, отстаивающего веру во всемогущую волю богов, это учение было опасно скептицизмом и своим искусством спорить. Поэт развенчивает "мудрость" тирана Креонта, противящегося воле богов ("Антигона"), и осуждает ловкость Одиссея, для которого любые средства пригодны, чтобы обмануть Филоктета ("Филоктет"). Только полная покорность воле богов ведет к благоденствию, процветанию страны ("Филоктет", 108). Из этого следует, что религия, по мнению Софокла, должна быть одной из основ государства. В благочестивых Афинах процветают правосудие и справедливость. Поэт не признает тирании.
Как и Эсхил, Софокл - противник власти денег, разлагающих основу полиса ("Антигона", 302-308; "Эдип-царь", 512 и далее). Он хочет укрепить устои демократического государства, протестуя против растущего расслоения коллектива афинских граждан ("Аякс", 160). Античная общинная собственность полиса распадалась вследствие развития частной собственности, что в свою очередь было связано с ростом денежных отношений. Софокл, будучи талантливым художником, не мог не отразить отдельных сторон современной ему действительности, полной противоречий.
"Эдип-царь".
А) Содержание.
В трагедии "Эдип-царь" Софокл ставит один из важнейших вопросов своего времени - воля богов и свободная воля человека.
Мифология, послужившая материнской почвой для античной поэзии, в особенности для трагедии, у каждого трагика получает свое истолкование. Софокл использовал миф о несчастном царе Эдипе в целях показа столкновения воли богов и воли человека. Если в трагедии "Антигона" Софокл поет гимн человеческому разуму, то в трагедии "Эдип-царь" он поднимает человека на еще большую высоту. Он показывает силу характера, стремление человека направить жизнь по собственному желанию. Пусть человек не может избежать бед, предназначенных богами, но причина этих бед - характер, который проявляется в действиях, ведущих к исполнению воли богов. Свободная воля человека и обреченность его - вот в чем главное противоречие в трагедии "Эдип-царь".
В этой трагедии рассказывается о судьбе Эдипа, сына фиванского царя Лая. Лаю, как это известно из мифа, была предсказана смерть от руки собственного сына. Он приказал проколоть ноги младенцу и бросить его на горе Киферон. Однако раб, которому было поручено убить маленького царевича, спас ребенка, и Эдип (что в переводе с греческого значит "с опухшими ногами") был воспитан коринфским царем Полибом.
Уже будучи взрослым, Эдип, узнав от оракула, что он убьет отца и женится на матери, ушел из Коринфа, считая коринфских царя и царицу своими родителями. По дороге в Фивы он в ссоре убил неизвестного старика, который оказался Лаем. Эдипу удалось освободить Фивы от чудовища Сфинкса. За это он был избран царем Фив и женился на Иокасте, вдове Лая, то есть на собственной матери. В течение многих лет Эдип пользовался заслуженной любовью народа.
Но вот в стране случился мор. Трагедия начинается как раз с того момента, когда хор молит Эдипа спасти город от страшной беды. Оракул объявил, что причина этого несчастья в том, что среди граждан есть убийца, которого следует изгнать. Эдип всеми силами стремится найти преступника, не зная, что им является он сам. Когда же Эдипу стала известна истина, он ослепил себя, считая, что это заслуженная кара за совершенное им преступление.
Б) Образы трагедии.
Центральный образ трагедии - царь Эдип, народ привык видеть в нем справедливого правителя. Жрец называет его наилучшим из мужей. Он спас Фивы от чудовища, угнетавшего город, возвеличил страну мудрым правлением. Эдип чувствует свою ответственность за судьбу людей, за родину и готов сделать все для прекращения мора в стране. Думая лишь о благе государства, он страдает при виде бедствия граждан. Движущей силой его действия является желание оказать помощь слабым, страдающим (13, 318). Эдип не деспот: он по просьбе граждан прекращает ссору с Креонтом. Он считает себя посредником между богами и людьми и несколько раз называет себя помощником богов. Боги повелевают, волю их претворяет Эдип, а граждане должны исполнять приказания. Даже жрец в спасении Фив от чудовища видит действие богов, избравших Эдипа орудием своей воли. Однако знать волю богов Эдипу не дано, и, веря в прозорливость жрецов, он обращается к прорицателю Тиресию.
Но стоило лишь появиться подозрению, что жрец скрывает имя убийцы,- и у Эдипа сразу возникает мысль, что Тиресий сам участвовал в преступлении: уважение сменяется гневом, которому он легко поддается. Ему ничего не стоит назвать того, кого лишь недавно призывал спасти себя и Фивы, "негодным из негодных" и осыпать незаслуженными оскорблениями. Гнев охватывает его и в разговоре с Креонтом. Подозревая интриги Креонта, Эдип в состоянии крайней раздраженности бросает оскорбление: у него наглое лицо, он убийца, явный разбойник, это он затеял безумное дело - бороться за власть без денег и сторонников.
Невоздержанный характер Эдипа был причиной убийства старика на дороге. Достаточно было вознице толкнуть Эдипа, как он, не владея собой, ударил его. Эдип умеет глубоко чувствовать. Страдания в результате совершенного преступления страшнее смерти. Он виноват перед родителями, перед своими детьми, рожденными в греховном браке. За эту вину, хотя и невольную, он себя жестоко наказывает.
Важно отметить, что хотя боги сильны, но во всех действиях Эдип в соответствии со своим характером проявляет свободную волю, и пусть он гибнет, но морально торжествует его воля.
