Глава 5. Все тайное, иногда, все же становится явным 10 страница
– Что‑о‑о‑о‑о?! – Сказать, что я возмутилась – это не сказать ничего. Меня продавать собрались? Это, на каком таком основании?
– Виллия, мы не можем ее продать. Лайя – не наша рабыня.
– А чья?
– Ничья! – Рявкнула я на продолжающего и дальше невозмутимо разглядывать меня наглого ребенка.
– Не может такого быть. – Непререкаемым тоном заявила мне эта несносная девчонка. – Ты не карэлта, значит, не можешь быть не рабыней, да к тому же еще и «ничьей…»
– Могу!
– Нет, не можешь!
– А я сказала… – Не можешь! – Да я тебя сейчас…
– Замолчите обе! Немедленно! – Доведенный нашими воплями до состояния тихого бешенства карэлт указал своей сестре на дверь из кухни и потребовал немедленно удалиться. Я почему‑то уже и не сильно удивилась, когда эта мелкая нахалка, проигнорировав приказ брата, даже не соизволила к нему повернуться. Еще раз внимательно рассмотрев меня с головы до ног, девочка решила вывести меня из себя окончательно.
– Слушай, Лаант, а раз она ничья, то давай тогда ты на ней женишься?
– Что?! – Гаркнули мы уже одновременно с ее братом и оба ошарашено уставились на это невозможное дитятко.
– А что? Из‑за того, что ты нечистокровный, ни одна из этих напыщенных карэлт замуж за тебя никогда не выйдет, так и останешься один. Не смогу же я вечно за тобой присматривать. А эта тетенька тоже вряд ли сможет удачно замуж выйти с таким странным цветом волос как у нее… – Нет, это уже чересчур! Мало мне моя сестра четвероюродная нервов попортила, так теперь еще и эта, совершенно чужая малолетка, будет меня тем же самым, что и «разлюбезная» эльфийская родственница попрекать.
|
|
|
– На себя посмотри! И на свои волосы! – Указала я пальцем на ее разлохмаченную темно‑каштановую шевелюру. – Что‑то ни ты, ни твой брат на местных не слишком‑то и похожи. Может быть, вы тогда тоже чьи‑то рабы?
– Это тебя не касается… – Предупреждающий сердитый взгляд, который сопровождал эти резкие слова парня, не произвел на меня ни малейшего впечатления. Ой, какие мы грозные… Пускай на сестру свою, чересчур говорливую, так смотрит и то, сомнительно мне, что на нее это подействует. Я оказалась права… не подействовало, поскольку Виллия сразу же решила доходчиво прояснить для меня кое‑какие, довольно интересные моменты своего происхождения:
– А не похожи потому, что мы с братом самые настоящие полукровки. На одну половину карэлты, а на вторую – люди, – и высказано это мне было с таким бесшабашным пренебрежением, что сразу же становилось понятным, что непосредственное дитя не очень сильно переживает по этому поводу. В отличие от ее братца, для которого это обстоятельство, судя по всему, было довольно больным вопросом. Стараясь смотреть в совершенно другую от меня сторону, полукарэлт напряженным тоном поинтересовался: – Как ты думаешь, почему никто из островитян не предложил мне помощь, когда мы сюда добирались? – И не успела я хоть что‑нибудь ответить на этот вопрос, как Лаант, сам же меня и опередил: – Именно потому, что я всего лишь презренный смесок, получившийся от предосудительной связи высокопоставленного лаэрта и его человеческой наложницы. Мне с сестрой еще очень сильно повезло в том, что наш отец не захотел видеть нас рабами и признал своими внебрачными детьми, что дало нам, по крайней мере, свободу.
|
|
|
– Так почему же тогда ваш «высокопоставленный» папочка не позаботился о том, что бы его дети жили в более приемлемых условиях, чем сейчас? – искренне возмутилась я, с некоторой жалостью взглянув на сердито слушающую брата Виллию.
– Потому, что наш общий «высокопоставленный папочка» имел наглость умереть вместе с их человеческой мамочкой, повесив тем самым на меня заботу об этих моих «полукровках‑родственничках».
