Пир Брикриу, или Словесная Битва прекрасных жен Улада 7 страница
А Эмер взяла в руки голову Кухулина, и омыла ее, и завернула в шелковое покрывало, и прижала к груди, и стала плакать над ней:
– Горе мне! Прекрасной была голова, что теперь мертвая лежит у меня на руках. Многие короли и мужи со всей земли оплакали бы тебя, если бы знали о твоей гибели! Все барды и друиды Ирландии и Альбана оплакали бы тебя! Много добра и драгоценных каменьев, много золота и серебра привозил ты мне из чужих земель, завоеванных твоей силой и доблестью.
Горе мне! Горе мне! Ты, Кухулин, погубил много великих героев, сотни великих героев пали от твоей руки. А теперь моя голова будет лежать рядом с твоей в одной могиле!
И твоя рука, Кухулин! Нежной была твоя рука, и часто засыпала я на ней, на моей любимой руке!
Милый твой рот, Кухулин! Как сладко умел ты рассказывать были и небылицы. С тех пор, как любовь осветила твое лицо, ни разу твой рот не отказал ни слабому, ни сильному.
Милый мой муж, милый муж, одолевший великое воинство! Милые твои холодные волосы, и милые румяные щеки!
Милый мой король, милый король, никому не отказывавший. Тридцать дней прошло с тех пор, как я в последний раз лежала рядом с тобой!
О, два копья! Два копья! И щит! И смертельный меч! Пусть возьмет их Конал, муж, великий в битвах! Бесценен дар, какого еще никто не видывал!
Я рада, рада я, Кухулин из Муиртемне, что ни разу не устыдился ты из‑за меня, что всегда я была верна тебе.
Счастливы те, те счастливы, кто никогда больше не услышит крик кукушки, ибо нет больше в живых Пса из Муиртемне!
|
|
|
Унесет меня прочь, как щепку уносит река! Не причешу я сегодня моих волос. Нет отныне у меня других слов, кроме «горе мне, горе мне».
И еще она сказала:
– Давно уже привиделось мне во сне, что Кухулин падет в битве с мужами Ирландии, и Дандеалган сравняют с землей, и щит героя расколется, и меч и копья сломаются, и Конал будет сеять смерть, и мы с тобой ляжем в одну могилу. Горе мне, любовь моя, – причитала Эмер, – часто были мы с тобой вместе и были счастливы. Пусть обыщут хоть всю землю, но не найдут нигде, чтоб сошлись в одном месте такие короли из коней, как Серый из Махи и Черный Кинглайн, такой король из возниц, как Лаэг, да мы с Кухулином. Разрывается у меня сердце от плача жен и мужей, от криков юношей Улада, ослабевшего без тебя. Как им отомстить, если нет тебя с ними?
Долго еще она причитала, а потом увезла тело Кухулина в Дандеалган, и там тоже все плакали и причитали, пока не возвратился Конал Кеарнах из своего кровавого похода в Ирландию.
Не мог он найти успокоение, пока не обагрил руки в крови мужей Мунстера, и Коннахта, и Лейнстера.
А обагрив руки в крови ирландских мужей, он возвратился в Дандеалган, и с ним его воины, но только не было веселого пира в честь их возвращения. Конал привез много голов и сложил их все на зеленом лугу, и, увидев их, громко закричали домочадцы Кухулина и Эмер.
|
|
|
Эмер вышла из дома и, увидев Конала Кеарнаха, сказала так:
– Честь тебе и хвала, король героев! Пусть ни одна из твоих ран не будет смертельной! Ты отомстил за беды Улада, и теперь тебе осталось лишь вырыть нам могилу и положить меня в нее вместе с Кухулином, потому что не жить мне без него.
– Скажи, Конал, – спросила она, – чьи это головы на лугу?
Конал ответил ей так:
– Дочь Форгала, сладкоречивая Эмер, я отомстил за славного Пса Улада и привез эти головы с юга.
– Чья эта большая голова с черными волосами и гладкими щеками, что пунцовее розы? С левого края лежит она, не побелевшая от времени.
– Это голова Эрка, короля Меата и сына Каирбре, у которого были самые быстрые кони. Издалека я привез эту голову, отомстив за моего приемного сына.
