Мозаичная карта из с. Мадаба (Мадеба). VI в. 27 страница
Так, Евагрий чрезвычайно похвально отзывается об Евстафии Епифанийском и Приске Панийском. Евстафия Сирийца он хвалит за занимательность, красоту описаний, ум, красноречие, трудолюбие. Прокопия он ценит как очевидца многих событий, признает его осведомленность, наблюдательность и даже эмоциональность: например, на Евагрия сильное впечатление произвел рассказ Прокопия о захвате Антиохии персидским шахом Хосровом 120.
Подобно Евсевию, Сократу и Созомену, Евагрий достаточно широко привлекает различные документы, особенно окружные послания по церковным вопросам императоров и патриархов, акты церковных соборов, письма политических деятелей. Использует он также рассказы современников и свои личные наблюдения. Самыми интересными, с этой точки зрения, являются последние две книги «Церковной истории», особенно описание правления Тиберия и Маврикия, где Евсевий выступает уже не как компилятор, а как умный и осведомленный очевидец событий. Многие сведения о царствовании этих императоров он черпает из рассказов опытных и знающих людей, близких ко двору: например, о юности Маврикия он расспрашивал даже самих его родителей 121. Особенно ценны сведения писателя по истории Сирии, в частности Антиохии, где он жил многие годы.
Отличительной чертой мировоззрения Евагрия была его ярко выраженная антиохийская политическая и религиозная позиция. Без преувеличения можно сказать, что он был рупором религиозно-политических взглядов антиохийской знати и высшего православного клира. Возможно, что именно это обусловило открытое выступление Евагрия против нехристианских религиозных течений, в частности против язычества. Его произведение является по существу единственным в Византии резким, хотя и запоздалым, ответом христианского писателя на нападки со стороны представителя языческой оппозиции историка Зосима.
|
|
|
Евагрий оспаривает три главных тезиса Зосима. Во-первых, Зосим злонамеренно оклеветал благочестивого императора Константина, который якобы убил жену Фавсту и сына Криспа. Сделано это для того, чтобы приписать Константину отнюдь не возвышенные, а самые низменные мотивы принятия христианства: император, по словам Зосима, обратился в христианскую веру лишь в надежде, что новая религия даст ему очищение от этих страшных преступлений. Аргументом в пользу невиновности императора для Евагрия служат похвалы Криспу в труде Евсевия Кесарийского, которые были бы невозможны, если бы тот был умерщвлен отцом. Призывая на помощь в борьбе против Зосима авторитет Евсевия, Евагрий особо подчеркивает, что Евсевию, современнику Константина, следует верить гораздо больше, чем Зосиму, жившему много позднее. Постоянная поддержка и покровительство божественного провидения сопутствовала всем начинаниям благочестивого императора; именно поэтому, по словам Евагрия, Константину удалось создать на месте Византия великий город, носящий его имя, украсить его столь великолепными постройками, дворцами и храмами, привлечь богатыми раздачами такое многочисленное население, что он немногим стал уступать древнему Риму 122. {205}
|
|
|
Второй тезис — об упадке Римской империи в результате принятия христианства и забвения языческой религии предков. Евагрий — сторонник концепции Евсевия Кесарийского, утверждавшего, что Римская империя с рождением Христа развивается по восходящей линии. С торжеством же христианства как господствующей религии в ней начинается подъем. Обращаясь к своему оппоненту, Евагрий пишет: «Ты говоришь также, проклятый и беззаконный человек, будто с появлением христианства Римская империя ослабела и стала стремительно разрушаться. Но либо ты не знаешь, что было в древние времена, либо намеренно искажаешь истину. Напротив, совершенно очевидно, что Римская Империя с появлением нашей веры расширились в своем пространстве» 123.
|
|
|
В подтверждение этой мысли историк приводит многочисленные факты расширения территории империи после зарождения христианства: завоевание македонских городов, Иверии, Колхиды, Аравии, подчинение галлов, германцев, бриттов, присоединение Египта, Армении и других стран и народов.
