Глава 2. Трус, Балбес или Бывалый? 2 страница
В темном углу парка к старому дереву была прочно привязана маленькая серая собачонка. Собака металась на веревке, а рядом мальчишка лет четырнадцати травил на бедную псину могучего кобеля! Кобель никак не хотел рвать тщедушную собачонку, только рычал и уворачивался, но мальчуган щедро награждал пинками здоровенного пса и буквально швырял его на собачонку.
– Фас, я сказал! Фас! Гурон, скотина! Получай! Фас! – Мальчишка снова от всей души пнул здоровенную собаку. – Убью, гад!
– Ах ты ж сволочь! – метнулась на мальчишку Людмила и со всей силы долбанула молодого дрессировщика вдоль хребта черенком от метлы. – Ты ж фашист проклятый! Ты что же придумал, нелюдь?! Да я тебя…
Мальчишка взвыл от неожиданности и боли.
– А‑а‑а!! Па‑а‑ап!!! Помогите! – со страхом заорал он, а потом вдруг сообразил. – Гурон! Фас!
Мощная собака повернулась и с рыком кинулась на Людмилу.
Людмила боялась собак. Ну а кто ж их не боится? Но сейчас отчего‑то она про страх совсем забыла.
– Уйди! – грозно крикнула она псу и двинула метлой по морде. – Пшел вон!
Пес ошалел от такой наглости, но больше кидаться не решился – опустился на зад и теперь удивленно смотрел то на своего хозяина, то на орущую тетку.
– А ну, мерзавец! Быстро забирай собаку, и чтобы я тебя больше никогда не видела! – не успокаивалась Людмила. – Это как же у тебя сердце‑то не дрогнуло, паршивец ты эдакий?! Пошел отсюда, говорю!
|
|
«Паршивец», видимо, кого‑то ждал, потому что повертел головой, увидел, что подмога не спешит, и, швыркнув носом, полез отвязывать маленькую собачонку. Та при его приближении задрожала, как будто к ней подключили ток.
– Не трожь собаку, ирод! – рявкнула Людмила.
– Это моя! – со злобой сверкнул на нее глазами мальчишка. – Грушей зовут.
– Так что ж ты, паразит, на свою собаку этого своего… Гудрона травил? – не поверила Людмила.
– А чего? – вытаращился парнишка. – Мне папа специально купил. Сказал – Гурона будем для боев готовить, он еще молодой. А на этого, на Грушу, притравливать станем. Груша ж дворня! Мы его так и назвали специально, ну типа, чтоб по нему долбили.
– Я сейчас тебя Мячом футбольным назову! – рыкнула Людмила и прищурила глаза. – Папа, говоришь… Так вот скажи своему папе, что я… Я… Я на него натравлю этих… которые детей отбирают. Органы опеки, вот! Нечего нам фашистов воспитывать. Иди отсюда! Никакой Груши ты не получишь! Это… это моя собака! Да и этого кобеля отобрать надо… Он умнее тебя… И если еще раз… Пошел отсюда!
Мальчишка не стал выслушивать весь монолог. Он рявкнул на своего большого пса, поддернул его на поводке и быстро пошел из парка.
|
|
Людмила подошла к маленькой привязанной собачонке. Увидев приближающегося человека, та вжалась в землю, сильно‑сильно затряслась и уставилась на Людмилу глазами, полными ужаса.
– Вот нелюдь… – тихонько бормотала Людмила, отвязывая собачку. – Не бойся, маленький, не трясись… Я не обижу. Ты это… не смотри, что я на смерть похожа, я обычная тетка, правда, не бойся… И не отдам тебя им. Мой будешь… я тебе даже на подушке разрешу спать… Как тебя звать‑то? Ага… Груша… Сам он груша недоделанная…
Людмила отвязала собачку и взяла ее на руки. Тут же на ее плаще появилась небольшая лужица, а собачонка затряслась еще больше.
– Вот изверги, – негромко проворчала Людмила. – Это как же надо животину запинать, чтобы она мочилась от страха, когда ее на руки берут… М‑да… Ну все, не бойся… Кто ты?
Людмила поправила собачку, а заодно и попыталась разглядеть – кого спасла.
– Да ты мальчик! Ну и хорошо, пойдем домой.