– А это чья голова, что ближе ко мне, с мягкими волосами и гладким лбом, и глазами, как лед, и зубами, как белые цветы? Она прекраснее всех других.
– Это сын Медб, светловолосый Майне. Его тело осталось лежать без головы, и все его воины пали вместе с ним.
|
|
|
– Великий Конал, верный друг, чью голову ты держишь в руках? Теперь, когда нет в живых славного Кухулина, чью голову ты привез, отомстив за него?
– Это голова сына Фергуса, победившего во многих битвах, сына моей сестры из высокой башни. Я отрубил ему голову.
– А это чья голова со светлыми волосами и лицом, искаженным горем? Я помню его голос.
– Это он убил Пса. Это Лугайд, сын Куроя Барда. Сначала я убил его в честном бою, а потом отрубил ему голову.
– А чьи две головы подальше, справедливый Конал? Ради нашей дружбы, не скрывай имена мужей, павших от твоего меча.
– Это головы Лойгайре и Клар Куилта. Они ранили верного Кухулина, и я омыл свой меч в их крови.
– А чьи вон те две головы, великий Конал, славный делами? Волосы у них одного цвета, а щеки краснее крови теленка.
– Храброго Кулана и отважного Кунлада, которые в ярости могли победить любого. С восточной стороны лежат их головы, Эмер. Их тела я оставил в луже крови.
– А чьи те три головы со злым выражением на лицах, что лежат с северного края? У них черные волосы и синие щеки, и даже стойкий Конал отворачивает от них взгляд.
– Трех врагов Пса, дочерей Галатина, преуспевших в колдовстве. Я убил трех колдуний, и их оружие осталось в их руках.
|
|
|
– О великий Конал, а чья эта голова, которую и в сражении нельзя не заметить, с золотистыми волосами и кожей гладкой и белой, как серебро?
– Это голова сына рыжего Росса, сына Нехте Мина. Эта голова, Эмер, принадлежала верховному королю Лейнстера Пятнистые Мечи.
– О великий Конал, хватит! Сколько же всего мужей убил ты из тех, что были врагами Кухулина?
– Десятью и семью двадцать сотен полегли от моего меча и мечей моих воинов.
– О Конал, что же жены Ирландии? Оплакивают ли они Пса? Жалеют ли сына Суалтайма? Горюют ли они, почитая его, как героя?
– О Эмер, что мне делать без моего Кухулина сегодня?
– О Конал, отнеси меня на могилу. Положи мой камень на могилу Пса, потому что от горя ухожу я из жизни. И пусть мои губы будут прижаты к губам Кухулина. Я – Эмер Прекрасная. Некому больше мстить. Никого я не люблю. Печально мне без моего Кухулина.
Эмер потребовала, чтобы Конал выкопал широкую и очень глубокую могилу для Кухулина, потом она легла в нее рядом со своим мужем, приложила губы к его губам и сказала:
– Любовь моя, мой возлюбленный муж, мой единственный, многие жены завидовали мне, а сегодня я ухожу из жизни вместе с тобой.
И она умерла.
Так и похоронил их Конал в одной могиле и положил один камень, на котором письмом огама начертал их имена.
Все мужи Улада оплакали Кухулина и Эмер.
А пятьдесят королев, которые любили Кухулина, еще три раза видели, как он в своей волшебной повозке ехал по Эмайн Махе и пел песни сидов.
Фении
Финн, сын Кумхала
Рождение Финна
Когда родился Финн, сыновья Морны убили его отца Кумхала, сына Байскне и вождя ирландских фениев, и его мать, длинноволосая Муирне, дочь Тадга, сына Нуады из племени богини Дану, и Этне, матери Луга Длиннорукого, не посмела оставить его при себе. Лиат Луахра и Бодмал, знавшая искусство друидов, унесли его подальше от людей.
Они тайно растили его в лесу в Слиав Бладма, чтобы не прознали о нем враги его отца, сыновья Морны.
Муирне же, мать Финна, взяла в мужья короля Каррайгхе, и лишь через шесть лет тайными тропами она пришла в лес, прижала спящего сына к груди, спела ему колыбельную, а потом быстро попрощалась с Бодмал и Лиат Луахрой и поспешила прочь.
