Советский Союз и борьба за Скандинавский плацдарм 20 страница
12 октября в Москве начались советско-финские переговоры. Когда финская делегация отказалась от обсуждения вопроса о заключении договора о взаимопомощи, советская сторона предложила проект договора о совместной обороне Финского залива по типу планировавшегося финско-шведского соглашения об обороне Аландских островов. Но и это предложение было отклонено финнами без обсуждения. Тогда советская делегация предложила следующий вариант:
1. Финляндия сдаст в аренду СССР на 30 лет порт Ханко "для устройства морской базы с береговой артиллерийской обороной, могущей вместе с береговой артиллерией на другом берегу Финского залива у Балтийского порта перекрыть артиллерийским огнем проход в Финский залив. Для охраны морской базы разрешить Советскому правительству держать в районе порта Ханко один пехотный полк, два дивизиона зенитной артиллерии, два полка авиации, батальон танков— всего не более пяти тысяч человек";
2. Советскому флоту предоставляется "право на якорную стоянку в заливе Лаппвик"; [145]
3. Финляндия передает СССР острова Гогланд (Суурсари), Сейскари, Лавансаари, Тютерсаари (малый и большой), Бьерке, а также часть Карельского перешейка от села Липпола до южной оконечности города Койвисто, равно как западную часть полуостровов Рыбачий и Средний (всего 2 761 кв. км);
4. Со своей стороны СССР передает Финляндии территорию в районе Ребола и Порос-озеро (5 529 кв. км);
|
|
|
5. Существующий советско-финляндский пакт о ненападении дополняется статьей "о взаимных обязательствах не вступать в группировки и коалиции государств, прямо или косвенно враждебные той или другой договаривающейся стороне";
6. Стороны разоружают свои укрепления на Карельском перешейке;
7. СССР обещает "не возражать против вооружения Аландских островов" собственными силами Финляндии{380}.
Не имея полномочий для обсуждения этих предложений, финская делегация 14 октября выехала в Хельсинки для консультации, что было, видимо, неожиданностью для советской стороны, рассчитывавшей на быстрое достижение соглашения. Четыре дня потребовалось финскому руководству, чтобы согласовать свою позицию на переговорах с СССР, поскольку в правительстве оказались сторонники определенных уступок восточному соседу. Для преодоления таких настроений 18—19 октября президент и министр иностранных дел Финляндии в ходе встречи руководителей скандинавских стран в Стокгольме попытались добиться поддержки своих соседей в случае обострения отношений с СССР. Однако скандинавские страны уклонились от каких-либо конкретных обещаний, что не помешало Эркко обмануть своих коллег по кабинету, сообщив им о готовности Швеции оказать дипломатическую поддержку Финляндии. В финском руководстве возобладало сформулированное Эркко мнение, что "Советский Союз блефует" и по отношению к нему надо проводить "твердую линию"{381}.
