Подготовка текста Л. А. Ольшевской, перевод Л. А. Дмитриева, комментарии Л. А. Дмитриева и Л. А. Ольшевской 56 страница
Времени же многу минувшу, ему в тацей работѣ и злострадании тружающуся зело. Вид ѣ въ же сего келарь,[238] тако тружающася, нѣкогдаже привезену бывшю житу от селъ, и посла к нему в печеру 5 воз, да не всегда приходя взимати жито, стужить си. Сей же, ссыпавъ жито в сосуды, и нача молоти, поа Псалътырь изусть; абие утружася, възлеже, мало хотя опочинути. И се внезапу громъ бысть, и начаша жерновы молоти. И разумѣвъ бесовъское дѣйство сущее, въставъ же блаженный, нача молитися Богови прилѣжно, и рече великим гласом: «Запрещает ти Господь, вселукавый диаволе!» Бѣсъ же не престаняше меля в жорновы. Феодоръ же пакы рече: «Въ имя Отца и Сына и Святаго Духа, съвергошаго вас съ небесъ и давшаго в попрание своим угодникомъ, велит ти, мною грѣшным, не престани от работы, дондеже измелеши все жито, да и ты поработаеши на святую братию. И сиа рекъ, ста на молитвѣ. Бѣсъ же не смѣ преслушатися, и изъмолов жито все до свѣта 5 возъ. Феодоръ възвести келареви, да пришлет по муку. Удивив же ся келарь дивному чюдеси, яко 5 воз единою нощью измолото, и вывезе ис печеры 5 возъ муке, таже и другаа 5 възъ прибысть мукѣ.
Прошло много времени, и он в такой работе и злострадании подвизался неустанно. Келарь же, видев, как он трудится, однажды, когда привезли жито из сел, послал к нему в пещеру пять возов, чтобы не утруждался он, постоянно приходя за житом. Он же, ссыпав жито в сосуды, начал молоть, распевая наизусть Псалтирь; наконец, устав, лег, желая поспать немного. И вот внезапно раздался гром, и начали жернова молоть. И поняв, что это бесовское действо, встал блаженный и начал молиться Богу прилежно, и сказал громким голосом: «Господь велит тебе перестать, вселукавый дьявол!» Бес же не переставал молоть жерновами. Феодор снова сказал: «Во имя Отца и Сына и Святого Духа, свергшего вас с небес и предавшего на попрание своим угодникам, велит тебе, чрез меня, грешного, не переставать работать до тех пор, пока не измелешь все жито, да и ты поработаешь на святую братию». И, сказав это, стал на молитву. Бес же не посмел ослушаться и до рассвета измолол все пять возов жита. Феодор же известил келаря, чтобы тот прислал за мукой. И удивился келарь дивному чуду, что пять возов измолото за одну ночь, и вывез пять возов муки из пещеры, и к ним еще пять возов прибавилось муки.
|
|
|
И се дивно чюдо бысть тогда, и нынѣ слышащим, събысть бо ся реченное въ Евангелии, яко: «И бѣси повинуются вамъ о имени моемь».[239] Се бо рече: «Дах вам власть наступати на змиа, и скорпиа, и на всю силу вражию».[240] И прочие хотѣвше убо бѣси пострашити блаженнаго и съузу себѣ работную приискавше, еже вопити имъ к тому: «Здѣ не обрящемся!»
|
|
|
И это чудо удивительно было и тогда, и для ныне слышащих, — сбылось сказанное в Евангелии: «И бесы повинуются вам именем моим». Ведь сказано: «Дал вам власть наступать на змею, и на скорпиона, и на всякую силу вражью». Хотели бесы устрашить блаженного, но сами были наказаны тяжелой работой так, что стали они взывать к нему: «Больше здесь не появимся!»
Феодоръ же и Василий съвѣт богоугоденъ положиста межю собою, иже николиже мысли своеа утаити от себѣ, но сию разрѣшити и разсудити еже по Божию съвѣту. Василей убо в печеру входит, Феодоръ же старости ради ис печеры исходить, кѣлию же собѣ поставити хотя на вѣтхомъ дворѣ.
Феодор же и Василий по богоугодному совету между собой решили, чтобы никогда помыслов своих не таить друг от друга, но вместе обсуждать и решать по Божьему совету. И вот Василий вошел в пещеру, Феодор же, по. старости, вышел из пещеры, захотев келью себе поставить на старом дворе.
