Слово о молитве умной, сердечной и душевной 8 страница

Писания преподобного Григория Синаита, имея полное духовное достоинство, уже не так доступны и ясны, как писания преподобного Нила Сорского. Причина тому образ изложения, понятия того времени о разных предметах, для нас чуждые, особенно же духовное преуспеяние как лица, написавшего книгу, так и того лица, для которого написана книга. Способ моления, предлагаемый Синаитом, почти тот же, какой предложен и Нилом, заимствовавшим учение молитвы как из чтения и учения книги Синаита, так и из устных бесед с учениками Синаита при посещении Востока. "В заутрии сей, - говорит преподобный Григорий, ссылаясь на Премудрого Соломона, - семя твое, то есть, молитвы, и в вечер да не оставляет рука твоя, чтобы всегдашность молитвы, прерываемая расстояниями, не лишалась того часа, в который могла бы быть услышана: яко не веси, кое произыдет, сие или оно.[764][764] С утра, сев на стул, высотой в пядь, низведи ум от головы в сердце, и держи его в нем, наклонившись болезненно, и очень болезнуя грудью, плечами и шеей, непрестанно взывай умом или душой: Господи, Иисусе Христе, помилуй мя. Удерживай несколько и дыхание, чтобы не дышать неосторожно".[765][765] Относительно учения о том, что должно приудерживать дыхание, Синаит ссылается на преподобных Исаию Отшельника, Иоанна Лествичника и Симеона Нового Богослова. "Если хотим безошибочно найти истину, и познать ее, - говорит Синаит, - то постараемся иметь единственно сердечное действие, вполне безвидное, никак не допуская свободы воображению, не дозволяя мечтанию изобразить вид какого-либо святого или свет: потому что обычно прелести, особенно в начале подвига, прельщать ум неискусных такими ложными мечтаниями. Потщимся иметь в сердце действующим одно действие молитвы, согревающее и веселящее ум, распаляющее душу к неизреченной любви Божией и человеческой. Тогда от молитвы является значительное смирение и сокрушение, потому что молитва в новоначальных есть приснодвижимое умное действие Святого Духа. Действие это в начале подобно огню, прозябающему из сердца, в конце же подобно свету благоухающему".[766][766] Под именем новоначальных здесь разумеются новоначальные в безмолвии, и вся книга преподобного Григория Синаита назначена для наставления безмолвников. Опять говорит святой Синаит: “Иные, преподавая учение о молитве, предлагают ее творить устами, а друге одним умом: я предлагаю и то и другое. Иногда ум, унывая, изнемогает творить молитву, а иногда уста, и потому должно молиться обоими, и устами, и умом. Однако должно вопиять безмолвно и несмущенно, чтобы голос не смутил чувства и внимания ума и не воспрепятствовал молитве. Ум, обвыкнув в делании, преуспеет и примет от Духа силу крепко и всеми образами молиться. Тогда он не понуждается творить молитву устами и не возможет, будучи вполне удовлетворяем молитвой умной".[767][767] Предлагая по временам молитву устную, святой Григорий соединяет свой способ со способом святого Иоанна Лествичника. В сущности это - один и тот же способ, но святой Григорий говорит о нем в его известной степени преуспеяния. Тщательно занимающийся по способу Лествичника, достигнет, в свое время, того молитвенного состояния, о котором говорит Синаит. Молитве, по весьма основательному, практическому мнению Синаита, должно содействовать особенно терпение. “Безмолвствующий должен по большей части сидеть при совершении молитвы, по причине трудности этого подвига, иногда же на короткое время ложиться и на постель, чтобы дать телу некоторое отдохновение. В терпении же должно быть твое сидение во исполнение завещания, что в молитве должно терпеть,[768][768] не скоро вставать, малодушествуя по причине весьма трудной болезни, умного взывания и постоянного углубления ума в сердце. Так говорит Пророк: объяша мя болезни яко раждающиеся.[769][769] Но опустив голову вниз и ум собирая в сердце - если отверзлось тебе твое сердце - призывай в помощь Господа Иисуса. "Болея плечами и часто подвергаясь головной боли, претерпевай это с постоянством и ревностью, взыскуя в сердце Господа, потому что царство небесное есть достояние понуждающих себя, и понуждающие себя восхищают е.[770][770] Господь указал, что истинное тщание заключается в претерпении этих и им подобных болезней. Терпение и пождание во всяком делании есть родитель болезней душевных и телесных".