Чтобы несчастный пес успокоился, Людмила завернула его в плащ, прижала к себе и подалась к дому. В конце концов, она может сегодня и вовсе не выходить больше на работу, кто ее искать станет? А вот этого кроху надо уносить поскорее, а то… кто знает, вдруг и в самом деле папаша этого недоросля нагрянет. Нет, сама Людмила его не боится, но чего лишний раз пса травмировать, вон его как колотит.
|
|
Лев Венедиктович спешил в Сбербанк по производственным делам. Спешить он не умел в принципе, просто опаздывал. А потому решил сократить свой путь, пройти через парк, была у него там своя заветная тропинка.
Он уже дошел до середины тропки, когда увидел, как молодой юноша привязывает небольшую сгорбленную собачонку к старому дереву. Рядом переминался с лапы на лапу пес бойцовской породы.
– Ух ты, как не повезло‑то… а вдруг сорвется… – тихонечко охнул господин Мышкин и решил затаиться.
Спрятавшись за еще голыми, но густыми ветками какой‑то поросли, Мышкин, кажется, даже перестал дышать. Однако мальчишке с собаками было не до него. Парень уверенно привязал собачонку и принялся травить на нее свою большую псину.
– Ну ты посмотри, что делает, – покачал головой Мышкин. – И куда только родители… ой‑ей‑ей! Так она ж ее загрызет! Ну надо ж, какие дети злобные‑то растут! А парнишка‑то… как будто лицо знакомое…
Издалека было плохо видно, но голос мальчишки доносился отчетливо, движения… А вот он и сам повернулся… Определенно, Мышкин его знал. Видел раньше.
|
|
– И где же я этого звереныша видеть‑то мог? – ломал себе голову Лев Венедиктович, боясь высунуться из‑за дерева.
Неожиданно картина сменилась. Какая‑то женщина теперь лихо дубасила мальчишку… попало и собаке. Так их! Ха! Да отчего ж это «какая‑то»?! Это ж… Это ж она – Мышкина Смерть! Ну то есть та тетка, которая ему вчера настроение испортила! Ага, значит, бродит, костлявая! В смысле, работает. В парке. Молодец, не обманула.
Женщина ловко расправилась с мальчишкой, те удалились, и Мышкин мог передохнуть.
– Фу ты… все равно почти опоздал… Неужели придется бежать? Какой ужас…
Он потрясся по своей тропинке, оглядываясь – не вернется ли мальчишка с собакой. Очень бы не хотелось с ними встретиться. Такой и на человека собаку натравит как нечего делать. И все же – откуда у него такое знакомое лицо?
Потихоньку собака успокаивалась, и, когда они подошли к дому, любопытная морда уже выглядывала из плаща, и даже хвост не трясся от страха. – Ну вот, здесь ты будешь жить, – сообщила Людмила, когда они пришли домой. – Только… Парень, больно ты грязный. Надо тебя помыть, не возражаешь?
Парень наверняка и не знал, как это – возражать. Все время, пока новая хозяйка мыла его в ванне, он стоял не шелохнувшись, и только глаза были от страха как блюдца.
Людмила мыла собачонку теплой водой, бережно намыливала бока детским мылом, раздвигала шерстку и вдруг вздрогнула – под шерстью вся шкурка бедняги была в шрамах. Некоторые были еще совсем свежие – розовенькие, где‑то даже еще коросты не отпали, а некоторые уже затянулись. А пес даже не шевелился, когда она их рассматривала. Боялся, видать, как бы хуже не было.
– Ох ты, горе‑то какое… – печально вздохнула Людмила. – Как же тебе жилось‑то, бедолага? Что ж такого сделать‑то надо, чтобы пытать тебя каждый день? Ну все, все прошло… я тебя травкой сейчас ополосну… заварила специально…
Она осторожно мыла собаку, а сама не уставала что‑то приговаривать, поглаживать, причмокивать и даже изобразила урчание довольной собаки, чтобы не слишком боязно было новому жильцу. Но тот все равно не мог успокоиться, пока Людмила не вытащила его из ванны, не завернула в теплое полотенце и не села с ним на диван, подальше от страшного санузла.
– Смотри‑ка, да ты беленький весь! Какой ты хорошенький стал! – приятно удивилась она, когда песик немного осмелел и вылез из полотенца. – Шерсть‑то у тебя как запушилась! И хвостишко вон какой веселый! Ну вылитый белый медвежонок! Ты у меня будешь Мишкой! Как тебе? Нравится? Мишка! Мишка!
Собака внимательно смотрела на новую хозяйку, вертела головой и пыталась сообразить – чего нужно этой странной тетке? Не выкинет ли? А злых собак здесь нет? Или опять привяжет к дереву и приведет сильного брата?