Следуя традиции восточных церковных писателей — Евсевия, Сократа и Созомена и расходясь с западными церковными историками, в первую очередь с Августином, Евагрий отрицает по существу упадок Римской империи, поскольку после появления христианства ей уже было предуготовано блестящее будущее и своего расцвета она достигла при христианских императорах.
С неменьшей решительностью Евсевий оспаривает вывод Зосима о том, что правление христианских императоров несло беды и несчастия Римской империи. По мнению Евагрия, наоборот, именно языческие правители Римской империи терпели жестокие поражения и трагически кончали свои дни. Историк приводит длинный перечень римских правителей, начиная с Юлия Цезаря и кончая предшественниками Константина, павших от руки убийц или от секиры палача. Напротив, с установлением христианской империи никто из императоров, кроме язычника Юлиана, узурпатора Василиска и тирана Валента, не был умерщвлен внешними врагами или своими согражданами 123а. Таким образом, третий аргумент Евсевия в полемике с Зосимом — тезис о том, что именно языческие правители Римской империи из-за нечестия и деспотизма несли ей беды и поражения.
|
|
|
И здесь мы подходим к главному пункту историко-политической концепции Евагрия — к его оценке Римской империи в правление христианских императоров. Евагрий полностью принимает и развивает теорию Евсевия о наличии гармонии между христианской империей и православной церковью. Подобная проимперская позиция Евагрия отражала стремление антиохийской знати и высшего духовенства Сирии жить в мире с императорским двором и Константинопольским патриархом. Известную роль, естественно, сыграли добрые отношения Евагрия с придворными кругами столицы империи и его связи с высшим клиром. В этом вопросе Евагрий чужд объективности, он стремится в своем труде нарисовать картину благополучия, к сожалению мнимого, якобы царящего в его время в Византийской империи. Наиболее острые проблемы современности обходятся молчанием, а Западная Римская империя, плачевная судьба {206} которой нарушает картину гармонии, остается вне поля зрения историка 124.
Полемизирует Евагрий и с уклонившимся от православной веры умеренным сторонником монофиситства историком Захарией Ритором. Он обвиняет Захарию в пристрастии 125, подозревает в клевете на епископов 126, говорит, что тот ничего не знал о ходе церковных дел в Риме, а брался о них писать, передавая лишь сомнительные слухи 127. Недоброжелательное отношение Евагрия к Захарии вызвало, разумеется, отклонением последнего от «истинной» веры 128.
По своим религиозно-философским взглядам Евагрий был ортодоксальным христианином, считавшим своей обязанностью борьбу против всех и всяческих еретических течений. Он горячо защищал Халкидонский собор, осуждал Ария, Нестория, Евтихия, монофиситов.
Евагрий верит в провидение, но отводит в ходе исторических событий большую роль и случайности, советуя ловить непокорный и быстро исчезающий счастливый случай.
Своим долгом историка Евагрий считает правдивое описание событий в назидание потомкам и для прославления истинной веры. «Пусть не утаивается ничто достопамятное, скрываемое вялою и расслабленною леностью и помогающей ей забывчивостью»,— пишет он во введении к своему труду. Он с фанатической непримиримостью осуждает как язычество императора Юлиана, так и различные ереси — в первую очередь «безумство Ария и Нестория». Несторий и Арий почти одинаково хулили Христа, утверждает автор, один называл его тварью, другой — человеком 129. Евагрий выступает против «нечестивого» учения Евтихия, который проповедовал, что Христос до единения состоял из двух естеств, а после единения — из одного 130.
Однако Евагрий признает искренность заблуждений создателей еретических учений, которые ошибались в поисках истины: ни один ересиарх не хотел умышленно хулить Христа, ни один не решался намеренно уничтожить божественную его природу, но всякий думал, что он ближе своих предшественников подходит к истине 131.
Евагрий, как и другие церковные писатели, с искренней верой описывает различные чудеса, совершенные мучениками и праведниками. Из сочинений своих предшественников Евагрий выбирает преимущественно различные легенды и сказания, связанные с прославлением христианства.