|
|
|
Тем временем в Финляндии продолжалась обработка общественного мнения в духе недопустимости уступок СССР, начались аресты членов левых общественных организаций, было запрещено издание ряда газет и журналов. 17 октября маршал К.Г. Маннергейм был назначен главнокомандующим, а на следующий день была созвана его ставка. В состав финской делегации на переговорах был включен В. Таннер, который должен был контролировать склонного к компромиссу главу делегации Ю. Паасикиви. Понятно, что все эти явно враждебные действия Финляндии, о которых в целом было известно в Москве, вызвали столь же негативную реакцию советской стороны. 19 октября советские ВВС провели масштабную воздушную разведку Карельского перешейка и финской Карелии{382}. Таким образом, к определенному военно-политическому давлению в ходе переговоров прибегали обе стороны. [146]
23 октября переговоры в Москве возобновились. Финляндия выразила готовность передать СССР расположенные в Финском заливу острова Сейскари, Пенисаари, Лавансаари, Тютерсаари (малый и большой) и обсудить вопрос о передаче острова Суурсари. Относительно границы на Карельском перешейке финское руководство соглашалось перенести границу на 10 км западнее вдоль побережья Финского залива, но отклонило советское предложение о предоставлении в аренду Ханко и права на якорную стоянку в заливе Лаппвик, поскольку размешенные там войска могли бы быть использованы "для нападения против Финляндии". Хельсинки соглашался на уточнение соответствующей статьи советско-финляндского договора о ненападении. Все остальные советские предложения были отклонены, хотя с удовлетворением отмечалось согласие СССР на ремилитаризацию Аландских островов{383}. Советская сторона отметила, что переданные предложения были минимальными, и заявила, что она не может отказаться от предложения о создании в Ханко советской военно-морской базы, хотя и ограничила численность своих войск 4 тыс. человек, а срок аренды— временем европейской войны. Советская делегация выразила готовность несколько отодвинуть к востоку линию будущей границы на 10—20 км южнее города Койвисто, но настаивала на передаче СССР острова Бьерке. Было принято финское предложение о соответствующем усилении существующего договора о ненападении. Все остальные предложения СССР остались в силе{384}. Не имея полномочий обсуждать эти предложения, финская делегация 24 октября вернулась в Хельсинки для новых консультаций.
|
|
|
|
|
|
Столь неудачный ход переговоров убедил советское руководство, что Финляндия пытается затянуть время и отказаться от какой-либо договоренности. Поэтому следовало подготовиться к более решительным действиям. В Москве знали о моральной поддержке Финляндии со стороны Англии, Франции и США, но были уверены в том, что дальше этого ни Лондон, ни Париж, ни Вашингтон не пойдут. 24 ноября Англия намекала СССР, что не станет вмешиваться в случае конфликта, в то же время Финляндии заявлялось, что следует занимать твердую позицию и не поддаваться советскому нажиму. Таким образом, речь шла о провоцировании войны с целью использовать Финляндию "для того, чтобы причинить как можно больше вреда России, не считаясь даже с тем, если в конечном счете финны потерпят крах перед лицом ее превосходящей мощи"{385}. Однако в Хельсинки призывы западных стран пали на благоприятную почву, и финское руководство стало еще более оптимистично смотреть на вероятность конфликта с СССР, которого, как полагали многие, просто не произойдет. Трезвые голоса Паасикиви и Маннергейма, выступавших за достижений компромисса, не были услышаны. Жесткая позиция правительства в [147] отношении руководителей парламентских фракций привела к тому, что они в целом поддержали его позицию. То есть на возможности соглашения был поставлен крест.
Тем временем Финляндия завершила мобилизацию и провела в конце октября маневры. 25 октября финские территориальные воды были объявлены опасными для плавания из-за минных постановок в районе Аландских островов и у границ СССР. Финские войска были развернуты в приграничной зоне, основные силы заняли оборонительные рубежи на Карельском перешейке. Советское руководство довольно болезненно отнеслось к инициированным Хельсинки слухам о том, что финская делегация больше не поедет в Москву, а переговоры будут вестись по дипломатическим каналам. 28 октября советские дипломаты в Хельсинки получили задачу уточнить, не означает ли задержка с возвращением делегации разрыв переговоров{386}.
В Москве практически не оставалось надежд на мирное решение вопросов с Финляндией. Молотов полагал, что "ничего другого не остается, как заставить их понять свою ошибку и заставить принять наши. предложения, которые они упрямо безрассудно отвергают при мирных переговорах... Пока переговоры не прерваны. На днях ждут возвращения делегации финнов в Москву с ответом самого финляндского правительства на новые наши уступки им. Но дальше мы не пойдем"{387}. Советское руководство считало, что сможет быстро заставить Хельсинки принять свои предложения. Согласно приказу Генштаба № 0145 от 24 октября на Карельский перешеек перебрасывались 49-я, 75-я и 123-я стрелковые дивизии, а в Карелию направлялись 138-я, 155-я и 163-я стрелковые дивизии и 2 артполка{388}. 25 октября нарком обороны разрешил перебросить в Петрозаводск управление 8-й армии с эстонской границы{389}. 29 октября Военный совет ЛВО представил наркому обороны "План операции против Финляндии", согласно которому советские войска должны были вторгнуться на территорию Финляндии по пяти направлениям с целью "растащить" группировку сил противника и во взаимодействии с авиацией за Ю-—15 суток нанести решительное поражение финской армии{390}. Однако советское руководство, видимо, еще надеялось на то, что сможет оказать давление на Финляндию и достичь своих целей, не доводя дело до войны.