[771][771] Под словом болезни здесь, по преимуществу, разумеется сокрушение духа, плач духа, болезнование и страдание его от ощущения греховности своей, от ощущения вечной смерти, от ощущения порабощения падшим духам. Страдание духа сообщается сердцу и телу, как неразрывно связанным с духом, и по естественной необходимости принимающим участие в его состояниях. В немощных по телу сокрушение духа и плач его вполне заменяют телесный труд,[772][772] но от людей сильного телосложения непременно требуется утеснение тела: в них без утеснения тела, самое сердце не стяжет блаженной печали, которая рождается в немощных от ощущения и сознания немощи. “Всякое делание, - говорит преподобный Григорий, - телесное и духовное, не имеющее болезни или труда, никогда не приносит плода проходящему его, потому что царствие небесное нудится, сказал Господь, и нуждницы восхищают е.[773][773] Под понуждением разумей телесное во всем болезненное чувство. Многие, в течение многих лет, неболезненно делали или делают, но как они трудятся без болезни и теплого усердия сердца, то и пребывают не причастными чистоты и Святого Духа, отвергши лютость болезней. Совершающие делание в небрежении и слабости, трудятся по-видимому, как они думают, много, но не пожинают плода за безболезненность, будучи всячески безболезненны. Свидетель этому - говорящий: Если и все виды жительства нашего возвышенны, а болезнующего сердца не имеем, то они не истинны и бесполезны.[774][774] Свидетельствует и великий Ефрем, говоря: “Трудясь, трудись болезненно, чтобы тебе устранить от себя болезни суетных трудов. Если по Пророку[775][775] чресла наши не истают от слабости, будучи измождены постным подвигом, и страданиями болезни не зачнем, как рождающая младенца, болезненным водружением сердца, то не родим Духа спасения на земле сердечной, как ты слышал, но будем только (достойно сожаления и смеха) хвалиться, мнясь быть нечто по причине бесполезной пустыни и расслабленного безмолвия. Во время исхода из этой жизни все несомненно познаем весь плод".[776][776] Учение преподобного Синаита о болезненности, сопровождающей истинное делание умной молитвы безмолвника, может показаться странным, как оно и показалось, для плотского и душевного разума, не знакомого с опытами монашеской жизни. Приглашая таковых обратить внимание на сведения, обретенные опытностью, мы свидетельствуем, что не только делание умной молитвы, но и внимательное чтение глубоких о ней Отеческих писаний производит головные боли. Сердечное сокрушение, по причине открываемой молитвой греховности, плена и смерти, так сильно, что оно производить в теле страдания и болезни, о существовании и о возможности существования которых вовсе не известно не знакомому с молитвенным подвигом. Когда сердце исповедуется Господу в греховности своей в своем бедственном состоянии, тогда тело распинается. Пострадах, - говорит опытный в молитвенном подвиге Давид, - и слякохся до конца, весь день сетуя хождах. Яко лядвия моя наполнишася поруганий, и несть исцеления в плоти моей. Озлоблен бых, и смирихся до зела: рыках от воздыхания сердца моего.[777][777]В учении святого Григория о молитве замечается та особенность, что он уставляет ум сосредоточивать в сердце. Это и есть то делание, которое Отцы называют художественным деланием молитвы, которое они воспрещают новоначальным инокам и мирянам, к которому нужно значительное приготовительное обучение, к которому и предуготовленные иноки должны приступать с величайшим благоговением, страхом Божиим и осторожностью. Повелев сосредоточивать ум в сердце, Преподобный присовокупляет: если отверзлось твое сердце. Это значит: соединение ума с сердцем есть дар Божественной благодати, подаваемый в свое время, по усмотрению Божию, а не безвременно и не по усмотрению подвизающегося. Дар внимательной молитвы обыкновенно предшествуется особенными скорбями и потрясениями душевными, низводящими дух наш в глубину сознания нищеты и ничтожности своей.[778][778] Привлекается дар Божий смирением и верностью к Богу, выражаемой ревностным отвержением всех греховных помыслов, при самом появлении их. Верность - причина чистоты. Чистоте и смирению вручаются дарования Духа.

