Рецепт от Гробушко, Главного кока дредноута «Уроборос» 28 страница
Рука Петра шевельнулась.
– Держать! Не отпускай!
Держит. Будто со стороны за собой Грыцько наблюдает. Может, это уже душа его из тела вылетела? Нет – кажется, живой. Чувствует, как холодные задеревенелые пальцы ладонь сжали.
– Встань, Петро. Расскажи нам, что случилось.
Медленно сказал чужак, тихо. Сел мертвец. Смотрит неподвижными глазами, высохшие губы шевелятся. Хрипящие звуки вырываются изо рта. Кажется Грыцьку, что стоит он на поляне возле куреня лесорубов, окутанный молочным туманом, и вместо мертвеца слова произносит.
– Я видел черного колдуна, – заговорил Грыцько. – Потом – железо и смерть. Первым погиб Семен Буряк.
* * *
«Я еду принес!» – хочет сказать Грыцько, но не может, словно кто живицей губы намазал.
– Чего тебе? – Буряк проходит сквозь хлопца к деревьям, где появилась черная фигура незнакомца. – Чего надо? – вновь спрашивает он у пришлого.
Лесорубы не отличались приветливостью. Работа на панщине тяжелая. А тут еще нечистая какого-то проходимца принесла перед самым обедом. А тот идет молча, словно не замечает никого. Одет, будто колдун какой – плащ черный, капюшон на голове. Лица не видно.
Буряк подходит ближе к незнакомцу, вдруг вскрикивает, дергается и падает. Смотрит Грыцько – а вокруг лесорубы мертвые лежат. Захар Зозуля возле куреня стеклянными глазами в небо смотрит. Пузач застыл возле старой ели. Петро… Живой Петро – на колени встал, руками себе помогает, поднимается. Еще шаг. Еще…
|
|
|
Видит Грыцько, как змея железная из-под земли лезет. Выползла, блеснула сталью – и в Буряка, пробив грудь, вонзилась. Вздрогнул Буряк. Тело на глазах металлической корой покрывается. Идет Петро, а Буряк за ним.
«Беги скорее!» – хочет закричать Грыцько.
Не получается. Перекреститься – рука не слушается. Пробует бежать хлопец – ноги словно к земле приросли. Надвигается колдун к Грыцьку, а из-под капюшона вместо лица металлическая маска блестит, ровная, как зеркало. В ней бесконечная чернота бурлит и затягивает.
– Садовник? – хрипло спрашивает колдун.
Нет больше Грыцька, пропал, захватила его вечная ночь, в которой слышны забытые слова.
– Так мы договорились, Садовник, берешься за работу?
– Да, Повелитель. Но потом ты же разрушишь новую игрушку?
– Это мое дело. Я верю тебе. Ты еще ни разу не подводил.
– Да, Повелитель. Я выращу железное Дерево, и оно даст Зародыш новой Вселенной.
– Хорошо. Работай.
Возвращается Грыцько, ищет дорогу домой. Миллионы лет летит сквозь пустое пространство. Затем в далекой темноте вспыхивает огонек и через мгновение разлетается горящим облаком. Закручиваются огненные вихри, распадаются на отдельные звезды. Падает Грыцько и оказывается на каменной земле у ствола огромного Дерева, чья верхушка скрывается в вышине. Кора Дерева сверкает сталью, мощные корни пышут огнем, вгрызаются в мертвую землю. Грыцько хочет уйти, но ноги подгибаются, и хлопец падает на колени. Обугленная кожа лохмотьями сползает с тела. Горят мышцы, обнажая покрытые копотью кости. Грыцько пытается удержаться за землю пальцами, но они рассыпаются прахом, и мир вокруг погибает. Ветер сдувает пепел.
|
|
|
От Грыцька остается лишь тень на мертвой земле. Сон. Затем исчезает и он. Грыцько снова в призрачном лесу. Видит – хлопец идет, на самого Грыцька похожий, Мыкола-пасечник бежит, пан Лещицкий саблей размахивает. Знает Грыцько – погибнут они все: пасечника железный упырь разорвет, Лещицкий кровью захлебнется… Нет! Стойте! Не идите! Падает Грыцько. Лежит на земле, сосновая игла в щеку впилась. Видит, как двое стоят друг против друга. Чужак, который был в селе, и колдун. Шагов десять между ними. Кто они – друзья или враги?
– Здравствуй, Садовник, – говорит колдун. – Долго тебя ждать пришлось.