Нет, такого просто не может быть! Настороженно оборачиваюсь. В дверях кухни, презрительно разглядывая довольно скудную окружающую обстановку и при этом, недовольно морща свой аккуратный носик, стояла собственной персоной…
|
|
|
– Достопочтимая Эланойя! – Парень, как и я, видимо, абсолютно не ожидал увидеть в своем доме королеву этого острова. Растерянно посмотрев на свою еще одну… э, если я все правильно поняла, то… сестру, Лаант быстро вскочил со скамейки и склонился перед высокомерной девушкой в почтительном полупоклоне: – Достопочтимая… Я рад приветствовать Вас в своем доме…
– В своем? – ехидный смешок и указательный пальчик этой, уже довольно сильно мне неприятной девицы, нацелился на скромно стоящую в уголочке меня. – Насколько я помню, то по условиям Боев, этот дом, так же как и остальная твоя несуществующая собственность теперь принадлежит этой человечке. Но это твои личные проблемы. У меня не так уж и много свободного времени, поэтому я перехожу сразу к делу. Я пришла за девчонкой, – кивок на весьма недовольно смотрящую на свою повелительницу Виллию обозначил причину столь неожиданного здесь появления королевы. – ВаЛаантэлий, ты уже достаточно взрослый, чтобы самому о себе позаботиться, а твоя сестра еще ребенок, который, благодаря твоей несусветной глупости, сейчас лишился крыши над головой… пускай, даже и такой убогой. Поэтому я забираю ее с собой, какая‑никакая, а все же родственница.
|
|
|
– Не хочу! – возмущенный вопль младшего члена этого сумасшедшего семейства, был гордо проигнорирован ее старшей сводной сестрой, которая, окинув еще одним пренебрежительным взглядом напряженно замершего перед ней юношу, категоричным тоном заявила: – Я жду перед домом, можете попрощаться, только недолго. И без глупостей, на улице меня ждет охрана… Вещей ей никаких давать с собой не нужно, я обеспечу девочку всем необходимым… А вы оба, – выразительно переведя взгляд со своего брата на меня, королева, загадочно усмехнувшись, голосом полным какого‑то злорадного предвкушения, добавила: – Завтра что бы были у меня во дворце сразу же после полудня.
И вышла, даже не попрощавшись… Ну и стерва! Лаант после ее ухода обессилено сполз по стеночке и практически рухнул обратно на лавку, отрешенно глядя прямо перед собой.
– Я никуда с этой злючкой не пойду! – Виллия выскочила из‑за стола и присела рядом с братом. Осторожно, стараясь опять не задеть рану, обвив руками, она просительно заглянула в его лицо. – Лаант. Ты же меня ей не отдашь?
– Эланойя… сказала правду, – парень ласково прошелся ладонью по взлохмаченной шевелюре девочки и виновато ей улыбнулся. – Я действительно проиграл в поединке и теперь наш дом принадлежит Лайе. И если я могу, некоторое время пожить в казармах, то тебе там делать совершенно нечего. У… сестры тебе будет гораздо лучше. А я обещаю, как только все образуется и я найду нам жилье, то сразу же заберу тебя обратно…
– Но, Лаант…
– Малыш, не спорь, ты же знаешь, что мы не можем ослушаться королеву. Ты должна идти с ней.
– Не хочу!
– Я тоже не хочу тебя ей отдавать, но пойми, так нужно…
– Кому нужно? Мне совсем это не нужно! И я не понимаю, зачем это нужно ей? Она же нас терпеть не может…
– Виллия… Я действительно не могу ничего сейчас сделать. Тебе просто нужно немного подождать.
– Не хочу я ждать!
– Виллия… – А точно заберешь? – Заберу…
– Ну ладно, хорошо. Только не провожай меня, а не то разревусь как маленькая. Не хочу, что бы Эланойя видела… – девочка, тяжело вздохнув, поднялась со скамейки и направилась к двери. Остановившись возле порога и не оборачиваясь назад, Виллия тихонько проговорила: – Только не забудь, ты обещал.