Прежде всего Москва попыталась нейтрализовать антисоветскую пропаганду финской прессы. Выступая на сессии Верховного Совета СССР, Молотов 31 октября довольно подробно остановился на ходе советско-финских переговоров. Отметив "влияние со стороны третьих держав" на Хельсинки и выразив надежду, что "со стороны Финляндии будет проявлено должное понимание" проблемы обеспечения безопасности СССР на северо-западных границах в условиях европейской войны, он опроверг слухи о покушении СССР на финский суверенитет, о его требованиях [148] передачи Выборга и районов севернее Ладожского озера, Аландских островов или о претензиях к Швеции и Норвегии. Довольно подробно изложив советские предложения, Молотов выразил надежду на то, "что, при наличии доброй воли, финляндское правительство пойдет навстречу нашим минимальным предложениям, которые не только не противоречат национальным и государственным интересам Финляндии, но укрепляют ее внешнюю безопасность и создают широкую базу для дальнейшего широкого развития политических и хозяйственных отношений между нашими странами" и что в Хельсинки "не поддадутся какому-либо антисоветскому давлению и подстрекательству со стороны кого бы то ни было" и не станут "искать повода к срыву предполагаемого соглашения", что, "конечно, нанесло бы серьезный ущерб Финляндии"{391}.
Поскольку финляндское правительство не информировало в полной мере о советских предложениях даже парламент, опасаясь, что это вызовет раскол и ослабит единство нации, в Хельсинки это выступление было воспринято с раздражением. 1 ноября Эркко заявил, что предложения СССР диктуются "русским империализмом"{392}. 2 ноября Швеция передала советской стороне просьбу не выдвигать на переговорах с Финляндией такие требования, которые препятствовали бы достижению взаимоприемлемого соглашения. В ответ Молотов справедливо заявил, что подобные шаги Швеции только поддерживают неуступчивость Финляндии{393}. 3 ноября начался последний раунд переговоров. Финская делегация подтвердила свою позицию по островам Финского залива и согласилась перенести границу на Карельском перешейке до форта Инно, но категорически отказалась от предоставления в аренду СССР полуострова Ханко и других советских предложений{394}. 4 ноября Сталин вновь доказывал финской стороне необходимость создания советской военно-морской базы на северном побережье у входа в Финский залив, предложив расположить ее на близлежащих островах в районе Ханко или продать эту территорию СССР. В итоге финская делегация решила запросить в Хельсинки согласие на передачу под советскую базу острова Юссарё, но финское руководство уже закусило удила. Вместо рассмотрения компромиссного предложения делегации было предложено либо добиться соглашения на финских условиях, либо вернуться в Хельсинки. 9 ноября состоялось последнее заседание делегаций, в ходе которого стало ясно, что стороны остались при своем мнении, и 13 ноября финская делегация покинула Москву{395}.