Только знает Грыцько, что не сможет услышать ответ чужака – затмило небо покрытое железом лицо Буряка, и падает сверху когтистая лапа. Грыцько заходится криком и смертью.
|
|
|
– Все, хватит! Очнись, парень! Ну же! – донеслись слова чужака.
Скомандовал он, и отпустило хлопца. Смотрит – лежит Петро на земле – мертвее не бывает, будто и не сидел только что на возе. Что это было? Сон или мираж, прошлое или будущее? Не помнит Грыцько, живет в нем только страх от кошмара.
Хотел хлопец перекреститься, как вдруг увидел…
* * *
Хозяин пристально посмотрел на кусты, в которых я прятался.
– Хорт, – сказал он, – иди сюда.
Бегу, чуть хвостом, как собака, не кручу. От радости оббежал вокруг, хлопца, что на возе ехал, правда, напугал – замер он с поднятой рукой.
Взбрыкнула лошадка, дернулась. Хозяин руку ей на морду положил, успокоил. А потом подозвал меня, схватил за голову, в глаза заглянул… И я утонул в черной круговерти. Звезды сверкают, галактики закручиваются. Возвращаться не хочется.
– Молодец, Хорт, – сказал Хозяин. – Нашел Врага.
И меня по голове погладил.
– Готов к встрече?
«Готов! Готов! Хозяин, с тобой хоть на край этой Вселенной!»
– Поехали. Грыцько, правь своей лошадкой.
– К-куда? – Грыцько судорожно переводил взор с меня на Хозяина и обратно. – А П-петро?
– На вырубку поехали. А Петро тут полежит, дождется.
|
|
|
– Не-не поеду.
Хлопец попытался забиться под воз. Я зарычал, показав клыки. Через мгновение Грыцько уже схватил вожжи.
– Н-но!
Лошадка сдвинулась с места, воз запрыгал по ухабам. Едем. На выезде из села нас догнал кузнец, что пах теплым металлом.
– Подождите! – закричал он.
Взгромоздился Остап на воз, замер. Вместе так вместе, мне не жалко.
* * *
Темный лес обволакивали липкие сети. Остро пахло хвоей и кровью. Жужжали толстые мухи. Среди густых елей виднелся курень лесорубов.
– Свят-свят-свят! – перекрестился Мыкола.
Пусто, безлюдно. Нет нигде ни живых, ни мертвых. Как и не было никого. Пауки меж стволов шевелятся, тенета ткут.
Поубавилось у хлопцев прыти. Друг к дружке ближе подступают. Мыкола намертво вцепился в вилы. Мысли тревожные в голову приходят. А если развернуться да в кусты – и к дороге? Подальше от места, где смерть за каждым деревом чудится. Нет, нельзя. Вроде ж не трус, и казаки в роду были. Вон, говорят, прадед на Сечь сбегал. Было дело. Давно, правда. Только чего сердце к горлу подпрыгивает и ноги предательски дрожат? Надо пример с пана Лещицкого брать – идет впереди, словно петух боевой.
– Стой! – поднял руку Лещицкий. – Смотрите, вон кто-то есть.
– Хлопцы, так это ж Захар Зозуля!
– Эй, Захар!
– Тихо ты! Может, он упырь уже!
– Да какой упырь, – выбежал вперед Мыкола. – Это же мой друг! Захар, что здесь… А-а-а-а!
Вздрогнули хлопцы. Завизжал поросенком на забое Мыкола – это Захар развернулся и схватил его за руку, вывернул до белой кости. Брызнула кровь на безглазое лицо упыря.
– Ах ты, пся крев!.. – Пан Лещицкий подскочил и саблей, с замахом – р-раз! Получай, вражье отродье!
Славная сабля у пана! Рука упыря с металлическим звоном отлетела в сторону.
– Упыря! Упыря бейте!
– Меня ищите?
Тишина окутала лес, словно холодом повеяло. Хриплый голос, чужой. Лещицкий замер с поднятой для удара саблей. Колдун стоял на краю поляны. Лица нет – черная маска уставилась.
– Получай!
Быстро пан двигается, почти незаметно. И как возле колдуна оказался?
Славный удар у Лещицкого! Таким кабана на охоте с одного маху – только хрюкнет бедняга. А человека – так от шеи до пояса раскроит.
«Дзынь-нь-нь», – брызнул металл во все стороны, поцарапав щеку.