Художественное делание умной молитвы изложено с особенной ясностью и полнотой блаженным Никифором, иноком, безмолвствовавшим в святой Афонской горе. Справедливо называет он молитвенное делание художеством из художеств и наукой из наук, как доставляющее уму и сердцу познания и впечатления, истекающие из Духа Божия, между тем, как все прочие науки доставляют познания и впечатления только человеческие. Умное делание есть высшее училище Богословия.[779][779] “Это великое из величайших деланий, - говорит великий наставник безмолвников, - стяжевают многие или и все от научения. Редкие, будучи не научены, усердным деланием и теплотой веры получают его от Бога, но редкость - не закон. По этой причине нужно искать непрелестного наставника, чтобы назиданием его нам поучаться и наставляться при случающихся в упражнении вниманием десным и шуиим умалениям и превосхождениям, вводимым злохитростью лукавого, потому что наставник обличает нам их, зная их по собственным опытам, которым он подвергался. Он достоверно показывает этот умственный путь, и мы под руководством его удобно совершаем этот путь. Если нет наставника, нам известного, то должно искать его всеусердно. Если же и при таком искании не найдется наставник, то, призвав Бога в сокрушении духа и со слезами, в нестяжании, и помолившись Ему, поступай, как скажу тебе. Знаешь, что дыхание, которым дышим, составляется из воздуха, производим же дыхание сердцем, не иным чем. Оно - орудие жизни и теплоты телесной. Сердце втягивает в себя воздух, чтобы дыханием выпустить вон из себя теплоту свою, а себе доставить прохлаждение. Причина этого механизма, или, точнее, служитель - легкое, которое Бог создал редким, почему оно удобно вводит и изводит содержимое им. Таким образом, сердце, привлекая в себя дыханием прохладу и извергая им теплоту, неупустительно соблюдает тот порядок, в котором оно устроено для содержания жизни. И так ты, сев и собрав твой ум, введи в ноздренный путь, которым дыхание входит в сердце, приведи дыхание в (самое тихое) движение и понудь ум сойти с вдыхаемым воздухом в сердце. Когда он взойдет туда, то последующее за этим будет исполнено для тебя веселья и радости. Как некоторый муж, отлучавшийся из своего дому, когда возвратится, не помнит себя от радости, что сподобился увидеться с женою и детьми, так и ум, когда соединится с душой, исполняется неизреченных сладости и веселия. Брат! Приучи ум твой нескоро выходить оттуда, потому что сначала он очень унывает от внутренних заключения и тесноты. Когда же привыкнет к ним, то не возлюбит скитаться вне, потому что царство небесное - внутри нас. Рассматривая его там и взыскуя чистой молитвой, ум признает все внешнее мерзостным и ненавистным. Если сряду же, как сказано, ты взойдешь умом в сердечное место, которое тебе мной показано, то воздай благодарение Богу и прославь, и взыграй, и всегда держись этого делания, а оно научит тебя тому, чего ты не выдаешь. Надо тебе и то знать, что ум твой, находясь там, не должен молчать и оставаться в праздности, но иметь непрестанным деланием и поучением, никогда не преставая от него, молитву: Господи, Иисусе Христе, Сыне Божий, помилуй мя. Эта молитва, содержа ум невысящимся, соделывает его неприступным и неприкосновенным для прилогов врага, возводит к ежедневному преуспеянию в любви и желании Божественных. Если же, много потрудившись, о брат, не возможешь взойти в страны сердца, как мы поведали тебе, то делай, что скажу, и найдешь искомое при содействии Божием. Знаешь, что словесность каждого человека находится в его персях. Внутри персей, при молчании уст наших, говорим, совещаемся, совершаем молитвы, псалмопение. Этой словесности, отняв у нее всякий помысл - можешь это сделать, если захочешь - предоставь говорить: Господи, Иисусе Христе, Сыне Божий, помилуй мя. И понудься вопиять это внутри персей вместо всякой другой мысли. Когда же некоторое время будешь поступать таким образом, тогда, при посредстве этого, отверзется тебе, без всякого сомнения и вход в сердце, как мы написали, узнав это из опыта. Придет же к тебе, с многожелательным и сладостным вниманием, и весь лик добродетелей: любовь, радость, мир, и прочее: ими оно исполнит все прошения твои о Христе Иисусе, Господе нашем".[780][780] Здесь во-первых должно обратить внимание на устроение блаженного Отца и на устроение, которое он видел в наставляемом им иноке. Это явствует из статей его слова, предшествующих изложению художества, из которых видно, по ссылке на житие святого Саввы, что наставление о сердечном безмолвии, для которого и в соответственность которому предоставляется и наружное безмолвие по телу, приличествует тем инокам, которые вполне обучились правилу монашеского жительства, могут бороться с сопротивными помыслами и блюсти свой ум. Наставляемому лицу блаженный Никифор говорит: "Знаешь, что словесность каждого человека находится в его персях. Там, при молчании уст, мы говорим, совещаваемся, совершаем молитвы и псалмопение". Явственное ощущение силы словесности в персях так, чтобы там можно было совершать молитвы и псалмопение, имеют очень редкие, значительно преуспевшие, занимавшиеся продолжительное время молением по способу святого Иоанна Лествичника, стяжавшие в значительной степени непарительность и очень внимательной молитвой возбудившие дух, названный здесь словесностью, к обильному сочувствие уму. У человеков, в обыкновенном их состоянии, дух, пораженный падением, спит сном непробудным, тождественным со смертью: он не способен к духовным упражнениям, указанным здесь, и пробуждается для них лишь тогда, когда ум постоянно и усиленно займется возбуждением его при посредстве животворящего имени Иисусова. Способ, предлагаемый блаженным Никифором, превосходен. В изложении его видна для понимающего дело и та постепенность, которой должно восходить к нему, и то, что стяжание его - дар Божий. Как этот способ объяснен с особенной подробностью в сочинении Ксанфопулов о молитве и безмолвии, то мы и переходим к упомянутому сочинению.