Ничего такого не намечалось, и пес довольно тявкнул. Тихонечко и радостно. Просто показал голос.
– Нравится! – обрадовалась Людмила. – Кличка новая нравится, да? Ну и правильно! Какая ж ты Груша! Ты даже не Аграфена! Ты ж мальчик! Мишка!.. Мишенька, пойдем я тебя… Ух ты, а покормить‑то и нечем… Ну извини, я ж не знала, что ты у меня появишься. Я быстро сейчас, ага?
Людмила быстро собралась и схватила кошелек.
– Мишка! Я быстро, ты без меня не скучай.
От ее бурной деятельности новый жилец на всякий случай спрятался за диван. Нет его, пусть она одна пошумит, а то какая‑то она… сильно радостная. С чего бы? Его вон маленький хозяин так радовался, когда сильный брат больно прикусывал за лапу или спину… Интересно, а сейчас кто будет кусать? Сама тетка, что ли? Пусть попробует достать сначала.
Людмила и в самом деле отчего‑то была радостная. Ну да, такая мелочь – спасла маленькую собачонку. Да пропади этот Мишка, никто б даже и не оглянулся… А может быть, уже и пропадал, вон он какой забитый весь… А сейчас у него будет другая жизнь! Да, не вырезкой его кормить будут, конечно, но и голодать она ему не позволит. Ничего, выживут как‑нибудь. Зато живой и здоровенький будет. И страх этот… Не будет этого страха. Она никому его не даст обижать! Это теперь ее собака!
– Девушка… мне корм. Собачачий, пожалуйста, – важно заявила она в первом же зоопавильоне, который ей попался. – На цену можете не смотреть, у меня есть деньги. Правда, совсем немного, но на собаку не пожалею.
Девушка, услышав про деньги, весьма оживилась.
– Как вам повезло! – закатила она глаза. – Вы даже не представляете, как вам повезло! Буквально семь минут назад нам привезли изумительный собачий корм! «Мой любимый Бобик» называется. Из сплошного мяса!
– Точно! – фыркнула девушка, которая выбирала пищащую игрушку. – Из мяса любимого Бобика.
Людмила насторожилась.
– Женщина! Ну что вы слушаете? – возмутилась продавец. – Там обыкновенное мясо! Не из Бобика! Там натуральное соевое мясо!
– Нет, слушайте, – повернулась девушка к Людмиле. – Вот я никак понять не могу, ну неужели вам свою собаку не жалко такими отбросами кормить? У них потом из‑за этих некачественных кормов летят печень, желудок, камни образуются, болячек куча!
– Жалко! – испуганно выпучила глаза Людмила. – Я не буду отбросами. Я просто… Собаку подобрала… Маленькую… На нее собак травили, больших… а вот… чем ее кормить, не знаю.
– Вот сволочи, – скрипнула зубами девушка. – Вы, если не знаете, тогда лучше купите риса, разварите его как следует, добавьте мяса и овощей. Это куда полезнее будет. А потом почитайте чего‑нибудь…
– Я в Интернет залезу, – пообещала Людмила.
– Очень хорошо, там много групп, вам расскажут, – кивнула девушка. – А эти корма не надо. От них только вред.
– А этот корм можете купить для той собаки, – вклинилась продавец. – Которая на вашу собачку рвалась. Пусть у нее желудок скрутит.
– Спасибо, – строго посмотрела на нее Людмила. – Только та собака… Она тоже не виновата, что у нее хозяин фашист.
– А вы для хозяина купите! – не сдавалась барышня за прилавком. – Хотя… что ж я говорю… он, наверное, есть не станет.
– Да уж, наверное, – кивнула Людмила и обратилась к незнакомой девушке: – А скажите, пожалуйста, мне мисочку здесь можно купить или…
– Мисочку можно и здесь, – улыбнулась девушка. – Даже две. Еще одну для воды. А еще – поводок, ошейник и… у вас собака большая? Может быть, намордник взять?
– Нет, какой ему намордник, он у меня… ну вот такой примерно, – показала Людмила себе по колено. – Маленький.
– Надо же… и на такую кроху пса травили, – всхлипнула девушка‑продавец и даже подарила Мишке две списанные игрушки – у них выпали пикалки.
Глава 2. Трус, Балбес или Бывалый?