При пересечении финской делегацией границы финская пограничная стража открыла огонь по советским пограничникам. В Хельсинки исход переговоров в Москве был воспринят как значительная победа неуступчивой дипломатии Эркко. Поэтому возобладало мнение, что советское руководство блефует и войны не будет, а генштаб финской армии занялся разработкой планов [149] демобилизации призванных резервистов. Военные аналитики не допускали возможности сосредоточения крупных сил Красной Армии, рассчитывая, что финская армия сможет противостоять 15— 17 советским дивизиям в течение б месяцев, а за это время будут найдены союзники или достигнут приемлемый компромисс. Несмотря на поступавшие сведения о развертывании советских войск, 25 ноября был сделан вывод, что войны не будет. Финские военные переоценивали собственные оборонительные возможности и надеялись на поддержку со стороны Норвегии и Швеции. Соответственно совершенно недооценивалась Красная Армия. Еще ^октября финский генштаб сделал вывод, что "Красная Армия не станет эффективным средством ведения войны", а поэтому, "принимая во внимание внутриполитическую ситуацию в СССР, советское правительство tie начнет войну, хотя бы и против численно слабейшей армии"{396}. Более того, в случае советского нападения предусматривалось перейти границу и занять ряд территорий в Карелии, что позволило бы создать базу для антибольшевистского движения в СССР.
Разрыв финской стороной переговоров спровоцировал Москву на военное решение проблемы. 3 ноября КБФ получил задачу подготовить план войны с Финляндией, который был утвержден 22 ноября. С 5 ноября на финскую границу выдвигались еще 4 дивизии. 15 ноября ЛВО получил директиву наркома обороны № 0200/оп, согласно которой Мурманская армейская группа переименовывалась в 14-ю армию, требовалось перебросить в северную часть Карелии управление 47-го стрелкового корпуса, сформировать управление 9-й армии сокращенного состава, перебросить в 8-ю армию управление 1-го стрелкового корпуса и одну танковую бригаду, а на Карельский перешеек перебросить управление 7-й армии{397}. 17 ноября нарком обороны отдал директиву № 0205/оп, которая требовала "закончите сосредоточение и быть готовым к решительному наступлению с целью в кратчайший срок разгромить» противника и содержала конкретные задачи всем армиям ЛВО, но без указания времени начала операции{398}. На основании этой директивы Военный совет ЛВО своей директивой № 4715сс/ов от 21 ноября поставил конкретные боевые задачи армиям и флотам, отметив, что срок начала операции будет указан дополнительно. Вероятно, трудности с сосредоточением и развертыванием войск заставили советское командование отложить начало войны с Финляндией до конца ноября. 28 ноября подводные лодки КБФ вышли на позиции{399}.
Тем временем 17 ноября в Москву поступила докладная записка советского полпреда в Хельсинки, в которой он предлагал ряд мер для оказания давления на Финляндию. Следовало "создать обостренно напряженную обстановку на советско-финляндской границе", широко освещаемую в советской прессе, организовать демонстрации населения в Ленинграде и других городах. "Если [150] после этих мероприятий финляндское правительство не удовлетворит наших требований, то ближайшей мерой должен явиться разрыв пакта о ненападении со всеми вытекающими последствиями, применение которых по времени должно быть осуществлено в зависимости от международной обстановки"{400}. Начавшаяся в начале ноября антифинская кампания в прессе стала постепенно нарастать. 23 ноября Политуправление ЛВО разослало в войска директиву, в которой отмечалось, что "финляндское правительство, являясь игрушкой s руках английских империалистов, ведет линию на развязывание войны против СССР", отказалось заключить с ним договор, мобилизовало армию, ведет антисоветскую кампанию и занимается провокациями на границе. Получив независимость благодаря социалистической революции в России, Финляндия ныне использует ее "для нападения на СССР, превращая страну в плацдарм для антисоветских авантюр". Требовалось разъяснить личному составу, что "с провокаторами войны пора кончать", разоблачить ложь о стремлении СССР к советизации Финляндии, поскольку "мы идем не как завоеватели, а друзья финского народа. Красная Армия поддержит финский народ, который стоит за дружбу с Советским Союзом и хочет иметь своё финляндское подлинно народное правительство"{401}.