Святой Каллист Ксанфопул был учеником преподобного Григория Синаита, монашествовал в Афонской горе, обучаясь первоначально монашескому жительству в общежитии, впоследствии он перешел к жизни безмолвной, когда оказался созревшим для нее. Умной молитве научился он, находясь в послушании монастырского повара, он имел и ученость мира сего, что ясно видно из составленной им книги. Уже в преклонных летах святой Каллист возведен в сан патриарха Константинопольского. Святой Игнатий был его ближайшим другом и участником в иноческих подвигах. Оба они достигли великого молитвенного преуспеяния. Книга их исключительно написана для безмолвников. К механизму, изложенному блаженным Никифором, они присовокупляют, что при употреблении его должно иметь уста закрытыми. Они говорят, что новоначальный, по отношению к безмолвной жизни, должен заниматься молитвой Иисусовою по способу блаженного Никифора, непрестанно вводя ее в сердце тихо, при посредстве ноздренного дыхания, столько же тихо испускаемого, имея при этом уста закрытыми.[781][781] Очень важно знать значение, которое дают святые наставники умной молитвы предлагаемому им механизму, который, как вещественной способ, никак не должно смешивать с собственным действием молитвы, которому никак не должно придавать особенной важности, как будто от него проистекает все преуспеяние молитвы. В молитвенном преуспеянии действует сила и благодать Божия, они совершают все: способы остаются способами, в которых нуждается наша немощь, и отвергаются, как ненужные и излишние, по стяжании преуспеяния. Возложение упования на эти способы очень опасно: оно низводит к вещественному, неправильному пониманию молитвы, отвлекая от понимания духовного, единого истинного. От ложного понимания молитвы всегда происходит или бесплодное, или душевредное упражнение ею. "И то знай, брат, говорят Ксанфонулы, - что всякое художество и всякое правило, если же хочешь, и разнообразное делание, предначертаны и правильно установлены по той причине, что мы не можем еще чисто и непарительно молиться в сердце. Когда же это совершится благоволением и благодатью Господа нашего Иисуса Христа, тогда мы, оставив многое и различное, и разнообразное, соединяемся непосредственно, превыше слова, с Единым, единственным и соединяющимся.[782][782] От пребывания в вышеизложенном художестве сердечной, чистой и непарительной молитвы - впрочем, она может быть отчасти нечистой и не чуждой развлечения по причине, очевидно, восстающих на возбранение ей помыслов и воспоминаний преждесодеянного - подвизающийся приходит в навыкновение молиться без понуждения, непарительно, чисто и истинно, то есть, приходить в такое состояние, при котором ум пребывает в сердце, а не только вводится в него с понуждением, малодушно, посредством вдыхания и потом опять отскакивает, при котором сам ум постоянно обращается к себе, с любовью пребывает в сердце и непрестанно молится".[783][783] Подвиг умной и сердечной молитвы "исправляется умом от осенения его помощью Божественной благодати и от единомысленного,[784][784] сердечного, чистого, непарительного, с верой призывания Господа нашего Иисуса Христа, а не от одного, простого, вышеизложенного естественного художества через ноздренное дыхание, или от сидения при упражнении молитвой в безмолвном и темном месте - да не будет! Это изобретено Божественными Отцами не для чего иного, как в некоторое пособие к собранию мысли от обычного парения, к возвращению ее к самой себе и ко вниманию.[785][785] Прежде всех благодатных даров даруется уму непарение Господом нашим Иисусом Христом и призыванием в сердце святого Его имени с верой. Вспомоществует же этому несколько и естественное художество, способствующее низводить ум в сердце при посредстве ноздренного дыхания, сидение в безмолвном и несветлом месте и другое тому подобное".[786][786] Ксанфопулы строго воспрещают преждевременное стремление к тому, чему, по духовной системе монашеского жительства, назначено свое известное время. Они желают, чтобы инок действовал в установленном для него порядке, по законам, преподанным Божественной благодатью. "И ты, - говорят они, - желая обучиться путеводствующему к небу безмолвию, последуй мудро постановленным законам, и, во-первых, с радостью возлюби послушание, потом безмолвие. Как деяние есть восхождение к видению, так и послушание к безмолвию. Не прелагай предел вечных, по Писанию, яже положиша отцы твои;[787][787] горе единому.