Бѣ бо тогда пожженъ монастырь,[241] и плотомъ привезеномъ на брегъ на строение церьки и всемь кѣлиамъ, и извозникомъ наатымъ возити на гору. Феодоръ же, не хотя быти инѣмь тяжекъ, самъ на собѣ нача носити древа; и еже что възношаше Феодоръ, строениа ради кѣлии своеа, бѣси же, пакости ему дѣюще, сметаху съ горы: сим хотяще прогнати блаженнаго. Феодоръ же рече: «Во имя Господа Бога нашего, повелѣвшаго вамъ въ свиньа ити,[242] велить вы мною, рабомъ своимъ, да всяко дрѣво, иже на брезѣ, на гору възнести, да будут бес труда работающе Богови, и тѣмъ устроять домъ молитвѣный святѣй владычици нашей Богородици и кѣлии себѣ уготовят. Да престанете имъ пакости творя и увѣсте, яко Господь есть на мѣсте сем». В ту же нощь не престаша бѣси носяще древеса от Днѣпра на гору, дондеже не остася ни едино дрѣво долѣ, яко сим, възградиша церковъ и кѣлиа, покровъ же и мостъ, и елико доволно всему монастырю на потребу.
|
|
|
Монастырь был тогда выжжен, и к берегу пригнали плоты для постройки церкви и келий, и наняты были возчики возить лес на гору. Феодор же, не желая быть в тягость другим, сам на себе начал носить лесины; и что приносил Феодор для постройки кельи своей, то бесы, пакость ему делая, сбрасывали с горы, хотели этим прогнать блаженного. Феодор же сказал: «Во имя Господа Бога нашего, повелевшего вам в свиней войти, повелевает он вам через меня, раба своего, чтобы каждое бревно, которое на берегу, подняли вы на гору, дабы облегчился труд работающих Богу, пусть так устроится молитвенный дом святой владычицы нашей Богородицы, и иноки кельи себе поставят. И прекратите вы пакости им творить и узнайте, что Господь находится в месте этом». В ту же ночь, не переставая, бесы носили бревна от Днепра на гору, пока ни одного не осталось внизу, и все это пошло на постройку церкви, и келий, и кровли, и помоста, и хватило на все, что требовалось монастырю.
|
|
|
Заутра же въставше извозници и ехавша на брег, хотяще взяти дрѣво, и ни единаго же обрѣтше на брезѣ, но все суще на горе, то же все не въ единомъ мѣсте кладено, но все разно, с чим коему быти вмѣсте: покровъ, и особъ помостъ, и особь великое дубие, неудобь носимо за долгость, — но все цѣло на горѣ обрѣтеся. Се же дивно бысть всемь видѣвшимъ и слышащим, еже сътвориша выше человѣчьскыа силы. Се же иновѣрным мноземь невѣрно мнится, величества ради чюдеси, но сведѣтели сим прославиша Бога, творящаго предивнаа чюдеса своихъ ради угодникъ. Якоже рече Господь: «Не радуйтеся, яко дуси вам повинуются, радуйте же ся паче, яко имена ваша написана суть на небесѣхъ».[243] Но се убо съдѣа Господь в славу свою молитвъ ради святых отець нашихъ Антониа и Феодосиа.
Утром же встали возчики и поехали на берег, чтобы возить бревна, и ни одного не нашли на берегу, но все были на горе, и оказались сложенными не в одном месте, а все разобраны по порядку: особо — для кровли, и особо — для помоста, и особо — большие бревна, неудобоносимые из-за длины, — и все в целости оказалось на горе. И дивились все, видевшие и слышавшие, тому, что сделалось выше человеческой силы. Иноверным многим это невероятным покажется из-за величия чуда, но свидетели его прославили Бога, творящего предивные чудеса ради угодников своих. Ведь сказал же Господь: «Не радуйтесь, что духи вам повинуются, но радуйтесь больше тому, что имена ваши написаны на небесах». Это сделал Господь во славу свою, молитв ради святых отцов наших Антония и Феодосия.
Бѣси же не тръпяще укоризны ихъ, иже иногда от невѣрныхъ чтомы, и поклоняемы, и мнимы аки бози, нынѣ же от угодникъ Христовыхъ небрегомы, и уничижаеми, и бесчествуеми, и акы раби куплени работають и древа носят на гору, и от человѣкъ отгоними бывають, боящеся прещениа преподобных, — вся бо льсти ихъ Василиемь и Феодоромъ обличишася. Видѣша же бѣсъ себѣ человѣки укаряема и въпиаше: «О злаа и лютаа ми супостата, не престаю, ни почию, до смерти ваю боряся с вами!» Не вѣдый диаволъ, яко болшу венцю исходатай будет има. И навади на ня злыа человѣкы погубити ею, иже напрягоша лукъ свой, вещь горку, и оружие их вниде въ сердца ихъ, еже посл ѣ ди скажемъ.