Родители Эдипа также старались избежать предсказанной им оракулом судьбы. С точки зрения человеческой морали Иокаста, мать Эдипа, совершает преступление, согласившись отдать на смерть младенца-сына. С точки зрения религиозной она совершает преступление, обнаруживая пренебрежение к изречениям оракула. Тот же скептицизм она проявляет, желая отвлечь Эдипа от мрачных мыслей, когда говорит, что не верит в предсказания богов. За свою вину она расплачивается жизнью.
Мнимый соперник царя Эдипа - Креонт наделен Софоклом не такими чертами, как в "Антигоне". Креонт из трагедии "Эдип-царь" не стремился к абсолютной власти и "предпочитал всегда лишь долю власти". Хор подтверждает справедливость его речей, и это дает основание принять высказывания Креонта, подкрепленные мудрыми сентенциями, за мнение самого Софокла. Выше всего он ценит дружбу, честь. В минуту крайнего самоуничижения Эдипа Креонт приходит к нему "без злорадства в сердце", проявляет гуманное отношение - "возмездие благородства" и обещает покровительство дочерям Эдипа.
в) Развитие действия и язык трагедии.
Трагедия открывается прологом. Город потрясен мором: гибнут люди, скот, посевы. Аполлон повелел изгнать или уничтожить убийцу царя Лая. С самого начала трагедии Эдип предпринимает поиски убийцы, в этом ему помогает истолкователь оракула жрец Тиресий. Тиресий уклоняется от требования назвать имя убийцы. Только когда Эдип обвиняет его в преступлении, жрец вынужден открыть истину. В напряженном диалоге передается взволнованность, нарастание гнева у Эдипа. Непобедимый в сознании своей правоты, Тиресий предсказывает будущее царя.
Загадочные афоризмы "Сей день родит и умертвит тебя", "Но твой успех тебе же на погибель", антитеза "Зришь ныне свет, но будешь видеть мрак" вызывают тревогу у несчастного Эдипа. Тревогой и смятением охвачен хор, выступающий в роли граждан Фив. Он не знает, соглашаться ли со словами предсказателя. Где убийца?
Напряжение не снижается и во втором эписодии. Креонт возмущен тяжелыми обвинениями в интригах, кознях, которые бросает ему Эдип. Он далек от стремления к власти, с которой "вечно связан страх". Народной мудростью веет от моральных сентенций и антитез, подтверждающих его принципы: "Нам честного лишь время обнаружит. Довольно дня, чтоб подлого узнать".
Высшая напряженность диалога достигается краткими репликами, состоящими из двух-трех слов.
Приход Иокасты и ее рассказ о предсказании Аполлона и смерти Лая будто бы от руки неизвестного убийцы вносят смятение в душу несчастного царя. Гнев сменяется тревогой.
В свою очередь Эдип рассказывает историю своей жизни до прихода в Фивы. До сих пор воспоминание об убийстве старика на дороге не мучило его, так как он ответил на оскорбление, нанесенное ему, царскому сыну. Но теперь возникает подозрение, что он убил отца. Иокаста, желая внести бодрость в смущенную душу Эдипа, произносит богохульные речи. Под влиянием хора она одумалась и решила обратиться к Аполлону с мольбой избавить всех от несчастья. Как бы в вознаграждение за веру в богов появляется вестник из Коринфа с сообщением о смерти царя Полиба, о приглашении Эдипа на царство. Эдип боится страшного преступления - он трепещет от одной мысли, что, вернувшись в Коринф, он сойдется с собственной матерью. Тут же Эдип узнает, что он не родной сын коринфского царя. Кто же он? Вместо унижения у обреченного Эдипа появляется дерзкая мысль. Он - сын Судьбы, и "никакой позор ему не страшен". Это - кульминация действия.
Но чем выше заносчивость, гордость и спесь, тем страшнее падение. Следует страшная развязка: раб, передавший мальчика коринфскому пастуху, признается в том, что сохранил ребенку жизнь. Для Эдипа ясно: это он совершил преступление, убив отца и женившись на своей матери.
В диалоге эписодия четвертого, с самого начала подготавливающего развязку, чувствуются взволнованность, наряженность, достигающие высшей точки в разоблачении действия матери, отдавшей сына на смерть.
Эдип сам произносит себе приговор и ослепляет себя.
В заключительной части Эдипу принадлежат три больших монолога. И ни в одном из них нет того Эдипа, который с гордостью считал себя спасителем родины. Теперь это несчастный человек, искупающий вину тяжелыми страданиями.
Психологически оправдано самоубийство Иокасты: она обрекла на смерть сына, сын был отцом ее детей.
Трагедия заканчивается словами хора об изменчивости человеческой судьбы и непостоянстве счастья. Песни хора, часто выражающие мнение самого автора, тесно связаны с развивающимися событиями.
Язык трагедии, сравнения, метафоры, сентенции, антитезы, как и композиция произведения,- все подчинено основной идее - разоблачению преступления и наказанию за него. Каждое новое положение, которым Эдип стремится доказать свою невиновность, ведет к признанию виновности самим героем. Это усиливает трагизм личности Эдипа.
В подтверждение мысли, что фабула в трагедии должна представлять "переход от счастья к несчастью - переход не вследствие преступления, а вследствие большой ошибки человека, скорее лучшего, чем худшего", Аристотель в "Поэтике" приводит пример Эдипа. Развертывание событий, реалистически оправданных, нарастание сомнений и тревоги, перипетии, кульминация действия, когда Эдип в своей гордости занесся так высоко, он считает себя сыном Судьбы, и затем развязка, не навязанная сверхъестественной силой, а как логическое завершение всех переживаний, держат в напряжении зрителя, испытывающего страх и сострадание.
Дата добавления: 2019-02-12; просмотров: 737; Мы поможем в написании вашей работы! |
Мы поможем в написании ваших работ!