Жены заботились о Финне, пока он не достиг разумных лет. Однажды, когда он был еще совсем маленьким, он вышел из леса, увидел на озере утку с выводком, поймал ее, обрезал ей крылья и принес в лес. Это была его первая добыча.
Жены научили Финна хорошо бегать, прыгать и плавать. Одна из них обычно бежала вокруг дерева, держа наготове колючку, а Финн бежал за ней, и они старались уколоть друг друга. А еще его оставляли одного в поле сторожить зайцев, наказав никуда не выпускать их без присмотра. Плавать же его учили, бросая его в озеро и предоставляя самому выбираться на берег.
Потом Финна увели с собой барды, которые прятали его от сыновей Морны на горе в Кротта Клиах.
В те времена в Лейнстере жил грабитель Фикул, сын Кодны, и он пришел в Фид Гибл и убил всех бардов, а младенца пожалел и даже принес его в свой дом на холодном болоте. Когда же к Фикулу явились Бодмал и Лиат, он отдал им Финна, и он вновь стал жить в лесу.
В красивого и сильного юношу вырос Финн в лесу под присмотром Бодмал и Лиат. Однажды он был в Слиав Бладме, и с ним обе жены, когда увидел вдалеке стадо оленей.
– Жаль, – сказали старухи, – что не догнать нам хотя бы одного оленя.
– Я догоню, – пообещал Финн.
С этими словами он бросился прочь и вскоре принес в лесной дом двух оленей. С тех пор он каждый день уходил на охоту и ни разу не возвратился без добычи.
Много ли, мало ли времени прошло, но однажды Бодмал и Лиат сказали Финну так:
– Сыновья Морны ищут тебя, чтобы убить. Больше тебе нельзя тут оставаться.
Финн послушался их и пошел, куда глаза глядят. Ни разу не остановился он, пока не оказался в Маг Лифе и не увидел купавшихся в озере юношей, которые тотчас позвали его соревноваться в плавании. Финн, не сказав ни слова, вошел в воду и обогнал всех.
– У него светлые волосы, и он пригож собой, – говорили между собой юноши, увидев, как он ловок в воде.
С тех пор его стали звать Финн, что значит «светловолосый и пригожий».
С завистью смотрели юноши на Финна, и он ушел от них.
Шел он, шел, и в конце концов ноги привели его к Лох‑Лейн. Он поступил на службу к королю Финнтрайга, и не было у короля охотника удачливее Финна. Как‑то король сказал:
– Если бы у Кумхала был сын, он был бы таким, как ты.
Финн покинул короля Финнтрайга и отправился в Каррайгхе, где поступил на службу к королю, который взял в жены его мать Муирне. Однажды он играл с королем в шахматы и выиграл семь раз подряд.
– Кто ты? – спросил его король.
– Я – сын крестьянина из Луигне, что в Таре, – ответил Финн.
– Неправда. Ты – сын моей жены Муирне и Кумхала. Нельзя тебе оставаться здесь, а то еще убьют тебя, пока ты под моей защитой.
Финн отправился в Коннахт, где жил брат его отца Кримал, сын Тремора, но по пути услыхал женский плач. Он приблизился к одинокой жене и увидел, что все лицо у нее залито кровавыми слезами.
– У тебя лицо красное от крови, – сказал он.
– Правильно. Великий воин напал на нас и убил моего сына.
Финн догнал воина и убил его, не зная, что этот самый воин первым ранил Кумхала в сражении, в котором он нашел свою смерть. А еще у него был драгоценный кошель, который Финн забрал с собой.
Этот кошель был сшит из кожи журавлихи, которая прежде была Айфе, прекрасной возлюбленной Илбрека, сына Мананнана. Из ревности он превратил ее в птицу. Кошель принадлежал дому Мананнана, и в нем хранились сокровища – рубаха Мананнана и его нож, пояс и крюк Гойбниу Кузнеца, ножницы короля Альбана и шлем короля Лохланна, а еще пояс из кожи большой рыбы и кости свиньи Асала, которую привезли в Ирландию сыновья Туиреана. Все эти сокровища были обыкновенно в кошеле во время прилива, а во время отлива они исчезали. От Мананнана они достались Лугу, сыну Этне, а от него Кумхалу, мужу Муирне, дочери Этне.