Бесы же, не стерпев обиды, что, некогда почитаемые и ублажаемые неверными и признаваемые за богов, оказались они ныне у угодников Христовых в небрежении, и уничижении, и бесчестье, и, как рабы купленные, работают — бревна носят на гору и от людей должны отступаться, боясь угрозы преподобных, — ведь все козни их Василием и Феодором обличены были. И, видя себе укоризну от людей, возопил бес: «О злые и лютые мои супостаты, не отступлюсь, не отдохну, до смерти вашей борясь с вами!» Не ведал дьявол, что этим только еще большую славу доставит им. И наустил на них злых людей, чтобы погубить их, и те натянули лук свой, орудие зла, но стрела их в их же сердце вонзилась, о чем после расскажем.
Наймити же и извозници въздвигоша крамолу на блаженнаго, просяще найма своего, глаголюще тако: «Не вѣмы, коею кознию сему древу повелѣлъ еси на горѣ быти». Неправедный же судиа мзду взят от тѣхъ и повелѣ имь на преподобнемь мзду взяти, тако рекъ: «Да помогут ти бѣси платити, иже тебѣ служат», — не поминаа на ся осуждениа Божиа, еже неправедно судяй сам осужденъ будеть.[244]
И нанятые работники и возчики воздвигли крамолу на блаженного, требуя своей платы и говоря так: «Не ведаем, какими кознями велел ты этим бревнам на горе оказаться». Неправедный же судья, мзду взявши с них, велел им получить плату с преподобного, так говоря: «Пусть помогут тебе бесы заплатить, которые тебе служат», — не вспомнил он о Божьем суде, о том, что неправедно судящий сам осужден будет.
И пакы ратникъ диаволъ въздвизаеть бурю на преподобныа: обрѣтает нѣкоего от княжих съвѣтник, люта, и свѣрепа, и неподобна нравом, и дѣлом, и всею злобою. Приходит к сему болярину бѣсъ въ образѣ Василиевѣ, понеже знаемь бѣ ему Василий, глаголеть болярину сицѣ: «Иже преже менѣ бывый въ печерѣ Феодоръ, сей обрете съкровище, — злата и сребра множество и съсуди многоцѣннии, — и съ всѣмь с тѣмь хотя бежати на ину страну, аз же удръжах его. И се нынѣ уродствуеть: бѣсом велит молоти и з берега древа носити на гору, и бывает тако, а съкровища хранит до времени, да мене утаився, и с нимь отъидет, аможе хощет. Вы же ничтоже обращете».
И снова враг дьявол воздвиг бурю на преподобных: нашел он между княжескими советниками лютого, и свирепого, и непотребного нравом, и делом, и всякой злобой. Пришел к этому боярину бес в образе Василия, потому что был знаком боярину Василий, и сказал боярину: «Феодор, что был до меня в пещере, нашел сокровище, — золота и серебра множество и сосуды многоценные, — и со всем этим хотел бежать в иную страну, я же удержал его. И теперь он юродствует: бесам приказывает молоть и с берега бревна носить на гору, — и свершается это, а сокровище скрывает до времени, чтобы тайно от меня уйти с ним, куда задумает. Вы же ничего не получите».
И то слыша боляринъ от бѣса, и мнѣвъ его Василиа суща, приведе его къ князю Мстиславу Святоплъчицю.[245] Бѣсъ же сие изъглаголавъ князю, и болша сих, и рече: «Скоро сего имете и съкровище возмете. Аще ли не дасть, то ранами попрѣтите ему и муками; аще ли еще не дасть, предадите его мукамъ многым; аще ли же и тако не дасть, то мене призовите, и азъ обличю его прѣд всѣми вами и мѣсто покажю, идѣже съкровенно есть съкровище». И сице изглаголавъ бѣсъ к нимъ злое съвещание, и изыде от очию их.
И боярин, услышав это от беса и считая его Василием, привел его к князю Мстиславу Святополчичу. Бес то же самое рассказал князю, и даже больше того, и сказал: «Скорее его схватите и возьмите сокровище. Если же не отдаст, то устрашите его побоями и пытками; если же и тогда не даст, то пытайте его муками многими; а если и после этого не отдаст, то призовите меня и я обличу его перед всеми вами и место покажу, где скрыто сокровище». И, давши им такой злой совет, бес ушел с глаз их.
