О Скрещенных Кинжалах: история Рифтена (Двеннон Винделл)
Расположенный у восточных берегов озера Хонрик Рифтен напоминает нам об ушедшей эпохе. Величественные в свое время улицы и здания канули в небытие, и на смену им пришло скопление деревянных построек и грубых каменных сооружений, неизменно окутанных похожей на туман дымкой. Чтобы понять, как от столь крупного города осталась лишь прославленная крепость, не нужно далеко ходить за ответами — достаточно лишь обратиться к историческим книгам.
Рифтен являлся крупным центром деятельности на пути торговых караванов и путешественников, направлявшихся в Морровинд и обратно. Озеро дни напролет было усеяно рыбацкими лодками, а оживленный город не затихал и ночью. Городская стража внушала трепет и зорко следила за населением, охраняя его безопасность. Рынок Рифтена, где на многочисленных прилавках можно было найти товары со всего Тамриэля, также привлекал немало народу.
В 4Э 98, среди воцарившегося из-за Пустых ночей замешательства, Хосгунн Скрещенные Кинжалы стал новым ярлом после того, как его предшественника убили. Несмотря на то что многие считали Хосгунна напрямую причастным к убийству и улицы Рифтена сотрясали крики протеста, ярл занял трон и немедленно занялся укреплением своего положения. С помощью городской стражи он расчистил улицы от протестующих и ввел комендантский час. Любого, кто нарушал комендантский час, немедленно отправляли в тюрьму без всякого следствия, а в случае рецидива казнили.
|
|
|
Свыше 40 лет Хосгунн правил Рифтеном железной рукой и черной волей. Он обложил неслыханными налогами своих подданных и торговцев, желающих продавать свой товар в стенах города. Большую часть собранного золота Хосгунн оставлял себе и использовал на постройку массивного деревянного замка с неоправданно роскошной внутренней отделкой. На постройку замка ушло семь лет, и в итоге он стал наглядным напоминанием о притеснении народа, заслужив прозвище Каприз Хосгунна. К концу его правления улицы Рифтена тонули в отбросах, а жители страдали от болезней и голода.
И вот в 4Э 129 терпению народа пришел конец. Своей численностью они смогли отбросить городскую стражу на время, необходимое для того, чтобы поджечь Каприз Хосгунна заодно с жадным ярлом. Затем бои возобновились, а огонь тем временем свободно распространялся по городу. К утру победа оказалась за народом, но цена ее была велика. Большая часть города лежала в развалинах, многие погибли.
Прошло пять лет, прежде чем Рифтен смогли отстроить в виде города поменьше, который мы сейчас и видим. И хотя с тех пор прошло свыше пятидесяти лет, до конца ему пока что не удалось оправиться. Некоторые полагают, что того процветания, какое он испытывал в начале Четвертой эры, городу уже не достичь, но есть еще немногие, кого не покидает надежда на то, что Рифтен восстанет из пепла и вновь станет центром торговли.
|
|
|
О Фьори и Холгейре
В 29-е лето своей жизни сошлась Фьори-охотница с вождем воинов Холгейром на ратном поле. Никто уж не вспомнит причину их раздора, ибо посетившая их любовь была столь велика, что затмила всякую вражду и разногласие. Их поединок кончился ничьей, и видели пришедшие с ними, как ее меч расколол его топор, а его щит притупил ее клинок, и всем стало ясно, что они стоят друг друга.
И как Орел находит себе пару, так и Фьори нашла себе ровню в Холгейре, и наступила мирная пора для кланов леса. Но как тепло лета уступает место зимнему хладу, так и этот покой продлился до поры.
Но приползла Змея и укусила Холгейра, и яд ее глубоко проник в рану.
И предстал перед очами Фьори Кит, когда та пришла к берегу через заснеженные горы.
Она получила эликсир из Акавира и спешно возвратилась в лес.
Хоть ветер Совнгарда уже доносился до Холгейра, она дала ему эликсира, и тот излечился в мгновение.
Однако Змея укусила Фьори, когда та влила последнюю каплю в уста Холгейра, и та, утомленная долгим путем, тотчас отошла к праотцам.
|
|
|
Таким было горе Холгейра, что он соорудил ей гробницу и, окончив работу, расстался с жизнью, чтобы воссоединиться с Фьори.