Домой Людмила торопилась. Ее ждал Мишка, его надо было покормить, а она еще и кашу не сварила. Кашу… Туда, сказали, надо мяса купить, а у Людмилы на мясо как‑то уж совсем… не было у нее пока денег на мясо. Вот в павильончике посмотрела на цены, на несколько пакетиков бы хватило, а вот мясо… Ну ничего, она сейчас забежит к соседке, перезаймет. А сейчас надо домой. Мишка и просто рисовой каше рад будет. Она с морковочкой ему сварит, с капустой…
– А! Это вы?! – вдруг прямо над ухом раздался мужской голос.
Людмила даже вздрогнула от неожиданности.
Перед ней стоял вчерашний колобок и сверкал белозубой улыбкой.
– Ну да, я… а чего случилось‑то? – насупилась она, ожидая очередной неприятности.
– Да ничего, собссстно… – помялся колобок. – Я просто хотел спросить… собачонку‑то вы куда дели?
– Ка… кхм… какую собачонку? – прищурилась Людмила.
Да уж, в их районе новости разлетаются, как пыль со шкафа, не успеешь дунуть. Она еще и каши Мишке не сварила, а уже все знают, что у нее собака. Небось нажаловался мальчишка отцу‑то. Отобрать хотят.
– Какую собачонку? – уперла она руки в бока. – Нет у меня никакой собачонки! Путаете вы что‑то!
– Я и не говорю, что она у вас, – замялся мужчина. – Просто я видел сегодня, как вы собаку у хулигана отбили. Маленькая такая собачка была. Серенькая.
– Беленькая она, – зыркнула на колобка Людмила и вдруг презрительно хмыкнула. – Видели, говорите… А чего ж вы сами‑то не отбили? Или ждали, пока бабы… коня на скаку остановят?
Мышкин покраснел. Ему почему‑то и в голову не пришло отбивать. Мальчишка‑то с собакой же был! А чего у той на уме, кто ж ее знает. Может, она кусаться вздумает!
– Я… понимаете ли, я на автобусе ехал, – проблеял Лев Венедиктович. – А так‑то бы я! Да я… ха! Вы меня еще не знаете!
– На автобусе? – не поверила Людмила. – Да нет там никаких автобусов. Врете вы все. Трус.
– Я трус? – задохнулся от гнева Мышкин. – Да хотите я… Я сейчас… Пойдемте!
Он вдруг решительно схватил Людмилу за руку и потащил к ларькам.
– Что это вы хватаете‑то меня?! – запоздало возмутилась Людмила. – Куда вы меня тащите? Ну что за мужик пошел?! Как увидят приличную женщину, так себя в руках держать не могут! Я никуда с вами…
И она вдруг замолчала. Колобок притащил ее в мясной павильон.
– И чего? – еще не понимала она.
– А ничего, – браво усмехнулся тот. – Вот вы говорите, что я трус, а я… Выбирайте вашей собаке любую кость! У меня хватит смелости оплатить все! В пределах трехсот рублей.
Людмила вырвала руку и быстренько выбрала кусочек говядины на косточке, потом еще супового набора взяла, потом подумала и… взяла полкило фарша. Ничего, пусть платит за свою трусость.
Колобок рассчитался и с видом победителя взглянул на Людмилу.
– Знаешь, – поспешно упрятывала в пакет мясо Людмила Максимовна. – За кости заплатить большой храбрости не нужно. А вот то, что ты трус!.. Эта собака могла погибнуть, понимаешь ты?
Колобок сник. Выйти победителем не получилось.
– Из‑за таких, как ты, и совершаются все зверства, – ворчала женщина, направляясь к выходу. – Вот тебя бы так – рвали зубами!
Он вспомнил! Он наконец вспомнил, где видел этого мальчишку! Точно! Он приходил вставлять зубы к Валентине, к жене брата, а у нее сидел этот пацан, она ему рот осматривала. Вообще‑то Валентина детей не смотрит, но отец мальчишки был постоянным, очень состоятельным клиентом Валентины, и отказать ему она не смогла.
– Женщина! Я знаю, кто над собакой издевался! – крикнул Лев Венедиктович, но в магазине уже никого не было.
– Она ушла пять минут назад, – с сочувствием пояснила продавец. – А кто издевался? Над какой собакой?
– Это уже неважно, – дернул подбородком Мышкин и поспешил выйти.