Рано же князь, аки на лов или на нѣкоего воина крѣпка, сам еха съ множеством вои, и емь блаженнаго Феодора, приведе его в дом свой. И преже убо ласканиемъ въпрошаше того, глаголя: «Отче, повѣж ми, аще съкровище обрѣте? Се бо, — рече, — разделю с тобою, и будеши отець отцю моему и мнѣ». Бяше бо Святополъкъ в Туровѣ. Феодоръ же рече: «Ей, обретох и нынѣ съкровено есть в печерѣ». Князь же рече: «Много ли, отче, злата, и сребра, и съсудовъ, и кым, слышится, то съкровено есть?» Феодоръ же рече: «В Житии святаго Антониа повѣдаеться, Варяжский поклажяй есть, понеже съсуды латиньстии суть, и сего ради Варяжскаа печера зовется и донынѣ. Злата же и сребра бесчислено множество». Князь же рече: «Что ради не даси мнѣ, сыну своему? Сѣбе же возми, елико хощеши». Феодоръ же рече: «Азъ от сего не трѣбую ничтоже, или велиши взяти, еже ми не на ползу, не трѣбую бо сих, яко свободну ми от сего бывшу. Не помню бо, а все бы вам повѣдалъ, яко сему работаете, азъ же свободи сый от сего».
Князь же рано утром, словно на охоту или на какого-нибудь воина грозного, поехал сам со множеством воинов и, схватив блаженного Феодора, привел его в дом свой. И сначала ласково спрашивал его, говоря: «Отче, поведай мне, правда ли ты нашел сокровище? Я, — говорил он, — разделю его с тобою, и будешь ты отец отцу моему и мне». А Святополк был тогда в Турове. Феодор же сказал: «Да, нашел, и теперь оно зарыто в пещере». Князь же сказал: «Много ли, отче, золота, и серебра, и сосудов, и кем, по слухам, сокрыто все это?» Феодор же сказал: «В Житии святого Антония говорится, что это варяжский клад, и действительно там сосуды латинские, из-за этого Варяжской пещера называется и доныне. Золота же и серебра бесчисленное множество». Князь же сказал: «Почему же ты не дашь мне, сыну своему? Себе же возьми сколько хочешь». Феодор же сказал: «Мне из этого не нужно ничего, даже если ты повелишь мне взять, ибо мне это не на пользу, не требуется мне богатства, так как освободился я от него. Не помню ничего, а то о всем бы вам поведал, потому что вы богатству служите, я же свободен от этого».
И тогда князь съ гнѣвом рече слугамъ: «Сего мниха, не хотѣвша милости моеа, велю оковати по руцѣ и по нозѣ и за три дьни не дати хлѣба ни воды». И пакы въпрошенъ бысть: «Повѣж ми съкровище». Феодоръ же рече: «Не свѣмь, гдѣ скрых его». Князь же повелѣ его мучити крѣпко, яко омочитися и власяници от крови; и посемъ повелѣ его в дымѣ велиц ѣ повѣсити, и привязати его опакы, и огнь възгнетити. И тогда мнози удивишася тръпѣнию мужа, яко в росѣ въ пламени пребываше, но ни власяници его огнь прикоснуся. И нѣкто от предстоащих сказа о Феодорѣ, еже сътвори чюдо. Въ ужасти бывъ князь, и глагола старцю: «Почто погубляеши себѣ и не даси съкровища, еже нам достойно?» Феодоръ же рече: «Истину ти глаголю, молитвою брата моего Василиа тогда спасенъ бых, егда обретох, и нынѣ отъятъ Господь память сребролюбиа от менѣ, и не вѣм, гдѣ съкрых его».
И тогда князь с гневом сказал слугам: «Этого монаха, отвергшего милость мою, повелеваю сковать по рукам и по ногам и три дня не давать хлеба и воды». И снова спросил: «Открой мне, где сокровище?» Феодор же сказал: «Не помню, где спрятал его». Князь же велел жестоко мучить его, так что и власяница омочилась кровью; затем велел подвесить его в большом очаге, связав руки назад, и огонь раздуть. Многие удивились тогда терпению этого мужа, который пребывал в пламени, как в росе, а огонь даже власяницы его не коснулся. И некто из стоявших тут рассказал о чуде, сотворенном Феодором. И ужаснулся князь, и сказал старцу: «Зачем ты губишь себя и не отдаешь сокровище, которое нам достойно?» Феодор же сказал: «Истину тебе говорю, что молитва брата моего Василия спасла меня тогда, когда я нашел сокровище, и ныне отнял Господь от меня память сребролюбия, и я не помню, где спрятал его».