И вышла, аккуратно прикрыв за собой дверь. Н‑да, ситуация неприятная. Попала я опять, куда не следовало. У меня сейчас и своих проблем вполне хватает, чтобы еще и за чужие переживать. И в честь чего это, интересно, меня завтра во дворец вызывают? Да еще вместе с этим… братцем королевским? Что‑то мне улыбочка этой высокочтимой стервочки, в мою сторону направленная, не слишком сильно понравилась. Явно же гадость какую‑то по отношению ко мне придумала, в отместку за вазу ту несчастную. И что ждать теперь? Может быть у Лаанта поинтересоваться, он характер Эланойи должен неплохо знать. Да, только вот проблема вся в том, что островитянин к общению в данный момент явно не расположен. Сидит, насупившись, взгляд отсутствующий – о малышке, должно быть, переживает. С чего бы это? Сомневаюсь, что у ребенка во дворце жизнь будет хуже, чем здесь, вместе с ним. Тем более, что королева о девочке беспокоится, сама, лично, за ней прибыла. Она же не могла знать, что я не настолько бесчувственная, что бы выгнать на улицу настоящего хозяина этой лачуги, да еще и с малолетним ребенком на руках. Хотя этот самый ребенок своим возмутительным поведением еще вполне может довести свою высокородную родственницу до того, что та сама ее обратно притащит и с извинениями их общему братцу прямо в руки сгрузит. Пускай не внешностью, но характерами сестрички, по‑моему, очень даже похожи.
– Лаант, – встав напротив парня так, что он вынужден был обратить на меня свое внимание, я, ободряюще улыбнувшись, решила хоть чуточку поднять ему настроение. – Да не переживай ты так. Завтра, когда пойдем во дворец, сможешь забрать свою сестру обратно. Я скажу лаэрте Эланойе, что буду не против, если вы с Виллией останетесь жить здесь. Дом хоть и не большой, но думаю, поместимся (тем более, что задерживаться надолго как в этой хибаре, так и на этом острове, в мои планы совершенно не входило).
– Не отдаст, – карэлт внимательно посмотрел на меня и, поняв, что я говорю вполне серьезно, с тяжелым вздохом продолжил: – Эланойя уже давно хотела сестру у меня отобрать, да все повода не было, а тут такая удачная для нее ситуация. Да и пользоваться Вашей снисходительностью я не собираюсь, так что, можете больше не беспокоиться, сейчас я соберу кое‑что из своей одежды и уйду.
Вот взяла и отпустила! Гордость, конечно, вещь хорошая, но в разумных пределах и не в том случае, когда это идет вразрез моим планам. Вот уйдет он сейчас в казармы какие‑то свои, а я тут одна совсем останусь. И что я делать тогда буду? Начнем с того, что я не знаю даже, куда завтра на прием к королеве отправляться, да и вообще… я вообще тут ничего не знаю. Лаант же может стать для меня неплохим источником информации о «Проклятом острове» и его обитателях. А значит нужно срочно что‑то придумать, что бы островитянина этого несговорчивого при себе оставить. Поэтому натягиваю на лицо маску полнейшей растерянности и, сделав вид, что вот‑вот расплачусь, жалостливо протянула:
– А как же я? – знаю, что поступаю гадко, у парня и так проблем куча, для того, что бы еще и своими его озадачивать, но ведь делать мне больше нечего, по крайней мере, в голову ничего более путного не приходит. Одной в этом доме оставаться мне не хочется ни в коем случае, потому что… страшно и, к тому же, очень сильно. – Вы не могли бы хотя бы до завтра остаться? Нам же все равно к королеве вместе идти…
– Но… – парень на меня быстрый недоверчивый взгляд бросил и немного растерянным тоном заявил: – Я не могу. Ночевать в одном доме с незамужней девушкой… это… неприемлемо. Вы ведь теперь свободная жительница острова и Ваша репутация может пострадать…
– Моя «репутация» сейчас меня занимает меньше всего, – перебила я этого сторонника глупых предрассудков, в данный момент смущенно отводящего от меня глаза. – Меня волнует то, что с Вашим уходом я остаюсь в этом доме одна и совершенно беззащитная. Вам не кажется, что это несколько не по‑мужски… бросить меня в таком отчаянном положении.
В общем говоря, моя наглость и добавленные неимоверным усилием воли слезы в глаза сделали свое черное дело. Лаант после еще нескольких неудачных попыток найти достойный повод для того, что бы сбежать из своего бывшего дома, все‑таки сдался и согласился остаться. Правда с оговоркой на то, что только до завтрашнего дня, с чем я сразу же и согласилась… самодовольно про себя усмехнувшись. Наиииивный… Завтра я опять что‑нибудь придумаю, что бы задержать его при себе как можно дольше. Он вроде бы ничего так, не наглый, вон как щеки мило розовеют, когда на меня украдкой посматривает и думает, что я его взглядов заинтересованных не замечаю. Хм, а довольно приятно осознавать, что я такому, очень даже симпатичному парню вроде бы как… понравилась.