Об Обливионе (Мориан Зенас)
Совершенно неверно, хотя и привычно, называть обитателей Обливиона "демонами". Эта традиция, возможно, восходит к Алессианским доктринам пророка Первой эры Марука, который, что весьма забавно, сначала запретил "сделки с дэмонами", а потом не счел нужным объяснить, кто же все-таки такие эти "дэмоны".
Наиболее вероятно, что "дэмон" представляет собой искажение или этимологическое преобразование понятия "даэдра", древнеэльфийского слова, обозначавшего диковинных могущественных существ с неясной мотивацией, являвшихся из измерения Обливион. ("Даэдра", в действительности, множественное число; единственное — "даэдрот".) В более позднем трактате скайримского короля Хейла Набожного, написанном почти тысячелетие спустя после публикации оригинальных Доктрин, интриги его политических оппонентов уподобляются "злокозненности демонов Обливиона… их порочность достойна самого Сангвина, они жестоки как Боэтия, расчетливы как Молаг Бал и безумны как Шеогорат". Таким образом, Хейл Набожный в своем писании дает нам сведения о четырех лордах даэдра.
|
|
|
Но письменные трактаты, в конечном счете, не являются лучшим способом изучения Обливиона и населяющих его даэдра. Те же, кто все-таки вступает в "сделки с дэмонами" редко желают делать этот факт достоянием общественности. Тем не менее, в литературе Первой эры встречаются во множестве дневники, журналы, протоколы, повествующие о сожжениях ведьм, и руководства для "даэдроубийц". Их я и использовал в качестве основного исходного материала. Они заслуживают не меньшего доверия, чем слова лордов даэдра, которых я сам вызывал и с которыми вел долгие беседы.
Очевидно, что Обливион это место, состоящее из многих земель — отсюда и множество имен, синонимичных Обливиону: Холодная Гавань, Трясина, Лунная Тень, и проч. Было бы корректно предположить, что в каждой из земель Обливиона правит свой принц. Принцы даэдра, чьи имена встречаются вновь и вновь в древних текстах (хотя это нельзя считать непогрешимым тестом на их аутентичность и доказательством существования) это ранее упоминавшиеся Сангвин, Боэтия, Молаг Бал и Шеогорат, а также Азура, Мефала, Клавикус Вайл, Вернима, Малакат, Хеурмиус (или Хермеус, или Хормаус, или даже Херма — похоже, единой транскрипции не существует) Мора, Намира, Джиггалаг, Ноктюрнал, Мерунес Дагон и Периайт.
Судя по моему опыту, даэдра представляют собой весьма пестрое множество. Почти невозможно как-либо характеризовать их как целое, если, конечно, не считать их безмерной мощи и склонности к экстремизму. Однако я попробую разбить их на несколько классов, исключительно в целях категоризации, которую так любят все ученые.
Мерунес Дагон, Молаг Бал, Периайт, Боэтия и Вернима относятся к самым "демоническим" по существу даэдра, в том смысле, что их сферы, похоже, разрушительны по своей природе. Другие даэдра могут, конечно, быть не менее грозными, но редко когда разрушение производится ради самого разрушения. Но и эти пятеро не одинаковы в своей деструктивности. Мерунес Дагон, кажется, предпочитает для вымещения ярости стихийные бедствия — землетрясения и вулканы, Молаг Бал использует других даэдра, а Боэтия вдохновляет смертных воинов. Стихия Периайта, кажется, эпидемии, а Вернимы — пытки.
Готовясь к следующему опусу этой серии, я намерен исследовать два вопроса, которые заинтриговали меня в самом начале моей карьеры даэдролога. Первый касается одного отдельного даэдрота, возможно, еще одного принца даэдра, который упоминается во многих местах инкунабулы как Хирсин. Хирсина называют "Охотником Принцев" и "Отцом всех Зверолюдей", но я пока не нашел никого, кто мог бы его вызвать. Другая и, возможно, более трудная задача, которую я перед собой поставил, заключается в изыскании практического способа перемещения простого смертного в Обливион. Моя философия всегда основывалась на том, что имеет смысл бояться лишь того, чего мы не понимаем. И с этой мыслью я когда-нибудь достигну своей цели.
Дата добавления: 2019-02-12; просмотров: 251; Мы поможем в написании вашей работы! |
Мы поможем в написании ваших работ!