Финн не выпускал из рук кошель, пока не отыскал Кримала, который давно состарился и жил уединенно в окружении всего нескольких фениев, охотившихся для него. Финн рассказал старику историю кошеля и оставил его ему.
Потом он простился с Крималом и отправился изучать поэзию к барду Финегасу, который жил рядом с рекой Бойнн, так как в те времена барды верили, будто поэзия открывается им только на берегу реки.
Финн не назвал барду своего настоящего имени, а сказал, что его зовут Деймне.
Семь лет жил Финегас на берегу Бойнна в ожидании лосося познания, потому что ему было предсказано, что он съест его и обретет все знание земли. Наконец лосось приплыл. Финегас принес его Финну, чтобы он зажарил его, но строго‑настрого наказал не есть ни кусочка.
Финн подал ему зажаренного лосося, и Финегас спросил его:
– Ты ел его, Деймне?
– Нет, – ответил Финн. – Но я обжег палец, когда прижал вздувшуюся кожу, и облизал его.
– Как тебя зовут?
– Деймне.
– Ну нет. Тебя зовут Финн, и не мне, а тебе предназначен этот лосось.
Финегас отдал Финну всего лосося, и Финн обрел знание, которое заключалось в девяти орехах мудрости, что росли возле родника недалеко от моря.
Помимо того знания, он получил другое, и вот как это было. Беаг, сын Буана из племени сидов, владел родником. Кто пил из него, тот обретал дар провидения. Три дочери Беага, сына Буана, сторожили родник и только за красное золото давали из него напиться. Однажды Финн охотился в тех местах, и три дочери Беага побежали ему навстречу, чтобы не пустить его к роднику. Одна из них держала в руке ковш с водой, и, когда плеснула из него в Финна, несколько капель попали ему в рот. Так Финн обрел то знание, которое давал родник.
Он научился трем видам поэзии и сразу сочинил песню, чтобы показать, как хорошо он все усвоил:
Нет месяца лучше мая, прекрасен его лик,
дрозды поют днем и ночью, лес зеленеет,
кукует без счета кукушка,
знойному лету май открывает дорогу.
Летом мелеют реки, быстрые кони ищут,
где бы напиться, жара распускает длинные косы,
вниз растут белые болота. Олень не резвится,
и спит беспокойное море.
Пчелы без радости тащат пыльцу с лугов,
овцы забираются выше в горы,
лишь муравей пирует на славу.
Не умолкает лесная арфа, солнце освещает горы,
затихают озера, на всех путях мир и покой.
Коростель говорит громко, словно истый поэт,
одинокий водопад поет привет прогретому озеру,
шепчет что‑то тростник вдалеке.
Ласточки, как стрелы, летают кругом,
воздух поет под горой, растет молодая трава,
колышется на болоте.
Черно болото, как вороново крыло, громко кричит кукушка,
плывет пятнистый лосось,
высоко взлетает в прыжке юный воин.
Мужает юноша, девица расцветает под солнцем,
лес стоит без изъяна, и луг без конца и без краю
покрыт травой и цветами.
Многоцветна весна, позади осталась злая зима,
белым‑бело в лесу, впереди счастливое лето.
Стаями птицы кружат над лугом, шумят зеленые поля,
бегут по ним шумливые ручьи.
Тянет мужа к быстрому скакуну,
борзая чует добычу, сверкает копье на лету,
золотится на солнце древко.
Пичужка поет изо всех сил, жаворонок музыкой
наполняет небо, лучше всех месяц май,
разноцветьем глаз веселит.
Есть у меня и другой рассказ, как осень пришла,
зима ждет своего часа и лето уже позади.
Свистит холодный ветер, высоко не поднимается солнце,
плачет все кругом, и море бранится.
Порыжел папоротник, дикие гуси кричат в небе,
от холода немеют птичьи крылья,
недалеко уже злое время морозов.
Мал еще был годами Финн, но все же решил идти в Тару к верховному королю, который собирал всех мужей Ирландии на Самайн. В это время никто не смел браниться или вызывать врага на поединок. И король, и все вожди, и Голл, сын Морны, который был во главе фениев, и Каойлте, сын Ронана, и острый на язык Конан, сын Морны, пировали в королевском доме, когда в залу вошел Финн и занял место за столом. Никто не знал, кто он такой.