26 ноября ТАСС сообщило, что в 15.45 финская артиллерия обстреляла советскую территорию у деревни Майнила на Карельском перешейке, в результате чего было убито 4 и ранено 9 советских военнослужащих{402}. До сих пор в историографии продолжается дискуссия относительно фактической стороны этих событий. Ныне официальную советскую версию, которая рассматривала этот инцидент как финскую провокацию, открыто поддерживают лишь отдельные авторы{403}. Некоторые исследователи не определяют своей позиции, ограничиваясь лишь пересказом событий{404}, другие осторожно предполагают, что этот инцидент могла организовать советская сторона{405}, а многие считают, что это был повод к войне, созданный советской стороной{406}.
Как бы то ни было, вечером 26 ноября Финляндии была вручена советская нота, в которой заявлялось, что "сосредоточение финляндских войск под Ленинградом не только создает угрозу Ленинграду, но и представляет на деле враждебный акт против СССР, уже приведший к нападению на советские войска и к жертвам". Для предотвращения новых провокаций Москва требовала отвода финских войск на 20—25 км от границы{407}. Эта нота вновь поставила перед финляндским правительством вопрос о политике в отношении СССР. В принципе отвод войск на Карельском перешейке не нарушал бы финскую систему обороны, но это означало поддаться на советский нажим, к чему политическое руководство Финляндии было не готово. Кроме того, в Хельсинки эти советские действия воспринимались всего лишь как "война нервов", затеянная Москвой. 27 ноября советскому руководству [151] была передана ответная финская нота, в которой отрицалась причастность финских войск к упомянутому инциденту, предлагалось создать совместную советско-финскую комиссию для его расследования и "приступить к переговорам по вопросу об обоюдном отводе войск на известное расстояние от границы"{408}. Таким образом, ответ Хельсинки подтвердил, что Финляндия продолжает занимать неуступчивую позицию, а предложение об отводе советских войск от границы вызвало в Москве резкое недовольство. Советская нота от 28 ноября квалифицировала финскую позицию как глубоко враждебную к СССР и нарушающую требования пакта о ненападении. Поэтому "Советское правительство считает себя вынужденным заявить, что с сего числа оно считает себя свободным от обязательств, взятых на себя в силу пакта о ненападений"{409}. Безусловно, подобная форма денонсации договора являлась нарушением предусмотренной в его тексте процедуры.
В тот же день на границе имели место новые инциденты в Карелии и Заполярье{410}, которые были использованы 29 ноября советской стороной для разрыва дипломатических отношений с Финляндией. В этот день, выступая по радио, Молотов возложил ответственность за создавшееся положение на финляндское правительство, опроверг слухи о посягательстве СССР на суверенитет и независимость Финляндии и вмешательстве в ее отношения с другими странами и заявил, что СССР считает Финляндию независимой страной и готов "оказать помощь финляндскому народу в обеспечении его свободного и независимого развития". Стремление обеспечить безопасность СССР и Ленинграда, которую нельзя ставить "в зависимость от злой воли нынешних финляндских правителей", вынуждает советское правительство решать эту задачу "в дружественном сотрудничестве с финляндским народом"{411}. Тем временем в Хельсинки решили вновь прибегнуть к тактике проволочек, и финский посол в Москве изучил от своего правительства ноту, содержавшую согласие на переговоры об одностороннем отводе финских войск от границы и предложение передать возникший конфликт на решение нейтрального арбитра. Видимо, 29 ноября было последним днем, когда Финляндия еще могла бы путем серьезных уступок СССР избежать войны, но в Хельсинки подобный вариант даже не обсуждался. Более того, там продолжали считать, что положение на границе "не очень напряженное". Таким образом, мнение А.Г. Донгарова, рассматривающего вышеуказанные события 26—29 ноября 1939г. в качестве советского ультиматума Финляндии, который был ею принят, но уже после разрыва дипломатических отношений, что дало Москве формальный повод не принимать этот ответ во внимание{412}, не соответствует действительности.
Дата добавления: 2018-11-24; просмотров: 156; Мы поможем в написании вашей работы! |
Мы поможем в написании ваших работ!