– Я есть хочу, – нахально заявила я, едва только Лаант, потерянно кивнул головой, признавая свое полное поражение в нашем недолгом споре, и сразу же поспешила дополнить список своих самых горячих желаний: – Да и искупаться было бы совсем неплохо…
И вот незачем на меня так смотреть, можно подумать, что я нечто невероятное попросила. Бывший хозяин моей теперешней собственности, видимо, думал совершенно иначе. После довольно продолжительного и какого‑то крайне задумчивого разглядывания моей, уже начавшей выходить из себя, персоны, ехидно ухмыльнувшийся островитянин предложил мне заняться исполнением своих пожеланий… самой. – Я бы и рад был бы Вам помочь, – злорадно хмыкнув, заявил мне карэлт, и со скорбным выражением на лице указав на свою перебинтованную руку, язвительно добавил: – Только вот я при всем своем горячем желании не могу сейчас Вам прислуживать, по причине моей временной недееспособности приобретенной по Вашей же милости. Так что придется Вам как‑то самостоятельно о себе позаботиться… принцесска. В итоге мне было предложено самой разогреть непонятное, буроватое содержимое небольшого котелка, после тщательного рассмотрения оказавшееся… тушеными грибами, которые я с детства ненавижу. Но поскольку из съестного в доме больше ничего не оказалось, пришлось давиться этой гадостью, которую я благородно разделила на две, почти равные части, большую из которых бесстыдно утащила в дальний угол стола, где быстренько и уничтожила.
С помывкой дело обстояло еще хуже. Как оказалось, воду нужно было тянуть самой, ведрами, из большого чана, находящегося на небольшом внутреннем дворе позади дома. Туда ее набирали из колодца, что бы она прогрелась за день на солнце. Хорошо, что бадья для купания оказалась довольно скромных размеров, так что мне хватило сделать только две ходки во двор, неся в каждой руке по ведру. И мыться пришлось на кухне, предварительно выпроводив оттуда уже полусонного парня, которому мне еще пришлось помочь добраться до его комнаты. Очень маленькой комнаты, больше похожей на чулан с одним небольшим окошком. Сгрузив Лаанта, на аккуратно заправленную кровать и услышав в ответ тихо пробормоченное «спасибо», я с чувством исполненного долга отправилась принимать долгожданную «ванну».
Да‑а‑а, вода это хорошо. Плохо только, что еле теплая. И еще хуже, что никакой пены для ванны или для головы, я нигде не обнаружила. Если честно, то не сильно и искала. Дом вроде бы, как и моим по их диким законам уже считается, но бесцеремонно рыться в чужих вещах, как то было несколько… неприятно. А будить совершенно измотанного за сегодняшний, чрезвычайно насыщенный день, Лаанта, из‑за подобной ерунды моя неожиданно проснувшаяся совесть, отчего‑то не позволяла. Хорошо, что полотенце нашла. Правда, застиранное до неопределенного сероватого цвета, но все лучше, чем моя извазюканная на арене одежда, которую я, кое‑как отстирав в остывшей после купания воде, развесила во дворе для просушки.
Замотавшись в полотенце и решив, что воду из бадьи можно будет вылить и завтра, отправилась во вторую, чуть большую, чем у Лаанта комнату. Упав на узкую, но удобную кровать, обнаружила на ней несколько грубо сшитых из разноцветных кусочков ткани кукол. Ясно. Комната Виллии. И хоть она еще та мелкая вредина, но мне искренне хотелось надеяться, что у сестры ей будет намного лучше, чем здесь, в этом убогом жилище. Закрыв глаза и собравшись начать придумывать возможный план побега с острова, я незаметно для самой себя, заснула.
Проснулась уже утром, благодаря раздававшимся из‑за прикрытой двери приглушенным мужским голосам, один из которых был мной опознан как голос Лаанта. И не то, что бы я так уж сильно любила подслушивать, но ведь все равно – любопытно очень, с кем это он там общается, да и голос второго собеседника показался мне очень знакомым. Выйти и посмотреть, кто это к нам в гости нагрянул я пока не могла. Одежду, вчера на улице просушиваемую, я так и забыла забрать. Так что теперь придется ждать, пока хотя бы неизвестный посетитель не удалится, чтобы незаметно прошмыгнуть через заднюю дверь во двор, за своими вещами.