– Да что же это? – Лещицкий поднял к глазам осколок булатной сабли. – Пся к … Хр-р-р… – захрипел пан, упал, схватился за разорванное горло.
Засмеялся колдун или нет? Почудилось…
– А-а-а-а! Спасите!
Это пасечника упырь схватил целой рукой. А колдун идет. Сломалось что-то в толпе.
– Бежим!
– Спасайтесь, хлопцы!
– Изыди, сатана!
И хрип Мыколы, страшный, захлебывающийся.
Деревья мелькают, ветки бьют по лицу. Спаси и сохрани! Вон тень за деревом. Еще одна! Еще. Это мертвые лесорубы поднялись? Не узнать никого – маски везде черные, будто людей железом залили.
Едва слышный смех колдуна раздавался над лесом.
* * *
Грыцько стоял и смотрел на упыря. Зачем он только пошел с чужаком и сумасшедшим кузнецом? Упырь, ранее бывший Буряком, пыхтел и надвигался. Кроме упырьского «ух … ух … ух», слышно было только, как трещат ветки под ногами. Наконец Грыцько пересилил страх, повернулся, дернулся… Корень попал под ноги, и хлопец полетел кувырком на землю. Острые сосновые иголки впились в щеку.
«Все, конец, – мелькнула мысль. – Господи, спаси и сохрани!»
Обернулся Грыцько. Смотрит – двое стоят: чужак и колдун. Шагов десять между ними.
– Здравствуй, Садовник, – сказал колдун. – Долго тебя ждать пришлось.
Наклонилось над Грыцьком покрытое железом лицо Буряка. Падает с неба когтистая лапа, приближаются острые когти. Зажмурился хлопец – все как в страшном сне. Затем открыл правый глаз – почему смерть медлит? Чьи-то руки голову упыря схватили. Это же Остап-кузнец! Сильный он, с металлом привык работать. Двинул кузнец плечом – только хрустнуло. Рванулся упырь, руками замахал и затих.
– Спа… Спасибо, Остап! – прошептал Грыцько. – Беги, спасайся. Антихрист пришел. Что же ты?!
Остап отпустил руки, упырь неподвижной кучей свалился на землю. Кивнул кузнец, прислушался. Грыцько тоже затаил дыхание.
Стоят двое, смотрят друг на друга.
– Наконец-то ты пришел, – снова заговорил колдун. – Это место сева. Но где Дерево? Где Урожай? Плод давно должен был созреть. Я прибыл, но не нашел Древа. Только гумус и отключенную систему защиты. Пришлось включать ее самому.
– Зато тебя найти несложно, – ответил чужак. – Ты всегда приносишь с собой смерть, которую здесь называют холерой. Я не могу защитить от нее всех.
– Кто же виноват, что моя микрофлора действует на гумус, как смертельная болезнь? Ты не отклоняйся, Садовник. Отвечай, когда спрашиваю.
– Зачем? Ты все равно не поймешь.
– А ты попробуй, – сказал колдун, опершись о сосну. – Мне нужен ответ, чтобы не ошибиться с другим исполнителем. Скажи, где обещанный Плод? Ты посадил Дерево, и Плод-Зародыш новой Вселенной – моей Вселенной! – должен был уже созреть. Где он?
– Вокруг нас не гумус, – тихо сказал чужак. – Впервые на планете-усадьбе зародился разум.
– Разум? Вот это ты называешь разумом? – Колдун кивнул в сторону Грыцька с Остапом. Хлопец съежился. Кузнец не шелохнулся.
– Да, разум. Я уничтожил Древо, пока оно не погубило планету.
– Ты?! Уничтожил?! – Колдун шагнул вперед. – Ради этих?! Но где созревший Плод? Где он? Отвечай!
Колдун остановился, будто натолкнувшись на острый взгляд чужака.
– Где? Плод? – тихо повторил он. В голосе звучала холодная смерть.
Чужак молчал.
– Ах ты!.. – Колдун выхватил из-под плаща длинную трубку.
– Хорт! – закричал чужак.
Грыцько увидел, как над кустом мелькнула светлая тень и вцепилась в руку колдуна. Вылетевшая из трубки молния ударила в землю.
* * *
Как давно я хотел этого! Даже ощущал во рту сладостный вкус металла. Я мечтал вцепиться в горло Врага – Хозяин, только прикажи, и я… Наконец-то!
«Хрр-р-ра!»
Ломаются мои зубы, крошится металл. Рот наполняется вкусом крови и железа. Доспехи прогибаются под клыками. Хозяин, я убиваю для тебя! Нет, я убиваю для себя самого! Дай только добраться до его горла.