[788][788] Таким образом, положив благое основание началу, возможешь со временем возложить благославнейший покров на началоздание Духа. Как все отвержено у того, у кого, по сказанному, начало не искусно, так, напротив, у того все благолепно и благочинно, у кого начало искусно, хотя и случается иногда противное этому".[789][789] Вообще признано, что до стяжания непарительности, не обманчивой или кратковременной, но постоянной и существенной, полезно упражняться молитвой Иисусовой в иноческом обществе, вспомоществуя упражнению молитвой деятельным исполнением евангельских заповедей, или, что то же, смирением. После же получения дара непарительности, дозволяется касаться и безмолвия. Так поступили святые Василий Великий и Григорий Богослов. Они, по поведанию святого Исаака Сирина, сперва занимались исполнением тех заповедей, которые относятся к живущим в обществе человеческом, проходя и молитву, соответствующую этому положению, от этого жительства ум их начал ощущать недвижение или непарительность, тогда они удалились в уединение пустыни, там занялись деланием во внутреннем человеке и достигли умозрения.[790][790] Совершенное безмолвие в наше время очень неудобно, почти невозможно: Серафим Саровский, Игнатий Никифоровский, Никандр Бабаевский, иноки, весьма преуспевшие в умной молитве, пребывали по временам то в безмолвии, то в обществе иноков, особливо последний никогда не уединялся в приметное для людей безмолвие, будучи по душе великим безмолвником. Способ безмолвия, которым руководствовался преподобный Арсений Великий, был всегда превосходным, ныне должен быть признан наилучшим. Этот Отец постоянно наблюдал молчание, по братским кельям не ходил, в свою келью принимал лишь в случаях крайней необходимости, в церкви стоял где-либо за столбом, не писал и не принимал писем, вообще удалялся от всех сношений, могущих нарушить его внимание, имел целью жизни и всех действий сохранение внимания.[791][791] Образ жительства и безмолвия, которым преподобный Арсений достиг великого преуспеяния, очень похваляется и предлагается к подражанию святым Исааком Сириным, как образ весьма удобный, мудрый и многоплодный.[792][792] В заключение извлечений наших из творений Ксанфопулов приведем их опытное мнение, согласное с мнением прочих Святых Отцов, что для достижения непарительной сердечной молитвы нужно и много времени, и много усилий. “То, чтобы постоянно внутри сердца молиться, - говорят они, - так как и высшие этого состояния, приводится в исполнение не просто, не как бы случилось, не при посредстве малого труда и времени, хотя и это изредка встречается по непостижимому смотрению Божию, но требует оно и долгого времени, и немалого труда, подвига душевного и телесного, многого и продолжительного понуждения. По превосходству дара и благодати, которых надеемся причаститься, должны быть, по силе, равны и соответственны подвиги, чтобы, по таинственному священному учению, изгнан был из пажитей сердца враг и вселился в него явственно Христос. Говорит святой Исаак: "Желающий увидеть Господа, тщится художественно очистить свое сердце памятью Божией, и таким образом, светлостью мысли своей будет ежечасно видеть Господа". И святой Варсонофий: "Если не внутреннее делание Божией благодатью поможет человеку, то тщетно трудится он по внешности. Внутреннее делание, в соединении с болезнью сердца, приносить чистоту, а чистота - истинное безмолвие сердца, таким безмолвием доставляется смирение, а смирение соделывает человека жилищем Божиим. Когда же вселится Бог, тогда бесы и страсти изгоняются, и соделывается человек храмом Божиим, исполненным освящения, исполненным просвещения, чистоты и благодати. Блажен тот, кто зрит Господа во внутреннейшей сокровищнице сердца, как в зеркале, и с плачем изливает моление свое перед благостью Его". Преподобный Иоанн Карпафийский: "Нужно много времени и подвига в молитвах, чтобы найти в нестужаемом устроении ума некоторое иное сердечное небо, где живет Христос, как говорит Апостол: Или не знаете, яко Иисус Христос в вас есть? разве чим точию неискусни естете".[793][793]

Мы поможем в написании ваших работ!