– Лаант, да не переживай ты так, – приоткрыв немного дверь, что бы было лучше слышно, я в небольшую щелочку увидела сидящего за столом лаэрта Велиния. – Если хочешь, можешь пока пожить у меня, дом большой – не стеснишь, да и Кэриэнталю веселее будет. Он меня вчера уже успел довести своими возмущениями, что одну камеру попросту на другую сменил. Видите ли, скучно ему в четырех стенах безвылазно сидеть. Хотя и сам прекрасно понимает, что на глаза Эланойе, особенно после вчерашней выходки на арене, ему лучше вообще не попадаться. Так нет же. Натворил глупостей, а теперь еще и на меня совести хватает обижаться за то, что я его в его комнатах запер. И самое смешное знаешь что?
– Что?
– Королева вчера, почти что сразу после поединка, ко мне Лиэнтийя подослала, с весьма заманчивым предложением выкупить нашего чересчур высокомерного друга. И ты даже не представляешь себе, чего мне стоило отказать… тем более после того, как предложенную за моего нового раба сумму услышал.
– Нужно было соглашаться и продавать. Может быть, они хотя бы тогда, наконец, друг с другом разобрались… если, конечно, во время разбирательств один другого не поубивали. И, вообще, странно мне… история тогда довольно мутная произошла.
– Да, Кэриэнталь и сам не понимает, как эти две рабыни в его постели в тот день оказались. Клянется, что засыпал один. Вот я почему‑то уверен, что подстроено все было, не зря же Эланойя тогда в его дом с самого раннего утра ворвалась разъяренная и сразу же потребовала провести ее к жениху. А тут такое зрелище… да еще и прямо накануне свадьбы.
Да, дела! Теперь мне понятненько, почему королева на красавчика‑лаэрта, такая обозленная. Я ее прекрасно понимаю и сочувствую. Да если бы я своего возможного жениха в постели с двумя девицами, да еще и накануне свадьбы застукала, тот бы так легко не отделался. Придушила бы собственными руками… всех троих. А этот не помнит даже… удобная все‑таки у некоторых память. И вместо того, что бы тихо и мирно вымаливать у невесты прощение, еще и гонор свой показывает, напрашиваясь на все большие неприятности. Ненормальный…
– Несколько дней на службу можешь не выходить, – тем временем продолжил говорить Велиний. – Деньги тебе сейчас не помешают, так что я тебя прикрою, что бы из жалования не вычли. А ты хорошенько подумай над тем, что я сказал. Если все же одумаешься, то приходи в любое время, двери моего дома всегда открыты для тебя.
– Хорошо, я подумаю. И еще, Велиний, давно хотел тебе сказать: не умеешь ты выбирать себе друзей. Что я, что Кэриэнталь – не самые лучшие варианты. Благодаря нам ты вечно в неприятности попадаешь и Эланойя давно уже на тебя из‑за нас косо смотрит.
– А, пускай злится, от меня не убудет… Ну да ладно. Лаант, мне уже пора, так что давай, выздоравливай скорее. И еще, желаю тебе удачи сегодня на приеме у твоей злобной сестрицы. Я почему‑то уверен, что она тебе очень сильно там понадобится.
Звук захлопнувшейся за ушедшим лаэртом двери и наступившая вслед за этим тишина, дали мне надежду, что бывший хозяин ушел проводить своего друга. Значит, есть шанс незамеченной пробраться за своей одеждой. Осторожно раскрыв дверь и, с облегчением увидев полностью пустую кухню, выбежала во двор. Только вот пробежалась я не далеко, так как сразу же за порогом со всего маху впечаталась в грудь как раз заходящего в дом Лаанта. Мокрого с головы до ног… Видимо, во дворе решил сполоснуться, что бы воду туда‑сюда не таскать. И, если припомнить, то воду после своего вчерашнего купания я за собой так и не вынесла, а парню с пораненной рукой сделать это было бы крайне затруднительно.
Дата добавления: 2019-02-12; просмотров: 89; Мы поможем в написании вашей работы! |
Мы поможем в написании ваших работ!