Князь же скоро посла в печеру по святаго Василиа. Сему же не хотящу приити, нужею приведоша его ис печеры. Князь же рече ему: «Все, еже велѣлъ ми еси сътворити сему злому, и сътворих, тебѣ же хощу въ отца мѣсто имѣти». Василий же рече: «Что ти повелѣх сътворити?» Князь же рече: «Еже еси ми повѣдалъ съкровище, сей же не повѣсть его, и мучих его». И отвѣща Василий: «Познахъ козни злаго бѣса, прельстившаго тя, а на мене сългавша и на сего преподобнаго: мене бо не видѣ никогдаже исходяща ис печеры своеа 15 лѣт». Такоже вси предстоащеи рѣша: «При нас еси глаголалъ князю». Василий же рече: «Всѣх вас прельстил бес, нѣсми видѣлъ князя, ни вас».
Князь же тотчас послал в пещеру за святым Василием. Тот не хотел идти, но его насильно привели из пещеры. Князь же сказал ему: «Все, что ты мне велел сделать с этим злодеем, я сделал и хочу, чтобы ты был мне как отец». Василий же сказал: «Что я тебе велел сделать?» Князь же сказал: «О сокровище, про которое ты мне рассказал, он ничего не поведал, — и я пытал его». И ответил Василий: «Вижу козни злого беса, прельстившего тебя, а на меня возведшего ложь и на этого преподобного: меня никто и никогда не видел выходившим из пещеры своей пятнадцать лет». Тогда все, бывшие тут, сказали: «При нас ты говорил князю». Василий же сказал: «Всех вас бес прельстил, а я не видел ни князя, ни вас».
Разгнѣвав же ся князь и повелѣ бити его безъ милости. Не стръпѣвъ бо обличениа, и шуменъ бывъ от вина, и възъярився, и вземь стрѣлу, уазви Василиа. И егда застрѣли его, Василий же изем стрѣлу от утробы своеа, верже ю къ князю и рече: «Сею стрѣлою сам уязвенъ будеши». Еже и збысться по проречению его.
Разгневался князь и повелел бить его без милости. Не стерпев обличения, и захмелев от вина, и разъярившись, взял он стрелу и вонзил ее в Василия. И когда он проткнул его, Василий вытащил стрелу из тела своего, бросил ее князю и сказал: «Этой стрелой сам убит будешь». Как и сбылось по предсказанию его.
И повелѣ князь затворити ею разно, да утрѣ мучить ею злѣ, и в ту нощь оба скончастася о Господѣ. И се увѣдавше братиа, и пришедше, взяша телеса ею, и погребоша их честно в печерѣ Варяжской. В ней же подвизастася, ту же и положена быста въ одѣжи кровавей и въ власяници, яже и донынѣ цѣла сущи: еаже бѣ постыдѣся огнь, како сиа тлѣнию причастится?
И повелел князь порознь заключить обоих иноков, чтобы утром предать их злым мукам, но в ту же ночь оба они скончались о Господе. И, узнав это, иноки пришли, взяли тела их и погребли их честно в пещере Варяжской. Где они подвизались, там и положены были в кровавых одеждах и власяницах, целы они и доныне: тех, кого постыдился огонь, как тление коснется?
Не по мнозех же днехъ самъ Мстиславъ застреленъ бысть в Володимери на забралѣхъ, по проречению Василиеву, биася съ Давидомъ Игоревичемь.[246] И тогда позна стрѣлу свою, еюже застрѣли Василиа, и рече: «Се умираю днѣсь преподобных ради Василиа и Феодора».
По прошествии немногих дней сам Мстислав, воюя с Давыдом Игоревичем, по предсказанию Василия убит был на городской стене, во Владимире. И тогда признал он свою стрелу, которой пронзил Василия, и сказал: «Это я умираю за преподобных Василия и Феодора».
Да збудется реченное Господомь: «Всяк, взимаай нож, ножем умирает».[247] Понеже безаконно уби, и самъ безаконно убиенъ бысть. Сиа же мученичьский венець приаша о Христѣ Иисусѣ, Господѣ нашем, ему же слава съ Отцемь и Святым Духом.
Дата добавления: 2018-11-24; просмотров: 160; Мы поможем в написании вашей работы! |
Мы поможем в написании ваших работ!