Но вместе с тем Евагрий отводит достаточно большое место гражданской и военной истории — описанию правления византийских императоров, войн, народных восстаний и бунтов в армии. Именно в этих частях его «Церковной истории» особенно наглядно проявляются политические симпатии и антипатии автора. В сочинении Евагрия мы встречаем элементы теории государственной власти, складывающейся в этот период в Византии. Краеугольным камнем этой политической теории было созда-{207}ние идеального образа государя. В образе идеального императора, нарисованном Евагрием, центр тяжести в оценке его личности переносится с внешних достоинств на внутренние добродетели. «Самодержец,— пишет историк,— познается не по тому, как он управляет другими, а прежде всего по тому, как он владеет и управляет самим собою, не дозволяя ничему худому проникать в свое сердце и являясь недоступным для порочных желаний, так что в нем предстает как бы живой образ добродетелей, располагающий подданного к подражанию. Если же государь открыл свое сердце удовольствиям, то он станет их презренным рабом. Победа над самим собою — самая трудная и самая высокая победа» 132.
Политическая теория государственной власти у Евагрия, конечно, значительно менее разработана, чем у светских историков его времени, например у Феофилакта Симокатты. Однако появление ее в труде церковного историка весьма симптоматично. Оно говорит о стремлении христианских идеологов оказать существенное влияние на создание идеального образа государя, что, пусть в еще неокончательно оформленном виде, нашло отражение и в труде Евагрия. Влияние христианского мировоззрения здесь проявляется, бесспорно, в этической оценке всех действий императора, в требовании от него в первую очередь внутреннего совершенствования, обуздания своих пороков и укрепления добродетелей.
Конкретная оценка правления отдельных императоров у Евагрия связана с политической и церковно-религиозной ситуацией в империи. Политические взгляды Евагрия хорошо прослеживаются на примере именно его оценок того или иного властителя. Одним он явно симпатизирует, других беспощадно хулит, и на это у него есть свои как религиозно-политические, так и личные причины.
Исходя из своей общей теории государственной власти, Евагрий никогда не забывает дать этическую оценку жизни и деятельности монархов. Богоизбранный Константин — для Евагрия образец всех добродетелей 133. Император же Зинон — скопище пороков: этот государь творил произвол, предавался удовольствиям и сластолюбию, не гнушаясь постыдных и беззаконных дел. Зинон так сроднился с беззакониями, что предаваться порокам втайне считал делом низким, а на глазах у других— делом царским и приличным только самодержцу.
Анастасий заслуживает похвалы Евагрия своей мирной политикой и стремлением к единству церкви 134. Он особенно восхваляет его за отмену хрисаргира «златосеребряной» подати. Историк осуждает хрисаргир, ибо, облагая налогом различные ремесла, в том числе ремесло куртизанок, хрисаргир как бы узаконивал разврат в трущобах многолюдных городов империи. «Подать,— пишет Евагрий,— была наложена на многих, питавшихся подаянием, а также на женщин, торговавших телесной красотой, занимавшихся блудом по тайным местам в городе и предававшихся распутству в непотребных домах, а также и на бесстыдных мужчин, бесчестивших не только свою природу, но и государство. Сбор этой пошлины был как бы законом, который разрешал безбоязненно предаваться порокам» 135. {208}
Юстиниан не вызывает симпатий Евагрия из-за его низкого происхождения и незаконного захвата власти 136. Характеристика Юстиниана у Евагрия противоречива, но скорее отрицательна и иногда перекликается с оценкой Прокопия в его «Тайной истории». Евагрий осуждает Юстиниана за ограбление знатных и богатых граждан, за корыстолюбие, сочетавшееся с расточительством, за потворство бесчинствам партии венетов, за коварство и непостоянство во внутренней политике 137.
И как итог — Юстиниан умер, возбудив повсюду смятение и тревогу, и получил тем самым достойное возмездие за свои злодеяния.