Вот все же какая неприятная тетка! Каждый раз, когда он ее встречает, у него портится настроение. Вот ведь, поди, идет сейчас домой, тащит полный пакет его мяса, а сама думает про него всякие гадости. В частности, что он трус. А он и не трус вовсе! Хотя… Ну а что такого? Не каждый бы взял вот так и кинулся геройски псину защищать. Она вот кинулась, она молодец, а он не кинулся… Ну и не молодец он, да и все! А то сразу – тру‑у‑ус…
И все же настроение куда‑то улетучилось. Хотелось подвига. Вот никогда не хотелось, а тут чего‑то… прямо даже под ложечкой засосало где‑то в области желудка.
– Ничего, сейчас я к невестке Валентине наведаюсь, – решил Лев Венедиктович. – Заручусь проверенной информацией и… и смело выдам все этой тетке!
Он уверенно повернул к автобусной остановке и через несколько минут уже выходил перед большим зданием стоматологии.
Валентина принимала очередного посетителя, когда к ней в кабинет влезла голова родственника.
– Лев, не отвлекай меня, садись вон на то кресло и открывай рот, – железным тоном продиктовала Валентина, не отрывая рук от какого‑то визжащего инструмента.
– Валентина, я, собссно…
– Я сказала – рот открывай! Для осмотра! Та‑а‑ак… а теперь плюньте. Не в меня! Розочка, открой рот Льву Венедиктовичу!
К Мышкину тотчас же подскочила шустрая девица в голубеньком халатике и уверенно дернула его за челюсть.
– Да что ж вы произвольничаете? – возмутился было он, но девица дернула за челюсть сильнее, и он смирился.
Валентина уже закончила истязать пациента и сейчас рассыпалась перед ним в любезностях:
– Я вас умоляю! Такие зубки сохранить до ваших преклонных годов! Пардон… а сколько вам лет? Нет‑нет, денюжку в кассу не надо, я сама ее отнесу, а вы… я вас буду ждать завтра, у нас еще четверочку надо подремонтировать, пятерочку и семерочку… и сверху всю челюсть и здесь вот тоже… Господи, да у вас все зубы вываливаются!
Проводив клиента, Валентина спешно подошла ко Льву Венедиктовичу.
– Так… ну и чего у нас? Опять кости грыз? Я ж тебе строго‑настрого запрещала грызть кости! Ты ж не кобель! Вообще ни разу! Ни в каком смысле!
– Аыыои… – пытался что‑то возразить Лев, но его не слушали.
– Ну да, вон тот под удаление… – вздохнула Валентина. – Лева, ты ж знаешь, я не рву зубы! Я… как ты себе представляешь, чтобы я их рвала? Розочка, отведи его к Худорукову… Лева, рот не закрывай.
Мышкин вдруг отчетливо сообразил, что сейчас его будут лишать зубов, оттолкнул руку невестки и вскочил с кресла:
– Не сметь! Не сметь выдирать нужные мне части организма! Я вообще! Вообще не за этим пришел!
Валентина вздернула бровь:
– Тебе не хватает денег? Вот правильно мне Светка говорила, ты еще начнешь высасывать наш семейный бюджет!
– Твоя Светка… я ей… – забубнил Лев, но вовремя опомнился. Вот наговорит он сейчас нелицеприятностей про племянницу, а Валентина никакой информации не выдаст, та еще Кэт! – Валя… я вот все мечтал спросить – а кто этот мальчик, который у тебя зубы лечил?
– Мальчик? – вытаращилась Валентина. – А я разве лечу зубы? Тем более мальчикам? Это была моя девическая мечта, но в реальности ко мне приходят только старики, да и то за вставными протезами!
– Валя! Ты бы его не приняла, но с ним был его папаша, боров такой… ну толстый еще такой! – пытался напомнить Лев. – Ты еще смеялась, что он надувной матрас напоминает!
– Валентина Семеновна, это он, наверное, про Курищева говорит, – догадалась помощница Розочка. – Вы его всегда матрасом называете.
– Курищева? Ивана Феликсовича? Матрасом? – возмутилась Валентина. – Какие глупости! Он и вовсе на матрас не похож! Совершенно… ну так только… со спины…
– Валя, а у этого Курищева собака есть? – нажимал Лев.
– У Курищева? Собака? – не переставала таращить глаза Валентина. – Зачем ему собака? У него жена есть. И сын. И сеть магазинов строительных материалов. Куда ему еще собаку?
Дата добавления: 2019-02-12; просмотров: 96; Мы поможем в написании вашей работы! |
Мы поможем в написании ваших работ!