Тяжелый кулак опускается на голову, и я на мгновение теряю сознание, падаю на землю. Но тотчас же вскакиваю. Я могу сражаться! Ничего, что ноги дрожат. Я встаю, Хозяин, встаю.
– Ты не сможешь ничего сделать, Садовник. Ни ты, ни твой зверь, – говорит Враг. – Я неуязвим, ты же знаешь. Спрашиваю в последний раз: где Семя?
Хозяин поднимает правую руку. Между указательным и большим пальцами он сжимает пулю.
* * *
– Нет… – сказал колдун. – Нет, не может быть! Ты не мог переплавить Плод! Так нельзя! Погубить Зародыш Вселенной? Сумасшедший!
Колдун поднял свое оружие, но чужак давно уже взвел пистоль. Грянул выстрел. Где-то закаркала перепуганная ворона. Колдун схватился за плечо и упал на землю, выпустив из рук трубку.
«А кровь все же красная», – злорадно отметил Грыцько, наблюдая за струйкой, бегущей между черными пальцами.
– Ничем, говоришь, тебя не взять… – Чужак не спеша прочистил дуло и засыпал порох. Аккуратно вложил пыж и новую пулю. – Эти пули выплавлены из Зародыша Вселенной.
Колдун попытался дотянуться до оружия. Чужак подошел ближе, поднял пистоль и выстрелил. Голова колдуна дернулась. Из дыры посреди металлического лица заструилась красная струйка. Хорт подбежал и вцепился зубами в лицо-маску. Кровь сразу окрасила белый мех в багрянец.
– Пойдем, Хорт. – Чужак опустил руку на холку зверя и почесал его между ушами. – Мы сделали, что нужно было.
Грыцько и Остап долго смотрели им вслед, пока чужак, которого колдун называл Садовником, не скрылся за деревьями. А за ним ковылял большой белый волк.
* * *
– Ушла холера, – улыбнулся слепой Панько. – Прогнали Моровицу.
– Правда, деда? – спросил поводырь.
Вместо ответа Панько закрыл глаза и ударил по струнам. Он пел для своего внука-поводыря. Пел для корчмаря. Пел для самого себя:
Долго думал Род-Сокол
И снес два яйца – черное и белое.
И родились два великана – Белый и Черный.
И биться начали смертным боем,
Сказал тогда Сокол – остановитесь!
Я даю вам Слово и Разум.
Теперь вы Белобог и Чернобог.
Добро и Зло.
Красота и Уродство.
И вы будете вечно,
Потому что вы и есть жизнь.
И те, что придут, узнают, зачем живут на свете
Там, где рос великий железный Дуб.
Дверь скрипнула, и в корчму вошел кузнец. Молча снял шапку. Корчмарь налил ему пива. Прежде чем опрокинуть кружку, кузнец положил на стол то, что просил его сделать чужак. Раскрутил щелчком пальцев, и корчмарь с поводырем долго смотрели, как на столе крутится маленькая, но тяжелая железная пуля. Одна из тех, что оставил кузнецу на хранение Садовник.
* * *
– Эх ты, волчара. – Хозяин почесал меня за ухом. Он сидел на бревне возле нашего куреня в лесу и раскуривал люльку. – Славный табачок мы сегодня раздобыли.
«Да, Хозяин, да. Славный. Только дым за нос щиплет».
– Все время ты со мной соглашаешься. Хоть бы раз поспорил.
«Да, Хозяин. Поспорю».
– Врешь, небось. Ну, да ладно. – Хозяин выпустил дымное колечко. – Вот мы с тобой теперь без работы. Дерево выкорчевали. Заказчика убили. Помнишь, какое знатное Древо было? Не такой я уж плохой Садовник, а?
«Хороший Садовник. Хороший!»
– Даже Плод успел созреть.
Хозяин вытащил из кармана несколько пуль и задумчиво повертел их на ладони.
– Жизнь… Разум… А такая новая Вселенная могла получиться. Жаль, что не наша. И спасибо нам никто из местных не скажет. Остались мы здесь сами, Хорт. Навсегда. Вернуться не сможем.
«Но я же с тобой», – посмотрел я в глаза Хозяину и опустил голову ему на колени.
Сергей Волков
Ледяная симфония
– «Тибальди считает…», «Тибальди не может…» – проворчал пилот и с силой задвинул дверцу коптера.