Характеристика Юстина II Младшего (565—578) у Евагрия также негативна. Этот император вел беспорядочный образ жизни, утопал в роскоши и постыдных удовольствиях, был страстным любителем чужого имущества, отличался крайним корыстолюбием, даже торговал церковными должностями. Одержимый двумя пороками — наглостью и малодушием, он коварно убил своего родственника и возможного соперника на троне Юстина, племянника Юстиниана, и насытил свою ненависть, поправ отрубленную голову Юстина ногами 138—139.
Особый гнев Евагрия вызывает то, что Юстин II вел политику ограбления церкви и преследования неугодных ему церковных иерархов 140. Юстин, по словам нашего историка, был беспечен, своенравен, дерзок, опрометчив в ведении войны, что привело к поражению империи в борьбе с персами. «Ромейский престол от безумных предприятий Юстина,— пишет Евагрий,— подвергался опасности пасть вместе со всем государством и передать власть варварам» 141.
Уничтожающая критика Юстина II объясняется в немалой степени стремлением Евагрия, писавшего свой труд при преемниках этого императора, угодить новым правителям, беспощадно понося их предшественника.
Зато о царствующих при нем императорах, сперва Тиверии, а затем Маврикии, Евагрий пишет только в панегирических тонах. По описанию Евагрия, Тиверий был высокого роста, статен, красив и даже по внешнему виду более, чем кто-либо другой из царей и всех смертных, был достоин царствовать. Он обладал кроткой, человеколюбивой душой и с первого взгляда располагал к себе всех. Он щедро награждал подданных и освобождал их от налогов, «ведь налоги — поддельное золото, ибо оно происходит от слез подданных» 142.
Еще более восхваляет Евагрий Маврикия: это был муж благоразумный и предусмотрительный, всегда и во всем постоянный, в образе жизни и нравах — твердый и разборчивый. Чревоугодия он был чужд, употреб-{209}лял пищу самую необходимую и простую и вообще «избегал всего, чем украшается жизнь изнеженная». Беседовать с простым народом Маврикий не любил и ушей не распускал. Поэтому входить к себе он позволял изредка, и то в случае дел важных, а для речей излишних затыкал свой слух — не воском, как говорит поэт, а разумом: разум для слуха есть превосходнейший ключ, который во время бесед своевременно и отпирает его, и запирает. Невежества, дерзости и трусости Маврикий не терпел, его осторожность была благоразумием, а медлительность — стремлением к безопасности 143. Если в Риме, по словам Плутарха, заключили союз мужество и счастье, то в Маврикии соединились благочестие и благоразумие.
Для Евагрия именно Маврикий был тем идеалом императора, который он тщетно искал раньше. Именно Маврикий побеждал в себе страсти и господствовал над ними. Он изгнал из своей души охлократию страстей и утвердил аристократию духа. Он был для своих подданных живым образцом добродетели 144. Чтобы его не заподозрили в лести, Евагрий утверждает, что Маврикий даже не знал о его панегирике 145. Впоследствии, правда, он был вознагражден и этим государем за свои литературные труды.
Социально-политические воззрения Евагрия особенно наглядно проявляются в его резко отрицательном отношении к народу и народным восстаниям. Посвящая свою книгу церковной истории, Евагрий отводит большое место описанию народных движений и рисует их неизменно в самых мрачных тонах. Перед читателем проходит целая вереница народных мятежей в Александрии, Антиохии, Константинополе 146. У Евагрия мы находим немало ценных сведений о социальной жизни его времени, обострении противоречий, нестабильности господствующего класса, борьбе с внешними врагами империи. Таким образом, по своим социально-политическим взглядам Евагрий был представителем антиохийской привилегированной интеллигенции, презиравшей народные массы и боявшейся их. Верой и правдой он служил патриарху Григорию и императорам Тиверию и Маврикию.