Верховный король поглядел на него, и Финну тотчас подали рог собраний, после чего король спросил его, кто он такой.
– Я – Финн, сын Кумхала, – ответил Финн, – того самого Кумхала, который был вождем фениев и королем Ирландии. Я пришел к тебе, чтобы ты одарил меня своей дружбой, а я буду служить тебе честью и правдой.
– Мальчик, ты – сын друга, – сказал король, – сын мужа, которому я доверял.
Финн поклялся верно служить королю, после чего король взял его за руку и усадил рядом со своим сыном, и они стали есть, пить и веселиться.
Девять лет подряд во время Самайна являлся в Тару с севера муж из племени богини Дану и сжигал Тару дотла. Звали мужа Айллен, сын Мидне, и приходил он, наигрывая мелодии сидов, которые усыпляли ирландцев, а когда они крепко засыпали, он глубоко вдыхал воздух и выдыхал огонь, тотчас охватывавший все дома в Таре.
Король не забыл о нем, поэтому встал со своего места, держа в руке гладкий рог, и сказал:
– Если бы среди вас, мужи Ирландии, нашелся воин, который не дал бы Айллену, сыну Мидне, сжечь нынче Тару, клянусь, я исполнил бы любое его желание.
Молчали мужи Ирландии, потому что знали, нет у них защиты от музыки сидов, которая и жену в родовых муках, и израненного мужа одинаково ввергала в тихий сон.
Тогда поднялся со своего места Финн и спросил короля Ирландии:
– Кто свидетельствует, что ты исполнишь свое обещание?
– Короли Ирландии. И Китруадх со всеми друидами.
Они подтвердили слова короля, и Финн обещал защиту Таре до самого утра.
Среди мужей Ирландии был и Фиах, сын Конги, которого, как брата, любил Кумхал, отец Финна, и он спросил юношу:
– Финн, чем отплатишь ты мне, если я дам тебе копье, которое никогда не промахивается?
– А чего ты хочешь?
– Третью часть добычи твоей правой руки и третью часть твоего доверия и твоей дружбы.
– Согласен.
Фиах принес копье, о котором не знал никто. Не знали и сыновья Морны.
И он сказал Финну так:
– Когда услышишь музыку сидов, сними чехол с копья и надень его на голову. Он защитит тебя.
Финн встал из‑за стола и отправился сторожить Тару. Вскоре он услыхал печальную мелодию и, не медля, стащил с копья чехол. Айллен играл на своей арфе, пока все не заснули, а потом выдохнул красный огонь, но Финн развернул на его пути свой алый плащ, и пламя ушло в землю.
Айллен, увидев, что его колдовство бессильно, возвратился в Сид Финнахайдх на вершине Слиав Фуад, но Финн последовал за ним и, когда Айллен уже хотел переступить порог дома, поднял копье и пронзил ему сердце. Потом он отрубил ему голову, и в Таре, водрузив ее на кривую палку, оставил на ней до восхода солнца.
Мать Айллена нашла обезглавленное тело сына и запричитала:
– О горе мне! Айллен пал, вождь сидов из Бейнн Бойрхе! Тяжелые тучи смерти укрыли его. О горе мне! Он был красивый! Он был добрый! Айллен, сын Мидне из Слиав Фуад! Девять раз ты сжигал Тару, желая прославить свое имя, о Айллен!
На рассвете король и вожди Ирландии вышли на луг перед Тарой, где их поджидал Финн.
– Король, – сказал Финн, – вот голова того, кто девять раз сжигал Тару. Вот его арфа и его свирель. Я спас Тару со всем ее добром.
Вожди Ирландии собрались на совет и решили, что Финн, сын Кумхала, должен стать во главе фениев.
Король так сказал Голлу, сыну Морны:
– Выбирай, Голл, или ты покинешь Ирландию, или рукопожатием скрепишь дружбу с Финном.
– Клянусь, я пожму ему руку.
Когда друиды совершили колдовство, которое должно было принести удачу Ирландии, вожди поднялись со своих мест и пожали руку Финну. Голл, сын Морны, первым подал ему руку, чтобы остальным не зазорно было это сделать.
Дата добавления: 2019-02-12; просмотров: 141; Мы поможем в написании вашей работы! |
Мы поможем в написании ваших работ!