В кабине сразу запотели стекла. Снаружи было минус шестьдесят один градус по Цельсию, и на открытом воздухе влага мгновенно вымораживалась, а в закрытых помещениях конденсировалась, превращаясь в пушистый иней.
Пилота звали Франсуа, это был толстый и угрюмый уроженец юго-запада Франции. Продолжая на чем свет стоит поносить Тибальди, он быстро двигал руками, заученными движениями запуская бортовые системы коптера. В кабине вспыхнул свет, вздохнули и жарко задышали калориферы, зажужжали скрытые за панелями вентиляторы системы обогрева, несколько раз успокаивающе пискнул бортовой компьютер.
– Все итальянцы – лодыри и пьяницы, – громогласно завершил тем временем свой монолог пилот и устало откинулся на спинку кресла.
В своем интерактивном шлеме с массивным зеркальным визором он напоминал гигантскую стрекозу, обожравшуюся комаров. На визоре явственно просматривались отпечатки пальцев – то ли томатный соус, то ли джем. Не знаю, вкусны ли комары с джемом, но руки после еды неплохо бы мыть даже толстым стрекозам.
В кабине пахло пластмассой, потом и почему-то лимонным соком. Впрочем, вскоре я понял, почему – над моей головой был закреплен дезодоратор с кассетой лимонного запаха. С детства ненавижу лимоны – в них есть что-то медицинское, больничное.
– Запускаем, – не то спросил, не то сам себе разрешил пилот и повернул ключ. Взвыла турбина, коптер вздрогнул, словно живой, и я услышал, как над нами зашевелились, сдвинулись с места и, наращивая обороты, пошли рубить мертвый воздух семиметровые металлопластиковые лопасти соосных главных винтов.
Коптер подпрыгнул. Занесенные снегом оранжевые модули станции и береговые торосы провалились вниз. Сразу стало темно, слепящая мгла прилипла к стеклам. Пилот шумно сопел в микрофон, потом созрел и выдал финальную фразу ненависти к Главному диспетчеру:
– Тибальди решил, что он Господь Бог, а от самого чесноком воняет.
То, что, в отличие от лимонного дезодоратора, он кабины явно не озонировал, пилота, видимо, не волновало. Я продолжал молчать. Куда больше Тибальди меня занимало предстоящее задание, а точнее, то, когда я с него вернусь.
* * *
Собственно, я и не доложен был сегодня лететь на станцию номер Двенадцать. И вообще никуда я лететь был не должен, потому как дежурным инспектором значился Бентал Сингх, а у меня накопилось целая куча отгулов, и шеф лично дал «добро» на отдых – в здешних краях люди, если им не давать передышек и пауз, бывает, сходят с ума.
Но в самый последний момент здоровяк Бентал слег с плевритом, и когда я уже собрал сумку и готовился к посадке на рейсовый снегопоезд, чтобы спустя девять часов оказаться на Центральной и как следует оттянуться с Вики – у нее в комнате забавный интерьер, а экстерьер хозяйки еще забавнее, – пришло распоряжение срочно вылететь на Двенадцатую. Как сообщил мне шеф, работающая там третий месяц научная группа пропустила три обязательных сеанса связи и не отвечала на запросы.
– Еохан, – непреклонным голосом пророкотал шеф со своим варварским акцентом, – я все понимаю – отгулы, Центральная, бар, крошка Вики, четвертый номер… Но послать больше некого, а там, на Двенадцатой, что-то не так.
– Со вчерашнего вечера Хольмский пугает весь материк какой-то дикой магнитной бурей, – глядя в сторону, сказал я, уже понимая, что лететь все равно придется.
– Они замолчали три дня назад. Тогда еще не только Хольмский, а и сам Господь Бог, наверное, ничего не знал об этой буре. В общем, бери коптер и дуй. Раньше сядешь – раньше выйдешь, – и шеф отключился.
Про «раньше сядешь» – одна из его любимых присказок. Поговаривают, что она осталась с тех времен, когда он работал в службе безопасности одной транснациональной корпорации, той самой, что едва не развязала мировую войну в двадцатом году. Впрочем, вот о чем я меньше всего хочу знать, так это о скелетах в шкафу у нашего шефа. В конце концов, до Двенадцатой шесть часов лету, погода нормальная, а у научников наверняка просто сломалось оборудование связи.
Дата добавления: 2019-01-14; просмотров: 163; Мы поможем в написании вашей работы! |
Мы поможем в написании ваших работ!