Критика отдельных императоров отнюдь не означала оппозиционности политических взглядов автора в отношении государственной власти. Оставаясь благонамеренным верноподданным христианских императоров, Евагрий критиковал лишь тех государей прошлых лет, которые в своей внутренней политике задевали интересы православной церкви или городской знати восточных провинций империи.
В центре внимания писателя, разумеется, находилась церковная история — христологические споры V—VI вв., деятельность церковных соборов и православных иерархов 147. Среди последних выделяется колоритная фигура патриарха Григория, живой портрет которого нарисовал автор 148. {210}
Для церковного писателя Евагрия, естественно, характерен тенденциозный подбор исторических фактов и их истолкование в конфессиональном духе. Наиболее ярко это проявляется в прославлении подвигов и чудес христианских мучеников 149, в восхвалении благочестия церковных и политических деятелей 150, в весьма позитивной оценке имперской политики христианизации варварских народов 151.
Теологические вопросы, однако, специально не рассматриваются Евагрием. Он в меньшей степени, чем Евсевий Кесарийский, касается сущности богословских споров, не углубляется в истолкование всех тонкостей философско-религиозной полемики. Да это и понятно, ведь Евагрий, несмотря на тягу к изучению богословия, бóльшую часть жизни оставался светским человеком. Об Оригене, оказавшем столь большое влияние на Евсевия, Евагрий отзывается скептически и утверждает, что «чистоту апостольских догматов Ориген старался наполнить эллинскими и манихейскими плевелами» 152.
Евагрий не углубляется и в философские проблемы пространства и времени. Хронологию он дает по правлениям римских императоров, применяя как римское, так и антиохийское летосчисление, начинавшее отсчет исторического времени с основания Антиохии 153. Основные интересы автора сосредоточиваются в восточных провинциях империи.
Произведение Евагрия обладает высокими литературными достоинствами. Композиция его труда отличается стройностью, отступления незначительны, портреты исторических деятелей выразительны, метафоры оригинальны.
Евагрий не чужд понимания красоты: он способен любоваться пейзажем 154, восхищается прекрасными храмами и другими архитектурными сооружениями. Особенный восторг вызывает у него, конечно, храм св. Софии в Константинополе — величайший, великолепный, изящный, для восхваления которого трудно найти слова 155.
Как и другие средневековые писатели, Евагрий ярко описывает стихийные бедствия, землетрясения, моровые язвы и иные несчастья, от которых страдали жители империи. В рассказе о пережитой им губительной моровой язве в Антиохии писатель, однако, подражает Фукидиду 156. Влияние великого греческого историка сказывается и в других частях исторического сочинения Евагрия 157.
Литературный стиль писателя привлекает простотой и ясностью, ему чужды вычурность и нарочитые риторические приемы. В описаниях близких ему событий он порою поднимается до высокой художественной выразительности, проникнутом искренним чувством.
В византийской церковной литературе более позднего времени труд Евагрия упоминают Фотий, патриарх Никифор, анонимный автор Жития {211} Симеона Младшего и Никифор Каллист 158. Круг читателей «Церковной истории» Евагрия определить трудно, но, скорее всего, его сочинение пользовалось популярностью преимущественно в восточных провинциях империи.
Историки еретического направления
Острая борьба между представителями различных религиозных течений в христианстве неминуемо должна была привести к появлению церковной историографии еретического характера. И действительно, до нас дошли, правда иногда не полностью, сочинения представителей арианского, несторианского и монофиситского направления, отражающие идеологию еретических кругов, весьма многочисленных и активных, противостоящих ортодоксальной церкви. Они свидетельствуют об острейших идейно-религиозных и политических столкновениях в империи в период становления и окончательного оформления всего идеологического арсенала победившего в конечном счете ортодоксального христианства. Однако именно в силу неортодоксальности этих сочинений они длительное время оставались в тени или даже всячески третировались в церковной историографии нового и новейшего времени. Такая судьба, например, постигла бесспорно выдающееся для своего времени произведение Филосторгия.
Дата добавления: 2019-01-14; просмотров: 162; Мы поможем в написании вашей работы! |
Мы поможем в написании ваших работ!